Сильные страсти под жарким солнцем Жукова-Гладкова Мария

Глава 11

В аэропорту нас ждала удача: летчики, доставившие на остров Буйновского, Сергея Глебовича и компанию, уже успели перезнакомиться с теми, кто работал на Андрея Николаевича. Последние, прослышав, что на летном поле стоит самолет из России, сами пошли на контакт – ну и компания все дни пребывания на острове активно его скрепляла традиционным на Руси способом.

Местные летчики не стали скрывать от новых друзей, куда переносят по воздуху хозяина и его людей, а также каких-то женщин – позавчера и вчера им пришлось сделать по нескольку вылетов, и они, к их великому сожалению, не могли общаться с новыми друзьями. Почему-то Андрей Николаевич забывал, что у каждого летчика имеется по паре ушей, а между ними, скрытое черепной коробкой, затаилось серое вещество, – и говорил при них то, что вроде бы не должно предназначаться для посторонних. Или хозяин асиенды так относился ко всем своим подчиненным, считая, что они от него никуда не денутся и никому не ляпнут ничего лишнего? А между собой пусть обсуждают все, что угодно. Но поскольку они многое рассказали нашим летчикам, нам это очень пригодилось.

Как мы узнали, Андрей Николаевич являлся единоличным собственником одного небольшого островка к северо-востоку от того, на котором мы находились. На этом островке стояло несколько однотипных домиков и постоянно жила какая-то прислуга из местных, всегда готовая принять хозяина.

– И там может сесть самолет? – спросил Сергей Глебович.

– Амфибия. И вертолет, – пояснили летчики.

Как выяснилось, у Андрея Николаевича в распоряжении имелась «Чесснa-336», старенький самолет-амфибия «Грумман Дак» – модель из тех, что раньше использовались военно-морским флотом США, а также вполне современный вертолет, забиравший людей прямо с территории асиенды. Наш «Ту-154» при всем желании сесть на том островке не мог. Для того чтобы туда добраться, пришлось бы брать вертолеты или амфибии в аренду, причем в достаточном количестве, чтобы доставить одновременно всех бойцов.

Но Сергей Глебович от прямого штурма островка отказался (на чем настаивал разъяренный Буйновский, готовый теперь к решительным действиям), заявив, что не намерен посылать своих людей на верную смерть. На островке сразу же заметят приближение нескольких стальных птиц – и явно подготовят достойную встречу. О наличии различного оружия на территории асиенды поведали мы с Ванькой, о том же, что могло находиться на личном островке, приходилось лишь гадать. И не исключено, что самые смелые предположения окажутся недалеки от истины – там хоть ракету держи, твое право.

Буйновский как раз поинтересовался, нет ли поблизости какой-нибудь ракетной базы – чтобы нанести по островку удар. Сергей Глебович сообщил, что имеются лишь английские и американские, а с их обслугой не договоришься. Вот если бы какой-нибудь наш прапор затесался в их ряды… Продали бы и базу, и ракеты, причем с доставкой по воздуху – по желанию покупателя.

– А если взять яхту? – подал здравую идею Буйновский. – Их тут, как я понимаю, – пруд пруди. Яхта особого внимания не привлечет. По крайней мере оценим обстановку.

Я была согласна с Олегом Алексеевичем, что сплавать к островку, конечно, надо, да и, в принципе, можно временно пожить на яхте, выполняя требования Андрея Николаевича покинуть остров в двадцать четыре часа, – мы ведь будем уже в море. Правда, самолет наш пока останется, поскольку поблизости нет другого аэропорта, где мог бы приземлиться «Ту-154».

Я вспомнила про своих друзей-пиратов, но их судно было отклонено сразу же – привлечет слишком много внимания, да они уже и «засветились», помогая нам и участвуя в перестрелке с «Маргаритой», с которой мы сбежали.

– Так, – сказал Буйновский, – вещи перегружаем в самолет, берем только самое необходимое – и в гавань. Сергей Глебович, ты пока кого-то из своих вместе с нашими пошли к местным летчикам, чтобы они назвали точные координаты того островка, а то я подозреваю, что подобных земельных участков посреди водной глади тут немерено. И еще нам нужна карта водных окрестностей.

– Так она есть в отчете, – заметила я и повернулась к нашим летчикам: – Вы случайно не запомнили название того островка?

Ребята запомнили, мы его тут же нашли на карте, и необходимость напрашиваться в гости к бывшим соотечественникам просто отпала. Сергей Глебович озабоченно чесал репу, потому что морскими операциями никогда не командовал, только сухопутными. В мою сторону он старался не глядеть.

Яхту зафрахтовали без проблем. Весь личный состав на ней оказался китайским, что нас вполне устраивало, в особенности то, что по-английски из них говорили лишь двое, да и их речь не всегда была стопроцентно понятна. А уж им русская – тем более.

– Не хотелось бы, конечно, привлекать внимание… – задумчиво протянул Буйновский. – А то подойдем к островку – и Андрей Николаевич распорядится шарахнуть чем-нибудь по яхте. Запасы-то у него, как я догадываюсь, всякие и разные… Послушай, лапушка, а вода вокруг островка принадлежит ему? Ты не помнишь случайно? На сколько там распространяется собственность?

– Не знаю, – ответила я. – Но думаю, что только на сушу. А вообще, если так беспокоитесь, распорядитесь, чтобы вывесили Желтого Джека.

– Кого? – встрял Сергей Глебович, слушавший нас с Буйновским.

Я пояснила, что имею в виду желтый карантинный флаг, который в прошлые века поднимался на судах, охваченных желтой лихорадкой.

Олег Алексеевич хохотнул и заметил, что китайцы могут обидеться – если не так поймут.

– Должны бы знать, – заметила я. – Моряки как-никак.

– Сойдет и так, – заявил Сергей Глебович, возможно, из чувства противоречия или чтобы свести на нет мою инициативу.

Я пожала плечами, – в общем-то, мне было все равно, и я считала, что Андрей Николаевич все-таки не станет палить по проплывающим мимо судам. В особенности если наши с автоматами не будут шнырять по палубе.

События начали развиваться, когда мы были только на полпути к островку.

Нам то и дело встречались малые и крупные суда и суденышки, кто-то нам сигналил, мы отвечали. Сергей Глебович распределил своих бойцов по обоим бортам, носу и корме, чтобы следили за обстановкой, но пока ничего интересного или опасного мы заметить не смогли.

– Ой, мама, смотри: кто-то веслами гребет! – внезапно позвал меня Ванька, болтавшийся на носу. – А от берега-то как далеко!

Мы с Ванькой уставились на приближающееся небольшое суденышко, которое с виду должно было быть моторным. Заглох мотор? Но тогда почему им никто не поможет, не возьмет на буксир? Или это тут не принято?

В лодке сидели трое. Вернее, двое стояли, опершись на одно колено и орудуя каждый одним веслом, подобно индейцам, которых мне доводилось видеть в фильмах, столь любимых моими мальчишками. Окружавшие нас с Ванькой мужчины бросили взгляды на эту лодку и больше ею не интересовались, а у меня по мере приближения суденышка округлились глаза. У Ваньки тоже.

– Мама! – прошептал он и посмотрел на меня.

В лодке сидела Кира. Гребли наши знакомые охранники Гриша с Костей.

Я бросилась к Буйновскому, находившемуся в одной из кают. Он мгновенно вылетел вслед за мной на палубу, по ходу отдавая приказ приготовить оружие. Я не успела даже удивиться, когда несколько стволов оказались направленными на поравнявшуюся с нами лодку. Китайцы от наших мужиков шарахнулись и стали что-то лопотать на своем языке. Сергей Глебович показал ближайшему азиату кулак и объяснил ситуацию по-русски. Китаец, как мне показалось, все понял, хотя не знал ни слова по-нашему. Но «калашниковы», которыми были вооружены наши, всегда являются очень убедительным аргументом. Как, впрочем, и увесистый кулак русского полковника.

– Дедушка! – завопила Кира, вскакивая – и чуть не вывалилась за борт. Лодка с трудом удержала равновесие.

– Ирина Олеговна! – хором родили Гриша с Костей при виде меня.

– Ой, и вы тут! – воскликнула Кира вслед за парнями.

– Мужики!.. – тем временем радостно стонали Гриша с Костей.

В общем, подчиненные Сергея Глебовича помогли троице подняться на борт, лодку оставили в свободном плавании – куда занесет, туда занесет. Скорее всего поймает кто-то из местных и приспособит в своем хозяйстве.

Первой на палубу яхты поднялась рыдающая Кира и бросилась в объятия Олега Алексеевича. Он тут же увел ее в одну из кают. Затем поднялись Гриша с Костей, обвели собравшихся взглядом и сказали: «Спасибо, мужики!» Внезапно из-за одной из палубных надстроек послышался голос Сергея Глебовича, приказывавшего вести спасенных (или пойманных?) в его каюту. Я не успела заметить, как полковник покинул открытую палубу.

– Пошли! – позвал майор Воронцов, увлекая за собой молодцев.

Я тоже решила присоединиться к честной компании и пристроилась сзади.

– Ну вы тогда и дали, Ирина Олеговна! – с восхищением посмотрел на меня идущий рядом Костя.

– Но нам потом у шефа житья не стало, – пожаловался Гриша.

– И вы решили сделать ноги, прихватив с собой товар для обмена? – уточнила я, кивая в том направлении, где скрылись Буйновский с внучкой.

Ребята только усмехнулись.

Вскоре мы спустились к каюте, которую занял Сергей Глебович на пару с майором Воронцовым. Майор постучал, полковник, оказавшийся уже там, крикнул, чтобы заводил, и Гриша с Костей вошли первыми. Мы с Воронцовым пока оставались в коридоре. Сергей Глебович еще не знал, что я нахожусь рядом.

– Серега?! – невольно вырвалось у Гриши. – Ты, майор? Да как ты тут…

– Полковник Никашин, – тем временем представился хозяин каюты. – Сергей Глебович.

К моему великому сожалению, в этот момент, оставаясь в коридоре, я не видела его лица, так что не могла судить, успел он подмигнуть Грише или нет, тот пробурчал что-то вроде «понял», попросил разрешения сесть, и они с Костей разместились на одной из коек. Затем я тоже проскользнула в каюту мимо Воронцова, последовавшего за мной, и без приглашения уселась на противоположной койке. Полковник сидел на привинченном к полу стуле за небольшим столом. Воронцов вопросительно посмотрел на начальника.

– Иди, Коля, – сказал ему Сергей Глебович, бросив на меня внимательный взгляд, – только проследи, чтобы нам тут никто не мешал.

Воронцов кивнул и мгновенно исчез за дверью. А полковник повернулся ко мне, с невинным выражением лица восседавшей на койке.

– Ирина Александровна, я бы очень попросил вас временно нас оставить.

– Она – Олеговна, – встрял Гриша.

Полковник хмыкнул, я с обворожительной улыбкой пояснила Грише, какое у меня настоящее отчество и что я не являюсь дочерью Буйновского. Гриша с Костей на меня вылупились, потом переглянулись, затем усмехнулись и заметили, что Андрей Николаевич, когда об этом узнает, своему сводному братцу, отвечавшему за нашу доставку на остров, оторвет голову. Или другие части тела.

– Значит, уже оторвал, – сказала я и вкратце поведала вновь прибывшим про звонок их шефа сегодня утром.

Но в этой каюте мы собрались не для того, чтобы выслушать меня, а чтобы слушать ребят, по каким-то причинам решивших покинуть хозяина. Я твердо заявила полковнику, что намерена остаться. Он глянул на меня сурово, но больше не возражал.

– Домой хочется, мочи нет, – признался Гриша, когда мы с Сергеем Глебовичем закончили перепалку. Костя молча кивнул. – Снег увидеть хочется. Жара эта надоела до чертиков. Да я же вам рассказывал, – глянул он на меня. – Вот подумали, что шанс, наконец, представился. И шеф так достал…

После того как погоня за нами с Ванькой и Зоей окончилась полным провалом, Арсений Михайлович, разбуженный взмыленными запаниковавшими охранниками, связался с Андреем Николаевичем и обрисовал ему ситуацию.

– Проклятый лягушатник! – взвился к потолку Андрей Николаевич, недобрым словом поминая француза, владельца и капитана пиратского корабля, с которым в свое время они что-то не смогли поделить (что именно, ребята не знали), а с тех пор сохраняли нейтралитет.

Гнев свой шеф сорвал на телохранителях, которые не смогли с нами справиться, и заявил, что лишит их половины жалованья и выходных на ближайший месяц.

На следующий день поступили сведения из президентского дворца о том, что там побывали мы с Буйновским.

– У шефа везде свои люди, – подтвердил нашу с Буйновским догадку Костя. – Так что на острове вы ничего не добьетесь. – Он глянул на меня. – Но об этом, наверное, надо говорить Кириному дедушке. Чтобы и не думал. Как мы поняли, он собирается наладить тут бизнес? Не стоит даже пытаться.

Сергей Глебович заявил, что с Буйновским ребята еще успеют пообщаться, а ему требуется знать, где содержат остальных женщин, какая там охрана, какие подступы, ну и так далее. Ребята сами понимают, что именно может его заинтересовать.

Парни кивнули. Но для начала выложили свои условия – и конечную цель побега, совершенного вместе с Кирой.

Они хотят домой, в Россию. И просят их отмазать. Они наслышаны, что отец и дедушка заложниц – олигарх питерского значения, что уже немало, и у него, как здесь у Андрея Николаевича, дома наверняка все схвачено. Гарантия безопасности и, главное, свободы на родине взамен на любую помощь тут. Парни обтекаемо намекнули, что они не всегда были в ладах с законом, но про имеющуюся у Андрея Николаевича на них компру ничего не сказали.

Ну и Киру они все-таки спасли…

Сергей Глебович поинтересовался, каким образом.

По всей вероятности, Андрей Николаевич считал, что с маленького островка захваченные дамы теперь никуда не денутся – вертолет и самолет-амфибию они водить не умеют, так что угонять не станут, да и летчики там постоянно не сидят. С управлением яхтой тоже не справятся, с многочисленным персоналом «Маргариты» – тем более. В то, что его предаст кто-то из подчиненных, шеф поверить не мог. Он не сомневается, что его подчиненные никуда не денутся. Некуда им деваться. Уверен, что все с большой охотой готовы вкалывать на него – климат, условия, работа в принципе не такая уж и сложная, бабки идут, по местным меркам, так вообще великолепные.

Но парням стало жалко заложниц. Может, еще и потому, что они давно не только не имели, но и даже взгляда украдкой не бросали на белых женщин. Но, главное, они увидели, насколько сломлены Алена и Зоя, которых вернули в лапы Андрея Николаевича. Эти две, кажется, уже готовы на все. Они – рабыни. Катя, похоже, несколько тронулась умом – вообще постоянно ревет, но у Киры пока был шанс остаться нормальным человеком. И Гриша очень понравился Кире… Он тоже был бы не против заиметь ее только для себя. «А вернуться на родину женихом (или прямо мужем?) внучки Буйновского, – добавила я про себя, – было бы очень неплохим вариантом». Правда, она несовершеннолетняя, но это же не проблема? В особенности если есть большое желание и большие деньги. Да и до восемнадцати ей меньше года. И если Кира обслуживала тут весь личный кобелиный состав охраны, то вполне может быть уже беременна сыном полка. А Гриша готов жениться – и говорить всем и каждому, что это его ребенок. Я вспомнила о своем разговоре у бассейна на территории асиенды с Гришей и еще одним парнем из охраны. Тогда они высказывались о Кире не самым лучшим образом – и у них явно имелись для этого основания.

Но за спасение Киры Грише стоит помочь, считала я. Да и что парень столько лет мучается? Я не знаю, каких он там дров наломал в России, но нельзя удерживать человека у себя силой, как делает Андрей Николаевич, к которому я вообще не испытывала никаких положительных чувств. Ребятам памятник надо ставить за то, что смогли его хоть как-то кинуть.

Парни знали, что у работников Андрея Николаевича из местных имеются свои катера, привязанные у небольшого причала, были также и шлюпки, на которых людей доставляли на твердую землю с яхты. Они решили воспользоваться катером или моторной лодкой. До островного государства, на котором располагалась асиенда, от личного островка Андрея Николаевича было миль семьдесят, и уж если местные преодолевают этот путь на своих катерках, то что ж помешает парням?

Они поделились соображениями с Кирой. Та ухватилась за идею, словно утопающий за соломинку. Она же видела свою мать… Вот только мать прихватить нельзя, сказали Кире. Мы можем спасти тебя одну – или никого. И Кира согласилась, думая, что, добравшись до каких-то представителей власти, она напишет заявление, сделает сообщение, ну, или что-то там еще. И ведь мы с Ванькой спаслись? Нас не смогли достать люди Андрея Николаевича. Значит, можно попытаться и ей.

На крохотном островке заложниц не держали постоянно в поле зрения – не поплывут же они до большой земли? И прогулка втроем не вызвала ни у кого подозрений, – возможно, ребята решили прихватить с собой девочку, чтобы искупаться на закрытом тропической зеленью участке берега. Именно на тот участок они и отправились, чтобы никто не заметил их отплытия.

Там была лишь одна моторная лодка, в которой лежали два весла. Компания тут же села в нее – и рванула с места. Их отплытие осталось незамеченным – в противном случае за ними уже давно отрядили бы погоню. Но потом мотор заглох… И что с ним делать, они не знали… Пришлось взяться за весла.

– Почему вы не попросили кого-нибудь взять вас на борт? – поинтересовался Сергей Глебович. – Судов-то вокруг… – И он махнул рукой в сторону иллюминатора.

– Так ведь не знаешь, к кому попадешь, – ответил Гриша. – Если бы судно встретили под каким-то флагом, какой мы точно знаем… Ну или тех пиратов… Безопаснее было рвать прямо до берега, а там выходить на вас. – Он посмотрел на меня. – Алена назвала Кире номер вашего телефона, Ирина Оле… то есть Александровна. И рассказала, как вы ее выкупили… Ну, в общем, про все. Мы собирались вам позвонить.

Полковник поинтересовался, есть ли у ребят деньги и, главное, документы. Кредитные карточки и наличность – и местная, и «зеленая» – имелись в большом количестве, из документов – только водительские удостоверения. Все паспорта хранятся в сейфе у Андрея Николаевича, отобранные при, так сказать, приеме на работу.

– А вообще мы хотели бы попробовать проникнуть в дом на асиенде, – сказал Костя. – Ночью. Охраны там не осталось. Если только местная полиция, но с ними всегда можно договориться. Ну и многие из них лично знакомы с нами… Мы знаем там расположение всех комнат. Вот бы забрать наши документы. Паспорта, конечно, просроченные, но тем не менее. И еще кое-что…

– Бабки, что ли? – усмехнулся Сергей Глебович. – Понятное дело.

– Не только, – промычал Гриша, но опять ничего не сказал про компромат.

Полковник внимательно на него посмотрел, а у меня уже мелькнула мысль – я-то ведь была наслышана о перспективных планах Арсения Михайловича, в которых и мне отводилась определенная роль. Парни открыли рты, когда я сказала про компромат – на всех сотрудников. Не понимаю, почему не говорили про него прямо? Слишком много дров наломали на родине и никому не нужно о них знать? А возможно, боятся, что и Сергей Глебович или Буйновский могут это использовать против них и держать на коротком поводке, как держал Андрей Николаевич? Ну и правильно. На их месте я бы тоже никому до конца не доверяла. Сергей Глебович внимательно выслушал про сделанные мне Арсением Михайловичем предложения и заметил, что все вполне может храниться и на том островке, с которого ребята только что сбежали.

Парни пожали плечами и заметили, что есть шанс отыскать добро на асиенде. Или его часть. Шанс надо использовать. Другого, может, и не представится. И Сергей Глебович был прав: бабки их тоже там. Большая часть. Не оставлять же честно заработанное Андрею Николаевичу?

– И когда думаете двигать? – уточнил полковник.

– Сегодня ночью, – ответили парни. – Ваших прихватим с радостью. Пошуруете там, сколько хотите.

– Спасибо, мы прошлой ночью уже там были, – усмехнулся полковник.

Костя с Гришей разыграли немую сцену. Потом дружно промычали:

– И?.. Что?.. Вы там…

– Ничего интересного не нашли, а в принципе и не искали. Ирина Александровна не имеет привычки делиться лишней информацией.

Я обворожительно улыбнулась собравшимся, а Сергей Глебович поинтересовался, не поведаю ли я еще чего-нибудь любопытного, а то ведь не знаешь, что может вдруг понадобиться.

Я пока ничего любопытного вспомнить не могла, но изъявила желание также побывать в доме Андрея Николаевича.

– Сдурела, что ли?! – возмутился Сергей Глебович. – Тебя там еще не хватало!

Я спокойно заметила в ответ, что женский ум частенько работает совсем не так, как мужской, и мне на месте вполне могут прийти в голову идеи, которые никогда не посетят мужчин, так что от меня будет только польза. Обузой не стану, ребятам нечего бояться, – по-моему, своими подвигами на этом острове и в его окрестностях я доказала, что в состоянии за себя постоять и найти выход из разнообразных нестандартных ситуаций, в которых оказывалась не по своей воле.

– Чего ты там думаешь найти? – с самым серьезным видом спросил Сергей Глебович.

– Посмотрим, – ответила я. – Просто взгляну.

Я в самом деле не знала, что могу отыскать, – меня на асиенду тянуло в первую очередь любопытство. Узнать размах деятельности Андрея Николаевича, постараться прихватить документы – если найдем, изучить их, – а там уже действовать. Вполне возможно – передать эти документы в Интерпол… Таких мерзавцев следует наказывать. А поэтому я должна взглянуть, чем там можно воспользоваться.

Услышав про Интерпол, Сергей Глебович усмехнулся и заметил, что у нас и свои российские правоохранительные органы есть. Я в ответ высказала свое мнение о наших органах и призналась, что не очень верю в их возможности.

– А спецслужбы? – с самым серьезным видом поинтересовался Сергей Глебович.

Я внимательно на него посмотрела, Гриша с Костей тоже замолчали. И уже не в первый раз после встречи с полковником и его командой у меня в голове мелькнул вопрос: зачем они сюда прибыли? Неужели в самом деле наши спецслужбы работают так, как должны? Это меня бы очень порадовало…

Я честно сказала вслух, что была бы счастлива, если бы наши спецслужбы, Интерпол, сам черт или кто-то там еще взяли Андрея Николаевича за жабры и заставили покрутиться на горячей сковородке, только практика, к моему сожалению, показывает, что такие типы всегда оказываются непотопляемыми.

– И ты готова оказывать органам содействие? – осведомился Сергей Глебович.

– Готова, – кивнула я.

– А как насчет Буйновского?

– Подставлять и закладывать не буду. Что бы о нем ни думала.

– Потому что ты на него работаешь?

– Хотя бы.

Сергей Глебович выпалил, что и мой шеф также участвует в наркоторговле, я прекрасно вижу его отношение к родным дочерям, внучке, его девчонке, неужели я… Я полковника перебила и, чеканя слова, заметила, что про участие шефа в наркоторговле узнала только на этом острове, я ее не только не одобряю, я готова с ней бороться всеми моими силами и подручными средствами, но опять же, к моему глубочайшему сожалению, я не могу сказать шефу: прекратите. Он меня не только не послушает, а еще и выгонит с работы – и это для меня было бы лучшим вариантом. Поскольку, как Сергею Глебовичу должно быть известно, в наше время тот, кто много знает, редко доживает до седых волос. Я, конечно, в случае увольнения не останусь на бобах и место себе найду, но меня в «Невском карате» в принципе все устраивает – и сама работа, и деньги, которые мне там платят. Да, я предпочла бы, чтобы наша компания и дальше работала только по основному профилю, а Буйновский не грешил ничем, кроме как банковскими спекуляциями. Но это от меня не зависит. А подставлять его мне не позволяет совесть. Я не могу! К тому же он – отец моей подруги, с которой мы шесть лет вместе учились, он дал мне работу, благодаря ему я выкарабкалась из нищеты. Я не могу поступить подло по отношению к нему. Я не стану работать против него. Единственное, что я могу, – это не помогать ему в новой (или уже давно не новой?) сфере деятельности.

– Зачем ты тогда сюда поехала?! – заорал Сергей Глебович. – Мне Буйновский сказал, что отправил тебя сюда на разведку. Канал проверяла? Захотела бы – нашла повод отказаться!

– А он и отправил меня на разведку! Только по другому делу! – возмутилась я. – Узнавать, где Катя с Зоей. Я узнала. Про наркотики не было ни слова! Я поехала искать девчонок! И, между прочим, подставляла себя. Да, не бесплатно. Я не общество благотворительности. Тем более шеф вообще смотрит на жизнь, как на большой супермаркет. Он просто не поймет человека, если тот что-то делает бесплатно. Но я поехала из благих побуждений! Ясно тебе?!

Гаркнув последнюю фразу, я выдохнула воздух и с гневным видом демонстративно отвернулась от Сергея Глебовича.

– Ира, – тихо позвал он через несколько секунд, – успокойся, пожалуйста.

Костя с Гришей молча слушали нашу перепалку. По их физиономиям я видела, как напряженно работают у них мозги, скрытые мощнейшими пуленепробиваемыми черепными коробками. Интересно, что они сейчас думают обо мне?

– Я очень рад, Ира, – продолжал Сергей Глебович спокойным голосом, – что ты ко всему происходящему относишься так, как должен относиться нормальный человек. Я давно хотел узнать твое отношение к происходящему и даже пытался, если ты помнишь. Но ты так умело обходила все подводные камни…

– Я не знала, зачем ты прибыл, – заметила я. – И на кого работаешь. Так на кого все-таки?

Я посмотрела прямо в глаза полковнику. Он бросил беглый взгляд на Гришу с Костей.

– Да говори, майор, – расплылся в улыбке Гриша. – Мы с тобой сколько соли вместе съели? Я знаю, что ты не можешь пойти против своей совести. – И Гриша обратился ко мне: – На сто процентов уверен, что он, – кивок на Сергея Глебовича, – работает на государство. На какую-то законспирированную спецслужбу. – Сергей Глебович хотел что-то вставить, но Гриша остановил его жестом. – Он не хочет или скорее не может сказать об этом вслух. Я говорю. Так что, майор…

– Полковник Никашин, – усмехнулся Сергей Глебович.

– …во-во – полковник Никашин представляет тут тех, кого нужно представлять. И помочь ему – святой долг гражданина Российской Федерации. Так что вы, Ирина Александровна, больше не сомневайтесь. Вы на правильном пути.

Услышав последнюю фразу, я не могла сдержаться и расхохоталась. Сергей Глебович тоже хохотнул и признался, что очень рад обретенному взаимопониманию, а то он испытывал ко мне двоякие чувства.

– Какие же это, интересно? – прищурилась я.

Костя с Гришей сказали, что они могут временно выйти и им вообще-то надо обработать руки перекисью водорода… А то натерли ладони, рьяно работая веслами, к чему были совсем непривычны.

– Коля! – крикнул полковник, призывая майора Воронцова.

Тот незамедлительно просунул голову в дверь.

– Отведи ребят помыть руки и аптечку найди. Мы же что-то брали с собой?

– Так точно, товарищ полковник. Будет сделано.

– И перекусить бы чего? – робко вставил Костя.

– Накорми! – приказал Сергей Глебович. – Потом приведешь назад.

Но у Воронцова имелся вопрос: мы ведь не меняли курса, и скоро нужный нам островок покажется в пределах видимости. Что будем делать?

– Вызовешь нас на палубу. Вернее, будем сидеть не на палубе, а в салоне с большими иллюминаторами, выходящими на островок. Обогнем его и все увидим своими глазами, плюс комментарии Гриши с Костей. Все покажете, мужики?

– Так точно! – ответили парни и удалились вслед за майором Воронцовым.

Как только за ними закрылась дверь, Сергей Глебович устало посмотрел на меня, достал сигареты, закурил и предался воспоминаниям:

– Гриша спас меня от смерти. Вытащил с поля боя и километра три волок на себе. До наших. – Сергей Глебович уставился в иллюминатор, перед его глазами, наверное, проплывали картины давно минувших дней.

А затем он рассказал про ущелье, про то, как попали они в засаду, про госпиталь под Кандагаром, словом, ту историю, которую я слышала четырнадцать лет назад.

То есть все-таки Сережа тот?

Но грубоватый, довольно наглый и самоуверенный Сергей Глебович совсем не соответствовал тому романтическому образу, который я хранила в памяти. Он заматерел, почерствел и, главное, был мне больше не нужен. Такой – не нужен. Ласковый и нежный Сережа, с которым мы гуляли под луной и говорили о любви, остался в прошлом. Девичьи мечты развеялись как дым.

– Потом Гришка подался на вольные хлеба, – продолжал Сергей Глебович, не замечая моего состояния. – Уговаривал я его, чтобы остался, а он бабок больших захотел… Но теперь и у нас очень неплохо платят. Я же сейчас совсем не там, где мы с ним начинали… Ну ладно, не буду утомлять тебя деталями… Но он мог бы сейчас быть тут, вместе со мной, с ребятами…

– Ты ему поможешь? – спросила я. – Парень-то хороший. Ну, оступился. Я, честно говоря, и не знаю, чем Андрей Николаевич его держал. Да если и найдем компру… Не возвращаться же ему на родину – и прямо под суд. Тогда ведь он никуда не поедет. И правильно сделает, – добавила я.

– Помогу, – твердо сказал полковник и заметил с усмешкой, что он лично считает, что в России на Гришу у органов ничего нет. Все находится у Андрея Николаевича, с правоохранительными органами никогда не сотрудничавшего. И нет уверенности, что он, как угрожал парням, вышлет весь компромат по адресу. Он просто держит их этим.

Но найти все равно надо.

– Ира, ты уверена, что тебе стоит сегодня ночью соваться на асиенду? – посмотрел на меня полковник.

– Уверена. Я в самом деле считаю, что могу быть там полезной. Не обижайся, но ты, может, не сразу разберешься во всех документах…

– А ты сразу? – хмыкнул полковник.

– Тоже необязательно, но шансов у меня больше.

Сергей Глебович заметил, что майор Воронцов был специально обучен работать с документами – всякими и разными. Как – полковник не уточнил, а я не спрашивала, просто обратив его внимание на тот факт, что если он возьмет с собой Воронцова, то кого оставит старшим на яхте?

– Майор – хороший парень, – улыбнулся Сергей Глебович, явно ему симпатизировавший. – Искренне возмущался, что нас отдали под начало твоего олигарха. Вроде как продали. Я объяснил ему истинное положение вещей, хотя вообще-то не должен был этого делать. Он сразу же изменился! По-другому все воспринимать начал. Не знаю, почему руководство решило скрывать от ребят истинную суть операции. Но не мне судить. Воронцов – моя правая рука. На него можно положиться. И все ребята нормальные. Но они в отличие от майора не особо задумываются, зачем мы тут. Им все равно – дочерей олигарха вызволять или с международной наркомафией бороться. Но они моложе… И росли в другое время… Они всем довольны. Хорошая оплата, теплый остров, море. Как на курорт съездили. Правда, дело свое знают. Иначе бы их сюда никто не отправил…

Меня в данный момент больше интересовали не побудительные мотивы личного состава, а то, что Сергей меня не вспомнил. Хотя прошло столько лет… У меня-то он был первым мужчиной. Как-то обидно. Отдалась ему тогда, забыв обо всем на свете, а он… Даже не сделал попытки меня разыскать, ни разу не позвонил. И вот теперь… Хотя… Что ни случается – все к лучшему.

Да и Ванька был прав, почувствовав в нем фальшь. По отношению к Буйновскому Сергей Глебович поступает подло. Неважно, какие цели он преследует, – пусть они даже будут самыми благородными из благородных. Но он ведь предает моего шефа – своего нанимателя, за чей счет он сюда прилетел. Порядочный человек отказался бы или от операции, или от предложения Буйновского. Сергей Борисович отказался бы. Я точно знаю. И я сама отказалась бы.

От размышлений меня оторвал стук в дверь, затем просунулась голова майора Воронцова, объявившего, что мы практически у нужного нам островка.

– Пошли! – сказал полковник, поднимаясь и прерывая свой рассказ.

При выходе из каюты он игриво шлепнул меня по мягкому месту, за что тут же получил по руке.

– Опять?! – рявкнула я.

– Ты чего? – удивился Сергей Глебович. Майор, шествующий впереди, даже не оглянулся.

– Ничего, – огрызнулась я. – Нечего руки распускать.

Ответа полковника я ждать не стала, оттолкнула Воронцова и пулей взлетела на верхнюю палубу, но носа на ее открытые участки не совала. Большая часть нашей компании разместилась в салоне, у иллюминаторов, выходивших на островок, который мы собирались огибать против часовой стрелки.

Внезапно в салоне нарисовался наш капитан-китаец, – возможно, потому что мы подошли к цели (о чем он и объявил Воронцову пару минут назад), а скорее всего – чтобы получить точные указания у старшего. По-моему, китаец вообще ничему не удивлялся. Эта нация прекрасно умеет сохранять спокойствие в любых ситуациях, а тут ему было великолепно заплачено Буйновским (в два раза больше, чем китаец запросил) – чтобы не задавал лишних вопросов, не трепал языком и в точности выполнял приказы. Китаец и старался, так же как вся его команда.

– Значит, так, – сказал полковник (как выяснилось, мой старый знакомый говорит на очень неплохом английском, да и с испанским у него, в отличие от меня, – полный порядок. Может, поэтому именно его и послали руководить этой операцией?). – Не снижая и не превышая скорости – вокруг острова. Не приближаясь, не удаляясь. Если кто сюда подплывет, ты – или капитан, или богатый клиент, отправившийся на морскую прогулку. Ну или хозяин. Как хочешь. На твое усмотрение. На палубе в поле зрения будут только ваши. Опять же если спросят – на яхте только лица вашей национальности. Мы не будем вылезать. Ну если только в крайнем случае.

Наши парни оружие держали наготове.

Китаец на своем ломаном английском предложил открыть всю сторону салона, выходящую на левую палубу. Оказалось, что эта стена – полностью стеклянная: стекло предохранялось съемными пластиковыми панелями.