Настоящая фантастика – 2016 (сборник) Панов Вадим
Она попятилась к двери, не отрывая от него взгляда. Кивнула на прощание, подбородок предательски подрагивал. И тихо прикрыла за собой дверь.
Алексей вытер взмокший лоб и протяжно вздохнул. Ушла. Когда она в безопасности, у него развязаны руки и дышится легче. За дело! Убрать последнюю версию программы со всех носителей, заменить на старую!
Но далеко она не ушла.
– Петрова! Наталья! – воскликнул Ботаник, дружески распахнув объятия. Окруженный неизменными качками, он шел по коридору ей навстречу и довольно лыбился. – Вы-то мне и нужны!
– Александр Давидович?! – ответила строго, не поддержав развязно-игривого тона. Отстранилась от объятий. Неприлично, когда голова мужика упирается прямо в грудь. – Чего вы такой радостный?
– Скажу по секрету, Наташенька: сегодня мы запускаем человека.
– Да вы что! Правда? – с трудом изобразила удивленную восторженность.
– Приглашаю в вип-ложу. Согласны?
– К сожалению, не могу. Дела.
– Какие могут быть дела в такой день! Освобождаю от всех дел. Вы переходите в мое личное подчинение, с вашим шефом я договорился. Это приказ!
– Вот те раз! – растерялась она. – Как это?
– Будете стоять рядом и улыбаться вашей загадочной влекущей улыбкой, то есть сопровождать, мне по статусу положено. Я как раз иду к вам, чтобы забрать мою сопровождающую. Не пугайтесь, лишь на один день! – Он таки приобнял ее и повлек следом. С другого боку под локоток ее подхватил, словно клешнями, верзила. – Пойдемте ко мне в кабинет, расскажу, как себя вести, что кому говорить, тут, знаете ли, целая наука, будут важные лица…
Сцепив зубы, она последовала за ним. Удалось надеть на лицо приятственное выражение. «Попрошусь в туалет – и в окно! – билась в голове мысль. – Дура! Нельзя, пока Леха программу не подменит! В 11.10, не раньше! Таня, я успею, клянусь!»
Туалет оказался персональным, внутри кабинета. Без окон. И что? Расстраиваться себе запретила. Сунула в рот жвачку, активно заработала челюстями. Забравшись с ногами на унитаз, открыла крышку на баке с водой и, вытянувшись во весь свой неслабый рост, в самом дальнем углу прилепила на жвачку к стенке бака желтую флэшку. Аккуратно вернула крышку на место. Фантик порвала на мелкие кусочки и спустила в унитаз. Умылась, подмазалась помадой. Подышала, набираясь мужества, и пошла к Ботанику.
В 11.50 Алексей был на проходной. Но его не выпустили. Оказывается, уже час как вступил в силу режим «ЧС», запрещающий вход-выход сотрудников низшего и среднего звена. Не удалось уйти, жалко… Но не критично: все равно ничего они не получат. Гипнотизер, без сомнения, влезет в его мозг, но желаемой информации не выудит: не знает рыбка, где флэшка. Ну, вызнают, допустим, что она у Натальи, но ведь куда та ее денет – он без понятия, договориться не успели. Вот за ней и начнут охоту… что он наделал, идиот?! Спокойно, Наталья умная, сильная, все хорошо, она всех переиграет. Вложит в какое-нибудь письмо, в соответствии с ее «классикой жанра»… на крайняк, уничтожит желтую прелесть, уговаривал себя. А заново воссоздать программу – тут, извините, ни гипноз, ни прочие насильственные воздействия не помогут: творить возможно лишь по доброй воле. В принципе, он согласен сотрудничать, месяц точно протянет, восстанавливая утраченное… Что и требуется – продержаться месяц. Дело за Натальей. Они не должны найти флэшку. Зря дал? Силен задним умом… не поднялась рука бесследно уничтожить плоды многолетней работы.
Матери бы позвонить, сошла ли с поезда, и вообще – подбодрить… Но на территории предприятия сигналы глушат, с мобильного не позвонить. Со стационарного тем более нельзя – записывают и прослушивают. Да и симку мать уже, наверное, выбросила, по настоянию Натальи.
Смешно: он ошивается у проходной, круги накручивает в толпе обозленных сотрудников, не выпущенных на обед. Ждет, словно баран, когда схватят. Не лучше ли пойти к себе в кабинет, погибать – так с достоинством? Раскис… А что, если изобразить свихнувшегося одиночку? Отведет от Натальи подозрения! Ненадолго, до гипнотизера, но, по крайней мере, несколько часов ей да подарит. Отличная мысль! Алексей потрусил рысцой на свое рабочее место.
Напарники так и не увиделись в тот день. Когда в кабинет начлаба, взломав замки, ворвались охранники, Алексей тупо играл в стрелялку на компьютере. И думать не подозревал, что Наталью в этот момент точно так же окружали военные, был уверен – она на свободе. И продолжал наивно не знать до самого конца.
– Да, это я подменил программу! – гордо признался он руководителям проекта, перед чьи очи был грубо препровожден. – Почему? Да потому! У вас лицензия есть – производить опыты над гомо сапиенс? Нету. И программы больше нету, можете не искать. Лишь здесь! – согнутым пальцем постучал себе по лбу.
Его отвели в здание биологов, в лабораторию психотроники. Стремясь обезопаситься со всех сторон, прежде чем проводить любые насильственные процедуры над ценнейшей головой, начальство приказало снять копию с его мозга. И лишь после подвергнуть саботажника дознанию гипнозом, после которого человек становился недееспособным в течение нескольких дней. Даже если бы он не отказывался отвечать, а признал вину и все честно рассказал, процедуру бы не отменили: мало ли чего наплетет свихнувшийся. К гипнотизеру он бы попал в любом случае.
Наталья стоически вымучивала улыбку важным гостям. Но искренне расцвела лишь в момент, когда бомж – после торжественной команды «Поехали!», с чувством произнесенной генералом с лампасами, – не дематериализовался, и туманного облачка вместо него не образовалось. Так и продолжил стоять, как стоял: «прямо, руки по швам, ноги вместе» – в позиции, заказанной энергометчиками, сгусток равномерно распределенной энергии в виде столба организовать им оказалось проще, нежели любую другую фигуру. Оператор, посеревший от волнения, жал и жал кнопку – а объект, привязанный к столбу и опутанный сверху донизу веревками, не исчезал.
Осознав, что люди вокруг растерянны, а непонятная и оттого страшная до потери пульса процедура сорвалась, бомж приободрился. Помытый, постриженный, приодетый, он совсем не походил на того деклассированного отщепенца, каким его описывал Лешка, – до тех пор, пока не заговорил. На окружающих полился нецензурный словесный поток. Выражался бомж до того изощренно, что Наталья покраснела. Но матюги, к удивлению, не вызвали в ней отвращения, показались оригинальным острым фольклором. А что уши вяли и щеки горели – так от лука тоже текут слезы: непреложный атрибут явления.
Леши не было видно, и оттого в душе разливалась приятная теплота. Успел, значит, уйти! Отлично! Позвонит матери и узнает, что Наталья на связь не выходила, сразу поймет – что-то случилось – и заберет Таньку. И все будет хорошо.
А у самой Натальи – алиби, надежнее не придумаешь: все катастрофические стирания программы Алексей произвел уже после того, как она попала в объятия Ботаника, с которым после ни на минуту не расставалась. Любые действия над файлами операционная система заносит в реестр, недоступный пользователю, системщик с легкостью установит время, когда была уничтожена программа. Но алиби будет работать исключительно до момента дознания, проведенного с помощью психотропных или гипноза. Которое к ней точно применят. Если она хочет бежать, то надо срочно начинать действовать, пока народ застыл в растерянности.
Бочком, бочком… Нет, не успела. Окружили военные. Она не испугалась – совсем. Потому что вдохновенно творила актерскую игру.
– Я тут при чем, почему? – возмутилась как можно более жалостливо. Чувствовала: Ботаник на нее «запал», и если решится помочь – то поможет, он – ее шанс. А ничего не предпринимал, лишь глядел исподлобья, потому что не в его правилах глупо лезть на рожон. Но видок имел тот еще: будто у кобры уводили из-под носа еду. Надо бы углубить… она заломила руки и зашлась в плаче. Кротко рыдала, интеллигентно. А потом еще и споткнулась от легкого толчка, упала. Тут же в две руки была вздернута на ноги.
– Александр Давидович, миленький, спасите! – крикнула на пороге, воздев к нему руки в наручниках. Из горла рвалось добавить «невиноватая я», но удержалась: нутром осознала – то будет перебор.
Итак, стараниями Алексея с Натальей первая попытка телепортации человека, произведенная четвертого июля, прошла вхолостую. Все системы сработали штатно, без нареканий. Все, кроме одной. Т-линза оказалась запрограммирована старой версией, рассчитанной на массу до 30 кг. Новая же, позволяющая перемещать объекты весом вплоть до 100 кг (что уверенно демонстрировала на стенде ранее), исчезла. Простым увеличением памяти и аппроксимацией предыдущей версии перейти на следующую невозможно, как показал отрицательный опыт Иван Иваныча. Требовалось иное качество – изменение программы на уровне прежде всего формул. Но в какую сторону менять формулы, этого никто не знал. Под каждую последующую версию Алексей придумывал нечто своеобразное, исходя из собственного мироощущения, зачастую не совпадающего с классическими постулатами физики.
Ивана Иваныча срочным приказом восстановили в должности начальника лаборатории, в помощь ему откомандировали лучших физиков и программистов института. Первый зам взялся лично курировать слабое звено.
К ночи четвертого же июля дирекции доложили результаты дознания Алексея Громова, проведенного с помощью гипноза. Суть состояла в следующем: новая версия программы уничтожена не до конца, копия ее сохранена на желтой флэшке, переданной Петровой. Что будут делать с флэшкой, саботажники не обсуждали.
– Подвергните и ее гипнозу, срочно! – потребовал директор.
– Не можем. Гипнотизер устал, как минимум сутки требуются для восстановления, – возразил зам по безопасности.
– У нас что, всего один гипнотизер?
– Такой квалификации – да, один. Но если прикажете позвать менее сильного…
– Не прикажу, пусть отдыхает. Приведите ко мне даму. Используем дедовские методы! – нехорошо усмехнулся директор. Глаза его плотоядно блеснули.
И даму повели к директору. Но не довели. Она умудрилась бежать. В наручниках. Вырубив двух отлично обученных опытных конвоиров.
Директор, услышав новость, впал в ярость.
– Как такое могло… в принципе? – орал он. – Приведите сюда этих дебилов! Нет, не надо вести, я сам к ним… – Поспешая к лифту, уже более спокойным тоном поинтересовался: – Входы-выходы перекрыли?
– Так точно! Мышь не проскочит. С территории она не выходила, господин директор. И не выйдет.
А в это время Александр Давидович платочком промокал щеки Натальи. Слезы капали натурально сами собой – уже из благодарности к этому лопоухому. Жалко обманывать хорошего человека.
Она и понять не успела – откуда свалилась помощь… Р-раз – и охранники валяются у ее ног, поверх качки восседают, а Ботаник, приосанившись, стоит перед ней, словно старик Хоттабыч. Хватает за наручники и тянет куда-то. Лестница, коридоры…
– Слушай сюда! – говорит. Взъерошенный, возбужденный, интеллигентности как не бывало – растворилась в азарте игрока. – Сиди здесь как мышка, вода-еда в пакете. Через сутки-двое заберу. Лады?
– А что… куда…
– Вопросы отставить! – недовольно блеснул стеклами очков. Но смягчился, увидев, как она вздрогнула. – Сделаю так, что они будут думать, что ты вышла за территорию. Когда поуляжется, снимут шмон в проходной – тогда и пойдешь.
– Гениально! – выдохнула Наталья. И улыбнулась.
Он судорожно сглотнул. И ушел, заперев дверь на ключ.
Шестого июля рано утром Ботаник вернулся. Вручил беглянке подложный пропуск.
– В обед пойдешь, самая толпа.
– А видеокамеры? – поинтересовалась она озабоченно.
– Прорвемся! – Он вынул из-за пазухи небольшой сверток. – Здесь грим, зеркальце… не густо, но сойдет. Постарайся добиться сходства с оригиналом, – кивнул на пропуск.
– Умыться бы, а? – попросила она, забирая пакет.
– Перебьешься! – ответил строго. – Одежду бы тоже поменять, но где добыть женскую – ума не приложу. Не посоветуешь?
Наталья задумалась. Она уйдет, а флэшка останется… И пусть. Место надежное. Одежда, одежда…
– В женском душе футболка висела, забыл кто-то. Может, ее? И ножницы захватите – сделаю из брюк бриджи.
– Лады! К обеду будь готова.
И он снова запер ее на ключ.
До последнего момента не верила… да и сейчас не осознает в полной мере. Чтобы Ботаник – и помогал бежать? Просто так Александр Давидович ничего не делает, наверняка следует хитрому плану. А может, и нет никакого плана, мужик банально влюбился, потерял голову?
Вряд ли. Она льстит себе, план есть! Лучше настраиваться на худшее, легче будет преодолеть. Итак. Ботаник собирается ее использовать. «Ха! Посмотрим, кто кого переиспользует!» – хищно улыбнулась Наталья. Видел бы ее сейчас Лешик, всю такую предусмотрительную, собранную, волевую… одобрил бы. «Скоро встретимся, я иду к тебе!» – послала мысленно весточку напарнику.
Глава 3
Наобнимавшись со встречающими, новоприбывшие пассажиры разошлись. Нина Васильевна тоскливо взирала на опустевший перрон. И телефон, как назло, разряженный. Ночь, а никто не встретил. Быть такого не может, ведь сын обещал… Она специально предупредила – у нее тяжелые сумки. Варенья трехлитровая банка и две такие же с клубникой, протертой с сахаром. Плюс по мелочи – лучок-чесночок, бидон с земляникой, итого килограммов двенадцать одних лишь даров природы. А если еще учесть игрушки и книжки для Тани – все пятнадцать будут. Неподъемный для ее спины груз.
«Встречу, не сомневайся», – сказал сын. И где?
Придется самой. Неприятно, но не смертельно: груз помещен в большую хозяйственную сумку, притороченную к тележке на колесиках. Но по лестницам с их крутыми ступеньками да в отсутствии съездов… Она тяжко вздохнула. Ничего, как-нибудь справится. Хуже другое: сын не мог просто взять – и забыть. Что-то случилось? Справедливое возмущение постепенно, но уверенно сменялось беспокойством.
– Вам помочь? – подошел к ней грузчик. Десятый по счету, не меньше.
– Спасибо, молодой человек, сама как-нибудь.
Впряглась в тележку и потащилась к камерам хранения. Вещи сдаст, переночует в зале ожидания, а утром налегке пойдет к детям.
А как же земляника? Она же испортится, ягода нежная! Хотела ведь сахаром пересыпать, ан нет, решила – свеженькая получше будет… Да и не высидеть ей целую ночь, скрючившись на лавке. А не пойти ли к Наталье? К Алексею нельзя, вахтерша ночью не пропустит, в общежитии с этим строго. Проблема не в каких-то несчастных темных глухих километрах, дойдет как-нибудь, на ноги пока не жалуется. Спина – да, беспокоит, но если не мучить тяжестями – терпимо. Проблема в том, что неудобно беспокоить людей, все-таки формально они чужие… А ведь Наташка обидится, коли узнает про «чужих»… Надо идти. Долой сомнения, и вперед!
«Чай, не старуха, шестидесяти не исполнилось, женщина в самом соку!» – подбадривала себя, бодро вышагивая вдоль дороги. Шаги гулко отдавались эхом. В наплечном небольшом рюкзаке – личные вещи, стандартный набор, в руке – бидон, крышка для надежности залеплена скотчем. А подарки оставила в камере. Не до подарков.
Знакомые угловые окна второго этажа не светились. И нормально, и правильно, нечего переживать: почти весь дом стоит темный, времени – час ночи.
На звонок никто не ответил. По-всякому нажимала, и короткий – два длинных, их опознавательный код, и вразнобой. Если б Наташка была дома – открыла бы, в этом Нина Васильевна не сомневалась: матери, у которых дети маленькие, спят чутко.
Ноги сделались ватными. Хотелось осесть на пол и завыть, и сидеть под дверью на коврике до утра… Едва переборола приступ отчаяния. Совсем она тряпка, что ли? На детской площадке стоит домик, в нем и прикорнет до рассвета. Ночи теплые. Все лучше, чем здесь или на вокзале.
Так и сделала. Устроилась на лавочке в детской избушке, рюкзак под щеку, ветровкой накрылась. Перед глазами стояли дети – Леша и Наталья. Пара, если она правильно понимала их отношения. По крайней мере, со стороны сына понимала точно. Наталья же кочевряжилась, хвостом вертела. Опасается девка семейных уз, первый муж постарался. Ничего, рассосется, уляжется… будет у деток совместное будущее, у нее на это дело чуйка.
Заснуть Нине Васильевне не дали.
Внезапно к подъезду подъехала кавалькада машин. Выскочили мужчины в балаклавах и с автоматами в руках, ринулись в подъезд, из которого она недавно вышла. Нина Васильевна оторопело смотрела в щелочку, дыхание сперло.
В Наташкиной квартире вспыхнул свет!
Женщина она образованная, закончила академию физкультуры по детскому спорту, психологию изучала на должном уровне. Хватило ума сообразить, что в данных обстоятельствах не стоит себя обнаруживать и тем более о чем-то у кого-то допытываться. Притаилась, замерла.
– Нет ее здесь! – доложил боец начальству, высунувшись из открытого окна.
– Оставайтесь там! – приказал командир. Сел в машину, и кавалькада уехала.
Свет в окнах погас. Тишина окутала ночной город. А в квартире осталась сидеть засада – на Наташку, Лешкину зазнобу. Нина Васильевна лежала ни жива ни мертва и грызла кулак, сдерживая рвущиеся наружу междометия и стоны.
Ранним утром покинула гостеприимный домик – не хватало, чтоб ее тут увидели – и неспешно побрела в сторону рынка. А куда еще, в шесть часов? Сделает вид, что продает землянику.
Пристроилась к теткам, сбывавшим дары с огородов-дач, открытый бидончик в руках держала. И слушала, ушки на макушке, никакого интернета-радио не надо, мировые и городские новости сами лились из ноосферы через уста товарок. Главное, о чем перетирали – градообразующее предприятие вчера учудило: сотрудников на обед не выпустило и потом до ночи по одному на выходе процеживало. Что-то у них произошло, толком неизвестно, но точно нехорошее – начальство словно с цепи сорвалось.
«А Таня где, если мать задержана?» – пронзила мысль. Как же она раньше не сообразила!
Как была, с открытым бидоном, позабыв на земле крышку, она ринулась к садику. Сад круглосуточный, ребенка не бросят – уговаривала себя. Подкараулит воспитательницу на остановке и сделает вид, будто случайно встретились, а пока до сада дойдут – выспросит. С персоналом она в хороших отношениях. Всякий раз, когда приезжала с визитом к сыну, почитала за приятную обязанность водить ребенка в сад. И не только. Еще много гулять, попутно в игровой форме обучать азам своего спорта. Брала на себя ребенка, пусть мама отдохнет, не желала быть нахлебницей в приютившем доме.
– Нина Васильевна! – удивилась воспитательница, строгая молодая женщина. Только сошла с автобуса – и нос к носу столкнулась с родительницей… – Вы что здесь?
– Да вот, со своими разминулась, – произнесла заготовленную фразу. – Не пойму, куда теперь…
– А что, мама уже забрала Танечку?
– Ну… – невнятно промямлила Нина Васильевна. Вопрос поставил ее в тупик: почему забрала, когда утром, наоборот, детей отдают? – Тут такое дело… Землянику хотите?
– Землянику? – заглянула та в бидон. – Ух, до чего ароматная…
– Берите, угощаю.
– Что вы, как можно! – засмущалась воспитательница. – Разве что попробовать… Правда, можно?
– Да не стесняйтесь, придем в группу, отсыплю. – Они двинулись по аллее по направлению к саду. – Так что там с Татьяной?
– Ее вчера перевели в «Теплый дом», сказали, мать в командировку услали.
– А чего не в круглосуточную группу?
– Вот и я не поняла. Девчонка расстроилась. А нам приказали молчать, а если что – сразу докладывать…
Нина Васильевна остановилась.
– Знаете, чего мы будем рассусоливать стаканами, берите весь! – вручила опешившей воспитательнице бидон. – Я еще наберу. Вам самим небось некогда по лесам за ягодой, говорю, берите! И бывайте здоровы!
– Спасибо! – крикнула молодая женщина вслед бабульке, бодро почесавшей в обратную сторону. – Странная… но добрая! – пробормотала. Поднесла к лицу бидончик и с наслаждением вдохнула чудный земляничный аромат. Не будет она ничего никому докладывать, бабушка даже до сада не дошла.
Помня о засаде в квартире девочек, к сыну в общежитие мать шла с осторожностью. А если и там поджидают? Дети вместе работают, вдруг неприятности – от работы? Нет, внутрь не пойдет. Как бы узнать про Лешу? Идея!
На вахте раздался звонок.
– Будьте любезны, позовите Алексея Громова из тридцать восьмой! – раздалось в трубке.
– А кто его спрашивает? – лениво поинтересовалась вахтерша. Так прямо и побежала звать, нашли девочку.
– Из налоговой. Неверно декларацию составил.
– Из налоговой, говорите… Посмотрим. Ключ висит, нет его дома.
– Ушел уже? Ох, начальство плешь проест, не успела застать, скажут…
– Не переживайте, этот ключик и ночью висел. Наверное, уехал куда.
– Ну спасибо, успокоили. И вам тоже спокойствия – спокойного дежурства!
Нина Васильевна отошла от будки городского телефона и села на лавочку. Почему-то не удивилась: чувствовала – нет сына в общежитии.
Почему засада у Натальи в квартире? Натворила, видать, делов… Лешка, понятное дело, любовь свою не бросит, раз ее ищут – его тем более.
И что теперь? Голова пуста до звона. Единственное, что приходит на ум – зарядить мобильный и позвонить. На предприятие звонок не проходит, но кто сказал, что ребята там?
А если где-нибудь в другом месте, в той же командировке, то шанс дозвониться имеется. Может, они ей сто раз уже звонили, а она, клуша, не отвечала! А ведь точно! Небось линию оборвали звонками… Клуша и есть!
И она принялась натужно соображать, где зарядить мобилу в чужом городе. И как узнать, что такое «Теплый дом» и где он располагается.
Зарядку с собой Нина Васильевна не возила – зачем, у детей этих штуковин целая коробка. В отсутствие же необходимого причиндала ей лучше идти в какой-нибудь ремонт сотовых. Как раз на рынке видела подобную будку! Заодно и про «Теплый дом» расспросит.
Ребятки оказались не жадными, за две сотни и телефон зарядили, и зарядное устройство – не новое, правда, – отдали. А за то, что вывели на экран компьютера схему города и позволили ей без спешки поизучать, она вдобавок их яблоками одарила.
– Приходите еще! – пробасил паренек на прощание. Молоденький, совсем мальчишка, подрабатывает летом, наверное. Так и хотелось огладить непослушные вихры. У сына такие же были, пока не остригся.
– Обязательно! – ласково улыбнулась ему. Вот и Лешенька ее тоже где-то мыкается, такой же неприкаянный, самостоятельный…
Отойдя подальше от будки, воровато оглянулась – никто не подслушивает? – и включила телефон. Удивительно, но в графе «непринятые звонки» – нуль. И новых сообщений – тоже нуль. Расстроилась, столько надежд возлагала…
Внезапно заливисто затренькало, аж вздрогнула от неожиданности. Номер на экране высветился до боли родной.
– Леша, ты? – выдохнула в трубку.
– Нина Васильевна, мама Алексея? – вежливо поинтересовался незнакомый мужской голос приятного бархатного тембра.
– Да, она самая. Что случилось? Что с моим сыном? – прохрипела внезапно осевшим голосом.
– Стойте где стоите! Сейчас к вам подъедем и все расскажем! – скомандовал голос.
Подъедут… даже не спросили, где она. Потому что отслеживают, очевидно. Серьезные структуры… мафия или полиция?
Набрала номер Натальи.
– Нина Васильевна, не переживайте, пять минут – и мы у вас! – ответил тот же самый баритон. Тут же представилась размытая в воздухе насмешливая чеширская ухмылка обладателя баритона… Закашлялась.
– Жду, конечно! – выдавила, превозмогая кашель.
Как же, станет она ждать неизвестно кого! Нина Васильевна подхватилась и в темпе зашагала прочь с рынка, не забыв прежде отключить телефон. Сдаться – дело нехитрое, но сначала она найдет Таню.
Наукоград – на то и наукоград, чтобы не уступать столице в части модных инициатив. В кои веки – радовалась Нина Васильевна – мода свершила благое дело: заставила народ бегать. Полезное, доступное, действенное в части поддержания здоровья средство. Однако, сколько она ни агитировала подруг в пользу бега – нуль эффекта, а моде удалось на раз-два. Чтобы в дни ее юности увидеть женщину, трусящую рысцой по улице – да ни в жизнь: засмеют, устанет отбрехиваться от пошлых шуток. А нынче воспринимают сугубо положительно. А главное, равнодушно.
Переодетая в тренировочные лосины и обтягивающую футболку, в надвинутой на лоб кепке Нина Васильевна бежала трусцой по району. Наметанным глазом производила рекогносцировку местности, центром которой служил «Теплый дом». Смотрелась при этом профессиональной спортсменкой на тренировке. Она и была таковой – мастером спорта по ориентированию. Навыки не исчезают с возрастом, особенно если работаешь детским тренером и, хочешь не хочешь, ежедневно бегаешь кроссы с воспитанниками. Не всматриваясь в лицо, скрытое тенью от козырька, за бабушку принять ее невозможно, тетка и тетка, стройная, сухопарая, легконогая. Специально вырядилась: уж где-где, а среди молодух бабульку искать не будут. Отчего-то казалось, что вся полиция города поднята на ее поиски: слух про облаву на рынке достиг и ее ушей. «Дети в беде!» – утвердилась в мысли. Лучшее, что могла для них сделать – это забрать Таню и исчезнуть, раствориться на просторах родины. Вопреки воле неизвестных ловцов.
В «Теплом доме» по расписанию числилась прогулка. Среди гуляющих детей самого разного возраста – от двухлетнего малыша до старшеклассников – Татьяна гляделась забитой и несчастной, как села на лавочку под навесом, так и сидела, не вставая. Хорошо, Нина Васильевна заметила ее, бредущую нога за ногу, когда цепочка детей тянулась на участок, а так бы, сидящую, и не распознала. Девчонка-то – огонь, в нормальном состоянии носится живчиком, на месте и минуты не высидит.
Засекла и охранников – двух внутри и трех снаружи. Наружные хоть и одеты в штатское, но характерная поза, безупречная осанка, каменное выражение на равнодушных лицах выдали их причастность к силовым структурам. Она не сразу про них сообразила, лишь на третьем круге, а когда дошло – клацнуло стылым холодом по столбу позвоночника. Едкий пот застил глаза. «Не от страха, от нагрузки и жары!» – уговаривала себя. Раз-два-три, раз-два-три, держать ритм, не сбиваться!
Одной ей не справиться – факт, не подлежащий сомнению.
Следующее включение мобильника Нина Васильевна произвела в супермаркете в шесть вечера, когда народу – не протолкнись. Из непринятых звонков высветился лишь один Лешкин номер. По которому ее жаждал заполучить баритон. «Черт!» – воскликнула мысленно, выключила телефон и убралась из магазина. Вовремя – мигая проблесковыми маячками, игнорируя красный свет светофора, мимо нее промчались военные джипы. Она презрительно усмехнулась, но на душе скребли кошки. Словно воробышек хорохорится, а кошка-то уже на изготовке… Столько сил тратить на поиски бабки – зачем? ЗАЧЕМ? В любом случае оповещен – значит, вооружен. Хотят играть? Игру получат. А выходить «в эфир», то есть включать мобильник, она продолжит – иного способа связаться с детьми не просматривалось. Наверняка они тоже в бегах – иначе зачем ловушка на квартире Натальи? Когда-нибудь, да выйдут на связь.
Ночь провела в лесу. Натянула на себя немногочисленную одежку из рюкзака, чтобы от комаров укрыться. Ночевка на природе для ориентировщиков – дело привычное. Кружка, ложка-нож, зажигалка, нехитрая аптечка, кроссовки и сменный треник всегда при ней, по должности положено, да и привыкла. Вот и опять, в который раз, выручили. Допила горяченького. Вместо отсутствующей пенки настелила веток – не столь мягко, но терпимо. Засыпая, представляла, как завтра, шестого июля, утречком вновь включит телефон… и снова на рынке, чтобы солдатики не расслаблялись. «Бессистемность рулит», – сказал бы Сидоров, ее ученик, на редкость способный спортсмен, но балабол, каких свет не видывал.
Наутро люди в форме наводнили город. Стояли на каждом перекрестке, документы у всех подряд спрашивали. Пришлось Нине Васильевне вновь облачиться в спортивный прикид и бежать: к бегущим относились лояльнее, паспортов не спрашивали.
И она таки включила мобильник на рынке, как задумывала, и, считав отрицательный ответ, тут же дала деру, не хуже Сидорова… А в обед повторила трюк на автовокзале.
И дождалась!
«Пункт 5» – высветилась эсэмэс с незнакомого номера.
«Наташка!» – обрадовалась Нина Васильевна.
В эти длинные зимние праздники дети предложили приехать к ним и посидеть с ребенком: они работают, а сад закрыт. Она согласилась. Но просто сидеть в квартире не умела. Распечатала схему района – и вперед, обучать Татьяну ходить по карте, заодно воздухом свежим надышатся да бегать потренируются. Для закрепления навыков последний день объявила соревновательным, расставила пункты – все как положено на настоящем соревновании. Танюшка все нашла, кроме номера пять. Расстроилась. Но подсказку принять не захотела, «Я сама!» – заявила. «Характер!» – обрадовалась Нина Васильевна. Сама так сама. «Маме покажи, как искать надо!» – хитростью убедила девочку идти на поиски не одной, в пять лет одной – рано. Уже стемнело, когда мама вернулась со своей сумасшедшей работы, но они все-таки пошли, прихватив фонарь. И нашли. И гордо доложились Нине Васильевне. И она вручила обеим по мороженому – за старание и волю к победе. В соседском дворе под детской горкой – вот где прятался пятый пункт.
Снова оделась бегуньей, но уже на пояс накинула ветровку – типа чайница. А другой одежки и нет, цивильную, в которой приехала, надевать нельзя, больно приметная. Пристроилась к пожилому дядечке, выгуливавшему собаку, видела его не раз возле дома. Так и дошли до места, беседуя о собаках, патрули не остановили. Распрощавшись с собачником, удачно просочилась в соседний подъезд, вслед за мамашей с коляской. И целый час всматривалась во двор, глядя в окошко с лестницы между этажами. Уж темнеть стало, а так никого не высмотрела. Где Наталья? Однако встречаться рядом с домом, где поджидала засада, – верх глупости!
«Может, ее тут и нет, она просто заранее знак оставила?» – дошло, наконец.
И правда, под днищем горки – ровно в том месте, где зимой скотчем был примотан пятый пункт – красовался нарисованный фломастером дельфин.
«Дельфин» – название детского бассейна, куда мать с дочерью частенько хаживали на сеансы «родители с детьми». И располагался он уже в нормальном месте – в парке.
В ночь на седьмое они встретились – Нина Васильевна и Наталья. Устремленные к единой цели – похитить Татьяну, они сочинили план. Авантюрный лишь на первый взгляд. В основу заложили принцип отвлекающего маневра. Время и место – утренняя прогулка воспитанников «Теплого дома».
Прежде всего, нужно было отвести наблюдателя, караулившего с задней стороны сада. Дело нехитрое: Нина Васильевна включила мобильник – и охранник, согласно приказу собственного же начальства, ринулся на поиски наглой бабки, поскольку звонок шел откуда-то совсем от него неподалеку.
Как только поле деятельности очистилось, Наталья выскочила из кустов и со всех ног понеслась к забору. Рюкзак, взятый у Нины Васильевны, протолкнула сквозь прутья. Сама же перемахнула через преграду, не то чтоб играючи, но и без особого напряжения – опиралась на поперечные перекладины, смонтированные для усиления жесткости конструкции. Подобрала с земли рюкзак, подозрительно шевелящийся…
И на участках вдруг появились ужи. Сначала на соседних площадках, потом на Танькиной. Ужей этих женщины все утро отлавливали, самый утомительный пункт в плане. Визг, переполох… В этот самый момент мама и забрала дочь – украла, воспользовавшись паникой.
Наблюдения снаружи по-прежнему не было. Строптивый телефон, на этот раз не отключенный и заброшенный в кузов грузовика, уводил команду преследователей в противоположную сторону.
Наталья подсадила дочь на забор. Пока девочка, вцепившись в опору, послушно висела, взобралась наверх сама и – развернула ребенка на сто восемьдесят. Дальше оставалось спуститься и принять на руки дорогой груз. Всего и ушло две минуты на преодоление препятствия. А там и Нина Васильевна из кустов проявилась, замахала руками, чтобы к ней бежали…
Случайные сторонние свидетели, возможно, и обратили внимание на странные акробатические этюды, но вмешиваться сочли неблагоразумным.
Удивительно, но авантюра сработала на все сто. «Новичкам везет!» – прокомментировал бы профессионал. И укоризненно покачал головой.
Представительницы трех поколений женщин сидели на бревнах в лесу вокруг костра, уминали кашу, сваренную на сгущенке и сдобренную изюмом, и, не жалея лестных эпитетов в адрес друг друга, взахлеб делились впечатлениями об операции. Окрестности то и дело сотрясались от хохота, заливистый колокольчик сменялся ухающим ржанием. «Блестящая идея, и не менее блестящее исполнение», – дружно сошлись в оценке мероприятия. Вновь и вновь возвращались к особо ярким моментам, всплывающим в памяти деталям.
– Мужик на змею, а она у него из-под ног, воспиталка визжит, девчонки визжат…
– А я смотрю, не в ту сторону побежал, пришлось еще разочек звонить…
– Ой, а Давидыч рассказывал, они там все бесятся просто! От вашего телефона, ха! Придумали же, Нина Васильевна! Гениально!
Нина Васильевна шутливо отбила поклон – за «гениально». Но вдруг нахмурилась.
– Ты точно уверена, что твой Ботаник за нас?
– А хрен его знает! Помог сбежать, дал деньги, телефон, про вас предупредил – как это называть? За нас?
– За нас! Так выпьем же за твоего Давидыча!
Чокнулись кружками с чаем. С кашей уже завершились – оприходовали до последней капли.
– Танюха, молодец какая, сидела и сидела, не побежала, когда все побежали, прямо умница! – похвалила Нина Васильевна. – У нас как раз на этом план строился, самое тонкое место, ты прям ведунья!
– Я так решила – буду сидеть, пока мама не придет. И сидела! – приосанилась девочка. Важно повела плечами, носик-кнопку вздернула. Тот момент она надолго запомнит: все вокруг словно с ума сошли, она смотрела на них, будто издалека, и ей было все равно, чего они носятся, кричат… И вдруг рядом возникает мама… Врут, будто волшебства не бывает, она теперь точно знает – бывает. Если сильно хотеть – оно происходит на самом деле. Мамка схватила ее на руки и побежала. В сторону от всех – за навес, к ограде. Высоченный забор перелетели в момент! И помчались, держась за руки – с такой скоростью мчались, что Нина Васильевна похвалила, сказала – как настоящая спортсменка бежала, получше многих ее учеников. Вот. А спать они сегодня будут в настоящем лесном шалаше!
Переполненная впечатлениями, девочка долго не могла уснуть. Лежала по центру, то маму обнимет, то бабушку. Замучила обеих вопросами, почему да почему.
– Почемучка моя! – поцеловала ее мама. – Все тебе рассказали, а ты опять – почему!
– Ну мама, я так и не поняла, почему…
– Опять?! А коза забодает? Коза не любит думать, коза любит травку щипать. От так, щип-щип, щип да пощип…
Танька завизжала, уворачиваясь от щекотки.
– Соседи! Бабушки спать хотят! Хватит уже, а! – пробурчала Нина Васильевна, пряча улыбку. Впрочем, спрятать не удалось: луна изливалась на полную мощность, пронизывала шалаш причудливыми полутонами, серебряными бликами.
– Да, тетя Нина, простите. Уже сплю. Спокойной ночи!
«Вежливость рулит!» – сказал бы Сидоров», – улыбнулась женщина, в очередной раз подивившись на хорошее воспитание ребенка – при таком-то вечно занятом образе жизни матери.
– Неужто уснула? – вздохнула Наталья спустя пять минут. – Да, спит… чудо мое, солнышко…
– Умаялась, понятно, – поддакнула Нина Васильевна.
Эйфория ушла. Взамен надвигались другие чувства, и все – неприглядные. Будущее начинало забирать бразды правления в свои жесткие скрепы.
– Почему Леха вам не позвонил и не встретил, вот в чем вопрос… И вообще – где он?
– Да, вопрос… На козе не объедешь.
Обе чувствовали, почему и где, но вслух произнести опасались. Чтобы не накликать.
– Наташ, я тут подумала… Девочку же прятать будем, ведь да? Так вот. Можешь на меня рассчитывать, я с вами.
– Спасибо! – с чувством произнесла Наталья. И всхлипнула. – Ое-еоой, делов натворили мы с Лешкой… два дурня…
– Может, расскажешь все-таки?
– Нет! – выпалила Наталья твердо. Танька повернулась во сне, и мать сбавила тон: – Не потому, что не доверяю, наоборот! Просто у них методы… просканируют – и все. От вас ничего не зависит. Лучше не знать, в наших общих интересах.
– Не знать так не знать. Я не обиделась, не думай. Просто грустно. – Сон ушел. Отчего-то на душе стало тревожно. – Давай договоримся на крайний случай. Ну… вдруг потеряемся?! Где тогда встретимся?
– Давайте! Идея супер. Но я лично так сразу не соображу… ничего на ум не идет.
– А у меня на примете есть местечко, – продолжила гнуть свою мысль Нина Васильевна, она об этом уже думала. – Надежное. Мы там неподалеку на соревнованиях были.
– Хм-м, на соревнованиях… а ну как просчитают?
– Не просчитают. А начнут считать – больше тысячи насчитают, сто лет проверять будут, там же не точно, а рядом… Ну так вот, координаты. Лучше всего запоминать на пальцах. Смотри, широта – вот так, точка, так. Долгота – хоп, и-и – марш! – Она помахивала туда-сюда поднятыми вверх руками со сложенными на пальцах комбинациями. – Смешно, да? А главное, не забудешь.
Наталья повторила жесты.
– Почему координаты? Обычно же названия… город, деревня… ну, там река, озеро… – спросила, широко зевнув, молодая женщина.
– А я тебе расскажу почему. Но история длинная. В не такие уж и давние времена, лет триста всего назад, жили-были…
– Ой, Ниночка Васильевна, давайте историю завтра, ладно? Чего-то я засыпаю, свежий воздух шибает, уно-осит…
– Хорошо, завтра так завтра, – нахохлилась, немного обидевшись, Нина Васильевна. Подумала немного, собираясь с мыслями, и продолжила: – Но все-таки, пока не уснула, ответь – ведь мы все вместе поедем, да?
Но Наташа уже спала, сладко посапывая. «Молодежь, все нипочем…» – с завистью пробурчала Нина Васильевна. И принялась считать слонов.
Наталья проснулась от характерных мерных щелчков потрескивающих в огне дров. Тянуло дымком.
«Нина Васильевна завтрак готовит!» – подумала. Сладко потянулась. Приоткрыла глаза – взглянуть, не раскрылась ли во сне дочь.
Таня была накрыта. А рядом с ней спала Нина Васильевна. «Откуда тогда костер?» – удивилась. Сон испарился, сменившись острой тревогой.
Полезла наружу, стараясь лишний раз не задеть дочь.
На бревне восседал Ботаник и подсовывал хворост в огонь.
– Выспалась? – улыбнулся приветливо. С видом самым невинным. Будто тоже из их компании.
Качки столбами стояли поодаль на стреме, каждый отвечал за свой участок.
– Вы? – только и смогло вытолкнуть пересохшее горло.
Ну конечно – «жучок». В футболке? Или в пропуске, до сих пор в кармане лежит. Он слышал все ее разговоры. А она-то, дура, губу раскатала…
Сперло дыхание. Судорожно рванула ворот, раздирая проклятую футболку по шву. Крупная дрожь сотрясла тело.
Читать бесплатно другие книги:
