Танцы с огнем Робертс Нора
— Ему есть о чем подумать, — заметила Либби.
— Да, о многом.
Продолжая работать, Роуан тоже думала. В мастерской собирался народ, и, поскольку новость быстро облетела всю базу, главной темой дня было возвращение Долли Брейкмен.
— Ро, ты ее еще не видела? — спросил Триггер. Роуан, закончившая со своим парашютом, занялась парашютом Мэтта.
— Нет.
— Говорят, она приехала вчера вместе с матерью и проповедником.
— С кем, с кем?
— Да. — Триггер воздел глаза к небесам. — Некто преподобный Латтерли. Говорят, это священник ее матери, и Долли теперь регулярно ходит в церковь. Она целый час просидела с ММ в его кабинете. А сегодня утром на кухне с Линн и Марг жарит бекон.
— Она хорошо готовит.
— Да, с этим у нее проблем не было.
Встретившись взглядом с Триггером, Ро дернула головой и тихо сказала:
— Теперь у нее ребенок. Нечего ворошить прошлое.
— Думаешь, это действительно ребенок Джима?
— Они трахались, как кролики. Почему бы и нет? — Потому что Долли трахалась со многими кроликами мужского пола, подумали они оба, но промолчали. — И вообще, это не наше дело.
— Джим был одним из нас, значит, наше.
С этим не поспоришь, но, укладывая парашюты, Роуан старалась не прислушиваться к разговорам, а закончив, отправилась на поиски Маленького Медведя.
Он поднялся из-за письменного стола, жестом попросил ее закрыть дверь.
— Я ждал тебя.
— Я хочу знать, следует ли мне остерегаться. Не хочется закончить жизнь с кухонным ножом в спине.
Майкл потер переносицу.
— Ты думаешь, я пустил бы ее на базу, если бы считал, что она доставит тебе неприятности?
— Нет. Но приятно слышать, что буря утихла.
— До Джима она работала здесь три года. Единственная претензия, какую ей можно было бы предъявить, — ветер, поднимавшийся, когда она задирала юбки. Но никто не жаловался.
— Мне плевать. Пусть делает минет хоть каждому новобранцу, парашютисту, технику или прохожему. — Ро сунула руки в карманы, прошлась по комнате. — Повариха она хорошая.
— Да, хорошая. И, как я слышал, многие парни заскучали, когда она связалась с Джимом. А теперь у нее ребенок. Судя по срокам и по ее словам, это ребенок Джима. — ММ надул щеки. — Она притащила с собой священника. Мать заставила ее ходить в церковь. Долли нужна работа, хочет загладить вину.
Он взмахнул рукой.
— Да, мне жаль ее, но я не согласился бы, если бы не поверил, что она хочет начать все с чистого листа, построить новую жизнь для себя и ребенка. Она знает, что если причинит зло тебе или любому другому, то немедленно вылетит с базы.
— Майкл, я не хочу быть причиной ее увольнения.
ММ долго смотрел на нее мудрыми карими глазами.
— Беру ответственность на себя. Если хочешь, я ее сейчас же уволю.
— Черт, я этого не сказала.
— По воскресеньям она поет в церковном хоре, — ухмыльнулся Майкл.
— Дай мне подумать… Ладно. Прекрасно.
Роуан рывком села на стул.
— Что-то не так, Ро?
— Она говорила тебе, что они с Джимом собирались пожениться и что он обрадовался, узнав о грядущем отцовстве?
— Говорила.
— Я знаю, что он встречался с другими женщинами, Майкл. В прошлом году мы летали на пожар в Сен-Джо и провели там трое суток. Джим закрутил с одной из поварих; похоже, он питал слабость к поварихам. И я знаю, что когда он был свободен, то встречался с ней несколько раз в мотелях где-то между Мизулой и Сен-Джо. И не только с ней.
— Я это знаю. Мне пришлось поговорить с ним. Он хотел, чтобы я прикрывал его перед Долли.
— И я говорила тебе, что в самолете в день гибели он нервничал. Не радовался, а нервничал, дергался. Если Долли перед вылетом вывалила на него новость о беременности, вот и причина. Или одна из причин.
Майкл постучал карандашом по столешнице.
— Я не вижу оснований рассказывать это Долли. А ты?
— Я тоже. Могло статься, она действительно нашла утешение в вере и в пении псалмов, только насчет Джима она лжет или заблуждается. Ну, раз мы все прояснили, я не возражаю.
— Я попросил Марг последить за ней и докладывать мне.
Ро встала.
— Хорошо, меня это устраивает.
— На севере начинаются грозы, — сообщил Майкл.
— Правда? Вдруг нам повезет, и мы полетим на пожар — тогда все, включая меня, перестанут болтать о возвращении Долли…
Роуан вышла из кабинета и пошла в кухню-столовую. Пожалуй, следует поговорить начистоту с главным действующим лицом.
На кухне, где уже двенадцать лет господствовала Марг, полным ходом шла подготовка к ужину. Сама королева — в джинсах, футболке и фартуке с нагрудником — ловко резала на четвертинки картофелины с красной шкуркой. Пышная копна каштановых волос Марг скрывалась под ярко-розовой банданой.
Над кастрюлями, загромождавшими плиту, поднимался пар. Из айпода, стоявшего на рабочем столе, рвалась «Безмолвная». Только Марг выбирала, что слушать на кухне, и сейчас, отбивая ритм ножом, подпевала Леди Гага[15] сильным, хрипловатым голосом.
У Марг были широкие скулы американских индейцев — наследство прабабушки по материнской линии — и доставшиеся от предков-ирландцев веселые карие глаза и молочно-белая кожа. Сейчас эти ирландские глаза впились в Роуан, указывая на женщину, которая мыла в раковине зелень.
Зычно, перекрывая громкую музыку, Роуан возвестила о своем появлении:
— Отлично у вас здесь пахнет!
Медленно выключив воду и повернувшись, Долли застыла.
Ее лицо округлилось, грудь стала пышнее. Светлые волосы были стянуты высоко на затылке в задорный «конский хвост», и Ро подумала, что не помешало бы подкрасить корни… Нет, нехорошо придираться. У молодой матери другие приоритеты. И вряд ли ее щеки стали красными от румян.
Не поднимая глаз, не произнося ни слова, Долли стала вытирать руки.
— На ужин жареная свинина, картошка с розмарином, масляные бобы и морковка. Равиоли с тремя сырами и овощами. Средиземноморский салат. На десерт фунтовый кекс[16] и черничный пирог, — заполнила паузу Марг.
— Как поживаешь, Долли? — спросила Ро.
Долли с вызовом вскинула голову.
— Замечательно, а ты?
— Не жалуюсь. Может быть, передохнешь, прогуляешься со мной?
— Мы заняты. Линн…
— В ее же интересах поскорее вернуться, где она там шляется… — прервала Долли Марг. — Иди и поторопи ее, если увидишь.
— Я должна вытереть зелень… — Долли, как и все, даже самые отчаянные смельчаки, под суровым взглядом Марг съежилась. — Ладно, ладно. — И, отшвырнув тряпку, пошла к двери.
Роуан переглянулась с Марг и последовала за Долли.
— Я видела фотографию твоего ребенка. Она красавица.
— Это ребенок Джима.
— Она красавица, — повторила Роуан.
— Она дар Божий. — Долли скрестила на груди руки. — Мне необходима эта работа, чтобы обеспечивать ее. Надеюсь, из христианского милосердия ты не станешь настаивать на моем увольнении.
— Слушай, Долли, христианство здесь ни при чем. Мы же нормальные люди. Я никогда ничего не имела против тебя и сейчас не ищу неприятностей.
— Я буду готовить для тебя точно так же, как для остальных. Не доставай меня, и я тебя не трону. Преподобный Латтерли говорит, чтобы прийти к Богу, я должна простить тебя, но я не могу.
— И за что же тебе меня прощать?
— Из-за тебя мой ребенок вырастет без отца.
— Возможно, тебе так легче, но мне плевать, что ты там думаешь.
— Другого я от тебя и не ждала.
— Тогда я счастлива, что не разочаровала тебя. Можешь сколько угодно уверять, что нашла Бога или что родилась заново, это меня не касается. Но у тебя ребенок, и тебе необходима работа. Ты отлично готовишь. Так что работай и не задевай меня. В любой момент, как у меня возникнет желание прийти на кухню, я приду, здесь ты или нет. Я не собираюсь подстраиваться под тебя и твои дурацкие претензии.
Долли открыла было рот, но Роуан жестом остановила ее.
— И еще одно. Ты уже набрасывалась на меня с ножом, и первый раз тебе это сошло с рук. Не вздумай повторить. Новорожденный ребенок или нет, я с тобой разделаюсь. Держись от меня подальше, и я тебе не помеха.
— Ты бессердечная сука и скоро за все заплатишь. Это ты должна была умереть в тот день, а не Джим! Это ты должна была с визгом падать в огонь!
Развернувшись, Долли бросилась обратно на кухню.
— Зашибись! — пробормотала Роуан. — Классно поговорили.
Глава 6
Поздним вечером Роуан просмотрела в диспетчерской данные локатора, записи в журнале дежурного, карты. Пожары полыхали в окрестностях Динали на Аляске и в Мраморных горах в Северной Калифорнии. Тревожные новости, но главным виновником ее бессонницы, разумеется, была Долли. Ро подумывала, даже где-то в глубине души надеялась, что часть ночи проведет в транспортном самолете, однако сирена молчала, и никто не стучался в ее дверь.
Вторую ночь подряд Роуан снился Джим. Она проснулась раздраженной, взвинченной, озлобленной на свое подсознание за то, что оно так легко поддается на провокации, и решила развеяться привычным способом: как следует пробежаться.
Вскоре ее догнал Галл.
— Вырабатываешь привычку?
— Вчера я первым выскочил на трек, — напомнил он. — Люблю начинать день с хорошей пробежки. Помогает стряхнуть сонливость.
Галл присмотрелся и понял, что Ро немного злится, заметил тени у нее под глазами.
— Ты бежишь на время или на расстояние?
— Я просто бегу.
— Тогда расстояние. Я люблю придерживаться плана.
— Я заметила. Думаю, три мили.
Галл хмыкнул.
— Ты можешь больше. Пять.
— Четыре, — возразила Ро, просто чтобы оставить за собой последнее слово. — И вообще, я, когда бегаю, люблю думать о своем. Ты мне мешаешь.
— Ничего, у меня есть музыка. — Не обидевшись, Галл похлопал по плееру, примотанному к руке.
Они пробежали рядом первую милю. Ро чувствовала его дыхание, слышала, как их кроссовки в унисон шлепают по дорожке, и понимала, что ее это не раздражает. Она размышляла, под какую музыку он бежит, какой план составил на день. Нарушит ли его план пожарная сирена, ведь они оба включены в первую группу.
Когда позади осталась вторая миля, над головой послышался шум мотора. В голубом небе скользил один из отцовских самолетов. Урок пилотирования, определила Роуан. Бизнес процветает. Интересно, за штурвалом отец или один из трех его пилотов-инструкторов? Самолет дважды качнулся вправо, один раз влево.
Папочка!
Расплывшись в улыбке, Ро вскинула руку. Эта почти виртуальная встреча разогнала остатки ее раздражения, не растаявшие от дружелюбия Галла.
Вдруг Галл рванул вперед, и Ро устремилась следом, понимая, что он бросает ей вызов, испытывает ее. Отлично. Она не представляет себе жизни без соревнований.
Третью милю Роуан бежала более размашисто, энергично работая согнутыми в локтях руками. Дышать становилось труднее. Мышцы ног горели. По спине струился пот. Если верить синоптикам, солнце, палящее с безоблачного неба, доведет дневную температуру до восьмидесяти градусов[17].
Ро чувствовала себя живой, счастливой.
Галл обернулся, подмигнул, и только пятки засверкали. Ну вот, оказывается, у него полно скрытых резервов, а она размечталась, что может составить ему конкуренцию.
Она подстегнула себя, и оказалось, что у нее еще есть силы. Галла догнать их, конечно, не хватит — ракетой ее никто не снабдил, — но достаточно, чтобы не проиграть с позором.
Последние полмили вымотали ее так, что, судорожно дыша и испытывая легкое головокружение, она просто рухнула на траву у самой дорожки.
— Вставай, Ро. У тебя начнутся судороги. Ты же знаешь, что так нельзя, — забеспокоился Галл.
Он запыхался, не задыхался, как она, но все же запыхался — бальзам на ее уязвленное самолюбие.
— Сейчас, — выдавила она. Галл схватил ее и поставил на ноги.
— Походи, Ро.
Она походила, пока сердце не успокоилось, выпила воды. А затем, не сводя с него глаз, стояла на одной ноге, растягивая напряженные мышцы. Он тоже здорово пропотел, и — нельзя отрицать — ему это шло.
— Такое впечатление, будто у тебя в кроссовках моторчики.
— Ты сама не промах. И больше не злишься и не хандришь. В том самолете был твой отец?
— Да. С чего ты взял, что я злилась и хандрила?
— Прочитал по твоему лицу. Я давно его изучаю и могу определить настроение.
— Я, пожалуй, пойду в спортзал.
— Только сначала еще потяни бицепсы.
Ее снова охватило раздражение.
— Ты что, в тренеры записался?
— Нет смысла злиться на меня из-за того, что я заметил твою злость.
— Может, и нет смысла, но я злюсь. — Ро продолжила упражнения на растяжку.
— Как я слышал, у тебя есть причина.
Ро смерила его ледяным взглядом. Галл как будто и не заметил. Спокойно открыл свою спортивную сумку, стоявшую на траве у дорожки, достал бутылку воды.
— Если коротко, брат Мэтта и белокурая повариха катались по простыням большую часть прошлого сезона. Еще раньше вышеупомянутая повариха самозабвенно каталась по многим другим простыням.
— Мистер Всезнайка.
— Я просто пытаюсь вежливо сказать, что она трахалась часто, умело и неразборчиво.
— Как ловко сформулировано!
— Меня хорошо воспитали. Да и Джим старался никого не обидеть.
— В самую точку.
— Однако где-то в процессе траханья повариха решила, что влюблена в Джима. Так мне сказала Линн, которая узнала это от блондинки… и блондинка разбила кучу мужских сердец, сосредоточив свои умения исключительно на Джиме и закрыв глаза и уши на отсутствие взаимности.
— Ты мог бы наваять роман.
— Эта мысль приходила мне в голову. В общем, к концу того длинного жаркого лета повариха забеременела. Ходят слухи, что, поскольку прежде она успешно избегала осложнений, забеременела она преднамеренно.
— Весьма вероятно. — Ро и сама так думала, отчего переживала еще сильнее.
— Печально, — сказал Галл. — Повариха заявила, что поделилась новостью с Джимом, и он обалдел от радости. Я что-то сомневаюсь, хотя с парнем знаком не был. Парочка сразу начала строить планы на свадьбу, что кажется мне еще более сомнительным. Затем история становится печальнее. Джим погиб при прыжке, как показало расследование, из-за собственной ошибки. Однако повариха обвинила его напарницу, то есть тебя, и попыталась заколоть тебя кухонным ножом.
— Не совсем так, — возразила Роуан, удивляясь, какого черта она защищает сдвинутую Долли. — Она только взялась за нож, как Марг его выхватила.
— Молодец Марг. Горе принимает разные формы, часто извращенные и уродливые. Но было глупо за ошибку Джима винить тебя или любого из тех, кто тогда прыгал. Продолжать винить тебя глупо и подло, и саморазрушительно.
Ро не хотелось этого отрицать. Зачем? Однако под терпеливым взглядом Галла, слушая его спокойный голос, она поняла, что деваться ей некуда.
— Откуда ты знаешь, что она все еще винит меня?
Делая глоток из горлышка, Галл запрокинул голову, и солнечный луч заискрился в его каштановых волосах.
— После всех обвинений она сбежала и нашла утешение в религии. Так, во всяком случае, она говорит и, может быть, даже в это верит. Однако она сообщила о ребенке скорбящим родственникам отца, только когда вернулась на базу. Где раньше были ее сочувствие и вера? Поэтому обращение к Богу я считаю чушью собачьей.
— Все так. — Ро закруглила бы этот разговор, если бы Галл не изложил все просто и ясно, и точно так, как она и сама думала. — Ты здорово все объяснил.
— Я еще не закончил. Ты находишь повариху, беседуешь с ней тет-а-тет, хотя должен заметить, что сохранить здесь тайну практически невозможно. Во время не такого уж личного разговора повариха заводится, оскорбляет тебя, обвиняет и в бешенстве убегает. Из чего я делаю вывод: обретение веры не подразумевает прощения, милосердия и здравого смысла.
— Как ты все это узнал? Все, все.
— Умею слушать. Если тебе интересно, общественное мнение на базе сводится к следующему: у Долли ребенок Джима и, следовательно, эта крошка — племянница Мэтта, поэтому без поддержки она не останется. Вообще-то, Картежник уже собирает пожертвования в фонд обучения ребенка на фамилию Джима.
— Да, — откликнулась Роуан. — Это в его духе. Он так устроен.
— Все сошлись на том, что если Долли будет доставать тебя или болтать о тебе гадости, ее предупредят. Если она не угомонится, мы выкладываем все ММ, и прощай, Долли. Твое мнение не учитывается.
— Я…
— Не учитывается, и точка. Никто не желает отнимать у нее работу, но и лишние неприятности никому не нужны. Поэтому, если она не угомонится, ее уволят. Даже если ты не согласна, ты в абсолютном меньшинстве. С тем же успехом можешь перестать злиться и хандрить.
— Наверное, я не согласна потому, что дело во мне. Если бы на моем месте был кто-то другой, то не возражала бы.
— Я понимаю.
— Кроме всего прочего, я просто не хочу это обсуждать. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать.
— Страшный удар для ребенка.
— Родители не жили вместе и… нет, об этом я не хочу говорить. Меня воспитал папа, а в пожарные сезоны большую часть забот взваливали на себя его родители. Просто я понимаю, как нелегко растить ребенка в одиночку, даже если кто-то и помогает. Я бы не хотела осложнять ее жизнь.
— Роуан, судьба ей уже улыбнулась — она получила работу. А дальше все зависит от нее.
Разговаривая, они дошли до дверей спортзала.
— Собираешься поиграть с тяжестями?
— Да. Одолжишь? — Ро похлопала по его плееру. — Интересно, что ты слушаешь.
Галл снял и протянул ей плеер.
— Держи, но имей в виду: тренировка без музыки — огромная жертва с моей стороны. Вспомни о ней, когда задумаешься, спать ли со мной.
— Этот момент будет решающим.
— Хорошо. Итак… Что там сейчас гремит?
Рассмеявшись, Роуан первой вошла в спортзал.
Закончив ежедневную тренировку, Ро приняла душ и снова взяла курс на кухню, чтобы подзарядиться углеводами.
За большим столом завтракали Стовик и Картежник. Стовик уплетал яичницу с беконом и галеты, Картежник — в перерывах между приличными порциями оладий, исчезавших у него во рту, — обзывал страдальца симулянтом. Галл бродил вдоль буфетной стойки, составляя себе завтрак.
Роуан схватила тарелку, кинула на нее оладью, сверху положила два ломтика бекона, накрыла еще одной оладьей, добавила еще два ломтика бекона, сверху третью оладью и все это щедро посыпала ягодами.
— Как ты это называешь? — поинтересовался Галл.
— Мое. — Роуан отошла с тарелкой к столу, села на стул. — Какое сегодня слово, Карт?
— Плюмбаго.
— Хорошее слово. Похоже на старческую болезнь, но это цветок, верно?
— Куст. Тебе пол-очка.
— Цветок на кусте, растение, все равно плюмбаго, — заметил Галл.
Картежник задумался.
— Пожалуй, ты прав. Целое очко.
— Ура, ура. — Роуан облила оладьи с беконом сиропом. — Как нога, Бензопила?
— Шов чешется. — Он оглянулся на вошедшего вразвалочку Доби. — Зато у меня он не на физиономии.
— Зато у меня не самострел, — не растерялся Доби, изучая блюда на стойке. — Одни только эти завтраки стоят всех наших мучений. — И в доказательство своей точки зрения он положил в тарелку всего понемножку.
— Твой глаз выглядит получше, — похвалила Роуан. Подбитый глаз действительно уже открывался и переливался преимущественно желтыми оттенками разной интенсивности цвета, возвещая скорое выздоровление. — А как ребра?
— Разноцветные, но болят меньше. ММ нагрузил меня сидячей работой. — Доби вытащил из кармана бутылку табаско и щедро полил яичницу. — Я выпросил немного свободного времени. Хочу прогуляться до аэродрома твоего папочки, посмотреть на типов, которые платят за прыжки.
— Прогуляйся. Для многих это вроде пикника. Марг соберет тебе еды.
— Может, и мне с тобой? — предложил Стовик.
Доби ткнул в его сторону вилкой с наколотой на нее сосиской.
— Ты же калека.
— Прогулка отвлечет меня от зуда.
Возможно, и так, подумала Роуан, но подстраховаться ей не помешает.
— Я дам тебе телефон диспетчерской. Если не сможешь идти, за тобой кого-нибудь пришлют.
Из кухни выплыла Марг, обвела взглядом стол, подошла к Роуан и поставила перед ней высокий стакан с соком.
— Так и будете все утро ходить туда-сюда и полдня здесь ошиваться? Вам явно не хватает пожара.
— Что ж, возразить нечего… — Роуан взяла стакан, попробовала сок. — Морковка, как всегда, пожалуй, сельдерей, немного апельсинов и… точно, манго.
— Молодец. Теперь пей до дна.
— Марг, ты сегодня еще прекраснее, чем обычно.
Та покосилась на Доби.
— Чего ты хочешь, салага?
— Я прослышал о сухом пайке. Мы с приятелем хотим пройтись до папочки Роуан посмотреть шоу.
— Ладно. Если увидишь Лукаса, напомни, что он давно меня не навещал.
— Не сомневайся.
Когда Лукасу передали, что пришла пара новичков с базы, он решил поговорить с ними, благо до тандем-прыжка еще оставалось время.
Посмотреть на самолеты и прыжки с парашютами собралось немало туристов и местных жителей. Большинство из них совместило посещение аэродрома с экскурсией по базе пожарных-парашютистов.
Такое соседство Лукас считал полезным для бизнеса. Он начинал с одного самолета, был и летчиком, и инструктором, а на телефонные звонки отвечала его мать… когда кто-то вообще звонил. Его доморощенный диспетчер вела также бухгалтерские книги. Разумеется, в те дни он сам мог заниматься вялотекущим бизнесом лишь в межсезонье или когда не был включен в дежурную смену. Однако, несмотря на трудности, он считал своим долгом построить что-то для своей дочери, что-то прочное, основательное.
И он построил. Он гордился своим воздушным флотом, постоянным персоналом из двадцати пяти человек и с удовлетворением думал о будущем, о том времени, когда Роуан будет готова перехватить бразды правления его крохотной, но прочной империей.
Читать бесплатно другие книги:
