Виллы, яхты, колье и любовь Жукова-Гладкова Мария

Глава 33

Следующий день мы втроем решили отдохнуть на пляже. Ну нужно же когда-то отдыхать! Мы ведь сюда еще и за этим приехали!

Однако спокойно полежать и покупаться не получилось.

Позвонил Иван Захарович и объявил, что сегодня вечером лично прибудет во Францию принимать работу.

– Это араба, что ли? – уточнила я.

– Какого еще араба?! – заорал покровитель.

– Вы получили запись, которую мы переслали ночью? – спокойно уточнила я.

– Получил. Спасибо. Все уже перевели. Господин этого вашего пленника регулярно покупает оружие у Серафима Петровича Вяземского. Но готов сотрудничать и с другими. Ему оружие нужно, а не олигарх.

– Вы хотите занять место Серафима Петровича? Вы за этим нас во Францию отправляли? Как я поняла, он жив?

– Очень вероятно, – ответил Иван Захарович. – Сейчас я не могу все объяснить. Поговорим вечером.

После этого Сухоруков отключился.

– Так… – медленно произнесла Татьяна. – Этого и следовало ожидать.

– Чего именно? – оторвался от пива Пашка. – Приезда Ивана Захаровича?

– Того, что наш дорогой старший товарищ решил влезть еще в какое-то не совсем законное дело после того, как мы выяснили для него то, что он хотел.

Я задумалась. Перед нашим отъездом во Францию Иван Захарович говорил нам, чтобы держали глаза и уши открытыми, но никаких конкретных заданий не давал. Вероятно, он точно не знал, жив Серафим Петрович или нет (и, кстати, не знает до сих пор, как и мы). Знал ли про торговлю оружием? Думаю, да. Русский «граф Монте-Кристо» вполне мог это выяснить и изъявить желание поучаствовать. Ему отказали (Серафим Петрович). Тогда «граф Монте-Кристо» решил подключить старого друга – Ивана Захаровича, так и проживающего в России. Ведь Василию Степановичу, как я поняла, въезд в нашу страну заказан, а оружие-то оттуда идет. И будет новая цепочка – Иван Захарович поставляет русский товар из России во Францию Василию Степановичу, а тот его перепродает арабам.

Вероятно, кто-то что-то заподозрил, причем не обязательно правоохранительные органы. Серафим Петрович ради спасения жизни решил инсценировать свою смерть. Я не сомневалась, что если это так, то помогала ему в этом Норка. И прошлой ночью в особняк Серафима Петровича забегал он сам вместе с нею. Но тогда почему он не выселит остальных обитательниц? Из жалости? Ностальгических воспоминаний о прошлых чувствах?

Хотя ведь вчера нам сказали, что их стало значительно меньше…

Или весь этот приезд родственников – часть хорошо продуманного плана по заметанию следов? Кто решит, что в доме с таким количеством людей хранится оружие? Большое количество людей не может сохранить секрет.

Тут у меня снова зазвонил телефон. Это был французский граф де Ламот Валуа.

Граф приглашал нас троих на обед.

– На прощальный обед, – грустно уточнил он.

– Вы куда-то уезжаете? – спросила я. – По делам? И планируете долго отсутствовать?

– Я продаю дом, – сказал граф де Ламот Валуа. – Я не могу здесь больше жить. Сейчас возникли проблемы у моего помощника, и еще неизвестно, удастся ли их решить. Следующим точно буду я. И я не могу представить, какие это будут проблемы. Даже предположить не могу! Мое терпение лопнуло. Да и цену мне предлагают неплохую…

Мы обещали быть.

Следующий звонок поступил на мобильный Татьяны. Владимир Павлович вместе с начальником охраны Юрием желали видеть нас в особняке на ужин. Татьяна ответила, что мы можем принять приглашение только на завтра, если Владимир Павлович все еще будет во Франции. В результате договорились на завтра. Если что – Иван Захарович нас спасет.

Потом позвонила Виктория Семеновна. Для начала сказала, что просто соскучилась, потом сообщила, что мы можем спокойно возвращаться. Мэр больше не мэр, снят с должности, у нас в городе его сейчас активно клеймят позором, а меня, наоборот, превозносят, как «смелую журналистку». Правда, есть версия, что меня специально наняли для организации кампании против мэра, потому что рядом с городком, который он возглавлял, недавно обнаружено нефтяное месторождение. Пусть маленькое, но – нефтяное. Следовательно, на тот регион уже нацелилась стая коршунов.

От Виктории Семеновны мы также узнали, что сегодня планируется прилет в Петербург Важи Георгиевича с мощами и невестой Магдалиной Сухоручко. Нашему каналу отдано эксклюзивное право освещать это важное для России событие, по словам Важи Георгиевича – из-за его признательности лично ко мне. Но он же не может петь мне дифирамбы, когда я сама беру у него интервью. Поэтому он скажет какому-то другому нашему журналисту о том, что если бы не мы с Павлом и не Татьяна, то мощи, возможно, и не прибыли бы в Россию.

– А мы-то тут при чем? – не поняла я.

– Там сложная логическая цепочка, – хмыкнула Виктория Семеновна. – Если бы Валька утонула, то Важе Георгиевичу не имело бы смысла дальше жить. Он это понял, когда думал, что ее потерял. А вы спасли и Магдалину, и его самого. А если бы не спасли, то осталась бы Россия без мощей. В общем, вернетесь – посмотрите запись, а потом, может, и сами к нему съездите, интервью возьмете в новом любовном гнездышке. Он с женой разводится, все ей оставляет. А с Валькой будет новую жизнь начинать и строить. В новом доме. Кстати, он спрашивал, какой подарок хотел бы получить Пашка. Вам с Татьяной уже что-то приготовлено, а вот насчет Паши он не может определиться. Я как раз за этим звоню.

– Холодильник, – сказала я, не дожидаясь, пока Пашка, прислушивавшийся к разговору, что-нибудь крякнет.

– Э-э-э… – промычал Пашка.

– Виктория Семеновна, Пашкиному холодильнику лет тридцать, и я лично его ему раз в месяц размораживаю, когда там уже дикие ледяные наросты образуются! А Пашке надо новый, саморазмораживающийся, причем с большой морозилкой, чтобы он ее забивал полуфабрикатами, как деньги получит. Идеальный вариант – половина холодильника морозилка, половина – обычное отделение. Ему в нем хранить только пиво.

Виктория Семеновна хмыкнула и обещала передать.

– Я не поняла, за что подарки-то? – посмотрела на меня Татьяна. – Мы же не спасали Вальку специально.

– Может, Иван Захарович объяснит? – ответила я вопросом на вопрос.

В три часа мы втроем были у графа де Ламота Валуа. Мы с Татьяной оделись в легкие летние платья с коротенькими рукавчиками-крылышками. Раз идем на обед в графу, оголяться не стоило. Пашка был в рубашке с коротким рукавом и летних брюках.

Мы расселись в огромной зале, за огромным столом, уставленным фамильным серебром. По-моему, его стоило бы почистить… За столом нас было четверо – мы втроем и граф с очень грустным лицом. Прислуживала та самая дама, которую насиловал призрак со светящимся членом.

Граф сказал, что переезжает в дом, расположенный недалеко от его виноградников. Он стоит вдали от побережья, а русские предпочитают жить у воды. По крайней мере, по словам де Ламота Валуа, он не знает случаев, чтобы кого-то выживали из жилищ «на материке».

– То есть вы утверждаете, что вас отсюда целенаправленно выживали? – уточнила я.

– Да. И наша полиция ничего не может поделать! Наоборот, они заинтересовались мной и моим окружением. Все обустроено очень умно, причем у вас, русских, какой-то особенный ум!

– Вы уверены, что от вас нужен именно дом? – спросила Татьяна.

– Да, а что же еще?! На мой бизнес никто не покушался.

– А ожерелье? – спросила я.

– Какое ожерелье? – не понял граф.

– Марии-Антуанетты.

– Ожерелье Марии-Антуанетты? – обалдело переспросил граф де Ламот Валуа. – Так его же больше не существует! Уже много лет! Копия выставлена в Версале. Со стразами. А оригинал давно разобрали.

– А если снова собрали? – подал голос Пашка.

– Кто?! – граф аж вспотел.

– Вы, – сказали мы хором.

Граф долго хлопал глазами, переваривая услышанное.

– То есть вы считаете, что я могу отсюда и не уезжать? – наконец выдавил он. – В вашей русской тусовке говорят, что у меня сохранилось ожерелье Марии-Антуанетты? Или что оно спрятано в этом доме? И поэтому меня не оставляют в покое?

Я сказала, что мы не знаем, но посоветовала поднять вопрос ожерелья с покупателем дома. Еще лучше – представить неопровержимые доказательства того, что его больше не существует.

– Каким образом?!

– Не знаю, – ответила я. – Это вы сами должны придумать.

Вечером у русского «графа Монте-Кристо» шел пир горой в честь приезда Ивана Захаровича с соратниками и верными оруженосцами. Стол оказался не меньше, чем у графа, но народ за ним не уместился. Яств хватало всем. Основным блюдом была птица очень оригинального вкуса. Вообще-то это были утки, но мы с Татьяной никак не могли понять, что у них внутри.

Оказалось – сегодня с утра в честь приезда Ивана Захаровича чартерным рейсом откуда-то с севера России доставили березовые почки. В Питере-то березы давно распустились, но есть места, куда лето приходит гораздо позже. Это старинный русский рецепт, который придает дичи необычный, вернее, непривычный вкус. Нам понравилось.

Иван Захарович, как и всегда, радостно предавался излишествам, гулял шумно и с беспорядками, и мог бы вогнать в краску женский пол, если бы оный был представлен не нами с Татьяной, привычными ко всем выходкам нашего покровителя. По-моему, Иван Захарович при скоплении народа испытывает душевный подъем. Зрители в него словно энергию вливают. А тут был как раз такой случай.

Излишествам не предавались только два юриста-международника, которые уже давно работают на Сухорукова. Они, конечно, сидели за столом, но пили мало. Значит, приехали работать.

Потом привезли девушек, и начались танцы. Во время покачивания с моим бывшим любовником и верным оруженосцем Ивана Захаровича, с которым мы успели даже немного вместе пожить, но не сошлись характерами, я поинтересовалась основной целью прибытия нашего покровителя во Францию.

– Приобретение недвижимости, – ответил мой бывший милый друг.

– Дома графа де Ламота Валуа? – уточнила я.

– Нет, – покачал головой мой нынешний партнер по танцу и прошлый по жизни. – Вяземского.

– А кто его продает? И куда денутся все родственники, которые там сейчас проживают?

– Родственники, наверное, отправятся назад в Россию. Часть – самые умные – уже уехали после того, как среди них начался мор.

– Так это вы?!

– Нет, это не мы, – сказал мой бывший милый. – Но мы воспользовались ситуацией. Как обычно, – он улыбнулся. – И ты, как всегда, очень помогла.

– Деньги за дом кому пойдут? В наследство родственникам?

– Нет, Ивану Захаровичу.

– Ты хочешь сказать, что Иван Захарович покупает дом и деньги за эту покупку идут ему самому?!

«Правда, это как раз в его стиле», – добавила я про себя. Поэтому с ним так и интересно.

– За вычетом услуг по оформлению сделки, услуг юристов, сопутствующих расходов – да.

Я закатила глаза. Но мне, конечно, хотелось узнать, как такое можно оформить. Оказалось – можно. Иван Захарович очень рано усвоил, что никогда нельзя жалеть денег на юристов и всегда надо нанимать самых лучших, причем тогда, когда только найдешь этого юриста, а не когда тебе понадобятся его услуги или освободится вакансия. Вообще-то Иван Захарович придерживался такого принципа по отношению к представителям всех специальностей. Возможно, поэтому он оказался так успешен. Интересно, а если он легализует доходы, то войдет в список «Форбс»? Хотя его всегда в первую очередь интересовали не деньги, а сам процесс. Ему должно быть интересно и весело.

– А граф де Ламот Валуа кому дом продает? – не отставала я от бывшего милого, который только сегодня прилетел во Францию, где я находилась уже вторую неделю.

– Серафиму Петровичу, – прозвучал ответ. – Правда, его теперь зовут по-другому и выглядит он совсем иначе. И по паспорту он югослав. И жена у него одна, русская девушка по имени Нора.

Глава 34

Конечно, сделки за один день не оформили, и мы с Пашкой и Татьяной покидали Францию, пока Иван Захарович и «югослав», а если точнее, то гражданин Сербии Славко Маркович, еще не стали владельцами недвижимости на Лазурном Берегу во Франции.

Я поинтересовалась, что Иван Захарович намерен делать с многочисленными статуями-тайниками – отдаст бывшему хозяину, то есть оригиналу, или оставит себе. Но Сухоруков по этому поводу еще ничего не решил – или, по крайней мере, не сказал мне. Я также спросила, почему самый большой «Серафим Петрович» то и дело поворачивался. Иван Захарович объяснил, что это был сигнал, который Норка подавала олигарху. Статую же издалека видно, а Вяземский регулярно проплывал мимо. У них была разработана целая система сигналов.

– Но почему он сам вместе с Норкой появлялся на территории, да еще вырядившись призраком?

– Адреналина хотелось, – как само собой разумеющееся ответил Иван Захарович. – Наш человек, которому скучно, чего только не придумает…

К олигарху Владимиру Павловичу и его начальнику охраны Юрию в гости мы сходили (с благословения Ивана Захаровича), прекрасно провели вечер и последовавшую за ним ночь. Отдохнули душой и телом. Нас приглашали в гости в Москву и предложили подумать насчет зимнего вояжа во Францию, только на горнолыжный курорт. Мы обе заявили, что не умеем кататься на горных лыжах. Нам пояснили, что подавляющее большинство наших граждан ездит туда не на лыжах кататься. Это он просто у французов так называется и изначально планировался как горнолыжный курорт, а у нас это – тусовка. Главное – иметь модный костюм, ботинки, чуть припорошить их снегом… Народ ездит общаться, себя показать, мир посмотреть, нужные контакты завести. Хотя, надо отдать должное, есть исключения – люди, которые на горных лыжах катались до того, как этот вид спорта стал государственно-лизоблюдским. Мы обещали подумать. За нами собирались выслать частный самолет.

– С вами, девочки, будет веселее, – заявил олигарх. – А то сколько лет езжу – и ни одного трупа! А вы их просто притягиваете к себе!

Дома я не успела еще разобрать сумку, как прозвучал звонок в дверь. На пороге стояла бабка-общественница, которая у нас обычно то деньги собирает на домофон, то подписи под требованием включить отопление. Все обычно сдают и подписывают по одной причине – чтобы она со своей компаньонкой, также проживающей на нашей лестнице, отстала. Обе отличаются повышенной горластостью и свихнулись на политике и сериалах одновременно. Компаньонка в эти минуты звонила в дверь Татьяне.

Странно, но на этот раз в руках у бабок не было обычной «простыни», на которой мы должны расписываться.

Мы переглянулись с Татьяной через головы бабок.

– Ну? – спросила Татьяна. – По сколько скидываемся и на что?

Бабки не удостоили Татьяну ответом и повернулись ко мне.

– Юлия, если к нам придет Артур Небосклонов, мы будем вынуждены обратиться в милицию для охраны нашего покоя, – отчеканила бабка, звонившая мне в дверь.

– Мы уже были у участкового и нашего депутата, – добавила вторая.

Я моргнула.

– А с чего это вдруг его к вам понесет? – первой пришла в себя Татьяна. – Он, конечно, придурок, но вы-то ему зачем сдались?

Бабки заорали наперебой, мы с Татьяной ничего не понимали. На наше счастье, появился сосед, проживающий этажом ниже, рявкнул на них и наконец объяснил, что Артур Небосклонов публично объявил о намерении петь серенады у меня под окнами, а также призвал граждан собирать подписи под требованием вручить мне медаль «За спасение утопающих».

– Вы теперь эти подписи собирать будете? – посмотрела я на бабок. – Так мне подписываться-то под таким требованием по крайней мере неэтично.

– Юля, зачем ты его спасала? – спросил сосед, правда, добавил, что под требованием подпишется. Из уважения и любви ко мне.

Бабки заорали, что они больше никогда никаких подписей собирать не будут. Я мысленно перекрестилась и переглянулась с Татьяной. Бабки же объявили о своем требовании: оградить их от пения Артура Небосклонова под окнами, или они вызовут милицию.

– Вызывайте, – сказала я и захлопнула дверь.

Крики на лестнице усилились. Татьяна взяла оборону на себя, подключились еще какие-то граждане. Я же тем временем звонила в холдинг. Оказалось, что Виктория Семеновна уже договорилась с продюсером Артура Небосклонова о том, что петь серенаду он будет под стенами нашего холдинга, который должным образом осветит мероприятие. Так все окажутся довольны.

– А я?

– А ты потерпишь, – хохотнула начальница. – Ты только подумай, сколько баб готовы по десять лет жизни отдать, чтобы только оказаться на твоем месте?

– Но я-то не готова даже минутой пожертвовать!

– Придется ради общего блага, Юля, – продолжала хохотать Виктория Семеновна. – Ты же знаешь, что холдинг за тебя всегда вступится, когда ты переступаешь черту.

С этим я не могла не согласиться.

Однако больше всего и меня, и Татьяну, и Пашку интересовало, зачем нас все-таки отправляли во Францию. Какую такую информацию мы собрали, которая помогла Ивану Захаровичу стать владельцем недвижимости на Лазурном Берегу?

После возвращения Ивана Захаровича на невские берега мы поехали к нему.

Я попросила начать с самого начала, с самолета, в котором мы летели и в котором убили «черного» торговца антиквариатом.

– Пашкин сосед по креслу убил, которого вы в дальнейшем нашли мертвым среди скал. Норкин двоюродный брат. Они с этой милой девушкой промышляли заказными убийствами. Ему специально заказали этого типа. Антиквар на самом деле свое дело знал и был серьезным конкурентом.

– Кому?

– Важе Георгиевичу. Они преследовали одну цель и в прошлом пересекались. Переходили друг другу дорожку.

– А способ?

– Семейное ноу-хау, – рассмеялся Сухоруков и кивнул моему бывшему возлюбленному, он же – давний и верный соратник Ивана Захаровича.

Тот вернулся с пистолетом и вручил его мне. Я оглядела конструкцию, потом передала Татьяне, она, в свою очередь, – Пашке. Пистолет был очень легким, но как убитый Норкин брат, известный нам как Олег Белохвостиков, пронес его в самолет?!

Оказалось, что это, так сказать, оригинал, на основании которого семейка Норки развивала идею. Мы же только что подержали в руках сверхлегкий пневматический пистолет, состоящий на вооружении в очень специфических родах войск. Он стреляет не патронами, а особыми иглами из отравляющих веществ. Иглы делают методом холодного пресса. В оригинальной модели используется сильный синтетический яд.

– То есть это игла из яда, а не игла с ядом? – уточнила я.

– Да, – кивнул Иван Захарович. – И она растворяется в организме.

– А наши друзья что сделали? – спросила Татьяна. – Что было у Белохвостикова в самолете? Или он иглу в пальцах нес? Что он использовал?

– Шприц-ручку, – пояснил мой бывший возлюбленный. – И она же сгубила и его.

Важа Георгиевич нанял Олега Белохвостикова для вполне определенной цели, причем киллер, конечно, не знал, кто заказчик. Нанимала его Валька.

– А Вальку зачем было впутывать? Уж ее-то киллер не мог не узнать и не запомнить! – воскликнула Татьяна. – Важу мог не знать вообще и никогда в жизни не увидеть, но только не нашу оперную певицу! По городу едешь – она с афиш на тебя смотрит. Важа Георгиевич никого другого послать не мог?

– Видимо, не мог. Он доверяет своей Магдалине, – пожал плечами Иван Захарович. – И она совсем не дура, как может показаться многим. А сама Валька-Магдалина наплела, что хочет избавиться от любовника, который не позволяет ей устроить личную жизнь… И Олег за ней приударил. Она вроде как ответила. Важа Георгиевич заревновал.

– На месте Важи Георгиевича я бы изначально планировала избавиться от киллера, – заметила я. – Он должен был замести следы.

– Вероятно, он так и планировал, – согласился Иван Захарович. – Но скорее всего, Важа Георгиевич хотел еще какое-то время пользоваться его услугами. По крайней мере во Франции, где у Важи намечались серьезные дела.

– А откуда средневековый яд? – подал голос Пашка, отрываясь от пива. – Сами готовили? Тоже ноу-хау этой семейки?

– Нет, ошибка французской полиции. Просто яд, с которым из их экспертов никто никогда не сталкивался. Высказали версию, она попала в прессу – и пошло-поехало. Но на самом деле это разработка наших ученых. Современных. Хотя, конечно, нельзя исключать, что они в свою очередь пользовались разработками средневековых предшественников.

Потеря чувств в парке у Василия Степановича стала подарком судьбы для Важи Георгиевича, поскольку под кустом валялся Олег Белохвостиков, оттащенный туда за ненадобностью.

– Так, про это, пожалуйста, поподробнее, – попросила я.

– Ну… – улыбнулся Иван Захарович.

– Ваших рук дело?!

– Так меня ж тогда во Франции не было! – изобразил невинность Иван Захарович.

– Но по вашему приказу. Зачем? Вы знаете, что это вообще-то вредно?

– Юленька, ты должна понимать, что твоя работа – и на холдинг, и тем более на меня – подразумевает риск. Ты же сама не пойдешь служить в какую-нибудь тихую конторку на восемь часов в день с традиционными выходными. Тебе нужен риск и адреналин, как и мне. Поэтому я тебя так и люблю. Кстати, ты получаешь за свою работу неплохую компенсацию и деньгами, и славой, которая, как я понимаю, для тебя важнее. Твоя программа идет в прайм-тайм.

Я кивнула. За все в жизни нужно платить. Все в шоколаде не бывает. И я прекрасно знаю, с кем имею дело.

Мой бывший возлюбленный встрял и заявил, что использовался почти безобидный газ, который ему довелось испытать на себе. Нас никогда не стали бы травить чем-то опасным. Нас усыпили люди Василия Степановича и переправили в дом к французскому графу, у которого следовало провести разведку, что мы и сделали.

Это просекла Норка и потом попыталась использовать. Она не видела, как уносили Олега Белохвостикова – парней «графа Монте-Кристо» он не интересовал. Его и Владимира Павловича оттащили с дороги под куст. Нас же понесли к забору и через него переправили, предварительно без особого труда отключив сигнализацию – у нас много специалистов, с которыми не в состоянии тягаться лучшие швейцарские фирмы. У Норки не было фотоаппарата и камеры, поэтому она не получила документальных доказательств, но сказать нам могла. Этого не хотели ни Иван Захарович, ни Василий Степанович. Норка требовала у Василия Степановича деньги за молчание, не получила их, но все-таки промолчала. Нора – баба расчетливая, может просчитать операцию на несколько ходов вперед. Мы остались в неведении.

– Но почему нельзя было предупредить? – заорала Татьяна.

– Ну, тогда бы было неинтересно, – заметил Иван Захарович.

Граф де Ламот Валуа тогда отсутствовал, как и другие лица, появляющиеся у него дома. Наши люди не только отключили всю сигнализацию, но и установили в доме графа микрофончики, которые передавали информацию на пульт в особняке, где мы проживали. Таким образом, например, Василий Степанович узнал, что горничную насилует призрак – в одну из памятных ночей, когда мы совершали вылазку. Его разбудили по этой причине, а тут еще и я на пальме оказалась…

– Но Небосклонова же с нами не было, когда нас газом травили, – напомнила Татьяна.

– Его чуть позже подобрали, – отмахнулся Иван Захарович. – Для прикола. Ведь неплохо же получилось? Какие сюжеты! Я с удовольствием смотрел все, что вы наснимали.

– То есть вы изначально хотели приобрести дом графа де Ламота Валуа? – уточнила я.

– Да мне, признаться, все равно, который, – ответил Иван Захарович. – И еще мне хотелось разобраться, что там происходит. И друг, «Монте-Кристо», помощи попросил. Мы долго не могли понять, чем на самом деле занимается француз. Я не исключал, что он торгует оружием, людьми, а оказалось, что он чист, как младенец! Только своим вином! Но его дом использовал «покойный» Серафим Петрович Вяземский. Норкин папа-дядя с блеском отключал сигнализацию – и они делали все, что хотели. Француз думал, что дом можно оставить без присмотра, если включать швейцарское творение! Это когда со всех сторон живут наши! Как можно быть таким идиотом!

– А что с девчонками? – подалась вперед Татьяна. – Еще можно кого-то спасти?

– Двух вернули. Одна из них – дочь вашей знакомой Анны, – вставил мой бывший возлюбленный. – Остальных, вероятно, не получится. Но этот канал можно считать закрытым. Французская полиция на самом деле хорошо поработала.

– Эта торговля, так сказать, у Серафима Петровича не была профильной, – твердо заявил Иван Захарович. – Он занимался и занимается оружием, а девчонок использовал, чтобы подставить француза и выжить его из особняка.

– Бедные! – воскликнула я. – Иван Захарович, вы можете вернуть остальных?!

– Даже если бы я хотел сделать это ради тебя, Юля, то не смог бы. Слишком поздно. Я уверен, что французские органы сделали все, что могли. И вообще девки сами виноваты. Ты в своих передачах и статьях можешь в очередной раз предупредить дурочек, собирающихся замуж за иностранцев. Эту Анну с дочерью пригласи в виде наглядного примера.

– Ты, Юлька, давай, скажи народу в своих программах, что и на Руси мужики есть, – вставил мой бывший возлюбленный. – И с нашими тоже можно по Интернету знакомиться.

– Всем не хватает.

– Закон нужно вводить о многоженстве, как Жириновский предлагал – и все будет тип-топ!

«И с этим человеком я жила? Где были мои глаза?»

Я вздохнула про себя. Ивана Захаровича пропавшие девушки нисколько не волновали. Но что я хотела? Я же с ним не первый день знакома. Такая «мелочовка» не по нему.

– Бедный граф! Его третировали со всех сторон! – рассмеялась Татьяна.

– Сам виноват, – серьезно сказал Иван Захарович. – Ну неужели непонятно, что давно пора съезжать? Все дома вокруг скупили наши люди, а он сидит и сидит! Ему ведь хорошие деньги предлагали, не просто на улицу выкидывали! В общем, Серафиму Петровичу надоело приседать в реверансах, и он начал действовать жестко.

Я считала тему девчонок, которых мне было жалко, незаконченной и поинтересовалась у Ивана Захаровича, каким образом француз Жорж Фуко встречал их во Франции. Ведь полиция же выяснила, что встречал он. Значит, помощник графа работал в сотрудничестве с Серафимом Петровичем?

Иван Захарович покачал головой.

– Умелый грим, – сказал он. – Это был сам Вяземский. Виталя, включи компьютер.

Нашим глазам представилось удивительное преображение. Правда, Серафим Петрович после пластической операции имел нечто общее с Жоржем Фуко – то ли специально, то ли случайно.

«Новым» Серафимом Петровичем оказался тот мужик, с которым мы познакомились на диком пляже, куда выносит трупы. Его же мы видели на проплывающей яхте, когда вместе с Важей Георгиевичем ехали к мощам. Вот почему его лицо показалось мне знакомым! Но на пляже во Франции я ни о чем не догадывалась.

– Норка прекрасно плавает? – уточнила я.

– Да, – кивнул Иван Захарович. – И да, это она взорвала теплоход, который арендовал Важа Георгиевич, а сама вплавь отправилась к любовнику, поджидавшему ее на яхте. И людей на той яхте, которая заходила к Владимиру Павловичу, когда там находились вы, тоже убила она и уплыла оттуда.

– Одна справилась с тремя мужчинами?! – воскликнула Татьяна. – Там же были ее папа-дядя, Мишель Вяземский и его помощник.

– Папа-дядя был в плохом состоянии, – напомнила я.

– Ну и что?

– Норка – очень способная девушка, – заметил Иван Захарович. – И Серафим Петрович ею очень гордится. Он сам хвастался мне ее подвигами.

– Но ведь Мишель Вяземский – его брат! – не унималась я. Ну не понимаю я таких отношений! Хотя я давно живу в этом мире, у меня, в отличие от Норки, еще остаются нравственные принципы.

– И конкурент, – как само собой разумеющееся, сказал Иван Захарович. – Норка решила, что одним конкурентом будет меньше, потом поставила Серафима Петровича перед свершившимся фактом.

– Почему она хотела взорвать всех нас?!

– Не вас. Важу Георгиевича. В тех горах, куда вы ходили смотреть мощи, обитают контрабандисты, с которыми ведет дела Серафим Петрович. И вдруг появляется Важа! Серафим Петрович, конечно, решил, что он собрался влезать в торговлю оружием, а в пещере было просто шоу с прицелом на будущее. Важа появлялся в горах не один раз. В результате Норка оказалась на теплоходе и взорвала его.

Татьяна спросила, зачем Серафим Петрович вообще устроил весь этот «маскарад» – собственную «смерть», приезд родственников…

– Он не устраивал приезд родственников! Они сами приехали! – захохотал Иван Захарович. – И количество родственников – одна из причин «смерти». Да проблемы-то у него начались как раз из-за этой кодлы. Они все считали, что им мало достается. Жирует, понимаешь, карась, а они в бедности живут. И вместо того, чтобы самим работать, они из зависти стали строчить кляузы во всевозможные инстанции, наши и зарубежные. Конечно, писали не все родственники, некоторые. Но их хватило. Поэтому Серафим и понял, что нужно исчезнуть, потом избавиться от родственников и зажить старой жизнью под новым именем и с новым лицом. Ему помогали Норка, ее дядя и двоюродный брат. От дяди избавилась Норка. У нее с ним какой-то конфликт вышел, а девчонка-то взрывная и горячая… Что касается Олега Белохвостикова… Думаю, Серафиму повезло, что тот помер. Как хорошо, что у меня нет родственников!

– Кстати, как Олег Белохвостиков оказался среди скал на территории французского графа? – уточнила я. – Вы же сказали, что его под кустом нашел Важа Георгиевич?

– Это я образно выразился, – ответил Иван Захарович и пояснил, что Олега изъявили желание забрать люди Важи Георгиевича, чему совершенно не противились люди «графа Монте-Кристо». У них были задания только насчет нас, а Олега они вообще не знали. Бесчувственного Олега на самом деле увидел Важа Георгиевич и тут же отдал приказ своим подчиненным. Те согласовали операцию с хозяином парка, Олега обыскали и обнаружили шприц-ручку. Человек, вертевший ее в руках, случайно нажал не туда…

Ядовитая игла вонзилась в тело Олега.