Искатели прошлого Коблова Ирина
— Хорошо, только мы едем не в Танхалу, а в Соррену, к Ганне. Если хочешь, я туда к тебе маму привезу. В Танхале сейчас работает сумасшедший аттракцион под названием "Оглядись вокруг и найди побольше врагов".
Потом погода испортилась, началась весенняя буря с градом и шквалистым ветром.
То, что было до этого, я помню отчетливо и во всех подробностях, словно рассматриваю картину с массой тщательно прорисованных деталей. А дальше все смазанное, затемненное. Наверное, так и должно быть, потому что мы с Эфрой оказались в пограничной области между жизнью и смертью, и я вернулся оттуда в мир живых, а ее унесло в противоположную сторону.
Сперва небо заволокло, потом поднялся ветер — такой, что Лес гудел, словно расстроенный потусторонний орган. В воздухе бесновались вихри цветочных лепестков, лианы хлестали по стволам, как оборванные веревки. Даже толстые, как дворцовые башни, тысячелетние гиганты начали стонать и раскачиваться, что уж говорить о других деревьях — то там, то здесь какое-нибудь не выдерживало и с треском падало.
Один из наших вьючных грыбелей взбесился и убежал, другому перебило хребет рухнувшим стволом, и я его пристрелил.
Какое дерево в следующую минуту сломается — заранее не угадаешь, и в Лесу негде было укрыться, но в той местности, где мы находились, было много суслажьих нор, и одну из них я заприметил незадолго до того, как разыгралась непогода. Мне удалось найти это место. Грыбелей в нору не затащишь, поэтому я снял с двух оставшихся поклажу и привязал их возле необъятного старого елажника, а мы с Эфрой, продрогшие, исхлестанные, исцарапанные, спрятались в земляных катакомбах. Воздух был затхлый и слегка едкий, но не настолько, чтобы отравиться. На всякий случай я сделал из шарфов защитные повязки, смочил их водой из фляги, и мы стали дышать через мокрую ткань.
Вскоре хлынул ливень с градом. Внутрь потекла вода, потом вход в нору обвалился, и нас тоже чуть не завалило, мы едва успели отступить вглубь. Пару сумок я успел схватить, в одной из них лежали фонарики на батарейках, так что свет у нас был.
Мне показалось, что откуда-то из соседних ответвлений земляного лабиринта доносятся человеческие голоса. Эфра тоже услышала. Встретить людей в глубине Леса, на таком расстоянии от островов — это почти невероятно: либо они из каравана Трансматериковой компании, либо какая-то экспедиция, либо лесная пехота.
Я пошел посмотреть, кто там. Это оказались Высшие. Среди них были Инга — та самая, что "логично и разумно" объясняла Инаре разницу между сном и явью. Пещеру, в которой они находились, озаряли повисшие в воздухе световые шары.
Я потихоньку ретировался. Они меня наверняка заметили (на то и Высшие!), но преследовать не стали. Я вернулся к Эфре, и мы пошли по извилистому коридору искать другой выход. Было холодно. Из влажных стен выпирали корни, одни толще моей руки, другие тонкие, похожие на заскорузлое кружево.
Дышать стало труднее, Эфра пожаловалась на плохое самочувствие. У нас начали слезиться глаза. Я приподнял повязку: воздух нестерпимо едкий, надо поскорее найти лаз наружу. Эта отрава сама по себе не смертельна, но, если потеряешь сознание, потом не очнешься, и сердце может не справиться с нагрузкой, а у Эфры оно работало за двоих.
Приняв решение, я повел ее в ту пещеру, где видел Высших. Глухие голоса, вдали брезжит свет. Они все еще были там и, похоже, не испытывали никаких неудобств из-за ядовитых испарений, хотя ни противогазов, ни даже повязок у них не было. Трое мужчин и две женщины, считая Ингу.
— Пожалуйста, помогите нам, — попросил я, поддерживая Эфру под руку. — Нам нужно срочно отсюда выбраться.
— Кто вы такие, чтобы рассчитывать на нашу помощь? — спросил худощавый парень с удлиненным лицом, в расшитой галунами куртке фехтовальщика.
— Она ждет ребенка, — объяснил я.
— И ты считаешь, это достаточная причина, чтобы мы помогли ей, соучастнице Мерсмона, и тебе, не вставшему ни на чью сторону? — поинтересовалась Инга с такой интонацией, словно говорила со сцены. В отличие от прошлого раза, сейчас в ней не было ничего истерического — только холодное превосходство, никаких других эмоций. — Надо сначала доказать, что ты достоин нашей помощи!
Скоро я понял, что никуда мы с этой мертвой точки не сдвинемся, а Эфре становилось все хуже и хуже. Тогда я попросил хотя бы показать, где выход.
— Сам ищи, — сказал мужчина, показавшийся мне самым старшим в этой компании — невысокий, с молодым лицом, проседью в волосах и глазами проницательного старика. — Человек должен сам решать свои проблемы.
— Вы никогда никому не помогаете, — прохрипела Эфра, пошатнувшись. — Когда надо мной издевались на Мархене, я молилась, чтобы мне кто-нибудь помог, а вам было наплевать. И сейчас то же самое… Будьте вы прокляты!
Инга рассмеялась холодным театральным смехом, невысокий к ней присоединился. Остальные смотрели на нас отчужденно и равнодушно.
Мне стало ясно, что мы только время даром теряем, тогда я подхватил Эфру и потащил в коридор. Без них найдем выход.
У нее заплетались ноги, она чуть не упала.
— Залман, мне больно… Господи, как больно… Живот…
— Потерпи, — я испугался, но старался этого не показывать. — Выберемся. Назло им выберемся.
Она застонала, а потом пробормотала обрывающимся голосом:
— Залман, у меня все потекло… Это выкидыш!
Меня самого трясло, но я все-таки сумел, обвязав фонарик шарфом, закрепить его у себя на голове на шахтерский манер, взял Эфру на руки и быстро пошел, почти побежал по извилистому земляному коридору. Главное — добраться до выхода. Кажется, я мысленно обращался к Лесу и просил его не брать жизнь Эфры, это ведь не она, а я ему задолжал, я водил караваны, которые продирались сквозь его живую плоть, убивая все, что не успевало или не могло уступить дорогу.
— Залман, не бросай меня, — хрипло попросила Эфра. — Ох, как больно… Пожалуйста, не бросай меня здесь…
Как будто я мог ее бросить! Дышать становилось все труднее, даже сквозь тряпку чувствовалось, до чего едкий воздух.
Этот бесконечный бег по земляному лабиринту снится мне почти каждую ночь. Эфра умерла у меня на руках до того, как я нашел выход, и в каждом из этих снов я заново переживаю ее смерть".
— Я тоже! — Залман оторвался от листков и поднял взгляд на Сандру. — Я часто видел этот сон и думал — обыкновенный кошмар, ненастоящий, а он оказался настоящий…
— Так часто видел, что запомнил? — уточнила Сандра. — Ты мне об этом не говорил.
— Я не знал, что надо сказать. Ты не спрашивала.
— А сейчас тебе что снится? Ну, в последнее время?
— Всякая ерунда про Лидию.
— Какая ерунда? — она заинтересовалась. — Интимные сцены?
— Нет, что ты… Она во сне рассказывает, как что-то не то выбросила, и говорит, что мы вместе должны пойти это искать, потому что надо найти, — Залман беспомощно развел руками. — Вот такая ерунда… Наверное, это на той помойке за "Изобилием-Никес", где их главный супермаркет. Знаешь, там мусорные баки стоят на огороженной площадке? Но это все во сне…
Сандра еще на середине начала нетерпеливо хмуриться и, едва он сделал паузу, потребовала:
— Читай, сегодня ты должен закончить.
Залман снова перевел взгляд на машинописный текст. В груди у него слабо, но болезненно ныло.
"Дальше — затемнение. Я нашел выход и сидел возле него, рядом с мертвой Эфрой. Кажется, до следующего дня. Потом выбрался наружу. Вокруг бурелом, стволы деревьев облеплены цветочными лепестками. Я не хотел закапывать ее в мокрую землю, кишащую червями и личинками, а хвороста для костра не было. Помню, куда-то пробирался, взвалив ее на плечо, и все видел размыто, потому что плакал, а потом сидел около нее посреди сырой поляны и убивал любую тварь, которая пыталась к ней подойти, от личинок-падальщиков до саблезубых собак.
Наверное, я так бы и умер на той поляне от истощения, если бы не отряд кесу. Не из тех, с кем я лично знаком, но они знали про нас с Эфрой. Чем-то напоили меня из фляги, тогда я почувствовал себя лучше и все им рассказал. Кесу натащили мокрых веток, посыпали каким-то порошком, сверху положили Эфру, и вспыхнул погребальный костер. Дыма почти не было, и пламя странное, бледно-розовое — кесейское колдовство. Сгорело все очень быстро. Пепел они собрали в кожаный мешочек, на котором вышиты магические символы, и сказали, что отвезут в Кесуан, чтобы Весеннюю Королеву похоронили там по человеческому обряду.
Предлагали ехать с ними, я отказался. Я еще тогда решил, что сделаю дальше, и надо было вернуться в Танхалу, чтобы выяснить некоторые вещи. Кесу дали мне оседланного грыбеля, немного еды и дюжину патронов для револьвера, а то у меня ничего не осталось.
До Кордеи я добирался долго. Грыбеля по дороге сожрали саблезубые собаки — стая была большая, и я залез на дерево, а его спасти не смог. Патроны у меня к тому времени закончились. Путешествие помогло мне прийти в себя, хотя нельзя сказать, что я исцелился. Это как с моими шрамами: рана заросла, но на ее месте остался рубец.
В Танхале все по-прежнему. Антимерсмонианская коалиция распалась на несколько фракций, которые воюют между собой. Единодушны они только в том, что надо покончить с Темным Властителем, из-за всего остального идет жестокая грызня. Поливают друг друга в газетах и листовках — тут и серьезный компромат, и нелепые оскорбительные стишки, и карикатуры, я каждый день выгребаю из своего почтового ящика на калитке целую кучу этой свежеотпечатанной пакости. Случаются между их сторонниками и вооруженные стычки. В Кесуане обстановка была… культурней, что ли? Хотя там, конечно, цитадель зла, а здесь — считается, что "оплот добра". Во всяком случае, они называют себя поборниками добра, но даже если тысячу раз назвать осла кошкой, он все равно не замяукает, что бы ни утверждал тот древний политик с Земли Изначальной.
Написал в дневнике крамолу — теперь меня есть, за что арестовать.
Несколько раз звонили из компании, но на проспект Ста Созвездий я не пошел, у меня другие планы. Я должен рассчитаться за Эфру.
Нельзя сказать, что я ненавижу Высших. Мое отношение к ним скорее можно определить, как отсутствие уважения.
Похоже, они истово соблюдают одну-единственную заповедь: не помоги.
"Делай что угодно и будь кем угодно, только не помогай тем, кто об этом попросит — никогда, ни под каким видом. Если кому-нибудь поможешь, от тебя сразу убудет!"
Проклятие Эфры все-таки их достанет, хоть они и смеялись. Я об этом позабочусь. Моя месть будет бескровной, никто не умрет, но я уничтожу то, что они ценят превыше всего. Как и предсказывал Кирсан, я сделаю то, чего они больше всего на свете боятся.
Вчера приходила Вир, мы с ней подрались.
Вначале она спросила, где я был, и я сказал, что бродил по Лесу, охотился, отдыхал от города. Потом Вир начала, как обычно, превозносить Высших, глядя на меня с затаенным вызовом, и тогда меня прорвало. Я изложил, что о них думаю.
— Да ты перед ними просто щенок, понял? — возмутилась Вир. — Все мы против них слепые щенки!
— Нет, Вир. Насчет себя думай, как хочешь, тебе виднее, а я — человек. Перед кем угодно. И я знаю, кто такой на самом деле Ушлеп.
— Что? — она сперва не поняла, недоверчиво сощурила свои светло-ореховые глаза.
— Ты слышала, что я сказал? Я в курсе, кто такой Ушлеп.
— Откуда ты знаешь?
— Осведомленные люди рассказали. И я в грош не ставлю всех тех, кто подобен Ушлепу.
Глядя на меня пристально и яростно, она потянулась к кобуре. Я позволил ей достать пистолет, а потом его выбил. Вир меня ударила, но я швырнул ее в другой конец комнаты, на бордовый плюшевый диван, подобрал пистолет, разрядил и бросил к ее ногам.
— Забирай и уходи отсюда.
Она схватила оружие, сунула обратно в кобуру и снова кинулась в драку. Я не бил, только блокировал удары. Скрутил ее и потащил к выходу. По лестнице мы спускались с грохотом. Сандра, делавшая уроки, выскочила из своей комнаты, увидела, что происходит, и обрадовано завопила. Она даже забежала вперед и распахнула перед нами входную дверь, облегчив мою задачу. Вир пыталась вырваться или двинуть мне коленом в пах и вовсю ругалась, но я дотащил ее до двери и вышвырнул во двор.
Упав, она сразу вскочила, словно на тренировке, посмотрела на меня, повернулась, ничего не сказав, и пошла к калитке. Открыла ее пинком, со стуком захлопнула за собой.
Вообще-то, я как чувствовал, что рано или поздно мы с ней продеремся из-за Высших. Не из-за того, что у нее завелся другой парень или у меня другая девушка, а именно из-за Высших. Давно к этому шло.
— И не появляйся у нас больше! — крикнула с крыльца Сандра. Кстати, ей уже одиннадцать лет.
Завтра на рассвете отправляюсь в путь. Опять по рекам на глиссере, его доставят на место те же самые контрабандисты. Дневник спрячу дома, в тайнике. Вначале хотел сжечь его в камине, потом передумал. Вдруг когда-нибудь пригодится".
— Все? — спросил Залман.
— Все, — подтвердила Сандра. — Последняя запись. Это был наш мир, который в одночасье исчез. Они даже из Танхалы всех поголовно выселили и распихали по другим городам и поселкам, хотя народа там жило полтора-два миллиона, судя по косвенным данным — так считает большинство исследователей. От Темной Весны уцелела в нетронутом виде только лживая легенда Мерсмона и Эфры. Ты помнишь прочитанное?
— Да.
До чего это странно — помнить длинную-предлинную историю со всеми именами, рассуждениями, подробностями. Он ведь привык к тому, что в памяти у него почти пусто, что никакой памяти словно бы и не существует.
На душе было тягостно. Читая, он как наяву увидел поляну, усыпанную черными обломанными ветками и мокрыми лепестками, и посреди поляны — мертвую Эфру. Жутковатый продукт воображения или давным-давно потерянное воспоминание?
— Хорошо, что ты не бросил дневник в камин. У меня после тех трех лет в твоем доме осталась куча загадок, и я думала, что никогда не узнаю ответов. Например, однажды вечером к нам домой приходил важный пожилой господин, одетый, как правительственный чиновник высокого ранга. Его облаяла одна их тех бездомных собак, которых я прикармливала, а за углом его ждал лимузин, блестевший в желтом свете фонаря. Он спросил Дэниса Кенао. Я подкралась, спряталась за одеждой в прихожей и стала подслушивать. Гость валялся у Дэниса в ногах, рассказывал о какой-то крупной растрате и оправдывался, что взять эти деньги его вынудили обстоятельства. Он просил Дэниса его спасти, потому что за такую кражу Властитель его казнит, отдаст на съедение кесу. Я не понимала, каким образом Дэнис может кого-то спасти от Темного Властителя? Чиновник плакал и говорил о своей семье, как им без него будет плохо, и не соглашался встать с колен, но потом пришел ты и, недолго думая, поднял его за ворот шубы — знаешь, такая длинная шуба с большими золотыми пуговицами, на которых была, по-моему, эмблема какого-то министерства. Ты крикнул маме, чтобы она принесла валерьянки, а после заметил меня и выгнал, но вы еще долго о чем-то тихо разговаривали втроем. Не знаю, чем закончилась история с этим несчастным казнокрадом. Видимо, в верхах знали об истинном раскладе личных отношений в Весеннем дворце, и он приходил просить Дэниса о заступничестве. А дом наш в Танхале недавно снесли. Жалко, хотя он все равно бы рано или поздно развалился.
Залман этот дом не помнил. Только описание из дневника: большой, деревянный, со скрипучей лестницей, на первом этаже — темный коридор и двери по обе стороны, на втором — путаница смежных комнат. Хороший, наверное, был дом.
— Жалко, — согласился он с Сандрой.
— Нельзя сказать, что в этих заметках ты был на сто процентов беспристрастен. Определенные субъективные моменты заставляли тебя на некоторые вещи смотреть сквозь пальцы. Когда о кесу говорят, что они жестокие и кровожадные — это чистая правда, они такие. И людей они сожрали больше, чем пирожных в танхалийских кофейнях, но для тебя они были прежде всего женщинами, причем более желанными, чем женщины нашей расы. Последствие твоего первого опыта с Хэтэсси, — Сандра понимающе усмехнулась. — Ты не хотел убивать их и вел себя с ними, как джентльмен. Похоже, на многих кесу это действовало неотразимо, так что тебя они в разряд "просто еда" не зачисляли. И знаешь, я еще поняла, откуда взялась народная сказка про Темного Властителя, Залмана-героя и Эфру Прекрасную.
— Откуда?
— Из фольклора контрабандистов. Большинство из них по натуре романтики, у них много всяких баек и песен. Наверное, ты бы тоже подался в контрабандисты, если бы тебя не прибрала к рукам Трансматериковая. Ты ведь им кое-что рассказал, остальное они додумали, приукрасили, разыгранная Мерсмоном и Эфрой фальшивка тоже пошла в дело — и сказка готова. Герой, красавица и злодей, все как полагается. В условиях того информационного хаоса, который воцарился после Темной Весны, она привлекала своей однозначностью, словно единственная твердая кочка посреди болота. Ну, и завоевала популярность. Потом ее литературно обработали, состряпали социальный продукт… Вот так и делается история для учебников.
Глава 18
Смеркалось, но они все еще дежурили на улице по ту сторону узорчатых ворот — несколько пламенных легионеров в новеньких пятнистых формах, подростки лет четырнадцати-шестнадцати. Они приходили сюда каждый день с плакатами: "Все как один!", "Кто не в строю, тому не верь!", "Ненадежных — перевоспитать!" Сандра называла это "психологическим прессингом".
Они хотели, чтобы им отдали Лидию Никес, но прорваться за ворота больше не пытались. Стояли снаружи, на выложенном красноватой брусчаткой тротуаре — до обеда одна группа, потом их сменяли другие. Стычек не было. Королева Всех Кошек и Собак ходила в кимоно и с дуэльным мечом, легионеры ее боялись.
Им не терпелось домой, они переминались с ноги на ногу, кое-кто украдкой поглядывал на часы. Посмотрев на них, Залман пошел к увитому ползучими розами дому.
В темном коридоре он услышал негромкий повторяющийся звук — словно вжиканье ножниц в парикмахерской. А раздвинув занавес из лакированных деревянных бусинок, из-за которого пробивался электрический свет, увидел, что происходит: Сандра стригла Лидию, сидевшую на табурете перед трюмо.
— Сандра, зачем?
Если с длинными волосами Лидия была похожа на больную русалку, то мальчишеская стрижка превратила ее в заморыша из городских трущоб.
— Так удобней, — пояснила Сандра, отступив на шаг и разглядывая свою работу. — Во время путешествия мы не будем вылезать из защитных костюмов, голову не помоешь, даже спать придется в костюмах, это же полевые испытания. Видишь, я тоже постриглась покороче.
Ей, в отличие от Лидии, такая стрижка шла. Темные с красноватым отливом волосы лежали красиво, как на рекламном снимке в журнале, крепкая загорелая шея открыта, движения текуче-плавные, быстрые, ловкие. Залман попытался сравнить ее с описанием из дневника: упрямо насупленная круглолицая девочка с торчащими косичками и тремя большими бантами в горошек — но это мысленное усилие сразу иссякло. Его способность сравнивать одно с другим была почти полностью уничтожена, как и все остальное.
Когда Лидия смела в совок срезанные волосы и вышла, его охватило беспричинное беспокойство.
— Сандра, куда мы поедем?
— У нас большая программа. Будем повсюду показывать экспериментальные костюмы и читать лекции о защите населения от порождений Гиблой зоны. И еще на дельтаплане втроем прокатимся.
— Надо держаться подальше от электростанций, — он понизил голос до шепота. — Иначе — катастрофа, понимаешь? Лидию нельзя пускать на электростанцию!
— Да мы туда и не собираемся. Мы будем заниматься общественно-просветительской работой, я согласовала наш маршрут в министерстве просвещения и воспитания. Завтра покажу тебе план, там все по пунктам расписано, и никаких электростанций. Разве что завернем по дороге к этому целителю, который у меня на примете, — она сжала загорелый кулак с золотыми перстнями. — Душу из негодяя вытрясу, но заставлю его тебя вылечить!
— Так он негодяй? Может, тогда не стоит с ним связываться? — засомневался Залман.
— Еще как стоит, — отрезала Сандра.
3. КАМЕНЬ ВЛАСТИ
Глава 1
Третья или четвертая по счету остановка. Еще один городишко, опоясанный бастионами складских построек из потемневшего кирпича, таборами гаражей, рельсовыми путями с мучнисто-белесыми от пыли грузовыми трамваями. И городской парк такой же, как повсюду: ухоженные клумбы и аллеи, облупленная раковина эстрады, деревянный амфитеатр на полторы тысячи зрителей.
— Будьте осторожны, — предупредила Сандра. — Вир приехала.
— Какая Вир? — не сразу понял Залман. — Из дневника?
— А по-твоему, есть какая-то еще? Вторая Вир — это был бы полный звездец! — бывшая Властительница фыркнула. — По мне, так даже одной многовато.
Статная женщина в пятнистой форме Пламенного Легиона, с факелом на рукаве, официально поздоровалась с гранд-советником Янари, а Залмана и Лидию проигнорировала. Залман рассматривал ее с удивленным любопытством: аккуратно вылепленный бритый череп, презрительно сжатые губы, глаза цвета скорлупы грецкого ореха — а на правой лопатке у нее должна быть татуировка "СМ!" Живая иллюстрация к дневнику.
Местный чиновник объявил собравшейся публике, что сейчас выступит с речью госпожа Вир Одис, ветеран легендарной Народной Повстанческой армии, и загрохотали аплодисменты.
— Набежало много легионеров, поэтому ее так шумно приветствуют, — вполголоса бросила Сандра, выглядевшая недовольной.
Вир говорила жестко, в ее тоне сквозила угроза. Обитатели Центральной Кордеи расслабились и забыли о Мерсмоне — еще бы, здесь, в глубине громадного острова, даже медузники редкие гости! Но безопасность — это иллюзия, и мирная жизнь — иллюзия, на самом деле война со Злом не закончилась, она всего лишь затихла до поры. Если повнимательней присмотреться к окружающим, обнаружишь среди них и зомби, готовых в любой момент стать марионетками темных сил, и затаившихся пособников зла (кстати, о таких субъектах обязательно нужно сообщать в ближайшее отделение Пламенного Легиона), а в сумерках вокруг нас шныряют Соглядатаи из Гиблой зоны, выискивают потенциальных предателей…
Выступившая вслед за ней Сандра коротенько и жизнерадостно рассказала о защитных костюмах, необходимых всем и каждому, раз вокруг кипят такие страсти, а потом позвала на сцену Залмана, и они вдвоем разыграли поединок на тренировочных мечах, продемонстрировав, что в костюме можно делать все что угодно. Вышла Лидия. Сандра пояснила, что гражданское население тоже предполагается снабдить средствами индивидуальной защиты и спецодеждой, которую при необходимости можно носить, не снимая, в течение нескольких суток.
После этого, как и в прошлые разы, на сцену потянулись желающие поглядеть на костюмы вблизи. Сандра всем улыбалась и охотно отвечала на вопросы. На бледном личике Лидии застыла искусственно-оживленная улыбка промоутера, презентующего новый товар. Залман стоял, как манекен в витрине магазина, терпеливо дожидаясь, когда суматоха закончится.
Наконец толпа любопытствующих схлынула, и к ним опять подошла Вир Одис.
— Могу вас поздравить, госпожа Янари, — ее голос звучал все так же сухо и жестко. — Осенний Властитель одобряет проделанную вами работу. Приказ о массовом производстве костюмов, безусловно, будет подписан, и дотацию вы получите. Но мне нравится не все… — последнюю фразу она произнесла многозначительно, с нажимом.
— Мне тоже, госпожа Одис, — Сандра ответила ей лучезарной официальной улыбкой. — Пока еще рано говорить об успехе. Перед тем как приступать к массовому производству, надо хоть раз опробовать костюмы в условиях прорыва из Гиблой зоны. Наш следующий пункт — Макарена, потом еще несколько городов, и, наконец, Танарский полуостров. Если очередной прорыв произойдет, когда мы там будем — посмотрим, чего на деле стоит мой проект.
— Вы готовы рисковать ради успеха, это хорошо. Но другой вопрос, хотят ли риска ваши ассистенты и можно ли на них положиться? — Вир сделала паузу. — Насчет испытаний в полевых условиях не беспокойтесь, как только будет готова опытная партия — мы оденем бойцов береговой охраны на границе с Гиблой зоной. В армии с этим просто: приказано — сделано, не худо бы всем так научиться. Не нравится мне кое-что другое, госпожа Янари… — еще одна пауза. — Ваши ассистенты.
— Они прекрасно справляются.
— Они могут вас подвести, — Вир повернулась и теперь смотрела на Залмана в упор. — Этот человек психически болен! В последний год лета он совершил убийство на Тянге, но в лечебницу его почему-то не поместили, в нарушение закона.
— Я ничего об этом не помню, — беспомощно признался Залман.
— Вот-вот! Он же невменяем! Что вы на меня так смотрите? Вы хотя бы знаете, кто перед вами?
— Да, знаю. Я читал о вас.
Сандра за спиной у Вир сделала страшные глаза и погрозила ему кулаком. Залман озадаченно уставился на нее, не понимая, что означает эта пантомима.
— О вас много пишут в газетах, госпожа Одис, — вступила в разговор Лидия. — Мы читали публикации.
— А тебя никто не спрашивает! — прикрикнула Вир. — Есть люди и есть отбросы общества, ты всегда была отбросом. Госпожа гранд-советник, такие помощники могут вас подвести. Откажитесь от них, и взамен я пришлю вам пламенных легионеров, которые с удовольствием будут участвовать в вашем проекте с костюмами.
— Залман, Лидия, вы лучше идите, — ровным голосом распорядилась Сандра.
Девушка быстро пересекла сцену, сбежала по боковой лесенке и уселась на траву около куста жасмина. Залман, спустившийся следом, видел ее со спины — скованная, напряженная поза. Он прислонился к подножию деревянной раковины, выкрашенной белой масляной краской, и бездумно наблюдал, как расходятся остатки зрителей и переливается на ветру блестящая листва деревьев под аквамариновым небом. Со сцены доносились приглушенные голоса:
— Прошу вас объяснить, в чем дело, госпожа Одис. Допустим, Залману вы до сих пор не можете простить того, что он тогда спустил вас с крыльца, но что вы имеете против дочери Никеса?
— Ее место — в лагерях перевоспитания. Есть те, кто знает и понимает больше, чем мы с вами, и они тоже так считают. Лидия Никес получила отсрочку на время вашего турне, потом мы все равно ее туда заберем. А что касается того, о чем вы вспомнили — вы тогда были ребенком и вряд ли могли правильно оценивать происходившее вокруг. Никто меня с крыльца не спускал, я сама ушла.
— Что сделала вам Лидия? Что-то настолько ужасное, что вас перекашивает каждый раз, когда вы ее видите…
— Да, ужасное, — помолчав, подтвердила Вир — тихо, с застарелой горечью. — Представьте себе, что есть награда, на которую могут рассчитывать только самые достойные, в том числе вы. И вдруг кто-то отнимает у вас саму возможность ее получить, из-за последнего ничтожества достойные никогда не будут вознаграждены по заслугам!
— Что именно сделала Лидия? — настойчиво повторила Сандра.
— Она взяла то, к чему даже прикасаться не смела. Не в этой жизни, но ей этого никогда не простят.
— Взяла — и что дальше?
— Выбросила! — похоже было, что Вир произнесла это слово сквозь сжатые зубы, со свистом. — Представьте себе неграмотного вора, который украл ценную книгу в единственном экземпляре и вышвырнул в попавшийся по дороге мусорный бак!
— Но ведь потом, наверное, эту самую награду нашли?
— Нет.
— С ума сойти…
— Вы не спасете Лидию от лагерей перевоспитания. И пусть она хоть покончит с собой — когда она родится снова, мы ее снова вычислим и снова туда отправим. Ее преступление принесло слишком большой вред, так что возьмите себе другого секретаря-референта, госпожа Янари.
Ступеньки боковой лесенки заскрипели, и Залман увидел Сандру. А Вир Одис спустилась по другой лестнице, прошла, по-военному печатая шаг, мимо опустевшего амфитеатра и свернула в дубовую аллею.
Сандра остановилась перед Лидией, сорвала веточку с жасминового куста. Мрачно сообщила:
— Вир совсем чокнулась. Знаешь, какие у нее к тебе претензии? В прошлой жизни ты украла у нее заслуженную награду и выбросила в мусорный бак. Мар-р-разм…
— Такого я точно не делала.
— За это она хочет упрятать тебя в лагеря перевоспитания. Беспокоиться рано, что-нибудь придумаем. И еще Залмана невменяемым обозвала! Сама она невменяемая и всегда была такая.
— Она действительно невменяемая, — подойдя к ним, поддержал Сандру Залман. — То, что Лидия взяла и выбросила что-то важное — это из моего сна, а она говорила так, как будто это случилось в настоящей жизни!
Лидия испуганно смотрела на него снизу вверх, ее невзрачное застывшее личико в обрамлении защитного шлема напоминало маску, которая того и гляди не выдержит внутреннего напряжения, расползется на куски… открыв совсем другое лицо. Залман хотел сказать об этом вслух, но в то же время чувствовал, что это запретная тема, хотя никто вроде бы не запрещал ему говорить.
— Пошли! — позвала Садра. — Нам пора ехать.
Пока машина мчалась по шоссе, мимо пышных виноградников и полосатых огородов, он почти забыл о встрече с Вир Одис: то ли было, то ли не было — не поймешь.
Вечером показывали костюмы в Макарене, около белого фонтана на городской площади. Среди публики стояли юноши и девушки в форме Пламенного Легиона, с плакатами: "Александра Янари, избавьтесь от предателей!", "Долой ненадежных!", "Гранд-советник, послушайте совета: расходный материал — в расход!"
Сандра была злая-презлая — это Залман в буквальном смысле почувствовал на собственной шкуре, когда дело дошло до показательного фехтовального поединка. Вначале он растерялся и пропускал удары, но потом у него само собой получилось подхватить ее темп. Когда они закончили, зрители разразились шквальными аплодисментами.
В гостинице Сандра решила сэкономить и сняла один номер на троих. Как обычно, спали не раздеваясь. Сандра и Лидия устроились на широченной двуспальной кровати с резными спинками, и Сандра положила на тумбочку возле своего изголовья пару револьверов и нож, а Залману велела развернуть кушетку поперек двери.
— Боюсь, что ночью к нам вломятся, — пояснила она, когда он спросил, зачем.
— Кто?
— Грабители. Чтобы экспериментальные костюмы украсть. Государственная дотация — жирный кусок, каждому охота захапать.
— Как же их украдешь, если мы их не снимаем?
— Вместе с нами, понял? Поэтому если что — просыпайся и бей всех подряд, отвечать буду я.
Разбудили его посреди ночи тихие голоса, и он рывком сел на кушетке с мыслью: "Вот и пришли злоумышленники!" — но тревога оказалась ложной. Разговаривали Сандра и Лидия, озаренные светом расписного ночника.
— …Что за куст?
— Это мой детский кошмар. Когда я была маленькая, он мне часто снился. Мама рассказывала, я плакала и бормотала, что, когда у куста оборвется последний корешок, я умру. Потом психолог-адаптер, которая со мной работала, объяснила, что куст для меня — символ жизни. Она заставляла меня рисовать кусты, у которых много-много корней, и мы с ней смастерили картонный кустик с ниточками-корешками, которых тоже было очень много. Эти занятия помогли, но не до конца. Иногда он все равно мне снится, причем самого сна, что там было, я не помню, знаю только, что все корни обрываются, и после этого я умираю, — Лидия всхлипнула. — Извините, сейчас пройдет…
Они сидели в обнимку на кровати, в уютном круге света от ночника, защитные костюмы делали их похожими на полицейских-спецназовцев. Только спецназовцы не плачут. В коридоре было тихо, за деревянными панелями стрекотали и шуршали какие-то насекомые, на стене тикали ходики. Решив, что злодеев, замышляющих отнять у Сандры дотацию, поблизости, очевидно, нет, Залман опять растянулся на кушетке и закрыл глаза.
Через день доехали до Таммы, со всех сторон осажденной дымящими заводами. Сам небосвод над ней был грязноватый, и окраинные дома потемнели от копоти, зато представитель местной администрации, встречавший гранд-советника Янари, похвалился, что у них тут не приживается никакая лесная нечисть вроде медузников или разносящих заразу шмыргалей, которые поедают не только падаль, но еще и продукты, оставленные без присмотра. Так что нет худа без добра.
После Таммы, когда проезжали мимо большого оранжерейного хозяйства, Сандра сообщила:
— Где-то здесь был "Голодный грузовик".
— Придорожная гостиница из дневника?
Целый городок стеклянных сооружений, пара законсервированных котельных — пока в них нет нужды, они начнут работать, когда похолодает и наступит долгая зима. Вдали, в просвете меж блестящих на солнце оранжерей, виднелись бревенчатые дома.
— Поселиться бы здесь, и чтобы никто меня не достал…
Залман, сидевший за рулем, видел в зеркальце грустное бледное лицо Лидии.
— От этой маньячки Вир здесь не спрячешься, — возразила Сандра. — Но есть другие варианты.
На перешейке, соединяющем Центральную Кордею с Танарой, находилась застава. Госпожу Янари позвали в ветхий казенный домик заполнять документы, Лидия осталась в машине, Залман выбрался наружу.
Справа высилась бетонная береговая стена в фиолетовых и чернильно-черных пятнах волчьего бархата, отделенная от заасфальтированной дороги зарослями крапивы и лебеды, метровыми лопухами, да еще непролазной путаницей малинника, жимолости и шиповника. Слева зеленел бурьян в человеческий рост. Впереди торчал полосатый шлагбаум. Казарма и домишки заставы в медовом вечернем свете выглядели такими старыми, словно их построили еще до Темной Весны и с тех пор ни разу не ремонтировали.
По ту сторону шлагбаума собралось несколько солдат, с любопытством глазевших на машину. Из домика доносился полный энтузиазма отрывистый голос офицера, расточавшего комплименты то ли Сандре, то ли защитному костюму.
— Дня через три-четыре мы поедем обратно, — услышал Залман ее ответную реплику. — Если будет ваше дежурство, еще увидимся!
Глава 2
Иссиня-белая луна светила так ярко, что видны были метелочки неподвижной темной травы. А что происходит в ночном небе, не разберешь: то ли облака там, в вышине, плавают, то ли медузники.
И почему Сандре взбрело в голову непременно прокатиться на дельтаплане при полной луне? Да еще втроем, да еще с грузом: она зачем-то привязала под сиденьями три больших рюкзака и в придачу длинный футляр, а на мачте и на хребтовой трубе приладила пару объемистых матерчатых мешков, от которых к пилотскому месту тянулись веревки.
— А это зачем? — поинтересовался Залман, которого она заставила помогать.
— Так нам будет удобней. Сам увидишь.
Лидия ни о чем не спрашивала. Стояла в сторонке и молча смотрела то на возню вокруг дельтаплана, то на большую круглую луну, истекавшую серебряным соком.
В опаловом лунном свете блестела оцинкованная крыша ангара и белели постройки, отданные под базу Пламенному Легиону. Возле построек маячили смутные фигуры — наблюдали, но не приближались.
— Эй, вы, подойдите сюда! — окликнула их Сандра.
Те подошли. Легионеры, лет по шестнадцать-восемнадцать.
— Как вы думаете, для чего нужен этот ночной полет? — строго спросила гранд-советник Янари, и после прозвучавших вразнобой предположений задала новый вопрос: — Прорывы когда бывают?
— По ночам!
— В темноте!
— Правильно, по ночам. С дельтаплана обзор лучше, чем с береговой стены, и если вести воздушное патрулирование, врагу труднее будет застать нас врасплох. Но прежде чем какую-то идею предлагать, надо проверить ее на практике, что мы сейчас и сделаем. Почему мы летим втроем? Будет целесообразно, чтобы экипаж патрульной машины состоял из пилота и двух стрелков, тогда дельтаплан превращается в полноценную боевую единицу, способную сражаться с порождениями Гиблой зоны во время прорыва. И еще мы берем с собой балласт — это имитация того груза, который придется поднимать каждой нашей машине в боевой обстановке. Все понятно?
Взрыв воодушевленных возгласов — легионеры привыкли выражать свои эмоции бодро и дружно.
— А теперь марш в казарму! Хватит нарушать дисциплину.
Наконец-то Залман узнал, почему они полетят кататься ночью! А им с Лидией Сандра ничего такого не объясняла… Или объясняла, но он успел забыть?
— Командир, а нас вы научите летать?
— Я сказала, марш спать! — рявкнула гранд-советник Янари.
Легионеры ушли. Из домика, пристроенного к ангару, доносились громкие нетрезвые голоса, желтели в темноте зарешеченные окошки — там вовсю шла пьянка, Сандра поставила техникам и сторожам ящик пива, специально купленный в Лозвеге, последнем городке перед въездом на Танару.
Слегка ежась в своем костюме от ночной прохлады, Залман огляделся: раскинувшийся внизу полуостров тонул во тьме, лишь кое-где виднелись горстки электрических светляков, да на юге, за ровной полосой береговой стены, мерцало туманное голубоватое зарево.
— Давайте сюда, — позвала Сандра. — Пора!
Залман и Лидия подошли к дельтаплану. В лунном свете, скрадывавшем изъяны, лицо Лидии казалось нежным и почти привлекательным. Залмана опять кольнула совесть: девушка ничем не заслужила его неприязни, но что он может поделать, если эта неприязнь каждый раз включается сама собой, как будто у него внутри кто-то поворачивает рубильник?
А загорелое, здоровое, несколько широковатое лицо Сандры словно отлито из бронзы. Вспомнилось описание из дневника: статуя Трансматери в вестибюле здания на проспекте Ста Созвездий — "бронзовая богиня дальних странствий". Наверное, она была похожа на Сандру. Не на тогдашнюю, с бантиками, а на эту, взрослую.
— Лидия, — девушка вздрогнула, когда Сандра заговорила, — ты ведь догадалась, чего я хочу, и каким будет наш дальнейший маршрут?
Та кивнула.
— После Танары поедем на остров Хаба, — вмешался Залман (перед ужином, пока Сандра пропадала в ангаре, он от нечего делать изучал программу турне). — Потом на Фосу, потом на Реньякан…
Обе покосилась на него, но ничего не сказали.
— У тебя есть выбор, — Сандра опять повернулась к Лидии. — Я делаю, что решила, а для Залмана это последний шанс, но ты еще можешь передумать и остаться. У тебя вся жизнь впереди.
— Разве это будет жизнь? — Лидия усмехнулась, поглядев на жасминово-белое здание бывшей гостиницы, в котором скрылись легионеры.
Эта усмешка вызвала у Залмана странное ощущение узнавания — что-то страшно далекое, но знакомое — и тут некстати заболела голова, болезненное давление на виски, ему сразу стало не до отвлеченных ассоциаций.
— Еще я хочу увидеть тот пейзаж, о котором говорила вам — помните, в библиотеке?
Теперь уже Сандра молча кивнула.
— И в-третьих… — Лидия запнулась, как будто стесняясь продолжить. — В общем, я с вами.
— Тогда слушайте внимательно, — Сандра понизила голос. — Никаких гарантий, что я смогу посадить машину, как надо, но у нас два парашюта. Как только мотор заглохнет, я их открою, и мы спланируем. Я уже отрабатывала такую посадку, пока Залман читал дневник, ничего страшного.
— Сандра, не прибедняйся. Когда ты не могла посадить дельтаплан, как надо? — боль была короткой, к Залману быстро вернулась способность слушать и задавать вопросы. — И что такое парашют?
— Скоро увидишь.