На берегу Робертс Нора

— Ага. — Стелла подняла палец. — Вот в чем суть вопроса, не так ли? Без толку говорить: «А что, если Глория» или «Если бы не Глория». Глория Делаутер никуда не делась, и тебе придется с ней разбираться.

— Она приехала сюда.

— Да, дорогой, я знаю.

— Я не позволю ей снова вторгаться в их жизнь. Ей нужны только деньги, и всегда были нужны только они.

— Ты так считаешь? — вздохнула Стелла. — И что, ты собираешься опять от нее откупаться?

— А что еще остается?

— Ты подумаешь и найдешь выход из положения. Она вручила ему удочку.

Сет очнулся. Он сидел на кровати, а рука его была сжата в кулак, как будто он только что держал удочку.

До встречи со Стеллой у Рея была непродолжительная, ни к чему не обязывающая связь с женщиной по имени Барбара Хэрроу. Он быстро выбросил ее из головы, так что трое его приемных сыновей ничего о ней не знали. Рей и не предполагал, что от этой связи на свет появилась девочка.

Глория Делаутер…

А вот Глория об этом узнала. Она разыскала его и занялась вымогательством, постоянно требуя от Рея денег. А потом, восемнадцать лет назад, в сущности, продала сына своему отцу.

Братья Куин были связаны с Сетом не более чем обещанием, которое они дали умирающему. Но для них этого было достаточно. Они дали ему дом, показали, что значит быть членом семьи.

К тому времени, когда Глория появилась на горизонте в надежде выпросить у них денег, Сет был уже одним из братьев Куин. Глория уже не в первый раз требовала от него денег. У него было три года на то, чтобы постараться забыть о ней, чтобы почувствовать себя в безопасности. Но потом она приехала в Сент-Кристофер и стала требовать у четырнадцатилетнего мальчика денег.

Он никому об этом не рассказал.

Он давал ей деньги каждый раз, когда она появлялась, до тех пор, пока не сбежал в Европу. Он уехал туда не только для того, чтобы учиться и работать, но и чтобы избавиться от нее.

Когда Сет стал известным художником и о нем стали писать в газетах, у Глории появились на него большие планы.

Он прекрасно представлял, как она будет действовать дальше. После этой записки она заставит его какое-то время мучиться и переживать. Десять тысяч долларов покажутся ему пустяком по сравнению с душевным спокойствием, пусть и временным.

Он не собирается больше никуда от нее сбегать. Она ни за что не заставит его во второй раз лишить себя дома и семьи.

Дрю ожидала, что Сет приступит к работе сразу же, как только она войдет в мастерскую, и закончит ровно час спустя. Она даже прихватила с собой будильник.

Дрю постучала в дверь. Она всегда старалась подчеркивать официальность их отношений.

— Минута в минуту. Просто удивительно. Хочешь кофе?

Он подстригся. Волосы остались длинными, но хвостик исчез.

— Нет, спасибо, я уже выпила чашку.

— Всего одну? — Он закрыл за ней дверь. — Лично я после одной чашки с трудом могу произнести хоть что-то членораздельное.

Дрю подошла к стулу, который он приготовил для нее, и уселась. Она сразу заметила изменения. Он купил кровать. Основание было старым, с простым черным железным изголовьем, одна из ножек поцарапана. На матрасе еще висела магазинная бирка.

— Так что, ты все-таки переезжаешь?

— Нет. Но лучше спать на кровати, чем на полу. Да и вообще, думаю, на ней удобно не только спать.

Она возмущенно подняла брови:

— Неужели?

— Ты что, всегда так озабочена сексом или только рядом со мной? — Он расхохотался, увидев, как она от удивления раскрыла рот. — Просто это было очень выгодное приобретение. Как вон тот стол или эти старые бутылки. Я подбираю вещи, которые мне нравятся. Как и женщин. Ну ладно. Помнишь, в какой позе сидеть? — спросил он, подходя к мольберту.

— Да.

Она послушно поставила ногу на перекладину стула, обхватила руками колено, а затем посмотрела через левое плечо, как будто прислушиваясь к тому, что ей кто-то говорит.

— Я сидела так целый час неделю назад.

— Час, — повторил он, приступая к работе. — Перед тем, как предаться разгулу в выходные.

— Я так привыкла к загулам и безумным похождениям, что они не оказывают никакого влияния на мою жизнь.

Теперь настал его черед:

— Неужели?

Сет так похоже передразнил ее, что она рассмеялась. Он поспешил поскорее схватить это настроение и запечатлеть на холсте ее смеющееся лицо.

— Я знаю твой тип, Дрю. Вы проходите мимо — такие красивые, умные и недоступные, что нам, мужчинам, остается только страдать.

Он явно сказал что-то не то, так как улыбка на ее лице мгновенно погасла.

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о том, к какому типу женщин я принадлежу.

— Я не хотел тебя обидеть, извини.

— Я не так хорошо тебя знаю, чтобы ты мог меня обидеть. Однако я знаю тебя достаточно, для того чтобы ты мог меня раздражать.

— Правда, извини. Я пошутил. Мне так нравится, как ты смеешься.

— Недоступная, — почти прошептала она. — Что, может, еще скажешь, что я была гордой и недоступной, когда ты вдруг схватил и поцеловал меня?

— Мое поведение говорит само за себя. Часто мужчина ведет себя неловко с красивой женщиной, к которой его влечет. Ему легче сказать себе, что она недоступна, чем проанализировать свои собственные поступки. Женщины нас пугают.

— И ты хочешь, чтобы я поверила, будто ты боишься женщин?

— Первую девушку, к которой я испытывал серьезные чувства, да, боялся. Только через две недели решился позвонить ей.

— А сколько тебе было лет?

— Пятнадцать. Ее звали Мэрилин Помрой. Такая маленькая, легкомысленная брюнетка.

Ее губы дрогнули.

— Мне тоже очень нравился мальчик в пятнадцать лет. Уилсон Баффертон Лоуренс. Друзья называли его Баффом.

— И что можно делать с парнем по имени Бафф? Играть в поло или в сквош?

— Мы с ним играли в теннис. На первом свидании я выиграла с разгромным счетом, и это положило конец нашему роману. Я страшно переживала, а потом разозлилась на него, и от нежных чувств не осталось и следа.

— А где теперь этот Бафф?

— Как меня проинформировала моя мать в воскресенье, осенью он собирается жениться во второй раз. Родители напомнили мне — раз пять по меньшей мере, — что они будут счастливы истратить на мою свадьбу сколько угодно, лишь бы показать всем, в том числе Лоуренсам, что у нас все лучше всех.

— Значит, ты хорошо провела время с семьей в День Матери?

Она глубоко вздохнула:

— Мои визиты домой очень редко бывают приятными. А ты, наверное, навестил каждую из своих невесток?

— Да, я заезжал к ним. Отвез подарки. И так как каждая из них расплакалась, когда я вручал их, думаю, им понравилось.

— А что ты им подарил?

— Я написал для них по маленькому семейному портрету.

— Как это мило с твоей стороны. А я подарила матери вазу и дюжину роз. Она была очень довольна.

Сет отложил в сторону краски, подошел к ней и взял ее лицо в ладони:

— Тогда почему ты такая грустная?

— Да я не грустная. — Она не помнила, чтобы разговаривала с кем-то так откровенно. — Тебе трудно понять наши проблемы. У нас все очень непросто, не то что в вашей дружной семье.

— У нас тоже бывают конфликты.

— Нет, это все мелочи, в главном вы единая, дружная семья. Мне уже надо идти, открывать магазин.

— У нас еще осталось время от сеанса, — сказал он. — Уж если я в чем-то и разбираюсь, так это в семейных конфликтах. Первую треть жизни я провел в сплошных конфликтах.

— Это было до того, как ты переехал к дедушке?

— Да, это было до того, как я приехал сюда. Когда я жил со своей родной матерью.

— Да, понимаю.

— Нет, дорогая моя, тебе этого не понять. Она была проституткой, пьяницей и наркоманкой. Она превратила первые годы моей жизни в настоящий кошмар.

— Мне очень жаль. Это, должно быть, было ужасно. Но ведь сейчас она для тебя ничто.

— И к этому заключению ты пришла, прочитав пару статей и узнав от меня несколько фактов?

— Нет. Я подумала, что это так, когда провела чудесное воскресенье в компании твоей семьи. Ну вот, теперь и ты погрустнел. — Она покачала головой. — Я вообще не понимаю, с какой стати мы затеяли этот разговор.

— Это ведь естественно. Люди, которые увлечены друг другом, всегда рассказывают о себе.

— Я ведь уже говорила тебе…

— Да, я помню, ты не хочешь, чтобы между нами что-то было. Но это есть. — Он провел пальцем по ее волосам — от челки до шеи. — Мы встречаемся уже несколько недель…

— Мы с тобой не встречаемся.

Он неожиданно быстро и страстно поцеловал ее.

— Ну вот, видишь?

Она не успела среагировать, а он уже снова целовал ее нежно и медленно. Он гладил ее своими чудесными руками по лицу, шее и плечам.

И все ее клятвы насчет мужчин и серьезных отношений начали рушиться. Когда он немного отстранился, она перевела дыхание и сказала:

— Может, я и буду спать с тобой, но встречаться — ни за что.

— Значит, я вполне подхожу тебе для секса, но не для романтического ужина при свечах. Мне, право, даже как-то неловко такое слышать.

— Ну ладно, признаю, что у тебя прекрасное чувство юмора. Я восхищаюсь твоими картинами, и мне очень нравится твоя семья. Я подумаю.

Меня спас будильник, подумала Дрю. Когда он прозвенел, она подошла к мольберту. На холсте было шесть набросков — в разных ракурсах, с разным выражением лица.

— Я думала, ты пишешь портрет в той позе, в какой меня посадил. Ты ведь начал его, а теперь я вижу столько новых рисунков.

— У тебя сегодня не было настроения позировать. Тебя что-то беспокоило, вот я и пытался схватить все мелькавшие у тебя на лице чувства. Ты обещала уделить мне четыре часа в воскресенье, — напомнил он. — Мне бы хотелось поработать на воздухе, если позволит погода. Я как-то проезжал мимо твоего дома. Ты не возражаешь, если я буду писать тебя там? И тебе будет удобнее. Ну как, в десять часов нормально?

— Думаю, да.

— Да, и насчет той картины с наперстянками. Если ты дашь ее мне, я ее вставлю в раму, и тогда ты сможешь узнать, сколько она стоит. Ведь тебе это, наверное, интересно.

— Она внизу, в магазине.

— Я зайду за ней, перед тем как ехать домой. — Он шутливо пробежался пальцами по ее руке и сказал с усмешкой: — А попозже вечером я могу к тебе заехать, и мы по-быстрому займемся сексом, без всяких там глупых прелюдий.

— Не думаю. — Она направилась к двери, а на пороге обернулась и сказала, глядя ему прямо в глаза: — Если это и произойдет, то ни в коем случае не по-быстрому и не как что-то само собой разумеющееся.

Когда дверь за ней закрылась, он посмотрел на холст. Она олицетворяла собой множество женщин. И каждая из них ему нравилась.

— Что-то его волнует.

Анна ходила взад и вперед по ванной комнате и разговаривала с силуэтом Камерона, просвечивающим сквозь занавеску.

— Да все с ним нормально. Он просто пытается приспособиться к новой жизни.

— Он плохо спит, я это заметила.

— Он же художник. К тому же он еще работает на верфи, ему приходится заново привыкать ко всем нам.

— А ты заметил, как он проводит свободное время? Он не встречается с бывшими друзьями. Он не ходит на свидания ни с Дрю, ни с кем-то еще. Вот и сейчас он внизу, играет в видеоигры с Джейком, — продолжала она. — И это в пятницу вечером! Вспомни, часто ты в его возрасте проводил выходные дома?

Чуть позже Камерон заглянул в комнату к своему младшему сыну: они с Сетом азартно сражались в какую-то игру. Джейк в восторге кричал:

— Теперь я твой правитель! Поклонись королю!

— Размечтался! Давай-ка сыграем еще раз!

— Сначала поклонись королю! — повторил Джейк.

— Пошли прогуляемся, — кивнул Камерон Сету.

— Можно мне с вами? — Джейк вскочил со стула.

— А ты убрался в своей комнате, сделал уроки, нашел средство против рака, поменял масло в моей машине?

— Ну, пап, ладно тебе!

— Сет, возьми пива и выходи на улицу.

— Ну почему мне нельзя с вами? — канючил Джейк.

— Мне надо поговорить с Сетом.

— Что стряслось? — спросил Сет, бросая Камерону банку пива и направляясь к заднему выходу.

— Пойдем покатаемся на лодке.

— Сейчас? — удивленно спросил Сет, глядя на небо. — Через час стемнеет.

— А ты что, стал бояться темноты?

Камерон направился на пристань и ловко прыгнул в лодку.

Сет взялся за весла, чтобы отойти от пристани. Когда он поднял парус, наполнивший его ветер зазвучал для него как музыка. Они прошли на моторе вниз по реке, а потом через узкий пролив вышли в залив. Сет поднял кливер и закрепил паруса, а Камерон направил яхту по ветру.

Скорость, свобода, восторг — все это помогло Сету выбросить из головы печали, заботы и сомнения. Минут пятнадцать они практически не разговаривали. Когда лодка замедлила ход, Камерон вытянул ноги и открыл вторую банку пива.

— Ну давай, рассказывай, что с тобой происходит.

— А что со мной происходит?

— Знаешь, Анне кажется, с тобой что-то не то. Она все просит меня разузнать, в чем дело.

— Скажи, что меня заботит будущее. Мне ведь рано или поздно придется обзавестись собственным домом, да и о выставке я думаю — как там все пройдет.

— Ну да, конечно.

Камерон посмотрел в сторону берега и стоявшего у реки старого дома. Проследив за его взглядом, Сет нервно заерзал.

— Королевы цветов дома еще нет, — сказал Камерон. — Хочешь, я тебя здесь высажу? Ты можешь изобразить обычную в таких случаях сценку: «Ты знаешь, мы как раз случайно проплывали мимо», ну и так далее.

— Тебе самому это когда-нибудь помогало?

Камерон мечтательно вздохнул и посмотрел на небо, как будто вглядываясь в прошлое:

— Я бы мог столько всего тебе порассказать! А эта твоя девушка — действительно лакомый кусочек.

— Не говори о ней в таком тоне.

— Хорошо, не буду. У тебя с ней серьезно?

Сет шумно выдохнул и посмотрел на ее дом.

— Да я и сам никак не могу разобраться. Мне очень нравится быть с ней рядом, с ней интересно. Правда, характер у нее непростой.

— Бесхарактерная женщина хороша для того, чтобы разок переспать с ней. Но когда задумываешься о постоянном…

— Я этого не говорил. — Сет поправил леер. — Послушай, я хочу ее писать. Мне нравится с ней общаться, несмотря на ее характер. И я, конечно, хочу, чтобы мы были близки.

— Вот тогда-то ты, может, и будешь спать лучше.

— Дрю не имеет никакого отношения к тому, как я сплю. Камерон развернул лодку к берегу. Уже смеркалось.

— Может, все-таки скажешь, из-за чего ты ночами не спишь? Ведь Анна от нас с тобой все равно не отстанет.

Сет подумал о Глории. Он мог поделиться с Камероном всем, чем угодно, но только не этим. Но, может быть, настало время рассказать ему о чем-то еще?

— Знаешь, я тут видел очень странный сон, мне приснилась Стелла.

— Мама? Тебе приснилась мама?

— Я знаю, что это странно, я ведь никогда ее не видел.

— Ну и что тебе снилось?

— Я сидел на пристани позади дома и ловил рыбу. Вдруг откуда-то выскочил Несмышленыш. Я ведь знал, что он умер, — я имею в виду, что и во сне я прекрасно об этом помнил, так что я очень удивился. А потом и Стелла оказалась рядом со мной.

— Как она выглядела?

— Прекрасно. На ней была старая панама цвета хаки.

Камерон вспомнил эту старую панаму и то, как мать всегда пыталась убрать под нее гриву непослушных волос. Может, у них есть ее фотография в этой панаме? Он что-то не мог припомнить.

— Ну и что дальше?

— Да ничего в общем-то особенного. Мы просто сидели и разговаривали. Дело даже не в том, что именно мы говорили друг другу, а в том, насколько реальным все это казалось.

— Я знаю, как это бывает.

Разве и сам он не разговаривал много раз с Реем, после того как тот умер?

— Я всегда так жалел, что мне не довелось встретиться с нею, — продолжал Сет. — А теперь мы наконец повидались.

— Когда тебе приснился этот сон?

— На прошлой неделе. Согласись, все это как-то странно.

— Если она приснится тебе еще раз, спроси, помнит ли она, как пекла хлеб из кабачков.

— Мама? — спросил Филлип, когда Камерон зашел в его кабинет на верфи. — Ему снилась мама?

— Может, снилась, а может, и нет.

Этан потер подбородок:

— Он сказал, что мама была в этой страшненькой панаме?

— Да.

— Она часто ее надевала, — заметил Филлип. — Сет, скорее всего, видел эту панаму на какой-нибудь фотографии.

— Нет у нас таких фотографий. — Камерон взглянул на братьев. — Помните, она всегда любила прийти вот так на пристань и посидеть с нами. Рыбалка ее не интересовала, но если кому-то из нас было нелегко, она обязательно приходила и сидела рядом, пока мы не начинали ей все выкладывать.

— Да, это у нее здорово получалось, — согласился Этан. — Всегда все разузнает и даст совет.

— Если кто-то и может выведать, из-за чего переживает Сет, так это мама. Пусть даже во сне. Пойду-ка я вниз, пока он не догадался, что мы здесь его обсуждаем. — У самой двери Камерон остановился. — Я сказал, чтобы в следующий раз он спросил у нее про хлеб из кабачков.

Оба с недоумением смотрели на него. Этан вспомнил первым и расхохотался. Филлип сказал:

— А я как-то совсем забыл.

— Посмотрим, вспомнит ли она, — усмехнулся Камерон и пошел вниз.

Он уже был на последней ступеньке, когда открылась дверь и в помещение ворвался солнечный свет. В его лучах стояла Дрю.

— Привет, прекрасная леди. Ищешь моего глупого брата?

— Которого из них ты имеешь в виду?

Он довольно ухмыльнулся:

— А ты быстро все схватываешь. Сет, видно, не теряет времени даром.

— На самом деле я не…

Но Камерон уже взял ее за руку и повел за собой.

Широко расставив ноги, Сет, голый по пояс, стоял к ней спиной на палубе лодки. Его спина и плечи выглядели гораздо более мускулистыми, чем можно было ожидать от человека, зарабатывающего на жизнь кистью. При одном взгляде на него у нее пересохло во рту.

Он поднял руку, вытер пот со лба, а потом заметил ее. И все в ней встрепенулось от его улыбки. Она видела, как шевелятся его губы, но из-за громкой музыки не слышала, что он говорит. Камерон подошел к приемнику и убавил звук.

— Эй! — Из-под палубы появилась голова Обри. — В чем там дело?

— У нас гости.

— У нас ведь завтра сеанс? — спросил он Дрю, вынимая из кармана платок, чтобы вытереть руки и лицо.

— Да. — Дрю заметила, что Обри наблюдает за ними. — Я не хотела мешать вам работать. Просто я ехала мимо и решила посмотреть, как работает ваша компания.

— Я здесь все тебе покажу.

— Ты занят. — И твоя напарница следит за мной, как ястреб, подумала про себя Дрю. — В любом случае мне сказали, что говорить о том, за чем я пришла, надо с тобой, — обратилась она к Камерону.

Камерон развел руками и сказал Сету:

— Вот видишь, все красивые женщины понимают, с кем лучше иметь дело. Чем я могу тебе помочь?

— Я хочу купить лодку.

— Правда? — Камерон обнял ее за плечи и повел к лестнице. — Ну что ж, ты пришла куда надо.

— Я тоже могу рассказать о лодках! — крикнул Сет.

— Это мой младший партнер. Мы пытаемся не обижать его. Так какая лодка тебя интересует?

— Восемнадцатифутовая. Киль из кедра. Возможно, с изогнутым форштевнем. Правда, если у специалиста будут другие идеи, я готова их рассмотреть. Мне нужна хорошо сбалансированная яхта, с надежной остойчивостью, но в то же время способная развить достаточную скорость.

— Такой эксклюзивный проект обойдется тебе недешево.

— Я и не надеялась, что яхта достанется мне бесплатно, но условия договора я ведь должна обсуждать уже не с тобой. Мне кажется, это надо сделать с Филлипом, а если мне потребуется какой-то специальный проект — то с Этаном.

— Ты прекрасно подготовилась.

— Я люблю знать, с кем имею дело, а дело я предпочитаю иметь с лучшими. А это, судя по отзывам, и есть вы — братья Куин. Когда я смогу посмотреть готовый проект?

Господи, подумал Камерон, ты сведешь моего брата с ума.

— Пойдем наверх и обо всем договоримся.

Спустя полчаса она вышла с Этаном из кабинета, и он проводил ее до двери.

— Мы подготовим черновик проекта к концу следующей недели, — сказал он ей. — Может быть, и раньше, если уговорим Сета сделать основную его часть.

— О! — воскликнула она и бросила, как она надеялась, небрежный взгляд в сторону рабочего отсека. — А он разве занимается проектированием?

— Когда нам удается упросить его. Он, видишь ли, рисует лучше, чем мы все, вместе взятые. — Этан протянул ей руку. — Работать с тобой будет одно удовольствие.