Перешагнуть через смерть Резник Леонид

Мальтиец отсутствовал довольно долго, зато пиццу принес огромную. Алекс попытался было наброситься на нее, как когда-то, в лучшие времена. Он ведь в считаные минуты мог умять все подряд после интенсивных тренировок, а уж для восстановления организма готов был на любое гастрономическое безобразие. Оказывается, для того, чтобы есть, тоже нужны силы! И их явно не хватало. Откусить, разжевать, проглотить…. откусить, разжевать, проглотить… тяжело идет. Вот если бы ему какое-нибудь пюре принесли… для внутренних ремонтных целей, желательно мясное… В памяти всплыло несколько совместных с Магдой визитов в ресторан.

– Я бы мог заказать для себя что-нибудь еще в ближайшем ресторане? – спросил Алекс у полицейского.

– Что именно? – голос у капитана был донельзя ехидный, и Алекс заранее представлял, как тот поиздевается над его просьбой. Но отступать не стал.

– Болонез. Много болонеза. Можно без спагетти.

– Неадекватное восприятие реальности, – Кайл Дебоно укоризненно покачал головой. – Скорее всего, последствия шока. На тебе висят дела на несколько пожизненных заключений. Европол записал тебя во враги рода человеческого. А ты обдумываешь свое меню! И вино ведь, наверное, выбрал.

– Красное сухое, если можно. – Алекс решил подыграть собеседнику. Пусть считает себя великим психологом. Но главное – пусть побольше говорит. Хорошо бы выяснить, что там за история с Европолом.

– До того, как выбирать вино, выполни свою часть договора. – Веселое настроение не покидало полицейского капитана. – Расскажи, что ты делал с момента перестрелки на «Жемчужине». Я даже не спрашиваю, из-за чего она была, не хочу отбирать хлеб у Европола. А вот то, что произошло с тобой на вилле у Винченце Сальвати, мне очень интересно.

– На «Жемчужине» меня сумели захватить. Какие-то африканцы. Потом передали другой команде, эти уже были европейцами. Судя по времени полета, приземлились мы в Сицилии. На голову мне надели мешок, так что точного места не знаю. Но это происходило в гористой местности, помню, как мотор надрывался, когда меня везли. Похитители говорили по-немецки. Я думал, каша заварилась из-за моей работы в банке, но они про банк ни слова не спросили. Зато про Магду задали миллион вопросов. Ввели какие-то препараты, и я выкладывал все, что они хотели узнать. Они считали, что Магда занимается чем-то еще, кроме проверки ресторанов, и думали, что я об этом что-то знаю. Но я ничего не знал. Тогда они стали выяснять у меня, с кем Магда общалась. Я помогал им смоделировать на компьютере внешность всех, кого видел. А также тембр голоса. Не добровольно, конечно, они мне все время вводили свои наркотики. И не кормили. Только немного давали пить. Можно, я сделаю перерыв на еду? И устал я страшно, очень тяжело говорить.

– Отдохни, перекуси. – Полицейский капитан, похоже, был человеком не злым, и Алекс получил возможность отдышаться (рассказ утомил его, как тяжелый физический труд), обдумать продолжение своего триллера и снабдить нанороботов материалом для восстановления организма, почти истратившего свои ресурсы. Кайл Дебоно тем временем переместился к столу и задействовал его компьютеризированную поверхность. Над столом замерцали голограммы, компьютер начал докладывать о новой информации, но полицейский отдал ему приказ замолчать.

В молчании Алекс доел пиццу. Отдышался, как после продолжительного бега… и попросил у капитана еще еды. Только, если можно, не пиццу. Чем больше, тем лучше. Но если нет выбора… то и пицца сойдет.

– Человек-загадка, – ухмыльнулся Кайл Дебоно, – неужели никаких желудочных колик?

Алекс оценил свое самочувствие. Никаких проблем с пищеварением не было и в помине. Сил вроде бы стало побольше. Ощущение раскаленного стержня вместо позвоночника никуда не делось, но острота восприятия притупилась, боль стала более переносимой, безобразие, происходившее в желудке, прекратилось. Неужели еда помогла?

– Никаких. Я голоден, очень голоден. Неужели по мне не видно?

Капитан пожал плечами и вышел. У Алекса было сильное искушение подскочить к компьютеру и попытаться отправить весточку Электрику. Но… «подскочить» – это сейчас не для него, а превратить «доброго» полицейского в «злого» таким идиотским поведением было совсем не сложно.

– Будет тебе еда, – вернувшийся капитан протянул Алексу бутылку фруктового напитка, – заказал. Только толку от твоих россказней – никакого. И я кое-что проверил. В твоей биографии нет службы в миротворцах.

– Закон позволяет мне сохранить этот факт в секрете. – Алекс не был особенно уверен в том, что говорит, и поэтому добавил: – У нас в России точно, не знаю, как в остальной Европе.

– А зачем сохранять в секрете службу в миротворцах? – удивился Кайл.

– На тот случай, если кто-то захочет отомстить за умиротворение.

– Интересная точка зрения… – Похоже, полицейский не часто отвлекался на абстрактные размышления и мог спокойно проглотить еще не одну выдумку.

В этот момент в кабинет зашел другой страж порядка. Он принес два огромных сэндвича и бутылку минеральной воды. Алекс обреченно вздохнул. Не то чтобы он так уж голодал. Если честно, голод был уже утолен, а сам процесс еды представлял собой утомительное занятие. Он предпочел бы просто отдохнуть. Но… возвращение в приличную физическую форму сейчас зависело только от количества съеденной пищи. И как бы это ни утомляло, как бы по-идиотски это ни выглядело со стороны, ему оставалось только… жрать, жрать и жрать. И к черту ревнителей хорошего тона и изящной словесности, когда вопрос идет о выживании!

– Тебе не кажется, что ты непорядочно себя ведешь? – спросил капитан.

– Что? – Алекс чуть не подавился от неожиданности. Уж где бы он мог ждать обвинения в непорядочности, так это не в полицейском участке. Или ему просто повезло нарваться на офицера с гипертрофированным чувством юмора? – В чем моя непорядочность проявляется?

– В элементарном вранье. На «Жемчужине» видеосъемка показывает, что ты вместе со своей подругой сел в «летающее блюдце». Сам. Никакие африканцы тебя не захватывали. Ты меня обманул. А я сдержал слово, кормлю тебя. Неравноценный обмен. Я тебе качественную еду, а ты мне примитивную ложь.

– А качественная ложь тебя устроит?

– Ты не умничай, я ведь могу и разозлиться. Просто расскажи правду.

– Да, улетели мы вместе с Магдой. Прилетели на Сицилию. Если я ничего не перепутал – в Пачино. Но наше «блюдце», наверное, выследили. На нас напали, Магда сумела убежать, а меня подстрелили чем-то снотворным. Дальше – как я и описывал.

– А почему не рассказал правду сразу?

– Соучастие в угоне транспортного средства.

Полицейский капитан захохотал. В кабинет кто-то заглянул, но, разобравшись в ситуации, закрыл дверь. Кайл Дебоно отсмеялся, потер глаза, похоже, он прослезился от смеха.

– Это надо же, какая интересная логика, – сказал он. – А тебе не приходило в голову, что несколько пожизненных сроков или принудительная психокоррекция настолько превосходят наказание за угон, что и беспокоиться не стоит?

– Это за что же меня так? – Алекс прекрасно знал, за что, но маску «контуженного» продолжал сохранять. – На нас напали. Если у вас такие хорошие камеры и записи – проверьте. Мы просто защищали свою жизнь.

– Не будем. – Капитан сделал жест, словно отмахивался от насекомого. – Я не хочу втягиваться в дискуссию о «Жемчужине». Меня интересует то, что было потом. Похоже, происходило оно на моей территории.

И тут Алекс осознал, что пришло его время задать вопрос. Конечно, он знал, что случилось с Магдой. Но полицейскому об этом знании неизвестно.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я понимаю, что в этом кабинете я должен не спрашивать, а отвечать. Но я бы очень хотел узнать… что с Магдой?

Веселое лицо полицейского капитана мгновенно стало серьезным. Он внимательно посмотрел на Алекса, помолчал.

– Когда ты начал ставить условия, – сказал Дебоно, – я решил, что ты хочешь узнать про подругу. Но желудок для тебя оказался важнее. Я и тогда не собирался тебе что-либо рассказывать. А теперь – тем более. Когда ты видел ее в последний раз?

– В здании, во время боя. В потолке пробили дырку, оттуда вывалился тип в броне и экзоскелете. А Магда пробежала по стене, взлетела на потолок и нырнула в ту же дырку.

Алекс подумал, что говорит почти правду. Он действительно тогда видел Магду в последний раз. Живую Магду.

– Ты не удивился, что она может так двигаться?

– Ну, я и сейчас не уверен, что мне это не почудилось. Но была мысль, что когда эти люди, которые меня допрашивали… То есть они не врали, что Магда из Европола.

– Ты и в самом деле не знал?

– Откуда? – Алекс посмотрел на полицейского своим самым искренним взглядом, дожевал первый сэндвич и обреченно глянул на второй. Ему хотелось не есть, а спать. Но самочувствие ощутимо улучшалось, и Алекс относил это на счет еды. Грех было отказываться от настолько простого и эффективного способа лечения.

– Итак, – в голосе капитана появилась жесткость, – продолжай. Ты в плену в горах на Сицилии, тебя допрашивают о Магде и ее связях. Дальше.

– Потом обо мне забывают на день. Или два? Я от голода уже не очень соображал. Мне и воду-то почти не приносили. Там в подвале какая-то солома была, я ее пробовал жевать, так у меня даже слюны не было.

Капитан осуждающе покрутил головой, но промолчал.

– После этого дня (или двух?), – продолжил Алекс, – мне принесли мобильник.

– Твой?

– Нет. Обычный коммуникатор, чей – не знаю. На линии уже была Магда. Она на меня посмотрела, ей дали разглядеть меня, попросили помахать рукой. Она спросила, как дела, я не хотел ее заводить, только сказал, что с едой не очень, а так все нормально. И меня опять оставили одного. В какой-то момент я потерял сознание. Пришел в себя в вертолете. Вертолет армейского типа. Со мной Магда, двое мужчин очень крепкого телосложения. Ну и пилот, само собой. Магда поит меня чем-то сладким, какую-то кашицу дает. Я попросил есть, а она говорила то же самое, что и ты. Про желудок и смерть в мучениях. Сказала, чтобы я не волновался, у нее есть знакомый… Винченце, кажется, зовут. Тот, кто придумал «Коктейль». Она, мол, может с ним договориться, и он мне привьет этот самый «Коктейль».

– Как забрала она тебя у похитителей?

– Я спросил. Она ответила, что это так просто не объяснить. Она мне все расскажет потом. А я уснул. От слабости или от какого-то наркотика, что дала Магда, – не знаю. Пришел в себя на шикарной вилле. Нас трое. Я, Магда и этот ученый-итальянец. И Магда с ним ругается. Я понял, что у него проблемы, доступа к «Коктейлю» нет, а сам он скрывается. Потом они прекратили ругаться. Сели что-то обсуждать, деловые такие, с компьютерами. Я лежу, сил нет, обидно до жути. Ну, думаю, спасла меня Магда и сразу интерес потеряла, не кормит. Потом у Винченце заработал мобильник. Он начал отвечать и тут же – взрыв. Ракета. Первой ракетой Винченце и убили. По дому стреляют, я шевельнуться не могу. Уже попрощался с жизнью. Думаю, до чего по-дурацки умираю. Взрыв наверху, с потолка валится боец в броне, а Магда, наоборот, убегает вверх. Там еще стрельба была наверху… Все. Просыпаюсь здесь.

– И зачем я тебя кормил? – удивился капитан. – Информации – ноль. Ничего ты не видел, ничего не слышал…

– Ну почему? – возразил Алекс. – Кое-что слышал. И рассказал.

– Молчи уж… – махнул рукой капитан, – рассказчик. И ни малейших признаков желудочных колик!.. Обидно. Никакого морального удовлетворения. Может, и «наркотик правды» тебе не повредит? А то я боялся вводить, организм ослабленный…

Алекс и до лекарства Винченце был привит от гипнотропина, теперь же нанороботы должны были убирать мешающую химию в два счета. Мысленно он посочувствовал наивному полицейскому, собиравшемуся сделать ставку на допрос с помощью наркотика. Но все оказалось не так просто.

– Скорее всего, у меня не хватит времени на настоящий допрос, – сказал Кайл Дебоно, словно разговаривая сам с собой. – Придется нам расстаться, и не скажу, что я расстроюсь. Поскольку в побоище уцелел ты один, все убийства повесят на тебя. И Винченце Сальвати, и твоей подруги.

– Что-о? – Алекс попытался вскочить, но сил еще было мало, чертовски мало. Недоеденный сэндвич выпал из рук, манжета мобильного медцентра съехала, и зелено-оранжевая гамма сменилась красно-синей. – Магда убита? Как?

– Крайне жестоко. В нее выстрелили ракетником, а потом обезглавили. Голова не найдена.

– Сволочи! – с чувством воскликнул Алекс и откинулся на своей лежанке. – Гады. Мне казалось, она может уйти, она была такая верткая. Но зачем отрубать голову?

– Бог его знает. – Капитан пожал плечами. – Вместо контрольного выстрела, наверное. Думаю, что именно тебя будут мучить этими вопросами.

– Почему меня?

– Ты знаешь, что издалека лучше видно?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты помнишь, я за пиццей пошел, и меня долго не было? Так я не тесто месил и не сыр делал. Разговаривал. Позвонил мне какой-то европоловский умник. Из Парижа. Им стало известно о твоем чудесном воскресении из мертвых. Почему-то их это так возбудило…

– Кого «их»?

– Европоловцев. Они все про тебя знают, больше, чем ты сам о себе. Я услышал, что ты один из самых опасных преступников в мире, что ты зверски убил Магду Симмонс, сотрудницу Европола, работавшую под прикрытием, что они немедленно высылают за тобой своих людей, а я должен заковать тебя в кандалы и поместить в одиночную камеру. Я пытался объяснить, что сил у тебя не хватит, чтобы справиться с пятилетним ребенком, что ты истощен до предела и не убивал Магду. В ответ этот чертов француз не очень лестно высказался о моих умственных способностях. Ты действительно так опасен?

– Не думаю.

– И мне так не кажется. Ты – заноза в заднице, это точно. Тебя хорошо выдрессировали в миротворцах, ты был сильным бойцом, но мне ясно, что убить Магду ты не мог. Если я предложу тебе защиту от Европола, ты расскажешь мне правду?

– О какой защите и какой правде идет речь? – Алекс старался демонстрировать невозмутимость, но не был уверен, что у него получается. Было сильнейшее искушение попросить Кайла Дебоно связаться с Отделом внутренних расследований. Но если конспирация накроется, то миссия охоты на вампиров будет провалена. А если гонцы продажных европоловцев прибудут сюда из Парижа (почему Париж?) и убьют его «при попытке к бегству»? Лучше сохранить жизнь, чем работу. И можно ли доверять мальтийскому капитану? Какой-то он излишне добрый и откровенный для полицейского.

– Сейчас тебя госпитализируют, – сказал Кайл Дебоно. – Доктора запретят твою транспортировку, и даже Европол не сможет это оспорить. Медицинская комиссия задокументирует твое состояние и подтвердит, что в течение последних нескольких дней ты был абсолютно недееспособен. Это тебе для будущего суда.

«Еще десяток-другой сэндвичей, – подумал Алекс, – и комиссия просто обвинит меня в мошенничестве».

– Я готов всегда и везде утверждать, что на Мальте – самая лучшая в мире полиция, – сказал Алекс. – Но ведь тебе не этого от меня надо. Чего ты хочешь?

– Правды!

– А почему ты считаешь, что я вру?

– Слишком гладко и никаких концов. Не за что зацепиться.

– Можно узнать конкретно, за что ты хочешь зацепиться? Может быть, я и вспомню какую-нибудь деталь, на которую не обратил внимания. Ясно, что Магда во что-то вляпалась, а я, со своими талантами, помог ей отбиться. Но почему ты думаешь, что она со мной делилась секретами?

Кайл Дебоно молча побарабанил пальцами по столу.

– Твоя подружка как-то связана с недавно уничтоженной компанией ВИРОД, – сказал он. – Большой «Бум-м!», множество трупов, добивание уцелевших, никакой информации от Европола – вот такое дело. Винченце Сальвати был последним, кто сумел уцелеть. До вашего к нему визита, конечно. Мне не нравится, как Европол ведет себя на моей территории. Но если ты ничего не знаешь, помогать не буду. Лети в Париж, или куда там тебя Европол заберет. И пусть ты даже тридцать раз не виноват, а на спине у тебя маленькие ангельские крылышки – не помогу. Сегодня мой запас доброты исчерпан. На неделю вперед. А может – и на месяц.

Это уже больше было похоже на естественное поведение стража порядка. Алекс начал обдумывать, как он обратится к мальтийцу. Ясно, что капитан настроен против Европола. Кто знает, как он отнесется к его внутренней полиции, Отделу расследований?

В это время из соседней комнаты послышалось нечто напоминающее темпераментный средиземноморский скандал. Дверь приоткрылась, показалась взъерошенная голова полицейского, и после короткого обмена репликами на мальтийском языке Кайл Дебоно спешно покинул помещение. Алекс попытался оценить свое состояние. По сравнению с тем, что было после пробуждения, – явный прогресс. Можно даже попытаться подраться с пятилетним ребенком. С шансами на победу. Да и боль почти прекратилась.

Приятные мысли о чудесном исцелении были прерваны самым грубым образом. Сначала в кабинет вошел мальтийский капитан полиции. За ним нарисовался… робот… нет, не может быть, это просто стандартная экипировка спецназа – бронированный экзоскелет.

– Как можно прибыть из Парижа за такое короткое время? – спросил капитан.

– Я не из Парижа, – голос посланца Европола был искажен забралом и, похоже, не только забралом, но Алексу он показался странно знакомым. И совершенно неуместным для полицейского участка. – Я с Сицилии. Заказ на доставку преступника пришел из Парижа, это да.

Сицилия… Голова после всех передряг, типа воскресения из мертвых, работала плохо. Но Сицилия чертовски сочеталась с этим голосом. Кто это мог быть?

– Вы должны себя идентифицировать, – стандартно-деревянным голосом обратился Кайл Дебоно к посланцу Европола.

– В каком уставе это записано? – Бронированное чудовище осматривало кабинет, словно готовилось вступить в схватку прямо здесь. По звукам из соседней комнаты можно было понять, что за дверью находится подкрепление. – Я транспортирую опаснейшего преступника, нет сомнения, что у него есть сообщники. Я должен опасаться за свою жизнь и жизнь моих близких. И я вообще не работаю в Европоле, я просто выполняю заказ. Работа по найму, полиция Мальты тоже может воспользоваться.

– Состояние здоровья арестованного… – начал было Кайл Дебоно, но ему не дали закончить.

– После передачи объекта мне, – сказал наемник, – с мальтийской полиции снимается любая ответственность за арестованного. Даже если он умрет через секунду, ваша совесть будет чиста.

И тут Алекс узнал говорившего. Темный Монах! Человек, работающий на вампиров, выполняет заказ Европола? Бред какой-то. А если это не бред, и Темный Монах только притворяется, что выполняет заказ? Неужели так просто обмануть полицию?

– Твой чип в порядке, – Кайл Дебоно словно прочитал мысли Алекса, – но вся эта история дурно пахнет. Это – единственный живой свидетель массовой бойни, которая произошла на нашей территории. Мы не сможем раскрыть преступление…

– Хватит, офицер, – в голосе наемника стало еще больше металла. – Я действую на основании параграфа 115 и забираю у вас убийцу агента Европола. Могу пожелать вам успеха в раскрытии преступления.

По голосу, а также внезапно прорезавшимся шестым чувством Алекс понял, что если мальтийская полиция откажется «передавать преступника», то криминальная история Мальты пополнится еще одним массовым убийством. Зачем кому-то могла настолько понадобиться его скромная персона, что этот «кто-то» готов самым дерзким образом обмануть Европол и убивать мальтийских полицейских?

Кайл Дебоно пожал плечами, развел руки в стороны. Банальная жестикуляция на тему «Я с этим не согласен, но сделать ничего не могу».

– Он ваш, – сказал капитан. – Надеюсь, вам повезет с ним так же, как и остальным его… э-э… знакомым.

В кабинет, места в котором и так было маловато, втиснулся еще один боец в экзоскелете. Он отсоединил Алекса от аппаратуры (попутно сломав что-то в манжете). Руку Алекса от участи манжеты спасло только чудо. Под бдительным присмотром Темного Монаха второй боец бесцеремонно взвалил Алекса на плечо и понес. У дверей полицейского участка их ждал мощный, хотя и несколько устаревший вездеход.

Отсек машины был тщательно изолирован, и Алекс не видел, куда они мчались. Наконец мотор сбавил обороты, сирена смолкла. Потом машина стала двигаться еще медленнее, почти со скоростью пешехода. С лязгом запрыгала на каких-то неровностях, замерла. Какое-то время ничего не происходило. Сопровождающие сидели неподвижно, из-за своего антуража они выглядели роботами на стэнд-бае.

Несколько минут спустя (каждая растянулась на час) пространство вокруг машины ожило. Загудело, затряслось. И Алекса вдавило в сиденье. А еще через несколько мгновений появилось ощущение отрыва от земли. Полетели…

Алекс мог бы возгордиться тем, сколько ресурсов вбухали в его похищение, но вместо этого расстроился. То, ради чего эти парни осмелились перебежать дорогу Европолу, так просто не отдадут. Как-то не предполагалось, что вампиры (настоящие или поддельные) способны на операции с использованием своего спецназа и мгновенную мобилизацию тяжелой техники. Казалось, что они специализируются только на богатых недоумках. Как ему теперь выкручиваться?

«Роботы» ожили. Сняли шлемы, перчатки. Алекс не ошибся, возглавлял эту операцию Темный Монах. Он вытащил из какого-то карманчика пластиковую упаковку, раздал своим подчиненным пилюли и сам проглотил одну.

– А мне? – спросил Алекс.

– Тебе зачем? – удивился Темный Монах. – Ты же не принимал допинг. Его желательно быстрее нейтрализовать, а то отходняк очень сильный.

– А зачем понадобился допинг? – Алекс был удивлен, что ему так спокойно все объясняют. Насколько он знал своего собеседника, раньше из него невозможно было выдавить даже такую мизерную информацию, как факт использования допинга.

– Ты разве не пользовался экзоскелетами? – Язык Темного Монаха слегка заплетался. Чуть-чуть, самую малость. Скорее всего, влияние того самого допинга. Это, кстати, могло объяснить и разговорчивость. – Ты же миротворец. Бывший.

– У нас не было, – ответил Алекс, – дорогая штука эти экзоскелеты. А в спецназе я не служил. Так зачем допинг?

– У человека нервные импульсы слишком медленно передаются по сравнению с электроникой. – Темный Монах был просто душка. – Без допинга ты здоровенный бронированный увалень и не более того. Уф-ф-ф… Я просто не могу поверить, что мы это сделали.

Сейчас, глядя на голову, торчащую из брони, Алекс видел совсем другого Темного Монаха. До сих пор он считал его много повидавшим, умудренным жизнью человеком, который выглядит намного моложе своих лет и бравирует этим. Теперь же казалось, что это просто юноша, напустивший на себя солидность и умудренность. Если задуматься… Алекс ведь недаром штудировал фэнтезийное творчество… так может выглядеть обладающий даром вечной жизни вампир. Если его обратили в молодом возрасте… недаром раньше Темный Монах вызывал у него ассоциации то с венецианскими аристократами, то с флорентийскими вельможами времен Возрождения. А видел ли он хоть раз Темного Монаха при свете дня? Кажется, нет, встречались они только вечером. И сейчас он приехал наглухо загерметизированный бронекостюмом.

«Вампир? – Внутренний скептик не дал расслабиться. – А с каких пор вампиры употребляют допинг и глотают антидопинговые препараты? А потом, когда в их организме вся эта химия гасит друг друга, болтают, словно подгулявшие пьяницы? И вместо построения идиотских теорий надо пользоваться моментом и выкачивать информацию».

– Что сделали? – поддержал разговор Алекс. – Изготовили поддельный чип, украли полицейскую машину, зафрахтовали самолет. Да, организовано неплохо, но почему такой восторг?

– Чип не поддельный, – кажется, Монах попался на провокацию. – Он – настоящий. Мы перехватили посыльных. В сицилийском филиале Европола до последней секунды не должны знать, что происходит. Чем позднее узнают, тем больше шансов избежать погони. Над прикрытием работает куда больше народу, чем нас здесь.

– А куда мы летим?

– Так тебе и расскажу! – Темный Монах рассмеялся. Задорно, по-мальчишески. – В надежное место. Высоко, глубоко и очень-очень холодно. Как тебе ребус? Не понимаешь ты своего счастья. Если не будешь знать, где побывал, есть шанс, что уйдешь живой. – Еще один приступ смеха. – Но ты думаешь, я о тебе забочусь? Нет, не о тебе. Я об этих ребятах забочусь. Столько преданных сотрудников теряешь только из-за того, что они узнают слишком много… А ребусы они разгадывать не умеют. Им бы кому-нибудь голову оторвать – это они могут.

«Преданные сотрудники» согласно закивали. Им тоже было весело. Но, возможно, инструкция предписывала им молчать. И они молчали. Только улыбались и с довольным видом переглядывались.

– Не понимаю я вас, – на этот раз Алекс говорил абсолютно искренне, просто размышлял вслух, безотносительно к реакции собеседника. – Такая сложная операция, такая рискованная. И чего ради? Спасти меня от Европола? Меня, уволенного банковского клерка, человека, полгода дурившего вам головы, провалившего свое первое и последнее задание добыть от несчастной Магды украденный рецепт лекарства. Да она ничего и не крала! А я не стою даже горючего, которое истратит этот самолет!

– Стоишь-стоишь. – Командир спасательного отряда покровительственно посмотрел на спасаемого. – И задание ты выполнил с блеском. Оно было неправильно сформулировано, наверное, ничего твоя Магда не крала. Но ошибочная формулировка привела к верным результатам. И ты справился.

– С чем?

– Со всем! Ты читал заключение о своей смерти?

– Нет. Какое, к черту, заключение? Я, между прочим, жив.

– Но был мертв, – авторитетно заявил Темный Монах. – После налета, когда прилетела полиция. И мои люди… э-э-э… мои боссы читали это заключение. Они здорово впечатлились. У тебя было пробито сердце, правое легкое, перебит позвоночник. Еще кое-что по мелочам. Всего не припомнишь. Ты хоть понимаешь, что это означает?

– Нет, – Алексу как-то недосуг было задумываться над своим чудесным воскресением. – И что в этом особенного?

– Твое сердце не работало черт знает сколько времени. Допустим, оно исцелилось благодаря лекарству Винченце Сальвати. Но ведь не мгновенно же! Это значит, твой мозг не получал кислород.

– Ну и… – теперь Алекс и сам мог продолжать без помощи видного эксперта по мозговому кровоснабжению, одетого в бронированный экзоскелет. Но сил не было.

– А мозг без кислорода не живет больше шести минут, – Монах явно излагал домашние заготовки. – Кто снабжал твой мозг кислородом в те часы, когда регенерировались твое сердце, легкие, позвоночник?

Алекс молчал. Перерожденные раковые клетки и вездесущие нано, о которых столько говорил Винченце, могли сделать немало. Например, залечить тяжелейшие раны. Но отлавливать молекулы кислорода в воздухе… И, кстати, что дальше? Как донести эти молекулы до клеток мозга? Алекс с ужасом осознал, что он не мог выжить, да он и не жил, наверное, его ранили, почти убили на вилле Винченце, и то, что он пережил в последние часы, – не что иное, как мощный яркий предсмертный глюк. Еще несколько секунд и… кранты.

Но кранты все не наступали. Темный Монах привел еще несколько доказательств того, почему Алекс не мог выжить с научной точки зрения.

– Кто бы уж говорил о научной точке зрения! – не выдержал Алекс. – Человек, который работает на вампиров. Насколько я понимаю, для существования вампиров тоже нет научного объяснения.

– Насколько ты понимаешь… – Собеседник выглядел уже не таким расслабленным. Скорее, усталым. – Мы квиты. Ты ничего не понимаешь в вампирах, мы – в твоем организме после того, что с ним произошло у Винченце Сальвати. Совершим обмен. Ты узнаешь о вампирах, как говорится, из первых рук, а мы изучим твой суперорганизм. Взаимовыгодная сделка. Транспорт – за наш счет. Воскресение из мертвых стоит любых капиталовложений.

Алексу было о чем подумать. Все происходящее – не глюк. Его мозг действительно каким-то образом уцелел, несмотря на длительное отсутствие кислорода. Как это все объяснить? Он был достаточно взрослым, чтобы не верить в чудеса. Всему на свете есть какое-то разумное объяснение. Правда, далеко не всем оно известно. И тут Алекса словно ударило током. Магда! Ей отрубили голову! Мозг Магды…. Она носила в себе те же нано, что и он, Алекс. Значит ли это, что ее мозг мог уцелеть в голове, лишенной тела? Вот чертовщина… А если тот, кто приказал отрубить голову, что-то об этом знал? Потому и отдал такой изуверский приказ? Можно ли допросить отрубленную голову?

Алекса замутило.

– Что произошло? – Темный Монах насторожился. – Ты словно вспомнил что-то очень важное. И чертовски неприятное.

– Тут мне в голову кое-что пришло… – Алекс не хотел делиться мыслями об отрубленной голове Магды. Но что придумать, не знал. А слово «голова» так и вертелось на языке. – Это… то, что ты говорил… насчет моей ценности. Как-то я по разговору с полицейским капитаном не понял, что в моем воскресении есть нечто особенное. Он ведь должен был ознакомиться с документами, с заключением о смерти…

– Они же тупы-ые… – Кажется, Темного Монаха накрыла еще одна волна расслабления.

– Кто «они»?

– Полицейские. Есть шутка, которой лет сто. «Почему полицейские ходят по двое? Потому, что один из них умеет читать, а другой – писать». Тебе попался тот, который пишет.

Темный Монах говорил так ненатурально, а объяснение выглядело таким притянутым за уши, что Алекс заподозрил подвох. Мальтийский капитан выглядел и умеющим читать, и умеющим делать выводы из прочитанного. Но списал нестыковки с жизнью и смертью Алекса на ошибки экспертов. И вел себя как святая мать Тереза, а не как лишенный сантиментов офицер полиции.

– Он работал на вас! – осенило Алекса. – Вы с ним договорились. Купили или как-то еще повлияли. А я-то вообразил, что это на Мальте такая полиция гуманная.

Темный Монах как-то странно посмотрел на Алекса. Задумался, помолчал.

– Никто на нас там не работал, – наконец сказал он. – И гуманизмом там не пахнет. Мне это не нравится. – Потом еще помолчал и заговорил по-итальянски, включив микрофон своего костюма. Алекс сумел на слух уловить слово «сегуире». Что-то связанное со слежкой, преследованием. Интересно, если мальтийский капитан не сотрудничал ни с Европолом, ни с Темным Монахом, то кто может их преследовать?

Минут десять летели молча, если не считать еле слышное италоязычное ворчание, доносившееся из наушников Темного Монаха. Под конец оно его здорово расстроило.

– Нас ведут, – сказал наконец Монах по-английски. – Подсвечивают с орбиты. Очень аккуратно, один импульс подсветки в полторы минуты. Если бы я не затребовал полное сканирование – ни за что бы не обнаружили. Какая еще сволочь в нас заинтересована? Слушай, живой труп, ты только что показал свою сообразительность. Кому еще вы с подругой перебежали дорогу?

– Никому, – буркнул Алекс. – Я вообще здесь случайно. Сам думай. По-моему, у вас в организации утечка информации. Только так могли узнать, что меня увез не Европол. Да, а что за спутник?

– Откуда мне знать. – Темный Монах пожал плечами, даже бронекостюм заходил ходуном. – Там столько мусора, набитого электроникой, висит…

– От них можно уйти? – поинтересовался Алекс.

– Только если сбить спутник. Но не уверен, что у нас есть такие ресурсы. Сейчас узнаю.

Италоязычный диалог с пилотами сменился на немецкоязычное общение с командным центром. Потом Темный Монах опять перешел на итальянский и стал инструктировать своих напарников. Алекс понял, что маршрут будет изменен. А проанализировав все услышанное на двух слабо понятных языках, пришел к выводу, что машину на бреющем полете планируют сбросить с самолета на шоссе с высоты в несколько метров. И ужаснулся. Оставалось надеяться, что перевод с итальянского и немецкого ему не очень удался.

– Какой у нас самолет? – спросил Алекс в надежде, что ответ поможет ему просчитать ситуацию.

– Средний. Грузовик. – Ответ Темного Монаха никакой ясности не внес. Что это за средний самолет, в который запросто въезжает бронированный внедорожник? С другой стороны, Алекс не был достаточно крупным специалистом по воздушному транспорту, и самолет мог быть небольшим, но приспособленным для въезда машины. Тогда десантирование на шоссе – не такая уж невыполнимая задача для опытного тандема пилот – водитель.

Внезапно инструктаж прекратился. Темный Монах замер, выслушивая какую-то информацию от пилота. Задал пару вопросов. И взорвался каскадом темпераментной итальянской ругани. Стало ясно, что ситуация ухудшилась.

– Что теперь? – не выдержал Алекс.

– Нас преследуют, – бросив эти слова, Темный Монах обменялся несколькими фразами с пилотом и вернулся к Алексу. – Беспилотный патрульный самолет Европола. Из тех, что на воздушной границе с Северной Африкой патрулируют. «Валькирия».

– Бог ты мой! – вырвалось у Алекса. – Три скорости звука и лазерная пушка. Нам надо садиться.

– Поздно. Нам надо молиться.

С трудом понимая, кому может молиться наемник вампиров, Алекс пытался что-то придумать. Явно по привычке. От него сейчас не зависело абсолютно ничего. Какой мудрый совет он может дать пилоту через посредника, когда крылатый убийца приблизится? А учитывая его скорость…

Самолет тряхнуло, и он стал уходить направо и вниз. Кто-то из спутников Темного Монаха действительно забормотал молитву.

– Нас подбили? – спросил Алекс.

– Нет, – ответил Темный Монах. – Попытались. Лазерная пушка. Но мы выстрелили отражатели.

– Как можно успеть? Лазер – это же скорость света.

– Банкир… – Темный Монах не утратил свое чувство юмора. – Наша защита регистрирует лазер прицела и автоматически выстреливает упаковку отражателей. Осталось четырнадцать упаковок. Сейчас «Валькирия» зарядит конденсаторы и опять выстрелит. Был бы на ней человек – стрелял бы без лазерного прицеливания. Хорошо, что люди там не предусмотрены.

– А дистанционное управление? – забеспокоился Алекс.

– Тоже не предусмотрено.

– Почему? – хоть Алекс и был сотрудником Европола, но таких мелочей не знал и удивился нелогичности.

– Если «Валькирия» собьет летательный аппарат, на котором окажутся люди, то тех, кто с ней работал через дистанционное управление, смогут обвинить в убийстве. Никто в Европоле не хочет получить такое обвинение. А так – все предупреждены, что в небе летает безжалостный робот-убийца. И раз полезли в опасную зону – сами виноваты.

Самолет еще раз тряхнуло.

– Осталось тринадцать отражателей, – комментарий Темного Монаха прозвучал как начало обратного отсчета.

Через промежуток времени, слишком короткий, чтобы конденсаторы «Валькирии» могли перезарядиться (хотя кто знает?), самолет опять тряхнуло. И началась такая болтанка… Темный Монах молчал. Судя по его лицу, он получал какую-то информацию от пилотов.

– Что там? – не выдержал Алекс. На ответ он особенно и не рассчитывал.

– Спутник… – Темный Монах ограничился одним словом, продолжая напряженно прислушиваться к пилотам, командному центру, возможно – самому графу Дракуле.

– И спутник по нам бьет? – это было бы уже слишком, но после того, как его спутнице жизни отрубили голову чуть ли не у него на глазах, Алекс мог запросто поверить в направленный против него заговор.

– Не совсем…

– Да скажи, в чем дело, черт тебя побери!

– Спутник ударил электромагнитным импульсом по «Валькирии». Электронику убил… наверное… двигатель работает… она вскоре скроется за горизонтом. Если раньше не упадет. Алекс! Чтоб я еще раз полез тебя спасать… Чей спутник? Говори!

– Не знаю, честное слово, не знаю.

Одновременно с этим честным признанием пришло подозрение. Довольно обоснованное подозрение, если вспомнить некоторые факты. Европол! А точнее – Отдел внутренних расследований Европола, вот кто его вел с чудесного воскресения в мальтийском полицейском участке. Они нашли его в списках убитых, потом узнали, что он жив, повлияли на полицейского капитана Кайла Дебоно, превратив его в «доброго полицейского». Они рассчитывали, что Алекса заберут из мальтийской полиции люди, работающие на немецких медиков. Но тут влез Темный Монах и спутал все карты. Спутником управляет ОВР, «Валькирия» послана «кротами» в Европоле, обнаружившими, что главный свидетель (и просто темная лошадка) Алекс Минаков уходит у них из-под самого носа. ОВР, спасая его, завалил европоловский самолет-убийцу. Но что происходит с их самолетом?

– Монах?.. – Алексу не понадобилось продолжать.

– Чертов спутник! Импульс и нас зацепил. Какие-то системы накрылись…

Самолет бросило в сторону, потом в другую. На несколько секунд полет стабилизировался, потом самолет словно провалился в какую-то яму, накренился… градусов на 45. И… тяжелый бронированный внедорожник вырвался из креплений. Машину швырнуло, ударило об стенку. Все это явно не помогало стабилизировать полет.

Алекс подумал, что назло всему высокотехнологичному оружию (спутники, роботы, импульсные и лазерные пушки) его убьет банальное разгильдяйство при креплении груза. Теперь, когда одна жестяная коробка болтается внутри другой жестяной коробки, спасти самолет от крушения могло только чудо. «Лягушонка в коробчонке…» – вспомнилась детская сказка.

Двигатели самолета заревели так, как не ревели никогда. Он стал резко набирать высоту (или пикировать, ведь это трудно понять, не представляя, где верх, где низ?). Машина закувыркалась, удар… стало светло, даже несмотря на затемненные стекла. Пришло состояние невесомости. Вот оно – свободное падение.