Вселенная Ехо. Том 2 Фрай Макс

А потом я вдруг понял, что уже иду по широкой дороге. Вне всяких сомнений, это была та самая дорога, по которой мы с Шурфом Лонли-Локли когда-то уезжали из Кеттари.

Здесь была ночь. Зеленый диск луны, почти идеально круглый, услужливо поливал землю под моими ногами холодным мятным сиропом. В нескольких метрах от меня маячила посадочная площадка канатной дороги, а впереди… Город в горах, дивный, почти безлюдный город из моих снов, по узким улочкам которого я так хотел прогуляться с Теххи. Это были силуэты его массивных домов и хрупких, почти игрушечных башенок и белый кирпичный дом на окраине, на крыше которого даже в безветренную погоду крутится флюгер в форме попугая. Этот фантастический безымянный город был уже близко, и мне следовало воспользоваться канатной дорогой, единственным транспортным средством, которое могло меня туда доставить.

Я забрался в медленно проплывающую мимо кабинку и только тут вспомнил, что еще так и не выпустил Лойсо – очень мило с моей стороны, конечно. Я поспешно встряхнул кистью, и сэр Лойсо Пондохва мертвой хваткой вцепился в хрупкий поручень, чтобы удержаться на ногах. А потом он изумленно уставился на меня.

– Куда это ты меня затащил, Макс?

– В одно замечательное место. Когда-то оно мне снилось, а теперь это – кусочек почти настоящего Мира. Кстати, недалеко отсюда находится Кеттари.

– Который я когда-то собственноручно стер с лица земли, – усмехнулся Лойсо. – Разумеется, хитрец Махи тут же нашел способ вернуть себе свою любимую игрушку. Впрочем, все к лучшему… Слушай, так тебе все-таки удалось вытащить меня из той грешной дыры?! До меня даже не сразу дошло.

– Удалось, как видите, – равнодушно согласился я. А потом вежливо спросил: – Надеюсь, это было не слишком неприятно?

– Неприятно? О чем ты говоришь, Макс? Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что ты со мной проделал и как тебе это удалось. Но никаких неприятных ощущений я при этом не испытывал.

– Вы будете смеяться, Лойсо. Или даже сердиться, – вздохнул я. – Вообще-то на вашем месте я сам вполне мог бы рассердиться – не знаю уж на кого! Я вытащил вас оттуда самым примитивным способом – уменьшил и спрятал в кулаке. Всего-то четвертая ступень Белой магии, элементарный фокус, которым пользуются при переноске тяжестей. Мне следовало бы выпустить вас раньше, но дома на меня обрушились такие новости… Наверное, наш приятель Угурбадо очень старался, когда меня проклинал. Вопреки вашим прогнозам, у него все-таки получилось.

– Может быть, я могу помочь? – неожиданно предложил Лойсо.

– Помочь?

В этот момент я на собственном опыте убедился, что надежда может причинить куда большую боль, чем ее отсутствие. Может быть, именно поэтому старый шериф Кеттари Махи Аинти именовал ее глупым чувством?

– Почему бы и нет? Скажи, что случилось, а там посмотрим.

– Теххи удрала из Ехо во время эпидемии. И, разумеется, умерла. Или не умерла – я так толком и не знаю, что происходит с вашими детьми после того, как они перестают быть живыми.

– Думаю, после этого они наконец-то становятся живыми, – задумчиво сказал Лойсо. – Так вот в чем дело… Ну да, у вас же был роман.

– Это был не просто роман. Скорее уж что-то вроде отношений вашего приятеля Угурбадо с его чудовищным Вторым. Я не мог без нее обходиться. И до сих пор не могу.

– Можешь, – мягко сказал Лойсо. – Конечно, тебе очень не хочется, но ты можешь. По большому счету, ты способен обходиться без чего и кого угодно.

– Вы – пас, да? – упавшим голосом спросил я. – Не будет никаких чудес и никакого хеппи-энда?

– Извини, но тут я действительно ничем не могу помочь. Я и сам не очень-то знаю, что это за существа – мои так называемые дети. Они не рождались, как положено рождаться людям, а просто каким-то образом появлялись в домах женщин, в чьем обществе мне случалось провести ночь. И, можешь мне поверить, вовсе не благодаря каким-то моим усилиям. Может быть, прекрасные леди слишком сильно хотели обзавестись моими наследниками – в качестве сувенира на память? Внешне наши дети всегда выглядели как самые обыкновенные младенцы, но этим их сходство с нормальными людьми, пожалуй, и ограничивается. Знаешь, некоторые чудеса гораздо легче совершить, чем понять. Долгое время я думал, что мои так называемые дети – просто наваждения. Впрочем, я до сих пор так думаю, только теперь не стал бы употреблять слово «просто».

– Почему именно наваждения? – спросил я.

Кажется, сегодня все сговорились свести меня с ума этим проклятым словечком.

– Потому, что они не похожи ни на людей, ни на другие известные мне существа. И еще потому, что они всегда соответствуют ожиданиям. Поэтому ты так привязался к Теххи – девочка полностью соответствовала твоим ожиданиям. Ни одна живая женщина не смогла бы так точно вписаться в рамки твоих представлений о единственном и неповторимом существе, рядом с которым ты можешь чувствовать себя счастливым и спокойным. Но по большому счету, ее никогда не было, Макс.

– Она была, – упрямо возразил я. – Человек или наваждение – неважно. Вы же сами неоднократно пытались выбить из меня глупую привычку выяснять, что происходит на самом деле, а что понарошку… Ладно, я с самого начала не рассчитывал, что вы действительно сможете мне помочь. Попытки оживить мертвого никогда не заканчиваются добром.

– Твоя правда. Вот если у тебя появятся какие-нибудь другие проблемы, имей в виду, я к твоим услугам. Ты действительно сделал для меня гораздо больше, чем один человек может сделать для другого.

– А я – не человек, я – Вершитель, – мрачно сказал я. – И кажется, постепенно начинаю понимать, в чем состоит разница. Да и вы сами… Не думаю, что вы имеете хоть какое-то отношение к тому мальчику, который когда-то родился у вашей мамы.

– Тоже верно, – ухмыльнулся Лойсо.

– Знаете, пожалуй, я вряд ли когда-нибудь стану просить у вас о какой-то услуге – просто потому, что у меня дырявая голова. Лучше давайте договоримся: если у вас еще не прошло желание организовать апокалипсис, вы не станете проделывать это на моей территории, ладно?

Я выдавил из себя улыбку, поскольку по законам жанра теперь полагалось улыбнуться – на прощание. Я не был уверен, что мы еще когда-нибудь увидимся. А если и увидимся, что с того? Я – величина непостоянная, поэтому еще вопрос, кто будет участвовать в этой гипотетической встрече.

– Как мило с твоей стороны столь своевременно напомнить мне о моем могуществе, – рассмеялся Лойсо. – Никаких проблем, сэр Вершитель. Даже если ты заведешь дурную привычку привязываться ко всякому Миру, куда тебя занесет твоя взбалмошная судьба, все равно во Вселенной вполне хватит места не только нам обоим, а еще нескольким дюжинам таких же психов.

– Всего нескольким дюжинам? – невольно удивился я.

– Ну да. Но на самом деле ребят вроде нас с тобой не так уж много. И вряд ли все они озабочены тем, чтобы поделить Вселенную, – утешил меня Лойсо.

Он открыл дверцу замершей над пропастью кабинки, сделал шаг в пустоту и взмыл в небо призрачным белым вихрем, а потом исчез, словно и не было никогда никакого Лойсо Пондохвы, Великого Магистра Ордена Водяной Вороны. Я вяло подумал, что упустил свой последний шанс выяснить, почему все-таки у его грозного Ордена было такое дурацкое название. А ведь когда-то мне действительно ужасно хотелось это узнать.

Через несколько минут и мне пришлось покинуть кабинку канатной дороги. Не бросаться очертя голову в пустоту, как это только что сделал великолепный Лойсо Пондохва, а просто сделать шаг и оказаться на вымощенном мелкими неровными камешками тротуаре.

Кабинка тихо скрипнула и медленно уплыла куда-то в темноту, а я нерешительно замер в начале узенькой кривой улочки, отлично знакомой мне с детства, с тех пор, когда редкие сны о блужданиях по этому волшебному месту были моей самой большой радостью. Впрочем, я гулял здесь и наяву. Тогда я еще не был знаком с Теххи. Кто бы мог подумать, что однажды я приду сюда, чтобы отыскать ее призрак – я уже и сам перестал понимать зачем.

Я еще немного потоптался на месте, пытаясь сообразить, как я буду ее искать, а потом решил, что мне надо пройтись. Нормальные люди думают головой, а я, судя по всему, ногами. По крайней мере, если меня и посещают порой удачные мысли, они предпочитают делать это на ходу.

Я не слишком хорошо помнил головокружительные подробности моей последней прогулки по этому удивительному городу, но все же сразу заметил, что с тех пор многое изменилось. В прошлый раз город показался мне почти пустым. Лишь изредка навстречу попадались одинокие прохожие. Они здоровались со мной странными гортанными голосами; я не был уверен, что понимаю их язык, и вряд ли решился бы протянуть руки навстречу их сияющим, легким ладоням.

Теперь город не был безлюдным, и его обитатели больше не казались задумчивыми привидениями. Нормальные живые люди. В их лицах мне то и дело мерещились знакомые черты – наверное, просто потому, что мне были очевидны и понятны вполне общечеловеческие эмоции, радости и заботы, наложившие на них отпечаток. Даже их просторные плащи были здорово похожи на наши угуландские лоохи, а капюшоны явно позаимствованы из гардероба шимарских горцев.

Чего я по-прежнему не понимал – как я буду искать невидимую тень Теххи? Среди этих людей, таких живых и бесстыдно настоящих, ей явно не было места.

Не то час, не то вечность спустя я устало присел за столик уличного кафе. Высокая, фантастически тоненькая девушка тут же поставила передо мной крошечную чашечку крепкого турецкого кофе, в нескольких сантиметрах над которой парило пушистое облачко сливок. Я вспомнил, что уже был в этой симпатичной забегаловке вместе с Шурфом Лонли-Локли. Мы пили здесь такой же густой, ароматный кофе, и эта очаровательная юная леди даже чмокнула меня в щеку на прощание.

Она была немного похожа на мою Теххи, поэтому оба сердца одновременно сжались от дополнительной порции боли.

– Что с вами? – встревожилась девушка.

– Ничего, милая, – я покачал головой. – Ничего.

Она с некоторым сомнением кивнула, но ушла. А на мое плечо опустилась легкая теплая рука. Прикоснулась и тут же поспешно отдернулась, словно обожглась.

Я обернулся, и земля ушла из-под ног: это была Теххи. Не облачко серебристого тумана, как я это себе представлял, а совершенно настоящая Теххи. По крайней мере, она выглядела точно так же, как прежде. Только что я ощущал ее прикосновение, а теперь – лишь тонкий аромат знакомых духов и теплого тела. Вполне достаточно, чтобы потерять голову.

– Не знаешь, как разыскать меня? Эх ты, Тайный сыщик!.. – с нежной усмешкой сказала она. Немного помолчала и добавила: – Плохо, что тебе так больно.

– Плохо, – согласился я. – Но выходит, ты действительно не умерла?

– Я – нет. Умерла только та девочка, хозяйка трактира «Армстронг и Элла». – Она немного помолчала, потом предложила: – Давай прогуляемся, Макс. Ты ведь всегда хотел погулять со мной по своему городу, я знаю. У нас не слишком много времени, но это лучше, чем ничего.

– Почему у нас нет времени?

– Потому что мне довольно трудно выглядеть таким образом, – улыбнулась она, проводя руками вдоль своего тела, укутанного в просторный плащ.

– А как ты выглядишь на самом деле?

Я почти не слышал своего голоса. Больше всего на свете мне хотелось заткнуться, обнять ее, зарыться лицом в мягкие серебристые кудряшки, но что-то заставляло меня оставаться неподвижным.

– Почти никак не выгляжу, – Теххи пожала плечами. – Во всяком случае, не думаю, что тебе удалось бы меня разглядеть. Разве что в темноте. И я вряд ли смогла бы поговорить с тобой. А ты, наверное, хочешь узнать, почему я сбежала из Ехо.

Я отчаянно помотал головой. Мне действительно было абсолютно все равно, почему она это сделала – какая разница! Совсем иные вопросы волновали меня сейчас.

– Неважно, я сама хочу, чтобы ты об этом узнал, – упрямо сказала Теххи.

– Ладно. Тогда давай действительно пройдемся, если ты не передумала. – Я поднялся со стула и вопросительно посмотрел на нее: – Можно я возьму тебя за руку?

– Можно. Только не очень долго, ладно? – Она беспомощно поморщилась. – Мне трудно объяснить, Макс. Просто мы теперь сотканы из совсем разных материй.

– Тогда не буду брать тебя за руку, – решил я и неторопливо зашагал по узенькой извилистой улочке.

Теххи шла рядом, но, судя по всему, я не мог позволить себе роскошь обнять ее хрупкие плечи, укутанные тонкой тканью плаща, – о большем я уже и не мечтал.

– Макс, я очень хочу, чтобы ты знал, почему я сломя голову удрала из Ехо, даже не дождавшись тебя, – наконец сказала она. – Откровенно говоря, у меня просто сдали нервы. Анавуайна – это, пожалуй, единственное, чего я по-настоящему боюсь. Вернее, боялась. Очень грязная, отвратительная болезнь. И она вполне могла убить меня по-настоящему. Я имею в виду, что умерла бы от нее, как умирают обыкновенные люди – навсегда. Ты ведь уже знаешь, что я не очень-то похожа на человеческое существо?

– Какая разница, – отмахнулся я.

– Для тебя – никакой, я знаю, – улыбнулась она. Потом нахмурилась и опустила голову. – Макс, я смогла выдержать всего два дня. Я сидела в своем подвале, ждала тебя, пыталась убедить себя, что ты вернешься и все будет хорошо. Но в конце второго дня я почувствовала, что эта дрянь скоро до меня доберется. В последние годы я была слишком счастлива, и это не пошло мне на пользу. От моего прежнего могущества почти ничего не осталось.

– Жаль, – вздохнул я. – Если бы я знал, я бы постарался сделать тебя несчастной. С другими девушками мне это в свое время пару раз удавалось.

– Ну, положим, со мной у тебя ничего не вышло бы. Чтобы сделать меня несчастной, тебе пришлось бы умереть. Иные способы недостаточно эффективны, – Теххи тихо рассмеялась и покачала головой. – Словом, на рассвете третьего дня этой грешной эпидемии я покинула подвал, оделась и положила в карман лоохи волшебный камешек, твой подарок. Я решила разыскать город, который родился из твоих снов, – если уж у меня не хватало мужества остаться в Ехо и дождаться тебя самого. Я взяла твой амобилер, отвезла в Мохнатый Дом Эллу и Армстронга. Сказала девочкам, что собираюсь запереться в подвале, а котят надо кормить, так что они ничего не заподозрили. А потом я села в амобилер и поехала дальше, в направлении ворот Кагги Ламуха.

– А когда я вернулся и прислал тебе зов, тебя уже не было в Ехо? Ну да, меня легко провести, я не так силен в Безмолвной речи, чтобы определить, где находится мой собеседник. То-то мне становилось так муторно после наших разговоров! Но почему ты сразу не сказала, что происходит?

– Я не хотела говорить тебе правду. К тому моменту ты уже ничем не мог мне помочь. Даже если бы ты отправился за мной и попробовал что-то исправить, вышло бы только хуже. После того как ты прислал мне зов и сказал, что вернулся, мне пришлось остановиться в какой-то дрянной гостинице на границе Угуланда и графства Шимара, чтобы ты мог поговорить со мной, если захочешь. Мои дела к тому времени были совсем плохи – в том смысле, что тело не желало сохранять человеческую форму. Если бы я поехала дальше, уже через несколько часов окончательно стала бы существом, с которым невозможно поддерживать Безмолвную связь, – таким, как сейчас. Я сидела в этой грешной гостинице и старалась сохранить в себе остатки прежней человеческой жизни, пока ты не сказал, что снова уходишь на Темную Сторону. Я не хотела, чтобы ты знал, что меня больше нет. Зачем? Тебе было бы еще хуже, чем сейчас, потому что тогда ты думал, что Ехо больше никогда не станет тем городом, который ты любил. Теперь у тебя нет только меня, а тогда ты бы мог решить, что у тебя вообще ничего не осталось.

– Мог бы, – согласился я. – Если честно, я и сейчас так думаю.

– Но это быстро пройдет, – мягко сказала она. – Гораздо быстрее, чем ты думаешь. Можешь мне поверить, Макс, я знаю тебя гораздо лучше, чем ты сам. Особенно теперь.

– Может быть.

Я вдруг понял, что у меня уже не осталось сил еще куда-то идти, и уселся прямо на краю тротуара. Теххи устроилась рядом. Мимо прошла какая-то симпатичная парочка. Я проводил их удивленным взглядом: эти ребята были такие настоящие! Наверное, куда более настоящие, чем я сам.

– Когда я был здесь в последний раз, этот город напоминал смутный сон, – сказал я Теххи. – А теперь он, кажется, совсем ожил. Или мне мерещится?

– Нет, все так и есть. Еще недавно этот город был только тенью, а скоро ничем не будет отличаться от множества других населенных мест. Хотя все-таки будет. Твой город – самое лучшее место во Вселенной! Ты был абсолютно прав, здесь всегда царит твое настроение. Бродить по этим улицам – даже лучше, чем просто находиться рядом с тобой. А парк за городом – самое волшебное место, какое мне когда-нибудь доводилось видеть. Там притаились невероятные чудеса – и не только твои…

– Выходит, я действительно сделал тебе хороший подарок? – печально улыбнулся я.

– Это правда. Самый лучший из возможных и невозможных даров. Знаешь, меня теперь ничто не привязывает ни к этому месту, ни к какому-то еще. Я могу оказаться, где пожелаю. Даже самым опытным путешественникам через Хумгат не снились те чудеса, которые видели мои глаза за это короткое время. И все же я всегда возвращаюсь на эти узкие улицы. Я не знаю слов, чтобы описать, как мне тут хорошо. И мне пока не хватает могущества, чтобы позволить тебе это почувствовать. Как несправедливо!

– Что несправедливо? – удивленно переспросил я.

– Мне теперь очень хорошо, Макс. Мне хорошо, а тебе плохо. И я ничего не могу исправить. Я даже не могу оставаться рядом с тобой. Еще немного, и я исчезну, а тебе опять будет больно. Все это ужасно несправедливо!

– Не так давно мне пришлось убить одну милую леди – только потому, что у меня не хватило могущества ее вылечить, – сказал я. – И перед тем как умереть, она пыталась меня утешить, можешь себе такое представить? Так вот, она успела довести до моего сведения, что человеческая жизнь совершенно не соответствует нашим представлениям о справедливости. Она вовремя позаботилась о моем образовании, теперь я знаю, что такого экзотического блюда, как справедливость, попросту нет в дежурном меню… Впрочем, меня вполне устраивает тот факт, что тебе хорошо. Я, конечно, чрезвычайно завистлив, но с такой новостью уж как-нибудь смирюсь.

Теххи тихонько рассмеялась. Я посмотрел на нее и заметил, что ее тело стало почти прозрачным. Она уже исчезала, медленно таяла, как утренний туман.

– Можно я еще когда-нибудь приду тебя навестить? – спросил я.

– Может быть, я и сама когда-нибудь приду тебя навестить, – эхом откликнулась она.

Придвинулась поближе и вдруг обняла меня. Теперь ее прикосновение было похоже на дуновение теплого ветра. Неописуемо сладкая волна прошла по моему телу снизу вверх, а потом все закончилось – так быстро, что я не успел осознать: это было прощание.

Наконец я понял, что остался один. Поставил себя на ноги и велел идти – хоть куда-нибудь. Какая-то часть меня настойчиво твердила, что так надо.

Я до сих пор не помню подробностей моего возвращения. Просто в какой-то момент обнаружил себя возле посадочной площадки канатной дороги, сел в одну из кабинок, с облегчением прислонился затылком к холодному дереву обшивки и закрыл глаза.

Когда я их открыл, вокруг была безлунная ночь. Бархатно-черное небо искрилось какими-то незнакомыми созвездиями. Странно – когда я гулял по городу, там вовсю светило неяркое осеннее солнце, дело даже не шло к закату. Впрочем, может быть, эта канатная дорога была проложена вовсе не сквозь горные ущелья, а сквозь темноту вечной ночи?.. Я немного подумал об этом, а потом равнодушно пожал плечами – какая, к черту, разница? От меня не осталось почти ничего, даже мое знаменитое любопытство тихонько положило на стол прошение об отставке – я и не заметил, когда оно успело.

Я снова закрыл глаза и задремал. Мне снилось что-то бесконечно сладкое – в качестве компенсации за все, что случилось наяву, я полагаю.

– Э, нет, так не пойдет, коллега. Сколько можно болтаться между небом и землей?

Бодрый голос Махи Аинти прозвучал не в моем сознании, а наяву. Я открыл глаза и увидел, что он сидит напротив на узеньком жестком сиденье кабинки, которая действительно болталась между небом и землей – неподвижно замерла над пропастью, дна которой, вполне возможно, вовсе не существовало.

– Откуда вы здесь взялись? – сонно спросил я.

Махи лениво улыбнулся в рыжеватые усы и пожал плечами.

– Странный вопрос. А откуда ты сам здесь взялся, можешь мне объяснить?

– Не очень, – растерянно согласился я. – Нет, вообще-то могу, наверное, но это такая длинная и путаная история.

– Ну вот, у меня, считай, тот же случай. А если учесть, что на этот раз я решил встретиться с тобой вовсе не для чтения лекций…

– А для чего? – насторожился я.

– Представь себе, только для того, чтобы тебя разбудить, – усмехнулся Махи. – Ты выбрал не самое подходящее место для послеобеденного отдыха, коллега. Уснуть на границе двух Миров, еще толком не родившихся… Да уж, такое, пожалуй, способен учудить только ты! Вообще-то я мог не суетиться, благо шутник Мёнин упаковал в твою грудь очень хороший будильник. Еще немного, и тебе бы пришлось проснуться от куда менее приятных ощущений, чем мой голос.

– А мне очень понравилось здесь спать, – вздохнул я. – Не помню, что мне снилось, но так хорошо мне давно уже не было. Может быть, вообще никогда.

– Охотно верю, – кивнул он. – Но не все приятное полезно. И наоборот.

– Вы говорите как доктор, – улыбнулся я.

– Ты хочешь сказать – как знахарь? Ну, считай, что я – он и есть. Тем более что с тобой теперь возни не оберешься. Боюсь, мне придется еще и домой тебя провожать, как юную барышню после танцев. Вот ты уже проснулся, а эта грешная коробка все равно стоит на месте!

С этими словами Махи легонько похлопал по тонкой стенке нашего транспортного средства. Кабинка вздрогнула и медленно поползла куда-то вперед, в густую темноту ночи.

– Что, у меня неприятности? – равнодушно поинтересовался я.

– Ага, – подтвердил Махи. – Сон в таком месте никому даром не проходит, даже такому счастливчику, как ты. Могущества у тебя сейчас не больше, чем у какой-нибудь пожилой домохозяйки, которая даже камру толком сварить не может. О своих Смертных шарах, прогулках по Темной Стороне, странствиях через Хумгат и прочей ерунде в таком роде можешь забыть – на пару дюжин дней или даже лет. Я пока не знаю, с какой скоростью ты способен восстанавливать силы.

– Вообще-то я все делаю быстро.

Честно говоря, эта новость не произвела на меня никакого впечатления. Ну потерял я свое драгоценное могущество на какое-то время или даже навсегда – что с того?.. Совсем недавно мне пришлось выяснить, что бывают куда более серьезные потери.

Махи укоризненно покачал головой.

– При таком легкомыслии – и еще живой. Вот это, я понимаю, чудо!.. Ладно уж, давай руку, мы уже приехали.

– Руку-то зачем давать? Кажется, вы окончательно вошли в роль галантного кавалера, – усмехнулся я.

– А ты попробуй подняться самостоятельно, – предложил Махи.

Я попробовал и с удивлением обнаружил, что мои ноги превратились в два пакета студня, совершенно непригодного для передвижения в пространстве. Тем не менее, я стиснул зубы, мертвой хваткой вцепился в поручень и извлек из кабинки свое ополоумевшее тело, кое-как уговорил его твердо стоять на земле и торжествующе посмотрел на Махи – дескать, вот такие мы крутые!

– А ты упрямый, – отметил он. – Что ж, это неплохо, хоть и хлопотно. Ладно уж, полезай в амобилер. Подброшу тебя до границы. Не предполагал, что в ближайшее время буду заниматься такой ерундой, но с кем поведешься…

– А где амобилер? – растерянно спросил я.

– Где, где – сказал бы я тебе… Ладно уж, рифму можешь подобрать самостоятельно. У тебя за спиной, коллега, где же еще?

Как бы я ни выпендривался, а Махи все-таки пришлось собственноручно запихнуть меня в амобилер. Он уселся за рычаг, и мы поехали в сторону горизонта, туда, где сиял бледный зазор между ночью и утром.

Я свернулся клубочком на заднем сиденье. Спать мне не хотелось – только неподвижно лежать, вдыхая умиротворяющий запах старой кожаной обивки, и наблюдать, как небо над нами становится все светлее.

Примерно через час ко мне вернулась способность соображать. По крайней мере, я подумал, что сэр Махи, наверное, спас мне жизнь, или даже больше, чем жизнь. Так что следует немедленно сказать ему спасибо – как минимум.

– Дошло наконец? – весело спросил он. – Можешь не трудиться открывать рот, коллега, я и так знаю, что наконец-то собрался меня благодарить.

– Собрался, – слабо улыбнулся я.

– И это правильно. Впрочем, если ты действительно хочешь меня отблагодарить, лучше просто постарайся довести до конца начатое мною дело.

– Какое дело?

– Великое, – рассмеялся Махи. – Можно сказать, величайшее из моих дел. Доставь свою жалкую тушку в Ехо в целости и сохранности, приведи себя в порядок, не делай глупостей – просто спокойно подожди, пока к тебе вернутся силы и твое фирменное хорошее настроение, ладно? Да, и еще непременно причешись, это главное.

– Причесаться? Ну, для этого мне сперва потребуется обрести былое могущество.

Я невольно рассмеялся и сам удивился этому событию. Мне-то казалось, что я навсегда утратил способность так весело ржать по столь пустяковому поводу.

– Уже гораздо лучше, – одобрительно кивнул Махи. – Теперь я вполне могу доверить тебе рычаг этого ненадежного транспортного средства и попрощаться. Дальше ты и сам доберешься – мы уже в графстве Шимара, а не в каком-нибудь потустороннем местечке из тех, где ты любишь шляться в свободное от посещения трактиров время.

Он свернул к обочине дороги, поросшей жесткой синеватой травой, затормозил и вышел из амобилера.

– Спасибо, Махи, – смущенно пробормотал я.

– Да, кстати. Со мной не обязательно прощаться навсегда, – неожиданно рассмеялся Махи. – И вообще в этом вопросе наши с Джуффином мнения расходятся. Он всегда был такой суровый молодой человек. И такой мрачный!

– Ну уж мрачным-то он точно перестал быть, – возразил я.

– Не перестал, можешь мне поверить. Просто наконец-то научился это скрывать. И правильно сделал. Перебирайся за рычаг, коллега. Надеюсь, ты и сам понимаешь, что тебя ждут дома?

Я кивнул и перебрался на переднее сиденье. Тело, к счастью, вело себя вполне прилично. Я положил руку на рычаг, обернулся к Махи, но его уже не было.

– В последнее время все мои собеседники ни с того ни с сего куда-то исчезают, – вслух пожаловался я. – Может быть, это просто модно, а я не в курсе?

А потом я сосредоточился на дороге. У меня еще никогда не было столь веских причин ехать с максимально возможной скоростью и даже еще быстрее. Езда глушила боль, отвлекала меня от тоскливых размышлений и даже от необходимости помнить о самом себе. И потом, меня действительно ждали в Ехо. Этого было достаточно, чтобы оставаться живым, несмотря ни на что.

Поздним вечером я въехал под арку Ворот Кагги Ламуха. Вскоре пришлось сбавить скорость – в Ехо по-прежнему было полным-полно желающих неторопливо разъезжать по широким мостовым улиц Старого Города. Совсем недавно это вызвало бы у меня вполне объяснимое раздражение, но теперь я только радовался. По пустым улицам я уже накатался во время эпидемии, и мне не понравилось.

Я всей грудью вдохнул запах свежего ветра с Хурона, почувствовал на своих щеках мокрую пакость и решил: черт с ней, пусть будет. Небось высохнет по дороге.

А четверть часа спустя я шел по коридору Управления Полного Порядка. Я был совершенно уверен, что застану Джуффина в нашем кабинете.

Шеф действительно сидел в своем кресле, на его плече дремал нахохлившийся Куруш.

– Я вернулся, – лаконично сообщил я.

– Вижу, – кивнул Джуффин. Улыбнулся и гостеприимно похлопал по сиденью соседнего кресла: – Устраивай свою задницу, сэр Макс. Эта несчастная мебель совсем без нее истосковалась.

Я послушно уселся в кресло, открыл было рот и тут же снова его захлопнул. Мой болтливый язык внезапно объявил забастовку – а ведь стоило хотя бы поинтересоваться, сколько я отсутствовал на этот раз.

– Тебя не было всего трое суток. Так мило с твоей стороны, – Джуффин не стал дожидаться расспросов. – Не могу сказать, что прогулка пошла тебе на пользу, хотя… Пожалуй, без нее было бы гораздо хуже.

– Да, наверное, – согласился я. И удивленно сообщил: – Знаете, кажется, я наконец-то хочу жрать. Все-таки я на редкость примитивно устроен.

– И это – твое лучшее качество, – одобрительно заметил шеф.

Вскоре я с жадностью впился зубами в здоровенный кусок еще теплого пирога. Его божественный аромат свидетельствовал, что мадам Жижинда благополучно пережила эпидемию. Пожалуй, эта новость относилась к числу тех, которые должны были помочь мне наконец-то оценить тот удивительный факт, что я сам все еще жив.

– Кстати, очень может быть, что вы зря меня кормите. Махи считает, что от моего хваленого могущества ничего не осталось, – с набитым ртом сообщил я.

– Да я и сам вижу, – пожал плечами Джуффин. – На твоем месте я бы не слишком этому радовался. Через дюжину дней будешь в такой прекрасной форме, что никому мало не покажется.

– Всего через дюжину дней? – удивился я. – А Махи говорил…

– Считай, что он просто тебя припугнул, чтобы в будущем ты был осторожнее, – усмехнулся Джуффин. – Бедняга почему-то решил, будто тебя это проймет, – вот уж не ожидал от него такой наивности!

– Наверное, дело в том, что мы не так уж долго знакомы.

Я и сам не заметил, как начал улыбаться.

– Наверное, – согласился Джуффин.

Он поднялся с кресла, обстоятельно потянулся до хруста в суставах и вопросительно посмотрел на меня.

– Хочешь еще немного посидеть на моей шее, сэр Вершитель? Я вполне могу позволить тебе немного поспать на коврике у входа в мой дом.

– Это здорово, – обрадовался я. – Просплю там трое суток, а потом проснусь и попробую поверить, что попал в Ехо всего пару часов назад.

– Только не очень увлекайся, – рассмеялся шеф. – Сэр Лонли-Локли не переживет, если завтра выяснится, что ты понятия не имеешь, кто он такой.

– Главное, чтобы в Кодексе Хрембера не было статьи о наказании за утрату способности узнавать сэра Лонли-Локли. А то моя новая жизнь в этом прекрасном Мире начнется с отсидки в Холоми. – Я отчаянно зевнул: – Ну, где он, этот ваш коврик?

– У входа, – невозмутимо напомнил Джуффин. – Правда, туда еще нужно доехать.

По дороге я целеустремленно клевал носом, а оказавшись в хорошо знакомой спальне на первом этаже огромного особняка, отрубился как миленький, даже не успев поздороваться с Хуфом. Песик заблаговременно устроил засаду на моей подушке – судя по всему, он был ясновидящим.

Я так и не выполнил свою угрозу проспать трое суток, но сделал все, что мог – честно дрых почти до заката.

Когда я наконец-то проснулся, в спальне было почти темно: лучи заходящего солнца не могли пробиться сквозь густую листву вечнозеленых деревьев под окном.

«Ну наконец-то свершилось! – Джуффин прислал мне зов столь оперативно, словно подглядывал в замочную скважину. – Приводи себя в порядок и приезжай в Дом у Моста, – велел он. – Тут уже полно желающих ощупать твое бренное тело. Не знаю уж почему, но ребятам кажется, что они испытают неземное наслаждение от прикосновения к твоим священным мощам».

«А что, глядишь – действительно испытают, – согласился я. – Ладно, я сейчас умоюсь и приеду. Только имейте в виду, меня опять надо будет кормить».

«Вчера кормить, сегодня опять кормить. Все-таки ты жуткий зануда!»

Через полчаса я открыл тяжелую дверь, ведущую на нашу половину Дома у Моста. Оказалось, что этот незамысловатый факт вполне способен осчастливить как минимум шесть человек. Означенные счастливые люди решили, что меня необходимо заключить в дружеские объятия. На мой взгляд, они проделывали это не просто с энтузиазмом, но с некоторым остервенением. Джуффин не принимал участия в ритуальных издевательствах над моим телом, но и на помощь не спешил. Он созерцал зверства сидя в своем кресле. Кажется, это зрелище нравилось ему почти так же, как мультфильмы про Тома и Джерри.

Через несколько дней я с удивлением понял, что отсутствие Теххи не превратило мою жизнь в ад. Боль оставалась при мне, конечно. Мне не раз хотелось завыть, уставившись на зеленоватый ломоть ущербной луны, размозжить собственную башку о первую попавшуюся стену, вспороть себе брюхо, чтобы телесная мука хоть на миг заглушила душевную. Но, по счастью, между мной и рехнувшимся от горя беднягой Максом возник призрачный, но непроницаемый барьер. Каким-то образом у меня хватало отрешенности, чтобы ни на минуту не забывать, что его боль не имеет ко мне никакого отношения. Ну, скажем так, почти никакого.

Видимо Лойсо был прав, я действительно могу обходиться без чего угодно. И без кого угодно, если уж на то пошло.

Еще пару дней я прожил у Джуффина, который нянчился со мною, как опытный психиатр. Но однажды я обнаружил, что вполне способен уснуть в своих «царских покоях» – просторной спальне на третьем этаже Мохнатого Дома. Мои котята обрадовались этой перемене, во всяком случае, они тут же завели себе привычку забираться в мою постель. От их мурлыканья сотрясались стены, а моя боль уходила куда-то далеко – так далеко, что я не обнаруживал ее в своих сновидениях, и это было лучше, чем ничего.

Сестричек мой внезапный переезд тоже обрадовал. Я-то опасался, что мое присутствие их стеснит, но Хейлах и Хелви были довольны. Во всяком случае, они трогательно старались как-то согласовать свое расписание с моим ритмом жизни, чтобы хоть раз в день составить мне компанию за кружкой камры.

Впрочем, в нашей гостиной все время кто-нибудь околачивался. Как я понимаю, мои коллеги только и дожидались момента, когда я наконец-то переберусь в свой дворец, и там можно будет устроить что-то вроде комфортабельного филиала Тайного Сыска. Их постоянное присутствие помогало мне не забывать, что моя жизнь – самая невероятная и восхитительная штука, какие бы новые главы ни появлялись в списке невосполнимых потерь.

У меня завелись новые традиции. Когда выдавался свободный вечер – а в те дни это случалось с обнадеживающей регулярностью – я непременно выводил Друппи на прогулку по ближайшим кварталам. Сперва пес никак не мог поверить, что жизнь может быть настолько прекрасной, но я прилагал все усилия, чтобы последние сомнения вылетели из его лохматой головы. Коллеги с удовольствием составляли мне компанию – похоже, самолюбию господ Тайных сыщиков весьма льстила возможность пройтись по городу в обществе самой огромной псины в Соединенном Королевстве.

Особенно усердствовал Нумминорих. Он старался не пропускать ни одной прогулки и вообще не отходил от меня ни на шаг. Это оказалось очень кстати: у парня обнаружился настоящий талант выжимать из меня рекордное количество улыбок. Этот гений умудрился обставить даже Мелифаро, что, теоретически говоря, немыслимо.

Наш обычный вечерний маршрут пролегал мимо узкого двухэтажного дома, выложенного из крошечных рыжих кирпичиков. Можно было подумать, что его строили гномы. Когда я высказал это предположение, Нумминорих кивнул с самым серьезным видом.

– Очень может быть. Видишь это окно наверху? Людям такие ни к чему.

Я уставился вверх и обнаружил крошечное окошечко под самой крышей. Его размеры действительно наводили на мысль, что над планировкой дома потрудились гномы. Вряд ли в это окно можно было просунуть нормальную человеческую голову.

– Наверное, там сидит надутый, недовольный всем на свете гном и пьет камру, – предположил Нумминорих. – А почему бы и нет? В Ехо ежедневно обнаруживается какое-нибудь новенькое чудо.

– Он ест варенье, – подхватил я. – Маленький, недовольный всем на свете человечек просто обязан лопать варенье – банками!

– Но почему именно варенье? – поинтересовался Нумминорих.

– Не знаю. Просто мне так почему-то кажется.

В этот момент Друппи решил приветливо поздороваться с каким-то невезучим прохожим, и нам с Нумминорихом пришлось временно отвлечься от увлекательной беседы о гастрономических пристрастиях выдуманного гнома. Мы были вынуждены силой оттаскивать наше не в меру дружелюбное чудовище от его очередной симпатии и заодно приводить в чувство пострадавшего. Парень уже почти смирился с мыслью о неотвратимой гибели в пасти моего чудовища.

Еще несколько вечеров мы с Нумминорихом пялились на крошечное окошко и с удовольствием развивали свою дурацкую гипотезу.

– Нет, все-таки, почему именно варенье? – спрашивал он, когда мы в очередной раз проходили мимо полюбившегося нам дома.

– Гномы любят варенье, – я изрекал эту чушь безапелляционным тоном признанного специалиста в столь малоизученной области. – Ну а что ему еще жрать, сам посуди?

Этот очаровательный маразм продолжался до тех пор, пока в один замечательный вечер я не застыл на пороге нашей половины Дома у Моста, с удивлением прислушиваясь к неудержимому хохоту, доносившемуся из кабинета Джуффина.

– К вам можно? – вежливо спросил я, приоткрыв дверь. – А то вы так ржете, что мне завидно.

– Можно, можно, – гостеприимно сказал шеф. – Тут сэр Мелифаро рассказывает удивительные вещи.

– Небось что-нибудь про голых женщин. Верно, душа моя? – спросил я, бесцеремонно усаживаясь на подлокотник его кресла.

Мелифаро счел своим долгом изобразить на лице выражение оскорбленной невинности. Получилось не слишком правдоподобно, но я великодушно отказался от комментариев.

– Ко мне сегодня пришла одна милая леди, – начал он.

– Ну вот, я и говорю. Голая небось?

– Сам ты голый, – Мелифаро немного подумал и серьезно добавил: – На улице уже довольно холодно. Осень – не лучшее время для прогулок в голом виде, тебе так не кажется?

– Ладно, не голая так не голая, – миролюбиво согласился я. – И что у нее стряслось?

– Можешь себе представить, в ее доме завелось самое странное привидение, о каком мне когда-либо доводилось слышать. Уже несколько дней оно хозяйничает в кладовой, под самой крышей: поедает варенье, которое там хранится, и никого туда не пускает. Ругает хозяев дома почище, чем господин Мохи Фаа своих клиентов. Она его сама видела. Маленький такой человечек.

– Ой! – тихо сказал я. – А где живет твоя посетительница?

– По соседству с твоим непричесанным дворцом, на улице Маленьких Мельниц. У нее очень старый дом, сложенный из совсем крошечных кирпичиков. Так строили во времена Короля Мёнина или еще раньше. Да ты его тысячу раз видел…

– Тогда точно «ой», – удрученно признал я. – Зовите сэра Шурфа, ребята, пусть ведет меня в Холоми. Надеюсь, это доставит ему удовольствие, он уже давно собирался.

– Хочешь сказать, что это твои проделки? – восхитился Мелифаро.

Джуффин ржал так, что стекла в окне звенели.

– Зачем тебе это понадобилось, мальчик? Ты можешь объяснить? – наконец спросил он.

– Да ничего мне не понадобилось, – вздохнул я. – Просто мы с Нумминорихом каждый вечер ходим мимо этого дома. Пасем мое домашнее чудовище. Мы просто шутили. Увидели крошечное окошечко под самой крышей и решили, что там непременно должен жить сердитый гном.

– С тобой все ясно, сэр Вершитель, – заключил Джуффин. – Я же говорил, что через дюжину дней твое могущество будет на месте. Боюсь, теперь его у тебя даже несколько больше, чем требуется. Зная нелюбовь твоего языка к пребыванию за зубами, я, пожалуй, просто подам в отставку. Скоро Ехо превратится в какой-нибудь идиотский паноптикум – оно мне надо?

– А может быть, это Нумминорих у нас такой могущественный? – с надеждой спросил я. – Чего только не бывает.

– Не пытайся переложить ответственность за случившееся на бедного мальчика. И учти, сэр Макс, теперь ты просто обязан купить у этих несчастных людей их дом по очень хорошей цене.

– Чтобы возместить им расходы за съеденное варенье? – упавшим голосом спросил я. – Вообще-то я никогда не планировал коллекционировать недвижимость.

– А домик-то недешевый, между прочим… Ладно уж, я, пожалуй, спасу тебя от лишних расходов, – великодушно пообещал Мелифаро. – Тебе повезло, когда-то я начинал свою карьеру в нашем Приюте Безумных именно в качестве охотника за всякими дурацкими привидениями.