Изумрудные глаза Будды Жукова-Гладкова Мария

– Чифиря хотите? – спросил мужчина. – Первяк!

– Нет, спасибо. А вот просто от чайку не откажемся.

– А чифирь настоящий когда-нибудь пробовали?

– Да, – кивнула я. – Я даже рецепт для интересующихся граждан публиковала в еженедельнике. Но сама его пить не могу.

– Существует много рецептов.

– Поделитесь?

– Отчего ж не поделиться – поделюсь. Наденька, может, ты нам кипяточку сообразишь? – повернулся дядька к девушке на топчане.

– Юля, Таня, возвращайтесь в дом! И меня заберите! А этого связать надо! – Она кивнула на дядьку за столом. – Что вы время тянете?! Вы думаете, что справитесь с ними четырьмя?!

– А зачем им с нами справляться? – удивленно приподнял брови мужчина. Морщины на лбу стали еще глубже, просто борозды, а не морщины. – Может, мы договоримся? Или вы настроены повоевать?

– Мы-то как раз настроены на переговоры, – сказала я, поняв, что чайку мы не дождемся, и это, может, и к лучшему. – Как вас зовут?

– Зовите меня просто Данилыч. А ты, как я понимаю, – Юля? Это Татьяна, а это оператор? Как звать-величать оператора?

– Павел, – представился Пашка, и они с Данилычем пожали друг другу руки.

Наше знакомство проходило под непрерывное бурчание Кареныча о сломанном ребре и вопли Артура Небосклонова, который, как всегда, был всем недоволен. Периодически реплики вставляла Надежда, рекомендуя нам вязать Данилыча, чтобы приготовиться к встрече остальных. Араб молчал, как партизан.

– Про самолет мы знаем, – невозмутимо продолжал Данилыч. – И все про то, как вы сюда попали.

– Значит, вы знаете гораздо больше нас, – заметила Татьяна.

Данилыч усмехнулся.

– Я неправильно выразился, – признал он. – Я просто выслушал версии вот этой компании. – Он кивнул на тех, кто, кроме нас, находился в охотничьем домике. – Так что я в курсе, что вы здесь не по своей воле и не отдыхать приехали, как, впрочем, и мы.

– Когда вас должны забрать? – спросила я.

– Ты так уверена, что нас должны забрать?

– Неужели вы наобум пустились зимой по тайге? – Я сделала удивленные глаза. – Вы совсем не производите впечатление идиота. Кстати, нам говорили, что продуктов в домике нет. – Я кивнула на крекеры и шоколад.

– Где Карл? – впервые подал голос Абдулла.

– Не перебивай, когда старшие разговаривают, – не оборачиваясь, бросил ему резким тоном Данилыч. – Тебя что, не учили уважению к старшим?

– Нам бы тоже хотелось знать, где Карл, – заметила Татьяна. – Он был с нами, потом исчез. По доброй воле или как – не представляем.

Данилыч удивленно приподнял брови.

– Вы его совсем не искали? – опять встрял Абдулла.

– Среди ночи? В тайге? Увольте от такой радости. – Я повернулась к Данилычу. – Так вам с вертолетов сбрасывали питание?

Данилыч улыбнулся.

– Да, – признал он. – И мы вот это принесли в дом.

– Карл говорил, что вы бежали к дому с пустыми руками, – заметил Пашка.

– Правильно. Первый раз. А потом сходили за нашими припасами. Мы ведь не знали, что думать. Эхо от взрыва самолета разнеслось на очень большое расстояние. Мы, признаться, вообще не поняли, что это. Земля содрогнулась, вверх взметнулся огромный столб пламени, причем как раз в той стороне, куда нам предстояло идти…

– Вы шли именно в этот дом? В смысле в этот или в тот, в котором разместились мы? – уточнила я.

– Это был один из вариантов.

– А имелись и другие? – Татьяна подалась вперед.

– Имелись, вернее, был еще один, но он не сработал. Этот дом был вторым вариантом, запасным. Поэтому я не могу сказать, когда за нами прилетят.

– Но должны?

– Домой хочешь, дочка? – Данилыч опять улыбнулся.

Я рассказала про сегодняшний вертолет и спросила:

– Он мог быть за вами?

– Мог, – согласился Данилыч. – Нас вполне могут искать. Я наших друзей имею в виду. Кстати, а с Вадиком Высоцким ты случайно не знакома?

– Мы все с ним случайно знакомы, – сообщила Татьяна. – И в данной ситуации, признаться, больше всего надеемся на Вадика. Это ведь, как я понимаю, его подмандатная территория?

Данилыч очень долго смеялся.

– Домики его? – уточнила я.

– Нет, – покачал головой Данилыч. – Он их использует без ведома хозяина, поэтому только в зимнее время.

Тут со своими комментариями влез Артур Небосклонов, назвал меня нехорошим словом, обвинил в связи со всеми ворами в законе в стране, потом в терроризме и захвате заложников.

– И вообще она пресс-атташе нашей мафии! – закончила речь супермегазвезда.

Данилыч с легкой улыбкой вопросительно приподнял бровь.

– Я освещаю в Питере инициативы Ивана Захаровича Сухорукова, – сообщила я. – Может, вы с ним знакомы?

– А как же! Один раз вместе чалились, еще в молодые годы… Потом-то Ваня стал серьезным бизнесменом, а я вот так и не остепенился. – Данилыч вздохнул.

– Как мир тесен! – покачала головой Татьяна.

Я спросила про ночное свечение на поляне. Данилыч очень удивился и заявил, что это не их рук дело и он не представляет чье. Более того, сигнальных ракет у них нет. Организаторы побега про них, вероятно, даже не подумали. Хотя логично предположить, что вертолет прилетал после появления свечения. Но кто мог его видеть? Кто организовал? Я могла предложить только одну кандидатуру – Карл. Но вертолет точно не садился, значит, его не забрал.

– Знаете что, пойдемте-ка к нам в дом, – предложила я Данилычу. – Тем более ваши там. А супермегазвезда с продюсером пусть тут дальше сидят.

– У меня ребро сломано! – заорал Кареныч. – Мне к врачу надо!

Татьяна хмыкнула и заметила, что врачей в сотнях километров не наблюдается. Придется потерпеть. Я посоветовала вспомнить Адама. Ему целого ребра пришлось лишиться, чтобы подругу жизни получить, и ничего, терпел.

– Ради женщины и я бы потерпел, – заметил Кареныч.

«Он же вроде по мальчикам?» – подумала я, но вслух ничего говорить не стала. Возможно, он не хочет, чтобы беглые зэки узнали про его истинную ориентацию. Что ж, разумно.

– А ты, Абдулла? – спросил Данилыч.

– Он – мусульманин, – встрял Небосклонов.

– И что? – удивленно приподнял брови Данилыч. – Абдулла, а у вас женщина как появилась?

Про появление женщин у мусульман Абдулла объяснять не стал, но заявил, что если бы ему и многим его знакомым мусульманам кто-нибудь из ребер делал жен, они были бы очень рады. В таком случае не пришлось бы собирать калым родственникам.

Данилыч повернулся к нам и вежливо поинтересовался, не знаем ли мы, где находится порошок. Мы посоветовали обращаться к Абдулле и, если найдется, Карлу. Мы наркоторговлей не занимаемся и не употребляем.

– Спросим, спросим, – кивнул Данилыч, внимательно глядя на Абдуллу.

Я встала, снова надела куртку, моему примеру последовали Татьяна и Пашка. Данилыч тоже оделся и даже помог одеться Надежде, потом велел подниматься Абдулле и накинул на него тулуп Деда Мороза, на голову натянул колпак.

– Кого только не встретишь в тайге, – пробурчал он себе под нос. – Ведь расскажешь людям – не поверят.

– Возьмите, пожалуйста, с собой крекеры и шоколад, – попросила я. – У нас нет ни того, ни другого.

Данилыч рассовал все по карманам, чай отдал Пашке, а в руку взял кружку с первяком. Мы вышли из дома, позвали Валентина с Арсением, познакомили их с Данилычем, он посмеялся встрече со звукоинженером и осветителем посреди тайги, и мы тронулись в путь той же тропой, что и пришли.

Дверь в дом оказалась выбита.

– Ай, как нехорошо ваши друзья ходят в гости, – заметила Татьяна.

– Значит, их не пускали, – невозмутимо ответил Данилыч. – Ничего, на место поставят. Инструмент тут есть?

– Есть, – подтвердили мы. – Разнообразный.

Первой в дом вошла я с пистолетом в руке. При виде его Данилыч только хмыкнул. Вторым следовал пузатенький с топором.

На Данилыча большое впечатление произвели права и обязанности часового в рамочке. Он долго хмыкал себе под нос.

В каминном зале нашим взорам представилась голая волосатая мужская задница, совершающая вполне определенные движения. Обладатель задницы пристроился на шкурах, из-под него виднелись тонкие ноги, разведенные в стороны, и одна рука, отброшенная в сторону. На пальчике поблескивало дешевое колечко.

За столом, уронив на него голову, сидел поэт. Голова была разбита в очередной раз.

– А ну, отвали от девчонки! – рявкнула Татьяна, коршуном бросаясь на мужика, и врезала ему стволом пистолета по голове.

Пока Татьяна с Пашкой оттаскивали насильника от бесчувственной Алены, я рванула к Олегу Владимировичу. Человек он немолодой, такое количество ударов по голове может и не выдержать. Я потрясла его за плечо и услышала мычание. Слава богу, жив! Сейчас в очередной раз обработаем голову, напоим водочкой…

Валентин с Арсением тем временем рванули вверх по лестнице в поисках незваных гостей, но вскоре вернулись с сообщением, что там никого нет, за исключением пилота, которому, как и Олегу Владимировичу, дали по голове, но он уже очнулся. Мужики принесли аптечку, я занялась головой поэта, Татьяна с Надеждой приводили в чувство Алену, Абдулла пристроился в уголке на табурете. Данилыч с укором смотрел на валяющегося на шкурах мужика со спущенными штанами. Мужик после Татьяниного удара был без сознания.

– Ребята, свяжите-ка его, – сказала я Валентину с Арсением.

Они натянули штаны на героя-любовника и связали его по рукам и ногам. В это время мужик очнулся и стал дико вращать глазами. Это оказался упитанный грузин лет тридцати пяти (хотя с возрастом я могла и ошибиться), с густой щетиной, вьющимися черными волосами с проседью, горбатым носом и очень толстыми губами.

– Где ребята, Резо? – спросил Данилыч.

– Назад пошли, – пробурчал Резо. – Вон за этими, – он кивнул в нашу с Татьяной сторону.

Татьяна хмыкнула, я промолчала.

– Надо дверь на место поставить, а то и так холодно, – заметил Арсений, и они с Валентином, прихватив из кухни инструмент, отправились к входу. Пашка пошел с ними, чтобы наблюдать за подходами к дому.

Надежда тем временем сходила наверх, вернулась с бутылкой ликера, налила полстакана Алене, столько же себе, и они, не обращая на остальных никакого внимания, выпили.

– Девочки, идите наверх, – устало сказала Татьяна. – Закройтесь в какой-нибудь спальне и отдыхайте.

– Нам бы помыться… – тихо произнесла Алена, с ненавистью глядя на Резо.

– Хорошая мысль, – подал голос очнувшийся Олег Владимирович. – Давно пора баньку истопить, а то все собираемся, собираемся… Так хочется попариться!

– Вам после удара по голове нельзя! – воскликнула Татьяна. – И рану в боку мочить нельзя!

– Банька – это хорошо, – сказал Данилыч. – Я могу истопить. Пока шел по тайге, мечтал о бане… Где она находится? – он посмотрел на меня.

В этот момент с улицы послышались крики.

– Не ходите пока туда, – резко бросил нам с Татьяной Данилыч и бросился на улицу.

Отсутствовал он минут пятнадцать, потом вернулся вместе с двумя мужиками в таких же черных ватниках и штанах. Мужики в дверях сняли шапки, при входе в каминный зал вежливо поздоровались.

Один был типичным качком – высоким (где-то метр восемьдесят пять), широкоплечим, коротко стриженным блондином, с серыми глазами и огромными руками. Второй мужчина по виду скорее напоминал какого-нибудь научного сотрудника из советского НИИ: среднего роста, сухощавый, невзрачный, с лысиной на полголовы. Такого и не запомнишь с первого раза. Он был одного возраста с Данилычем, однако Данилыч определенно выглядел рабочим человеком, мастеровым, этот же принадлежал к интеллигенции. По крайней мере, складывалось такое впечатление.

– Давайте-ка поужинаем, – сказала Татьяна. – У нас щи должны были остаться. И водка еще есть. А за едой поговорим.

– Вот это дело! – расплылся в улыбке «научный сотрудник». – Как приятно попасть в дом к русским женщинам! Мужская сила нужна? Если что – используйте Колю, – и он кивнул на стоявшего рядом с ним качка.

Как я поняла, дверь выбивал Коля. Мужчины разделись и устроились за столом. Мы с Татьяной отправились на кухню, Пашка пошел наверх за спиртным, Валентин с Арсением вскоре закончили ремонт, заглянули к нам на кухню и взяли тарелки с вилками. Посуды и приборов хватило всем.

Поскольку щей могло не хватить на всю компанию, мы добавили в них снега и капусты и еще разок прокипятили. Валентин сходил в сарай за соленьями. Гости выложили на стол крекеры, которые послужат нам вместо хлеба.

Мы с Татьяной из кухни слышали бурное обсуждение ситуации в стране и в мире.

– Мужики о чем-то другом вообще говорить могут? – хмыкнула Татьяна.

– О бабах. Об охоте. О машинах. Я вот думаю, как их всех заснять?..

– А вам с Пашкой потом головы не оторвут? И еще мне заодно? Да и Пашка уже не в кондиции.

– Он знаешь сколько раз снимал не в кондиции, а потом репортажи получались зашибись, даже лучше, чем у трезвого? Надо подумать…

Татьяна махнула на меня рукой.

Вскоре мы все оказались за большим столом в каминном зале. Надежда с Аленой спускаться к нам отказались, и мы с Татьяной оставили еду у них в комнате. Пилот спал тяжелым сном.

– Развязывать гостей будем? – спросил сильно пьяный поэт.

– Если Абдулла обещает вести себя хорошо… – заговорил Данилыч.

– Обещаю, – тут же выпалил Абдулла. – Куда я денусь?

Потом все перевели взгляд на так и лежащего на шкуре Резо. Он бросал на нас с Татьяной гневные взгляды, но молчал.

– Тебя, Гамлет, с нами никто не звал, – спокойно заговорил Борис Семенович, «научный сотрудник».

– Простите, а почему Гамлет? – встряла я.

– Потому что ты – любопытная журналистка! – рявкнул Резо.

– Вы Шекспира читали, Юленька? – спросил Борис Семенович. – Хотя что это я? Конечно, читали. Вон теперь у нас даже Коля знает содержание этого бессмертного произведения. – Коля изобразил улыбку Кинг-Конга. – Так вот Резо решил пойти по стопам принца датского.

– В каком смысле? – не отставала я.

– В самом прямом. Вернее, вначале его родственники разыграли трагедию Шекспира, а потом и он подключился. Он расследовал смерть отца и мстил родственникам – и слишком разошелся. По своей «специальности» он никогда не попадал в поле зрения органов, а тут…

– А какая у Резо «специальность»?

– Антиквариат.

– И тень отца была? – поинтересовалась Татьяна, возвращаясь к тексту Шекспира.

– При общениях со следователем и на суде. Наш друг Резо очень интересно рассказывал, кого видел, даже в библиотеке Шекспира брал, чтобы освежить память, и стихами вещал в зале суда.

– Под психа косил? – спросила я, хотя ответ мне не требовался. – Но долгими зимними вечерами – если мы тут еще задержимся, – я думаю, всем будет интересно послушать Шекспира.

– Юля, почему тебе не нравятся мои стихи?! – воскликнул Олег Владимирович.

– Так вы почитайте что-нибудь не из репертуара Артура Небосклонова! – заорала на этот раз Татьяна. – Что вы в советские времена писали, например, когда вас в Сенегал отправляли?

– Воспевал труд советских рабочих, – сказал Олег Владимирович и хлопнул полстакана водки. – У меня, например, есть «Ода доменной печи», «Песнь о сталеварах»…

– Нет, тогда лучше из Небосклонова, – сказала я.

Борис Семенович поинтересовался у поэта, что тот делал в Сенегале. Поэт честно ответил, что пил и Сенегал помнит плохо. Помнит, как в море выходили на поставленных Советским Союзом судах и ловили тунца, потом жарили и ели.

Резо подал голос с просьбой его развязать.

– Сок желудочный выделился, – заявил он. – Щей хочу… Умираю…

Олег Владимирович заявил, что, во-первых, Резо может и обойтись, за то, что его, старика, по голове стукнул, а во-вторых, его и связанного накормить можно.

Я тем временем уточнила у Бориса Семеновича, правильно ли его поняла. Побег планировался для него, Коли и Данилыча? Борис Семенович это подтвердил и пояснил, что прыткий Резо, к тому же обладающий удивительным слухом, присоединился к их компании, когда его совсем не ждали.

– Плохо, что ли? Могли бы в виде кабанчика его использовать, если бы где-то вам тару не сбросили, – невозмутимо заметил Пашка, подкладывая себе лосятины. – А если тут надолго останемся, то как раз надо иметь в виду…

Резо разразился долгой тирадой, перемежая русские слова с грузинскими, потом вспомнил про Александра Кареновича и Артура Небосклонова. Татьяна вспомнила про Карла, и мы все стали обсуждать, куда он мог подеваться, если господа его не брали…

– Здесь может быть кто-то еще? – прямо посмотрела я на Бориса Семеновича.

– Теперь, после встречи со всеми вами и этой… супермегазвездой, я, признаться, не знаю, что и думать, – улыбнулся он. Данилыч хмыкнул в тарелку. Коля невозмутимо наворачивал щи. – Но, судя по плану, который нам передали, какие-то другие строения поблизости отсутствуют. Хотя ведь могли построить… Но Вадим бы знал. А если зимой в тайге нет какого-то дома, человек погибнет. И кого сюда еще могло принести? Откуда?!

– Из нашего самолета, например, – подал голос пузатенький Арсений. – Только вот где они обретались все это время?

– Могли в бане, – заметил Валентин. – Кстати, топить сегодня будем?

В баню идти изъявили желание все. Мы с Татьяной сказали, что пойдем первыми вместе с поклонницами Небосклонова, а потом пусть мужики наслаждаются хоть до утра. Данилыч закончил свою порцию и объявил, что идет топить. Валентин вызвался ему помочь, и они нас покинули.

– К дому кто-то подходит, – внезапно объявил Резо. – Со стороны реки.

Мы все замерли на своих местах, потом Коля молча сходил в угол комнаты, где стояла винтовка, и взял ее, повернулся, вопросительно посмотрел на Бориса Семеновича. Тот кивнул. Коля тронулся в направлении входной двери. Мы с Татьяной последовали за ним. Коля осторожно отодвинул щеколду и высунулся наружу. Мы стояли прямо за ним. Прошло минут десять. Коля дверь закрыл и, не обращая на нас с Татьяной внимания, проследовал назад в каминный зал.

– Давай-ка выйдем на свежий воздух, – сказала Татьяна.

Мы оделись и высунулись. Вышла луна, было очень светло. Так в Питере ночью не бывает никогда. Нигде на простиравшемся перед домом поле ничто не двигалось. Никаких подозрительных шумов ни с какой стороны не доносилось. Мирная природа, мирный лес, мирное небо. Только сколько человек уже погибло на этом участке земли…

– Давай до бани дойдем, посмотрим, как там мужики управляются, – почему-то шепотом предложила я Татьяне.

Она кивнула, и мы тронулись вокруг дома. Из бани не доносилось никаких шумов. Заснули они там, что ли?

Я робко постучала в дверь. Никакого ответа. Мы переглянулись уже с опаской и, не сговариваясь, достали оружие. Я толкнула дверь и вошла первой. В «комнате отдыха» на столе горела свеча. Было тепло – баньку только что истопили.

– Валентин! – робко позвала я. – Данилыч!

Нет ответа… В голову, признаться, полезли мысли про домового, лешего и прочую нечистую силу. Куда мужики могли уйти?

Я взяла свечку со стола в «комнате отдыха» и пошла дальше.

– Не ходи сюда! – крикнула я Татьяне после того, как открыла дверь в парную.

Я уже много лет работаю криминальным репортером, но когда вижу трупы людей, которых знала при жизни, мне, признаться, становится очень не по себе. На любой труп смотреть неприятно, но если ты их в самые «урожайные» (для репортажей) дни видишь по нескольку штук, к этому привыкаешь – как бы кощунственно это ни звучало. Мне, как правило, не приходится вдыхать запахи разлагающихся тел, я обычно вижу лишь свежие жертвы преступлений… Я научилась абстрагироваться. Это – моя работа.

Но если ты был с человеком знаком, пусть и несколько часов, как с Данилычем, то при виде мертвеца эмоции набегают, словно волна… Я уже не говорю про Валентина…

Оба были задушены. Тела оказались теплыми, что неудивительно в натопленной бане.

– Пошли отсюда! – сказала я Татьяне. – Идем спина к спине.

Я подошла к входной двери бани и чуть-чуть ее приоткрыла. Опять никаких звуков. Но тишина казалась теперь зловещей. Когда же нас отсюда заберут?! Когда за беглецами прилетит вертолет?! Да пусть хоть гуиновский спецназ появится, мужиков спрячем, сами выберемся, я потом дам знать Вадиму и Ивану Захаровичу, где беглецы скрываются…

Я резко распахнула дверь, держа пистолет наготове. Татьяна присоединилась ко мне, и мы, следуя бочком, спина к спине, вернулись в дом.

Выражения наших лиц заставили всех, кроме Олега Владимировича, быстро протрезветь.

– Паша, камеру, – сказала я. – Баня на сегодня отменяется. Но тела, думаю, нужно оттуда вынести на холод.

– Развяжите меня, – жалобно попросил Резо.

– Развяжите его, – посмотрела я на Бориса Семеновича.

– Коля! – сказал он одно слово.

Вскоре Резо уже потирал затекшие члены, потом подошел к столу и прямо из котла доел остатки щей.

– Ты готовила? – спросил у меня.

– Нет, девушка, на которую ты набросился, как голодный лев. Мы только разогревали.

Вскоре мы снова пошли в баню, только без поэта и девчонок. Мужики вынесли тела, оттащили к кромке леса и засыпали снегом.

– А Настя где? – спросила я у Бориса Семеновича.

– В сугробе неподалеку от охотничьего домика. Да, много будет губернатору подснежников в подарок.

– Кому? – воскликнули мы с Татьяной хором.

Борис Семенович пояснил, что домик и окрестности являются личными охотничьими угодьями губернатора Н-ской области. Никто на эти места не претендует, по крайней мере, пока, вот он тут и развлекается, как помещик и единоличный владелец.

– Если я правильно помню карту, то его губерния должна быть довольно далеко отсюда, – заметила я. – Или все-таки эта тайга в нее попадает?

– Не попадает. Но его брат много лет работал заместителем начальника колонии, которую мы покинули не так давно. Возможно, поэтому он и обосновался в этих местах. На много километров вокруг ни души, делай что хочешь. И на доме никаких табличек не висит. – Борис Семенович хмыкнул. – Кто может обвинить в неуплате налогов на недвижимость?

Я промолчала, потом поинтересовалась, кем при жизни был Данилыч. Борис Семенович, как я поняла, слыл человеком «серьезным», Коля выполнял роль его телохранителя. Иногда такие ребятки специально отправляются на зону за мелкое прегрешение, чтобы охранять авторитета. Кого надо подмазывают, и человек оказывается в нужном лагере и нужном отряде. За это они получают большие деньги, на зоне тоже не особо страдают. Грев с воли идет постоянно, они при пахане, на лучших местах в бараке, не работают, как мужики… Борису Семеновичу по каким-то причинам потребовалось срочно покинуть места не столь отдаленные, и меня эти причины совершенно не интересовали. Но они должны быть очень серьезные, скорее всего, передел сфер влияния. Но почему побег также готовился и под Данилыча? На меня он произвел впечатление мастерового, да и руки у него были рабочие, многократно обожженные.

– Фальшивомонетчик очень высокого класса. Специализировался по монетам. Великолепно подделывал старинные, купюрами не занимался.

К нам подошел Коля. Они с Арсением, Резо и Пашкой закончили процедуру похорон… Я хотела уже отдать Пашке камеру, но он сказал, чтобы ее лучше несла я. В доме Арсений напился вхлам, поминая друга Вальку. Остальные не пили и установили дежурство на ночь.

Перед тем как все устроились на ночлег, Борис Семенович серьезно посмотрел на Резо.

– Надо флаг вывесить, – сказал он.

– Что за флаг? – встряла я.

– Сигнальный, – пояснил Борис Семенович. – Мы должны его вывесить на доме. Юля… – Он внимательно меня осмотрел. – А тебе ведь будет сподручнее всего. Ты самая маленькая и самая легкая. Лестницы есть, на крышу заберешься…

– Я слазаю, – сказал Резо. – Нечего девчонку на крышу гонять. Только подстрахуйте меня.

Вскоре над домом трепыхалось красное полотнище с черепом и костями, нарисованными черным цветом. И что за шутник его придумал?

Вор в законе уже знал о том, что произошло в лесу. Он уже какое-то время держал руку на пульсе. Он вообще старался быть в курсе дел в своей вотчине и следил за двумя братцами-мечтателями. Чудесниками-кудесниками.

Его люди специально работали с вертолетчиком, поили его и выуживали информацию.

А в тот день вертолетчику потребовалось напиться до бесчувственного состояния.

Протрезвел он в незнакомом доме. Ему дали опохмелиться, выпить рассола, потом отправили в холодный душ. А затем с ним говорил человек, о котором он много слышал, но ни разу не встречал.

Человек объяснил ситуацию, объяснил, что сделает для вертолетчика и что требует взамен.

Вертолетчик понял, что это его единственный шанс, и согласился.