На улице нашей любви Янг Саманта
Господи боже! Мерзавец затащил меня на свидание! Самое настоящее свидание! Сначала в приказном порядке велел мне заколоть волосы, потом лапал меня за руки… Нет, все это мне на фиг не нужно!
Я резко отодвинула стул и вскочила, но слова Брэдена заставили меня прирасти к месту.
— Если попробуешь дать деру, я привяжу тебя к стулу! — пообещал он.
Хотя он не смотрел на меня, я поняла, что он готов привести угрозу в действие.
Кто бы мог подумать, что он способен унизиться до столь наглого обмана. Я с угрюмым видом плюхнулась обратно:
— Засунь свой обед себе в задницу.
— Подобные слова недостойны молодой леди, Джоселин. Детям в таких случаях советуют вымыть рот с мылом. А я поступлю иначе — сегодня ночью вставлю в твой грязный рот своего лучшего дружка.
При этих словах соски мои моментально напряглись, а в трусиках стало влажно. Несмотря на предательское поведение собственного тела, я была возмущена до глубины души. Что он себе позволяет? Да еще в этом шикарном ресторане, где нас могут услышать!
— Надеюсь, ты шутишь? — спросила я, пытаясь обдать его холодом.
— И не думаю, детка! — с безмятежной улыбкой протянул он. — Минет — это слишком серьезное дело, чтобы быть предметом для шуток.
Чье-то осторожное покашливание заставило меня обернуться. У столика стоял официант. Красные пятна, горевшие на его щеках, говорили о том, что он слышал романтические откровения Брэдена.
— Вы уже готовы сделать заказ? — спросил он осипшим от смущения голосом.
— Да, — ответил Брэден, не ощущавший ни малейшей неловкости. — Я буду стейк средней прожаренности. А ты, дорогая?
Он обворожительно улыбнулся мне и отпил воды из стакана. Похоже, этот гад находил ситуацию очень прикольной. Упивался своей крутизной.
— Пока не знаю. Знаю точно, что сосиску я категорически не хочу, — процедила я, решив перещеголять его в бесстыдстве. — Я их ненавижу. И никогда не беру в рот.
Брэден прыснул со смеху, едва не подавившись водой, и откашлялся в кулак. В глазах его плясали озорные искорки.
— С вами все в порядке, сэр? — встревожился официант.
— В полнейшем, — махнул рукой Брэден и прожег меня глазами.
Голова его тряслась от сдерживаемого смеха, губы изгибались.
— Что с тобой? — спросила я с видом полной невинности.
— Ты чертовски сексуальна.
Официант теперь таращился на нас с откровенным изумлением. Он смотрел то на меня, то на Брэдена, предвкушая очередную скабрезную реплику. Я мило улыбнулась и закрыла меню.
— Пожалуй, я тоже буду стейк. Средней прожаренности.
Официант схватил меню и поспешил прочь. Думаю, ему не терпелось во всех подробностях передать своим коллегам похабный разговор между владельцем ресторана и его очередной телкой. Я тщетно пыталась взглядом превратить Брэдена в ледяную глыбу.
— Таскай по ресторанам девиц, с которыми крутишь романы, — процедила я. — Если я занимаюсь с тобой сексом, это еще не значит, что я обязана поглощать отбивные в твоем обществе.
Тут подошел сомелье, и мы смолкли. Он плеснул в бокал Брэдена немного красного вина, Брэден сделал глоток, одобрительно кивнул, и сомелье разлил вино по бокалам. Я тут же опустошила свой наполовину. Мои силы нуждались в подкреплении.
Проклятый Брэден упорно сверлил меня взглядом.
— Если мы занимаемся сексом, это не означает, что мы не можем быть друзьями, — мягко произнес он. — А друзья иногда обедают вместе, Джоселин.
Меня подобными уловками не проведешь. Как говорится, таких друзей за яйца и в музей.
— Я много раз тебе твердила, что не хочу осложнять свою жизнь, — сказала я. — А ты, похоже, мастер придумывать сложности.
— Вовсе нет, Джоселин. Если мы с тобой пообедаем вместе, это ровным счетом ничего не усложнит.
Наверное, на лице моем отразилось сомнение, потому что он нежно взял меня за подбородок и заставил поднять голову:
— Вот увидишь.
От его прикосновения меня пронзил знакомый электрический разряд. Этот мужчина много раз входил в меня. Много раз доводил меня до оргазма. Я знала его вкус и запах, знала, какова на ощупь его кожа. Раньше мне казалось, стоит дать волю своему влечению, и оно пойдет на убыль. Теперь выяснилось, что это был самообман. Огонь желания, охвативший обоих, разгорался все ярче, и пока никто из нас не был готов позвонить в пожарную часть.
— Ладно, посмотрим, — буркнула я.
Вместо ответа, он ласково провел большим пальцем по моим губам.
Сочтя инцидент исчерпанным, мы повели себя как положено друзьям. Болтали о всякой всячине: музыке, кино, книгах, хобби, общих знакомых. Обменивались шутками и то и дело прыскали со смеху. В общем, отлично проводили время. Надо отдать должное деликатности Брэдена — он старался не задавать вопросов, которые могут поставить меня в неловкое положение. А если такое все же случалось, немедленно переводил все в шутку и менял тему. Молодчина.
Мы уже доедали десерт, когда за спиной у меня раздался грудной женский голос, низкий и мелодичный.
— Брэден, милый, неужели это ты!
В следующее мгновение я увидела, что какая-то женщина, подскочив к Брэдену, норовит поцеловать его в щеку. И при этом изгибается так, что ее маленькая безупречная грудь оказывается у него прямо перед глазами. На ней было красное платье в облипку, такое же эротичное, как и ее голос. Поймав мой взгляд, она наградила меня обворожительной улыбкой.
— Эйлин, — пробормотал Брэден. — Как поживаешь?
— Замечательно. — Она погладила его по щеке. — Я так рада тебя видеть.
Полная засада. Я отчаянно пыталась скрыть смущение, не ерзать на стуле и незаметно сглотнуть возникший в горле ком. Ежу ясно, это его бывшая подружка, пропади она пропадом.
— А у Алана как дела?
Это еще что за хрен с горы? Хоть бы это был ее муж!
— Понятия не имею, — состроила она пренебрежительную гримасу. — Мы расстались. У меня здесь свидание с новым другом. Он настоящий душка!
Так давай, вали к своему душке, а то он, наверное, соскучился. И не порти свидание другим.
Блин, никакого свидания! Я хотела сказать, не мешай двум друзьям нормально общаться.
— Познакомься, Эйлин, это Джоселин, — представил меня Брэден.
— Здравствуйте, — пробормотала я.
Я улыбнулась, плохо представляя, как держаться в подобных обстоятельствах. Эйлин, естественно, была высокой, тощей как жердь блондинкой, и я лишний раз убедилась, что не принадлежу к излюбленному типу Брэдена.
Она окинула меня откровенно оценивающим взглядом, после чего заявила Брэдену:
— Наконец-то ты нашел девушку, которая совершенно не похожа на Анну-Лизу. Поздравляю.
И она в очередной раз нежно коснулась его плеча.
— Эйлин… — сквозь зубы протянул Брэден.
Анна-Лиза? Брови мои поползли вверх. Это еще что за птица?
— Вижу, ты до сих пор переживаешь, милый, — прощебетала Эйлин и отступила на шаг. — Конечно, разрыв между супругами — это всегда травма. Но время — лучшее лекарство.
Не дождавшись отклика на это глубокомысленное высказывание, она, похоже, догадалась, что нарушила наше уединение, и смущенно захихикала.
— Думаю, мне пора вернуться к Роберто. Всех благ, Брэден, приятно было встретиться. Рада знакомству с вами, Джоселин.
— Я тоже, — выдавила я.
Меня словно только что хорошенько приложили мордой об стол. Значит, у Брэдена была супруга? Разрыв с которой он переживает до сих пор? У меня перехватило дыхание, сердце, взбесившееся от избытка адреналина, колотилось где-то в горле. Эйлин поплыла к своему столику, не догадываясь о буре, которую ее слова подняли в моей душе.
— Ты был женат? — спросила я, едва шевеля непослушными губами.
— Был.
Спрашивается, почему я почувствовала себя обманутой? Глупость, и ничего больше. Или не такая уж глупость? Он все время твердил, что мы друзья. И Элли… Элли, моя подруга, как она могла скрыть, что Брэден был женат? Или это вообще не должно иметь для меня значения?
Ты и сама ничего ему про себя не рассказывала, Джосс. Ровным счетом ничего.
«Не рассказывала. Но я и замужем не была», — возразила я собственному внутреннему голосу.
— Джоселин… — вздохнул Брэден.
Я подняла голову. Он сидел с непроницаемым лицом.
— Рано или поздно я обязательно рассказал бы тебе про Анну-Лизу.
— Зачем? — махнула я рукой. — Меня это совершенно не касается.
— Если это так, почему у тебя такой расстроенный вид?
— Не расстроенный, а удивленный. Даже потрясенный. Я пошла на соглашение с тобой только потому, что была уверена — ты полигамная особь. Прыгаешь из койки в койку. Что ты вообще не способен на длительную связь. И тем более на женитьбу.
Какого черта у меня так щемит сердце? Я невольно прикоснулась к груди.
Он запустил пальцы себе в волосы и снова вздохнул. Потом вдруг подцепил ногой ножку моего стула и притянул меня к себе так, что наши плечи почти соприкоснулись.
Я хотела окатить его ледяным взглядом, но утонула в его глазах.
— Я женился, когда мне было двадцать два, — негромко произнес он. — Звали ее, как ты поняла, Анна-Лиза, она приехала из Австрии, здесь училась в аспирантуре. Перед тем как пожениться, мы встречались около года. А вместе прожили меньше двух лет. Первые девять месяцев все было здорово. Следующие три — похуже. А последний год мы прожили в настоящем аду. Мы только и делали, что ругались. Причин было множество. Но самое главное — я не мог ей доверять. Не мог быть с ней откровенным.
Брэден сосредоточенно вертел в пальцах бокал.
— Чем больше я об этом думаю, тем лучше понимаю — дело было именно в том, что между нами не возникло доверия. Я не мог выложить ей все свои заморочки. Просто боялся, что она использует их против меня.
— Боялся дать ей в руки сильное оружие, — пробормотала я.
Уж что-что, а этот страх был мне понятен. Более чем.
— Именно. Какое-то время мне казалось, все еще можно изменить. Я не хотел сдаваться. Но как-то раз, незадолго до смерти отца, произошел один случай. Он попросил меня съездить в один из наших домов, который мы хотели продать. На Дублинской улице. Это не тот, где живете вы с Элли, — быстро добавил он. — Сказал, жильцы верхнего этажа жаловались, что с потолка капает вода. Ну вот, я и поехал туда, проверить, в каком состоянии крыша. Никакой протечки не нашел. Зато нашел кое-что другое. Анну-Лизу, которая барахталась в койке с моим школьным приятелем. Отец, как выяснилось, был в курсе, и хотел открыть мне глаза. Они занимались этим уже полгода.
Его боль так сильно отдалась в моей груди, что я зажмурилась. Неужели на свете есть женщина, способная так подло поступить с ним? С ним? Открыв глаза, я встретила его грустный взгляд и сочувственно сжала его руку. К моему удивлению, губы Брэдена насмешливо изогнулись.
— Все это давно быльем поросло, Джоселин. В конце концов, никакой особой привязанности к Анне-Лизе я не чувствовал. Я ее просто хотел. А в ту пору член заменял мне голову.
— Ты в этом уверен?
— Я это точно знаю.
— А почему ты снова купил квартиру на Дублинской улице?
Брэден пожал плечами:
— После развода Анна-Лиза убралась в свою Австрию. Поживиться ей ничем не удалось, не на такого напала. Но беда в том, что она испоганила город, который я люблю. Повсюду оставила свои грязные следы. И вот уже шесть лет я занимаюсь тем, что вывожу эти следы. Новыми событиями. Новыми воспоминаниями. На Дублинской даже воздух пропах изменой. Мне казалось, эта улица всю жизнь будет вызывать у меня отвращение. Но после того, как там поселилась Элли, Дублинская улица стала для меня одним из самых приятных мест в городе. А теперь там живешь еще и ты.
Я ушам своим не верила. Человек, сидевший передо мной, совершенно не походил на прежнего Брэдена. Может, это видение?
Он поднял руку, пальцы его коснулись моей щеки и соскользнули на шею. Я вздрогнула. Нет, это не видение. Это мужчина из плоти и крови.
И в ближайшие три месяца он будет рядом со мной.
Я резко встала и схватила сумочку:
— Поехали к тебе.
Брэден не стал спорить. Глаза его понимающе вспыхнули. Он оставил чаевые, взял меня за руку, мы вышли из ресторана и сели в такси.
ГЛАВА 16
Я не имела даже отдаленного представления о том, где живет Брэден, и была очень удивлена, когда машина остановилась неподалеку от университета, на улице, ведущей к Медоуз. Между кафе и круглосуточным супермаркетом возвышался роскошный многоквартирный дом. Поднявшись в лифте на самый верх, мы оказались в двухэтажном пентхаусе.
Смешно было ожидать, что он удовольствуется более скромным жилищем.
Если говорить коротко, квартира была просто супер. При этом с первого взгляда было видно, что здесь живет молодой одинокий мужчина. Полы из темного дерева, огромный угловой диван, обтянутый коричневой замшей, камин с панелью из темного стекла, телевизор с плоским экраном чуть ли не во всю стену. Перегородка между гостиной и кухней не доходила до потолка. Кухня представляла собой настоящую выставку современной техники и сияла стальным блеском, но, судя по царившей здесь безупречной чистоте, никогда не использовалась. Лестница у задней стены вела наверх, где, вероятно, располагались спальни.
Что особенно круто, повсюду было стекло. Огромные, от пола до потолка, окна на три стороны. Из них открывался потрясающий вид на город. Застекленная дверь вела на просторную террасу. Позднее выяснилось, что в хозяйской спальне окна выходят на другую сторону, они тоже от пола до потолка, и есть еще одна терраса. Так что квартира Брэдена давала возможность кругового обзора города.
Сейчас, когда город превратился в море огней, вид был просто изумительным. Мама часто рассказывала мне об Эдинбурге, но лишь приехав сюда, я поняла, как хорош этот город. Игла воспоминания слегка шевельнулась в груди и замерла. Я тоже замерла у окна как завороженная. Будь я на месте Брэдена, целыми вечерами стояла бы здесь и любовалась.
— С тех пор как мы вошли, ты словно язык проглотила, — донесся до меня его голос.
Я повернулась к нему, радуясь, что теперь у меня есть средство от страхов и воспоминаний. Пусть временное, но надежное. И это средство — он, Брэден.
— Значит, ты решил трахаться до потери памяти? — спросила я.
Брэден растерянно улыбнулся и сразу стал еще привлекательнее. У меня даже засосало под ложечкой.
— Почему это до потери памяти? — спросил он.
— Потому что ты хочешь забыть все то дерьмо, что было в твоей жизни. Свою жену. Своего приятеля. Всех бессердечных сук, которые хотели тебя использовать.
Лицо его мгновенно окаменело, взгляд стал непроницаемым.
— Ты хочешь сказать, что не собираешься меня использовать?
— Почему же? Собираюсь. Собираюсь осуществить наше соглашение. Заниматься с тобой сексом. Хочу… — я перевела дыхание, чувствуя, как слабеют жесткие путы самоконтроля, — я тоже хочу трахаться до потери памяти.
— А ты что хочешь забыть, Джоселин?
Неужели он не понимает? Неужели его обманула маска, которую я ношу?
— Все, — пожала я плечами.
Несколько секунд он молча сверлил меня глазами.
А потом я оказалась в его объятиях, руки его сомкнулись у меня на затылке, губы припали к моим. Поцелуй получился какой-то отчаянный. Не знаю, чье это было отчаяние, мое или его. Знаю только, что никогда прежде не целовалась так ненасытно. Это было уже не упражнение в любовном искусстве, а стремление утонуть друг в друге.
Когда Брэден оторвался от меня, грудь его ходила ходуном. Я смотрела на него сквозь пелену чувственного тумана. Он сжал мое лицо ладонями и снова поцеловал, на этот раз совсем по-другому — губы его были мягкими и острожными, язык — игривым. Но вот он поднял голову, скользнул руками по моим плечам, обхватил за талию и повернул к себе спиной. Я ощущала его дыхание на шее, ощущала, как он возится с молнией платья. Пальцы его были такими горячими, что обжигали меня сквозь ткань. Стоявшую в комнате тишину нарушало лишь наше учащенное дыхание да треск молнии, которую Брэден расстегивал невероятно медленно, поглаживая пальцами мою обнажившуюся спину. Когда молния наконец была расстегнута, он спустил платье с плеч и тянул его вниз, пока оно не упало к моим ногам.
— Иди ко мне, — хрипло прошептал он мне на ухо.
С бешено бьющимся сердцем я переступила через волны материи и тут только осознала, что давно уже истекаю влагой. Брэден поднял платье с пола и швырнул его на диван. В следующее мгновение руки его уже ласкали нежную кожу моих ягодиц. Не помню, говорила ли я о том, что на мне было новое белье? Изысканный комплект из черных кружев, купленный в «Victoria's Secret». Трусики-стринги, оставляющие ягодицы почти открытыми, и лифчик очень эротичной формы, подчеркивающий выемку между грудями.
Пальцы Брэдена, ласковые и проворные, спускались все ниже и ниже. Когда его пальцы вошли в меня сзади, я вздрогнула, выгнулась дугой и застонала.
— Брэден…
Он извлек пальцы лишь для того, чтобы прижать меня крепче. Я ощущала, как его напряженный член трется о мои ягодицы. До меня дошло, что я все еще в туфлях на каблуках.
— Это меня дико заводит, — прошептал он, касаясь губами моего уха. — Когда ты вот так произносишь мое имя.
Я ничего не ответила. Мне не хотелось говорить. Мне хотелось наслаждаться.
Словно догадавшись об этом, он повернул меня к себе лицом и отступил на шаг, любуясь моим шикарным новым бельем.
— Классно. Но мне больше нравится, когда на тебе вообще ничего нет. — Взгляд его упал на мои туфли, в глазах сверкнули искры. — А это можешь оставить.
Я завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик, но Брэден остановил меня.
— Подожди, — прошептал он и отошел на несколько шагов.
Стоя в одном белье и туфлях на каблуках, я наблюдала, как Брэден раздевается. Он делал это медленно, мучительно медленно. Наконец он остался в одних брюках, с голой грудью и босыми ногами. По губам блуждала улыбка, в глазах пламенел огонь желания. Я исходила истомой и хотела только одного — чтобы он вошел в меня. Мне было все равно, каким способом он это сделает.
Но Брэден не спешил. Он обхватил меня за талию, притянул к себе и чуть приподнял, так, что живот мой коснулся его обнаженного торса, а соски прижались к его гладкой разгоряченной коже. Свободной рукой он принялся вытаскивать шпильки из моих волос, и через мгновение они рассыпались по плечам водопадом спутанных кудрей. Огонь в его глазах вспыхнул ярче, и впервые в жизни я поблагодарила Бога за волосы, способные вызвать у мужчины такую реакцию. Пальцы Брэдена утонули в густых прядях, и я откинула голову, подставляя шею его жадным губам. У меня перехватывало дыхание, а кожа, казалось, готова была расплавиться. Ноги дрожали, пальцы вцепились в его плечи, царапая их ногтями. Я вся превратилась в ожидание. Но он продолжал щекотать мне шею легкими шаловливыми поцелуями, и с губ моих сорвался разочарованный стон.
Поцелуи Брэдена стали настойчивее, теперь он слегка покусывал мою кожу, спускаясь ниже и ниже, пока не оказался в выемке между грудей. Лифчик полетел прочь, соски призывали его губы. Когда сосок очутился в сладостном плену, я прильнула бедрами к его бедрам, упиваясь прикосновениями его напряженного члена. Но он все медлил, словно не замечая, что градус сжигавшего меня желания уже зашкаливает.
— Брэден, ну давай, — взмолилась я и выгнулась, высвобождая сосок.
Руки мои скользнули по его горячей мускулистой груди ниже, туда, где ткань брюк вздымалась под мощным напором возбужденной плоти.
Дыхание его ускорилось, он принялся тереться бедрами о мою руку.
— Черт, — пробормотал он, опустив веки. — Я больше не могу тянуть.
Я кивнула, чувствуя, что трусики мои насквозь пропитались влагой, а в животе вот-вот произойдет взрыв. Брэден ласкал мои груди, сжимая их в ладонях, а член его терся о мои бедра все требовательнее.
Наконец бушевавшее в нем желание вырвалось из-под контроля, лишив его возможности затягивать прелюдию. Подхватив меня на руки, он метнулся к дверям, где стояло нечто вроде комода, и бесцеремонно подтолкнул меня к нему лицом. Мгновение спустя я ощутила, как он привалился к моей спине. Я быстро и тяжело дышала, вцепившись в край комода. Пальцы Брэдена сжимали мои груди, язык вылизывал ухо.
— Сейчас я войду сзади, — пробормотал он. — Предупреждаю, Джоселин, это будет жестко. Ты готова?
Я кивнула. Только бы сердце не разлетелось на кусочки.
Брэден стащил с меня трусики, я переступила через них и ногой отбросила прочь. Спину обдавало жаром, исходившим от его тела. Визг расстегиваемой молнии на его брюках насквозь пронзил меня стрелой вожделения. Я цеплялась за комод, едва не ломая ногти.
Он положил руку мне на живот и подтянул к себе, заставив нагнуться и опереться на локти. Палец его вошел в меня сзади.
— Какая ты влажная, детка, — удовлетворенно промурлыкал он.
Я издала какое-то невнятное мычание, которое можно было расценивать как призыв к действию. Он коротко рассмеялся и вошел в меня так резко и так глубоко, что я вскрикнула. Брэден не дал мне времени очухаться. Он начал размеренные поступательные движения, и я расслабилась, навалившись на комод всей тяжестью. Комната наполнилась звуками — наше прерывистое дыхание, стоны и вздохи сливались воедино, как и наши тела. Мы оба хотели трахаться до самозабвения и исполняли свое намерение. Руки его вцепились в мои бедра, движения приобрели жесткий и упоительный ритм. Дыхание все убыстрялось по мере того, как он ускорял темп. Пальцы его коснулись моих напряженных сосков. Это было все равно что нажать на спусковой крючок.
— Брэден! — завопила я.
Волна оргазма накрыла меня с головой. Влажная плоть пульсировала и сжималась вокруг члена Брэдена, приближая его оргазм.
Он хрипло застонал, слегка укусил меня за плечо и, навалившись еще сильнее, содрогался всем телом.
Дрожащие ноги отказывались меня держать, но каким-то чудом мы оба не падали.
Но вот Брэден вышел, хотя и осторожно, но все же заставив меня поморщиться. Да, это действительно было жестко. Он сжал меня в объятиях, словно пытаясь оправдаться.
— Ну как?
— Улет, — выдохнула я, повисая у него на руках.
Вот, значит, что это такое — полное изнеможение. Блаженная истома.
— Рад стараться, — утробно промурлыкал Брэден.
Он повернул меня к себе лицом, приподнял и посадил на комод. Ноги мои повисли, как плети, и Брэден сам обернул их вокруг своих бедер. При этом мы неотрывно смотрели друг другу в глаза. В его взгляде было что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание. Он издал какой-то низкий утробный звук, и губы наши слились в неспешном поцелуе. Долгом и пронзительно нежном.
Иногда с людьми происходят перемены, которые невозможно выразить словами. Взгляды, которыми вы обменялись с кем-то, говорят больше, чем десятки фраз, и соединяют вас незримыми узами. Легкое прикосновение близкого человека, будь то сестра, брат, отец или мать, прикосновение, говорящее «я с тобой», убеждает вас в том, что рядом — не просто родственник, а друг, достойный доверия.
Пока мы поедали друг друга глазами и целовались, с Брэденом что-то произошло.
Голый секс перестал быть голым сексом.
И это грозило серьезными осложнениями.
Он поднял голову, улыбнулся и отбросил волосы с моего лица:
— Не думай, что я закончил.
После этой короткой передышки мы снова слились в поцелуе. Тела переплелись так же тесно, как и наши языки. Словно подростки, только что открывшие для себя наслаждение поцелуя, мы не разнимали губ минут десять. Я ощущала, что тело мое до предела наполнено чувственностью. У меня было одно желание — остановить время. Пусть то, что происходит между нами, длится вечно. Это пьянило и лишало разума сильнее алкоголя. И все же я твердо помнила, что не желаю никаких отношений, выходящих за пределы физиологии. Значит, мне нужно спасаться бегством.
Но это было выше моих сил.
Мне приходилось слышать, как люди подсаживаются на что-то, как на наркотик. Раньше я не понимала, что имеется в виду. Теперь это случилось со мной.
Выход один — постоянно напоминать себе, что это — всего лишь секс. Голый секс, и ничего больше.
Я облизала распухшие губы, соскочила с комода, сбросила туфли на каблуках и опустилась на колени.
— Я была глубоко не права.
— О чем это ты? — удивленно прищурился Брэден, и член его моментально напрягся.
— Я была глубоко не права, когда посылала кого-то в задницу.
Он расхохотался. Смех его превратился в стон вожделения, когда я припала к нему губами.
Хотя шторы на всех окнах были плотно задернуты, утреннее солнце ухитрилось проникнуть в спальню и разбудить меня. Еще не открыв глаз, я определила, что Брэдена рядом нет — я не ощущала тепла его тела. Повернув голову, я увидела, что часы показывают семь тридцать. Из ванной доносился шум льющейся в душе воды.
Я моментально вспомнила все, что случилось вчера. Ресторан. Появление болтливой девицы, от которой я узнала, что Брэден был женат. Сумасшедший секс у комода. Эротическое путешествие по квартире, которое закончилось в спальне. Здесь я, дошедшая до полного умопомрачения, повалила его на кровать, целовала и лизала, не пропуская ни единой клеточки его восхитительного тела. А потом уселась на него верхом и предалась бешеной скачке. Мне казалось, это достойное завершение ночи сексуальных утех.
Но Брэден думал иначе.
Стоило мне кончить, настал мой черед растянуться на спине. Брэден входил в меня снова и снова, глядя прямо в глаза. Я пробовала опустить веки, но мне это не удалось. Наши взгляды словно склеились намертво.
Зато сейчас, вспоминая все это, я закрыла глаза и тихонько застонала.
Осложнения, которых я так боялась, не заставили себя ждать. После того, что было, я не представляла, как держаться с Брэденом. Не представляла, какими глазами смотреть на него при свете дня. Соскользнув с громадной кровати в восточном стиле, я отправилась на поиски своей одежды. Платье и белье обнаружились в гостиной на нижнем этаже. Я быстро оделась, сунула ноги в туфли и схватила сумочку. Словно преступница, трепещущая при мысли, что ее вот-вот поймают, я выбралась из дома на улицу. Ноги, не привыкшие к каблукам, болели, да и вообще, у меня не было желания прогуливаться пешком. Поэтому я поймала такси и расслабилась, только когда машина остановилась на Дублинской улице.
Пока я возилась с ключом, пришла эсэмэска.
Наверное, исчезать не прощаясь — это чертовски светский тон, но у меня плохие манеры. Жду встречи.
Представив эту самую встречу, я тяжко вздохнула.
Джуди Гарленд порхала по экрану и распевала о том, что светит солнце, она счастлива и всем желает того же самого. Я ничего не имею против малютки Джуди Гарленд, но моему нынешнему настроению больше соответствовал Джин Келли. Смыв с себя пот и секс, я переоделась в джинсы и футболку и вот уже несколько часов, свернувшись клубочком на диване, смотрела старые фильмы. Я чувствовала, что садиться за компьютер и пытаться работать сейчас опасно — стоит мне сделать это, тревожные мысли тут же накроют с головой. А вот незатейливые номера из старых мюзиклов оказались прекрасным успокоительным средством. В особенности танцы в исполнении моего давнего любимца, Джина Келли.
Я как раз собиралась надкусить сэндвич, когда услышала, что открывается дверь. Сердце мое сразу замерло. Из холла донеслись легкие шаги. Слава богу, это Элли.
— Привет, — улыбнулась она, входя в комнату. — А я сегодня была у офтальмолога.
Я выключила звук у видео.
— И что он сказал?
— Сказал, что читать и смотреть телевизор я должна в очках. — Элли наморщила точеный носик. — Мне они жутко не идут.
В этом я очень сомневалась. Испортить Элли было невозможно. Уверена, она выглядела бы очаровательно, даже напялив на голову мусорное ведро.
— Ты их уже заказала? Я имею в виду, очки?
— Заказала, — вздохнула Элли. — На следующей неделе будут готовы. Да, а как прошел обед?
— Насчет делового обеда твой братец самым наглым образом наврал. Мы были вдвоем.
— Узнаю Брэдена, — фыркнула Элли. — Но, надеюсь, ты неплохо провела время?
— Неплохо. Правда, к нам подвалила прежняя подружка Брэдена. Просто очаровашка, хотя излишней тактичностью не страдает. Так вот, она сочла нужным сообщить мне, что Брэден был женат. Не знаю, почему она решила, что это обстоятельство меня интересует.
Я пожала плечами, бездарно изображая равнодушие.
В светло-голубых глазах Элли вспыхнуло беспокойство. Она пересекла комнату и опустилась на диван рядом со мной.
— Я обязательно рассказала бы тебе, Джоселин, но Брэден хотел сделать это сам. В конце концов, он имеет на это право. Я могла бы все тебе объяснить, но это его дело.
— Ничего объяснять не надо, — махнула я рукой. — Он рассказал мне про свою Анну-Лизу. Про то, как она наставляла ему рога.
Брови Элли удивленно поползли вверх.
— Рассказал?
— Да.
А что, это тайна мадридского двора? Этот вопрос я не решилась озвучить.
Элли замерла на несколько секунд, переваривая информацию. Затем взгляд ее потеплел, губы тронула улыбка.
— Значит, он все тебе рассказал.
Боже мой, похоже, в этой хорошенькой головке опять зародились какие-то романтические идеи на мой счет.
— Ну-ка прекрати! — строго сказала я.
— Ты о чем? — Элли с фальшивым недоумением округлила глаза.
Читать бесплатно другие книги:
