Фюрер как полководец Баженов Николай

В первые три дня после начала войны с Польшей произошло формирование главной квартиры фюрера (Fhrerhauptquartier – FHQ)[26], структура и укомплектование которой личным составом оставалось почти без изменений до 1945 г. При Гитлере постоянно находились два личных адъютанта (в основном Брюкнер и Шауб), две секретарши и двое слуг. К ним были добавлены сопровождающий врач профессор Брандт и его заместитель профессор Хассельбах. В состав персонала главной квартиры входили также четыре военных адъютанта: главный – Рудольф Шмундт, Энгель – от сухопутных войск, Карл фон Путткамер – от Кригсмарине и Николаус фон Белов – от Люфтваффе.

В качестве офицеров связи при Гитлере находились оберст Карл Боденшанц от Люфтваффе и группенфюрер Карл Вольф от СС. Последнего в январе 1944 г. заменил группенфюрер СС Фёгеляйн. Германский флот в качестве офицера связи с 1943 г. представлял адмирал Ханс Фосс. Представителем министерства иностранных дел был посланник (потом посол) Хевель. Кроме того, летом 1942 г. в FHQ в качестве историографа появился оберст Шерф, которому было поручено собирать архив о войне.

Отдельным своим главным квартирам фюрер давал различные названия, отдавая при этом предпочтение своему псевдониму «Wolf» (волк), которым он пользовался до прихода к власти.

Выбор места для развертывания полевой штаб-квартиры производился главным адъютантом фюрера генералом Шмундтом. Приступить к оборудованию разрешалось после осмотра места руководством службы охраны (РСД). Данные об общем количестве главных квартир до сих пор расходятся, некоторые исследователи называют до десяти объектов, которые использовались в разное время. Кроме того, у Гитлера было несколько официальных резиденций: «Бергхоф» – в районе Берхтесгадена, замок Клесхайм – в Австрии и рейхсканцелярия – в Берлине.

«Эрика»

Во время польской кампании фюрер руководил боевыми действиями из своего спецпоезда, который стоял на замаскированной позиции в Тухельской пустоши. «Поезд особого назначения фюрера» был построен по заказу управления немецких железных дорог в 1937–1939 гг. специально для Гитлера в двух вариантах: для мирного и для военного времени. Последний с кодовым названием «Эрика» представлял собой полностью бронированную модель[27].

В 1939–1941 гг. состав состоял из двух мощных локомотивов «BR 41», вагона-электрогенератора SalMaschPw4k-37, двух бронированных зенитных вагонов с 20-мм орудиями и 13 вагонов различного назначения. Пульмановский спальный вагон Sal4-37 был предназначен для Гитлера. Его жилые помещения состояли из салона, отделанного под орех, с двенадцатью сиденьями вокруг стола, а также спального купе и ванной комнаты. Меньшую часть вагона составляли купе для адъютантов.

В конференц-вагоне SalBer4-3е стоял большой стол, выполненный из дорогого дерева, а вокруг него – стулья, обитые красной кожей. Помещение освещалось изысканными светильниками, было оборудовано радио и музыкальным проигрывателем. Вагон для прессы был оборудован телетайпами для беспрерывной работы. В поезде также имелись мощная радиостанция, телефонный узел и отдел телеграфной связи. Во время остановок на более или менее крупной станции офицеры-связисты тут же начинали заниматься организацией связи для фюрера, подсоединяя телефонные линии имперской сети связи к его вагону. Кроме того, в поезде имелись два вагона-ресторана SalR4-37, три вагона для персонала (SalBegl4-37), два вагона для гостей SalL4-37, вагон для прессы SalPresse4-37 и банный вагон SalBad6-39.

В Берлине поезд «Эрика» обычно находился на малолюдном вокзале «Грюнвальд», и именно отсюда, как правило, фюрер отправлялся в поездки. Иногда поезд прибывал и на Анхальтский вокзал столицы. В Берхтесгадене поезд обычно стоял на запасном пути недалеко от станции. Обслуживающий персонал поезда был сфорирован в 1938 г. и практически без изменений просуществовал до конца войны.

^{Спецпоезд «Эрика», сразу после паровоза прицеплен зенитный вагон}

Багаж гостей фюрера доставлялся в поезд эсэсовцами в присутствии самих пассажиров. Каждое место багажа было снабжено точным адресом владельца. Багаж, доставленный каким-либо другим путем, в состав не допускался. В ночное время все вагоны поезда запирались, кроме вагона охраны.

Движение гитлеровского поезда по железным дорогам представляло собой довольно сложную операцию. Коменданты всех станций заранее получали приказ очистить платформы от посторонних и по возможности оцепить территорию. Однако что за состав вскоре проследует мимо, естественно, не сообщалось, маршрут держался в строгом секрете. Перед «Эрикой», как правило, следовал так называемый контрольный поезд, внешне похожий на спецпоезд. Это делалось для проверки рельсов и для предотвращения диверсий. Нахождение посторонних лиц на перронах вокзалов запрещалось.

Гитлер пользовался спецпоездом довольно интенсивно в течение всей войны. Из него он командовал войсками во время польской кампании 3– 26 сентября 1939 г., на нем же выезжал в Монтуар, во Франции, где встречался с маршалом Петеном. «Эрика» доехала по французским железным дорогам до Пиренеев, где в г. Ирун Гитлер беседовал с испанским диктатором Франко. Стоянки поезда обычно планировались около железнодорожных тоннелей, где можно было быстро укрыться в случае авианалета. Благо тоннелей в богатой горами Европе хватало. 23 декабря 1940 г. «Эрика» находилась в Булони во Франции. Когда была объявлена воздушная тревога, поезд сразу же въехал в расположенный рядом тоннель. Вскоре появились английские самолеты и начали сбрасывать бомбы рядом с входом, впрочем, сильный огонь зениток не дал им сделать это прицельно.

В Восточной Европе железнодорожная сеть была развита гораздо меньше, и тоннелей там тоже было не так уж много. Поэтому еще весной 1940 г. «Организация Тодта» приступила к оборудованию специальных укрытий для спецпоезда фюрера. Один из таких комплексов под названием «Митте» располагался в районе Томашув-Мазовецкого, между деревнями Йелен и Коневка, и представлял собой куполообразный бункер. Второй комплекс находился на юге генерал-губернаторства в гористой местности западнее Перемышля и назывался «Зюд». Третий тоннель был выстроен в виде куполообразного бункера в районе Степина, четвертый – в Стрижове. Эти сооружения, построенные специально для размещения спецпоезда «Эрика», имели длину около 400 метров и были защищены тяжелыми бронированными воротами. Например, в Степине тоннель имел длину 382 метра, ширину 14 метров и сводчатый потолок высотой почти девять метров. Он был сооружен на подъездной ветке, идущей параллельно невысокому хребту, который служил дополнительной защитой. Вдоль хребта были построены вспомогательные сооружения, включавшие в себя силовую установку и подземную галерею для электрических кабелей, идущих в тоннель. По сторонам тоннеля были построены бункеры для солдат охраны.

Все эти сооружения не оправдали вложенных в них затрат. Гитлер лишь однажды воспользовался тоннелем «Зюд». 24 августа он вместе с Муссолини посетил захваченную немцами Брестскую крепость, где они осмотрели самоходную мортиру «Карл» калибром 600 мм, которую использовали для обстрела крепостных сооружений. 27 августа его спецпоезд укрылся в Стрижевском тоннеле, где состоялась встреча фюрера с Муссолини. Два диктатора попили чайку в домике, находившемся рядом с тоннелем, после чего отправились в поездку на фронт. 28 августа диктаторы побывали в итальянских дивизиях, совершавших в это время марш к линии фронта.

Конец войны спецпоезд фюрера, которому уже некуда было ездить, встретил в лесу около Розенхайма, в Баварии. Там его в начале мая и захватили американцы.

Птичий рай

Подготовка главных квартир для руководства кампаниями на Западном фронте началась еще задолго до начала боевых действий. Осенью 1939 г. Гитлер лично дал указание Альберту Шпееру построить штаб-квартиру на западе Германии. Место для нее было выбрано в окрестностях Цигенберга, в дворянском имении гётевских времен, расположенном в отрогах хребта Таунус. После того как был подготовлен проект, рейхсминистр Тодт показал фюреру деревянные макеты и фотографии, отражавшие внутреннее убранство. Однако шефу они не понравились. Он сказал Тодту: «Вы хотите украсить полевую квартиру резьбой по дереву, произведениями искусства и тонкими коврами. Вы что думаете, я собираюсь там жить?» Однако Тодт заявил, что глава государства должен заботиться о внешнем виде всего, что его окружает. В ответ Гитлер вспылил: «Стройте себе все что хотите в Цигенберге! Ноги моей там не будет!»

Несмотря на возражения вождя, строительство было начато по первоначальному проекту. Имевшиеся в этом районе помещения были модернизированы и дополнены бетонными бункерами. Помещения были небольшими, но дорого обставленными, особенно по сравнению с будущими другими FHQ. Когда дорогостоящее строительство было закончено, проложили телефонный кабель длиной несколько сотен километров, смонтировали средства связи. Однако использовать этот объект Гитлер в итоге отказался, и его пришлось законсервировать. По воспоминаниям Шпеера, «Гитлер вдруг спохватился, что подобная штабквартира слишком дорого стоит, что, когда идет война, следует вести скромный образ жизни». Сам фюрер прокомментировал это несколько иначе. Он говорил своим приближенным: «Она планировалась как настоящий штаб, но я видел ее лишь на фотографиях, делали как раз то, чего я не хотел, – крепость. И это стало главной причиной, почему я отказался обосноваться там».

Место для постройки новой главной квартиры, получившей потом название «Фельзеннест», начали лихорадочно подыскивать сразу же после того, как фюреру не понравился объект в Цигенберге. Гитлер поручил Тодту и Шмундту найти место для новой штаб-квартиры в районе севернее Эйфеля, сделав ее максимально упрощенной. Тодт выполнил это желание. Он нашел в Вестфалии позиции одной зенитной батареи возле Мюнстерэйфеля, которая после небольшой переделки удовлетворила необходимым требованиям. Объект был оборудован в склоне горы в тоннелях, соединенных между собой переходами, и был тщательно замаскирован.

Вечером 9 мая 1940 г. в обстановке повышенной секретности Гитлер выехал в «Фельзеннест», чтобы оттуда руководить вторжением во Францию. Секретарша фюрера Криста Шрёдер вспоминала потом, что бункер был небольшим по размеру и простым по исполнению. Внутри он был просто обшит сырыми досками. Куда уж проще! Кроме самого шефа там могли находиться только несколько человек – камердинер, начальник ОКВ Кейтель и адъютант Шауб. Во втором бункере были подготовлены места для трех адъютантов и доктора Брандта. Имелся также бункер-столовая, в которой стоял длинный стол на 20 мест, где проходили завтраки, обеды и ужины. На стене висела большая карта Франции.

Остальные члены штаба, сопровождающие лица и журналисты, аккредитованные при FHQ, располагались в школе и доме священника в ближайшей деревне, дома которой были предварительно освобождены от жителей. Недалеко от бункера находился деревянный барак с дневным светом, предназначенный для обсуждения обстановки. По свидетельству Вальтера Варлимонта: «Центральной точкой был деревянный барак, который служил картографическим кабинетом и комнатой для инструктажа, в которой проходили самые важные совещания. Оттуда открывался прекрасный вид на горы и леса Эйфеля». Фельдмаршал Кейтель в мемуарах рассказал о своем посещении главной квартиры фюрера: «Я занял в бункере фюрера соседнее помещение с бетонными стенами без окон, с искусственным освещением. В этих бетонированных помещениях была невероятная слышимость, я даже мог слышать, как фюрер читал вслух газету».

«Фельзеннест» находилась в очень живописном месте. Поскольку соседний лес был наполнен пением птиц, Гитлер называл это «птичьим раем». Нигде он так много времени не проводил на свежем воздухе, поскольку из-за малых габаритов бункера предпочитал проводить совещания вне его. Позднее уже осенью 1941 г. фюрер вспоминал: «Как было приятно в «Фельзеннесте»! Пение птиц по утрам, вид на дорогу, по которой строем двигались колонны войск. Над нашими головами проносились эскадрильи самолетов. Там я знал, что делал». Для Гитлера это было по-настоящему счастливое время. Война еще не была мировой, его войска победно наступали, громя противника на всех фронтах, воздух в Европе еще не был пропитан дымом пожарищ и запахом разлагающихся трупов. Все вокруг напоминало проходящие по плану учения.

В часе езды по лесной дороге находилась штаб-квартира главкома сухопутных войск Браухича, примыкавшая к лесничеству, где он сам и жил. Кейтель отмечал, что оба лагеря были так замаскированы и изолированы от внешнего мира, что ни немецкие солдаты, ни противник не подозревали об их местонахождении.

^{Схема бункера фюрера в штаб-квартире «Фельзеннест»}

Однако долго наслаждаться природой и пением птиц Гитлеру не дали. Его же быстро наступающие войска. В связи с удалением линии фронта фюрер приказал как можно скорее подобрать место для новой штаб-квартиры. Этим снова занимались Шмундт с Тодтом. Оборудовать главную квартиру теперь приходилось в лихорадочной спешке, так как время поджимало. В итоге место для новой FHQ, получившей название «Вольфсшлюхт» («Волчье ущелье»), было найдено на самом краю Арденнского леса неподалеку от бельгийского селения Брюли-де-Пеш. Шмундту приглянулась ничем не примечательная деревушка Рокрой, в которой насчитывалось несколько крестьянских домов, церковь и школа. Все это располагалось на уютной равнине среди лесов и лугов.

Первым делом из деревни были выселены все жители, а территорию в радиусе 25 км объявили запретной зоной. С церкви в целях маскировки был демонтирован колокол. Бункер Гитлера, расположенный на глубине трех метров, был сооружен силами «Организации Тодта» всего за восемь дней. При этом вокруг разбит сад, дорожки засыпаны гравием, и даже установлен небольшой фонтан!

Офицеры командования Вермахта во главе с Варлимонтом прибыли в новую штаб-квартиру чуть раньше шефа. Сам он потом вспоминал: «Деревню очистили от жителей, и, когда прибыл Гитлер, она походила на покойницкую». Картографический кабинет разместили в здании школы, а офицеры ОКВ заняли деревянные бараки. Командование сухопутных сил разместилось в нескольких километрах в районе Шиме.

5–6 июня главная квартира фюрера переехала в «Волчье ущелье». Надо сказать, что штаб-квартира получилась импровизированной, для нее даже не успели подвезти зенитные орудия. В один из дней французские самолеты сбросили несколько бомб на Брюли-де-Пеш. Криста Шредер вспоминала: «Они разрушили дом, в котором проживали сотрудники криминальной полиции. С ними ничего не произошло, они вовремя спаслись».

Фюреру это место не понравилось, и впоследствии он отзывался о нем отрицательно: «В «Вольфсшлюхте» было не очень безопасно, и у меня постоянно болели глаза от едких выделений от огнестойкого дерева, из которого были построены бараки». Главная квартира пробыла здесь двадцать дней, а 26 июня Гитлер вылетел в Шварцвальд. Там западнее Фройденштадта для него была оборудована еще одна полевая штаб-квартира – «Танненберг», из которой фюрер руководил победоносным завершением французской кампании. Именно отсюда он летал в Компьен для подписания капитуляции. Отношение Гитлера к этому объекту было неоднозначным. Потом он говорил своим приближенным: «Третий из наших штабов был очень прост, но весьма приятен. К сожалению, там было так сыро, что мы бы все заболели, если б оставались там дальше». Подобного мнения придерживались и другие обитатели. Секретарша говорила, что «там было несколько маленьких сырых бункеров, жить в которых было практически невозможно».

В «Танненберге» Гитлер пробыл совсем недолго и уже 6 июля триумфатором вернулся в Берлин.

Для проведения Балканской кампании, оказавшейся быстротечной и неожиданной, постройка каких-либо капитальных сооружений не производилась. Вечером 10 апреля 1941 г. фюрер выехал из Берлина и после короткой остановки в Мюнхене вечером 11-го прибыл в штаб-квартиру «Зюд-Ост» в Мёнихкирхине, расположенном на востоке Австрии. Этот маленький населенный пункт находился на участке железной дороги, ведущей от Вены на юг, к Грацу, примерно в 25 км к западу от Винер-Нойштадта. Спецпоезд Гитлера добирался туда не без приключений. Дело в том, что фюрер всегда настаивал, чтобы его поездки не нарушали график регулярного движения поездов по немецким железным дорогам, отличавшимся сверхточной пунктуальностью. В результате спецпоезду пришлось несколько раз вставать на запасных путях и ожидать, пока мимо проследуют пассажирские поезда, двигавшиеся к своим пунктам назначения. Этот факт еще раз доказывает, что в Германии хоть и был тоталитаризм, но все же европейский, в котором диктатор отнюдь не считал себя богом.

Командный пункт в районе Мёнихкирхена был оборудован при въезде в тоннель, где заранее были сооружены подъездные пути. В случае налета бомбардировщиков состав мог быстро заехать в подземелье, причем территория вокруг тоннеля была полностью изолирована. По сведениям одного из охранников Гитлера, этот объект имел кодовое название «Весенний шторм». Там имелись в наличии необходимые средства связи и были подведены подземные кабели. Обстановка здесь среди альпийских лугов была довольно спокойная.

^{Гитлер около своего вагона во время стоянки спецпоезда «Эрика» в Мёнихкирхене, 20 апреля 1941 г.}

^{Позади фюрера – рейхсмаршал Геринг}

К 28 апреля исход кампании был уже ясен, и после четырнадцатидневной стоянки спецпоезд фюрера вернулся обратно в Берлин. Вскоре должна была начаться новая большая операция Вермахта на Востоке, а для Гитлера там уже была приготовлена новая штаб-квартира.

«Волчье логово»

Еще осенью 1940 г. фюрер направил адъютантов Шмундта и Энгеля месте с Тодтом на Восток, дабы те присмотрели место для новой главной квартиры. Объехав генерал-губернаторство и Восточную Пруссию, «квартирьеры» предложили Гитлеру использовать местность вблизи Растенбурга в лесу Гёрлиц. Шеф согласился и приказал немедленно приступить к работам. Срок готовности объекта был назначен на апрель 1941 г.

Местоположение штаб-квартиры, впоследствии получившей название «Вольфшанце» («Волчье логово»), было выбрано с учетом скрытности и труднодоступности. Густой лес в этом районе исключал возможность воздушного десанта и облегчал маскировку, а два близлежащих озера и болота могли служить естественным препятствием в случае атаки с суши. Что важно, лес был сосновым, а эти деревья не опадают во время зимы. Это значительно облегчало маскировку.

Первый этап строительства объекта проходил с конца 1940 г. по весну 1941 г. Непосредственным руководителем строительных работ был назначен инженер «Организации Тодта» Беренс. Работы по возведению объекта были замаскированы под строительство небольшого химического завода, под рабочим названием «Аскания Норд», для чего были специально организованы три подставные фирмы, совершенно легально осуществляющие закупку материалов у ничего не подозревающих подрядчиков, а именно:

– фирма «Драэгер» – вентиляционные и фильтрующие системы;

– фирма «Хойер» из Гамбурга – монолитные железобетонные конструкции;

– фирма «Клаус Акерманн» – железобетонные блоки;

– фирма «Сайдшпиннер» из Штутгарта – ландшафтные работы, садоводство;

– фирма «Уаренвертриб» – бараки, склады и служебные конструкции.

Основные работы по возведению курировали подставные «химические» фирмы Тодта – «Хемишен Верке Асканиа», «Вейсс унд Фрайтаг» и «Дайкерхоф унд Видманн»[28].

Согласно утвержденным планам, на строительство ставки предполагалось задействовать до 20 000 лиц. Такое большое число рабочих обусловлено тем, что штат рабочих бригад комплектовали с географическим разбросом, подвергали регулярной ротации и после исполнения небольшого этапа строительных работ, не позволяющих понять истинное назначение объекта, рабочие бригады переводились на другие площадки. Военнопленные на строительстве объекта никогда не использовались. Все рабочие жили в бараках, построенных у Растенбургской сахарной фабрики.

Первая фаза строительства включала в себя возведение только самых необходимых сооружений. Адъютант фюрера от Люфтваффе фон Белов вспоминал, что на момент прибытия его в «Вольфшанце» в июне 1941 г. сооружения комплекса состояли всего из десяти незаконченных железобетонных укрытий, в которых только два помещения были хорошо защищены от бомб[29].

Впоследствии штаб-квартира постоянно достраивалась, и работы там велись вплоть до лета 1944 г. В общей сложности здесь было построено около 80 объектов, в том числе 12 железобетонных бункеров высотой до 15 метров. Толщина боковых стен и перекрытий в них доходила до четырех метров. Передняя часть бункеров обеспечивала защиту только от осколков и предназначалась для работы обслуживающего персонала. Проходы внутри этих строений имели ширину два и высоту три метра. Подземные сооружения из-за болотистой местности здесь не делались.

Весь объект был разделен на три зоны. В главной размещался бункер Гитлера, имевший номер «13», представлявший собой железобетонное строение с бронированными ставнями на окнах, которые были постоянно закрыты. Внутри располагались шесть жилых комнат с искусственным освещением, зал для проведения совещаний и туалетные комнаты. В кабинет, расположенный в пристрое, вели большие двухстворчатые двери. Дневной свет проникал в него через пять больших окон. Вдоль стены стоял длинный и широкий стол, уставленный телефонами, настольными лампами и пеналами с карандашами. На нем же были разложены карты военных действий. Вместо стульев там были небольшие деревянные табуретки. Напротив двери в конце кабинета стоял письменный стол Гитлера, выполненный из дуба, а на нем находились часы, на которые фюрер почему-то никогда не смотрел, предпочитая спрашивать время у окружающих. В стене напротив окон находился камин, перед которым стоял большой круглый стол, вокруг которого располагались восемь плетеных кресел. Убранство кабинета довершали встроенный шкаф с проигрывателем напротив письменного стола и несколько малозаметных шкафчиков из дуба.

^{Схема штаб-квартиры фюрера «Вольфшанце»}

Атмосфера в кабинете была далеко не рабочая, так как температура воздуха поддерживалась на уровне +11 градусов. Это было связано с тем, что Гитлер лучше всего себя чувствовал именно в таком микроклимате и не разрешал отапливать свой кабинет выше этой нормы. Из-за этого штабные офицеры и генералы постоянно мерзли во время совещаний, а Йодль вообще приобрел хронический ревматизм. Шпеер же так высказывался по поводу бункера: «Внешне он напоминал египетскую пирамиду, но, в сущности, представлял собой испещренную зигзагообразными полосами и наподобие валуна округленную по углам и верхнему краю огромную бетонную глыбу без окон».

В «зоне 1» также находились бункеры Бормана, Геринга, Йодля и доктора Дитриха.

Во второй зоне находились комендатура и штаб объекта, второстепенные помещения для совещаний, железнодорожный вокзал и легкие бункеры для командования, а в третьей, наименее охраняемой, – хозяйственные объекты. В центре лагеря, в бункере «Казино», длинном окрашенном в белый цвет приземистом помещении с высоко расположенными окнами, находилась столовая на 20 мест, где фюрер обедал вместе со своими генералами, офицерами генштаба, адъютантами и врачами. По уже сложившейся традиции на стене висела большая карта – теперь Советского Союза. Из развлечений имелся кинотеатр, в котором каждый вечер демонстрировались художественные фильмы, но фюрер туда никогда не ходил. Он предпочитал в одиночестве пересматривать военную хронику, подвергая цензуре отснятый операторами материал. В этом он был немного похож на своего кремлевского «коллегу».

Чтобы попасть в каждую из зон, требовалось иметь три вида пропусков, ограничивающих доступ в закрытые сектора.

Для обеспечения комплекса поблизости был оборудован небольшой аэродром Вильямово, а также подведена железнодорожная ветка. В августе 1941 г. для приема высокопоставленных гостей железнодорожный вокзал ставки под названием «Гёрлиц» расширили и добавили две платформы.

С Берлином «Вольфшанце» связывал прямой телефонный кабель. Впоследствии сюда было построено и автомобильное шоссе. В радиусе 50 км от «Волчьего логова» расположились также штаб-квартира рейхсфюрера СС, полевая резиденция министра иностранных дел Риббентропа, а также гостиница для посетителей и штаб противовоздушной обороны. Штаб оперативного руководства ОКВ во главе с заместителем начальника оберстом Варлимонтом находился на том же лесном участке, только чуть в стороне. Там также было выстроено несколько бункеров и бараков. У Верховного командования Вермахта имелись свои собственные блокгаузы, расположенные в 20 км северо-западнее. Объект «Робинзон» – полевой штаб OKЛ – был возведен в 65 км от «Вольфшанце», недалеко от г. Гольдап. Штаб сухопутных войск (OKH) – «Мауервальд» – построили в 20 км, рядом с Ангебургом.

Все сооружения были тщательно замаскированы. Маскировку и ландшафтное обустройство комплекса поручили штутгартской фирме «Сайдшпиннер», которая настолько хорошо справилась с заданием, что закрытая территория комплекса больше напоминала санаторий, чем военный объект.

Открытое пространство между бункерами заполнили специально возведенными бутафорскими «деревьями» из маскировочной сетки. Маскировочные сети постоянно менялись в соответствии с сезоном. Все дорожки также маскировались каркасным навесом и закрывались маскировочной сетью.

Здания были выкрашены в зеленый цвет, повсюду были натянуты сети, расставлены кусты. Впрочем, по воспоминаниям очевидцев, лес в этом районе был настолько мрачный и густой, что лучи солнца даже в жаркий летний день почти не проникали в его глубину. Так что разглядеть что-либо с самолета было просто невозможно. В целях светомаскировки на территории комплекса использовались лампы узконаправленного темно-синего цвета с абажурами.

По свидетельству личного пилота фюрера Ханса Баура, «Волчье логово» ни разу не бомбили, хотя он и видел три воронки от бомб в его окрестностях. Маскировка комплекса, по его мнению, была очень надежной. Только когда он пролетал над ним на маленьком самолете Fi-156 «Шторьх» на высоте 50 метров, сквозь кроны деревьев можно было заметить блеск крыш казарм, да и то мельком и при ярком солнце.

Вокруг «Волчьего логова», по сути, представлявшего собой целый город, была организована запретная зона. По внешнему периметру она была обнесена проволочными заграждениями, выполненными «спиралью Бруно». Такая колючая проволока считалась непреодолимой для диверсантов. В лесу были установлены замаскированные наблюдательные вышки. Вся территория, свободная от застройки, была щедро усеяна минами самой разной конструкции. При этом большая часть из них имела деревянную, а позже и фарфоровую оболочку, что исключало использование миноискателя.

Чтобы проехать в центр лагеря, автомобиль с гостями преодолевал несколько препятствий. При въезде в лес находился КПП-1. Недалеко от него располагались бараки охраны, склады с боеприпасами и гаражи. Повсюду имелись траншеи и доты. Затем к КПП-2 вела лесная дорога длиной полтора километра. Скорость на территории объекта была ограничена 20 км/ч, и это правило неукоснительно соблюдалось. Останавливаться и выходить из машины категорически запрещалось, так как на обочинах также были устроены минные поля. После КПП-2 была оборудована еще одна, более неприступная полоса проволочных заграждений и стоял забор из металлической сетки, усиленный по верху колючей проволокой, через которую был пропущен ток высокого напряжения. Вдоль забора располагались окопы, блиндажи и замаскированные доты.

Общая численность подразделений охраны, включая военнослужащих армейских подразделений, составляла около 5000 человек. Большая часть их была расквартирована в населенных пунктах, прилегающих к лесу. Большая часть подразделений находилась в районе деревни Карлсдорф:

– 1-я и 2-я роты охраны, имевшие на вооружении 22 бронемашины;

– 3-я рота имела в своем составе бронетранспортеры для гренадеров, вооруженных пулеметами;

– 4-я рота – восемь орудий и 17 бронетранспортеров с минометами;

– 5-я рота – 15 танков и 10 штурмовых орудий;

– 6-я рота – четыре зенитных орудия и 4 четырехствольных зенитных автомата;

– 7-я рота (разведывательная) – 16 бронемашин и 30 амфибий «Кюбельваген»;

– 8-я рота (снабжения) – 72 грузовика.

Помимо этого в населенном пункте Гинденбург находился 112-й саперный батальон, санитарный взвод, гужевой транспортный батальон и штаб технической роты. В деревне Гёрлиц располагался 23-й резервный батальон численностью 600 человек. Основной его задачей было несение караульной службы на постах, расположенных внутри второго рубежа проволочных заграждений.

По мнению начальника личной охраны фюрера Ханса Раттенхубера, «Волчье логово» по своему устройству и наличию оборонительных сооружений не уступало укреплениям Западного вала, а по некоторым параметрам даже превосходило их. По его словам, главную квартиру окружали многочисленные проволочные заграждения с минами-сюрпризами, бесчисленные минные поля, среди которых находились многоуровневые доты с тяжелым вооружением и огнеметами. На обочинах дорог и перекрестках были устроены замаскированные пулеметные дзоты. Некоторые из них внешне имитировали большие пни и муравейники! Передвижение внутри объекта было возможно только по специально отведенным дорожкам, все остальное было заминировано. Кроме того, имелись хорошо защищенные позиции зенитных орудий, которые в любой момент могли быть поставлены и на прямую наводку. По свидетельству очевидцев, зенитчики регулярно проводили учебные стрельбы, чтобы поддерживать боевую готовность.

Фактически «Волчье логово» представляло собой самую неприступную крепость в Европе, раскинувшуюся на площади 250 гектаров.

В полдень 23 июня 1941 г. Гитлер и сопровождавшие его лица выехали на спецпоезде в Растенбург[30]. Поздно вечером состав прибыл на специальную замаскированную станцию, с которой фюрер проследовал в свою новую главную квартиру. Как потом оказалось, она стала для него основной. Здесь фюрер проведет в общей сложности 800 дней.

Начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал Йодль так вспоминал после войны о «Волчьем логове»: «Главная квартира фюрера была неким гибридом между монастырем и концлагерем. Жизнь в главной квартире в конечном счете была мукой для нас, солдат, потому что эта штаб-квартира была совсем не военной, а штатской, и мы, солдаты, были там гостями… Там было много заборов и колючей проволоки. На всех дорогах, которые вели к гауптквартире, были установлены заставы, а в центре находилась так называемая «зона безопасности № 1». Постоянного пропуска в эту зону не имели даже сотрудники моего штаба, охранники обыскивали каждого офицера, которого не знали в лицо». Впрочем, вряд ли Йодль за время своей службы смог посетить хоть один концлагерь. Да и о монастыре он имел лишь теоретические познания.

Варлимонт, который провел в «Волчьем логове» очень много времени, отмечал потом, что обитатели «зоны № 1» жили и работали в основном в бункерах. Специально проложенные дороги и тропинки пересекали зону вдоль и поперек. Барак и бункер Гитлера находились в самом северном конце зоны. Все окна выходили на север, так как фюрер не выносил солнечного света. Сам Варлимонт с подчиненными размещался в зоне № 2, которая была полностью обнесена забором из колючей проволоки и была почти не видна с дороги. Он отмечал: «Что касается размеров помещений, количества окон и обстановки, то выглядела главная квартира фюрера так, будто ее обустраивали по правилам берлинских министерств». Бетонные стены были обиты деревянными панелями, окрашенными в веселые цвета, при этом удобств было вполне предостаточно: встроенные шкафы, эмалированные тазы, ванны, водопровод, центральное отопление и канализация с керамической сантехникой. Все это с трудом укладывалось в привычные представления немецких офицеров о полевой штабквартире.

^{Один из бараков «Вольфшанце»}

Посол Германии в Турции и в прошлом соратник фюрера по партии фон Папен при посещении «Волчьего логова» обратил внимание на то, что окна в зданиях, укрытых тесно стоявшими деревьями, были небольшими, отчего во внутренних помещениях всегда было уныло и сумрачно. Днем и ночью там горел электрический свет. У Папена даже создалось впечатление, что дом фюрера просто утонул в болоте. Система охраны ему тоже запомнилась: «Весь район был окружен тройными рядами заграждений из колючей проволоки, а вход на территорию был возможен только по особым пропускам».

Секретарша фюрера Шредер делилась впечатлениями о гауптквартире шефа со своей подругой: «Бункеры располагались вразброс и разделялись по сферам деятельности. Сами по себе участки обособлены. Наш спальный бункер имеет размеры железнодорожного купе и облицован светлым деревом». Она жаловалась на постоянный шум вентиляторов, сквозняки, духоту и комаров. Последние действительно стали настоящим кошмаром для обитателей «Волчьего логова».

Весной 1942 г. Мартин Борман даже раздобыл где-то специальную световую ловушку для комаров, работавшую по принципу пылесоса. Испытать прибор окружение Гитлера поручило стенографисту Генри Пикеру. Сам он так рассказывал об этом: «Когда Гитлер вошел и сразу начал заниматься со своей овчаркой, которой этот прибор, очевидно, не понравился, машинка вдруг издала такой рев, что овчарка мгновенно отскочила назад. «И этой штукой вы хотите заманить в ловушку маленьких комариков?» – спросил меня Гитлер и надел очки, чтобы тщательно рассмотреть сей шедевр. Когда же он обнаружил во входном канале комаров и задумался, очевидно, силясь понять, как они туда попали, я, помолчав немного и преодолев чувство неловкости, собрался с духом и признался в том, что я с присущей юристу осторожностью, с учетом моих совершенно недостаточных познаний в технике и испытывая вполне естественное недоверие к машинке, по дороге сюда поймал несколько комаров и засунул их туда. Он от души рассмеялся…»

^{Гитлер играет со своей любимой овчаркой Блонди}

Летом в этой местности воздух был душный и влажный, иногда давящий. Секретарша Траудль Юнге вспоминала потом: «В такую погоду было сложно уговорить Гитлера прогуляться. Он отсиживался в прохладном бункере и только ради овчарки Блонди совершал после завтрака прогулку рядом с бункером». Для выгула главной собаки Третьего рейха был отведен специальный отгороженный вольер. Сам фюрер как-то сказал: «Здесь, в «Вольфшанце», я себя чувствую пленником в этих блиндажах, и мой дух не может бежать отсюда».

Гитлер, хоть и был творческой личностью, везде любил строгий распорядок дня. Поэтому дни в «зоне № 1» проходили по примерно одинаковой схеме. Фон Белов вспоминал: «Ежедневно в 12 часов начиналось большое обсуждение обстановки, на которое Гитлер отправлялся в бункер Кейтеля или Йодля, находясь там, как правило, от полутора до двух часов. На это обсуждение раз или два в неделю являлись Браухич, Гальдер и оберст Генерального штаба Хойзингер. После обеда фюрер вел беседы или переговоры с гражданскими лицами по внутригерманским вопросам ведения войны. В 18 часов проходило послеобеденное обсуждение обстановки, которую докладывал Йодль»[31]. Обед всегда начинался в 14.00, а ужин – в 19.30, причем последний обычно растягивался на два часа. Фюрер любил подытожить прошедший день. Темы для обсуждений на таких «круглых столах» поднимались самые разные, но меньше всего они касались войны!

Так, в ночь на 26 января 1942 г. обсуждались особенности женского характера, и фюрер приводил различные примеры. В частности, невеста его личного шофера Кемпки, по его мнению, не подходила ему, так как была интеллигентной девушкой, а Кемпку, кроме техники, ничего не интересовало. Кроме того, обсуждались собаки, искусство и т. д. 17 февраля критиковались евреи. 2 марта фюрер снова весь вечер обсуждал тему женского характера, 10 марта поднимались вопросы женской ревности, секса и семьи, 27 марта говорили о причинах раковых заболеваний[32]. Гитлер поднимал такие темы, как энергоносители будущего, религия, оперные и симфонические режиссеры, градостроительство, археология, палеонтология, землепользование, школьное образование, железнодорожный транспорт, барокко и ренессанс и многое-многое другое.

Застолья проходили в свободной, непринужденной обстановке, разговор велся открыто, без всякого принуждения. Причем если кому-то эти беседы надоедали, он мог, не стесняясь, выйти. «Порой весьма затягивавшиеся трапезы заставляли нас, участников помоложе, выходить из-за стола пораньше остальных, чтобы заняться неотложной работой. Фюрер ничего неприличного в этом не видел», – вспоминал Белов (попробовал бы у нас кто-нибудь, скажем Маленков, взять и уйти пораньше с «трапезы» у Сталина!).

Нередко ужин заканчивался коллективным просмотром очередного выпуска «Вохеншау». Хроника не имела звукового сопровождения, поэтому текст зачитывал офицер для особых поручений. Тут же по ходу дела Гитлер вносил исправления и уточнения. Так, например, 28 марта 1942 г. он попросил заменить фразу «еженедельно со стапелей сходит множество подводных лодок» фразой «неиссякаемым потоком сходят со стапелей подводные лодки»[33].

Питание в «Вольфшанце» было довольно скромным и соответствовало утвержденным в Вермахте продовольственным нормам. Обед состоял из супа, мясного блюда на второе и десерта. Фюрер питался по своему вегетарианскому меню. Сидели за столом в одном и том же порядке. Гитлер сидел в центре, спиной к окнам. Справа от него рейхсшеф печати Дитрих, слева – Йодль, напротив – Кейтель. Справа от последнего сидел Борман, а слева – Боденшанц. Если появлялись еще люди, они садились между указанными лицами[34].

Во время операции «Барбаросса» Гитлер находился в этой FHQ почти пять месяцев подряд. За это время он только трижды выезжал в Берлин (3 октября, 21 и 28 ноября) и один раз в Мюнхен (8 ноября) традиционно почтить память «павших борцов». Кроме того, несколько раз он вылетал на Восточный фронт, в частности 4 июля – в Минск, а потом с 25 по 28 августа совершил большую поездку вместе с Муссолини. С 9 по 16 декабря фюрер провел неделю в столице, после чего вернулся в главную квартиру.

После поражения под Москвой стало ясно, что война закончится еще не скоро, и жизнь в «Волчьем логове» для его обитателей тоже продлевалась на неопределенный срок. Поэтому вскоре возобновились и строительные работы. Чем дольше Гитлер жил в темных лесах Восточной Пруссии, тем больше полевая штаб-квартира превращалась в стационарную резиденцию, своего рода лесной филиал рейхсканцелярии.

Случались здесь и происшествия. Так, 8 февраля 1942 г. по так и не выясненным до конца причинам вскоре после взлета с аэродрома «Вольфшанце» загорелся и взорвался в воздухе самолет главного его создателя – инженера Фрица Тодта. Официальная версия расследования авиакатастрофы гласила – самолет Не-111 из Курьерской эскадрильи фюрера имел механизм самоуничтожения, и пилот, вероятно, случайно включил его.

Наиболее счастливыми днями для жителей и посетителей FHQ, без сомнения, стали конец мая – начало июля 1942 г. После неожиданных зимних поражений Вермахт тогда одерживал одну победу за другой. 28 мая завершился разгром советских войск в районе Харькова, 21 июня Роммель захватил Тобрук, а 28 июня немецкие войска перешли в наступление на южном участке Восточного фронта. 1 июля в Крыму пал Севастополь, а через неделю в «Вольфшанце» пришло сообщение о разгроме союзного конвоя PQ-17 в Арктике. Стенографист Генри Пикер свидетельствовал в те дни: «У всех просто великолепное настроение, и это – наилучшее свидетельство наших военных успехов».

В начале ноября 1942 г. ко всем бетонным бункерам были пристроены более вместительные и светлые деревянные бараки. Пиком же строительства стал 1943 г. Все люди из многочисленного окружения Гитлера старались поселиться поближе к нему, причем с комфортом не хуже столичного. Вот как об этом вспоминала потом Траудль Юнге: «Среди высших чинов началась крайне заразная «барачная эпидемия». Все хотели проживать в бараках, а в бункерах только спать. Шпеер построил себе целый поселок, Геринг – настоящий дворец, врачи и адъютанты оборудовали летние резиденции». Появились также чайный павильон и коттеджный поселок для гостей.

Охране тоже нужно было чем-то заниматься, и она периодически укрепляла и без того неприступные подходы к «зоне № 1». В целях предотвращения вражеского десанта на опушках и полянах появились колья и ловушки, окруженные дополнительными минными полями и пулеметными гнездами.

Постепенно «Волчье логово» утратило свое первоначальное предназначение передовой штаб-квартиры. Система сообщений с командными инстанциями была перегружена, курьерские поезда возили по ночам все больше офицеров, чиновников и партийных деятелей, а также многие килограммы всевозможной корреспонденции и документации. А Варлимонт вообще считал, что FHQ в Растенбурге стала играть роль искажающего фактора, который приводил к затягиванию войны.

Однако при этом удивительно, что ни русские, ни американцы в первые годы войны даже не подозревали о местонахождении главной штаб-квартиры Гитлера. Только весной 1943 г. немцами были получены сведения о том, что советской разведке стало известно, где находится главная квартира фюрера. По всей вероятности, эти данные поступили от военнопленных генералов, ранее бывавших там. После этого фюрер стал всерьез бояться бомбардировки «Волчьего логова», причем американцами. Он говорил своим подчиненным: «Они точно знают, где мы, и однажды разобьют здесь все прицельными бомбами. Я каждый день жду налета».

Эти опасения были явно преувеличены, но авиаударов боялись всерьез. Немецкая разведка получила сведения, что американцы разработали бомбу в шесть тонн, взрыв которой крыша бункеров, по оценкам экспертов, могла не выдержать. Правда, никто при этом не подумал, какова вероятность попадания бомбой с большой высоты в замаскированный объект, расположенный в густом лесу. Поэтому имеющиеся сооружения было решено модернизировать, в связи с чем главная квартира в Восточной Пруссии была фактически закрыта на четыре месяца. В комплексе на тот момент проживало более 2000 человек, в том числе 20 женщин: повара, стенографистки и телефонистки.

23 февраля 1944 г. Гитлер на своем спецпоезде выехал в «Бергхоф», где и оставался с небольшими перерывами до июля. Тем временем «Организация Тодта» вела работы в «Волчьем логове». Крышу бункера Гитлера, имевшую толщину четыре метра, нарастили еще на три. Остальные бункеры и бараки также были укреплены. Николаус фон Белов так описывал увиденное им позднее: «Бункер фюрера превратился в бетонный колосс с семиметровыми перекрытиями. Усилены были перекрытия и других бункеров, а все простенки деревянных бараков были залиты бетоном толщиной 60 см».

В июле, когда работы еще не были закончены, Гитлер вернулся в «Волчье логово», чтобы руководить обороной группы армий «Митте». Лето выдалось очень жарким и душным, над мшистыми лугами в районе комплекса роились бесчисленные тучи комаров и мошек, отравлявшие жизнь обитателям. Охранникам приходилось заступать на посты только в москитных сетках, а жителям бараков вставлять в окна сетки от насекомых. К тому времени полезная площадь комплекса составляла 154 501 кв. метр, а площадь – 800 га. Общая себестоимость работ на тот момент составила около 36 млн рейхсмарок[35], что было колоссальной суммой.

Тем временем угроза жизни фюрера пришла как раз оттуда, откуда не ждали. 20 июля оберст Штауфенберг помимо бумаг привез в портфеле бомбу. FHQ Гитлера имела совершенную систему безопасности, но при этом охранникам не разрешалось обыскивать портфели высокопоставленных офицеров. Пользуясь этим, заговорщик вместе со своим адъютантом фон Хефтеном смогли беспрепятственно пронести «адскую машину» в «зону № 1» и привести в действие ее кислотный взрыватель.

Гитлера спасло лишь то, что из-за жары совещание перенесли в картографический барак под названием «Летний домик». Во время обсуждения обстановки Штауфенберг положил портфель с бомбой под стол, а сам вышел из помещения. В 12.40 по берлинскому времени произошел мощный взрыв. Адъютант фюрера от Люфтваффе фон Белов вспоминал: «На какое-то мгновение я потерял сознание. Очнувшись, увидел валявшиеся вокруг деревянные обломки и груды битого стекла. Моей первой же мыслью было как можно скорее выбраться отсюда. Я выкарабкался через окно и побежал вокруг барака к главному входу. Голова гудела, из нее и из горла лилась кровь, я почти оглох. У входа в барак я увидел ужасную картину. Там уже лежало несколько тяжелораненых, а другие раненые едва держались на ногах и падали»[36].

^{Гитлер навещает своих адъютантов, раненных 20 июля 1944 г.}

^{Вверху – генерал-майора Рудольфа Шмундта, внизу – контр-адмирала Карла фон Путткамера}

Всего в результате взрыва погибли четыре человека, еще пять получили тяжелые ранения и 15 – легкие. Однако сам Гитлер практически не пострадал, отделавшись контузией. Первоначально все подумали, что на барак была сброшена бомба, как того и боялся фюрер, однако после сопоставления всех фактов стало ясно, что взрывное устройство находилось внутри «Летнего домика».

После покушения режим охраны был резко усилен. Фон Папен, прибывший в «Волчье логово» в августе с целью сообщить о разрыве дипломатических отношений с Турцией, отмечал: «Меня провели в занимаемое им здание через густую сеть охраны. Количество постов было удвоено, и на последнем из них посетители должны были оставить свои шляпы, пальто, портфели и вообще все, что они принесли с собой».

Линии обороны вокруг «Волчьего логова» тоже были усилены. Словно в Средние века экскаваторами были вырыты рвы, заполненные водой, на подходе к которым были оборудованы новые минные поля. В общей сложности к этому времени было установлено уже около 60 тысяч мин! По воспоминанию очевидцев, осенью 1944 г. FHQ выглядела так, словно там в ближайшее время начнутся боевые действия. Нервы у охранников были напряжены до предела, из-за чего даже случилось несколько инцидентов. Так, во время проведения очередных учений произошел случайный выстрел боевым снарядом из противотанкового орудия, так как офицер, проводивший занятие, полагал, что оно не заряжено. Снаряд насквозь пробил один из жилых бараков и разворотил стоявшее за ним дерево. Никто, к счастью, не пострадал, хотя присутствовавшие были в шоке.

Между тем в конце года обстановка на Восточном фронте снова обострилась, а для обитателей «Вольфшанце» настали тревожные времена. Линия фронта приближалась, а над территорией главной квартиры, еще полгода назад находившейся в глубоком тылу, ежедневно появлялись советские самолеты. Причем штурмовики Ил-2 нередко пролетали низко над деревьями. Гитлер ждал внезапного налета и во время воздушной тревоги призывал всех укрываться в бункерах. Тем не менее он ничего не хотел слышать об эвакуации, хотя окружающие настойчиво уговаривали его. Фюрер твердил: «Оставаться здесь мой долг. Это успокоит население. Мои солдаты не допустят, чтобы фронт был отодвинут назад до штаб-квартиры своего фюрера. Пока они знают, что я остаюсь тут, они будут сражаться с еще большим энтузиазмом и удержат фронт». Назначенные после неудачного покушения, новые личные врачи Гитлера Карл Брандт и Людвиг Штумпфеггер также настаивали на переезде фюрера в более приемлемое для лечения нервов место.

Фюрер оставил «Волчье логово» лишь в 05.15 по берлинскому времени 20 ноября. По воспоминаниям Траудль Юнге, это был солнечный осенний день. Спецпоезд был переполнен, посему всем офицерам штаба просто не хватило места. По прибытии в Берлин Гитлеру была сделана операция на горле, а 10 декабря он перебрался в FHQ «Адлерхорст», расположенную в Цигенберге. Ту самую, в которую он отказался ехать в 1940 г. Штабквартира была расконсервирована, и оттуда Гитлер руководил наступлением в Арденнах. По утверждению личного пилота Баура, 22 декабря фюрер еще раз летал в «Вольфшанце» на своем FW-200, после чего уже навсегда покинул это место.

Характерно, что, даже несмотря на отбытие Гитлера из «Волчьего логова» и приближение русских, работы по расширению комплекса не останавливались, и в конце 1944 г. – начале 1945 г. там было возведено еще несколько хозяйственных построек.

24 января 1945 г. в связи с выходом советских войск в район Ангербурга, в 15 км от «Вольфшанце», специальное подразделение из «Организации Тодта» получило приказ начать операцию «Инзельпрунг» («Трещина на острове»). После этого Восточную Пруссию сотрясли мощнейшие взрывы, разрушившие большую часть сооружений[37]. Взрывная волна была настолько сильной, что вышибло окна в некоторых домах на расстоянии десяти километров от объекта, а на ближайших озерах раскололся лед.

На уничтожение каждого бункера в среднем ушло около восьми тонн взрывчатки. После этого объект был оставлен немецкими войсками.

Передовые группы Красной Армии без боя заняли район Растенбург и расположение «Вольфшанце» 27 января. А вскоре Абакумов доложил Сталину, что «ставка Гитлера в наших руках». Впрочем, поживиться там было особо нечем.

«Вервольф»

Вскоре после начала операции «Барбаросса» Гитлер приказал построить еще одну полевую штаб-квартиру на оккупированной территории. Первоначально адъютанты выбрали лесной массив под Лубнами в Полтавской области, но там очень активно действовали партизаны, поэтому выбор в итоге пал на Винницу – отдаленный и уютный провинциальный город. Место для FHQ было выбрано в живописном районе в 8 км от Винницы.

Как и в Восточной Пруссии, это был сосновый лес. Эти деревья не опадали зимой, что облегчало маскировку. С первых дней строительства, начавшегося осенью 1941 г., вся прилегающая территория была взята под усиленную охрану, осуществлявшуюся сотрудниками СД, полевой жандармерией и полицаями. Жителей близлежащих сел отселили. В целях секретности специально распространялись «слухи» о строительстве здесь санатория для офицеров-фронтовиков. В строительстве принимали участие немецкие фирмы-подрядчики, которые проводили главные секретные работы, а также вольнонаемные граждане европейских стран.

От шоссейной дороги Винница – Житомир немцы проложили асфальтированную дорогу к центральной части соснового леса, где и расположилась FHQ, получившая позднее название «Вервольф» («Волк-оборотень»). Рядом с объектом находилась посадочная полоса для самолетов. Между Берлином и Винницей установили ежедневное железнодорожное и воздушное сообщение. Для курьерских полетов на короткие расстояния здесь имелось звено Fi-156, базировавшееся прямо на выгоне для скота около села Коло-Михайливка.

При этом железнодорожная ветка через специальный КПП вела прямо на территорию объекта. Для маскировки сооружений было завезено и высажено около 800 деревьев и несколько тысяч кустов. По всей территории были построены наблюдательные посты, укрытия, дзоты и позиции для орудий.

В отличие от «Волчьего логова» здесь не возводились капитальные железобетонные сооружения. Из Германии были доставлены блочные дома барачного типа в количестве 44 единиц, выполненные из огнеупорной древесины, пропитанной креозотом. Шпеер объяснил это следующим образом: «Так как русские самолеты почти не показывались, а авиация союзников и подавно никак не могла сюда проникнуть, то на отведенной под новую штаб-квартиру территории не стали сооружать мощные железобетонные строения. Военный и гражданский персонал разместили в разбросанных по лесу благоустроенных и весьма приятных на вид блокгаузах». Один из охранников фюрера Рохус Миш также указывал, что «по большей части строения были сделаны из стволов деревьев (срубы), был только один бункер для персонала и близких фюрера на случай воздушного налета». Для Гитлера был построен большой блокгауз, где находились его рабочий кабинет, гостиная с камином, кухня, ванная, спальня и небольшое помещение для прислуги.

В общей сложности на территории объекта было возведено 81 сооружение, в том числе кухня, столовая для солдат, много продовольственных складов, бомбоубежища, чайная, казино, кинотеатр, жилые дома и две радиостанции. В центральной зоне, огороженной колючей проволокой и проволочной сеткой, находились самые главные здания: телефонная станция, столовые для генералов и офицеров, летний бассейн, спортзал, двенадцать жилых домов для высших офицеров гауптквартиры, бомбоубежище и, наконец, бревенчатый домик фюрера. Все они были построены из дерева. Блокгаузы были оборудованы системой вентиляции, центральным отоплением, электроэнергией и радио. Электричество поступало из Винницы, но на территории «Волка-оборотня» были смонтированы и резервные источники питания – три дизель-электрические установки мощностью 40 кВт. Две 120-метровые артезианские скважины обеспечивали Гаупт-квартиру питьевой и технической водой.

Немецкие инженеры продумали и систему пожаротушения. Для этой цели от реки Бун был построен специальный пожарный водопровод и насосная станция. Канализационная сеть на территории объекта имела длину 9 км, причем стоки из нее проходили через очистные сооружения и только потом сбрасывались в реку! Территория гауптквартиры была разделена просеками на 14 секторов.

Ответственность за охрану объекта нес начальник личной охраны фюрера группенфюрер СС Ханс Раттенхубер. Непосредственно на месте за безопасность отвечали унтерштурмфюрер Даннер и военный комендант оберст Штревс. По периметру лесного массива, где был расположен «Волк-оборотень», через каждые 200 метров были установлены наблюдательные вышки. На полях, примыкавших к лесу, разрешалось высаживать только сельхозкультуры небольшой высоты, чтобы не затруднять наблюдение и исключить возможность скрытного приближения к постам охраны. Прилегающая территория круглосуточно патрулировалась, а на перекрестках дорог и на мостах были организованы КПП. В случае прибытия Гитлера количество постов удваивалось. В округе был установлен жесткий охранный режим: после переписи все жители получили специальные пропуска, введен комендантский час, производились частые проверки домов.

Непосредственно в центральной зоне было оборудовано 28 обычных и восемь пулеметных постов. Кроме того, в радиусе пяти километров от объекта были оборудованы позиции для 12 зенитных батарей, чьи орудия могли быть поставлены при необходимости на прямую наводку. Еще две батареи и прожектора были установлены между селами Стрижевка и Переорки, две батареи – в саду Стрижевки, две батареи и два прожектора – южнее, у деревни Бондари, две батареи – на окраине деревни Пятничаны, около железной дороги, две батареи – севернее Коло-Михайливки, две батареи и прожектор – между Коло-Михайливкой и Сосенками. На вооружении охраны также имелось двадцать танков Pz.II и Pz.III. По сравнению с «Волчьим логовом» это было довольно скромно.

Для самого города Винницы расположение поблизости штабквартиры германского лидера дало, как это сейчас модно говорить, новые рабочие места. Промышленность города (спиртозавод, консервный завод, мебельная фабрика и др.) были загружены заказами. Специально для Гитлера в районе было создано огородное хозяйство, которое курировала немецкая садоводческая фирма «Зайденшпинер». Начальник кухни гауптштурмфюрер Фатер каждый день лично ездил туда и отбирал там необходимые овощи.

^{Начальник личной охраны Гитлера группенфюрер СС Ханс Раттенхубер}

^{Фюрер на переднем сиденье вездехода «Мерседес» W31 G4}

Раттенхубер определил круг лиц, которым было разрешено находиться в гауптквартире, а также установил особый режим допуска к своему шефу. Тщательной проверке подвергались все предметы, доставлявшиеся в гауптквартиру фюрера: медикаменты, продукты питания, минеральная вода, почта.

16 июля 1942 г. в Винницу на самолете Ju-52 прибыли лица, сопровождающие Гитлера. Они специально прилетели на час раньше шефа, дабы организовать почетную встречу у трапа самолета. Вскоре на аэродроме Калиновка приземлился и «Кондор» фюрера. Приезд хозяина в «Волк-оборотень» сопровождался проведением ряда оперативных мероприятий. Движение автомашин и телег по Киевскому шоссе перекрывалось. Жителям сел Стрижевка и Коло-Михайливка запрещалось в это время выходить из дома. Улицы сел и перекрестки дорог перекрывались нарядами эсэсовцев, сотрудниками СД и группами фельджандармерии с овчарками. Только после того как весь район брался под контроль, со стороны Винницы появлялся кортеж из 15–20 легковых машин с занавешенными окнами, двигавшимися в сопровождении мотоциклов и бронеавтомобилей.

К слову сказать, при гауптквартире имелся специальный автопарк, состоявший из автомобилей различных марок, но в основном это были восьмиместные вездеходы «Мерседес» W31 G4, имевшие три моста, в том числе два ведущих. Для обслуживания ставки существовала так называемая «серая колонна», состоявшая из разных машин, в том числе 25 восьмиместных вездеходов фирмы «Мерседес». Этот полноприводный трехосный внедорожник выпускался в 1934–1939 гг. Первые G4 оснащались 100-сильным двигателем, но бортовая техника требовала увеличить возможности генератора, и в 1937 г. мощность двигателя увеличили до 115 л.с. А в 1938–1939 гг. выпускалась модификация с двигателем «Даймлер Бенц» M24 II мощностью 110 л.с.

Гитлер всегда ездил на месте рядом с водителем. Все машины были серого цвета – отсюда и название колонны. Автомобили имели номера, но они, как правило, были закрыты. Виден был лишь тактический знак – «Голова пасхального зайчика».

^{Узел связи в штаб-квартире «Вервольф»}

Все прибывшие разместились в своих блокгаузах, причем их номера для удобства соответствовали номерам бараков в «Вольфшанце». Первым делом фюрер занялся осмотром достопримечательностей, а также изучением местных традиций. Его просто шокировала система медицинского обслуживания, при которой все врачи находились на государственной службе, получая при этом нищенскую зарплату, равную стоимости костюма в магазине. Сам принцип работы, когда утром врач принимал больных в поликлинике, а во второй половине дня ходил по домам, тоже показался очень странным[38]. В то же время Гитлер высоко оценил развитие на Украине проводной радиосети, чего не было даже в Третьем рейхе.

Фюрер посетил несколько музеев, а 21 июля катался по реке Буг. Об Украине у него сложилось весьма благоприятное впечатление: «Украина просто несказанно прекрасна… Климат на Украине гораздо мягче, чем у нас, в Мюнхене, почва необычайно плодородна, а люди, в частности, мужчины, ленивы до невозможности. Вчера я катался на моторной лодке по одной из украинских рек – Бугу, – и вся природа вокруг очень напоминала Везер, где на берегах реки тоже растут леса. Но к сожалению, здесь они сплошь заросли сорняками и сильно заболочены, земля почти совсем не возделана, на лугах не пасется скот… Повсюду можно видеть спящих людей». Украинские музеи не произвели на Гитлера большого впечатления, так как там, по его мнению, были «выставлены собрания старомодного хлама».

Фюрер пребывал в «Волке-оборотне» два с лишним месяца. Отсюда он руководил наступлением Вермахта к Волге и Кавказу. Он был просто в восторге от здешней природы. По словам самого Гитлера, «Вервольф» был его любимейшей ставкой.

Вскоре здесь сложился традиционный распорядок дня фюрера. Вегетарианский завтрак длился около десяти минут, после чего фюрер отправлялся на прогулку. Утренняя прогулка была каждый день, в любую погоду. После нее фюрер приступал к работе, которая продолжалась до 12.00–12.30 по берлинскому времени. После этого начиналась вторая прогулка по лесу. При этом его постоянно сопровождали два эсэсовца, которые следовали сзади с собаками на некотором расстоянии. При этом, согласно инструкции, охранники не должны были смотреть на фюрера, а как бы просто шли по своим делам.

После прогулки, в 13.00, начинался обед. Трапезничал Гитлер, как правило, в казино с офицерами своей личной охраны из батальона сопровождения или зенитного дивизиона. На поглощение пищи обычно уходило 45 минут. После этого фюрер либо отдыхал в своей комнате, либо снова шел гулять в сопровождении двух своих любимых собак. Во время послеобеденной прогулки его охраняли три эсэсовца, которые следовали за ним на расстоянии 10–15 шагов. Один сзади и двое по сторонам. Если к этому времени приезжал Геринг или кто-то из министров – прогуливался с ними.

После гуляния Гитлер снова работал до 19.00, затем ужинал в течение часа. В 20.00 в блокгаузе для совещаний фюрер вместе с Кейтелем, Йодлем, другими генералами и офицерами из Главного командования Вермахта обсуждал положение на фронтах. Совещание длилось два-два с половиной часа, после чего Гитлер отправлялся в свой домик и работал там до 24.00–01.00, а иногда до 02.00–03.00. Творческим личностям, как известно, свойственно допоздна засиживаться по ночам.

В августе Гитлер выезжал на Ржевско-Вяземский плацдарм, где посетил города Вязьму, Ржев и Гжатск. Его секретная поездка проходила под лозунгом «удержать Ржев любой ценой». При этом фюрера, что было нетипично для подобных мероприятий, сопровождали рейхсмаршал Геринг и рейхсфюрер Гиммлер. На период с 28 сентября по 4 октября фюрер выезжал в Берлин, а потом после месячного пребывания в Виннице 1 ноября вернулся в «Волчье логово».

После поражения Вермахта под Сталинградом на южном крыле Восточного фронта сложилась критическая ситуация. В связи с этим 17 февраля 1943 г. Гитлер на самолете вылетел в Запорожье и после двухдневного пребывания там перелетел в Винницу. По воспоминаниям Николауса фон Белова, в этот период «фюрер занимался исключительно операциями группы армий “Зюд”». В «Вервольфе» шеф находился почти месяц, пока положение на этом фронте не стабилизировалось. Именно здесь фюрер подписал оперативный приказ № 5 – об окружении и уничтожении частей Красной Армии на Курской дуге. 13 марта Гитлер вылетел в Смоленск, а оттуда – в «Вольфшанце».

В следующий раз фюрер прилетел в свою штаб-квартиру на Украине почти через полгода. После провала операции «Цитадель» и начавшегося вскоре контрнаступления Красной Армии на южном крыле Восточного фронта снова возникла критическая ситуация. Командующий группой армий «Зюд» Эрих Манштейн требовал разрешение на отход своих войск с целью сокращения линии фронта. В связи с этим 27 августа Гитлер и прибыл в «Вервольф», где провел совещание с Манштейном и подчиненными ему командующими армиями. Последние рассказывали о переносимых войсками трудностях и намекали на необходимость оставить Донбасс. Однако фюрер не принял никаких решений, а лишь пообещал прислать подкрепление. А на следующий день он улетел в Растенбург[39].

Однако обстановка на Востоке Украины продолжала ухудшаться, и Манштейн буквально завалил шефа своими просьбами и предложениями. В 21.00 6 сентября охрана «Вервольфа» получила секретное сообщение, что на следующий день сюда вновь прибудет фюрер. Тотчас был приведен в действие уже привычный план охранных мероприятий, движение по Киевскому шоссе было перекрыто, вся прилегающая местность была взята под наблюдение. На следующий день около 10.00 в Калиновке приземлился первый самолет из Курьерской эскадрильи при штабе фюрера, на борту которого находились оберст Штреве с десятком офицеров и десять человек из личной кухни Гитлера. В 15 часов должен был прилететь и «Кондор» фюрера. Однако в течение дня стало известно о капитуляции маршала Бадольо в Италии, вследствие чего шеф изменил планы и отменил свой приезд. Впоследствии 8 сентября он слетал непосредственно в Запорожье, где находился штаб группы армий «Зюд».

Больше Гитлер на Украине не появлялся.

В начале октября в «Вервольфе» на некоторое время обосновался штаб группы армий «Зюд». Ее командующий фон Манштейн потом делился впечатлениями об увиденном: «Рабочие и жилые помещения, которые мы теперь занимали, были отделаны и меблированы просто, но со вкусом, в деревянных домах. Нас поразила система отрытых в земле, скрытно расположенных блиндажей для часовых, проходившая вокруг всего лесного лагеря. Гитлер, очевидно, хотел, чтобы его охраняли, но сама охрана должна была оставаться для него невидимой. У нас, к счастью, не было основания охранять себя подобным образом»[40].

Решение о ликвидации гауптквартиры на Украине было принято на совещании, проходившем в «Волчьем логове» 28 декабря 1943 г., в день геройской гибели линкора «Шарнхорст» в Ледовитом океане. Тогда фюрер разрешил войскам группы армий «Зюд» оставить район Винницы и распорядился: «А в Виннице чтоб все сожгли и сровняли». При этом шеф-адъютант Шмундт высказывал опасения, что русские захватят мебель, оставшуюся в блокгаузах, отвезут ее в Москву и устроят выставку. В ответ на это Гитлер бросил: «Все сжечь!»

Мифы и легенды

В период с 7 по 13 марта 1944 г. сооружения «Вервольфа» были взорваны, а входы в бомбоубежища завалены. В конце марта специальная советская комиссия по личному приказу Сталина проводила изучение остатков бункера и пришла к выводу, что отступающие вывезли из ставки все ценности и документы. Позже проводились и другие исследования объекта «Вервольф», но ничего сенсационного там так и не нашли.

Между тем с этой гауптквартирой связано больше всего легенд и мифов. Некоторые историки утверждают, что при выборе места для ставки фюрер руководствовался советами 400 магов, экстрасенсов и астрологов из института оккультных наук в Берлине. Также чистым бредом являются утверждения, что «основная часть объекта располагалась под землей», «ставка простиралась вглубь на семь этажей» и т. п. Не соответствует действительности утверждение, что «на аэродроме Калиновка базировались два полка (эскадры) самолетов-истребителей, обеспечивавших охрану ставки с воздуха». Этот «факт» выглядит тем более смешно, учитывая, что на всем Восточном фронте летом 1942 г. действовали пять неполных истребительных эскадр Люфтваффе.

Много мифов и легенд также связано с обнаружением «Волка-оборотня» советской разведкой и ее «бомбардировкой».

И действительно, к концу 1942 г. Москве из разных источников стало известно, что «ставка» Гитлера находится на Украине, в районе Винницы. Но толку от этого знания было мало, как говорится, узнали и узнали. Однако некоторые историки приводят по этому поводу «сенсационные факты». Так, некие В. С. Антонов и В. Н. Карпов в книге «Мастера разведки и контрразведки» всерьез утверждают: «22 декабря 1942 г. десять советских бомбардировщиков, сопровождаемые мощным эскортом истребителей, совершили налет на ставку Гитлера «Вервольф» и расположенный там главный штаб сухопутных войск. Во время бомбардировки были разрушены первые три яруса объекта до глубины десять метров, а также наземные сооружения ПВО, коммуникации, подземные склады, входы, лифты. Объект перестал существовать».

Во как! Причем почерпнули и некритично переписали они эти «факты» из сборника документов о деятельности НКВД в годы войны. Не говоря уже о том, что рейд «под мощным эскортом истребителей» в глубокий тыл был попросту невозможен, авторы почему-то не задумались над тем, как могли десять самолетов поразить замаскированный, то есть невидимый с воздуха, защищенный средствами ПВО объект с такой точностью и откуда взялись сведения о разрушении «объектов» (лифтов, три яруса и т. п.), которых там вообще не было. Причем состряпан этот «документ» в НКВД, а ни в каких документах о деятельности авиации дальнего действия его почему-то нет. Антонов и Карпов также не учли тот факт, что «переставший существовать» «Вервольф» после этих «событий» прекрасно функционировал и дальше.

Также обросла легендами, по сей день насаждаемыми любителями «секретных объектов», недостроенная, а точнее, не построенная гауптквартира Гитлера «Бёренхалле» в окрестностях Смоленска. Этот объект был запланирован на случай взятия Москвы и дальнейшего продвижения Вермахта в глубь советской территории. Отсюда, как предполагалось, фюрер должен был руководить завершающим этапом операции «Барбаросса». Однако эта «Медвежья пещера» по понятным причинам так и не была построена. Тем не менее ряд «специалистов» утверждает, что она реально существовала, причем выглядела просто-таки грандиозно. «Волчье логово» тут просто отдыхает. Основные сооружения штаб-квартиры якобы располагались на глубине 27 метров вдоль правого берега Днепра, причем там имелся конференц-зал аж на 250 персон, четырехэтажный узел связи, а также столовые, гостиницы, электростанции, склады, бани и многое другое. Эдакий подземный фюрер-город. А вот С. В. Чертопруд вообще утверждает, что под землей были построены два тоннеля длиной по 500 метров, один из которых вел к аэродрому, а второй – к Днепру, причем там для Гитлера была приготовлена миниатюрная подводная лодка! Эти «данные» автор, вероятно, почерпнул из художественной литературы 1970-х годов[41].

«Бергхоф»

Значительную часть войны Гитлер провел также в своей резиденции «Бергхоф», расположенной на горе Оберзальцберг высотой 1800 метров над уровнем моря. В конце 30-х годов там были построены дополнительные здания для размещения гостей, охраны, а также Геринга, Бормана, Геббельса и Шпеера. Как и другие места обитания диктатора, эта резиденция строилась и достраивалась в течение всей войны. Хотя Шпеер хотел закончить все в 1942 г., Борман продолжал, используя свои связи, перебрасывать квалифицированную рабочую силу с других объектов и вести стройку.

Резиденция была оборудована надежными бомбоубежищами, гарантировавшими защиту как от фугасных бомб, так и от химической атаки. Они были выполнены в виде системы галерей, соединенных коридорами, пробитыми внутри скалистого массива Оберзальцберга. Входы были защищены бронированными воздухонепроницаемыми дверями. Во всех помещениях, где мог находиться фюрер, были сделаны «тревожные кнопки», с помощью которых шеф или его адъютанты могли вызвать охрану или объявить общую тревогу на огромном объекте.

^{Резиденция «Бергхоф», 1940 г.}

Бункеры были спроектированы очень продуманно, а условия жизни в них были далеки (в лучшую сторону) от первоначальных «спартанских проектов». Для Адольфа Гитлера и его гражданской жены Евы Браун были оборудованы раздельные комнаты, а также комфортабельные ванные комнаты. Имелась даже бронированная будка-бомбоубежище для овчарки фюрера. Всего в «Бергхофе» было построено 79 подземных сооружений, причем все запланированное довести до конца так и не удалось.

Вокруг шале имелась целая система оборонительных сооружений, включавшая в себя несколько линий траншей, доты и блиндажи. В 500 метрах от замка находился батальон эсэсовцев, которые несли здесь службу. Вся местность при необходимости освещалась большим количеством прожекторов, причем включить их все можно было одним нажатием кнопки.

Гауптквартира фюрера находилась в «Бергхофе» полгода – с февраля до начала июля 1944 г. Гитлер и тут постоянно ожидал воздушных налетов. Это было связано с тем, что в этот период над Бехтесгаденом стали регулярно появляться самолеты противника. Местность, где был расположен объект, находилась на трассе полетов союзных бомбардировщиков, летавших с итальянских баз в Австрию, Баварию и Венгрию.

Когда самолеты приближались к границам Южной Германии, в замке «Бергхоф» объявлялась так называемая «предварительная тревога». Сведения о приближении самолетов поступали к адъютанту фюрера фон Белову из главного поста связи штаба Люфтваффе «Робинзон», расположенного в районе Берлина. Белов сообщал об этом камердинеру Гитлера Хайнцу Линге, который тут же будил шефа и по телефону сообщал всем находившимся в «Бергхофе» о предварительной тревоге. После этого фюрер быстро одевался и направлялся на терассу замка, где лично принимал сообщения о местонахождении вражеских самолетов. При появлении самолетов над Южной Германией посредством включения сирены объявлялась «полная тревога».

В 1944 г. такие сирены звучали тут каждое утро. Поначалу обитатели ходили в пещеры, но потом, привыкнув, что налетов никогда не было, перестали это делать. Однажды Гитлер даже прочитал лекцию на эту тему: «Если люди не берегут себя, то это свидетельствует об их глупости, а не мужестве. Мои сотрудники незаменимы и обязаны спускаться в бункер. Глупость воображать, что, подвергая себя опасности погибнуть от бомбы, доказываешь свою храбрость».

Однако даже если бы союзники и установили местонахождение шале фюрера и решили бы разбомбить его, сделать это было не так-то просто. После объявления тревоги в долине и на склонах включались многочисленные установки дымопуска, после чего вся местность окутывалась густым дымом. Специальный химический батальон СС имел в своем распоряжении 270 дымовых установок вместимостью 200 литров триокиси серы каждая. Дымовая завеса молочного цвета после однократного пуска дыма держалась в течение 30–40 минут. Нередко Гитлер лично наблюдал за дымопуском. Если в каком-то месте в завесе образовывались разрывы, он проявлял недовольство и приказывал ввести в действие дополнительные баллоны.

25 апреля 1945 г. за две недели до конца войны американские бомбардировщики произвели налет на «Бергхоф». В результате наземные сооружения комплекса получили сильные повреждения, а дом фюрера был почти полностью разрушен. Криста Шредер, находившаяся в наконец-то пригодившемся бункере, вспоминала: «Беспрерывно падали бомбы, некоторые непосредственно на бункер. В скальной породе раздавались ужасные разрывы, это было жутко… Из строя вышли технические устройства, хваленые установки бункера. С перебоями подавался свет… Вода проникла в бункер и текла по лестнице. Хаос и страх были неописуемыми». Тем не менее испытание на прочность укрытие выдержало. Когда в 13.00 бомбардировка закончилась, обитатели смогли выйти наружу и оценить причиненный ущерб. От резиденции фюрера остались только стены, а внутренние помещения были завалены щебнем. Соседние здания также лежали в руинах, дороги были засыпаны, а деревья вырваны с корнем.

^{Американский P-47D «Тандерболт», пролетающий над развалинами «Бергхофа»}

Гауптквартиры в конце войны

В конце войны руководство Третьего рейха и лично Гитлера охватила настоящая бункеромания. По всей видимости, это стало следствием ощущения бессилия перед разрушительными бомбардировками, которым подвергалась Германия в последние годы войны. Существующие бункеры постоянно укреплялись и совершенствовались, кроме того, постоянно строились новые запасные объекты. Рейхсминистр Шпеер считал, что боязнь за собственную жизнь у нацистских руководителей приняла поистине абсурдные формы. Гитлер, приехав в предполагаемое место новой гауптквартиры, первым делом приказывал строить бункеры, способные выдержать попадание любых авиабомб. Целые системы подземных сооружений были выполнены не только в местах расположения штаб-квартир, но и в резиденциях в Оберзальцберге, Мюнхене и замке Клессхайм.

В конце 1943 г. Гитлер приказал проложить в Силезии и Тюрингии горные тоннели для размещения там своих гауптквартир. По мнению Шпеера, «сотни столь нужных военной промышленности горных инженеров и тысячи высококвалифицированных рабочих были брошены на осуществление этого проекта». В районе Вальденбурга началось строительство объекта «Ризе», включавшего в себя замок Фюрстенштайн. Окружение фюрера не смогло отговорить его от этой идеи, и дорогостоящие работы продолжались, несмотря на то что бетон и сталь были остро необходимы в других местах. 19 июля 1944 г. руководство «Организации Тодта» явилось в «Вольфшанце» для утверждения плана возведения новой ставки «Ризе». В ходе совещания было решено, фактически свернув все работы в «Вольфшанце», перебросить строительные подразделения в Нижнюю Силезию – на возведение нового комплекса, и уже к концу августа в район новой стройки дополнительно перебросили 800 человек, ассигновав на строительные работы 130 миллионов рейхсмарок. Это почти в четыре раза превысило общий бюджет затрат на постройку «Вольфшанце»! Новый комплекс, вырубленный в скалах, был задуман настолько грандиозно, что завершить его строительство планировалось только в 1947 г.

В итоге на этот объект были израсходованы большие ресурсы, фюрер туда ни разу не приехал, и недостроенный бункер был взорван при приближении советских войск.

После высадки союзников в Нормандии фюрер короткое время использовал командный пункт «W-II», расположенный в Марживале, северо-западнее Суассона. Здесь железная дорога, ведущая в Лан, проходила рядом с тоннелем, который был удобен для маскировки спецпоезда. Этот объект был построен в 1940 г. для операции «Морской лев», потом законсервирован, а через четыре года вновь введен в эксплуатацию.

В этой штаб-квартире имелись просторные хорошо замаскированные бетонные бункеры. Столовая располагалась на возвышенности, откуда открывался прекрасный вид на готический собор в Суассоне. Генерал Ханс Шпейдель, бывавший там, так описывал это место: «В бункере фюрера были большой кабинет на уровне первого этажа, спальня с ванной, помещения для адъютантов и специальные бомбоубежища, оборудованные для работы и отдыха».

Гитлер прибыл в «W-II» 17 июня в сопровождении генерала Йодля и других лиц. Вскоре по его приказу прибыли фельдмаршалы Рунштедт и Роммель. Фюрер был бледный и невыспавшийся, даже не предложил гостям сесть. Он в жесткой форме выразил недовольство их действиями в связи с успешной высадкой американцев. В разгар беседы была объявлена воздушная тревога, и участникам совещания пришлось спуститься в бункер, вместимость которого была не очень велика. Фюрер не захотел оставаться в Марживале надолго и вскоре отбыл в Клессхайм. Последующий кризис на Восточном фронте уже не позволил ему вернуться во Францию.

Между тем в июле 1944 г. для Гитлера была подготовлена еще одна гауптквартира под Тионвилем, в Вогезах. Для этого были использованы уже имевшиеся тут сооружения линии «Мажино». Однако отступление немецких войск из Франции сделало эту штаб-квартиру ненужной.

12 декабря фюрер выехал в гауптквартиру «Адлерхорст» в Цигенберге. Это был тот самый объект, который он отказался использовать в 1940 г. Он тогда был законсервирован и лишь спустя четыре с половиной года все-таки понадобился Гитлеру. Через четыре дня началась операция «Вахта на Рейне». Здесь произошло еще одно знаменательное событие. Гитлер, никогда не употреблявший алкогольные напитки, даже выпил стакан вина.

Фюрер пробыл в «Адлерхорсте» больше месяца. 16 января 1945 г. он на спецпоезде отбыл в Берлин. Последние месяцы войны он провел там в бункере под рейхсканцелярией. Однако строительство секретных объектов и бункеров вовсе не было остановлено. В частности, один такой объект строился в районе полигона Ордруф[42], в Тюрингии. Адъютант от Люфтваффе фон Белов даже несколько раз выезжал туда с инспекционными целями. Однако эта гауптквартира по понятным причинам так и не была достроена.

Система связи

Генштаб сухопутных войск располагался в Цоссене, пригороде Берлина. В 1937 г. там был построен огромный подземный бункер связи под кодовым названием «Цеппелин». Он имел замаскированный вход, расположенный в большом здании. Сооружение было выполнено в двухуровневом варианте. Его длина составляла 100 метров, ширина – 50 метров. На верхнем этаже находился телефонный коммутатор и административные помещения, на нижнем – машинный зал, водяные насосы, душевые и туалеты. Как и коммуникационные центры других родов войск, «Цеппелин» был подключен ко всем линиям связи, что позволяло организовывать обмен информацией практически со всеми театрами боевых действий в режиме реального времени.

В «Цеппелине» имелось разнообразное связное оборудование – от телефонов до телетайпов для отправки кодированных сообщений. Подземные сооружения были оснащены колодцами, дизель-генераторами для автономного питания и системами фильтрации воздуха на случай химического удара. Этот объект вступил в строй к началу войны.

Еще один командный комплекс главного командования сухопутных войск был построен в районе Франкфурта-на-Майне. Здесь также находился подземный бункер связи под кодовым названием «Гизела». Еще один резервный коммуникационный центр ОКХ имелся в Ордруфе. Все гауптквартиры фюрера также были оборудованы новейшими системами связи, что позволяло очень быстро получать информацию из всех уголков Третьего рейха и оперативно принимать важные решения. Во время путча 20 июля 1944 г. рейхсминистр Геббельс, находившийся в тот момент в Берлине, без каких-либо проблем связался из своего особняка с «Вольфшанце» и организовал переговоры фюрера с командиром охранного батальона дивизии «Гроссдойчланд» майором Ремером. И это сыграло не последнюю роль в срыве переворота. Сами заговорщики тоже активно пользовались системами связи, рассылая приказы по военным округам. Не случайно Геббельс потом назвал события 20 июля «переворотом по телефону».

Для обеспечения бесперебойной связи между командованием Вермахта и группами армий на Востоке была организована прокладка подземных кабелей, которые вели от гауптквартир «Вольфшанце» и «Вервольф» к соответствующим штабам. Одна из таких линий шла по маршруту Растенбург – Вильнюс – Минск – Смоленск и была проложена между автомагистралью и железной дорогой. В свою очередь, сами эти два объекта, в которых попеременно жил фюрер, тоже были связаны между собой подземной линией связи. Многожильный бронированный кабель соединял их также и с Берлином.

Поскольку эти коммуникации, проходившие по советской территории и Польше, были очень длинными и в основном пролегали через безлюдные районы, они оказались уязвимы для партизан. В 1942 г. партизанам удалось установить систему связи на Украине, а позднее их белорусские коллеги обнаружили и линию, идущую к штабу группы армий «Митте». В августе начались диверсии, осуществлявшиеся методом подрыва либо вырезания кусков. В дальнейшем это «вредительство» приняло массовый и постоянный характер. Только за октябрь – декабрь 1943 г. линия связи разрушалась 779 раз! Это привело к тому, что связь в среднем осуществлялась не более шести часов в сутки. Подобное же наблюдалось и в полосе группы армий «Норд». В итоге в 1944 г. германскому командованию пришлось работать в основном по радиосвязи.

Система связи Вермахта имела и еще один важный недостаток, связанный с нечетким распределением командных функций, а именно их дублирование. У сухопутных войск, Люфтваффе и Кригсмарине были свои собственные системы связи, в результате чего, к примеру, в Грецию и Лапландию пришлось проложить две отдельные и независимые одна от другой линии, одну – для ОКХ, вторую – для командования Люфтваффе.

В целом связь продолжала бесперебойно работать вплоть до апреля 1945 г. Правда, некоторые считали, что наличие бесперебойно работающих систем связи даже вредило. Гитлер чрезмерно полагался на донесения, переданные телеграфом и по радио, нередко пренебрегая живым общением с генералами. Кроме того, с помощью развитых коммуникаций фюреру легче было контролировать командиров на фронте и ограничивать их инициативу.

^{Гитлер в бункере в «Вольфшанце» выступает с радиообращением к нации после неудавшегося покушения 20 июля 1944 г.}