На улице нашей любви Янг Саманта
Черт, он собирался меня щекотать. Вот зараза!
— Брэден, не смей! — взвизгнула я, отчаянно суча ногами.
Но он, не обращая внимания на мои вопли, принялся за свое черное дело. Я задыхалась от смеха и лягалась, пытаясь прекратить экзекуцию.
Но где уж там!
Он был беспощаден.
— Брэден! — визжала я, едва переводя дух, и извивалась ужом.
Он с легкостью отражал все мои попытки схватить его за руки. От смеха у меня уже начало ломить под ребрами. Казалось, вот-вот разлечусь на тысячу осколков. И вдруг… о ужас!
Я пукнула.
Причем очень громко.
Брэден немедленно выпустил меня и расхохотался так громко, что мне казалось, воздух в комнате ходит ходуном. Смех его стал еще громче, когда я, лягнув пустоту, скатилась с дивана, самым неграциозным образом шлепнувшись на ковер.
Полыхая праведным гневом, я схватила подушку и запустила в него.
Разумеется, этот придурок зашелся новым приступом смеха.
Одновременно одолеваемая смущением, естественным для молодой леди, совершившей столь недопустимый промах, и приступом безудержного веселья, я не знала, смеяться мне или злиться.
— Брэден, заткнись! — рявкнула я. — Ты что, совсем спятил? Это не смешно.
Но напрасно я пыталась придать своему лицу обиженное выражение. Губы сами собой расползались от смеха.
— Ох, детка! — Брэден с трудом перевел дыхание и вытер выступившие от хохота слезы. — Ну ты и комик!
Он протянул руку, чтобы меня схватить.
Я увернулась.
— Пошел в задницу!
— Кстати, о задницах. Моя не позволяет себе таких оглушительных звуков.
Боже, какая невыносимая жестокость! Я застонала, как раненая лань, и, не в силах выносить стыда, закрыла лицо руками.
— Джоселин. — В голосе его звучало легкое удивление, руки ласково касались моих коленей. — Детка, не надо делать из этого трагедию. Ну подумаешь, небольшая газовая атака. Надо признать, время ты для нее выбрала на редкость удачно.
Я хотела только одного — провалиться сквозь землю.
— Ты заткнешься или нет?! — взревела я. — Вот уж не думала, что ты такой кретин.
— Ну это и в самом деле было здорово! — вновь расхохотался Брэден. — Никогда прежде я не видел, чтобы ты смущалась. Даже когда ты предстала передо мной в чем мать родила, ты вела себя так, словно тебе на это наплевать. А стоило тебе слегка испортить воздух, ты готова умереть со стыла. Это ужасно трогательно.
— Трогательно? Сейчас я тебя так трону, что мало не покажется.
— Очень на это надеюсь, моя обожаемая крошка!
— Сам ты обожаемая крошка! К твоему сведению, воспитанные люди не замечают чужих промахов. Пусть я пернула, ты должен был сделать вид, что этого не заметил. А не ржать, как взбесившийся жеребец!
Губы его задергались в очередном приступе смеха.
— Мне больно об этом говорить, детка, но я подозревал, что ты на такое способна. Все люди иногда испускают газы. Это свойственно человеческой природе.
Я сердито затрясла головой.
— Может, все-таки сменим тему? Или ты намерен посвятить остаток вечера проблеме газов и прочих человеческих отправлений?
Новый приступ смеха заставил Брэдена скатиться с дивана. Он барахтался рядом со мной на ковре, и я уже подумывала, не отомстить ли наглецу его собственным орудием — щекоткой. Вдруг из кухни раздался грохот, словно там упало что-то тяжелое. Мы испуганно переглянулись, и смех замер у нас на губах.
— Элли? — окликнул Брэден.
Молчание.
— Элли!
Опять никакого ответа.
Мы снова переглянулись и одновременно вскочили на ноги. Брэден бросился в кухню, я за ним.
— Элли!
Услышав испуг в его голосе, я прибавила скорости.
То, что открылось мне в кухне, заставило меня оцепенеть. Брэден, стоя на коленях, придерживал голову Элли, а ее тело сотрясали конвульсии. Подбородок у нее отвис, глаза часто-часто моргали.
— Элли, Элли! — беспомощно повторял Брэден.
Он повернул ко мне побледневшее лицо:
— Позвони девять-девять-девять. У нее какой-то припадок.
Я вылетела из кухни. Спотыкаясь и натыкаясь на предметы, трясущимися руками схватила телефон, который тут же выскочил из неловких пальцев. Чертыхаясь, я подняла его и принялась тыкать в кнопки. Голос оператора раздался в трубке, когда я уже вернулась в кухню.
— Служба спасения слушает! Какая служба вам необходима — пожарные, полиция или медицинская помощь?
— Она потеряла сознание. — Брэден в ужасе смотрел на обмякшее тело Элли. — Что делать? Черт, я не знаю, что делать!
— Медицинская помощь, — пролепетала я.
В трубке раздался щелчок, дежурная ответила через две секунды.
— Моей соседке стало плохо, — задыхаясь, выпалила я.
Паника, в которую впал Брэден, испугала меня не меньше, чем состояние Элли. Я не сомневалась, на свете нет человека, менее склонного к панике, чем он.
— Мы услышали в кухне шум, а когда прибежали, она лежала на полу в конвульсиях. Теперь она потеряла сознание.
— Номер телефона, с которого вы звоните.
Я торопливо отбарабанила номер.
— Назовите ваш точный адрес.
Отчаянно пытаясь не выходить из себя, я назвала адрес невозмутимой, как робот, особе на другом конце провода.
— Раньше с ней бывали подобные приступы?
— Нет!
— Сколько ей лет?
— Двадцать три года.
— Она дышит?
— Да. Она ведь дышит, да, Брэден?
Он кивнул.
— Хорошо. Вы можете перевернуть ее на спину?
— Переверни ее на спину, — скомандовала я, и Брэден немедленно выполнил распоряжение.
— «Скорая» уже выехала. Если у вас есть домашние животные, пожалуйста, заприте их в комнате, чтобы они не мешали работе врачей.
— Нет у нас никаких животных.
— О'кей. Пожалуйста, оставайтесь на линии до прибытия «скорой».
— Брэден, — прошептала я, трясясь всем телом. — Что с ней?
Он покачал головой и отвел прядь волос, упавшую на лицо Элли.
— Не знаю.
Элли тихонько застонала.
Мы оба вздрогнули.
Элли застонала снова.
Я опустилась на колени рядом с ней. Элли медленно повернула голову.
— Что такое… — Она моргнула, глаза ее заволокла дымка растерянности. — Что случилось? — спросила она, удивленно глядя на наши склоненные лица.
Несмотря на то что Элли пришла в сознание, врачи настояли на немедленной госпитализации. Мы с Брэденом втиснулись в машину скорой помощи, которая помчалась в Королевский госпиталь. По пути Брэден позвонил сначала Элоди и Кларку, потом Адаму. Каталка, на которой лежала Элли, исчезла за стеклянной дверью, оставив нас в полной неизвестности. По коридорам клиники сновало множество врачей, но никто из них не снизошел до объяснений с нами. Когда прибыли Элоди, Кларк и Адам, ситуация по-прежнему не прояснилась.
— Мы попросили соседей присмотреть за детьми, — срывающимся от волнения голосом сообщила Элоди. — Что с Элли?
Брэден без лишних эмоций рассказал, что произошло. Я молча стояла рядом, в голове у меня теснились самые страшные предположения. Клиника — это не то место, где мне хотелось бы находиться. Все здесь действовало мне на нервы. Господи, пусть Элли выйдет к нам живая и здоровая и скажет, что уже поправилась. Другие варианты просто невозможны.
— Семья Элли Кармайкл? — раздался голос медсестры.
Мы резко повернулись.
— Вы все — ее родственники? — удивленно спросила она.
— Все, — заявил Брэден прежде, чем мы с Адамом успели ответить.
— Идите со мной.
Элли сидела на постели, свесив ноги. Увидев нас, она помахала рукой, как маленькая девочка. От этого привычного жеста сердце у меня защемило еще сильнее.
— Девочка моя, как ты себя чувствуешь? — бросилась к ней Элоди, и Элли успокаивающе сжала руку матери.
— Родственники Элли?
В палату вошел доктор. На вид ему было лет сорок с хвостиком, выражение лица — серьезное и важное.
— Да, — ответили мы хором, и Элли слабо улыбнулась.
— Я — доктор Фергюсон. Элли необходимо сделать МРТ. Как только аппарат освободится, мы этим займемся.
— МРТ? — Подбородок Брэдена дрогнул, он встревоженно взглянул на сестру. — Значит, у нее что-то серьезное?
Элли обвела нас виноватым взглядом, словно извиняясь за то, что причинила всем столько беспокойства.
— Честно говоря, я уже давно не очень хорошо себя чувствую.
— Что это значит — не очень хорошо себя чувствуешь? — нервно переспросил Адам.
Казалось, он готов наброситься на нее и растерзать в клочки.
— Адам.
Я коснулась его плеча, но он сердито скинул мою руку.
— Думаю, доктор, который прописал мне очки, ошибся, — произнесла Элли.
Доктор Фергюсон, поняв, что настало время прийти пациентке на помощь, прочистил горло и сообщил:
— Элли рассказала, что у нее в последнее время часто бывают головные боли, онемение и покалывание в правой руке. К тому же она чувствовала слабость и замечала, что у нее нарушена координация. А сегодня у нее впервые случился приступ судорог. Необходимо провести обследование и выявить причину этих симптомов.
— Онемение руки? — пробормотала я, уставившись на правую руку Элли.
Сколько раз она при мне потирала ее, трясла и все такое. Сколько раз жаловалась на головную боль. А я и ухом не вела. Чертова эгоистка.
— Прости, Джосс. — Элли будто услышала мои мысли. — Мне не хотелось признаваться, что я паршиво себя чувствую.
— Поверить не могу, что ты молчала, — пробормотала Элоди, опираясь на плечо Кларка. — Ты должна была нам рассказать.
Губы Элли дрогнули.
— Да, мама. Прости.
— А когда вы сделаете это ваше МРТ? — требовательно спросил Брэден.
Доктор Фергюсон был не из тех, на кого легко нагнать страху.
— Как только освободится аппарат, — невозмутимо ответил он. — Несколько пациентов поступили в клинику раньше Элли, так что придется подождать.
И ожидание началось.
ГЛАВА 21
Через несколько томительно долгих часов Элли сделали наконец пресловутое МРТ и отпустили домой. Что касается результатов, нам обещали, что мы получим их, как только они будут готовы, а это означало еще примерно две недели ожидания.
Ждать пришлось десять дней, и эти дни были ужасны. Все мы молча строили самые мрачные предположения, не решаясь делиться ими друг с другом. Я сходила на очередной сеанс к доктору Причард, но говорить о своих переживаниях у меня не было сил, и от визита оказалось мало толку.
В эти десять дней мы словно приняли обет молчания — сидели втроем в нашей квартире, отвечали на звонки Адама и Элоди и почти не разговаривали друг с другом. Никаких обсуждений. Никаких упоминаний о том, о чем мы все не забывали ни на минуту. Нас выручал телевизор, а также бесконечные чаепития и кофепития. Страх, сковавший наши чувства, был так силен, что мы с Брэденом провели несколько ночей в одной постели, не занимаясь при этом сексом. Я не знала, как ему помочь, и полностью подчинялась его желаниям. Когда дело все-таки доходило до секса, он был нежным, но при этом непривычно вялым. Но чаще мы обходились без этого и засыпали, тесно прижавшись друг к другу.
Наконец доктор Фергюсон позвонил и пригласил Элли в клинику.
Звонок не предвещал ничего хорошего. Я почувствовала это сразу, стоило мне увидеть, с каким лицом Элли положила трубку. В ее глазах плескался страх, но я была до краев полна тревогой и не могла ни поддержать ее, ни утешить. Брэден с Элли отправились в клинику, а я осталась одна. Бродила по огромной, пустынной, тихой квартире, смотрела на рождественскую елку и не могла поверить, что до Рождества осталось всего десять дней.
Два часа тянулись целую вечность. Я чувствовала, запаянная консервная банка, в которую спрятаны мои страхи, вот-вот взорвется. И тогда я не смогу дышать.
Наконец я услышала, как открывается дверь. Дальше все происходило как во сне. Мне казалось, я двигаюсь под водой, преодолевая ее сопротивление. В гостиную вошел Брэден, и я все поняла по его бледному лицу и остекленевшим глазам. Поняла прежде, чем взглянула на заплаканную Элли. Все это было мне слишком хорошо знакомо. Волны страха, испускаемые человеком. Волны, которые делают воздух густым и вязким. Таким воздухом нельзя дышать, он застревает в груди, и все тело наполняется болью. Болит все — голова, руки, ноги, глаза, даже зубы.
— Они нашли у нее опухоль, — выдавил из себя Брэден.
Взгляд мой метнулся к Элли, она кивнула.
— Меня направили к нейрохирургу, доктору Данхэму, — произнесла она дрожащим голосом. — Завтра поеду к нему в Западную клинику. Он скажет, что теперь делать. Возможна ли операция. И какая это опухоль — злокачественная или нет.
Этого не может быть.
Как такое могло произойти?
Как я могла это допустить?
Я отступила назад и затрясла головой, словно отгоняя видение. Кошмарное видение из прошлого.
Я одна виновата во всем.
Я нарушила собственные правила. Я позволила себе привязаться к другим людям. И расплата не заставила себя ждать.
Нет, нет, это невозможно!
Это слишком жестоко!
Я не хочу!
Отчаянные вопли, разрывавшие мне мозг, замерли у меня на губах. Я стоически растянула губы в улыбке.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Еще ничего толком не известно.
Как бы не так. Мне-то все известно. Очень хорошо известно. На мне лежит проклятие. Я не могу быть счастливой. Я приношу несчастье тем, кто мне дорог. Неужели это я погубила Элли?
Как я перед ней виновата! Если бы можно было все изменить.
Но это не в моей власти.
Все, что я могу, — спрятать свои чувства в консервную банку.
— Сегодня вечером я работаю в баре, — произнесла я тоном говорящего робота. — А перед этим хочу сходить в спортзал.
Я направилась к дверям.
— Джоселин!
Брэден схватил меня за руку. Он, казалось, ушам своим не верил. Не верил, что я способна уйти в такой момент. В момент, когда я ему особенно нужна.
Он тоже нужен мне. Но с этим пора кончать.
Я мягко высвободила руку и снова растянула губы в улыбке:
— Пока.
И я вышла, оставив их наедине со страхом.
Ни в какой спортзал я, конечно, не пошла. Пошла я в Эдинбургский замок, торопясь успеть до закрытия. Дорога, ведущая на холм, заледенела, ноги мои скользили, холод кусал за щеки, морозный воздух обжигал легкие. Я миновала подъемный мост, купила входной билет, прошла под каменной аркой и двинулась по мощенной булыжником дорожке. Поднялась на стену и остановилась у «Моне Мег», самой древней пушки в мире. Стояла и смотрела на город. Несмотря на туман, от этого зрелища захватывало дух. Именно ради этого я сюда и пришла. Ради этого выложила деньги за билет — кстати, недешевый. Этот чудный вид всегда действовал на меня умиротворяюще. Помогал успокоиться. Служил лучшим лекарством от тревог и переживаний. Сегодня подобное лекарство было мне особенно необходимо. В последние месяцы я совершенно утратила бдительность. Я прятала голову в песок. Делала вид, что я такая же, как все. Что я могу любить без всяких трагических последствий. Мне казалось, я превратилась в другого человека. Но земля снова разверзлась под моими ногами.
Конечно, рассуждать так — чистой воды эгоизм.
Я прекрасно это понимала.
Чертова опухоль выросла в голове у Элли, а не у меня.
Но сказать, что я страдаю меньше, чем она, было бы неправдой.
Я впустила Элли Кармайкл в свое сердце. Не смогла устоять перед ее добротой, открытостью, простодушием. Она стала для меня не просто подругой, она стала моей семьей. Да, впервые после того, как я потеряла родителей и сестренку, у меня появилась семья. Мне хочется защитить Элли от всех бед. Я переживаю ее боль как свою. Я все сделаю, лишь бы ей помочь. В наших отношениях с Райан не было и намека на подобную близость.
Только с Дрю я была так же близка, как с Элли.
Но Дрю я потеряла. И Элли потеряю тоже.
Я обессиленно плюхнулась на обледенелый каменный выступ, обхватила себя руками за плечи и принялась раскачиваться из стороны в сторону. В голову пришло, что есть лишь одно средство, которое поможет мне выжить. Надо посмотреть на все под другим углом. Убедить себя, что мы с Элли вовсе не были близки. Тогда ее потеря не станет для меня катастрофой.
Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть. В груди похолодело, сердце словно налилось свинцом. Увидев на дисплее имя Райан, я с облегчением вздохнула.
— Привет, — прохрипела я в трубку.
— Привет, вредная кляча.
Голос Райан звучал на удивление жизнерадостно.
— Как твои делишки? Я звоню, чтобы сказать — через три дня мы с Джеймсом летим в Эдинбург. Оттуда поедем к его маме, в Фолкерк. Она ждет нас на Рождество. До поезда у нас будет несколько свободных часов, так что диктуй свой адрес и готовься к торжественной встрече.
Удачно они выбрали время, ничего не скажешь.
— Сейчас у нас в квартире… мм… беспорядок, — пробормотала я. — Так, мелкий ремонт. Может, лучше встретимся где-нибудь в кафе?
— Джосс, почему у тебя такой замогильный голос? Что-нибудь случилось?
Случилось, случилось. Но говорить об этом по телефону я не могу.
— Расскажу, когда увидимся. Так встретимся в кафе?
— Как хочешь. — Райан встревожилась. — Значит, в четверг, в три. Помнишь ту кафешку в книжном магазине на Принцесс-стрит? Давай встретимся там.
— Заметано.
Я дала отбой и вновь принялась разглядывать раскинувшийся внизу город. Затем взгляд мой поднялся к небу, затянутому облаками. Казалось, сверху на меня смотрят чьи-то угрюмые, хмурые лица. Потом лица исчезли, и облака превратились в бесформенную массу.
Зимние облака всегда легкие, как пух. Ведь они не начинены дождем.
Прежде чем я успела принять заказ у очередного клиента, Джо схватила меня за руку и утащила в комнату для персонала.
— Джосс, что с тобой? — вопросила она, уперев руки в бока. — На тебе лица нет.
Я пожала плечами. Главное — нерушимо хранить обет молчания. Спрятаться в молчание, натянуть его на голову, словно одеяло.
— Просто я сегодня устала.
— Не вешай мне лапшу на уши, — покачала головой Джо. — Я же не полная дура. Вижу, у тебя что-то случилось. Джосс, я понимаю, нас не назовешь близкими подругами. Но ты всегда помогала мне выпутаться из проблем. И если ты хочешь поговорить о своих проблемах, знай, я готова тебя выслушать.
Меньше всего на свете я хочу обсуждать с тобой свои проблемы.
— Нет у меня никаких проблем, — сказала я.
— Тогда почему ты похожа на привидение? Бродишь, как во сне, в глазах тоска. Нас с Крегом в упор не видишь. Скажи, что произошло. Может, какие-нибудь неприятности с Брэденом?
Отстань, отстань, отстань. Еще один психотерапевт на мою голову.
— Никаких неприятностей.
— Врешь!
— Джо, у нас полно посетителей. Может, прекратишь ко мне цепляться?
Она обиженно заморгала и прикусила губу.
— О'кей.
Я кивнула и вернулась за стойку. Джо подскочила к Крегу и принялась что-то шептать ему на ухо. Он повернулся и уставился на меня так, будто на мне были нарисованы узоры.
— Джосс, лапочка, кто тебя обидел?
Вместо ответа, я погрозила ему кулаком.
— Похоже, она решила играть в молчанку, — вздохнул Крег.
К своему великому удивлению, выйдя из «Клуба 39», я обнаружила, что Брэден ждет меня на улице. Смена прошла словно в тумане. Не помню, что я делала, как отвечала на шутки клиентов. Прошло несколько секунд, прежде чем знакомый образ прорвался сквозь этот туман и я узнала Брэдена. Он стоял, прислонившись к железным перилам, и с угрюмой сосредоточенностью созерцал землю у себя под ногами. Щеки покрыты щетиной, руки засунуты в карманы элегантного двубортного пальто. Увидев меня, он вскинул голову, и я невольно вздрогнула. Волосы его были растрепаны сильнее, чем обычно, глаза покраснели.
На мгновение я забыла, что наших отношений больше не существует. Забыла, что спрятала их в запаянную консервную банку. Потом сделала над собой усилие, нахмурилась и спросила:
— Почему ты не с Элли?
Взгляд Брэдена был полон такой растерянности, что сердце мое едва не разорвалось. Сейчас он выглядел очень юным. И до ужаса беззащитным. Я не привыкла видеть его таким.
— Я дал ей капельку виски, — сказал он. — Она так много плакала, что утомилась и уснула. Я решил встретить тебя.
— Лучше бы ты остался с ней, — бросила я и попыталась пройти мимо.
Но он схватил меня за руку, больно сжав пальцы, и заставил остановиться. Теперь он уже не казался беззащитным. Наоборот, он полыхал гневом. Такого Брэдена я знала намного лучше. Знала, как вести себя с ним.
— Лучше бы ты осталась с ней сегодня днем, — процедил он.
— У меня были дела, — отрезала я.
Он прищурился и притянул меня к себе. Я привычным движением откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— У тебя были дела? — повторил он, словно отказываясь верить своим ушам. — Какие, к чертям собачьим, могут быть дела, когда ты нужна своей лучшей подруге? Какого хрена ты пудришь мне мозги, Джоселин?
— Не понимаю, о чем ты.
Он медленно покачал головой и наклонился, так что наши носы почти соприкасались.
— Прекрати, — хрипло прошептал он. — Прекрати, Джоселин. Не время дурить. Не знаю, какой фигней забита сейчас твоя голова. В любом случае выброси ее. Прошу тебя, детка. Ты нужна ей.
Он судорожно сглотнул, глаза его влажно поблескивали в свете уличных фонарей.
Читать бесплатно другие книги:
