Противостояние Вардунас Игорь
И в этот момент сразу произошло много, очень много событий. Правая рука ученика, до того мига скрытая его телом, метнулась вперед. Волшебница охнула — тонкое лезвие стилета, прятавшееся в ладони парня, вошло Лейре в живот. В тот же миг один из рыцарей нанес удар — рука юноши, отсеченная в запястье, упала на камни мостовой, пальцы все еще сжимали залитое кровью граненое острие, легко выскользнувшее из маленькой ранки. Мерат дернулся… это резкое движение спасло ему жизнь. Кончик меча Гента, вместо того чтобы пронзить парню горло, лишь рассек кожу на шее. А мгновением позже на раненого ученика уже навалились трое рыцарей.
Гент упал на колени перед волшебницей. С треском лопнуло платье…
— Все в порядке. — Лейра чуть побледнела, но рана и в самом деле не казалась опасной. Небольшая дырочка, совсем немного крови. — Гент, это не то зрелище, которое нужно людям. Я прекрасно себя…
Она не договорила. Глаза женщины закатились, колени подогнулись, и она буквально рухнула на руки своего спутника, едва успевшего подхватить ее.
— В круг! — рявкнул он, поднимаясь, держа на руках свою драгоценную ношу. — Этого — в цепи. Возвращаемся в замок! Орделия, Танна — купол! Делора, лечи ее!
Рыцари тут же образовали круг, без всякой жалости расчистив место взмахами клинков и тычками латных перчаток. Они не церемонились — те, кто не поспешил отпрянуть назад, обзавелись синяками и кровоточащими ссадинами. Две волшебницы, юная и седовласая, вскинули руки, их губы зашевелились, плетя сложный узор защитного заклинания. Воздух пришел в движение, укрывая орденцев чуть заметной пеленой. Одно из сильнейших защитных заклинаний, купол, сейчас оберегало магов и рыцарей и от оружия, и от магии. Ни арбалетные болты, ни стаи огненных птиц, ни даже страшная стрела мрака, смертельно опасное заклинание магии крови, не способны проникнуть сквозь воздушную завесу. Если бы плетение купола не отнимало столько сил, маги были бы неуязвимы на поле боя. Увы… пройдет не более четверти часа, и юная, полная сил Орделия выдохнется окончательно. Танна, одна из старейших преподавательниц школы, рухнет без сил еще раньше.
— Во имя Эмиала, — прошептала Делора. По лбу целительницы скатывались капли пота, дряблые морщинистые руки мелко дрожали. — Эта проклятая рана не желает закрываться.
— Что? — рыкнул Гент.
— Что слышал, сосунок! — прошипела та в ответ. — Яд… яд не дает ране закрыться. Несите ее в башню, да побыстрее. И пусть вызовут арГеммита как можно скорее.
— Я немедленно пошлю гонца…
— Глупец! — Делора смерила рыцаря презрительным взглядом. — Это слишком долго. Я пошлю весть на длинном языке.
Она на мгновение задумалась, затем невесело усмехнулась.
— Жаль, мне всегда плохо давалось это заклинание… но в школе найдутся те, кто сможет. Поспешим.
Отряд направился к зданиям школы, Гент шагал в кольце воинов, неся на руках свое самое ценное сокровище. Глаза Лейры были закрыты, лицо осунулось, кожа побледнела, и лишь неровное дыхание выдавало, что женщина еще жива. Никто из селян не последовал за воинами и волшебницами, укрытыми защитным куполом. Все стояли обескураженные, недоуменно переглядываясь, — то, что произошло, не укладывалось в их головах. Напасть на Вершительницу? Безумие…
Метиус вышел из покоев Попечительницы и обвел мутным взглядом людей, замерших при его появлении. Сейчас здесь собрались чуть ли не все, у кого в данный момент не было совсем уж неотложных дел. Только несколько воспитательниц помоложе под угрозой наказания были отправлены заниматься с детьми. Все остальные — рыцари, волшебницы, даже слуги — собрались здесь, чтобы из первых уст услышать новости о состоянии Лейры.
— Она будет жить, — буркнул он.
Над толпой пронесся вздох облегчения, но сам арГеммит не выглядел удовлетворенным проделанной работой. Его лицо осунулось, походка была шаркающей, утомленной — так нехарактерно для верховного целителя Ордена, еще совсем недавно ворвавшегося в школу подобно урагану. На белой мантии, сменившей покрытый пылью и грязью дорожный кожаный камзол, местами виднелись пятна крови.
— Гент, Делора… надо поговорить… — Он помолчал, затем сверкнул глазами. — А все остальные — уходите. Попечительнице нужен покой. Тишина и покой.
Он еще раз взглянул на столпившихся людей, затем вытянул руку, подзывая к себе Мааса.
— Десятник? Обеспечишь охрану. Волшебницу и двух рыцарей внутрь, еще двоих — у дверей.
— Будет исполнено, Вершитель, — сразу же подобрался ветеран.
Гент чуть заметно нахмурился — приказы рыцарям в школе должен был отдавать он. Но спорить с арГеммитом не стал, не время. Да и прав Вершитель, безусловно прав. Покушение — дело серьезное. А в том, что это было именно покушение, тщательно продуманное и аккуратно исполненное, а не просто дурость молодого парня, за что-то обидевшегося на школу в лице Лейры, было ясно всем. Особенно после того, как с юноши была сорвана шапка и на всеобщее обозрение явился выбритый затылок, изукрашенный черными магическими знаками, глубоко въевшимися в исцарапанную, кровоточащую кожу. Охрана необходима. Кто бы ни стоял за этим преступлением (хм… кто же, кроме Империи), он быстро поймет, что цель не достигнута и Попечительница осталась жива. И может повторить попытку.
Люди нехотя расходились. В такие моменты каждый почему-то считает, что именно его присутствие может облегчить участь больного, хотя на самом деле для выздоровления нужен покой. Два светоносца в полных доспехах, обнажив клинки, заняли пост у дверей покоев Попечительницы. Орделия с истеричными нотками в голосе потребовала права первой стоять на страже у постели госпожи. Маас возражать не стал.
— Теперь скажешь нам правду? — мрачно поинтересовался Гент, когда он, Метиус и Делора Неккер наконец уединились в одном из залов донжона.
— Ты хочешь сказать, я солгал?
— Судя по выражению твоего лица, да, — отрезал рыцарь. — И я хочу услышать…
— …истину, сколь бы горькой она ни была… — с невеселой усмешкой закончил за него целитель. — Нет, я не обманул, Лейра будет жить. Вероятно, даже поправится… но произойдет это очень не скоро.
Он тяжело опустился в кресло, жестом приглашая остальных последовать его примеру.
— Прежде всего хочу выразить свою признательность вам, Делора. Вы вовремя остановились… Это действительно яд. Очень хитрый яд. В него входят компоненты, чувствительные к магии. Если бы вы продолжили воздействовать на рану исцелением, Лейра, вероятно, умерла бы у вас на руках.
— Я… — Целительница покраснела, ей было мучительно стыдно признаваться в собственной некомпетентности. — Я даже не думала, что такое возможно.
— Тем больше чести. Убийца рассчитал верно — даже небольшую царапину маги стремятся залечить, используя свою силу, и именно это стало бы смертельным. Конечно, если бы вы вообще не попытались оказать Вершительнице помощь магией, ее самочувствие сейчас было бы лучше. Яд начал свою работу… но с ним мы справимся.
— Но почему…
— Почему вас не учат этому? — Метиус пожат плечами. — Упоминание об этом составе встречается в старых книгах. Тех, что чудом уцелели во время Разлома. Ни в одной из них не удалось обнаружить точного состава и методов изготовления яда. Только общие фразы об оказываемом воздействии… ну и немного о лечении. По всей вероятности, Империи удалось получить рецепт. Но дело даже не в этом. В свое время яд был признан бесперспективным. Посудите сами — его нельзя подмешать в вино или еду, поскольку действовать он начинает лишь при попадании в кровь. Он имеет весьма специфический цвет и запах… вы ведь осматривали клинок, не так ли?
— Да, — кивнула Делора. — Зеленоватая субстанция в консистенции густой смолы. Резкий неприятный запах.
— Об этом я и говорю. Жидкий яд может быть использован в оружии с полым лезвием. Но эту дрянь можно нанести лишь сверху… и, вероятно, если лезвие пройдет через плотную одежду, весь яд останется на ткани. Даже если что-то попадет в кровь… сам по себе состав и в этом случае не слишком опасен. Вызывает сильную слабость, обморок, через несколько часов полностью исчезает. А вот если применить к раненому исцеление — эта мерзость превращается в настоящий смертельный яд. Правда, не сразу. Короче, в качестве оружия для убийцы это сработает один раз. Если вообще сработает.
— Почти сработало, — прошипел Гент.
Метиус устало усмехнулся.
— И все же Лейра осталась жива. Яд не успел убить ее. Теперь ей нужен уход и травяные настои. Почти все время она будет спать…
— Сколько?
— Долго. Полное выздоровление наступит не раньше, чем через два-три месяца. Думаю, через пару недель ее следует перевезти в Торнгарт… Простите, Делора, я ничуть не сомневаюсь в вашей способности обеспечить Вершительнице надлежащий уход, но будет лучше, если я сам присмотрю за ней.
— Будет ли у вас на это время? — Гент понимал, что лучший целитель Ордена прав, но отъезд Лейры означал их разлуку. — Столица отнимает много сил.
Метиус пожал плечами, губы искривились в подобии улыбки.
— У меня как раз одним пациентом стало меньше… Но я хотел поговорить о другом. Вы, наверное, знаете, что покушение на Лейру Лон — не первое звено цепочки нападений на высших магов Ордена?
— Да, убиты трое магистров… — начал было Гент и осекся, увидев, как побелели глаза Вершителя.
— Значит, вы знаете очень мало, — резко бросил тот, коротким жестом заставляя рыцаря умолкнуть. — Я кое-что расскажу вам… тебе, Гент, потому что о твоих с Лейрой отношениях все знают, и я понимаю твои чувства. И вам Делора… потому, что властью, данной мне Орденом, я прошу именно вас принять на себя руководство школой…
— Но я…
— Я не закончил, — пресек попытку самоотвода Метиус. — Я знаю, что в школе есть более знающие волшебницы, но мне также известно, что никто из магистров не сравняется с вами по авторитету и опыту. Кроме того, в ближайшее время нам придется существенно проредить состав преподавателей, опытные боевые маги нужнее в иных местах. Поэтому вы примете это назначение… и имейте в виду, что это не дар и не поощрение, а тяжкая ноша. У каждого она своя, эта — ваша.
Он несколько мгновений ожидал, не попытается ли Делора Неккер спорить, но та молчала, хотя и могла сказать многое. Напомнить, к примеру, о своей глухоте — не дело, когда Попечительница, пусть и назначенная временно, не слышит шепота за своей спиной. Могла — но лишь склонила голову, подчиняясь. Прямой приказ Вершителя Ордена был обязателен к исполнению.
— Значит, этот вопрос мы решили. Теперь о том, что я намеревался сказать вам… надеюсь, у этих стен нет ушей и сказанное не станет всеобщим достоянием… хотя факты уже известны слишком многим. Дело в том, что Орден потерял двоих Вершителей…
— Но ведь вы обещали, что Лейра поправится! — не выдержал Гент.
И только произнеся эти слова, он вдруг осознал, что слова целителя не относились к только что произошедшим событиям.
— Кто? — прошептал он.
— Дарш… его нашли слуги в его же собственной постели. Старику перерезали горло. Простенько и без затей. Не надо на меня так смотреть, я тоже маг и тоже умею расставлять ловушки. Можете быть уверены, спальня Урбека Дарша была защищена ничуть не хуже, чем моя.
— Значит, нашелся умелец, — понимающе кивнул Гент.
— Нашелся. Башню я осматривал лично. Две ловушки сорваны… но одну из них сорвал слуга, обеспокоенный молчанием хозяина. Придурок сунулся в комнату и сразу бросился к постели господина… неудивительно, там вся кровать была залита кровью. Ну и… напоролся с разбегу.
— Выжил?
— Нет… но это не важно. Важно, что вторую ловушку сорвали чисто. Я только смог установить, что она сработала. Тот, кто ее тронул, должен был сдохнуть тут же, на месте. Или тело унесли сообщники, или мы имеем дело с очень опытным убийцей.
— Как и сейчас.
Метиус согласно кивнул.
— Да, идея использовать эту отраву вряд ли придет в голову простому наемнику. Есть подозрение, что все это дело рук Танжери.
— Только подозрение?
— Увы… профессиональные убийцы всегда имеют свой почерк. В какой-то мере даже гордятся этим, иногда оставляют своеобразные подписи. Урфаст, к примеру, имел привычку ножом рисовать на лбу жертвы первую букву своего имени…
— Глупо, — пожал плечами Гент. — Дополнительный риск.
— Зато приобретается определенная известность. Но насчет Урфаста я согласен, когда его все-таки взяли, было несложно припомнить ему все жертвы. Можно сказать, он сам подписал себе приговор… и неоднократно. Что же касается Танжери, то эта стерва практически никогда не повторяется.
Он некоторое время помолчал, сделал несколько глотков вина из высокого бокала темно-синего стекла, затем, тяжело вздохнув, продолжил:
— Кроме Дарша, совершено нападение на Фудра арБиланга. Гент, ты с ним знаком?
Рыцарь отрицательно мотнул головой.
— Самый молодой из Вершителей… и самый перспективный. Его ввели в состав Совета всего лишь полгода назад. Проклятие, арБиланга ликвидировали настолько чисто, что я даже не могу свернуть шею ублюдку, который сделал это.
Рыцарь и целительница удивленно переглянулись. Орден обладал в Инталии всей полнотой власти — и если намеревался отправить кого-нибудь в петлю или на плаху, мог сделать это без особого труда. Такое бывало, хоть и редко, — иногда интересы Ордена требовали чьей-то жизни…
— Дуэль, — горько пояснил Метиус. — Я был против того, чтобы вводить этого мальчишку в Совет. Власть надлежит получать в зрелом возрасте… а у этого сосунка еще молоко на губах не обсохло. Поссорился с каким-то воякой. Нахамил. Вместо того чтобы просто схлопотать по морде, получил вызов на дуэль. По всем правилам, с отметкой в канцелярии Обители. При свидетелях…
— Он же маг! — почти крикнул Гент. — Он мог потребовать магического поединка… или даже замены!
— А ты бы потребовал замены? — в тон ему рыкнул Метиус.
Рыцарь опустил голову. Кодекс чести светоносцев крайне холодно относился к тем, кто пытался уклониться от оформленной по всем правилам дуэли. Даже если она была откровенно навязанной.
Метиус понимающе кивнул, успокаиваясь.
— Разумеется, он мог отказаться. И сделал бы это, будь хотя бы лет на двадцать постарше. К сожалению, у арБиланга недостало ума принять верное решение. Я склонен считать, что мы поторопились с решением о включении этого юноши в Совет. Он, конечно, блестящий маг, но Вершитель — это не только умение составлять заклинания и оперировать силой. Нужны еще и мозги.
— О мертвых не говорят плохо, Мет, — мрачно заметил рыцарь.
— А он не мертв, — презрительно фыркнул Вершитель. — Если я говорю, что один из высших магов Инталии ликвидирован, это еще не означает, что его убили. И это хорошо… потому что, когда он встанет на ноги, если это вообще произойдет, я буду иметь счастье лично спустить с него шкуру. И слава Эмиалу, что мой ранг и мой возраст позволяют сделать это.
— Так что же случилось? — не выдержала Делора Неккер.
Губы рыцаря тронула понимающая усмешка. Его и самого распирало от нетерпения, но возможность проявлять несдержанность следовало уступить женщине.
— Ему отрубили правую руку, — мрачно сообщил Метиус.
Делора глухо застонала. Если и был надежный способ лишить мага его способностей, то именно такой — оставить его без руки. Или без языка. Почти все заклинания — от простейших атакующих до сложнейших формул и плетений — требовали от мага определенных жестов. Чаще — одной рукой, реже — двумя. Фактически, лишившись конечности, Фудр разом утратил большую часть своих возможностей и уже не мог рассматриваться как сильный волшебник. Его уделом останутся немногочисленные и не слишком полезные фокусы… Так что Метиус был прав — несмотря на то, что забияка остался жив, Орден все же лишился Вершителя.
В дверь деликатно постучали.
— Войдите, — буркнул на правах старшего арГеммит.
Дверь наполовину распахнулась — ровно настолько, чтобы в щель проскользнул неприметный человечек в простом коричневом камзоле.
— Прошу прощения, господа, прошу прощения… — Он согнулся в угодливом поклоне, но при этом Гент заметил, что глаза человечка сверкнули сталью. Такой человек кланяется только тогда, когда считает нужным. Или если того требуют обстоятельства.
— Парлетт?
— Господин арГеммит, поступили первые сведения. Мы можем поговорить… наедине?
— Эти люди должны быть в курсе расследования, — нетерпеливо махнул рукой Вершитель. — Докладывай, Парлетт.
Человечек тут же выпрямился, отбросив угодливость. Да и Гент теперь смотрел на него несколько иначе — немногие водили знакомство с Парлеттом Дега, еще меньше было тех, кто этого знакомства желал. За глаза его называли верховным палачом Ордена, хотя руки Парлетта редко обагрялись кровью жертв. Разве что в тех случаях, когда следовало сохранить в тайне и саму казнь, и то, что вольно или невольно может сказать жертва, отправляясь в чертоги Эмнаура.
В общем, роль палача не была основной для Дега. Его жизнь была посвящена иному — поиску врагов Ордена. Не было сомнений, Дега сделает все, чтобы найти убийцу… даже если для этого ему придется смешать с землей два-три десятка невиновных. К вопросу выбора методов ведения следствия и дознания верховный палач подходил с редкостным равнодушием, принимая во внимание лишь одно — конечный результат. Мысленно Гент покачал головой — если бы у Дега была хотя бы капля уверенности, что преступник еще находится в селе, он, не задумываясь, отдал бы приказ уничтожить всех взрослых жителей.
— Пока что доподлинно удалось установить немногое, господа. Безусловно, молодой человек, поднявший оружие на Попечительницу, не слишком виноват. Он находился под воздействием заклинания и не может отвечать за свои поступки… — Судя по кислому выражению лица Дега, тот был бы не против отправить Мерата арДанга под топор палача, просто так, на всякий случай. — На празднике он был один, затем ушел вместе с танцовщицей. Высокая, хорошо сложена, длинные каштановые волосы, пухлые губы…
— Перечисление примет можно изложить на бумаге, Парлетт.
— Прошу прощения. Так вот, площадь, где стояли помосты, изгажена магией сверх всякой степени, найти сколько-нибудь существенные следы проблематично. И все же я могу с достаточным на то основанием утверждать, что танцовщица замешана в этом деле. Она находилась либо под миражем, либо, что более вероятно, под фантомом. Кроме того, нам удалось найти место — на самом краю села, — где совсем недавно применялась рассеянность, причем на очень высоком уровне. Даже окажись там полусотня имперской гвардии, никто бы ничего не заметил.
— Как могла стража школы оставить без внимания подобные фокусы?
Гент опустил голову… охрана подчинялась ему, и, следовательно, ответственность целиком на нем. Рыцарь уже собирался потребовать для себя отставки — позорной, вынужденной, — но неожиданно на помощь ему пришел палач.
— Все было задумано очень неплохо. Ярмарка создала необходимый избыток магического шума, даже лучший наблюдатель не сумел бы проследить магию крови на фоне всех этих фокусов… я заметил следы фаербердов… надо быть сумасшедшим, чтобы использовать подобные заклинания для потехи толпы.
Поговаривали, что Дега был одним из лучших в своем выпуске. Перед ним открывались блестящие перспективы, но юноша не испытывал тяги к совершенствованию магических навыков. Его куда больше влекли тайны, загадки, интриги. Весь свой талант Дега направил не на умение творить заклинания, а на умение распознавать их. Сейчас, по прошествии стольких лет, он научился вычислять примененные заклинания по малейшим следам… но сам ни разу с момента выхода из стен школы не создавал ничего серьезнее фаербола. Хотя, возможно, палач просто старался произвести заведомо ложное впечатление, дабы ввести в заблуждение врагов, которых у него накопилось великое множество.
— Но эта… танцовщица… все же женщина?
Дега понимающе усмехнулся.
— Вы по-прежнему считаете, Вершитель, что покушение — дело рук пресловутой Диланы Танжери? Что ж, возможно… я попытаюсь сравнить магические следы этой ярмарки с образцами из своего архива. Дилана изобретательна, но я знаю тех, кто учил ее магии. Кое-какие оттенки мастерства она не могла не унаследовать. Гарантий, что здесь поработала именно она, дать не смогу, но что-нибудь выясню.
— Простите… уважаемый… — Гент замялся, не зная, как именно следует обращаться к щуплому человечку.
С одной стороны, формально он относился к низшей категории магов, не найдя времени даже сдать экзамен на мастера, тем более — на магистра. Ранг адепта, полученный по окончании школы, так и остался с Парлеттом на всю жизнь. С другой стороны, занимаемый пост давал ему право разговаривать с высшими иерархами Ордена на равных… а в особых случаях — даже с позиции силы. Этот двуличный мозгляк мог изображать из себя последнейшего из слуг, мог лебезить и кланяться, всем своим видом выражая стремление угодить, — а в следующее мгновение смешать противника с грязью. И не только в переносном смысле.
— Просто Парлетт… или Дега, как вам будет угодно.
Генту показалось, что в этой фразе совершенно нет ничего от подобострастия или заискивания. Верховному палачу Ордена действительно все равно, как к нему будут обращаться. Пышные титулования придумывают те, кому необходимо постоянно, хотя бы на словах, получать доказательства значимости собственного статуса. Дега в этом не нуждался.
— Мальчишку допросили? Я имею в виду, как следует допросили?
— Да. К сожалению, тот, кто вложил в его глупую голову приказ совершить покушение, позаботился о том, чтобы замести следы. Ему велели все забыть… А такого рода приказ, отданный человеку под путами разума, абсолютно надежен. Парень ничего не помнит.
— Парлетт, а известно, как на самом деле выглядит Дилана?
— Есть немало ее портретов, в основном — двухгодичной давности, хотя о женщине, особенно о волшебнице уровня Танжери, никогда нельзя сказать ничего определенного. Ей около тридцати пяти…
— Совсем девчонка… — вздохнула Делора. — И надо же, убийца. Куда катится мир…
— Мир катится к войне, — заметил Метиус. — А в такое время убийцам вроде Диланы раздолье. Простите, Дега, продолжайте, прошу вас.
— Так вот, Дилане около тридцати пяти. Мне доводилось видеть ее при дворе Императора, и, насколько я могу судить, портрет неплохо передает сходство. Как любой сильной волшебнице, на вид ей лет двадцать, ну, может, двадцать два, не больше. Она очень хороша собой… кожа чуть темнее обычной, по слухам, в ее жилах течет немалая толика кинтарской крови. Волосы темные. Высокая… тело развито великолепно. Глаза черные. Длинные, очень длинные ресницы… Я удовлетворил ваше любопытство, рыцарь? Увы, толку от этого мало. Вряд ли Дилана, если происшедшее — ее рук дело, явилась сюда в своем истинном облике. В конце концов, еще год назад Инталия и Гуран активно обменивались посольствами. Немало найдется тех, кто видел и сможет узнать красавицу.
— Описания танцовщицы есть?
— Разумеется. — Дега взглянул на рыцаря с некоторой обидой, словно тот попытался уличить его в некомпетентности. — И имеется даже некоторое сходство. Я снял зрительный образ у нескольких зевак… Эта девушка может быть Диланой Танжери. А может и не быть. В любом случае время упущено. Убийца уже далеко отсюда… стража Северного и Южного Клыков предупреждена, но для одиночки или маленькой группы людей через горы найдется немало тропинок. Все не перекроешь.
В голосе коротышки сквозила неприкрытая покорность судьбе, желание умыть руки и списать дело как абсолютно безнадежное. Но Гент знал, что на самом деле все обстоит иначе. Дега дорожил своей репутацией — и он сделает все возможное и невозможное, чтобы найти убийцу. А унылое выражение лица — не более чем привычная маска. Уже сейчас десятки, сотни агентов по всей стране начали работу, внимательные глаза вглядываются в прохожих, пытаясь уловить сходство с теми, кто посмел отдавить мозоль Ордену. Наверняка к утру будет схвачено не менее десятка девушек, подходящих по возрасту. Гент содрогнулся, представив, что их ждет… пылающий жаждой мести Орден вряд ли будет великодушен и милостив. Жертв не избежать.
Он оказался прав. Жертвы были — и их оказалось даже больше, чем можно было ожидать. Кое-кто (добропорядочные инталийцы с готовностью доносили о всяком, кто возбуждал их подозрения, а заодно и о тех, кто вызывал не столько подозрения, сколько личную неприязнь) и в самом деле имел, что скрывать от властей, а потому попытался оказать сопротивление. Таких орденцы, как правило, не щадили. Сколько среди убитых было агентов Гурана, а сколько просто людей, нечистых на руку и опасающихся встречи с законом? Кто знает… В любом случае Империя настолько наводнила земли своего соседа шпионами, что кое-кто из них должен был попасться, хотя бы и случайно.
Другие, добровольно или под давлением обстоятельств, отдали себя в руки правосудия. Те, кому повезло встретиться с разумными или особо чувствительными орденцами, могли благодарить за это судьбу. Иным повезло меньше… их след уходит в казематы Ордена Несущих Свет, чтобы потеряться там навсегда. У каждого в прошлом найдется грешок… мелкая кража, супружеская неверность, хотя бы даже простейшая ложь. Допрос с применением магии заставлял человека расстаться со всеми своими маленькими и большими тайнами. А там лишь маг, проводивший допрос, решал — виновен или не виновен подозреваемый. Имеет ли он право вернуться домой, очищенный от всех подозрений, или должен ответить за свершенное?
Но то, на что надеялся Гент, то, ради чего была раскинута над Инталией ловчая сеть, все же произошло.
Глава 5
— Я смотрю, ты любишь оружие?
Дроган разглядывал стену большого зала. Здесь были собраны лучшие образцы моей коллекции. Многие из этих клинков и тогда, восемьсот лет назад по счету Эммера, стоили целое состояние, а сейчас, по причине своей древности, и вовсе стали бесценны. Эфесы некоторых клинков касались рук великих воинов и выдающихся магов. Клейма мастеров, изготовивших клинки, стали легендой… или ушли в небытие, оставив после себя лишь строки в старых книгах.
— Я собирал оружие много лет…
— Умеешь им пользоваться?
Я лишь покачал головой.
— Увы. Я маг, а не боец. Конечно, образование, которое я получил в юности, включало в себя и приемы фехтования. Может, я и выстоял бы против новичка или даже простого солдата, не заслужившего права считаться мастером, но это все, что мне доступно.
— Тогда… зачем?
— Они красивы.
Я подошел к стене, снял с нее длинный двуручный меч с посеребренным лезвием и простой крестовиной из темного металла.
— Этот вот клинок принадлежал Жеару Каре, командиру личной стражи Луонга Второго, Императора Гурана. Когда на Императора было совершено покушение, Каре в одиночку удерживал заговорщиков в течение двух часов. К тому времени все гвардейцы были уже перебиты, и между Императором и убийцами оставался только он.
— Он погиб… — пробормотал Дроган. Видимо, купец тоже читал кое-что из истории.
— Верно. Погиб в последний момент, когда помощь уже была близка. Посмертно Император даровал ему титул Хранителя трона. Никто с тех пор не удостаивался подобной чести.
— Велика ли честь мертвому?
— Чтобы понять весь смысл этого события, надо хорошо знать историю Гурана. До того момента Хранителем трона всегда считался сам Император и более никто. Луонг Второй отдал своему защитнику часть самого себя. А вот этот короткий меч… о, у него особая история. Это знаменитый Детоубийца, изготовленный для герцога Шессера, кровавого властителя Индара… впрочем, тогда Индар назывался иначе и еще не был знаменит своими наемниками. Герцог своей рукой убил троих своих детей, а потом вонзил меч себе в сердце.
— Он сошел с ума? — хмыкнул Дроган.
— Как сказать… меч изготовил Урбан АльКварр, Творец Сущего из Ночного Братства. Герцог остался жив. Впоследствии его убивали неоднократно — и каждый раз раны, смертельные для любого живого существа, невероятно быстро затягивались. Меч отдал ему жизни убитых детей в обмен на его собственную. К счастью, у этого подонка было только три сына. Меч требовал лишь родную для хозяина кровь и никакую другую. Поэтому четвертая смерть Шессера все-таки стала окончательной.
Дроган неспешно прошел вдоль стены, увешанной клинками.
— И все это оружие имеет столь кровавую историю?
— Не все, — усмехнулся я. — Вот редчайший образец меча с «живым» эфесом. Сними его со стены.
Купец протянул руку, коснулся эфеса, вырезанного, на первый взгляд, из темной древесины. Несколько раз взмахнул клинком, сделал пару выпадов. Я видел, что он тоже отнюдь не мастер фехтования, но мне может дать несколько очков вперед.
— Странно… — протянул он. — Как будто бы этот меч делали под мою руку.
— Так и есть, — усмехнулся я. — Эфес этого меча изготовлен из «живого» дерева… наверное, ты даже никогда не слышал о нем? Оно росло на маленьком южном острове, который был полностью уничтожен во времена Разлома. Мастер использовал один из последних кусков… может, и вообще последний. Рукоять подстраивается под ладонь владельца и никогда не выскользнет из руки.
— А этот? — Он протянул руку к недлинной шпаге, клинок которой был изготовлен из полупрозрачного бледно-зеленого вещества.
— Об этом я расскажу позже.
— Шевелитесь! Ну, быстрее! Козлы драные… — Таша с трудом сдержалась, чтобы не прибавить что-нибудь еще более резкое. Но ей, леди, не стоило унижаться перед простым мужичьем. — Бегом!
— Госпожа… — прохрипел один из загонщиков. — Собаки устали…
По его покрытому потом лицу было видно, что сейчас самочувствие собак волнует мужика в самой малой степени. Хотя — Таша готова была это признать — животные в самом деле вымотались. Погоня шла уже почти сутки, собаки падали с ног от усталости, да и сами загонщики готовы были махнуть рукой на все — в том числе на возможные последствия со стороны взбешенных орденцев — и прекратить преследования. Но волшебница заявила, что либо все продолжают погоню, либо она изжарит особо нерадивых живьем.
Таша Рейвен могла сделать это. А потому два десятка усталых, измученных людей под началом своей несколько более свежей (магия, куда же без нее) предводительницы оставляли позади один холм за другим, постепенно приближаясь к поросшим лесом подножиям гор. Помощи ждать не стоило… Таше хватало умения послать сообщение в Орден, но никакой маг не способен мгновенно преодолеть сотню лиг. А значит, ей придется довольствоваться этим сбродом, по большей части совершенно не готовым к сколько-нибудь значительным свершениям. Лишь трое из тех, кого ей на скорую руку удалось собрать, могли с некоторой натяжкой назвать себя воинами. Они ими и были… когда-то. В прошлом. И уже много лет брали в руки оружие лишь для того, чтобы перевесить его с одной стены на другую. Что поделать… Инталия слишком долго жила в мире.
Кляня свое невезение, Таша дернула поводья. Лошадь захрапела и неодобрительно покосилась на хозяйку. Увы… если человеку еще можно втолковать смысл слова «надо», подкрепив объяснения обещаниями или угрозами, то с животными дело обстояло куда сложнее.
— Ладно, Стрелка, — вздохнула девушка, — будем считать, что ты меня уговорила.
Она легко спрыгнула на землю, придержав ладонью эфес шпаги, своего единственного оружия. В иное время Таша Рейвен не оказалась бы в пути всего лишь с одной шпагой, она испытывала некоторую (для волшебницы довольно странную) страсть к оружию, но визит к старому знакомцу, Жившему в небольшом селе почти на самой южной границе Инталии, не предполагал схваток… И надо же было такому случиться, что именно в этом проклятом селе обнаружили женщину, чрезвычайно похожую на объявленную во всегосударственный розыск Дилану Танжери.
Может быть, это — не более чем еще одна ошибка. Казалось невероятным, чтобы всегда осторожная, неуловимая убийца настолько расслабилась, что позволила опознать себя. А может, так оно и было? Дилана почувствовала себя в безопасности — еще бы, до берега рукой подать… а там множество неприметных бухточек, где может так уютно устроиться, к примеру, маленький гуранский катбот, способный без проблем доставить ее в относительную безопасность Империи.
Конечно, у Диланы хватало путей, чтобы без особых проблем покинуть пределы Инталии, где ее пребывание стало, мягко говоря, нежелательным. Хотя бы и через восточный хребет — почти на всем своем протяжении горная гряда, отделяющая два государства друг от друга, считалась практически непроходимой, а потому и не слишком тщательно охранялась. А что касается непроходимости… давно известно, что и в Инталии, и в Гуране дорогой считается путь, по которому может пройти хотя бы лошадь… а лучше — повозка. Если с такой точки зрения — да, горы были непроходимы. Но одиночка, да еще имеющий некоторую подготовку, обязательно найдет приемлемую тропу.
Таша отчаянно надеялась на то, что именно побережье — цель Диланы. И конечно — что беглянка и есть знаменитая имперская убийца. Ведь в противном случае — все зря. Вся эта погоня, рыцари, поднятые на ноги и наверняка сейчас нахлестывающие лошадей в тщетной попытке прийти ей на помощь. Мужики, бросающие в ее сторону косые взгляды и отнюдь не переполняющиеся любовью к Несущим Свет. Их жены, шепотом посылавшие проклятия в спину взбалмошной волшебнице, утащившей всех способных носить оружие мужчин в нелепый, ненужный, с их точки зрения, поход. Но чувства этого отребья Ташу волновали в самой малой степени. Куда больше она опасалась другого — что женщина, упорно не желавшая попасть в руки преследователей, все же сумеет скрыться. Тем самым выставив ее, Ташу Рейвен, на всеобщее посмешище.
Окажись здесь Метиус арГеммит, он не преминул бы объяснить девушке, что Дилану ловили и куда более умелые и опытные охотники. Одни из них стыдятся рассказывать о печальном опыте даже близким друзьям, другие и при всем желании уже никому и ничего не смогут рассказать… И еще Метиус напомнил бы, что приказ Ордена не допускал двояких толкований — при обнаружении Диланы Танжери ни в коем случае не предпринимать мер к ее задержанию. Только наблюдать. Только не выпускать из виду. И ждать помощи. Орден желал захвата убийцы, но при этом не собирался предоставлять Дилане возможности для увеличения списка ее побед.
В общем, Метиус мог много чего сказать… только вот Таша не была намерена все это слушать. Сейчас сю руководил отнюдь не трезвый расчет.
Поймать саму Танжери! Да еще и без помощи светоносцев! Ха, таким достижением можно было бы гордиться. Тогда многие в Ордене поймут, что Таша Рейвен не просто волшебница средней руки, тогда ее наконец-то оценят по достоинству.
Наследница одного из наиболее древних родов Инталии Таша не вписалась в светское общество, не стала своей среди магов, не обрела влиятельных друзей или хотя бы высокопоставленных покровителей. Если не считать Метиуса арГеммита. Даже значительных врагов — и тех не было у молодой, временами взбалмошной волшебницы, не желающей прислушиваться к чьему бы то ни было мнению. Ей хватало средств для того, чтобы вести свободный образ жизни, — и в то же время золота было слишком мало, чтобы сундуки рода Рейвен мозолили глаза Святителю и его казначеям. Хотя покойный лорд Рейвен и считался богатым владетелем, на самом деле (и Таше это было известно куда лучше прочих) от наследия ушедших предков осталось не так уж и много. Родовой замок, который давно бы уже надо было отремонтировать, неплохая коллекция оружия, еще более неплохая библиотека, тайник, в котором покоился небольшой сундучок, наполненный золотыми монетами. Вот, пожалуй, и все. Да еще стопка расписок — лорд Рейвен отличался мягким характером, а потому выпросить у него денег взаймы было не слишком сложной задачей. Только теперь должники не торопились возвращать золото, понимая, что девчонка, над которой посмеиваются маги и которую недолюбливают в Обители, вряд ли пойдет жаловаться на неплательщиков. А если и пойдет… кто станет ее слушать?
Золото Ташу интересовало мало, куда больше ее волновала слава. Она отчаянно пыталась доказать всем и каждому, что достойна и звания волшебницы, и титула леди. Как правило, эти попытки выливались в дуэль с любым наглецом, усомнившимся в благородном происхождении девушки… После того, как в чертоги Эмнаура отправился пятый по счету хам и невежа, на обладательницу буйного нрава и болезненного самолюбия обратил внимание Вершитель Метиус арГеммит. Таше было сделано предложение, от которого она не нашла в себе сил отказаться. Работать на одного из Вершителей Инталии (и, что было известно лишь посвященным, на руководителя второй по величине разведывательной сети, поставлявшей Белому Ордену бесценную информацию о событиях за пределами власти Святителя) — или отправиться в тюрьму. Поскольку леди Рейвен была дипломированным магом — в комфортабельную, можно сказать, уютную… и все же тюрьма остается тюрьмой, даже если вместо охапки соломы там имеется роскошная кровать с шелковым бельем, кормят отнюдь не прокисшей бурдой и позволяют сколько угодно пользоваться библиотекой Обители.
Поэтому предложение Метиуса, сделанное в мягко-ультимативной форме, Таша приняла. И позже даже гордилась своей новой ипостасью. Правда, особых успехов и на этом поприще она не добилась. АрГеммиту не раз говорили, что вспыльчивая, самовлюбленная, предпочитающая иметь обо всем собственное мнение девушка — не лучший разведчик. Вершитель лишь усмехался — там, где половина расквартированной в Броне армии и вся тайная стража во главе с Ангером Блайтом будут ловить прямо-таки напрашивающуюся на неприятности Ташу, настоящие знатоки своего дела смогут работать относительно спокойно. А девушку потом можно будет выкупить, по-отечески пожурить за неосторожность… и направить обратно в тот же Гуран. Или, для разнообразия, в Индар или Кинтару. В данном случае разнообразием был только пункт назначения, исход же очередной «важнейшей и секретнейшей» миссии был, как правило, один.
Таша не могла не понимать, что ее не принимают всерьез. И оттого еще больше злилась, еще более рьяно хваталась за любое дело, где можно было снискать хоть тень славы. Поэтому, получив информацию о том, что какая-то приезжая женщина, подходящая под присланное из столицы описание, появилась у местного торговца лошадьми, Таша бросилась за ней, в одной руке сжимая шпагу, а другой лихорадочно плетя заготовки боевых заклинаний. Она опоздала… По счастью, именно в это время торговец не смог предложить покупательнице ничего путного — уже пару месяцев, как во всей округе невозможно было найти ни одного более-менее приличного коня, способного ходить под седлом. Труп торговца, плавающий в луже натекшей из перерезанного горла крови, лишь подтверждал тот факт, что клиентка осталась в высшей степени неудовлетворенной.
Следовало отдать должное Таше — она не кинулась в погоню очертя голову. Одно дело — напасть неожиданно, ударить в спину, без предупреждения, и совсем другое — гнаться за жертвой, способной почувствовать приближение преследователя и подготовить ему «теплую» встречу. К тому же в рекордно короткие сроки проведенное расследование (случайный свидетель, мальчишка лет десяти, под воздействием оков разума выложил все — даже то, что никогда не сумел бы вспомнить по собственному желанию) показало, что женщина была не одна. На улице ее ждал спутник — крупный мужчина, на первый взгляд, безоружный. Последнему Таша не поверила — может, имперский шпион и не рискнет таскать в открытую меч или арбалет, но в том, что под одеждой и у Диланы, и у ее спутника найдется немало смертоносных «подарочков», она не сомневалась. Это даже в том случае, если не вести речь о магии — а Таша не обольщалась насчет своей способности выиграть открытую магическую дуэль с Диланой Танжери.
Поэтому она потратила драгоценный час на то, чтобы собрать разношерстную, кое-как вооруженную и отвратительно экипированную охотничью команду.
Которая к настоящему моменту почти полностью выдохлась… И лишь благодаря собакам след беглецов еще не был утерян.
Взбираясь на очередной холм, вслушиваясь в хриплый лай уставших псов, Таша вдруг подумала, что и это тоже было немного странно… любой мальчишка сумел бы найти способ сбить собак со следа. Дилана (если там, впереди, вне пределов видимости, была именно она) этого делать не стала. Почему?
— Позволь я понесу тебя, госпожа!
Черные глаза Диланы метнули молнии, но от едкой реплики она воздержалась. Быть может, Керб и впрямь силен и вынослив, но сколько он сможет пройти с таким грузом? Стиснув зубы, она встала и упрямо зашагала вперед, не оглядываясь. Воин лишь пожал плечами — он давно уже привык подчиняться хозяйке во всем, в том числе и тогда, когда считал ее не вполне правой.
Она была молода и красива. Темные волосы, смуглая кожа, пухлые, чувственные губы. Длинные, невероятно длинные ресницы. Немыслимо тонкая и гибкая талия… И все же между Диланой и юной танцовщицей, показывающей свое мастерство на ярмарке неподалеку от школы, было не так уж много сходства. Ровно столько, чтобы любой, видевший тот танец, глядя на Дилану, мог с сомнением промямлить: «Вроде и похожа… нет, точно не она… но похожа». Такое свидетельство зачастую приносило куда больше пользы, чем категорическое отрицание. Дилана редко использовала заклинание фантома для радикального изменения своей внешности — куда проще придать лицу несколько лишних черточек и при этом выглядеть совершенно иначе… К тому же она считала, что прятаться за полностью чужим обликом недостойно настоящего мастера.
Она была мастером. Сейчас — основательно потрепанным мастером. Темные волосы явно нуждались в теплой воде и гребне, бархатную кожу щеки пересекала тонкая царапина, покрытая корочкой засохшей крови. А дорогому дорожному костюму чистка не требовалась. Совсем. Его стоило просто выбросить…
Женщина споткнулась и чуть слышно застонала — резкая боль пронзила поврежденную руку.
И снова, в который уже раз, прокляла злой рок, преследовавший ее в последние дни.
Как это часто бывает, за чередой успехов рано или поздно приходит неудача. Везение не может длиться бесконечно, оно должно одарить многих, а потому и пропадает время от времени… часто в самый неподходящий момент. Дилана могла бы с уверенностью сказать, что исчерпала свой запас удач по меньшей мере на полгода вперед. Отправляясь в Инталию, она и подумать не могла, что сумеет столь эффективно исполнить задуманное… верхушка Несущих Свет заметно ослаблена, и именно это может сыграть решающую роль в предстоящих событиях.
Дело было за малым… теперь надо вовремя смыться, поскольку озверевшие от потерь светоносцы готовы были рыть носом землю, но найти беглянку. И что бы там ни говорил Керб, соваться к горам более чем опасно, наверняка рыцари попытаются этот путь перекрыть в первую очередь.
Имелось по крайней мере три места, где ее по определенным дням должны ожидать гуранские корабли. Такой путь отступления Дилане нравился больше, да и пребывание на борту судна в относительном комфорте было заманчивей перспективы пробираться через не тающие даже в разгар лета ледники Восточного хребта. Или Западного — с какой стороны посмотреть. Поэтому, пока большая часть светоносцев рвали себе сапоги на горных кручах, она двинулась на юг.
И вот тут-то удача ее оставила…
Инструментом невезения выступил самый заурядный сурок. Или другая какая зверушка, имеющая привычку рыть себе глубокие норы, в одну из которых и провалилось копыто лошади. Кажется, Дилана даже успела услышать хруст ломающейся кости… или это была ее собственная кость? Так или иначе, но правая рука волшебницы сейчас висела на перевязи, опухшие пальцы не способны были даже удержать ложку, не то что плести кружево заклинания.
Разумеется, Керб тут же уступил госпоже своего коня. Дилана попыталась отбросить мрачные мысли и внушить себе надежду на то, что до нужной бухты удастся добраться вовремя. Увы, неприятности не имеют привычки хаживать поодиночке, а потому уже вечером следующего дня, когда они расположились на ночлег, неподалеку послышался заунывный волчий вой. В обычное время волшебница даже не обратила бы на незваных гостей внимания, а особо наглых просто испепелила бы на месте… да и не полезли бы волки к костру, звериным чутьем предвидя печальные для себя последствия.
А теперь они, видимо, ощутили шансы на успех…
Стая бросилась сразу, со всех сторон. Волки были изрядно отощавшими, а потому их не остановили ни меч в руках Керба, ни пылающая головня, которой орудовала скрипящая зубами от боли волшебница. Воин буквально отшвырнул женщину назад, прикрыл своим телом — но этого потерявшая от боли сознание Дилана уже не видела. Пришла она в себя гораздо позже — Керб, в порядком изодранной одежде, сидел на трупе матерого волка и задумчиво крутил в руках обломок меча.
— Хороший был меч… — спокойно заметил он.
— Ты… цел? — В душе ее шевельнулась жалость, чувство, испытываемое довольно редко. Битрана она всегда воспринимала как слугу, телохранителя, носильщика… ну, иногда и как любовника. Он был удобен, он был на своем месте, он приносил немалую пользу. Но только сейчас Дилана впервые, к своему собственному удивлению, поняла, что мысль о возможной потере Керба ее испугала. Не потому, что в этих враждебных местах она может лишиться помощи…
Она с трудом встала, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в руке, подошла к воину, вгляделась… в схватке ему порядком досталось. Толстая кожаная куртка изорвана в клочья, щека располосована когтями. Она достала платок, с неожиданной нежностью аккуратно промокнула кровавые следы.
— Я в порядке, госпожа… — Керб явно ощущал себя не в своей тарелке, подобного внимания со стороны Диланы ему еще не перепадало. Даже к сексу, столь редкому и столь для него желанному, она относилась без особых эмоций — могла извиваться и стонать в его объятиях, но, достигнув пика наслаждения, тут же утрачивала всяческий интерес к партнеру. — Как твоя рука?
— Болит гораздо меньше… — Ложь далась легко, и Дилана снова удивилась — с чего бы ей уклоняться от прямого ответа?
— Тебе надо поесть.
Только тут она ощутила аромат жарящегося мяса. Над углями костра шкворчали, разбрызгивая горячий сок, насаженные на прутья аппетитные ломтики. Дилана почувствовала, как желудок свело голодными спазмами.
— Волчатина? — поинтересовалась она с деланным равнодушием. В конце концов, мясо волка вряд ли было много хуже любого другого… а если и хуже, то только не для по-настоящему голодного человека. Она подумала, что сейчас способна слопать волка даже сырым. Бывали случаи, когда ее меню включало в себя куда более отвратительные блюда.
Битран покачал головой.
— Конина. Мой Штурм не пережил этой ночи… волки сильно порвали ему ноги, пришлось добить.
Она кивнула, понимая, что слова здесь излишни. Керб не слишком дорожил этим конем, купленным уже здесь, в Инталии, поэтому нельзя было сказать, что он утратил верного и надежного друга, о котором стоит скорбеть. Но потеря последнего коня означала, что дальше им придется идти пешком — по крайней мере до обжитых мест, где можно будет разжиться верховыми лошадьми. Хорошо хоть, сел в этих местах было немало… Дилана раздраженно скрипнула зубами. Пусть Император и смотрит на Инталию как на средоточие зла, пусть его придворные подпевалы и льстецы громогласно провозглашают весь «ужас» жизни под властью Несущих Свет, но фактов не скроешь — в последние полвека люди в этих краях стали заметно зажиточнее, и новые поселения росли как грибы.
Мясо вышло несколько жестковатым, но принесло сладкую, расслабляющую сытость. Дилана изо всех сил боролась с желанием закрыть глаза и погрузиться в сон — задерживаться на этом месте не стоило. И не потому, что кто-то может увидеть дым костра и явиться выяснять, кто это устроился здесь на ночлег… Дело было в ее руке. Она пошевелила пальцами, прикусила губу от очередного укола боли. Пальцы слушались плохо. Пожалуй, хуже, чем вчера. Приличный маг-целитель сумел бы привести ее в порядок достаточно быстро, хотя перелом — это не просто рваное мясо, кости срастаются тяжело. Да только поди найди целителя, который молча сделает свое дело, а не попытается свести Дилану Танжери в могилу, дабы честно заработать награду, объявленную за ее голову. Керб, конечно, отомстит…
Она попыталась сплести узор исцеления левой рукой, заранее зная, что ее постигнет неудача. Так и случилось — это заклинание, как и многие другие, требовало от мага действий правой рукой, а то и обеими. Фактически сейчас она ничего собой как маг не представляла — и это впервые за много лет испытываемое ощущение собственного бессилия раздражало Дилану даже больше, чем боль. У нее осталась только пара боевых заготовок, которые следовало приберечь на крайний случай.
— Нам надо идти.
— Давай я понесу тебя, госпожа?
Тогда он задал этот вопрос впервые. И в тот раз, и неоднократно позже Дилана лишь качала головой. Да, ее рука отчаянно болела, опухоль разрасталась, но идти она все же могла. И даже ехать — если удастся где-нибудь купить лошадей.
Повинуясь ее указаниям, Керб перебрал их вещи — большую часть пришлось оставить. Кое-что наиболее ценное, но слишком тяжелое для пешего пути Дилана приказала зарыть у приметного камня. Когда-нибудь можно будет вернуться за добром, к тому же Дилана не без оснований полагала, что задержка будет не слишком долгой. Ее информаторы — и те, слова которых достигали ушей Императора или его вернейшего слуги Ангера Блайта, и те, чей шепот предназначался только самой Танжери, — упорно давали понять, что война не за горами. Да и трудно было усомниться в этом, иначе для чего бы ослаблять верхушку Несущих Свет? Император, безусловно, готовит вторжение… и благодаря ей, Дилане Танжери, оно имеет все шансы оказаться успешным.
Так что сейчас не следовало сожалеть об оставляемых ценностях… не пропадут.
Пока Керб копал и обустраивал тайник, Дилана спустилась в неглубокий овраг, по дну которого, весело журча, бежал кристально чистый ручей. Напившись ледяной, до ломоты в зубах, воды, она, неловко действуя одной рукой, наполнила две объемистые фляги. Вода, немного мяса, оружие (с потерей меча в их распоряжении была лишь пара стилетов самой Диланы да тяжелый боевой кинжал Керба), золото, пара одеял — ночи в лесу были уже более чем прохладными. Еще кое-какие мелочи — вот и все, что следовало взять с собой. Путников, идущих пешком, лишний груз только задержит.
Впрочем, Дилана очень надеялась, что долго идти пешком не придется… на содержимое двух увесистых мешочков (один, поменьше, на ее поясе, другой, куда тяжелее, у Керба) можно было купить небольшой табун и пару карет в придачу. Последняя мысль женщине понравилась — а и в самом деле, почему бы им не обзавестись повозкой? Или даже настоящей каретой? Может, не так быстро, как верхом, зато куда менее болезненно.
Всем этим планам не суждено было реализоваться.
В первом же селе выяснилось, что купить верховую лошадь попросту невозможно. Даже одну. Даже самую плохонькую. Торговец лишь разводил руками, вновь и вновь отвечая отказом на все более и более настойчивые просьбы Диланы подыскать хоть какую-нибудь животину, годную под седло.
— Никак не возможно, госпожа. — Он выглядел виноватым, он явно сожалел о барыше, который мог бы получить в иное время (ну и в самом деле, как часто в эдаком захолустье появляются клиенты, готовые за любого одра платить золотом, не скупясь?), но предложить покупателям было нечего. — Всех лошадей забрали светоносцы, госпожа. Заплатили не торгуясь, да осыплет их Эмиал своею благосклонностью.
Читать бесплатно другие книги:
