СуперКлуб: pre-party Минаев Александр

Дмитрий Шаля

Дмитрий Шаля: «Рано или поздно наступает ренессанс»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) — Дмитрий Шаля (Не спать!).

«Не спать» — это не музыкальный журнал, именно поэтому он выживает. Это журнал, который рассказывает о жизни: о ночной жизни, о клубной жизни. Здесь ничего не начинается музыкой, и не заканчивается музыкой. Выясняется, что музыкальная пресса в печатном виде, к сожалению, людям не нужна. Люди по — другому получают информацию о музыке. Сами себе музыкальные критики, сами себе информаторы. И делать музыкальный журнал, рассчитанный на потребителей музыки, мне кажется, уже давно не имеет смысла. Раньше было понятно, как людей определяли «Ты что слушаешь?» и по его ответу о человеке все становилось понятно. Определения человека по тому, что он слушает, он кануло в Лету и то, на чем строятся музыкальные журналы — вот на этом понимании — они, как таковые, умерли.

Журналы существуют, но все потихоньку перебираются в сеть и все понимают, что еще пару лет работы (три, пять лет — неважно) и бумажная пресса в том виде, в котором она существует, будет совершенно неактуальна, займет нишу винила. Вини есть, он существует для своих целей, диджейских и аудиофилских, но большой бизнес делается абсолютно на других вещах.

Если журнал существует пятнадцать лет и, тьфу — тьфу — тьфу, слава Богу, жив и здоров, то аудитория есть, он востребован во всяком случае.

С клубами мы дружим, рекламу дают. Мы — издание бесплатное. Мы распространяемся бесплатно: по клубам, барам, ресторанам и везде, где можно. И если люди пятнадцать лет позволяют нам жить, значит, мы делаем все правильно. Единственное, что, естественно, мы сейчас перебираемся в сеть, это нужно было сделать давно, но идея, как это все должно работать, как это выглядит, родилась относительно недавно. В марте мы запустим онлайн — версию с несколькими смешными и очень нужными, мне кажется, сервисами, и бренд будет жить уже онлайн.

Спецпроекты есть всегда на уровне интереса заказчика и человека. Если человек приходит и говорит: «Мне нужно что-то необычное и нестандартное», мы всегда идем навстречу, мы всегда стараемся помочь и что-то делаем. Мы второй год уже работаем вместе с Сочинской конференцией в этом смысле. В прошлом году был полноценный журнал, который был посвящен Сочинской конференции; в этом году, ну, мы все понимаем, что нелегкие времена, мы договорились, что часть журнала будет, как специальная рубрика, посвящена Сочи. А так, если человеку нужна поддержка прессы, а клубам это, безусловно, важно, потому что мы работаем на ту публику, которая собственно и ходит в клубы, за счет чего мы и живем, за счет чего мы и выживаем. Это журнал для людей, которые ходят в клубы. И в Москве, как не удивительно, нет ни одного издания, посвященного именно этому. Есть большие городские издания, в которых рубрика «Клубы» находится между «Детьми» и «Цирковыми представлениями». Мы всегда считали, что ночная жизнь — это важный пласт, которому может быть посвящено отдельное издание и, действительно, это так.

Есть разные группы людей, есть разные способы потребления информации. Если мы говорим о людях, которые до двадцати трех, они, безусловно, девяносто процентов информации черпают из интернета и ни в коем случае это не телевизор и не журналы. Но есть пласт людей, которые не то, чтобы не очень дружат с интернетом; они по старинке предпочитают бумажные издания. Мы на них и работаем.

Наша аудитория взрослее, у нее есть определенное чувство юмора, безусловно, и они разбираются в этой ночной жизни.

Кризис отразился, безусловно, на всех. Отразилась история с закрытием казино, которые были нашими очень серьезными рекламодателями и, поскольку этот пласт просто ушел, то журнал похудел тут же, потому что от этого никуда не деться. Да, кризис, безусловно, отразился, но я надеюсь, мы переживем уже второй кризис. Мы были еще в том старом кризисе, было тяжело, но рано или поздно наступает ренессанс, подъем, и те издания, те ресурсы, которые предложат некую работающую полезную и нужную идею, они, мне кажется, все равно будут актуальны.

А теперь…

Вам — слово!

Ваш комментарий, предложение, история!

Павел Лагутин

Павел Лагутин: «Все дело в контенте»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) и Дениса Яхно — Павел Лагутин (NRJ).

П. Л.: Я работаю топ — менеджером в радио — холдинге, на вещательной корпорации «Проф — Медиа», которая владеет радиостанцией «Energy», которая владела радио «Энергия», которая была больше ориентирована на танцевальную и клубную культуру и сейчас владеет брендом «Energy», который относится к танцевальной музыке, как к части общего шоу — бизнеса.

А. М.: Насколько интересно ночным клубам размещать рекламу на радиостанциях типа «Energy»?

П. Л.: По большому счету — это для них один из немногих путей, в принципе, попадания к широкой аудитории. Последние несколько лет эту нишу постепенно начинает отвоевывать интернет. Интернет становится дешевле, общедоступней, и он позволяет гораздо лучший таргетинг. Раньше ситуация с радио была таковой, что это было единственное, что люди могли себе позволить. Выходящие журналы — слишком не оперативно. Глянец или какая-то клубная пресса, которую читает эта аудитория, выходила, в лучшем случае, раз в две недели, а крупные журналы — раз в месяц. Во — первых, это нужно было постоянно поддерживать; во — вторых, затраты были очень серьезные. Полоса в каком-нибудь глянцевом журнале стоит десять — пятнадцать тысяч.

А. М.: А сколько стоит реклама на радио?

П. Л.: Пакет на эту сумму, учитывая, что многие радиостанции работают по клубам по специальному прайсу, они дают очень серьезные скидки.

Д. Я.: Какие серьезные скидки?

П. Л.: Я не готов сказать точный процент. Это зависит от клуба, зависит от мероприятия.

А. М.: То есть, от статуса клуба?

П. Л.: От статуса площадки.

Д. Я.: Пятьдесят процентов можно получить?

П. Л.: Можно. Привезите Пола Окенфолда — получите больше. Очень крупные события типа «MayDay», такие радиостанции находятся даже в некой конкуренции между собой за право ассоциации. Они находятся в этой конкуренции, и получают с этого не деньги, а получают серьезные размещения. Как правило, по этим фестивалям очень хорошая наружная программа. Это такой негласный бартер: вы размещаете наш логотип, а мы для своей аудитории ассоциируемся с этим событием и предоставляем вам рекламу. Выигрывают все.

Д. Я.: Сейчас все идут в интернет. Некоторые издания говорят, что нам осталось пара лет и все, мы уходим все в интернет. Я так понимаю, что сейчас, возможно, так случится, что даже все радиостанции, которые вещают на волнах, уйдут в интернет. Это возможно?

А. М.: Нет, вопрос в другом! Если радиостанция уходит в интернет, хватит ли ширины канала на интернет, чтобы слушать это радио?

П. Л.: Как и в любом журнале, в любой газете, на любой радиостанции, любом телеканале — все дело в контенте. До тех пор, пока есть люди, которые создают некий уникальный контент, который интересен пользователям, канал его распространения не важен. Например, если вы не можете нажать на радио кнопочку и сказать: «Я хочу услышать этот трек», — интернет вам это позволяет. Это единственное отличие.

А. М.: У вас же посещаемость, по — моему, шестьдесят тысяч в день?

П. Л.: Восемьдесят.

А. М.: Это большая аудитория. Я смотрел статистику: слушают вас не только в Москве, но и по всей России, и за границей. Реклама клубов — хоть один прецедент был на вашей станции?

П. Л.: Да, безусловно. Как правило, мы рекламируем некие события. Сам по себе клуб — это всего лишь площадка, четыре стены. Дело в том, что у нас в интернете сейчас, в целом, в интернете — это проблема не конкретно наша, это проблема отрасли; мы все привязаны, с точки зрения рекламы, как вы знаете, и телевизор, и радио, к такой замечательной структуре, которая называется TNS Gallup Media.

Та, которая анализирует аудиторию и может точно сказать: домохозяйки в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти смотрят Первый канал с девятнадцати до девятнадцати тридцати — тут пик слушания, а в остальное время аудитория расползается. Такой аналитики по интернету они не проводят. У них нет инструментов, нет отработанной системы. Более того, как я понимаю, ее до сих пор не проводят нигде на Западе, потому что люди не могут понять, каким образом идентифицировать человека, сидящего по ту сторону монитора. Когда это будет возможно, клубам и структурам с небольшими бюджетами будет гораздо проще таргетировать эту рекламу.

В настоящее время мы делаем таргетинг исключительно по музыкальным предпочтениям. То есть, понятно, что если это танцевальное событие, клубная аудитория, у нас есть шестнадцать каналов «Energy», начиная от лайтового хауса и заканчивая жестким хардкором; мы примерно предполагаем, какие каналы из этих аудитория будет посещать. Если это событие — роковый концерт, понятно, что это будет «русский рок».

Д. Я.: Кто больше дает рекламу, и из каких направлений музыки сейчас?

П. Л.: Как не удивительно, но это хип — хоп.

А теперь…

Вам — слово!

Ваш комментарий, предложение, история!

Paolo B

Paolo B: «В Москве ты никогда не знаешь, чем все это закончится»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) и Дениса Яхно — Paolo B, фотограф, арт — деятель.

А. М.: У тебя есть проекты с клубом «We are Family», что это за проекты?

P. B.: У меня были определенные эксперименты в ноябре — декабре прошлого года в Москве для того чтобы проверить, как это все тут работает. Между этими экспериментальными работами, мы сделали несколько реальных фотографий. Эти работы выставлялись в этом клубе. На сцену выходило где-то сорок девушек, а этот концепт был призом.

А. М.: Почему-то в России очень многие творческие люди стремятся попасть в Нью — Йорк или Милан. А сейчас идет тенденция, что, наоборот, многие иностранцы хотят попасть в Москву. С чем это может быть связано?

P. B.: Потому что там очень скучно. Мои картины, в основном, смешные и лично я хочу видеть людей на своих фотографиях, которым нравится этим заниматься. Не которые хотят стать абстрактной топ — моделью, а которые приходят, им нравится, и они чувствуют себя на своем месте. Определенные концепции моих фотографий будут связаны с нефтью. Одна из моих фотографий, которую я хочу сделать — взять самую красивую девушку и поместить ее в самое ужасное место. Здесь есть люди, которым это нравится, которые говорят: «Круто». А в Америке таких нет, в Италии тоже нет.

Д. Я.: Здесь больше драйва.

P. B.: Да, больше драйва, больше веселья, это я и люблю.

А. М.: Ты посещаешь в Москве клубы? Чем они отличаются от клубов Нью — Йорка, Милана?

P. B.: Посещаю. Это отражение русской культуры. Здесь люди приходят в клуб для того, чтобы веселиться, для того, чтобы смотреть какие-то яркие шоу, чтобы получать удовольствие, а не просто, чтобы прийти и выпить.

А. М.: А в Нью — Йорке пьют?

P. B.: В Нью — Йорке ты приходишь в клуб, и знаешь, чем все это закончится; в Москве ты никогда не знаешь, чем все это закончится.

А теперь…

Вам — слово!

Ваш комментарий, предложение, история!

Борис Игнатьев

Борис Игнатьев: «С системой надо работать, иначе она превратится в шкаф»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) и Дениса Яхно — Борис Игнатьев («Воровству — нет!»)

Д. Ю.: Мы сегодня поговорим про очень страшную проблему ресторанного бизнеса: про воровство в ресторанах и клубах. Для этого мы пригласили в студию Александра, который в настоящее время работает барменом, и Бориса Игнатьева, руководителя проекта «Воровству — нет!». Ты сам, скажем так, подворовываешь?

А.: Да. Я зарабатываю деньги.

Д. Я.: Ты считаешь, что это заработок?

А.: Это заработок, да, это не воровство.

А. М.: Ты профессиональный борец с воровством, ездишь по регионам. Вот эта ситуация повсеместна?

Б. И.: Да везде!

А. М.: То есть, практически в каждом заведении есть люди, которые полкассы уносят к себе?

Б. И.: Давайте сюда положим сто тысяч долларов и откроем дверь. Через сколько они у нас пропадут?

Д. Я.: Скажи, воруют везде или есть уникальные клубы, где персонал барменский честен?

А.: Скажем так, с такими я пока, на данный момент, не встречался. Где-то больше, где-то меньше, но, чтобы вообще не воровали — такого я не видел.

А. М.: Основные способы воровства?

А.: Способов довольно много. Самые основные — это, конечно, недолив. Буквально, с пятидесяти грамм десять грамм недоливаешь — стандартная порция. Замена более дорогих, на более дешевые напитки. Продажа своего алкоголя. Это самые ходовые способы, которые используются практически везде.

А. М.: А как бармен может занести свой алкоголь? Есть же охрана в заведениях.

А.: Посетителей, по — моему, никто не обыскивает. Приходят друзья, под видом посетителей, оставляют в туалете сумку, бармен чуть позже приходит за этой сумкой, вот и все.

А. М.: Охрана заведения как-то может справиться с воровством?

А.: Охрана — это человеческий фактор. На одну зарплату охранника не проживешь, как правило.

Д. Я.: То есть, вы делитесь с ним?

А.: Достаточно просто отстегивать какой-то процент, они все останутся довольны.

А. М.: Насколько это сильно распространено?

А.: Это, конечно, зависит от заведения, от его размеров, но, в принципе, администраторы, бармены, охрана — все получают определенный процент.

А. М.: Твой личный рекорд, сколько ты вынес?

А.: Скажем так, на выходные я съездил отдохнуть на Юг на неделю.

А. М.: Различные системы, которые внедряют для контроля работы бармена — системы по разливу, видеокамеры, человек, который контролирует — они вам сильно мешают?

А.: Это проблема довольно серьезная, конечно, мешают. Тут без человеческого фактора, в принципе, не справиться. То есть, надо договориться с начальством, надо еще больше отстегивать, надо, чтобы это все как-то выходило за рамки.

А. М.: На твой взгляд, какой процент выручки уносят бармены?

А.: Тридцать процентов. Это среднее, что я зарабатываю.

Д. Я.: Один очень известный диджей мне поведал, что в московских клубах промоутеры специально оставляют десять процентов от выручки барменам, это такой порядок. Где десять, там, наверное, пятьдесят.

А.: Есть многие клубы, которые, к примеру, до часу ночи работают честно в кассу; после часа ночи они работают в коробку.

А. М.: Некоторые люди говорят, что у них не воруют в заведениях, для многих это смешно. Как ты думаешь, вообще такое возможно?

А.: Если брать ресторанный, клубный, барный бизнес — я считаю, что это нереально.

Д. Я.: Борис, ты занимаешься борьбой с воровством. Почему ты решил этим заниматься?

Б. И.: Была своя сетка баров, и там столкнулись с этой проблемой, через определенное время поняли, что у нас все воруют и начали как-то искать решение.

Д. Я.: Как поняли, что воруют?

Б. И.: Вот, вроде все нормально, а денег нет.

А. М.: Что такое системы контроля разлива?

Б. И.: Эта система позволяет изолировать алкоголь от барменов, то есть, убрать у него доступность алкоголя.

А. М.: Что подразумевает доступность к алкоголю?

Б. И.: Ну, он взял, налил бутылку, деньги получил себе на карман. А здесь уже так не нальешь. Надо пробить чек или еще что, система посчитает. У него есть возможность принести свои бутылки какие-нибудь, но на это все отработаны оперативные действия, и все это пресекается.

А. М.: Кто контролирует, кто пресекает?

Б. И.: Мы на охрану возлагаем. Есть целый ряд мер: смотрит охрана, мы смотрим за охраной, плюс видеоконтроль.

А. М.: Опытный бармен говорит, что всем можно коррумпировать.

Б. И.: Как можно коррумпировать тот алгоритм действий, который не поддается коррупции? Чтобы меня, например, коррумпировать, он должен прийти и предложить мне денег, а денег у него не хватит. Он должен предложить денег моим сотрудникам, а это тоже много.

Потом, у меня в камеры смотрит один, а на точку приезжает другой. Коррумпировать их двоих нельзя, они даже независимы, они общаются через меня. То есть, связь не проследить никак. Это тяжелый труд ежедневный. Это не просто поставил систему и забыл, тогда она превратится в шкаф через определенное время. С ней надо работать.

А. М.: Какие козни строят бармены?

Б. И.: Да любые, там целый список. С каждой новой кознью он просто вносится в список и все.

А. М.: То есть, вы, когда внедряете эту систему, вы приходите к инвестору и говорите: «А вот это вот отмазки, которые будут вам предъявлять бармены»?

Б. И.: Во — первых, мы приходим к барменам, и говорим: «Вот это делать бессмысленно», — и просто показываем по пунктам. Весь алгоритм действий отработан. Если появляется какое-то новое действие, мы его все равно рано или поздно найдем. Мы его находим, вносим в этот список, и в последующем опять предъявляем.

А. М.: Сколько позволяет удержать внутри заведения денег внедрение такой системы? В процентном соотношении? Вот, бармен говорит, что тридцать процентов выручки он уносит.

Б. И.: Значит, тридцать процентов вы и удержали.

А. М.: Стоимость таких решений?

Б. И.: Это все по — разному. Все зависит от заведения.

А. М.: Многие ли владельцы заведений действительно умеют правильно посчитать и оценить перспективы вашей системы.

Б. И.: Владельцам заведения очень тяжело сказать, что у них воруют. Они же все говорят, что у них все идеально. У них очень многое на психологии завязано. Они думают, ну что там за бармен какой-то, что он может своровать? Это все очень философский вопрос.

Д. Я.: Бармен ворует, администратор его покрывает, к примеру. Насколько идет дальше? Управляющий в курсе или нет? Потому что есть много управляющих, которые вообще говорят: «Да я первый раз слышу об этом».

Б. И.: Они об этом первый раз всегда слышат. У управляющего тоже свой интерес.

Д. Я.: Это коррумпированные единицы, как ты считаешь?

Б. И.: Связь между управляющим и барменом? Нет. Управляющий ворует абсолютно по — другому, там другие цифры. Ему просто нужен этот хаос, бардак. Когда есть бардак, всегда можно что-то себе взять и всегда на тех же барменов можно списать.

А теперь…

Вам — слово!

Ваш комментарий, предложение, история!

Курбан Бекниязов

Курбан Бекниязов: «Если ты берешь людей, ты должен им доверять»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) и Дениса Яхно — Курбан Бекниязов («Завод»).

А. М.: Как живут клубы в спальных районах?

К. Б.: В принципе, я специализируюсь по спальникам. Я ставил свой работой желание и возможность сделать клуб с программой лакшери — клубов на территории спальных районов.

А. М.: Это как?

К. Б.: На что сейчас ходят люди из спальных районов? Ходят на артистов, на диджеев и так далее. Но не каждый может пройти фейсконтроль, не каждый может позволить себе заплатить. В спальных районах попроще. Например, если проблема в дресскоде, то ты можешь вернуться домой, переодеться, и в этом случае тебя уже должны будут пропустить.

А. М.: Кто твоя целевая аудитория?

К. Б.: Это те люди, которые ходят именно отдыхать, которые ходят посмотреть хорошую шоу — программу.

А. М.: Как они отдыхают?

К. Б.: Люди везде в принципе одинаковые: им надо услышать хорошую музыку, потанцевать, порадовать желудок, порадовать глаза — все везде так же. То есть, люди там не инопланетяне и желания у них плотские, мирские все.

А. М.: Ценовая политика?

К. Б.: Она должна регулироваться изначально, исходя из концепции. Есть такое понятие «цена Садового кольца» и «цена спальника». Они отличаются на двадцать — тридцать процентов.

А. М.: В модные, раскрученные клубы вход бесплатный, а на периферии вход всегда стоит денег. С чем это связано?

К. Б.: На самом деле, два момента. Первый момент — вопрос фейсконтроля.

А. М.: То есть, вы деньгами ограничиваете вход?

К. Б.: Да, то есть, если человек приходит, и у него нет денег на вход, то зачем он нужен в заведении? Второе: люди сейчас, испытывая финансовый кризис, желают зарабатывать деньги со всего. Зачастую, так у владельцев и случается. Не хотят вкладывать деньги в ту же самую шоу — программу.

А. М.: Они вообще не вкладывают, или они вкладывают, но совсем мало?

К. Б.: Вкладывают совсем мало.

А. М.: Каковы средние затраты на вечеринку на периферии?

К. Б.: Смотря, какая это вечеринка.

А. М.: Давай возьмем усредненную рядовую вечеринку, стандартную, например, пятничную. Кто у вас играет? Наверняка, два — три диджея.

К. Б.: Три. Обязательно три диджея. По пятницам у нас программа более слабая, она идет как «препати» основного мероприятия, которое происходит в субботу. Если говорить о бюджетах, они минимальные. До тридцати тысяч пятница; суббота — до пятидесяти.

А. М.: Ты же во многих клубах поработал, как ты считаешь, насколько инвестор, владелец клуба, адекватен по отношению к своему персоналу, к тем людям, которые создают шоу.

К. Б.: Пока мне, наверное, еще не везло встретить таких людей адекватных. Сейчас я провожу работу с нашими инвесторами, и пока меня все устраивает, потому что саму концепцию заведения люди разрабатывали сами.

А. М.: Вы друг друга слышите?

К. Б.: Да, конечно. На данном этапе возможны какие-то притирки…

Д. Я.: Они из другого бизнеса?

К. Б.: Да, но это бизнес как-то идет рядом.

А. М.: Они тусовались раньше? По клубам ходили?

К. Б.: Да, но, наверное, не по таким. Эта публика более для рок — концертов, баров каких-то. А здесь специфика чуть — чуть другая, здесь именно танцевальная музыка, диджеи.

А. М.: А тебе не кажется странным, что люди, которые не имеют никакого отношения к этой клубной культуре, открывают клубы?

К. Б.: Нет, да это и понятно. Люди приходят в какое-то заведение, видят, как там все классно, хороший дизайн, хороший интерьер.

А. М.: Как бы ты рекомендовал поступить инвестору, который хочет открыть клуб? Какие шаги он должен сделать?

К. Б.: Он изначально должен видеть, что он хочет открыть. На данный момент, благодаря кризису, у нас стали появляться заведения, так скажем, трансформеры. То есть, это может быть и клуб, и ресторан, и бар — это такой некий трансформер. Хотя, по определению, ресторан может быть клубом, но клубом именно по интересам. Люди могут приходить курить сигары — клуб любителей сигар или клуб любителей коньяка. Но он не может быть танцевальным заведением, потому что это ресторан. А сейчас у нас идет такая тенденция, что у нас получается клуб — бар — ресторан. Соответственно, человек должен понимать, что он хочет.

А. М.: Откуда он это понимает? Вот я живу в Железнодорожном, у меня куча бабла, я люблю русскую или хохляцкую кухню и я думаю, все, точно открою украинский ресторан, точно все ее любят, будут есть. На самом деле, а вокруг живут, предположим, мусульмане, которые в жизни свинину и жирную еду не ели. Все, человек открывает, ему кажется, что все здорово, я люблю, значит, все будут есть.

К. Б.: Изначально надо провести анализ самого рынка. То есть, кто там живет, какие люди там живут. Достаточно зайти в администрацию, получить статистику по возрастам, кто как живет, какое количество населения. Если открывать заведение в городе, где триста тысяч человек население, надо все тридцать три раза пересчитать, продумать, стоит ли вообще в это ввязываться. Если полмиллиона — миллион, да, надо идти, искать помещение, чтобы оно там находилось, чтоб люди знали само расположение. Подбор помещения, концепция, дизайн, команда.

А. М.: На каком этапе команда должна появиться?

К. Б.: Команда не сможет появиться сразу. Бывает так, когда есть уже сработанная команда: и арт — отдел, и команда барменов, бывает так, что и служба безопасности — тогда это проще.

А. М.: При каких критериях может состояться успешный проект?

К. Б.: Хорошее планирование, постоянное финансирование именно относительно этого плана, доверие к тем людям, которые занимаются — изначально, если ты берешь людей, ты должен им доверять — и подбор команды.

А теперь…

Вам — слово!

Ваш комментарий, предложение, история!

Павел Рудановский

Павел Рудановский: «Люди, которые пытались обособиться и отделиться, чтобы показать свою важность, будут в нее возвращаться»

В гостях у Александра Минаева (ClubConcept) и Дениса Яхно — Павел Рудановский (We Are Family).

А. М.: Ты с самого начала в клубе «Family».

П. Р.: Да, с самого начала, с самого открытия и в свое время даже участвовал в стройке и разрабатывал дизайн.

А. М.: Что тебя туда привело?

П. Р.: Меня привела судьба в лице Синиши Лазаревича, которому очень понравилось, как мы работали в Montenegro.

А. М.: Сколько времени вы там проработали?

П. Р.: Месяц, весь август.

А. М.: На месте «We Are Family» был клуб «Forbes». Ты его историю знаешь?

П. Р.: У меня недавно был небольшой чат с главным бухгалтером клуба «Forbes», и она мне рассказало о том, как все работало в плане финансов. То, как он выглядел, и какие люди туда ходили — я об этом не знаю. Я знаю, что это был очень лакшери, очень пафосный клуб, в который было невозможно попасть, но я не могу сказать, насколько он был успешный.

А. М.: Вы эту площадку, буквально, за два месяца перестроили?

П. Р.: Да, буквально, месяц — два нам дали на то, чтобы переработать его, сделать какие-то дизайнерские решения, которые впишутся в основной концепт. Название клуба «We are family Disco Hotel» — это два концепта вместе. «We are family» — это семья, это праздник совместный; «Disco Hotel» — это отдельная зона, где происходят эксперименты, это лаборатория идей, где играет абсолютно противоположный формат музыки.

А. М.: Этим проектом ты занимался?

П. Р.: Да, поскольку я немного непредсказуемый человек, мне позволили заниматься артовой частью вот этого вот уголка.

Д. Я.: В чем разница лондонской и русской публики?

П. Р.: Я заметил одну очень для меня существенную разницу. В Лондоне, если человек идет в клуб или на концерт, люди идут целенаправленно напитать себя неким происходящим, послушать музыку, либо себя как-то выразить. У нас, — я в первые дни это заметил, — люди приходят в клуб для других целей.

Первое, что я заметил — слишком много света и люди любят друг на друга смотреть. Но из этого всплыл другой концепт, идея гениальная. Мы заметили, что олигархи, все богатые люди, которые приходят к нам, которые разделены ложами, которые находятся выше остальных людей; они все-таки хотят тусить. Они понимают, что просто отгородиться и показать, что я король, неинтересно. Он хочет идти и танцевать.

А. М.: Получается?

П. Р.: С некоторыми получается. Поэтому, мне кажется, что будущее клубов, одно из направляющих — люди, которые раньше пытались обособиться и отделиться от основной аудитории для того, чтобы показать свою важность, как раз, наоборот, будут в нее возвращаться.

Ася Чепурина: «Мы помогаем людям ориентироваться»

В гостях у Александра Минаева (Арт Пипл Групп) и Дениса Яхно — Ася Чепурина (ClubConcept).

А. М.: Что такое «ClubConcept»?

А. Ч.: Это be-to-be — портал, который рассказывает о клубной индустрии и о том, как запустить клубный проект, который помогает начинающим клубостроителям заниматься этим бизнесом, повышать рентабельность своих проектов и рассказывает о каком-то опыте.

Д. Я.: Есть ощущение, что ваш «ClubConcept» смотрят клабберы.

А. Ч.: Да, конечно, разумеется. Человеку, который ходит по клубам, ему очень часто интересно, как это строится изнутри. Я много работала в шоу — бизнесе и я смотрела на реакцию аудитории на свои статьи, в которых я описывала, в частности, и какой-то backstage этого всего дела. На самом деле, люди этим очень интересуются. Им интересно, как получаются деньги с этого бизнеса. Это, действительно, все темы, которые пользуются огромным спросом.

А. М.: А в интернете что-то подобное есть?

А. Ч.: Нет. На самом деле, это совершенно новая среда и, почему лично меня заинтересовал проект «ClubConcept», потому что, действительно, есть возможность развить какую-то медиа — площадку, сделать эту медиа — площадку для людей, которые интересуются этим бизнесом.