Искушение чародея (сборник) Гелприн Майкл

Заросли водорослей покачивались, то пряча людей, то вновь открывая. Молодая девушка в белом платье… Пожилой мужчина с седой шевелюрой… Светловолосый парень… Женщина в расшитом сарафане… Несмотря на рябь, бегущую по воде, одежда людей оставалась застывшей, как их тела и лица. «Как такое может быть?!»

Я переводила взгляд с одного человека на другого, и постепенно до меня начало доходить, что каждый лежит не просто на дне озера, а в окружении некой прозрачной субстанции, не пропускающей воду. Что за жуткое воплощение сказки о мертвой царевне и ее хрустальном гробе!

«Что это? Для чего это? — мои мысли в поисках ответа скакали словно белки. И вдруг резко, неожиданно пришло осознание. — Сбор энергии — вот это что! Люди живы, но без сознания. А потому не могут оказать сопротивления. Очень удобно, очень эффективно и… ужасно».

Фантазийные миры ублажают посетителей, предлагают им разные развлечения и забавы для того, чтобы вызвать эмоциональный отклик и тем самым увеличить приток псиэнергии. Однако восхитить, поразить воображение современного избалованного человека довольно сложно и тем более удержать его внимание надолго. Как только новизна впечатлений теряется, падает энергетическая отдача. Однако если погрузить человека в статис — в состояние полусна-полуяви, в котором он не может сопротивляться энергетической откачке, то его можно выжать практически досуха.

«Но кто мог организовать это кошмарное производство? Кто мог додуматься до такого? Нужно немедленно сообщить. Но кому?! Тут требуется команда медиков, парапсихологов. И срочно! Что же делать?! Кого звать?! Найду ли я обратную дорогу через лес? Могу ли я уйти, оставив здесь людей?..»

Я заметалась по берегу.

* * *

Я разрывалась между желанием немедленно бежать к людям прямо через темный незнакомый лес и рациональной мыслью дождаться утра здесь, на озере, когда у кромки леса хрустнула ветка, и надтреснутый голос ворчливо произнес:

— Разведала так-таки, проныра!

Я резко обернулась и обнаружила на опушке леса матушку Марфуту. Рядом, держа под уздцы двух коней, стоял Данимир. Управительница смотрела грустно и с укоризной.

— Матушка Марфута?! Что это? Кто это сделал?

Управительница печально вздохнула, обреченно пожала плечами:

— Я это, касаточка…

Мои глаза распахнулись от ужаса:

— Но… Как же так?

«Как же так?! Матушка Марфута?.. Но почему? Зачем? Не может быть!»

— И чего тебе, беспутой, спокойно не сиделось? — продолжала между тем Управительница ворчливо. — Уж все для тебя сделала, аж парня гарного нашла. Ан, нет. Неймется ей! Глядишь, летела бы сейчас домой и в ус не дула, а тут на тебе…

«Боже мой! Какой кошмар! А ведь она мне так нравилась!»

— Ваши действия незаконны, — дрожащим голосом произнесла я, пытаясь сообразить, что же мне сейчас делать. — Если вы признаете свою вину, то наказание может быть смягчено.

— Ну что ты, милочка. Зачем мне наказание? Я улетаю скоро… Буду жить припеваючи, при такой-то денежке. Так что надо мне, чтобы все было шито-крыто. А посему придется тебе, деточка, к ним присоседиться, — и матушка Марфута кивнула в сторону озера.

Я с ужасом посмотрела на застывшие тела, покоящиеся в прозрачных гробах. «Нет!!!»

— У вас ничего не выйдет! — отчаянно выкрикнула я. — Я агент ИнтерГпола! Меня будут искать!

— Выйдет, золотая моя. Ты сама все подготовила: сообщение о возврате отправила, флаер твой от нас вылетел… Так что здесь тебя искать не будут. Исчезла во время перехода, и все дела.

Тут Управительница взмахнула рукой, и я почувствовала, как что-то совсем невесомое, будто легкий шелк, падает на плечи. Вдруг очень сильно захотелось спать… Спать-спать-спать… Матушка Марфута смотрела, усмехаясь.

— Данимир, — отчаянно позвала я, стараясь преодолеть наваливающееся, будто пуховое одеяло, безразличие. — Помоги!

— Мамаша, может, не надо? Все-таки агент… — баском протянул богатырь.

— Заткнись, — ласково посоветовала матушка.

— Прости, Аленушка, но я пас, — с сожалением сообщил парень, глядя грустными телячьими глазами. — Я против мамаши не пойду. Мамаша, я подожду в лесу, не могу я на это смотреть…

— Ох ты, чувствительный какой! — проворчала Управительница. — Ну иди, постой в сторонке. Я сейчас, быстро…

Данимир развернулся и тяжелой поступью двинулся прочь. Сухие ветки захрустели под копытами неспешно бредущих за ним коней. Хвосты мирно покачивались из стороны в сторону. Ну конечно, чего лошадкам волноваться — не их ведь собираются запихать в воду!

Я с отчаянием смотрела вслед удаляющейся группе. «Сто-о-ойте! Пожалуйста!» Будто услышав мой мысленный призыв, Данимир приостановился, нерешительно оглянулся. «Ура! Он поможет!» Надежда на счастливый финал возродилась птицей феникс.

«Гарный парень» грустно вздохнул, виновато выговорил:

— Жаль, что так получилось, Аленушка…

И ветки с шорохом сомкнулись за его спиной. Последними исчезли покачивающиеся лошадиные хвосты.

— Данимир всегда был послушным мальчиком, — захихикала Управительница, глядя на мое ошеломленное лицо.

Воздух вокруг начал быстро густеть. Я, почувствовав это, отчаянно задергалась.

— Лучше не рыпайся, милочка, — ласково посоветовала матушка Марфута. — Мои чары крепкие. Смирись, тебе же легче будет.

«Не хочу оставаться здесь! Не хочу-у-у-у!!!» Я задергалась сильнее.

— Ой, неугомонная, — осуждающе покачала головой Управительница.

Вверху вдруг что-то затрещало, посыпалась труха, и на поляну, тяжело хлопая крыльями и обламывая ближайшие ветки, опустилась громадная черная птица. Такая же, как та, что нападала на меня на башне Технологии. «Или та же самая?»

Птица отряхнулась, покрутила грифьей головой. Покосилась на меня, потом обернулась к матушке Марфуте.

— Ах ты, незадача! Ты-то откуда взялась? — злобно прошипела ведьма, с ненавистью глядя на пришелицу. — Прости, Аленушка, придется тебе чуток подождать.

Управительница резко тряхнула кистями рук — посыпались искры. Птица чуть попятилась, недовольно заклекотала. Колдунья, внимательно глядя на зверюгу, начала делать медленные вращательные движения, и между ее ладонями вдруг появился небольшой розоватый шарик. На глазах подрос, увеличился, засветился тревожным малиновым цветом…

— Ну, золотко, держись! — ведьма старательно прицелилась и с силой швырнула заряд.

Птица — даром что выглядела тяжеленной — подпрыгнула почти на метр. Мох задымился и обуглился. Птица распахнула крылья, вытянула плоскую голову и попыталась спикировать на Управительницу. Ведьма пригнулась, и когти щелкнули впустую.

Управительница, бормоча что-то вполголоса, начала скатывать новый заряд. Но птица принимать бой не пожелала. Тяжело хлопая крыльями, она концентрическими кругами пошла вверх, и вскоре ее бесформенно-растрепанный силуэт исчез за кронами деревьев.

— Полетела докладывать. Ну и пусть, все равно не успеет, — проворчала ведьма и снова обернулась ко мне. — Что ж, милочка, пора заканчивать. Ты уж прости меня, старую, за задержку.

Я стояла неподвижной куклой. Вместе с птицей улетела моя последняя надежда на спасение.

Управительница, явно собираясь сделать что-то нехорошее, взмахнула руками. Но ее снова прервали.

— А меня поразвлечься не пригласят? — произнес насмешливый голос.

Матушка Марфута подскочила как ужаленная. Я, насколько могла, скосила глаза. На краю поляны, у самой границы зарослей, стоял Ильмаринен. В своем черном плаще-балахоне он как никогда был похож на мрачного вампира, самовольно прибывшего на ночную мессу, о которой ему по какому-то недоразумению не сообщили.

— Явился не запылился… — злобно проскрежетала Управительница.

«Что он здесь делает? Как здесь оказался? Ведь купол непроницаем для всех, кроме его жителей. И приглашенных гостей. Его зазвала Управительница? Они участвуют во всем этом вместе?!»

— Не вмешивайся, Ильмаринен. Тебе же хуже будет. Али не помнишь прошлого раза? — прошипела колдунья.

— Не стоило тебе это все затевать, ведьма, — спокойно проговорил Куратор.

— Ишь ты, поди ж ты, какой умный выискался. Ну так пеняй на себя!

Управительница сделала резкий взмах, и шквал огня полетел в сторону Ильмаринена. Тот резко вскинул руки в отторгающем жесте. Пламя, наткнувшись на невидимую преграду, растеклось по ней горящей пеленой. Ильмаринен навалился на огненную стену, и она чуть-чуть подалась. Миллиметр, еще… Ильмаринен давил, давил и давил. И пламя не устояло, дрогнуло, качнулось и покатилось в обратную сторону. И обрушилось на Управительницу, успевшую только прикрыть лицо локтем. Фигура колдуньи на мгновение вспыхнула, будто факел, а потом огонь рассыпался и искрами стек на землю.

— Научился, значит? А как тебе это? — прошипела ведьма, отряхиваясь. И зычно рявкнула: — Замри!!!

Лес вздрогнул и замер. Окаменели деревья, притих ветер, полегла осока на озере. Я, и так стоявшая без движения, почувствовала, как что-то с силой пригибает меня к земле. Но главный удар пришелся на Ильмаринена. Видно было, что он сопротивляется изо всех сил, но огромная тяжесть заставляет его склоняться все ниже и ниже.

— Что? Съел?! — с триумфом захохотала колдунья, хлопнула в ладоши, и в воздухе возникло сверкающее полотно. По тонким нитям перебегали, переливаясь, сине-фиолетовые огоньки.

Ткань неторопливо поплыла к Куратору. Вот она добралась до цели, на секунду зависла и начала опускаться на ссутуленную фигуру. Ильмаринен, согнутый в три погибели, попытался схватить опускающееся покрывало. То, будто живое, увернулось. Ильмаринен повторил попытку, и край оказался у него в руках. Полотно затрепыхалось. Лицо Куратора исказилось от боли, но пальцев он не разжал, а, наоборот, потянул материю на себя. Он мял, скручивал, сворачивал ее, превращая в большой сверкающий комок. Потом размахнулся и резко бросил получившийся шар вверх. Скомканная ткань начала расправляться, меняя цвет и фактуру. И, упавшая обратно, была уже не фиолетовой, а ярко-желтой, почти золотой. Ильмаринен встряхнул ее, и она, стремительно удлиняясь, полетела в сторону Управительницы.

Матушка Марфута чиркнула ребром ладони, и ровный обрезанный кусок упал к ее ногам. Второй взмах — и еще один обрывок золота полетел на землю. Потом еще один. И еще. Но ткань все вытягивалась, не кончаясь. Конец ее нежно коснулся рук женщины, змеей скользнул вокруг запястий. Колдунья вздрогнула, но сделать ничего не успела — ползучая ткань начала пеленать, закутывать, заворачивать. Очень быстро на месте волшебницы возник золотистый шевелящийся кокон, из которого торчала одна злобно шипящая голова. Вот ткань легла вуалью на лицо, и шипенье притихло. Из-под прозрачной пелены продолжали злобно сверкать глаза проигравшей.

«Ничего себе — магии чуть-чуть, — ошарашенно подумала я. — Сейчас самое время потерять сознание». Но сознание, видимо, имело на этот счет собственное мнение, и теряться не пожелало.

* * *

Ильмаринен, двигаясь чуть скованно, шагнул к спеленатой ведьме. Убедился в надежности пут, направился ко мне. Повел рукой, ощупывая пространство, щелкнул пальцами. Раздался легкий звон, как от осыпающегося стекла, и я, неожиданно избавленная от ловушки, осела на землю. Ильмаринен протянул мне руку, рывком поднял на ноги, так, что я почти уткнулась в него, шепнул:

— Привет, принцесса!

Нагнулся и… поцеловал. Голова закружилась, каруселью завертелся лес… «Кто бы мог подумать, что этот холодный насмешливый вампирище так замечательно целуется?!.» А потом я пришла в себя, рванулась, отскочила:

— Ты что?! Что ты делаешь?!

— Спокойно, спокойно, — засмеялся Ильмаринен. — Тебе что, в детстве сказок не читали? Так полагается. Уж если разбудил спящую красавицу — надо поцеловать. Иначе волшебство не закрепится.

Я засомневалась: «Может, правда?..»

— Правда, — подтвердил он, улыбаясь. — Ничего личного. У заклинаний свои законы.

Я смутилась. «Ой-ой-ой! Как неудобно! Человек старался, спасал меня, а я на него накинулась… А все-таки жаль, что ничего личного…»

— Как у тебя вообще получилось с колдовством?! — вопросила я, стараясь спрятать за возмущением разочарование. — Это же не твой профиль.

— Грош была бы мне цена, если бы я не знал законы собственного мира, — усмехнулся Куратор.

— Что значит — собственного? — не поняла я.

— Тридевятое царство — мой мир. Как и Технология.

— Твой? Как твой? Оба мира твои?! Что это значит?

— Я их создал. Я ими владею.

Я с сомнением вгляделась в лицо собеседника, ища признаки шутки. И не нашла.

— Но как же так? — попыталась разобраться я. — Миры такие разные, непохожие… И замечательный дизайн… Это все делал очень хороший фантазийщик… И это ты?.. Не может быть!

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Куратор.

— Ильмаринен, кто ты? — потребовала я объяснений.

Лицо Куратора вдруг наполнилось торжественностью, он возвел очи к небу, воздел руки в торжественном жесте и заговорил замогильным голосом:

— Знай же, юная дева! Ты разговариваешь не с простым смертным! — он сделал паузу и посмотрел со значением. Я напряглась. — Я… являюсь… представителем… великой расы надиров!!!

На последнем слове Ильмаринена резкий порыв ветра качнул траву, гладь озера задрожала, а по ветвям деревьев прошел трепет.

— Кто это?! — пролепетала я, чувствуя, что кровь отливает от лица. «Что же у них тут творится, а?! Куда я попала?! Ничего себе — инспекция в виде каникул!»

— Как, несчастная! Ты не знаешь нашу расу?! — Ильмаринен взвыл фальцетом. Верхнюю ноту зашкалило. Куратор откашлялся, покосился на мое потрясенное лицо и вдруг, не выдержав, согнулся пополам и начал хохотать.

— Что?! — возопила я.

— О-о-о! Госпожа инспектор! — простонал Ильмаринен, корчась от хохота. — Ну нельзя же быть такой доверчивой!

Я стояла, пытаясь сообразить, что мне делать: то ли начать смеяться вместе с Куратором, то ли делать ноги, пока еще не поздно. Ильмаринен вытер выступившие на глазах слезы, махнул рукой:

— Ну, извини. Не удержался. Больше не буду. Давай представлюсь по всей форме, — сделал серьезное лицо и сообщил: — Я — Илья Ольшанский.

Мои глаза и рот распахнулись от удивления:

— Кто-о-о?!

Ольшанский — один из лучших фантазийных дизайнеров. Владелец Корпорации, в состав которой входит более сотни миров. Живая легенда. И здесь, на задворках Галактики, в темном лесу, в нелепой одежде?

— Это что? Опять шуточка?! — с угрозой в голосе спросила я.

— Нет, это правда, — серьезно ответил собеседник.

— И что ты здесь делаешь? — язвительно уточнила я.

— Живу, — просто ответил Ильмаринен. — Эти миры — мои первые проекты. Они не входят в Корпорацию, и мало кто знает, что они принадлежат мне лично. Тридевятое царство — моя сказка детства, и я до сих пор ее очень люблю. А Технология — замечательный полигон. Когда в Корпорацию поступают заказы на создание мира с особыми параметрами, то проведение испытаний в местных лабораториях — это то, что нужно.

— Но если ты тут хозяин, — медленно начала я, вспомнив, что я здесь не просто так, а при исполнении, — будь добр, объясни мне, что тут творится.

— Вот это самое сложное… — собеседник качнулся с пятки на носок, вздохнул. — Понимаешь, эти миры для меня — не способ заработка. Мне просто нравится здесь жить, творить. Потому, чтобы не тратить время на административные дела, я нанял управляющих.

— То есть Гастона и матушку Марфуту? — уточнила я.

— Да. Но, в отличие от Гастона, собеседование с будущей Управительницей проводил не я. И матушка Марфута даже не подозревала, кто именно ее нанимает. Да вообще не знала, что я имею какое-то отношение к Тридевятому царству. Думала: «Сосед, владелец небольшого мирка». Технология ведь не переполнена посетителями, уж слишком она специфична. Ну, ты сама видела.

— Ага, — я кивнула.

— Я некоторое время понаблюдал за работой матушки Марфуты, увидел, что у нее все нормально, порадовался удачной находке сотрудника и со спокойной душой занялся собственными делами. И, наверное, еще долго не понимал бы, что творится что-то неладное, если бы Управительница вдруг не собралась расширить бизнес. Причем за счет Технологии.

Пока Ильмаринен рассказывал, тьму вокруг осторожно начал сменять рассвет. Посветлело небо, за деревьями показался розовый краешек зари, начали просыпаться и подавать голос утренние птахи. «Как же долго длилась эта ночь…»

— Совсем недавно матушка Марфута вдруг зазвала меня на встречу, — продолжал Ильмаринен. — Кружила вокруг да около. Что-то выпытывала и выспрашивала. И, наконец, попросила уступить ей Технологию. Я удивился. И, естественно, отказался. Она начала давить. Пригрозила, что спокойного житья здесь не будет, сказала, что использует против меня магию. Я посмеялся и — вот глупость-то! — решил тряхнуть стариной, показать мастер-класс по колдовству. И чуть было не попался: Управительница оказалась очень сильна, а я еле унес ноги. Наверное, если бы не сбежал вовремя, лежал бы сейчас вместе со всеми.

Мы одновременно оглянулись. Сейчас озеро, покрытое легкими красками рассвета, выглядело спокойным и безопасным.

— Однако тогда я еще не знал, что все так серьезно, — повинился Ильмаринен. — Но все же решил заручиться официальной поддержкой — связался с ИнтерГполом, не объясняя причин попросил перенести плановую проверку Технологии и Тридевятого царства на более ранний срок. Подумал: «Объясню все проверяющему прямо на месте». И тут случился сюрприз — вместо штатного агента приехала ты. Стажер. Без опыта работы. Молоденькая хорошенькая девушка.

Я задумалась: то ли обидеться на «молоденькую», то ли порадоваться «хорошенькой».

— Я уже собрался потребовать, чтобы тебя отозвали, но передумал. Комиссар Милодар, которого я знаю лично, обычно ничего не делает просто так. И я подумал, что, возможно, у него были причины отправить именно тебя. Так и оказалось. Ты так непосредственно на все реагировала, что Управительница сильно расслабилась, уверилась, что обведет тебя вокруг пальца. А я решил посмотреть, что будет. И вот… — он виновато развел руками. — Чуть не опоздал…

— Хорошо, что ты успел… — с чувством произнесла я и попыталась свести концы с концами. — Что же тогда получается… Местные жители все знали и помогали матушке Марфуте?

— Не думаю. В большинстве своем они милые старомодные романтики. А если кто-то начинал подозревать чего-то неладное, то быстренько исчезал в озере. Или Управительница находила другой способ подчинения. Как с Анфисой, например. Вероятно, девушка о многом догадывалась, но не решалась что-то сделать. Боялась навредить Данимиру.

— Ох, Ильмаринен! — вдруг всполошилась я. — Данимир был здесь! Он и сейчас, наверное, еще здесь!

— Знаю. Я усыпил его. Утром очнется.

— И что же с ним будет? С ним и с матушкой Марфутой?

— Матушка Марфута подождет прибытия полицейских из ИнтерГпола. В том виде, в каком есть, — мы посмотрели на неподвижный золотистый кокон. — А c Данимиром… Надеюсь, нам удастся с его помощью поймать всю цепочку нелегального сбыта энергии. Попросим его изобразить преемника Управительницы…

— Но он же так к ней привязан… Согласится ли он помогать? Ведь она все-таки его приемная мать…

— Да нет, — досадливо возразил Ильмаринен. — Никакая она ему не мать. Данимир подчинялся под влиянием магии. А родственными связями легче было объяснить людям его послушание. Сейчас, когда заклятие снято, все вернется на круги своя. Данимир ведь действительно славный парень. Ему бы жену хорошую… Надеюсь, Анфиса станет таковой.

— Анфиса?! — удивилась я.

— А ты не заметила? Любит она его.

— Да?! А Ванечка?

— Какой Ванечка? — не меньше моего изумился Ильмаринен.

— Ну, жених Анфисы. Который хотел посмотреть башню и пропал… — с каждым словом я чувствовала себя все менее уверенно. Я вспомнила странное поведение девушки, ее взгляды, когда она заставала меня наедине с Данимиром. И мне стало жутко неудобно. Фу, госпожа инспектор! «Ну почему я верю абсолютно всему, что мне говорят?!»

— А что же сейчас будет с заколдованными?.. — поспешила я задать следующий вопрос.

— После нейтрализации колдуна чары должны сами рассеяться. Постепенно. Но я надеюсь, что смогу ускорить этот процесс. Попробую разбудить их завтра.

— Ой! — вдруг сообразила я. — И тебе сейчас придется всех целовать?!

Я представила, как Ильмаринену каждые две минуты подносят новое заколдованное тело, а он, не разгибаясь, целует, целует, целует… Или, может, он пригласит помощников, раз одному в этой ситуации не управиться? Как-то это все странно будет выглядеть… И опять же, среди заколдованных есть и мужчины… Что делать с ними? Тоже целовать? Или для этой цели Ильмаринен найдет девушек?.. Я так старательно ушла в разработку вариантов спасения спящих людей, что не сразу заметила, что Куратор улыбается.

— Что? — возмутилась я.

— Ох, Аленушка, какая же ты все-таки доверчивая! — засмеялся он.

— Так что, заколдованных целовать необязательно?!

— Ах, милая девушка… — покачал головой он. — Твоя наивность просто напрашивалась на то, чтобы испытать ее пределы. Я просто не мог упустить такой случай.

«Да как он мог?! Воспользовался ситуацией, моей растерянностью… Но ведь это значит, что он поцеловал меня все-таки не по долгу службы, а по собственному почину? Из личных побуждений?.. Да как он посмел?!»

Я открыла рот, чтобы высказать ему все. Все, абсолютно все!.. Но он прижал палец к моим губам:

— Тсс… Тише, не сердись. Все уже позади…

— Ты самый невозможный человек на свете! — воскликнула я, отпрыгивая в сторону. — Ты… Ты… — И, не зная, к чему бы еще придраться, прицепилась к самому очевидному. — Вот зачем, скажи, тебе, серьезному человеку, этот ужасный наряд? Ты выглядишь в нем вурдалаком, восставшим из могилы!

— Вурдалак — это из другой оперы, — усмехнулся Ильмаринен. — А одежда такая потому, что она мне нравится.

Он сделал паузу и, серьезно глядя мне в глаза, добавил.

— Я вообще всегда делаю только то, что мне нравится. Понимаешь?

* * *

Флаер взлетел, и внизу остались маленькие фигурки провожающих. Гастон, Анфиса, даже Данимир… Не было только Ильмаринена. Ну, что поделаешь, Куратор очень занят. Подготовка к визиту полиции, следователей… Что ему какая-то молодая агентша-стажер с ограниченным кругом полномочий?

Флаер набирал высоту, и исчезали в туманной дали башенки Тридевятого царства, хитрые переплетения коммуникаций Технологии. И где-то там остался загадочный человек в черном плаще, которого я больше уже никогда не увижу. Волшебное путешествие подошло к концу и, вероятно, совсем скоро два прекрасных мира исчезнут из памяти, растворятся среди других воспоминаний. Жаль…

Внизу раскинули крылья зеленые поля, разделенные серой вьющейся лентой. Все так же, как в день моего появления здесь. И в то же время все совсем не так. Вперед я летела в предвкушении сказки, а сейчас покидаю этот мир навсегда. Грустно…

— Ах, господин Куратор… Создатель… — задумчиво произнесла я вслух. — А я ведь так и не спросила, для чего же здесь нужна дорога…

— Для антуража, госпожа инспектор, — раздался из переговорного устройства насмешливый голос.

— Ильмаринен?!

— Он самый.

— Ты что, сидишь у аппарата и ожидаешь, не скажу ли я чего-нибудь? — удивилась я.

— Да нет. Просто решил быть вежливым и проводить дорогую гостью.

Я оглянулась — мою легкую машинку нагонял мощный черный флаер. Вот мы пошли параллельным курсом, и стеклянный колпак соседа пополз в сторону. Я тоже опустила стекло, и ветер радостно взбил мои волосы.

— Дай, думаю, доведу до места. А то мало ли чего… — крикнул Ильмаринен, улыбаясь.

Мои губы начали расползаться в ответной улыбке, а на душе стало радостно и пушисто…

Эпилог

Андрей Щербак-Жуков. Как это было и как могло бы быть

Именно случайности, большей частью невероятные, правят нашей жизнью.

Кир Булычев

Мир без Кира Булычева

(вместо предисловия)

Ощущение это пришло не сразу. Прошло уже несколько дней… Видимо, оно должно было вызреть, как-то сформироваться. Это была не грусть. И не скорбь. Ближе всего это ощущение было к отчаянию.

Я пришел вечером домой, сел на край дивана и задался вопросом: как можно жить в мире, где больше нет Кира Булычева? Я не могу похвастаться тем, что очень часто общался с ним. Хотя я знал, что могу позвонить в любой момент, последние несколько лет, кроме домашнего телефона Игоря Всеволодовича, у меня был и телефон мастерской, где он работал днями и который давался далеко не всем. Просто я знал о том, насколько занятой он человек, и чувствовал себя не вправе лишний раз отвлекать его — вдруг именно в этот момент он пишет какой-нибудь новый рассказ. Я хорошо помню, как Игорь Всеволодович почти по-детски жаловался на то, что его опять настоятельно зовут куда-то встречаться с детьми и что он и отказаться не может и очень жалеет о времени, которое будет потеряно, и силах, которые будут затрачены… Поэтому общение происходило в основном на каких-то семинарах или конвентах. Впрочем, и там не хотелось особенно досаждать ему. Да и какая разница, как часто мы встречались, — ведь все годы своей жизни я знал, что есть Кир Булычев, ученый, прозаик, кинодраматург, человек большого интеллекта и эрудиции, а самое главное — огромной порядочности и такта. Если к кому-то из наших современников применимо определение «человек эпохи Возрождения», то именно к нему. Если бы мне в школьные годы пришлось писать сочинение на тему: «С кого я хотел бы брать в жизни пример», я бы написал о нем. В то время меня привлекала его разноплановость и нежелание останавливаться на чем-то одном: успешный переводчик становится ученым, благополучный ученый начинает писать фантастическую прозу, популярный писатель-фантаст начинает работать для кино…

Для людей моего поколения Кир Булычев был ни с чем не сравнимой фигурой — казалось, он был всегда и везде! Одно из первых воспоминаний — 1979 год, «Звездолет на Вяте». Книг в те времена было мало. Особенно интересных. Особенно в провинции — свое детство я провел в Краснодаре. К тому же на его окраине, откуда до ближайшей серьезной библиотеки нужно было ехать не меньше часа. Поэтому я старался как можно больше всего выписывать — газеты, журналы. Без «Пионерской правды» тогда было нельзя — квитанция о подписке служила пропуском в школу. Но какой материал из тех времен удастся вспомнить сейчас, через четверть века? А я помню, хоть и не перечитывал с тех пор: «Пароль — Чарльз Диккенс, ответ — Оливер Твист». Таким образом герои повести «Звездолет на Вяте» спасались от козней пришельцев, которые умели принимать их вид. Книга «Приключения Оливера Твиста», надо сказать, у меня появилась намного позже — тогда же эти два сочетания слов для меня были подобны тайному коду, расшифровать который мне удалось лишь с годами. Повесть печаталась с продолжением, причем все обставлялось так, будто читатели помогают автору ее писать — этот нестандартный ход притягивал внимание наряду с увлекательным сюжетом… Через несколько лет этот же трюк был повторен с повестью «Ловушка», а еще позже — с повестью «Каникулы в космосе, или Планета Пять-Четыре». Все три раза успех был потрясающим — дети собирали газеты, подшивали вырезки, обменивались ими в школе…

Потом был журнал «Юный техник», который я выписывал несколько лет подряд. В нем печатались уже более взрослые произведения: «Два билета в Индию», «Геркулес и гидра», «Черный саквояж», «Фотография пришельца». Удивительное дело — с книгами Кира Булычева можно взрослеть! В его творческом багаже найдутся произведения на любой возраст — от 6 до 60.

Должен признаться, что читать фантастику в большом количестве я начал довольно поздно. Причину я уже указал выше — отсутствие поблизости надежного источника хорошей литературы. В те годы мне была доступна только махонькая библиотека, которая существовала при малосемейном общежитии Северокавказского Института Фитопатологии и располагалась на расстоянии двух домов от моего места жительства. Книги туда, похоже, последний раз поставлялись в начале 60-х. Хочу похвастаться, что уже тогда у меня был неплохой вкус: из всей до— и послевоенной фантастики мне понравились только «Плутония» и «Земля Санникова» Обручева. Еще я к тому времени прочитал «Затерянный мир» Конан Дойля. Третьим моим открытием в области фантастики был Кир Булычев. Уверенно могу сказать, я на нем вырос. На тех самых повестях, что печатались в «Пионерской правде» и «Юном технике», а потом на рассказах, которые выходили в замечательных научно-популярных журналах «Химия и жизнь» и «Знание — сила». Я вырос в семье биологов, поэтому такого рода литературы у меня в доме всегда было много. Первую книгу Кира Булычева я увидел уже в середине 80-х, хотя к тому времени уже больше пяти лет (для ребенка огромный срок!) числил его среди ведущих мировых фантастов.

Когда в кинопрокате появился фильм «Через тернии к звездам», я лишний раз убедился в правильности своего суждения. Ну, по чьему же сценарию может быть снят такой фильм? Конечно, Кира Булычева! Сказать, что в момент своего выхода в свет этот фильм был популярен, — практически ничего не сказать. На него по выходным дням ходили целыми семьями, а в будни старшеклассники сбегали с уроков. Фильм удивительным образом оказался в равной степени интересен и подросткам, и взрослым людям. Такое в кинематографе случается весьма редко. На Западе существует целое направление так называемых «фильмов для семейного просмотра» — «Один дома», «Бетховен» и др. — их смотрят дети вместе с родителями. Но так, чтобы один и тот же фильм вместе с родителями смотрели и подростки, настроенные на отрицание всего, что предлагает им мир взрослых…

Я хорошо помню вопрос кого-то из близких: «Ты уже видел „Через тернии к звездам“?» Сказано было не «Советую сходить на фильм» и не «Собираешься ли ты на него сходить?», а именно так — без доли сомнения, что этот фильм рано или поздно посмотреть необходимо. Можно сколько угодно говорить, что феномен этого, а также других фантастических лент режиссера Ричарда Викторова в том, что российский зритель в те годы не видел фильмов, которые снимались на Западе, а своего фантастического кино у нас не было. Неправда! Эти картины точно попали в ритм моего поколения. Нигде больше я не чувствовал той замечательной смеси лирики и оптимизма, веры в человека и обеспокоенности его судьбой. Дело же не в спецэффектах…

В один год с кинофильмом «Через тернии к звездам» на экраны вышел полнометражный мультфильм «Тайна третьей планеты». О нем я узнал из журнала «Наука и жизнь»…

Ну и, конечно, телефильм «Гостья из будущего». Его нам никак не обойти. Я подозреваю, что этот фильм превосходит все киношедевры всех киноклассиков вместе взятых по тому, сколько судеб он изменил! Обаяние булычевской Алисы Селезневой в этой картине вошло в резонанс с обаянием Наташи Гусевой, исполнившей эту роль, и образовавшаяся ударная волна была столь сильна, что разбила не одно мальчишеское сердце. Сейчас мне остается добавить к этому только признание: и я пострадал среди них… Зато именно с этого момента я уже стал активно искать книги Кира Булычева, а не дожидаться, когда что-нибудь новенькое выйдет в журналах или газетах.

Очень хорошо помню такую историю. Мой отец уезжал на какое-то генетическое совещание в Москву, и я категорически заказал ему привезти книг Кира Булычева. Вернувшись, отец обескураженно рассказал о том, как, потеряв надежду найти заказанные книги в обычных книжных магазинах, он зашел в букинистический — кажется, на Мясницкой. Он спросил: «У вас Кир Булычев бывает?» «Конечно, бывает! — радостно воскликнул продавец. — Только что видел его. Может быть, еще не вышел, посмотрите в антикварном отделе». Отец был удивлен: «Я имею в виду книги Кира Булычева…» «А-а-а, — сразу же погрустнел продавец, — книг его не бывает. А вот сам он частенько заходит…»

На почве увлечения произведениями Кира Булычева я нашел нового друга, с которым в отличие от остальных приятелей школьных времен поддерживаю взаимоотношения до сих пор. А тогда мы собирали все повести и рассказы любимого автора по газетам и журналам. Повторю: я жил тогда на окраине южного города Краснодара — рядом с моим микрорайоном был Комбинат строительных материалов, в просторечии — Рубероидный завод. Там действительно делали рубероид, а еще асбестовые трубы и что-то другое — полезное для строительства. Для нас же — мальчишек — он был настоящей Зоной. Территория завода была огорожена забором и охранялась сторожами, и мы лазили тут за приключениями. Это когда я был помладше… А когда вырос — заметил, что туда в качестве сырья для того же рубероида свозится со всего города макулатура. Туда-то мы с другом, которого, как и моего кумира, тоже звали Игорь, совершали экспедиции за недостающими номерами газет и журналов. Удавалось находить совершенно поразительные вещи! Например, нам посчастливилось найти полную подшивку «Пионерской правды» за 1976 год — с повестью «Заграничная принцесса»! Правда, макулатура на заводе хранилась прямо под открытым небом — так что вырванные из подшивки газеты пришлось старательно сушить. А потом произошло чудо, о котором мы не смели и мечтать. Перепрыгнув с одной кучи бумажного мусора на другую, я обнаружил лежащую на спрессованном блоке часть книги «Чудеса в Гусляре»! Его тоже пришлось долго сушить под гнетом, чтобы он не пошел «пропеллером», к тому же текст обрывался на середине рассказа «Так начинаются наводнения», но все равно это была поразительная по своему значению находка. Пользуясь знаниями, почерпнутыми из этой книги (точнее, ее части), я занял третье место на конкурсе, который проводил в одном из кинотеатров города Краснодарский клуб любителей фантастики. Нас с Игорем пригласили вступить в клуб, и опять же обладание этим обрывком книги сделало из нас «булычевскую фракцию». Мы были самыми молодыми в клубе, потом пришли другие и тут же примкнули к нашей «фракции». Я стал ее неформальным лидером. И, как говорится, с тех пор я такой…

В этом клубе мне дали прочитать и сборники рассказов «Люди как люди», «Поступили в продажу золотые рыбки», «Летнее утро», повести «Перевал», «Чужая память», роман «Последняя война». Эти же люди дали мне книги Стругацких, «Мастера и Маргариту» Булгакова и многие, многие, многие замечательные книги, без которых я себя уже совершенно не мыслю. А началось все с Кира Булычева…

Окончив школу, я поехал в Москву, где у меня было множество родственников по маминой линии. Я в одиночестве бродил по Москве, ходил по кинотеатрам, музеям… При этом у меня было страстное желание повстречаться с любимым автором. Однажды я сам не знаю для чего обратился в киоск «Горсправки». Сказал: «Можейко Игорь Всеволодович, 1934 года рождения…» И мне за сколько-то там копеек выдали квитанцию с его адресом. Так просто. Что делать с этим, я не знал — просто хранил квиточек в ящике стола. Храню его до сих пор. Как я тогда не понимал, для чего беру его в «Горсправке», так и сейчас не понимаю, для чего храню…

Впервые я увидел Кира Булычева в 1989 году. Было это в Свердловске на фестивале фантастики «Аэлита». Это была, пожалуй, самая большая «Аэлита»: только зарегистрированных иногородних гостей было около семисот, а еще ведь приходили свердловчане — не какие-нибудь активные фэны, а простые люди с улицы… В тот самый год кооператив «Текст» (тогда еще не издательство, а кооператив!) выпустил книгу «Глубокоуважаемый микроб, или Гусляр в космосе». Эта книга была одной из самых долгожданных — отрывки из нее печатались и в «Юном технике», и в «Уральском следопыте», и даже в «Литературной газете». И вот, наконец, повесть вышла полностью отдельной книгой! Мало того, Фонд Фантастики привез на «Аэлиту», похоже, не одну сотню ее экземпляров и продавал в фойе Дома Культуры, в котором проходило открытие фестиваля, с какой-то небольшой нагрузкой! Когда официальная часть завершилась, кто-то из организаторов объявил в микрофон о том, что никому не нужно никуда ломиться, а Кир Булычев будет всех ждать в том же фойе и всем даст автографы… Это надо было видеть! К столику, за которым сидел Игорь Всеволодович, выстроилась очередь, как в войну за хлебом. Любители фантастики стояли тихо, не толкались… Но их было столько!

Когда дошла очередь до меня, я стал свидетелем жуткой картины. День был майским и солнечным. Игорь Всеволодович был в солидном сером костюме. Он ставил автографы на протянутых книгах один за другим, не забывая при этом непременно спрашивать имена и фамилии, а потом, не выпуская из ладони шариковой ручки, рукавом вытирал со лба пот. Когда я протянул ему свой экземпляр, рукав был мокрым до самого плеча…

Второй раз я встретился с Киром Булычевым лично в том же 1989 году, но уже осенью. А может быть, в весной 1990-го. Встречу с ним организовал Максим Качелкин — председатель Клуба любителей фантастики МАИ. Пройти она должна была в ДК этого института, там, где сейчас все перестроено под рок-концерты… Макс занимался организацией зала, а меня просил встретить Игоря Всеволодовича у дверей здания, потому что я был единственный, кто знал его в лицо. «Какой он?» — спрашивали меня возбужденные студенты, любители фантастики. «Высокий и с бородой», — отвечал я. «Это не он?» — спрашивали меня, когда на улице появлялся какой-либо мужчина. «Мелковат!» — заявлял я, пока действительно не показался Кир Булычев.

Позднее я вспоминал эту историю, когда, беседуя с Игорем Всеволодовичем о всяческих окололитературных дрязгах в фантастике, услышал от него очень характерную для него фразу. «Нам с тобой, высоким мужчинам, — сказал он, похлопывая меня на правах мэтра по плечу, — не к лицу все эти споры и дискуссии, развязанные людьми невысокого роста». Кир Булычев был крупным человеком — и физически, и в творческом плане…

Годом спустя мне посчастливилось познакомиться с Киром Булычевым лично. Я тогда уже работал в редакции первой специализированной газеты фантастики «Плюс-минус бесконечность». Было безумное время: первый номер этого издания, сделанный впопыхах и непрофессионально, разошелся в Москве влет, второй завис, а третий уже не вышел совсем… Но тогда мы с друзьями по редакции еще не знали, что номеров больше не будет, и поехали в Питер, тогда еще Ленинград, потому что в его пригороде — в Репино — проходил Семинар по кинофантастике. Кажется, Андрей Синицын мне посоветовал: «Поезжайте в Репино, найдите там Нину Матвеевну Беркову, расскажите ей о себе, попроситесь на семинар, может быть, не прогонит». Мы так и сделали. И провели несколько изумительных дней на берегу заснеженного Финского залива. Кроме мультипликатора Владимира Ильича Тарасова, с которым мы к тому времени были уже хорошо знакомы, там были Аркадий Натанович и Борис Натанович Стругацкие, Александр Николаевич Житинский и много-много других замечательных людей. Между делом скажу, что именно там я познакомился с молодыми кинематографистами, студентами ВГИКа, и это знакомство решило мою судьбу — вместо того, чтобы третий раз пытаться поступать на факультет психологии МГУ, я решил подать документы на сценарный во ВГИК… Приехал туда и Кир Булычев. Кто я был тогда? А ведь он меня запомнил. Он дал мне свой телефон, предложил звонить в Москве. Я позвонил и попросил что-нибудь для газеты. Надо сказать, что просьба была несколько нескромной — в те годы фантастика шла нарасхват, и рассказы Кира Булычева — и новые, и из стола — расходились влет. За них боролись крупные издательства и популярные журналы. А тут никому не известная газетка, выпускавшаяся, как сейчас помню, кооперативом «Марабу». Но Кир Булычев не смог отказать в этой просьбе: он выбрал из старых залежей несколько своих самых ранних рассказов, тех, что написал в качестве забавы, еще не мысля о писательской карьере, и не просто отдал их надоедливым горе-издателям, а сопроводил комментариями так, что вышло цельное произведение под названием «Так вступал я» — о том, как он начинал свой писательский путь. Произведение это вышло смешным и поучительным, и я до сих пор очень горжусь, что был причастен к его созданию. Напечатан этот текст был в сборнике фантастических рассказов «Послание к Фениксу», который готовился как приложение к газете «Плюс-минус бесконечность», но был нелепым образом украден и вышел без нашего ведома…

В 90-е годы возникало и гибло множество самых неожиданных проектов. Неудивительно, что в них решительно участвовали люди моего возраста, но Кир Булычев тогда был маститым автором, пожалуй, единственным российским фантастом, имя которого на обложке книги стопроцентно гарантировало ей успех, и тем не менее он так же легко отзывался на весьма и весьма смелые предложения. При этом он моментально забывал про неудачи, если таковые случались, и вновь был открытым для контактов. Не могу не вспомнить такую историю… Один мой приятель работал в компании, выпускавшей компьютерные видеодиски (напомню, DVD тогда еще не было). Он убедил свое начальство, уже снявшее со своего корабля пиратский флаг, но еще не спешащее убирать его далеко, выпускать компьютерные игры. Одной из самых перспективных показалась идея сделать игрушку по мультфильму «Тайна третьей планеты». Мне были поручены два задания: написать сценарный план и решить все вопросы, связанные с авторскими правами. Я честно сказал Игорю Всеволодовичу: дело новое, и что из него выйдет, предсказать невозможно. Он же — словно и не слышал меня — с ходу согласился. Он разрешил мне делать с сюжетом повести «Путешествие Алисы», впоследствии давшим основу популярного мультфильма, все, что угодно, даже не спросив о размерах своего авторского гонорара. Как я потом понял, — вовсе не от беспечности. Во-первых, он меня считал «своим» и был уверен, что ничего плохого я с его сюжетом не сделаю. Во-вторых, ему и впрямь было интересно, что можно сделать с Алисой при помощи компьютера. Он был предельно открыт для любого творческого контакта, если идея захватывала его, казалась перспективной. Я лишний раз убедился в этом, когда принес Игорю Всеволодовичу на подпись контракт. Он даже не стал листать эту стопку бумаги. Он спросил: «Ну, ты сам-то его читал?» Я ответил: «Да, конечно». «Там все нормально?» — снова спросил он. «По-моему, да, — ответил я. — У вас покупается неэксклюзивное право один раз использовать ваш сюжет». «Ну, тогда я и очки надевать не буду», — сказал он и подмахнул контракт.

Неоценим вклад Кира Булычева в организацию самого крупного на сегодняшний день фестиваля фантастики — «Роскона». До 2001 года, как это ни удивительно, регулярные «сборища» писателей, издателей и любителей фантастики проходили в самых разных городах — Свердловске, Санкт-Петербурге, Волгограде — но только не в Москве. Казалось, проводить конвент в столице слишком дорого, а потому — невыгодно. Скорее всего, долгое время так оно и было. Однако потом ситуация изменилась, и группа энтузиастов, назвавшись оргкомитетом, приступила к подготовке первого в Москве фестиваля фантастики. Нужно было придумать что-то уникальное, специфическое, сугубо московское… Одной из таких «придумок» стала премия «Алиса» — награда, вручавшаяся лично Киром Булычевым за лучшее фантастическое произведение для детей и подростков. Идея была достаточно нова — детская фантастика находилась далеко не на высоте, и никаких других способов ее поощрить не имелось. Игорь Всеволодович сразу же откликнулся, охотно приехал на «Роскон» и вместе с Наташей Гусевой вручил первую «Алису» Андрею Саломатову. Надо сказать, что кандидатура эта была принята единогласно, поскольку конкурентов у него просто не было. Андрей — автор целой серии замечательных произведений для детей. Так что в первый год проблем у нас не возникло… Да только нельзя же вручать премии из года в год одному и тому же человеку! Впрочем, в 2002 году решение найти удалось — как раз годом раньше вышел роман Сергея Лукьяненко «Танцы на снегу», который в отличие от большей части произведений этого автора в первую очередь был адресован подростковой аудитории. А вот в 2003 году проблема встала во всей своей сложности — оказалось, что ни один сколько-нибудь известный автор ничего хорошего для детей не написал. Оргкомитет предложил в качестве кандидата Андрея Белянина — автора хоть и не очень детского, но зато весьма известного. Игорь Всеволодович прочитал несколько книг этого писателя и пришел к твердому решению, что давать ему приз нельзя — ну, недетский он, недетский! И вот тогда возникла кризисная ситуация: до конвента несколько недель, а «Алису» вручать решительно некому. Игорь Всеволодович предложил даже совсем ее не присуждать — так и сказать: «Некому!» Но я отговорил его, ведь именно в тот год после долгих творческих поисков «Алиса» наконец обрела свой облик. Первые два года лауреатам вручались абстрактные статуэтки, в которых можно было найти сходство с девичьей фигурой, причем каждый раз — разные. И наконец, тогда было решено сделать полную копию миелофона — того, что снимался в телефильме «Гостья из будущего»…

Несколько дней я собирал по всем знакомым детские фантастические книги, вышедшие за прошлый год, и таскал их Киру Булычеву. Нет, конечно, заведомую графоманию и конъюнктурное ремесленничество я отсекал сам, а вот все, в чем был хоть проблеск таланта, попадало на стол Игорю Всеволодовичу… Несладко ему пришлось в те дни! Каждое утро он звонил мне по телефону и удрученно жаловался: «Ну, ничего хорошего, решительно ничего!» При этом он не просто огульно хаял прочитанные книги, а подробно разбирал их и объяснял мне, почему тот или иной кандидат не может быть награжден. Он проделал работу, для которой, если по-хорошему, нужно нанимать целую комиссию… И вот однажды утром меня разбудил очередной звонок Игоря Всеволодовича — признаюсь, он не был особенно ранним, просто я сова и встаю довольно поздно. От одной интонации голоса в трубке у меня сон как рукой сняло. «Андрей! Я прочитал последнюю книгу, и она хорошая! Ей можно вручать „Алису“! Записывай — Татьяна Дегтева, „Муза села на варенье“. Конечно, это не фантастика, но это очень оригинальное, свежее произведение». Он искренне радовался тому, что нет нужды поступаться своими эстетическими принципами и вручать награду недостойному, он радовался тому, что есть еще хорошие авторы и талантливые книги. И его радость передалась мне. В тот же день я принялся выяснять, кто же такая эта Дегтева, и оказалось, что это совсем еще юная девушка, а «Муза села на варенье» — ее первая книга. А еще позднее выяснилось, что именно ее неоднократно выделял писатель Эдуард Успенский. Вот так два корифея российской детской литературы, не сговариваясь, сошлись во мнениях о молодом, никому еще не известном авторе! И это было небольшим, но все-таки открытием.

И еще одна конфликтная тема возникала перед началом каждого очередного «Роскона». Мы, оргкомитет мероприятия, хотели вручить Киру Булычеву главный приз — «Большой Роскон». А он наотрез отказывался. Однажды, когда я в очередной раз начал уговаривать его принять без сомнения заслуженную награду, он едва ли не накричал на меня. «Вы дождетесь, — сказал он, — что я вообще откажусь приезжать на „Роскон“. Потому что буду опасаться, что вы меня обманете: я приеду, а вы возьмете и вручите мне приз. И мне, сидящему в зале, ничего не останется, как влезть на сцену и получить его. А я не хочу быть многоуважаемым шкафом! Не хочу, чтобы вы мне вручали приз за старые заслуги! Я хочу написать большой хороший роман, я надеюсь, что я его напишу… И вот тогда я с удовольствием приеду на „Роскон“ и приму ваш приз!» Нет смысла как-то комментировать его слова…

О том, какое значение имел Кир Булычев — его книги и его личность — для людей моего поколения, можно судить хотя бы по тому факту, что он, пожалуй, единственный писатель, персонаж которого был удостоен не просто памятника, а целой рябиновой аллеи с гранитным камнем и лавочками… В 2001 году вокруг интернет-сайта поклонников фильма «Гостья из будущего» «Миелофон. Ру» сплотилась группа инициативных и беспокойных молодых людей. Воспитанные на романтических книгах и фильмах 80-х годов, они не хотели вести обывательское существование. Общество потребления не удовлетворяло их потребностей. Идеалы «прекрасного далека» не давали покоя… Они общались, встречались, помогали друг другу… Впрочем, почему я пишу все в прошедшем времени? Они общаются, встречаются и помогают друг другу по-прежнему. А тогда они затеяли нечто более серьезное. Инициаторами выступили Денис Мурашкевич, мой давний друг Игорь Борисенко, Сергей Зорик, ну и, конечно, редакторы сайта Александр «Лас» Ульянов и Вячеслав Яшин. Я, как это модно теперь говорить, осуществлял информационную поддержку. Русский американец, выходящий в Интернет под именем Навигатор — я не знаю даже его настоящего имени, — внес довольно большую сумму денег, больше трети необходимого. Остальное собрали россияне. Еще один американец — сын русских эмигрантов Дмитрий Шулындин — нарисовал эскиз бронзовой таблички… Так совместными усилиями в парке Дружбы, что находится возле метро «Речной вокзал», появилась рябиновая аллея имени Алисы Селезневой!

Посадка деревьев, состоявшаяся 6 октября 2001 года, была похожа на старый добрый субботник. Хотя в основном рябинки сажали специалисты, на которых вышли через Общество охраны природы, все остальные — в том числе и исполнительница роли Алисы в телесериале «Гостья из будущего» Наталья Гусева — им старательно помогали. Через две недели — 20 октября 2001 года — поставили гранитный камень с бронзовой табличкой. На ней — Алиса (из телефильма «Гостья из будущего»), на плече которой сидит Говорун (из иллюстраций к книгам издательства «Детская литература»). Мы постарались сделать это открытие максимально торжественным — я пригласил Кира Булычева и Андрея Саломатова, первого лауреата премии «Алиса». Игорь Всеволодович сначала сомневался, стоит ли, а потом сказал: «Завтра приедет из Челябинска Миша Манаков, у нас с ним тут дела. Вот приедет Миша — Миша нас рассудит…» У Игоря Всеволодовича была замечательная способность общаться с людьми и ценить их деловые качества, невзирая на возраст. Он неоднократно называл без каких бы то ни было оговорок Мишу своим другом. И меня иногда ошарашивали его звонки по телефону: «Алло. Андрей? Это Игорь…» Так же просто общался он с людьми, выросшими на его произведениях, в парке «Дружба». Денис Мурашкевич принес несколько бутылок марочного дагестанского коньяка, и кумир вместе со своими поклонниками пил его из пластиковых стаканчиков…

Последний раз встретились мы с Игорем Всеволодовичем на съемках телепередачи «Линия жизни». Это такое необычное ток-шоу на канале «Культура», в котором вообще нет ведущего. Редактор заранее оговаривает с героем передачи его речь, а потом слушатели из зала задают вопросы. Поэтому важно, чтобы в зале оказались люди, хоть немного знакомые с творчеством «солирующего».

Перед записью мы встретились в фойе Культурного центра имени Мейерхольда. Игорь Всеволодович пожал мне руку. Он был заметно возбужден. «Не представляю, что говорить, — пожаловался он мне. — Я думал, что придется выступать перед залом, полным детей… А тут собрались люди, которые и так все знают. Тут все свои». Сказано было так, что становилось понятно — слово «свои» для него далеко не пустой звук. Свои — это те, перед которыми нет надобности кокетничать, оправдываться, которым не нужно объяснять какие-то базовые понятия, которые поймут с полуслова… При всем при этом именно для своих надо предельно точно находить эти самые «полслова». Ведь с ним не пройдет никакая фальшь. Именно такого общения хотелось Киру Булычеву — видимо, жалко было тратить время на пустые разговоры и выступления.

Не могу не нарушить хронологию и не вспомнить одну историю, произошедшую чуть раньше… Один мой знакомый пытался завязать сотрудничество с газетой «Аргументы и факты». Ему предложили сделать интервью с Киром Булычевым, он обратился ко мне за помощью. Я сказал, что, только переговорив с Игорем Всеволодовичем, только с его разрешения, могу дать ему номер. «Ну что же, давай ему телефон, пусть приезжает, — без особого энтузиазма отозвался Игорь Всеволодович. — Хотя, конечно, лучше, если бы интервью брал кто-нибудь из своих… Не хочется вновь отвечать на глупые вопросы…» Когда вышло интервью, я понял, почему Кир Булычев был так скептически настроен — он оказался абсолютным прозорливцем: моему другу не удалось задать писателю ни одного интересного, неожиданного вопроса, не удалось никак заинтересовать его. Он спрашивал о том же самом, о чем спрашивали Булычева множество раз. И результат был таким же — ответы ничем не отличались от тех, что уже неоднократно звучали. Более того, если бы я лично не устраивал их встречу, я был бы уверен, что интервьюер вообще в глаза не видал своего героя, а скомпилировал текст из его старых выступлений! При этом я лично минимум раз пять брал интервью у Кира Булычева на самые разные темы, и каждый раз после расшифровки наших бесед получался интересный, оригинальный, живой текст…

Меньше чем за год до ухода Игоря Всеволодовича я и Ксения Молдавская — сотрудница газеты «Книжное обозрение», отвечающая за детскую литературу, — как раз брали у него интервью. Мы говорили о детской литературе, о том, какой ее видит Кир Булычев… Он считал, что детская литература должна не только забавлять, но и серьезно воспитывать. Сейчас именно этот текст лег в основу работы комиссии по премии «Алиса», которая обязательно должна остаться как память об Игоре Всеволодовиче. Мы собрали людей, выросших на произведениях Кира Булычева, и, руководствуясь его словами и критериями, хотим продолжать награждать лучших фантастов, пишущих для детей, стараясь при этом отмечать именно тех, кого бы отметил он сам…

Однако в 2004 году мы в первый и единственный раз удостоили этой награды роман, который сам Кир Булычев никогда бы не наградил. У нас не было другого выбора — по общему мнению, он был лучшим детским произведением, напечатанным в 2003 году. Я имею в виду роман самого Кира Булычева «Убежище». Когда мне пришлось озвучить это решение на «Росконе», я очень волновался — как расценят этот шаг приехавшие на фестиваль? Никогда не видел столь единогласной реакции на объявление лауреата! Более того, впервые на моей памяти предложение почтить память минутой молчания прозвучало не со сцены, а из зала, как веление души человека, оставшегося неизвестным! Есть много популярных писателей, есть много хороших писателей, но мне трудно вспомнить писателя, который был бы таким же любимым, как Кир Булычев…

И вот скоро будет год[8], как мы живем в мире, в котором нет Кира Булычева. Это трудно. Потому что он для нашего поколения в каком-то смысле был мерилом справедливости, морали и порядочности. И его произведения, и он сам… Причем он практически не говорил об этих материях напрямую, в лоб, а все как-то исподволь, но при этом очень точно…

На записи телепередачи «Линия жизни» я спросил Кира Булычева из зала, даже не задумываясь о серьезности своего вопроса, что из написанного им он считает самым важным, что ему самому больше всего дорого. Игорь Всеволодович, почти не задумываясь, ответил, что есть у него дело если не всей жизни, то, по крайней мере, последнего десятилетия, но он его, по всей вероятности, не закончит… Он говорил о большом книжном проекте «Река Хронос». К огромному сожалению, Кир Булычев оказался прав — цикл оказался незаконченным. Уже после ухода Игоря Всеволодовича читатели смогли познакомиться с его детективом «Дом в Лондоне», прилегающим к циклу… Миша Манаков рассказал мне, что нашел в архиве Игоря Всеволодовича листок с планом последнего романа из цикла «Река Хронос». Снова фантастического. В нем герои расстаются, Андрей переносится в будущее, а Лидочка остается в нашем настоящем. Потом они встречаются снова, уже в будущем — у Андрея новая семья. Герои понимают, что не могут жить врозь — Лидочка переносится в будущее, а Андрей ее догоняет. Теперь они снова ровесники, но уже довольно пожилые люди. Они вновь куда-то переносятся, где их ждет Теодор. Но они попадают в неустойчивое «ответвление» и гибнут вместе с этим миром. А Теодор где-то ждет их, чтобы «научить быть бессмертными»… С одной стороны, жаль, что этот роман не был написан, а с другой — даже хорошо. Пусть эти герои останутся живыми. Так же как живым в нашей памяти навсегда останется сам Кир Булычев. Ведь и у нас остается возможность верить, что он не ушел от нас насовсем, а просто с помощью волшебных часов перенесся в будущее, о котором писал свои книги, мечтать о котором научил нас. Когда-нибудь мы нагоним его и обязательно встретимся. Только сейчас нам нельзя расслабляться — нужно мечтать и работать, как мечтал и работал он на протяжении всех своих 69 лет.

Это эссе было написано для книги «Кир Булычев и его друзья», которую любовно составил и аккуратно издал в Челябинске Михаил Манаков, самый большой знакток творчества Кира Булычева, его дотошный библиограф и исследователь. Очень хорошая вышла книга, но, к сожалению, тираж ее был очень мал…

В разные годы я написал целый ряд статей о Кире Булычеве. Все они очень разные. Поскольку каждая писалась не только в определенное время, но и для определенного издания. А у каждого издания — свой формат, соответствовать которому мне удавалось не всегда. Поэтому многие статьи выходили, претерпев значительные сокращения и правки. Другие же статьи выходили очень давно или в провинциальных, недоступных большинству изданиях. Пользуясь попущением редактора и составителя, хочу привести эти тексты почти в оригинальном виде — как писал их тогда: без редакторских правок, но в основном и без собственных исправлений новейших времен[9].

1. Третья жизнь Кира Булычева

Эта статья — мой первый текст о Кире Булычеве. Кроме того, это — мой первый опыт эссеистики и публицистики… (Я же говорил, что вся моя творческая жизнь была связана с Киром Булычевым.) Писалась для краснодарской газеты «Киноэкран Кубани», которая представляла собой в те, перестроечные, годы четыре листочка формата А4. На двух из них печаталось расписание сеансов краснодарских кинотеатров, а еще на двух — статьи и рецензии на фильмы.

Трудолюбие этого человека воистину фантастическое, кажется даже, что он проживает не одну, а три жизни сразу.

Первая жизнь началась в 1934 году. Только тогда он еще не был ни Киром, ни Булычевым — он был Игорем Можейко. Под этим именем он защитил кандидатскую и докторскую диссертации по истории средневековой Бирмы, преподавал в Институте Стран Азии и Африки. Вторая жизнь началась в 1964 году — тогда в сборнике «Мир приключений» вышел фантастический рассказ «Девочка, с которой ничего не случится». Это было первое литературное произведение, подписанное псевдонимом «Кир Булычев». Выбор этого имени Игорь Всеволодович объясняет так: «Булычева — это фамилия моей матери, а Кира — имя жены». Во второй своей жизни Кир Булычев тоже сделал немало — им написано более двухсот фантастических произведений. Издатели книжной серии «Миры Кира Булычева» даже не заикаются на тему, сколько томов будет в ней…

Третья жизнь стала логическим следствием второй. Такой популярный писатель не мог долго оставаться не замеченным кинематографистами. Уже в 1980 году на экраны вышли сразу два фильма, снятые по его сценариям.

Известный мультипликатор Роман Качанов (автор фильмов про Гену и Чебурашку) снял полнометражный мультфильм «Тайна третьей планеты». Алиса Селезнева, замечательно нарисованная художницей Натальей Орловой, со страниц повестей переселилась на экраны. В основу мультфильма легла повесть «Путешествие Алисы».

Оригинальный сценарий двухсерийного кинофильма «Через тернии к звездам» был написан Булычевым совместно с режиссером Ричардом Викторовым, автором замечательной фантастической кинодилогии «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной». Выдумка, с которой создавались на съемочной площадке роботы, инопланетяне, невесомость и другие фантастические атрибуты, вызывает восхищение. В свое время фильм был оценен по заслугам и зрителями и прессой — весь коллектив авторов был удостоен Государственной премии СССР.

Оба режиссера решили продолжить творческое сотрудничество со столь успешным дебютантом. Однако новый двадцатиминутный мультфильм Качанова «Два билета в Индию» оказался весьма заурядной мультяшкой. Викторов не решился вновь браться за «космическую» картину — фильм «Комета» он замыслил как сатирическую фантазию. Однако болезнь и смерть помешали Ричарду Николаевичу завершить эту работу в том виде, в котором она планировалась. Фильм был смонтирован и озвучен режиссером Юрием Чулюкиным и вышел на экраны в 1983 г.

Жанр трагикомедии всегда был близок Булычеву, поэтому неудивительно, что судьба свела его с Георгием Данелия, признанным мастером этого жанра в кино. Третьим соавтором сценария был драматург Александр Володин. Отправной точкой для написания сценария «Слезы капали» послужила сказка о том, как тролли разбили волшебное зеркало и развеяли по всей Земле осколки. Кому в глаз попадет осколок — тот все видит в мрачном свете. Главную роль в фильме блистательно сыграл Евгений Леонов.

Частенько мелькает на ТВ и есть на видеокассетах фильм «Шанс», еще одна комедия, снятая по мотивам повести «Марсианское зелье». Поставил ее Александр Майоров, ранее уже снявший короткометражку по рассказу «Поступили в продажу золотые рыбки». Оба фильма повествуют о жителях города Великий Гусляр, придуманного Булычевым. Героям «Шанса» сказочно повезло, они получили возможность выпить эликсира молодости и прожить жизнь заново. Но, оказывается, это не всем на пользу… Есть те, кто состарился в молодости, а есть — кто до старости остался молодым.

Огромный успех выпал на долю пятисерийного телефильма Павла Арсенова «Гостья из будущего», снятого по мотивам повести «Сто лет тому вперед». По горячим следам этой удачи режиссер снял кинофильм «Лиловый шар» — снова об Алисе, снова с Наташей. Однако этот фильм не имел и части успеха «Гостьи…» Лучше всего сказала об этом одна маленькая девочка: «Фильм хороший, только ниточки видно…» Ребенок, конечно, имел в виду лески, за которые водили кукол, но, к сожалению, такие же «нити» видны и в режиссуре, и в игре некоторых актеров — как-то все натянуто…

Однако последующие постановки повестей об Алисе — телеспектакль с двойным названием «Миллион приключений. Остров Ржавого Генерала» и кукольный мультфильм «Узники «Ямагири-Мару» — были еще менее удачными.

Телефильм Л. Горовца «Поляна сказок» нельзя назвать совсем уж провальным. Это злая «перестроечная» сатира. Но по духу она — едкая и пессимистическая — глубоко чужда светлой и доброй прозе Кира Булычева. Это тем более обидно, поскольку ранее этот же режиссер сделал очень симпатичный короткометражный фильм «Родимое пятно», в котором Булычев даже снялся сам.

К сожалению, до сих пор остается неоцененным очень необычный получасовой мультфильм «Перевал». Снял его известный мультипликатор Владимир Тарасов, автор таких картин, как «Контакт», «Контракт», «Пуговица» и др. Режиссеру удалось пробраться в зрительское подсознание, фильм интересен и визуально, и с точки зрения смысла.

Дважды привлекала внимание представителей экранных искусств повесть «Похищение чародея». Первая постановка была осуществлена на Ленинградском телевидении, вторая — на Свердловской киностудии. Пожалуй, это самая неудачная из всех киноработ Кира Булычева. Хорошие актеры Владимир Гостюхин и Андрей Болтнев скованны и в прямом, и в переносном смысле: Гостюхин вынужден все время корчиться, изображая уродца-горбуна, а Болтнев большую часть экранного времени был облачен в доспехи и шлем с забралом.

Страницы: «« ... 2829303132333435 »»

Читать бесплатно другие книги:

Виктории Величко пришлось многое пережить, но к такому она оказалась не готова – их маленький самоле...
Удивительное перевоплощение Элизабет Фитч началось с черной краски для волос, пары ножниц и поддельн...
Запуск гигантского Суперструнника, который должен был помочь земным ученым раскрыть тайну рождения В...
Ольга, как в старом анекдоте, не вовремя вернулась с работы и застала в своей спальне картину маслом...
Это не традиционный роман, предполагающий эпичность действия и обычную хронологию развития сюжета. М...
С самого детства все считали Нику немного не от мира сего, но открытая душа и доброе сердце с лихвой...