...И в трещинах зеркальный круг Кристи Агата
Дермот не без интереса взглянул на нее. С самого начала Элла Зелински показалась ему интригующей особой. Не лицо, а мумия, сказал он себе тогда. Она с подчеркнутой готовностью ответила на все его вопросы. Ему не показалось, будто она что-то от него скрывает, но что у нее на уме, каково ее истинное отношение к случившемуся… Сквозь броню ее выдающейся деловитости было не пробиться. Может, она и правда ничего не знает; может, знает куда больше, чем говорит. Ясно одно: хотя доказательств никаких – она влюблена в Джейсона Радда. Он сам говорил, что для секретарш такое – неизбежный профессиональный риск. Возможно, за этим не стоит ровным счетом ничего. Но тут, по крайней мере, просматривается мотив, к тому же она явно что-то скрывает. Может, любовь? Или ненависть? Или просто чувство вины? Не исключено, в тот день ей подвернулась возможность, и она ею воспользовалась, а может, все хладнокровно продумала заранее. Ей-то все проделать было как раз несложно. Быстро, но неторопливо она движется среди гостей, что-то им говорит, передает бокалы с коктейлями, забирает пустые, а сама при этом следит за бокалом, который Марина поставила на стол. А потом, когда явились нежданные гости из Штатов, когда Марина радостно и удивленно вскрикнула и встретила их, пожираемая множеством глаз, Элла спокойно и без помех подбросила в бокал роковую дозу. Да, для этого нужны крепкие нервы, дерзость и быстрота. Но все это как будто при ней. Подбрасывая яд в бокал, она не стала бы затравленно озираться по сторонам. Преступление было бы совершено с простотой и блеском и почти наверняка увенчалось бы успехом. Но его величество шанс распорядился иначе. В переполненной комнате кто-то толкнул Хитер Бэдкок под руку. Коктейль из ее бокала выплеснулся, и Марина, со свойственной ей импульсивной любезностью хозяйки, быстро предложила гостье свой бокал, стоявший нетронутым. И смерть настигла другую.
«Н-да, все это чистая теория, да еще здорово притянутая за уши», – сказал себе Дермот Крэддок, обмениваясь вежливыми формальностями с Эллой Зелински.
– Хотел задать вам один вопрос, мисс Зелински. Готовкой занималась фирма «Маркет бейзинг»?
– Да.
– Почему выбор пал на нее?
– Не знаю, – Элла пожала плечами. – Кулинария в мои обязанности не входит. Мистер Радд, насколько мне известно, решил, что лучше обратиться к местной фирме, чем к лондонской. С нашей точки зрения, прием был не такой уж и большой.
– Ясно.
Он смотрел на нее, а она стояла, чуть нахмурив лоб и наклонив голову. Хороший лоб, решительный подбородок, фигура вполне могла бы выглядеть сладострастной, будь ей такое позволено, жестко очерченный алчный рот. А глаза? Он взглянул на них и слегка удивился. Веки почему-то покрасневшие. Уж не плакала ли она? Похоже. Но ведь она явно не из тех, кто ударяется в слезы. Словно прочитав его мысли, она подняла голову, достала носовой платок и как следует высморкалась.
– Вы простужены, – прокомментировал он.
– Нет, это не простуда. Сенная лихорадка. Своего рода аллергия. В это время года она донимает меня всегда.
Раздался низкий гудок. В комнате стояло два телефонных аппарата: один – на столе, другой – на столике в углу. Загудел последний. Элла Зелински подошла к нему и сняла трубку.
– Да, – сказала она, – он здесь. Сейчас я его приведу. – Она положила трубку на место. – Марина ждет вас.
3
Марина Грегг приняла Крэддока в комнате на втором этаже. Конечно же, это была ее собственная гостиная, соединенная со спальней. Наслушавшись рассказов о ее расшатанных нервах и общем упадке сил, он ожидал увидеть издерганную, взвинченную и полубольную женщину. Марина полулежала на диване, но голос ее звучал бодро, а в глазах мелькали живые огоньки. Почти никакой косметики, но он никогда не дал бы ей ее лет… Поразительно красивая женщина, прямо-таки лучится красотой. Изысканные линии щек и скул, прямые волосы естественно обрамляют лицо. Глаза удлиненные, цвета зеленоватой морской волны, тонко подведенные брови – тут было что-то от искусства, но верх брала все же природа, верх брали ее теплая и радушная улыбка, ее колдовские чары. Она сказала:
– Главный инспектор Крэддок? Знаю, мое поведение просто непростительно. Ради бога, извините меня. После всего этого ужаса я совершенно расклеилась. Могла бы взять себя в руки, но не взяла. Мне очень стыдно.
Улыбка, печальная и нежная, засветилась в уголках ее рта. Она протянула руку, и он принял ее.
– Ваше состояние, – успокоил ее он, – вполне объяснимо.
– Но ведь огорчены были все. Я не имела права переживать больше, чем остальные.
– Не имели?
С минуту она глядела на него, потом кивнула.
– Да, – сказала она, – вы очень проницательны. Конечно же, имела.
Она потупила взор, длинным указательным пальцем негромко постучала по диванному валику. Он вспомнил, что видел этот жест в одном из ее фильмов. Жест, казалось бы, вполне безобидный, но был в нем какой-то скрытый смысл. Какое-то томное размышление.
– Я трусиха, – сказала она, не поднимая глаз. – Меня кто-то хотел убить, а умирать совсем не хочется.
– Почему вы решили, что кто-то хотел вас убить?
Глаза ее широко распахнулись.
– Ведь это был мой бокал… мой коктейль… в него подсыпали отраву… Этой несчастной глупой женщине он достался по ошибке. Вот в чем весь ужас, вся трагедия. К тому же…
– Да, мисс Грегг?
Похоже, желания продолжать эту тему у нее поубавилось.
– У вас есть и другие причины думать, что предполагаемой жертвой были вы?
Она кивнула.
– Какие же, мисс Грегг?
Минутку помолчав, она сказала:
– Джейсон считает, что я вам должна обо всем рассказать.
– Значит, ему вы доверились?
– Да… Поначалу я не хотела… но доктор Гилкрист меня просто заставил. И тогда я поняла, что Джейсон думает то же, что и я. Он так считал с самого начала, но… занятно это… – Грустная улыбка снова завязала ее губы бантиком. – Он не говорил мне, потому что не хотел меня тревожить. Представляете? – Марина неожиданно взбодрилась, выпрямила спину. – Мой дорогой Джинкс! Неужели он считает, что я полная идиотка?
– Но почему же вы решили, мисс Грегг, что кто-то хотел убить вас?
Она помолчала, потом резко выбросила руку к сумочке, раскрыла ее, вытащила оттуда листок и сунула ему в руку. На нем была всего одна машинописная строчка:
«В следующий раз тебе не уйти».
Крэддок встрепенулся:
– Когда вы это получили?
– Когда я вышла из ванны, это лежало на моем туалетном столике.
– Выходит, кто-то в доме…
– Не обязательно. Кто-то мог забраться на балкон снаружи и подкинуть записку. Наверное, этот кто-то хотел меня еще сильнее запугать, но не тут-то было. Я разъярилась, как кошка, и немедля послала за вами.
Дермот Крэддок улыбнулся:
– Да, скорее всего, автор этого послания такого не ожидал. Вы впервые получили нечто подобное?
Марина снова заколебалась. Потом сказала:
– Нет, не впервые.
– Расскажите, пожалуйста, про другие случаи.
– Дело было три недели назад, когда мы только переехали. Записку принесли не сюда, а на студию. Смех, да и только! Текст даже не напечатали. Написали от руки, крупными буквами. Там было всего три слова: «Готовься к смерти». – Она засмеялась. Кажется, в этом смехе слышалось приближение истерии. Но веселилась она вполне искренне. – Такая глупость, – сказала она. – Не так уж редко приходится получать записки от психов, с угрозами и всякое такое. Я даже подумала: уж не религиозная ли тут подоплека? Вдруг у кого-то зуб на киноактрис? В общем, я разорвала эту бумажку и выбросила в мусорную корзину.
– А вы кому-нибудь об этом сказали, мисс Грегг?
Марина покачала головой:
– Никому, ни слова. У нас тогда не шла сцена, которую мы снимали. И я ни о чем другом не могла думать. Так или иначе, я решила, что это либо глупая шутка, либо какой-нибудь религиозный фанатик.
– А еще записки были?
– Да. В день приема. Кажется, мне передал ее кто-то из садовников. Кто-то, мол, попросил его об этом, отвечу ли я прямо сейчас? Ну, я решила, там что-нибудь по поводу приема. Разорвала конверт. А там записка: «Сегодня твой последний день на этой земле». Я скомкала бумажку и сказала: «Ответа не будет». Садовник пошел было, но я его вернула и спросила, кто же принес письмо? Он ответил: человек в очках, на велосипеде. Ну, что я должна была делать? Решила, что это очередная дурацкая выходка. Мне и в голову не пришло, что угроза подлинная.
– Где эта записка сейчас, мисс Грегг?
– Понятия не имею. На мне было яркое итальянское шелковое платье – кажется, я скомкала записку и сунула в карман. Но сейчас ее там нет. Может, выпала.
– И вы никого не подозреваете, мисс Грегг? Кто автор записок? Вы этого не знаете даже сейчас?
Еe глаза широко раскрылись – детская невинность и изумление. Это привело его в восторг, но не убедило.
– Откуда мне знать? Посудите сами, откуда же мне знать?
– Думаю, у вас на этот счет могут быть вполне конкретные мысли, мисс Грегг.
– Их нет. Уверяю вас.
– Вы – человек знаменитый, – сказал Дермот. – Очень знаменитый. Добились в жизни настоящего успеха. В своей профессии и в личной жизни. В вас влюблялись мужчины, они хотели на вас жениться, женились. К вам с ревностью и завистью относятся женщины. Любившие вас мужчины бывали вами отвергнуты. Согласен, поле довольно широкое, но что-то предполагать вы должны. Кто мог писать эти записки?
– Да кто угодно.
– Нет, мисс Грегг, не кто угодно. Кто-то один из большой группы людей. Кто-нибудь вполне скромный и незаметный: костюмер, электрик, служанка. Или, наоборот, кто-то из ваших друзей или так называемых друзей. В любом случае какие-то предположения на этот счет у вас должны быть.
Открылась дверь, и вошел Джейсон Радд. Марина повернулась к нему и умоляюще вскинула руки:
– Джинкс, дорогой, мистер Крэддок убежден, что я должна знать автора этих кошмарных записок. А я его не знаю. Тебе это прекрасно известно. Его не знаем ни ты, ни я. Мы и понятия не имеем, кто он.
«Сразу все выложила, – подумал Крэддок, – не дала ему даже рта раскрыть. Почему такая спешка? Чтобы он не проговорился?»
Джейсон Радд, хмурый больше обычного, с темными кругами под глазами, подошел к ним. Взял руку Марины в свою.
– Знаю, инспектор, вам это кажется невероятным, – сказал он, – но это чистая правда: мы с Мариной ничего об этом не знаем.
– То есть вы те самые счастливые люди, у которых нет врагов? – В голосе Дермота отчетливо слышалась ирония.
Джейсон Радд вспыхнул:
– Враги? Это очень библейское слово, инспектор. Уверяю вас, что никакие враги в библейском смысле мне в голову не приходят. Люди, которые тебя не любят, которые жаждут обойти тебя на повороте, при случае сделать тебе пакость, люди злобные и жестокие – эти люди есть. Но подсыпать яд в бокал – это нечто совсем другое.
– Только что я спросил у вашей жены, кто мог написать эти записки или быть их вдохновителем. Она сказала, что не знает. Но поскольку за записками последовало действие, круг резко сужается. Ведь кто-то действительно положил яд в бокал. Это, знаете ли, могли сделать немногие.
– Я ничего не видел, – буркнул Джейсон Радд.
– Я тоже, – откликнулась Марина. – Естественно, если бы я видела, как что-то кладут в мой бокал, я бы не стала из него пить.
– Знаете, не могу отделаться от впечатления, – мягко произнес Дермот Крэддок, – что вам известно чуть больше, чем вы мне говорите.
– Это неправда! – воскликнула Марина. – Джейсон, скажи, что это неправда!
– Уверяю вас, – заговорил Джейсон Радд, – что я в полнейшем и совершеннейшем недоумении. Все это просто фантастика. Я мог бы считать, что это была шутка… оказавшаяся неудачной… роковой, а шутник и не думал о таких последствиях…
В голосе его слышался легкий вопрос, потом он покачал головой:
– Нет. Вижу, вас такое толкование не устраивает.
– Хочу спросить еще кое о чем, – сказал Дермот Крэддок. – Вы, конечно, помните, когда пришли мистер и миссис Бэдкок. Сразу же после викария. Насколько я понимаю, мисс Грегг, вы встретили их так же тепло и дружелюбно, как и остальных гостей. Но от очевидца мне известно, что, поприветствовав их, вы посмотрели через плечо миссис Бэдкок и увидели нечто, сильно вас встревожившее. Правда ли это, и если да, то что же вы увидели?
– Конечно, неправда, – быстро сказала Марина. – Встревожило? Что могло меня встревожить?
– Это я и хочу выяснить, – терпеливо произнес Дермот Крэддок. – Мой свидетель говорит об этом с полной определенностью.
– Кто этот свидетель? И что он видел, он или она?
– Вы смотрели на лестницу, – сказал Дермот Крэддок. – По ней поднимались гости. Журналист, мистер Грайс с женой, почти всю жизнь прожившие в этой деревне, мистер Ардуик Фенн, только что приехавший из Штатов, мисс Лола Брюстер. Вы расстроились, увидев кого-то из этих людей?
– Говорю вам, я совсем не расстроилась, – почти рявкнула она.
– Тем не менее вы совершенно забыли о миссис Бэдкок. Она вам что-то говорила, но вы даже ее не слышали, потому что смотрели куда-то мимо нее.
Марина Грегг взяла себя в руки. Она заговорила быстро и напористо:
– Сейчас я вам все объясню. Если вы имеете представление об актерской игре, вы меня легко поймете. Наступает момент, даже если ты хорошо знаешь свою роль… собственно, обычно это как раз и происходит, когда роль ты знаешь очень хорошо… так вот, ты начинаешь вести ее машинально. Улыбаешься, двигаешься и жестикулируешь как нужно, произносишь слова с отработанной интонацией, но мысли твои бродят где-то далеко. И вдруг в какую-то минуту – провал, ты отключился настолько, что не знаешь, на каком месте в пьесе ты находишься, какие строчки должен произнести в следующую секунду. Автомат отключился, ты забыл свою роль! Это со мной и произошло. Физически я слабовата, муж это подтвердит. У меня сейчас довольно напряженное время, меня изматывают съемки, всякие дурные предчувствия по поводу нашего фильма. И мне хотелось, чтобы этот прием прошел на ура, хотелось быть милой, приятной и радушной для всех без исключения. Но поскольку всем говоришь одно и то же, начинаешь делать это машинально, потому что и тебе все говорят одно и то же. Как им давно хотелось с тобой встретиться. Как они однажды видели тебя у выхода из театра в Сан-Франциско или летели с тобой в одном самолете. В общем, всякую ерунду, но ведь надо всем приятно улыбаться и что-то отвечать. Так вот, это происходит машинально. Ты не думаешь, что именно сказать, потому что все это ты уже говорил много раз. Ну и вдруг на меня, видимо, накатила усталость. Мозг словно застлало пеленой. Тут я поняла, что миссис Бэдкок рассказывала мне какую-то длинную историю, которую я пропустила мимо ушей, и теперь она возбужденно смотрит на меня, а я стою и молчу и не говорю того, чего от меня ждут. Это была просто усталость.
– Просто усталость… – медленно повторил Дермот Крэддок. – Вы настаиваете на этом, мисс Грегг?
– Да. Странно, что вы не хотите мне верить.
Дермот Крэддок повернулся к Джейсону Радду.
– Мистер Радд, – начал он, – я думаю, вам легче понять меня, чем вашей жене. Меня очень и очень беспокоит безопасность вашей жены. На ее жизнь было совершено покушение, она получала записки с угрозами. Согласитесь: это значит, что существует некто, кто был здесь в день приема, а возможно, и сейчас где-то неподалеку, некто очень близкий к этому дому и ко всему, что в нем происходит. Возможно, человек этот, кем бы он ни был, слегка не в своем уме. И дело не только в угрозах. От угроз, как говорится, еще никто не умирал. Но ведь этот человек не остановился на угрозах. Была совершена намеренная попытка отравить мисс Грегг. Разве вы не понимаете, что при этих обстоятельствах попытка обязательно повторится? Есть только один способ обеспечить безопасность мисс Грегг. Вы должны дать мне все возможные ключи к разгадке. Я не утверждаю, что вы знаете этого человека, но у вас должна быть какая-то догадка, какое-то смутное предположение. Почему вы не хотите сказать мне правду? Понимаю, возможно, вы сами ее не знаете, тогда убедите жену, чтобы правду сказала она. Прошу вас об этом в интересах ее безопасности.
Джейсон Радд медленно повернул голову.
– Ты слышала, что сказал инспектор Крэддок, Марина? – произнес он. – Ему кажется, что есть нечто, известное тебе и не известное мне. Если это так, прошу тебя господом богом – не глупи. Если у тебя есть хоть крошечное подозрение, скажи нам.
– Нет у меня никаких подозрений! – почти фальцетом прокричала она. – Почему вы мне не верите?
– Кого вы боялись в тот день? – спросил Дермот.
– Никого.
– Мисс Грегг, среди тех, кто поднимался по лестнице, было двое ваших старых друзей, они явились неожиданно, вы давно их не видели и никак не ожидали увидеть в тот день. Это мистер Ардуик Фенн и мисс Брюстер. Может быть, у вас возникли какие-то особые чувства, когда вы увидели их на лестнице? Вы ведь не знали, что они приедут?
– Мы даже не знали, что они в Англии, – вставил Джейсон Радд.
– Я была в восторге, – сказала Марина. – В полнейшем восторге!
– Вас привело в восторг появление мисс Брюстер?
– Ну… – Она быстро взглянула на него, заподозрив неладное.
– Лола Брюстер, насколько мне известно, – сказал Крэддок, – в свое время была женой вашего третьего мужа, Роберта Траскотта?
– Да.
– Он развелся с ней, чтобы жениться на вас.
– Ну, это известно всему свету, – нетерпеливо бросила Марина Грегг. – Не думайте, будто вы раскопали что-то новое. Вокруг этой истории тогда подняли шумиху, но в конце концов все окончилось мирно.
– Она вам не угрожала?
– В некотором роде… да. Господи, сейчас попробую объяснить. Ведь такие угрозы никто не принимает всерьез. Была вечеринка, она много выпила. Кажется, попадись ей тогда под руку пистолет, она, может, и выстрелила бы в меня, закрыв глаза от страху. Но, к счастью, пистолета под рукой не оказалось. А с тех пор столько воды утекло. А такие чувства, они ведь недолговечны. Проходят как не было. Я права, Джейсон?
– Думаю, что да, – согласился Джейсон Радд. – И хочу заверить вас, мистер Крэддок, что Лола Брюстер просто физически не могла отравить коктейль моей жены. Почти все время я находился рядом с Лолой. И подумать, что Лола внезапно, после долгих лет хороших отношений, специально приезжает в Англию, в наш дом, чтобы подсыпать яд в бокал моей жены… Нет, это полный абсурд!
– Что ж, я приму во внимание вашу точку зрения, – сказал Крэддок.
– Учтите, что она не могла сделать этого физически. Она не была даже рядом с местом, где стоял бокал Марины.
– А другой ваш гость… Ардуик Фенн?
Джейсон Радд ответил не сразу.
– Ардуик Фенн – наш очень старый друг, – сказал он. – Мы не виделись бог знает сколько лет, хотя иногда обменивались письмами. На американском телевидении это крупная фигура.
– Вы тоже считаете его старым другом? – обратился Дермот Крэддок к Марине.
Она заговорила несколько сбивчиво:
– Да, о да. Он… он был моим добрым другом всегда, но последние годы мы совсем не виделись. – Она вдруг затараторила: – Если вы думаете, что я подняла голову, увидела Ардуика и испугалась, то это полная чепуха. Полнейшая. Почему мне его пугаться, с какой стати? Мы всегда были большими друзьями. Когда я неожиданно его увидела, мне было очень, очень приятно. Это был чудесный сюрприз, я уже вам говорила. Просто чудесный сюрприз. – Вскинув голову, она взглянула на Крэддока, взглянула с живостью и вызовом.
– Спасибо, мисс Грегг, – спокойно поблагодарил ее тот. – Если вдруг пожелаете довериться мне чуть больше, я сильно рекомендую это желание осуществить.
Глава 14
1
Миссис Бэнтри стояла на коленях. День для прополки выдался подходящий. Отличная сухая почва. Но мотыгой со всеми сорняками не расправишься. Вон как лезет чертополох, как разгулялись одуванчики. Она решительно боролась с этими злодеями.
Поднявшись на ноги, запыхавшаяся, но довольная, она взглянула через изгородь на дорогу. Из телефона-автомата около автобусной остановки на другой стороне дороги выходила темноволосая секретарша Марины Грегг. Странно, зачем ей звонить из телефона-автомата?
Как же ее фамилия? На «Б»? Или на «Р»? Нет, Зелински, вот как. Миссис Бэнтри вспомнила это как раз в ту секунду, когда Элла, перейдя через дорогу, шла мимо ее сада.
– Доброе утро, мисс Зелински, – дружелюбно воскликнула она.
Элла Зелински прямо-таки подпрыгнула на месте. Не подпрыгнула даже, а отпрянула, как испуганная лошадь. Странно: что это она?
– Доброе утро, – откликнулась Элла и быстро добавила: – Вот вышла позвонить. У нас что-то телефон не работает.
Миссис Бэнтри еще больше удивилась. С чего бы это Элла Зелински стала оправдываться? Но виду не подала.
– Какое неудобство. Заходите ко мне и звоните, сколько вам нужно.
– О-о… большое спасибо. – Элла вдруг расчихалась.
– Э-э, да у вас сенная лихорадка, – немедленно поставила диагноз миссис Бэнтри. – Вам нужен слабый раствор двуокиси соды с водой.
– Не беспокойтесь. У меня есть пульверизатор с проверенным средством. Все равно спасибо.
Она еще раз чихнула и быстро зашагала в направлении Госсингтон-Холла.
Миссис Бэнтри смотрела ей вслед. Потом перевела взгляд на свой сад. Ну вот! Сорняков что-то нигде не видно – значит, с работой покончено. А она только разохотилась.
– Душить больше некого, Отелло может отдохнуть, – пробурчала себе под нос миссис Бэнтри. – Наверное, я любопытная старуха, но хотелось бы знать…
Соблазн взял верх над минутной нерешительностью. Ну и пусть она будет любопытной старухой! Миссис Бэнтри вошла в дом, взяла телефонную трубку и набрала номер. Ей ответил деловой заокеанский голос.
– Госсингтон-Холл.
– Это миссис Бэнтри, из Ист-Лоджа.
– О-о, доброе утро, миссис Бэнтри. Это Хейли Престон. Я встречал вас в день приема. Чем могу быть полезен?
– Я думала, может, я могу быть полезна вам. Если у вас не работает телефон…
Он с удивлением ее перебил:
– У нас не работает телефон? Нет, он в полном порядке. А почему вы так подумали?
– Наверное, ошиблась, – сказала миссис Бэнтри. – У меня иногда бывает плохо со слухом, – без смущения пояснила она.
Она положила трубку, подумала минутку, потом снова набрала номер.
– Джейн? Это Долли.
– Да, Долли? Что-нибудь случилось?
– Какая-то странная вещь. Секретарша Марины Грегг звонила из телефона-автомата на дороге. И без всяких причин принялась объяснять мне, что звонит с улицы, потому что в Госсингтон-Холле не работает телефон. Но я только что туда позвонила, и телефон в полном порядке…
Она смолкла, ожидая проявления интеллекта на другом конце провода.
– Интересно… – задумчиво произнесла мисс Марпл. – Весьма интересно.
– С чего бы это ей вздумалось, как считаете?
– Наверное, хотела знать наверняка, что ее никто не подслушает.
– Именно.
– А причины для этого могут быть разные.
– Да.
– Интересно, – повторила мисс Марпл.
2
Дональд Макнейл жаждал пообщаться. Это был дружелюбный рыжеволосый парень. Он встретил Дермота с улыбкой и нескрываемым любопытством.
– Ну, что-нибудь уже раскопали? – весело начал он разговор. – Припасли для меня какую-нибудь пикантную новость?
– Нет пока. Чуть позже.
– Как всегда, увиливаете. Молчим как рыбы. Еще не дошли до стадии, когда нужно кого-то пригласить «помочь в расследовании»?
– Я дошел до вас, – ухмыльнувшись, сказал Дермот Крэддок.
– Тут что, кроется какая-то double-entendre?[4] Вы и вправду подозреваете, что я убил Хитер Бэдкок по ошибке, намереваясь убить Марину Грегг, или так-таки и целил в бедную Хитер Бэдкок?
– Я, кажется, ни на что не намекал, – заметил Крэддок.
– Нет-нет, и не будете. У вас все с подходом, корректно. Ну, хорошо. Займемся делом. Да, я был на месте преступления. Я мог его совершить, но как насчет мотива? Вот что вам хочется узнать. Какой у меня был мотив?
– Пока я этого не выяснил, – признался Крэддок.
– Приятно слышать. Мне сразу стало как-то спокойнее.
– Расскажите, что вы в тот день видели.
– Я уже все рассказал. Местная полиция допросила меня тут же, не откладывая в долгий ящик. Я был готов от стыда сквозь землю провалиться. Ведь убийство совершилось, можно сказать, у меня на глазах. Я должен бы знать, кто убийца, а я и представления не имею. Я ведь обо всем догадался, только когда увидел, что эта несчастная сидит на стуле и хватает ртом воздух, не раньше… а потом ба-бах – и нет человека. Конечно, я был очевидцем, все видел своими глазами. И дал в газету классный материал. Но, признаюсь, мне жуть как стыдно, что я не знаю больше. Я должен знать больше. И не говорите мне, что смертельная доза предназначалась для Хитер Бэдкок. Она была милая женщина, пусть болтливая, но за это не убивают – если, конечно, ты не выбалтываешь чьи-то тайны. Но едва ли кто-то мог доверить Хитер Бэдкок свою тайну. Таких, как она, не интересуют чужие тайны. Насколько я понимаю, такие говорят исключительно о себе.
– Это мнение высказывали и другие, – заметил Крэддок.
– Стало быть, отравить хотели знаменитую Марину Грегг. Не сомневаюсь, есть множество замечательных мотивов, чтобы убить Марину. Зависть, ревность, любовные связи – все, что полагается для драмы. Но кто мог это сделать? Наверное, кто-то, у кого не все винтики на месте. Вот вам, пожалуйста, мое ценное мнение! Вы ведь это хотели услышать?
– Не только. Насколько я знаю, вы поднимались по лестнице вместе с викарием и мэром.
– Совершенно верно. Но до этого я уже был в доме.
– Я этого не знал.
– Так знайте. Я был наделен эдакими особыми полномочиями, бегал взад и вперед. При мне был фотограф. Я спустился вниз снять прибытие мэра и немножко развеяться – побросать кольца, воткнуть колышек туда, где закопано сокровище, и так далее и тому подобное. Потом я снова поднялся наверх, уже не работать, а просто чего-нибудь выпить. Выпивка была что надо.
– Понятно. А помните, кто еще был на лестнице, когда вы поднимались?
– Марго Бенс из Лондона щелкала своей фотокамерой.
– Вы хорошо ее знаете?
– Да, мы сталкиваемся частенько. Она девушка толковая, свое дело хорошо знает. Она фотографирует всякие светские дела: премьеры, приемы, концерты, причем специализируется на снимках под необычным углом зрения. С претензией! Она стояла в углу площадки посреди лестницы, оттуда было очень удобно снимать гостей, когда они здоровались с хозяевами. Впереди меня шла Лола Брюстер. Я ее сначала не узнал. Новая прическа и выкрасилась в огненно-рыжую. Последняя мода острова Фиджи. Когда я видел ее в прошлый раз, золотисто-каштановые локоны спадали вниз до самого подбородка. С ней был высокий темноволосый мужчина, американец. Его я не знаю, но с виду – важная птица.
– А вы, когда поднимались, на саму Марину Грегг смотрели?
– Да, конечно.
– Вам не показалось, что она чем-то расстроена, будто ее что-то шокировало или испугало?
– Странно, что вы об этом спрашиваете. Секунду-другую мне и вправду казалось, что она вот-вот бухнется в обморок.
– Понятно, – задумчиво произнес Крэддок. – Спасибо. Больше ничего не хотите мне сказать?
Макнейл широко раскрыл глаза, изображая невинность.
– Что же еще?
– Я вам не доверяю, – заявил Крэддок.
– Но вы, похоже, убедились, что отравление – не моих рук дело. Понимаю, обидно. Вы, наверное, ждали, вдруг я окажусь ее первым мужем? Ведь никто даже не знает, кто он, даже имени никто не помнит, такой он был мелкотравчатый.
Дермот ухмыльнулся.
– Вы на ней женились сразу после детского садика? – спросил он. – Или непосредственно в ползунках? Ладно, я спешу. Надо успеть на поезд.
3
На столе Крэддока в Нью-Скотленд-Ярде лежала аккуратная стопка бумаг. Быстро проглядев их, он бросил через плечо:
– Где остановилась Лола Брюстер?
– В «Савое», сэр. Номер тысяча восемьсот. Она вас ждет.
– А где Ардуик Фенн?
– В «Дорчестере». Первый этаж, номер сто девяносто.
– Прекрасно.
Он взял со стола несколько телеграмм, еще раз пробежал их глазами и запихнул в карман. Читая последнюю, он не сдержал довольную улыбку.
– И не говорите, тетушка Джейн, что я плохо делаю свое дело, – пробурчал он себе под нос.
Выйдя на улицу, Дермот Крэддок направился к «Савою».
Лола Брюстер приняла его в номере, всем своим поведением давая понять, что безумно ему рада. Крэддок внимательно разглядывал ее, сопоставляя увиденное со строчками недавно прочитанного отчета. Еще вполне красивая и даже роскошная женщина, может быть, слегка пышновата, но такие вполне пользуются успехом. С Мариной Грегг, разумеется, ничего общего, совершенно другой тип. Когда обмен любезностями был закончен, Лола отбросила со лба волосы – прическа жительницы острова Фиджи, – игриво надула щедро напомаженные губки, над карими глазами порхнули голубые веки.
Читать бесплатно другие книги:
