Перешагнуть через смерть Резник Леонид

Глава 11

Саманта Каллисен затеяла с Магдой спор о разновидностях вермута. Алекс не сомневался, что познания Магды куда глубже, и она переспорит американку. Хотя, кто знает, пока к голове Магды не прирастили новое тело, она могла утратить часть своей профессиональной памяти. Вот у него, Алекса, точно с памятью проблемы. Как он попал в этот ресторанчик вместе с Магдой и Самантой? Судя по ощущениям, он не так давно сильно перебрал. И явно не вермута. В голове шумит… в ушах шумит… Или это один и тот же шум? Даже отдельные слова в разговоре сидящих рядом женщин перестал разбирать. Ах да, конечно, они же не говорят по-русски, вот он и не понимает ни слова. Стоп, что-то здесь неправильно. Он должен чертовски хорошо говорить по-английски, с каких это пор он забыл язык? Появился официант. Что за чертовщина? Откуда взялся этот тип? Алекс же его убил, свернул шею, что он здесь делает?

– Вы заказывали три печеночных паштета, – сказал официант, и Алекс обрадовался, что знание английского языка к нему вернулось. Или это шум в голове немного притих? – Но на кухне есть печенка только для двоих. Кто-нибудь хочет изменить заказ?

– Я поставлю вашему ресторану низкую оценку, – заявила Магда. Алексу показалось, что голос звучит совсем по-другому, не так, как звучал до ее смерти в доме Винченце Сальвати.

– Как вам будет угодно, – вежливо произнес официант, – но один заказ надо изменить.

– Слушай, парень, – обратился Алекс к официанту, – почему ты живой? Я же тебя убил, собственноручно свернул шею.

– Сэр эльф? У вас что-то с памятью? – Официант выглядел удивленным. – Вы все забыли? Я же перед смертью вас укусил, а ваша кровь действует лучше любого лекарства. Меня надо было расчленить и сжечь, тогда бы я не воскрес.

– Странные вы люди, – вмешалась Саманта. – Расчленить, сжечь… как можно говорить о таких вещах перед едой? Испортили аппетит. Отмени мой заказ, просто принеси мне «Чинзано Бьянко» со льдом.

– Благодарю вас, леди. – Официант вежливо поклонился Саманте и Магде. – Сэр, – еще один поклон в сторону Алекса, после чего официант развернулся и отошел.

Алекс испытал необыкновенный прилив гордости. Чертов мерзавец был таким хамом, а вот после того, как ему свернули шею, превратился просто в образец вежливости. Это его, Алекса, заслуга. Но когда эта тварь успела его укусить?

К столу подошли еще двое. Алекс чуть не подпрыгнул от изумления. Как успели они познакомиться, что делают вместе? Николь Вэнс и Рашид Киреев собственной персоной. Что-то Рашид на него никак не реагирует, а должен. Официально он, Алекс, мертв. Есть повод удивиться. Такое впечатление, что Рашид его вообще не узнал. Притворяется? Не-ет, актер из Рашида никакой.

– Вы нас пригласили, – Николь Вэнс обратилась к Саманте.

– Да-да, очень хорошо, что вы пришли. – Саманта привстала, пытаясь взглядом найти официанта. – Минутку, сейчас я договорюсь, не хватает одного стула.

Рашид внимательно рассматривал сидящих за столом, особое внимание уделяя сходству (или отличиям?) Саманты Каллисен и Николь Вэнс. Это нетрудно было понять по тому, как он переводил взгляд с одной женщины на другую. Алекса компьютерщик практически проигнорировал. Мимолетный взгляд – вот и все внимание, уделенное старому другу.

Официант принес недостающий стул, вручил Николь и Рашиду меню. Алексу стало интересно, будет ли секс-кукла что-то заказывать. Рот-то у нее есть, но основное его назначение – совсем не прием пищи. Кстати, Магда тоже с интересом разглядывает «близняшек».

Официант, изогнувшийся вопросительным знаком, навис над клиентами, изучающими меню. Горит у него, что ли? Куда он спешит? И тут Алексу стало страшно. Как могут они довериться этому человеку, будь он хоть трижды вежлив и предупредителен? Да еще в таком деле, как еда! Он под завязку накачал Алекса мышечным релаксантом, черт знает, что он может добавить в те блюда, которые принесет.

Алекс вспомнил, как, стараясь убить друг друга, они с официантом катались по полу. Казалось, это было совсем недавно, чуть ли не здесь. Алекс непроизвольно посмотрел вниз, себе под ноги. И очень удивился. Ресторан выглядел таким солидным, дорогим, но пол… бетонный, покрытый толстым слоем пыли, каким-то мусором. Не веря своим глазам, Алекс нагнулся, чтобы разглядеть это безобразие вблизи. Ну-ка… шумящая голова оказалась чрезвычайно тяжелой, он не смог ее удержать, и пол полетел навстречу лицу. Алекс зажмурился, но удара не последовало. И, вдохнув запах заброшенного, давно не прибираемого помещения, он открыл глаза.

«Крепкий сон – залог здоровья», – Алекс не помнил, когда в его памяти засела эта фраза. Но в данном случае она приобрела черты прописной истины. Никаких ресторанов, никакой веселой компании с воскресшей Магдой. Просто сон. Что особенно важно – целебный. Треснувшее ребро не болело, в том месте, где его пырнули пластиковым лезвием, тоже не было никаких неприятных ощущений. Слабость – да, чувствовалась. Слабость человека, который не ел несколько дней. Конечно, пришел старый друг – голод: все ресурсы сгорели во время процесса заживления. Что там со временем?

А со временем было плохо. Шел четвертый час ночи. До встречи с Самантой оставалось чуть больше восьми часов. Вроде бы – приличный отрезок времени, если бы не одна проблема… Проблема лежала рядом на полу со свернутой шеей.

Алекс не мог подобрать слова, чтобы обругать самого себя. Сутки в чужой стране, а на нем уже висит покойник! И попробуй докажи, что это была самозащита. А если при разбирательстве выяснится, что «украинский бизнесмен Андрей Горленко» – это восставший из мертвых российский банковский служащий Алекс Минаков, он же – погибший при исполнении сотрудник Европола? Люди Электрика готовили документы в спешке, американская Фемида может найти какое-то слабое место.

С ненавистью посмотрев на покойного, Алекс поднялся и отправился на поиски съестного. Если он хочет что-то придумать, то он просто обязан поесть. Пока мозг ни на что не способен, кроме мыслей о еде. Похититель планировал провести в этом помещении немало времени, по всему было видно, что он не спешил. Следовательно, он просто был обязан запастись каким-то провиантом.

Объемистая сумка из термоизолирующего материала стояла на самом видном месте. Первым делом Алекс схватил начатый полугаллонный пакет яблочного сока и вылил в себя его содержимое. Потом была уничтожена упаковка яблочного пирога. В глубине сумки Алекс увидел вакуумную упаковку копченого мяса, но он предпочел легкоусваиваемые продукты. Во время еды мысли крутились вокруг недавнего сна. Все увиденное было настолько реальным… Чертовщина какая-то! Этот общий сбор, включающий в себя двух покойников… Если бы у него был знакомый психоаналитик, вот кого можно было бы поспрашивать.

Но психоаналитика под рукой не оказалось, пирог был уничтожен до последней крошки, и анализ сна отодвинулся в неопределенное будущее. На повестку дня (если точнее – ночи) встал первостепенный вопрос: как избавиться от мертвого тела.

Алекс подумал, что это – самая настоящая ирония судьбы. Ему, бывшему служителю закона, необходимо срочно уничтожить главную улику. Уж кто-кто, а он знает массу способов. Если бы все это не происходило в чужой стране, где он находится всего лишь сутки, в непонятно каком месте чужого, неизвестного ему города!

Алекс вспомнил, как, еще будучи в Питере, он откровенно скучал на тренинге по творческому решению проблем. Там еще были какие-то основные правила… Неужели это может помочь? Теперь остается вспомнить хоть одно из этих правил. Как назло, в голову ничего не лезло. Может быть, то, что он дважды умирал, повредило ему память? Умирал, воскресал… Что в это время творилось с информацией в мозгу? Вот уж нашел самое подходящее время задуматься. И тут сочетание слов об умирании и воскресении запустило в голове цепочку ассоциаций. Алекс вспомнил выступление какого-то уличного религиозного проповедника. Он тогда еще удивился, насколько формулировка проповедника повторяла одно из правил творческого мышления: «Каждая проблема содержит в себе решение».

А проповедник сказал так: «Каждая проблема содержит в себе решение – выход из этой проблемы. Бог предусмотрел, чтобы любая ситуация, самая неразрешимая проблема, с которой мы сталкиваемся в этом мире, сама же стала для нас подсказкой к ее решению».

Алекс посмотрел на мертвого охотника за головами. Другие правила не вспоминались. Получается, эта мертвая сволочь должна каким-то образом подсказать, каким образом уничтожить собственный труп?

И тут все встало на свои места. Похититель не скрывал, что собирается его, Алекса, убить. Отрубить голову, вырезать печень, сцедить кровь. Бррр! А что он собирался делать со всем остальным? Зарыть где-то здесь? Сжечь, растворить? Для всех этих вариантов он просто обязан был запастись оборудованием.

И Алекс взялся за поиски. Набор хирургических инструментов он нашел быстро. Чуть погодя – мощную портативную электропилу. Стерильные пластиковые контейнеры разных типов. Рядом с ними стояла огромная коробка с одноразовыми медицинскими перчатками, которые Алекс немедленно надел. Он, конечно, наследил, предстоит немалая работенка по уборке, но с этого момента можно хотя бы не беспокоиться об отпечатках пальцев.

Недалеко от перчаток и простейшей пластиковой тары стоял еще один контейнер. Это уже было оборудование из «высшей лиги». С прикрепленными к нему миниатюрными баллонами сжиженного азота, с толстыми стенками и с электронным управлением. Алекс, несмотря на цейтнот, долго разглядывал красный логотип «ТрансМедикс», изображенный на стенках этого «умного» контейнера. Он даже толком не мог понять, о чем думает и думает ли вообще.

Осознать, что он мог закончить свой жизненный путь в этой медицинской коробке всего несколько часов назад, что все, сказанное лежащим сейчас на полу типом, не было черной шуткой… Осознать, что слишком часто в последнее время он гулял по самой границе между жизнью и смертью… Если два предыдущих раза, когда Алекс достаточно далеко зашел на «чужую» территорию, не оставили особых зарубок в памяти, то это несостоявшееся путешествие сумело поразить его воображение таким вот знаковым сувениром.

Валяющийся сейчас на полу убийца заслужил свою смерть. И раньше-то Алекс не мучался угрызениями совести, а сейчас он ощутил что-то вроде гордости. Да-да, гордости, которую испытывают люди, сделавшие важную, общественно полезную работу. Может, это ожило в нем нечто полицейское: «Я просто исполнял свой долг»? Конечно, в первую очередь он спасал свою жизнь. Но, убив опасного хищника, он каким-то образом отомстил его предыдущим жертвам и прервал цепочку преступлений, которая могла тянуться достаточно долго.

Когда-то давно помещение использовалось в качестве автомастерской. Смотровая яма, которую Алекс разглядел во время драки, была неотъемлемым атрибутом любого места, где занимаются ремонтом автомобилей. Но то, что увидел там сейчас Алекс, относилось совсем к другой области техники. Спустившись в глубокую и длинную траншею с забетонированными стенками, Алекс остановился у обнаруженного им устройства. Что-то в этом духе он и предполагал найти. Компактная печка для сжигания… допустим, мусора. К ней прикреплена электрическая воздуходувка, подсоединен газовый баллон. В дальнем углу траншеи стоял еще один, запасной. А что с трубой? Запашок ведь должен быть еще тот… Вопреки ожиданиям толстая гофрированная труба шла не вверх, а вниз. Алекс немного повозился и аккуратно вытащил ее из отверстия в стене. Потянуло сыростью. Скорее всего, дыра вела в городскую канализацию, трудно предположить естественные пещеры в центре промышленной зоны. Засунув руку в отверстие, пальцем в перчатке Алекс провел по ближайшему участку стенки. Посмотрел на результат. Сажа, много сажи. Да и печка не выглядела новенькой, непользованной. Сколько человеческих тел завершили свое существование в пламени этого мини-крематория? Как часто люди, востребованные через «Розыск друзей», летели через денверский аэропорт? Алекс вспомнил, что этот аэропорт является крупнейшим в Северной Америке и то ли третьим, то ли четвертым по величине в мире. И два с лишним года безжалостный душегуб его контролировал. Ничего себе, поле деятельности для охотника за головами! Да и до этого периода убийца вряд ли занимался благотворительностью. Нет, не стоит задумываться о количестве убитых и сожженных, пустая трата времени. И местная полиция вряд ли даст точный ответ, даже если у нее будут все данные. Алекс разозлился на местных стражей порядка. Надо же, проспали серийного убийцу у себя под носом. Хотя, похоже, парень был чертовски осторожен. Не нарвись он на изобретение Винченце Сальвати, этот конвейер смерти мог работать очень долго.

В яме находился еще один неопознанный механизм, но Алекс, не понаслышке знающий о том, насколько сложно замести следы при уничтожении человеческого тела, догадывался, что он обнаружит. Действительно, дробилка. Ничего не забыто. Кости, которые останутся после печки, должны быть размолоты, а потом… наверное, опять загружены в мини-крематорий?

Все бы ничего, только печка была чертовски мала. Алекс не мог назвать свою нервную систему слабой, но расчленение человеческого тела настолько не вписывалось в число тех вещей, на которые он мог пойти! И все же нельзя было из-за собственного чистоплюйства рисковать своей свободой. Почему-то вспомнилась Магда. Смогла бы его бывшая подруга, взяв электропилу, разрезать на куски мертвое тело?

«Смогла бы», – ответил сам себе Алекс. И с неожиданным для себя черным юмором добавил: «А потом продала бы полуфабрикат в какой-нибудь африканский ресторан». Юмор, хотя бы и черный, склонил чашу весов в нужную сторону, и Алекс был готов приступить к грязной работе. Но вначале он был просто обязан прикончить все имеющиеся в помещении продукты питания. Просто потому, что после выполнения своей миссии он вряд ли будет способен на усвоение пищи. Несмотря на любые потребности организма.

…До встречи с Самантой оставалось чуть меньше полутора часов, когда Алекс закончил сжигать пластиковую «спецодежду», заботливо припасенную бывшим хозяином помещения. Мыться пришлось под холодным душем, но это совсем не охладило рвение, с которым он стремился избавиться от каждой прилипшей к нему пылинки. А что уж говорить о запахе… Насчет оставленных им следов Алекс особенно не обольщался. Мало-мальски приличная экспертиза, без сомнения, найдет в помещении его волосы и частички кожи, а также сможет провести идентификацию по ДНК. Да и отпечатки пальцев он вряд ли сумел все уничтожить. Операцию по окончательному уничтожению улик еще предстояло завершить. Фредерик Стюарт (судя по удостоверению личности на теле убитого) занимался не тем бизнесом, где желательны компаньоны. Что бы там ни было произнесено о его связях со спецслужбами, трудно представить, что он широко информировал своих покровителей (вероятней всего – придуманных) о месте, где систематически убивал людей. Так что, приняв надлежащие меры безопасности, в бывшую автомастерскую можно будет наведаться еще раз и убраться как следует.

С опаской Алекс вышел на дневной свет, уж больно непрезентабельно после поединка выглядела его одежда. Но опасения были напрасны, промышленный район переживал свои далеко не лучшие дни, шум от чьей-то активности доносился только издалека. Ни одного человека поблизости. Судя по виду расположенных рядом строений, забрести сюда мог только очень случайный прохожий. Алекс наугад выбрал направление и быстро зашагал прочь. Расклад времени позволял ему пятнадцатиминутную прогулку, и он решил вызвать такси как можно дальше от места убийства. Малоприятные сцены, засевшие в зрительной памяти, не давали Алексу возможности сосредоточиться и обдумать происходящее. Он ведь планировал как следует подготовиться ко встрече с Самантой, чтобы в очередной раз не выглядеть идиотом. Но, судя по всему, от этой роли ему сегодня не отвертеться. Ресурсов мозга хватало только на то, чтобы обдумывать уничтожение следов преступления. Тела нет, это хорошо. Если судить по мобильнику Стюарта, находящемуся в кармане Алекса, сейчас покойник бодрым шагом отдалялся от заброшенной мастерской. Потом он проедет по направлению к центру города… Свой мобильник Алекс предусмотрительно отключил, как только пришел в себя. Их пути со Стюартом разошлись и больше не должны были пересечься.

По дороге Алексу попалось несколько бездомных, очевидно, в этом районе подобная публика могла найти себе хорошее лежбище. «Только полицейского патруля не хватало», – подумал он. Принадлежащие покойнику коммуникатор и удостоверение личности в кармане, а особенно – три кредитных чипа, взятых в качестве законной добычи, могли доставить очень много неприятностей. Но особого выбора не было, приходилось рисковать. Новоявленный «украинский бизнесмен», к сожалению, от щедрот Европола был неприлично беден. Никакого источника доходов в ближайшем будущем тоже не намечалось. Чипы, если они не были персонифицированы или пусты, сулили хоть какое-то облегчение. Что касается коммуникатора, то его никак нельзя было оставлять или отключать на месте убийства. Если Фредерика Стюарта будут искать – это самая элементарная подсказка следствию. К тому же коммуникатор выполнял одновременно и функции персонального компьютера. Он мог хранить в себе информацию об огромных деньгах, заработанных душегубством. Алекс не был особенно силен в компьютерном взломе, но если не хватит собственных сил, всегда можно будет привлечь более продвинутых людей.

Появились первые действующие «предприятия». Лениво копошащиеся рядом с ними работяги по виду не особенно отличались от бездомных, они перетаскивали с места на место какие-то ржавые железяки, возились с огромными металлическими бочками (соответствующий запашок прилагался). Алекс подумал, что какой-нибудь из этих едкопахнущих жидкостей очень желательно залить бывшую автомастерскую, где он провел несколько неприятных часов. Это здорово могло помочь в уничтожении следов. Но пока ему оставалось только мечтать о таком способе. Работяги разглядывали потрепанного Алекса без особого любопытства. Он явно выглядел, как обычный конкурент на местном рынке труда. В цивилизованной части Денвера на подобную снисходительность рассчитывать не придется.

Сверившись с часами, Алекс вызвал такси. Той же самой дешевой компании, которой воспользовался прошлым вечером. Он был почти уверен, что в этой компании такси нет камер, и в поисках исчезнувшего Стюарта не всплывут кадры Алекса, расплачивающегося трофейным чипом с помощью трофейного же коммуникатора.

Такси прибыло на координаты мобильника, роботизированная система спокойно приняла заказ на доставку в ближайший парк. Без постороннего вмешательства вся техника в машине работала прекрасно, невзирая на дешевизну, над которой недавно издевался похититель. Алекс внимательно изучил интерактивную карту города, выбрал нужный ему вход в парк, запомнил направление, в котором он должен двигаться к другому выходу. Оплата с чужого мобильника тоже прошла без проблем.

Через несколько минут, зайдя в парк, где любопытных глаз было значительно меньше, чем снаружи, Алекс отключил мобильник Стюарта, если точнее – полностью деактивировал. Свой коммуникатор он задействовал, только подойдя к выходу. Быстро зашел в Сеть, нашел другую компанию роботакси и вызвал себе машину.

В гостинице Алекс самым быстрым шагом, на грани привлечения любопытствующих взглядов (если кто-то еще не обратил внимания на его внешний вид), двинулся к себе в номер. Несмотря на цейтнот, он просто обязан был сменить одежду и принять душ. Нет, лучше – в обратном порядке.

На встречу с Самантой он опоздал всего на две минуты. Аромат крепкого кофе заполнял кабинет, и Алекс внезапно осознал, насколько он голоден. Пришла пора расплачиваться с организмом за очередное чудесное исцеление.

Обменявшись приветствиями с Самантой, Алекс «тонко» намекнул, что был бы рад попробовать кофе с таким изумительным запахом.

– Я почему-то ожидала, что сегодня ты обойдешься без прелюдии, – сказала Саманта. – Ты достаточно прямолинеен, и больше всего на свете тебя должно интересовать, согласна ли я на сотрудничество. А ты, оказывается, настроен на светскую беседу за чашечкой кофе? Что случилось? Честно скажу, у меня в крови сегодня вместо гемоглобина кофеин. Слишком много материала для обдумывания и слишком мало времени для принятия взвешенного решения. Вот я и добавила себе немного времени. За счет сна.

– И какое решение принято? – поинтересовался Алекс. – Сотрудничаем? Не сотрудничаем? Размышления продолжаются?

– 20 процентов, – ответила Саманта.

– Я немного не понял, – Алексу жутко хотелось заорать «Что за черт?!» и треснуть кулаком по мудреному компьютерному столу, но он понимал, что голодный бунт своего организма надо пресекать в зародыше. – 20 % за то, что мы будем сотрудничать и 80 % – что не будем? Вероятностный прогноз?

– Вот это подход! – похоже, слова Алекса изумили Саманту. – При чем здесь вероятность? Ах да, ты же бывший полицейский, ты вряд ли когда-нибудь занимался бизнесом.

Алекс задумался: управление денежными потоками с оборотом в миллионы евро, долларов и прочих валют за время его работы в банке – это бизнес? Потом решил, что отвлекаться не стоит.

– Вот ты пришел ко мне, – продолжала тем временем Саманта, – ты считал, что если я соглашусь с тобой сотрудничать, то это произойдет из-за моей безумной любви к науке? Или из-за желания облагодетельствовать человечество, излечив его от всех болезней?

– Не совсем, – ответил Алекс. Слово «Конечно!», уже готовое вырваться изо рта, он проглотил в самый последний момент.

– Жаль, жаль, – притворно вздохнула Саманта, – на твоем примере я уже начала думать, что в полиции работают сплошные идеалисты. А если серьезно: какая причина может заставить человека забросить свой налаженный бизнес и переключиться на другой? Новаторский, рисковый, непредсказуемый.

– Деньги, – коротко ответил Алекс.

– Очень большие деньги, – поправила его Саманта. – Очень-очень большие деньги. 20 %, с которых я начала, – это твоя доля в прибыли.

– 20… процентов… – похоже, изнуренный голодом организм перекрыл поступление питательных веществ в мозг Алекса, и тот с трудом успевал за ходом мыслей Саманты. – Это… пятая часть…

– Ну и? – Саманта подобралась, словно приготовилась отражать атаку. – А ты на что рассчитывал? На 50 процентов? Ты и я, твои секреты, мои исследования, все пополам?

– Да я вообще-то о процентах не думал, – попытался защититься Алекс.

– И зря. А я всю ночь подсчитывала, где смогу мобилизовать деньги. В основном – на стороне. Нет у меня ресурсов, почти нет. Я планировала расширять свою работу с растениями – придется отменить. Как я могу заинтересовать инвесторов? Только предложив хорошее участие в прибыли. И еще…

– Что «еще»? – обреченно спросил Алекс. Почему-то он догадался, что дополнение не сулит ему ничего хорошего.

– Как ты мне объяснил, есть люди, которые имеют доступ к той же биотехнологии, которой набит сейчас твой организм. Допустим, их версия более старая, примитивная, но это несущественно. Они избегают патентования. Пока. Но если они передумают и вычислят, что мы пользуемся их технологией…

«Они всех нас просто перебьют», – подумал Алекс, но вслух ничего не сказал. Отпугивать потенциального партнера – последнее дело. Тем более насчет этих «людей» у него были кое-какие планы.

– …они попытаются нас разорить через суд, – продолжала Саманта. – Тогда твоя доля с 20 % падает до 15 %. Пять процентов уходят в фонд юридической защиты. Понимаю, неприятно. Но иначе – никак.

– Мне тоже неприятно. – Алексу, по большому счету, было сейчас наплевать на проценты, инвестиции и юридическую защиту вместе с нападением. Его терзал ГОЛОД. – Я веду себя не как нормальный человек, явившийся на деловые переговоры. Но я бы попросил тебя срочно заказать сюда какую-то еду. Поверь, очень надо.

Саманта бросила на него озадаченный взгляд.

– Пицца подойдет? – спросила она.

Алекс издал некое подобие стона. Мир сошел с ума. «Еда» и «пицца» стали синонимами. Но он и так был слишком… невыдержан. Не хватало только кулинарных капризов.

– Хорошо-хорошо, – он попытался загладить впечатление от стона. – Пицца подойдет.

– Бурная ночь? – Саманта не спешила сделать заказ. – Или покурил что-то?

– Хуже, – со злостью ответил Алекс. Голодная ярость начала новое наступление на мозг. Какого черта она ничего не заказывает? – Я ведь рассказывал, за счет какого материала самовосстанавливается мой организм? Этой ночью со мной произошел… несчастный случай. Меня ранили. Перелом и проникающее ранение в легкое. Не хочу, чтобы мои микроскопические лекари принялись отрывать кусочки плоти в одном месте и пристраивать их в другом. Пусть работают с едой.

– Интересно… – По глазам Саманты Алекс прочитал желание засунуть его в какой-нибудь навороченный сканер и исследовать, исследовать… Знакомый взгляд, Винченце Сальвати временами точно так же смотрел. – Теперь понимаю, почему ты не хочешь пиццу. Тут рядом отличная китайская кухня. Доставка в течение пяти минут. Тебе нужна свинина, у них есть под сладким соусом. Я заказываю?

Алекс уже открыл рот, чтобы сказать «Да!!!», но что-то его остановило.

– Почему мне нужна свинина?

– Ты что, не знаешь? Организм свиньи ближе всего к человеческому. Твоя ремонтная система разберет свинину на запчасти еще по дороге в желудок.

– Э-э-э, – неожиданно разыгравшееся воображение нарисовало в голове странную картину разбора свиньи на запчасти и конструирования из этих запчастей человека. Жуткий непобедимый голод вроде бы отошел на задний план. – Я бы заказал что-нибудь… полегче. Курятину, например.

Саманта пожала плечами.

– Как хочешь, – сказала она. – Я закажу себе утку по-пекински. А тебе…

– И мне утку, – быстро среагировал Алекс, – две порции. Нет, лучше три. Тогда мой демон голода будет нейтрализован надолго.

Саманта сделала заказ. Потом повозилась со своим компьютерным столом, и на поверхности-экране перед Алексом появился текст документа.

– Что это? – Алекс рассчитывал пять минут до прилета пекинских уток провести в предобеденной медитации, а уж никак не за документами.

– Черновик нашего договора, – сказала Саманта. – Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя обманула? Значит, надо подписывать договор.

Алекс посмотрел на текст, и голова у него закружилась.

– Ты уверена, – спросил он, – что это – английский язык? Я ни черта не понимаю!

– Английский юридический. Я тоже в нем не сильна, но для перевода на нормальный английский есть ИскИн.

Не будучи счастливым владельцем ИскИна (почти двухлетняя зарплата сотрудника Европола на его бывшей должности), Алекс приуныл. Не то чтобы он боялся обмана. Конечно, его обманут, после суточного знакомства с Самантой он в этом ни капли не сомневался. Но обман обману рознь. Не досчитаться пяти, десяти или еще скольких там процентов будущей прибыли – это одно. А вот отдать всю информацию о новом исцеляющем средстве и оказаться выброшенным на улицу – это совсем другое. Но вряд ли избежать второго варианта можно внимательным чтением договора. Хотя сделать умный вид надо.

– Можно перекинуть текст мне? – спросил Алекс.

– Чуть позднее, – Саманта не возражала. – Кое-что желательно подшлифовать. Например, ты сказал, что имя у тебя не твое. Оно временное? Ты вернешься к своему прежнему имени? Получишь новое? Сам ведь понимаешь, договор не может быть составлен «на предъявителя».

Алекс понимал. Но от тяжелых мыслей о собственном имени, о ближайшем и отдаленном будущем, а также от мук голода его спас обед. Четыре порции утки по-пекински вместе со всевозможными дополнениями прибыли в «конференц-зал», и Алекс с Самантой покинули кабинет. Офис был отделен от лабораторий, и по дороге Алекс увидел всего лишь двоих сотрудников. Молодые парень с девушкой сидели, окруженные трехмерными экранами, и, казалось, не принадлежали этому миру. Алекс знал, что в компании Саманты двадцать с лишним сотрудников, но их работа была не на виду. Интересно, догадывается ли команда, что капитан корабля решил резко поменять курс?

Уничтожив первую утку, Алекс потянулся было за второй упаковкой. И тут выяснилось, что Саманта даже не начинала есть. Все это время она сидела и наблюдала за его трапезой.

– Извини, – смущенно произнес Алекс, – наверное, это было неэстетичное зрелище. Я отбил тебе аппетит?

– Никаких проблем, – Саманта покрутила головой. – Наоборот. Столько непосредственности в процессе поглощения пищи я давно не видела. Такое зрелище только способствует аппетиту. Полегчало?

– Как минимум настолько, что я могу думать еще о чем-либо, кроме еды.

– Прекрасно. Продолжай, продолжай. Тебе есть где развернуться. Если бы все проблемы решались так легко…

– Я сильно осложнил твою жизнь?

– Как сказать… В принципе она всегда была сложной. Иногда менее сложной, но чаще – более. И вот все начало стабилизироваться, проблемы, решаемые с трудом, сменились проблемами рутинными. Я даже насторожилась, уж слишком долго все шло слишком гладко. Что-то назревало. И вот появился ты. А ведь я могла отказаться. Я до сих пор думаю, что, скорее всего, должна была это сделать.

– Извини за вторжение. – Алекс потянулся за очередной упаковкой утки. При этом он вспомнил, что в комплекте должны быть блинчики с зеленым луком и бульон. Магда несколько раз брала его в китайские рестораны. Что ж, пока Саманта жалуется на жизнь, можно сравнить европейскую и американскую версии китайской кухни.

– Нечего извиняться, – Саманта наконец-то приступила к еде, – выбор мой. То, что ты сказал об особенностях моего характера при первой встрече, должно быть правдой. Ведь еще во времена моей студенческой молодости один мой… преподаватель сказал, что я умна до безумия. Я восприняла это просто как комплимент своему уму. А все, оказывается, было сложнее.

– По-моему, ничего безумного в твоих действиях нет, – возразил Алекс. – Если бы я обратился к компьютерщику, к… – он посмотрел на стол, заставленный едой, – к повару, к художнику, наконец, и предложил им сотрудничество в деле освоения нового лекарственного средства – вот это было бы чистой воды безумием. А ты же биолог, бизнесмен, ой, извини, бизнес-леди. В чем проблема, кроме привлечения инвестиций?

– Святая простота. Ты считаешь, что особого разграничения между науками нет, каждый может заниматься тем, что ему взбредет в голову в данный момент?

Алекс так не считал, но решил подыграть, тем более к восстанавливающемуся организму вернулось чувство юмора, и он вспомнил подходящую к этой ситуации шутку.

– Конечно. Все науки по сути – одно и то же. Я даже старательно заучил одно правило, чтобы в них не запутаться. Если объект исследований зеленый или двигается – это биология. Если умирает – медицина. Если воняет – химия. Если не работает – физика.

Саманта рассмеялась. Некоторое время они помолчали, уделяя все внимание китайской кухне. И вот, когда умиротворенный трапезой Алекс начал примериваться к последней, третьей порции утки, его душевное равновесие было нарушено очень неприятным вопросом.

– Мне необходимо узнать, каким образом тебя ранили, – сказала Саманта.

– Зачем? У меня что, нет права на личную жизнь?

– Никто не трогает твою личную жизнь! – В отличие от Алекса, влияние обеда не было для Саманты столь же умиротворяющим, и она, похоже, начала заводиться. Или притворялась, что заводится. – Мы собираемся сотрудничать, я знакома с тобой всего один день, и уже за этот день ты влипаешь в какую-то смертельно опасную историю. Мне нужны подробности, чтобы оценить степень связанного с тобой риска. Пока я не сделала никаких опрометчивых шагов.

– Если сказать, что я просто выпил и ввязался в драку, это тебя устроит? – спросил Алекс. – Ведь про нас, русских, говорят, что мы любим выпить и побуянить.

– Про кого только так не говорят. – Саманта закончила трапезу и подошла к кофейному аппарату. – Я ведь тоже люблю выпить, я об этом говорила. И частенько посещаю всякие злачные места. Но мне как-то удавалось обойтись без проникающих… эээ… ранений. Мы партнеры, и я должна знать правду.

– Хорошо. – Алекс тут же принялся просчитывать, какую часть правды можно выложить, а какую – утаить. – Я уже рассказывал, что на нас с Магдой охотились. Нас искали всеми возможными способами. В том числе, как я узнал этой ночью, запустили наши данные в довольно-таки любительскую интернетовскую сеть. Для официальных организаций я мертв. Они меня не ищут. А про любителей я как-то не думал… И надо же было в Денвере найтись такому любителю! Который, должен признать, оказался настоящей занозой в заднице. Вот и вся моя история вкратце. Что до подробностей, то тебе ведь не интересно, кто кого куда пнул, когда мы дрались?

– Что с «любителем»?

– С любителем все в порядке, – дипломатично ответил Алекс, – с этой стороны нам больше никто не угрожает. У меня даже есть идеи, как нейтрализовать всю сеть. Или почти всю. Но некоторое время мне лучше не красоваться перед камерами слежения. В идеале, неплохо было бы подкорректировать свою внешность…

И тут Саманта, успевшая присесть с чашечкой кофе, удивила и даже немного напугала Алекса, резко хлопнув ладонью по столу.

– Теперь я верю, что мы партнеры, – сказала она. – У нас разные предпосылки, но мы подошли к одному и тому же выводу.

– Да? – Алекс не совсем понял, к какому выводу он пришел. – Можно немного подробнее?

– Ты же сам только что сказал, – Саманта говорила с интонацией нянечки, воспитывающей умственно отсталого ребенка. – Тебе надо изменить внешность. Капитально. Не маскироваться гримом и всякими вашими полицейскими штучками, а просто поменять лицо.

– Ты заговорила о партнерстве только потому, что тебя посетила эта гениальная мысль? – пришла очередь Алекса быть ехидным.

– В какой-то степени. – Саманту ехидство не задело. Совершенно. – Скажи-ка мне, дорогой партнер, отрастивший себе отрубленный палец, а если тебе отрубят нос, ты его тоже отрастишь?

– Конечно.

– А если отрежут ухо, выколют глаз, повредят кожу на лице, ты тоже справишься с этими травмами?

– Должен справиться, – Алекс постепенно начал понимать, к какой мысли его подталкивает Саманта.

– А каким образом твой лекарственный тандем (клетки плюс нанороботы) знает, какова твоя внешность?

– Программирование, – вспомнил Алекс объяснения Винченце. – Перед процедурой с меня сняли уйму информации. Обработали ее и заложили в нанороботов. Это как бы их инструкция по восстановлению меня, любимого.

– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? – Саманта с укоризной посмотрела на Алекса. – Ты знаешь, какого размера наноробот? Ты представляешь, сколько петабайт информации надо, чтобы описать человеческий организм? И думаешь, что все эти петабайты можно засунуть в малютку-наноробота?

Алекс понимал, что все вопросы риторические. Саманта просто выбрала такую форму изложения материала и лучше ее не перебивать. Но не удержался.

– Ты считаешь, что я недопонял что-то в словах Винченце?

– Какая разница? Ты недопонял, он упростил. Во-первых, программируют не наноробота, а всю наностаю у тебя в организме. Получается этакий суперкомпьютер, распределенный по твоему телу. Во-вторых, этот сборный компьютер пользуется очень мощной шпаргалкой: твоей ДНК. Там хранится вся информация о том, как ДОЛЖЕН быть устроен твой организм. Остается только ввести поправки. На фактор среды, который сформировал телосложение и внешность, на оптимизацию организма, если клиент дохляк. Ну, и на исправление генетических отклонений, естественно.

– Откуда ты это все знаешь? – удивился Алекс.

– Общая информация о «Коктейле», – устало проговорила Саманта. – Увлекательное… чтение. Особенно ночью. У тебя – очень сильно модернизированный «Коктейль». Принцип работы не изменился. Оригинальная версия работала напрямую с человеческим организмом. Производила его оптимальную настройку и старательно поддерживала. Новая, которая в тебе циркулирует, получила в свое распоряжение очень квалифицированных помощников-строителей. Теперь она может производить ремонтные работы.

– Спасибо за лекцию, – вежливо поблагодарил Алекс, его так и подмывало едко поинтересоваться, зачем все это было сказано. Но видно, что девушка потрудилась на славу и сейчас изо всех сил старается не зевнуть. Ни к чему ее обижать. – А что там с изменением внешности?

– Все очень просто. Прощай, пластическая хирургия! Осталось найти, какая часть программы нанороботов отвечает за внешний рельеф тела. Отбросить все, что, допустим… ниже шеи. И начнем менять лица как хотим. Все! Ты сможешь поменять твое жутко популярное лицо на какое-нибудь другое. С такой же легкостью, с которой ты отращиваешь палец!

Алекс вспомнил эту «легкость», и его передернуло. Но при этом он почувствовал и некоторое… легкое обалдение, что ли. Сейчас Саманта простенько, «на пальцах», можно сказать, изложила ему нечто такое, о чем Винченце Сальвати, при всей его гениальности, даже не заикался. Конечно, можно допустить, что он это знал, но промолчал. Нелогично. Винченце любил поговорить и все достоинства своего препарата расписывал во всей красе неоднократно. А Саманта знакома с препаратом всего ничего, и – вот вам, забил фонтан идей. Неужели он, Алекс, наконец-то сделал свой правильный выбор и обратился к нужному человеку?

– То, что ты описала, это займет много времени? – спросил Алекс.

– Зависит от двух вещей, – Саманта явно успела обдумать подобный вопрос, потому и отвечала уверенно: – Насколько быстро я найду подходящего нанотехнолога, специалиста по «Коктейлю», и насколько светлая у него будет голова. И, что намного важнее, насколько быстро этот спец сумеет перестроить обычный программатор нанороботов «Коктейля» на программирование твоей продвинутой версии.

Алексу показалось, что в чем-то девушка просчиталась. Поиск нанотехнолога, его умственные способности и переделка программатора. Это же три вещи. Но не время путаться в двух-трех соснах, нудно выясняя у Саманты причину ошибки. Есть кое-что поважней.

– Мне кажется, – сказал Алекс голосом гонца, приносящего хорошую новость, – я знаю, где найти программатор Винченце.

Саманта лихо присвистнула.

– Это сэкономит нам массу времени, – заявила она. – Где оборудование?

– В Европе, – Алекс поднял руку, останавливая уже начавшуюся говорить Саманту. – Есть маленькое «но». Тебе придется ссудить меня деньгами. Я должен прикупить кое-какую технику, чтобы извлечь этот программатор. Надеюсь, ты догадываешься, что мой прилет в Штаты, визит к тебе и подробный рассказ с обрезанием пальца – не часть комбинации по выклянчиванию пары-тройки тысяч долларов?

– Догадываюсь. – Саманта выглядела погруженной в какие-то свои, очень личные мысли. – Мы немного отвлеклись от основной темы. Ты хотел бы выслушать мой план на ближайшую пару лет или готов принять его вслепую?

– Буду счастлив! – Алекс как-то не понял, что речь идет о плане, да еще таком долговременном. Как все же здорово, когда есть кто-то, кто думает за тебя.

– Во время первой встречи я уже говорила, насколько мне не нравится идея разворачивания медицинского бизнеса. – Несмотря на сонливость во взгляде, речь Саманты была насыщена энергией. – Начинать с этого – легче покончить жизнь самоубийством. Но через несколько лет, когда мы как следует освоимся с новым средством и накопим массу фактов о его использовании без ущерба для организма, – почему бы и не рискнуть? Да и денег заработаем… А как мы это сделаем? «Безоперационная пластика лица», вот как это будет называться. Приобретаем лицензию на использование «Коктейля», видоизмененные раковые клетки называем «биологически активным объектом» и используем без патентования, как ноу-хау. Отныне во всех разговорах средство называем «Коктейль+». Любопытные пусть сломают голову, пытаясь перепрограммировать старый добрый «Коктейль» в «Коктейль с плюсом». А околомедицинская косметика – сумеречная зона, там всегда можно найти лазейки в законах, особенно учитывая то, что мы не оперируем. Нет хирургии – ура, мы не медики! Со всеми вытекающими последствиями. Ну а несколько лет спустя мы обнаружим, что наш «биологически активный объект» можно использовать… сам знаешь как. Тогда мы его и запатентуем, и через комиссии всякие проведем. Все понял?

– Все. Выглядит довольно изящно. У нас говорят «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». – Алексу так и не удалось перевести на английский эту поговорку в рифму. Но Саманта кивнула, похоже, оценила.

– Именно тот случай, – сказала она, – стратегия непрямых действий. Кстати, сколько можно полировать пластиковый контейнер? Он же одноразовый. Давай-ка я лучше тебе кофе сделаю.

Алекс обнаружил, что, судя по всему, уже достаточно давно расправился с третьей порцией утки и всеми дополнениями к ней. Но под оптимистический рассказ Саманты о том, как ловко они организуют свою околомедицинскую деятельность, продолжал на автомате подчищать то, что осталось от обеда, по кусочку лапши, по кунжутному зернышку, по капельке соуса. Решительно собрав одноразовую посуду, Алекс поискал, куда ее можно выбросить. Не нашел. А тут и Саманта с кофе подоспела.

– Если я успею управиться со своими делами, – сказал Алекс, – то уже завтра смогу вылететь в Европу. Скорее вечером, чем утром. Максимум – послезавтра.

– У тебя есть какие-то дела в Денвере, не связанные со мной? – удивилась Саманта.

Алекс вспомнил заброшенную авторемонтную мастерскую, где чуть было не распрощался с жизнью. Вспомнил процесс уничтожения улик и силой воли удержал в себе третью из пекинских уток, еще недостаточно укоренившуюся в организме.

– Есть, – выдавил он из себя. – Мелочи, конечно. Но нельзя пренебрегать мелочами. Потом может отозваться по-крупному.

– Это как-то связано с тем любителем, который тебя нашел? – продолжила допрос Саманта.

– В какой-то степени, – подтвердил Алекс. – Но сейчас все намного проще, чем было двенадцать часов тому назад.

К удивлению Алекса, Саманта промолчала. Только пальцы ее рук барабанили по столу в процессе наблюдения за пьющим кофе Алексом.

– Я бы не хотела, чтобы ты ввязался в какую-нибудь криминальную историю, – сказала она. – Как показывает статистика, очень много полицейских, оставивших свою работу в молодом возрасте, сами становятся нарушителями закона.

– Откуда эта премудрость? – спросил Алекс.

– Интересовалась, – с улыбкой ответила Саманта. – Но не из-за тебя, задолго до нашего знакомства. Хотела завести собственную службу безопасности, рассматривала варианты.

– Чем кончилось?

– Оставила все как есть, работаем с подрядчиком.

– Серьезный подрядчик?

– По-моему, да. Если память не изменяет, он обслуживает триста с чем-то компаний в Денвере. И еще немало в штате Колорадо.

Алекс расслабился. Обильная еда, все ресурсы организма брошены на самовосстановление. Самое подходящее время для послеобеденного сна. И одновременно – самое неподходящее. Речь идет о деловой встрече, благодаря которой он может стать (хоть и верится с трудом) богатым человеком. Очень богатым. Его партнер – женщина, красивая, как богиня, и умная, как лауреат Нобелевской премии. И коварная, как… Стоп, степень ее коварства лучше не измерять. Говоря простым языком – это одна из самых важных встреч в его, Алекса, жизни. И задремать сейчас – последнее, что ему надо. Но, проклятье, как хочется-то!

И тут Алекс вспомнил тему, не проясненную до сих пор. Достаточно важную, чтобы сконцентрировать на ней свое внимание и обратить внимание партнерши.

– Я восхищен твоим блестящим планированием, – сказал он Саманте. – Восхищен и впечатлен тем, что все это ты успела продумать за такое короткое время. Я принимаю во внимание твой живой ум и надеюсь, что ты сумеешь ответить на один очень трудный вопрос. Он висит у меня над душой уже больше двух месяцев. С тех пор, как меня убили в первый раз.

Саманта поморщилась. Примитивная лесть и дешевый драматизм явно раздражали ее утонченную натуру.