Клятва смерти Робертс Нора
— Осторожный человек умеет. Но…
— Черт побери, я так и знала, что тут есть «но», — вставила Ева.
— В том, как ее убили, нет интимности, — пояснила Мира. — Нет ни страсти, ни возмездия. Холодно, расчетливо, отчужденно. Она ему принадлежала в прямом смысле слова. То ли просто как женщина, то ли как источник информации. И если ощущение, что его предали, и гнев — пусть даже холодный и сдерживаемый — заставили его убить ее, я бы ожидала хоть какого-то проявления этих чувств.
Мира отпила чай и переменила позу.
— Мог ли он удержаться и не причинить ей боль, мог ли не растянуть удовольствие? Безусловно, человек с его психологическим портретом склонен выбрать куда более удобное и безопасное место для убийства. Хотя, с другой стороны, убить ее же собственным оружием — это нечто личное, даже интимное. Это оскорбительно.
— Он доверил дело наемнику.
— Да, я считаю, это очень похоже на правду. Он очень осторожен, он привык защищать себя и свои интересы. Наемный убийца инсценировал личные мотивы. Отослал вам оружие с личным посланием. Здесь опять-таки мы видим противоречивую картину. Человек осторожный оставил бы или приказал бы оставить оружие на месте преступления. Или уж избавился бы от него. Послать его вам — это была цинично дерзкая выходка.
— Плевок в лицо, — подтвердила Ева. — Убийца гордится своей работой, ему хотелось добавить этот последний штрих.
— Верно. Скажите мне, она любила Морриса? Уж вы-то знаете.
— Да, мне кажется, любила.
Мира вздохнула:
— Тем больнее для него. Но если она любила Морриса, не верю, что она могла его предать. Это не вписывается в ее психологический портрет. Если она разорвала отношения с Алексом Рикером и нашла себе кого-то другого, она не стала бы предавать свою новую любовь.
— И это дает Рикеру дополнительный мотив. Если их личные отношения мертвы, как насчет деловых? Если у них были деловые отношения.
— Я бы сказала, если у них были деловые отношения, они тоже оборваны. Зачем ей так рисковать?
— А может, он не оставил ей выбора. Надо это выяснить. Мне хотелось бы, чтобы она оказалась чиста.
Мира протянула руку и коснулась локтя Евы:
— Да, я понимаю, как вам этого хочется. Мне тоже. Тяжко смотреть со стороны, как другу больно.
— Он верит, что я свое дело сделаю, но я не знаю, простит ли он меня когда-нибудь, если в результате я докажу, что она была гнилым колом. Приходится с этим считаться, и меня это жутко злит. Мне не пришлось бы ни о чем таком думать, если бы…
— Если бы вы его не любили.
— Вот в том-то все и дело. — Ева вскочила на ноги. — Спасибо.
— Если вам что-то понадобится, обращайтесь в любое время. Я дала распоряжение.
Ева вышла и отправилась в свой убойный отдел. Ее ждала работа.
9
У сына известного преступника есть свои проблемы, и одна из них состоит в том, что копам куда проще получить ордер на обыск его личного имущества. С ордером в руках и небольшой командой копов за плечами Ева вошла в пентхаус Алекса Рикера во второй раз.
Она ничуть не удивилась, увидев его в компании трех адвокатов.
Главный, назвавшийся Генри Проктором, казался престарелым государственным деятелем — седая грива, благородные морщины на лице, строгий темный костюм. Ева так и видела, как его звучный, резонирующий баритон разносится по судебным залам, обтесывая закон подобно тому, как долото обтесывает мрамор, в защиту своих высокооплачиваемых клиентов.
— Мой клиент полностью готов сотрудничать с полицией в данном деле в соответствии с духом и буквой закона.
— Вот, в соответствии с духом и буквой закона прочтите этот документ. — Ева предъявила ему ордер. — Он дает нам право на обыск дома и конфискацию любых электронных носителей информации, блоков связи и обработки данных, включая персональные и портативные.
— Один из адвокатов мистера Рикера будет наблюдать за исполнением ордера на всех этапах. Исполнение будет вестись под запись. Мистер Рикер также воспользуется своим правом записывать процесс поиска и изъятия документов и носителей. В данный момент он не будет делать заявление и не будет отвечать на вопросы.
— Я не против. Капитан Фини.
Обычно глава отдела электронного сыска не принимал личного участия в исполнении ордера на обыск. Но Ева хотела, чтобы все прошло без ошибок, а Фини сам изъявил желание принять участие в операции. Ева кивнула своему бывшему напарнику и учителю.
Его лицо грустного бассета оставалось суровым. Еве пришло в голову, что из всех присутствующих только она одна знает, какое он получает удовольствие от происходящего. Уесть Рикера — да от этого и солнце начинает светить веселее!
— Ладно, мальчики и девочки, порядок вы знаете. — Рядом с лощеными адвокатами Фини в мятом костюме и поношенных башмаках казался чуть ли не уличным бродягой. — На любое изъятое оборудование будут выданы квитанции.
— Мы были бы особенно признательны, если бы нам сообщили, когда — хотя бы приблизительно — оборудование будет возвращено. Вы должны понимать, что вся эта история причиняет значительные неудобства.
Фини почесал голову, еще больше взлохматив и без того вздыбленные седовато-рыжие волосы.
— Ну, это как получится. Не от нас зависит, понимаете?
— Детектив Бакстер, вы со своей бригадой начинайте обыск на третьем этаже. Офицер Кармайкл, берите этот уровень. Пибоди, — добавила Ева, — мы возьмем второй этаж.
Ей хотелось посмотреть спальни, частное пространство, зону личных, близких отношений. Даже самые искушенные люди обычно чувствуют себя в безопасности и расслабляются в спальне — в том месте, где они спят, занимаются сексом, одеваются, раздеваются… Ева считала, что это самое вероятное место, где Алекс мог совершить ошибку, забыть нечто такое, что могло бы связать его с убийством Колтрейн.
Они не разговаривали. Ева уже предупредила всех вплоть до последнего рядового, что каждое их слово, шаг, жест, гримаса, каждое движение, каждый чих будут зафиксированы камерой. И непременно будут использованы адвокатами, чтобы поставить под сомнение не только процедуру, но и цель обыска.
— Мы начнем со спальни мистера Рикера, — сказала Ева Роду Сэнди.
Он стоял у них за спиной, всем своим видом излучая неодобрение. Последовал за ними из просторной, полной воздуха гостиной на втором этаже в столь же просторную хозяйскую спальню.
«Алекс умеет жить», — подумала Ева.
Гостиная соседствовала с небольшим кабинетом. Здесь на прилавке из черного стекла стояли миниатюрные блоки связи и обработки информации. Черным стеклом был отделан и бар с водопроводной раковиной и парой клубных кресел у стойки. Все остальное пространство было занято развлекательным центром. Вспомнив о любви Рорка к потайным панелям, Ева прощупала стены.
— Вот то, что вы ищете. — Сэнди зашел за стойку бара и открыл панель. В потайном шкафчике стояли вина и крепкие напитки. — Мы с вами сотрудничаем, лейтенант, — добавил он с нескрываемым презрением, — чтобы вы поскорее покончили с этим наглым вторжением и убрались восвояси.
— Я учту ваше мнение. — Ева в точности воспроизвела тон Сэнди и, не сводя с него глаз, обратилась к членам своей команды: — Проверьте все стены.
Сама она вместе с Пибоди прошла в спальню.
Рикер-младший любит простор, решила она. Спальня была огромная. Одна стена — полностью стеклянная, за ней терраса, а дальше вид на город. Алекс мог наслаждаться утренним кофе или вечерним бренди, сидя за столиком, как в бистро, или полулежа на гелевом диване. Еще один миниатюрный блок связи и обработки информации стоял на антикварном столе. Многочисленные зеркала еще больше увеличивали пространство, отражая стены, оклеенные обоями муарового шелка, и кровать под балдахином.
Сэнди молча двигался по комнате, открывая панели. Еще один бар, автоповар, телевизоры. Ева бродила, разглядывала гардеробную: ряды вешалок, полки, туалетный прилавок… Похоже, ей наконец-то удалось встретить человека, у которого одежды было не меньше, чем у Рорка. Она вошла в роскошную, отделанную мрамором ванную.
— Засучи рукава, Пибоди. Давай начнем.
Только многоопытный и умный человек мог столь тщательно убрать из своего дома все хоть в отдаленной степени подозрительное и оставить только личные вещи.
Она нашла кондомы и сексуальные игрушки, различные лосьоны, сулящие на этикетках остроту, яркость и длительность сексуального наслаждения. Ничего такого, что было бы за пределами закона. Она нашла также целое море флаконов и тюбиков со средствами по уходу за телом и поняла, что Алекс много времени и внимания уделяет своей внешности. Но тщеславие — не преступление.
Его гардероб сказал ей, что он предпочитает и может себе позволить натуральные ткани и костюмы, сшитые на заказ. Даже повседневная и спортивная одежда была безупречно стильной. Ева обнаружила, что он любит спокойные тона и комфорт, предпочитает боксеры облегающим плавкам и, если только книга у него на тумбочке не была положена специально для нее, не прочь почитать на ночь шпионский роман.
А вот чего она не нашла в спальне, так это персонального карманного компьютера.
— Я не вижу тут КПК, Род.
Он стоял, выпрямившись как солдат и скрестив руки на груди.
— Полагаю, он там, где ему положено быть. В кармане мистера Рикера.
— А на тумбочке у кровати он компьютер не держит? Мне это кажется странным. Тебе не кажется странным, Пибоди, что мистер Рикер не держит КПК под рукой у себя на ночном столике? Мог бы работать в постели под настроение, проверять очки в боксерских матчах, посылать электронные письма, да мало ли, что еще?
— Это действительно выглядит странно, лейтенант.
— А что — это нарушает законы штата, если у человека нет двух карманных компьютеров? — надменно осведомился Сэнди.
— Нет, это просто кажется подозрительным.
Ева вышла из спальни, пересекла гостиную и открыла дверь, за которую пока не заглядывала. За дверью обнаружилась небольшая гостевая комната. Кровать, телевизор, крохотная встроенная кухонька. Ева подошла к прилавку, отделанному неизменным черным стеклом. На нем стояли ваза с цветами и плоская декоративная чаша.
— Еще одна странность. Похоже, это рабочий прилавок, такой же, как в хозяйских апартаментах. В таких местах обычно стоит оборудование. А тут у нас вместо этого цветочки. — Ева демонстративно нагнулась и понюхала. — Очень мило.
— Насколько мне известно, цветы тоже не нарушают законов штата.
— Нет, но нам то и дело попадаются странные вещи, Род. Например, сенсор ладони на этой двери. Усиленная безопасность этой комнаты.
— Мистер Рикер первоначально предполагал сделать эту комнату своим кабинетом, а потом передумал.
— Ясно. — Ева подошла к высокому узкому комоду и принялась выдвигать ящики. — Совсем новенький, древесиной пахнет. Как будто им никогда не пользовались. Как будто его только что сюда поставили. У вас не так часто бывают гости?
В ответной улыбке Роду Сэнди удалось соблюсти идеальный баланс между недовольством и самодовольством.
— Мы обновляем обстановку.
— Да уж, держу пари.
Ева знаком приказала Пибоди заняться единственным в комнате встроенным шкафом, а сама заглянула в ванную.
Компактная, хорошо обставленная, стерильно-чистая, как хирургическая палата. Но Ева была готова биться об заклад, что ванной пользовались. Точно так же она была готова выиграть пари, что оборудование, раньше размещавшееся в гостевой комнате, перенесли куда-то совсем недавно.
— Еще одна странность, Род. Помнится, вы говорили мне, что Алекс провел вечер дома. Тот самый вечер, когда была убита детектив Колтрейн. А сам Алекс мне сказал, что вышел прогуляться.
— Я полагал, что Алекс не выходил из дому.
— Странно. Какой же вы личный помощник, Род, если не можете уследить за своим шефом?
Он ощетинился, и Еве это понравилось.
— Я не имею привычки следить за хозяином. Мы вместе поужинали дома, как я уже говорил. Я поднялся к себе около десяти. Я не знал, пока он сам мне не сказал сегодня после обеда, что Алекс выходил из дому в тот вечер. Насколько мне известно, мужчине в этой стране закон пока не запрещает выйти на прогулку и выпить пива.
— Я тоже не припоминаю, чтобы закон на этот счет менялся. Ладно, оставим это. Как вы ладили с детективом Колтрейн?
— Мы с детективом Колтрейн прекрасно ладили, хотя я не видел ее около года. Мне очень жаль, что с ней такое случилось, и еще больше жаль, что это расстраивает Алекса.
— Вы ее видели, когда она приходила сюда пару дней назад?
— Нет. Алекс хотел встретиться с ней наедине. Я был здесь, наверху.
— Похоже, вы тут проводите много времени. — Ева послала ему нарочито жизнерадостную улыбку. — Ну, раз уж это так, почему бы нам не взглянуть на ваши апартаменты, Род?
Ева проделала все полагающиеся процедуры — не только для протокола, но и чтобы позлить безумно раздражавшего ее помощника Алекса Рикера, — хотя прекрасно понимала, что ничего не найдет: они ждали обыска и хорошо подготовились.
Когда с обыском было покончено и бригада оказалась на улице, Ева посовещалась с Фини:
— Видел маленькую спальню на втором этаже? Рядом с хозяйской спальней?
— Видел. Сенсорная пластинка для ладони и голосовой код на двери. Если только он не держит там секс-рабынь против их воли, я бы сказал, оборудование убрали оттуда совсем недавно. Вчера или позавчера. И, скорее всего, это было незарегистрированное оборудование.
— Как странно! Я подумала то же самое. Вот разве что насчет секс-рабынь мне в голову не пришло.
— Ну, это потому, что мужчины чаще думают о секс-рабынях, чем женщины. Мне так кажется.
— Можно только гадать, но, мне кажется, он уже стер все, что было на его оборудовании.
— Если только он не совсем дурак. — Фини вытащил из кармана пакетик с орешками, встряхнул им и протянул Еве. — Мы проверим и точно скажем, стирал он что-то или нет. Может, найдем эхо стертого.
Ну, раз уж ей предложили орешки, Ева взяла несколько штук засахаренного миндаля и захрустела.
— Но если у него было незарегистрированное оборудование, наверняка он держал на нем все, что ему можно инкриминировать.
— Опять-таки если он не совсем дурак, — согласился Фини.
— Я думаю, глупо было бы надеяться, что он запрятал кольцо Колтрейн куда-нибудь в носок.
— Проверить стоило. Есть в этом парне червоточинка. Он, конечно, поглаже, потоньше своего папаши, но есть в нем червоточинка.
— Да, есть, — согласилась Ева. — Но червоточинка — это одно, а убийство полицейского — совсем, совсем другое. Я буду работать дома. Если у тебя что-то появится, дай знать.
— Ну и ты мне, если что появится. Я эту даму не знал, но она была полицейским. И нельзя сбрасывать со счетов фактор Морриса. Мой отдел и я в полном твоем распоряжении круглосуточно, пока не закроем это дело.
Ева подошла к Пибоди. Ее напарница о чем-то совещалась со своим дружком Макнабом и Каллендар из отдела электронного сыска.
Макнаб стоял, засунув руки в карманы и бренча там чем-то, что могло бренчать. Мало ли что там могло бренчать, в этих необъятных карманах пожарно-красных штанов! Светлые волосы, заплетенные в косичку, открывали красивое и дерзкое лицо. Косичка свешивалась ниже ворота легкого, желтого, как одуванчик, пиджака. Пышнотелая Каллендар тоже одевалась ярко: расписанная зигзагами футболка, поверх нее — расстегнутая цветастая блуза и блестящие атласные брюки.
— Пицца годится. — Каллендар так энергично жевала жвачку, что от движений челюсти подпрыгивали громадные золотые треугольники, свисающие с мочек ее ушей. — Но платишь ты.
— Ладно, пусть будет пицца, но счет возьмет тот, кто продует. — Макнаб вытянул руку, сжатую в кулак.
Прямо на глазах у насторожившейся Евы два детектива-электронщика прошли первый раунд игры «камень-ножницы-бумага».
— Извините, что прерываю ваши игры, но есть одна досадная мелочь: нам надо ловить убийцу.
— Мы над этим работаем. — Макнаб облучил Еву серьезным взглядом зеленых глаз. — Дайте нам только добраться до офиса и до нашего «железа». Просто хотим договориться, кто заплатит за заправку. Нам же надо заправиться.
— Я весь вечер освободила, лейтенант, — добавила Каллендар. — Но надо же нам заправиться. Мы взяли восемь настольных единиц, двенадцать настенных и шестнадцать портативных. Если там есть что-то о детективе Колтрейн, мы это найдем.
Но заправиться действительно нужно. Ева сунула руки в карманы.
— За пиццу плачу я. Пибоди, я работаю дома. Зафиксируй результаты обыска, все оформи грамотно, чтоб никто не мог придраться. Дальнейшее — на твое усмотрение. Сама реши, где ты принесешь больше пользы.
— Есть. Еще одна вещь. — Пибоди торопливо отвела Еву поближе к машине Фини. — Если Рикер и компания вывезли оборудование или что бы то ни было из здания, это должно быть на внешних камерах наблюдения. Нам надо…
— Диски у меня. Просмотрю их дома.
— У-у-у… — протянула Пибоди с легким разочарованием. — Наверно, мне следовало догадаться, что ты об этом вспомнишь. Я просто не хотела ничего говорить, пока мы были внутри и велась запись.
— Хорошо, что сообразила.
— Да, и еще одно. Если ты считаешь, что нам лучше перенести вечеринку… ну, смотрины приданого Луизы, я этим займусь.
— Черт! — Ева рассеянно взлохматила себе волосы. — Совершенно вылетело из головы. — «И уже не в первый раз», — добавила она мысленно. — Нет, оставь все как есть. Посмотрим. Если ты скажешь Надин, а она попытается все из тебя выкачать…
— Расследование активно продвигается вперед. Мы исследуем все улики. И т. д. и т. п.
— Ладно. — Ева села в машину.
Она срисовала «хвост», не проехав и трех кварталов. По правде говоря, слежка велась столь неуклюже, что Ева даже обиделась.
Черный седан последней модели, ничем не примечательный. Тонированные стекла. Нью-йоркские номера. Ева запомнила номера и повернула, хотя это на несколько кварталов отдаляло ее от дома.
Седан свернул следом, держась на расстоянии двух автомобильных корпусов от нее. Может, остановиться у тротуара и посмотреть, что будет делать преследователь? Может, тоже затормозит, а может, проедет мимо и потом развернется.
Но Ева решила иначе. Она остановилась на красный свет на следующем перекрестке. Перед носом машины потекла толпа пешеходов, пересекавших улицу. Зачем Рикеру нанимать такую дерьмовую слежку? — недоумевала Ева. Человек с такими связями, с таким влиянием мог бы найти кого-то поискуснее, пустить в ход высокие технологии.
«Маячок» на ее машине или по крайней мере трехточечная слежка, чтобы сбить ее с толку. В таком плотном потоке она могла бы и не вычислить три «хвоста». Дурацкий любительский ход, решила Ева. Может, стоит покататься кругами, заставить их потерять время, попробовать подманить их поближе… Может, ей удастся прижать их своей машиной и выкурить из-за тонированных стекол?
Ну а пока можно определить, кому принадлежит седан.
Ева включила компьютер на приборном щитке.
— Проверить регистрацию автомобиля. Номера нью-йоркские. Восемь, шесть, три, зулус, браво, эхо.
Принято. Работаю…
Когда свет переменился, она пересекла пешеходный переход и бросила взгляд в зеркало заднего вида.
Фургон Ева заметила краем глаза. Она попала в ловушку, свернуть ей было некуда, со всех сторон машины. Фургон мчался прямо на нее. Ева до отказа нажала на акселератор и перешла в вертикальный режим.
— Ну давай, кусок дерьма. Давай, — обратилась она к машине.
На мгновение ей показалось, что у нее все получится, но мчавшийся на бешеной скорости фургон подсек задние колеса ее полицейской тачки, выполнявшей неуклюжий и медленный подъем. Удар вдавил Еву в спинку сиденья. Машина завертелась и нырнула носом вперед по направлению к Мэдисон-авеню. Салон заполнился защитным гелем.
«Вашу мать», — подумала Ева. И рухнула.
Она услышала это собственными ушами, хотя гель приглушил звуки: удар, хруст, визг шин. Накренившаяся машина совершила еще один полный поворот на триста шестьдесят градусов. Автомобиль, шедший за нею следом на светофоре, въехал ей в бампер. Точнее, это она в него въехала, потому что он теперь оказался впереди. Несмотря на гель, вибрирующий удар прошел по всему ее телу.
Оглушенная, дезориентированная, Ева выбралась из машины и нащупала оружие. Люди толпились вокруг нее, все говорили разом, а в голове у нее гудело и звенело.
— Назад! Все назад! Я коп.
Ева бросилась к разбитому фургону и торопливо огляделась. Преследовавший ее седан как ни в чем не бывало катил по Мэдисон-авеню.
Вот так, детка. Вот так. Все разъехались.
В бешенстве Ева подошла к тому, что осталось от фургона, выставив впереди себя оружие. И обнаружила, что внутри никого нет.
— Они сбежали! — крикнул ей один из свидетелей-доброхотов. — Двое мужчин. Я их видел, они вон туда побежали. — И свидетель указал в сторону Парк-авеню.
— Мне кажется, одна из них была женщина, — вмешалась свидетельница. — Боже, они вас просто протаранили, а потом сбежали.
— Это были мужчины. Белые.
— Один был испанец.
— Оба брюнеты.
— Один был блондином.
Ева пробилась сквозь собравшуюся толпу, рванула на себя заднюю дверь и с отвращением оглядела приспособления для слежки.
Это не «хвост» был дурацкий и некомпетентный. Это она дурака сваляла.
Ева вытащила коммуникатор:
— Лейтенант Ева Даллас, дорожная авария. Угол Мэдисон и… Семьдесят четвертой. Требуется помощь. — Она локтями проложила себе дорогу к машине, ударившей ее после приземления. В машине сидела женщина и моргала без остановки.
— Мэм? Вы ранены?
— Не знаю. Вроде бы нет. — Женщина смотрела на нее стеклянными глазами. — Что случилось?
— Требуется помощь пострадавшему гражданскому лицу, — добавила Ева в рацию, после чего повернулась к своему смятому и изуродованному автомобилю. — Черт! — пробормотала она. — Отдел снабжения наймет киллера, чтобы меня уничтожить.
Полученная Рорком информация гласила, что она не пострадала, но Рорк ничьему слову не доверял, когда речь шла о его жене, даже ее собственному. Разумеется, думал он, кипя праведным гневом, под которым прятал страх, сама она ему не позвонила. Мало того, она не отвечала по сотовому, а он звонил ей с той самой минуты, как начал пробиваться с другого конца города.
Добравшись до полицейского ограждения, он просто бросил свою машину. Если кому-то мешает, сказал он себе в бешенстве, пусть эвакуируют. А потом пришлют ему счет.
Остаток пути он проделал пешком. Точнее бегом.
Сначала в глаза ему бросились обломки крушения: смятая груда металла, разбитое стекло, куски стекловолокна.
Страх накрыл его потоком лавы, вытеснив гнев.
Но потом он увидел ее. На ногах. Целую. Живую. Занятую яростным спором, судя по всему, с кем-то из медперсонала стоявшей рядом машины «Скорой помощи».
— Я не пострадала! Не надо меня осматривать, и, черт бы меня побрал, не полезу я в этот автобус! Гель безопасности сработал, вы что, не видите? Да я вся в нем с головы до ног! Что с женщиной? Как она?
— Напугана, больше ничего. Но мы ее забираем, надо ее осмотреть. И вам надо бы показаться врачу. Судя по глазам, у вас шок.
— Ничего у меня в глазах нет. Никакого шока. Ничего, кроме злости. Так что иди-ка ты отсюда и… — Ева смолкла, завидев Рорка, и он заметил, как злость в ее глазах уступила место растерянности.
Он подошел к ней, еле сдерживая порыв просто сгрести ее в охапку и утащить отсюда куда подальше. Осторожно провел пальцем по ее лбу, где виднелся неглубокий порез и синяк.
— Это все? Или еще что-нибудь есть? — спросил Рорк.
— Нет, больше ничего. Откуда ты…
— Я о ней позабочусь, — повернулся Рорк к медику. — Если ее надо будет доставить к врачу на лечение, я доставлю.
— Да? Каким образом?
— Она моя жена.
— Да? — повторил медик. — Ну что ж, удачи тебе, приятель.
— Насчет жены мог бы и… — начала было Ева.
— Нет, не мог. Моя машина за ограждением. Пошли.
— Я не могу уйти с места преступления. Я еще не все выяснила, мне надо узнать у прибывших по вызову…
Рорк неторопливо и грозно придвинулся к ней, заглянул прямо в глаза:
— Ты могла бы покинуть место преступления, если бы была без сознания и тебя сейчас увозили бы в ближайшую больницу?
Ева попыталась просверлить его взглядом, но это не подействовало.
— Пошли, — повторил Рорк.
— Минуту. Офицер Лейни, спасибо, что так быстро приехали.
— Жаль, что мы не прибыли еще раньше, лейтенант, а то бы взяли этих сукиных детей. — Лейни, чернокожая женщина с орлиным взглядом, мрачно уставилась на фургон, который в эту минуту как раз грузили на платформу эвакуатора. — «Чистильщики» прочешут каждый дюйм и седан тоже. Вам следовало поехать в больницу, лейтенант. Вы ж чуть шею себе не сломали.
— Нет, я поеду домой. Спасибо. — Ева повернулась к Рорку и двинулась с ним в ногу. — Со мной все в порядке.
— Тогда откуда же кровь?
— Я стукнулась головой, вот и все. Господи, знала бы я, что ты поедешь домой этой дорогой и все это увидишь, я бы тебе позвонила. — Ева оглянулась и невольно поморщилась при виде кошмарной свалки на перекрестке. — Выглядит хуже, чем кажется. В плане телесных повреждений. Дай мне с ними поговорить, чтоб выпустили нас отсюда.
Ева подошла к одному из патрульных, охранявших ограждение, и провела с ним короткий разговор. Когда она опять повернулась к Рорку, он уже открывал дверцу своего роскошного автомобиля. И опять она поморщилась.
— Только не вздумай меня лапать за все места, пока мы не отъехали, а то я выгляжу полной дурой.
— И в мыслях не держал.
Рорк сел за руль и направил машину в проход, который открыли для него патрульные. Он поехал по Мэдисон в объезд большого парка. Это была кратчайшая дорога к дому.
— Что произошло?
— Я повела себя как идиотка. По дурости вляпалась, чтоб мне сгореть.
— Ладно, это я понял. А что все-таки случилось?
— Провела обыск с изъятием у Алекса Рикера, но врасплох не застала: он этого ждал. Все равно это надо было сделать. Потом я отправила остальных в управление, а сама поехала домой, собиралась поработать. Засекла «хвост». Могла бы и догадаться, что фальшак. Все было так очевидно, так неряшливо… Я подумала: что за идиоты! Это я была идиоткой! Следила за «хвостом», проверяла номера, только двинулась через перекресток и тут — бац!
Для пущей наглядности Ева хлопнула в ладоши со всего размаха, и от этого порез у нее на лбу запульсировал с удвоенной скоростью. Ева ссутулилась. Ей хотелось пощупать лоб, но она удержалась: Рорк мог заметить.
— И тут этот фургон вылетает откуда ни возьмись и прямо на меня. Я пошла на взлет, но такая паршивая тачка, она же не взлетает как пушинка. Подсек он меня по задним скатам, я и нырнула. Рухнула, машину разбила. Женщина, что сзади меня была, задела меня по бамперу, я еще разок крутанулась. Завертелась волчком, а тут еще гель этот дурацкий. А тем временем эти парни — или парень с женщиной, может, белый а может, испанец, а может, и пришелец с планеты Вулкан, согласно показаниям очевидцев, — смылись, прежде чем я сумела вылезти из машины. Седан укатил по Мэдисон, был брошен на углу Восемьдесят шестой и Третьей. Там пока свидетелей нет.
Поскольку Рорк вроде бы сконцентрировался на управлении машиной, Ева осторожно ощупала пульсирующий болью лоб. В ответ лоб запульсировал с тройной силой и скоростью.
— Не трогай, — мягко посоветовал Рорк.
Ева опустила руку, смущенная и раздосадованная.
— Фургон принадлежит какому-то агентству перевозок в Бронксе, они сообщили об угоне этим утром, — продолжала она. — Седан зарегистрирован на одного парня в Квинсе. Согласно показаниям его жены и босса, он сейчас в Кливленде по делам с позавчерашнего дня. Машину угнали с долговременной стоянки транспортного центра в Квинсе. — Она опять ссутулилась. — Черт бы их всех побрал.
— Довольно глупая попытка тебя убить, — заметил Рорк после минутного молчания.
— Они не собирались меня убивать. Просто действовали мне на нервы, хотели выбить из колеи, досадить, сделать гадость. И у них это получилось. Вопрос в другом: зачем? Какой в этом смысл? — Ева выпрямилась на сиденье. — Даже если бы им удалось вывести меня из игры, все равно следствие будет продолжаться. Мы забрали у Рикера всю электронику, я взяла записи с камер наблюдения. Мы же не скажем: «Ой, кто-то разбил машину Даллас, придется нам свернуть расследование и всем попрятаться».
— Почему ты не отвечала по телефону?
— По телефону? Он не звонил. — Ева вытащила телефон из кармана. — Спекся. Наверно, в него гель попал. Это все из-за аварии. Гель просто взорвался. Это тебе не подушки безопасности, одно клейкое дерьмо. Повсюду. — Она провела рукой по волосам. На плечи Евы посыпались засохшие голубые крупинки геля. — Видишь?
— Я ему безмерно благодарен.
Ева позволила себе обидеться.
— Эту тачку уже не починить. Никогда. А ведь это лучшая тачка из всех, что у меня когда-либо были. А теперь это груда лома.
— Давай подумаем об этом завтра. — Рорк проехал в ворота и остановил машину. — А теперь приготовься выглядеть полной дурой, потому что я собираюсь тебя лапать.
— Честное слово, со мной все в порядке.
Он обнял ее, привлек к себе, вдохнул всей грудью ее запах.
— Зато со мной не все в порядке, так что тебе придется подарить мне пару ближайших минут, разрази меня гром.