Ласка скорпиона Робертс Нора
– Как-то глупо говорить по телефону, когда я стою прямо тут.
– Действуем по плану.
После краткого обмена репликами Ева бросила свой телефон Макнабу.
– Делай свои электронные штучки, а потом подтягивайся в Управление. Все как обычно.
– Я могу подбросить тебя в центр, Йен, – предложил появившийся в дверях Рорк.
– Клево. Но сперва я должен оснастить мобильники.
– Я пойду с тобой, – предложила Пибоди, – заберу мобильники, когда ты там свое наколдуешь. Встретимся внизу, Даллас. Спасибо за все, Рорк. За все сразу.
– Не подвози его прямо к дверям, – начала Ева, когда Пибоди вслед за Макнабом вышла из кабинета.
– Мне хитрить не впервой. – Рорк подошел к ней и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке, – В игре на хитрость я бы тебя побил в первом раунде.
– Возможно.
– На твоего командира давит уважение к предшественнику.
– Да, это я и сама поняла, но ему не нравится дочь. Даже до сегодняшнего дня. Что там говорили про яблоню и яблоко? Иногда это случается. В смысле, оно падает далеко.
Рорк прекрасно понял, что она имеет в виду не только Рене Оберман, но и себя, а может быть, и его тоже. Он обхватил ее лицо ладонями и коснулся губами ее губ.
– Иногда яблочко само решает упасть как можно дальше. Само выбирает добро или зло, Ева.
– А бывает и так, что оно сгнило еще на ветке. Все, хватит о фруктах. Мне пора ехать. Надо найти мертвого ширяльщика.
– Хорошо, что на этот раз меня бог миловал. – Он опять поцеловал ее. – Не забывай, там полно живых ширяльщиков.
– Может, попробую твой классный приемчик.
И Ева вышла, предвкушая такую возможность.
Как только они оказались в машине, Ева обговорила с Пибоди всю предстоящую операцию.
– Будем действовать строго по правилам. Заизолируемся, включим запись. Мы проверяем наводку. Проверим нижний уровень, только потом пойдем наверх. Об убитом мы ничего не знаем, кроме того, что его зовут Сочником. Мы его идентифицируем. Отверни от меня камеру, пока я буду снимать «глаза», Рорк их поместил над входом в ванную.
– Есть.
– Будем обрабатывать труп и место в точности как любой труп и любое место. Вот почему мы сразу пустим в ход версию с убийством и будем на ней настаивать. В любом случае это подозрительная одинокая смерть, а в моем отделе мы от этого не отмахиваемся только на том основании, что покойник – никчемный ширяльщик с уголовным досье.
– Ясно! Я здорово понервничала с командиром.
– Он обрабатывал тебя жестко, потому что БВР будет обрабатывать тебя еще жестче, а когда мы пойдем в суд, на тебя будут давить адвокаты.
– Это я тоже поняла. – Пибоди нервно поигрывала радужными очками, но так и не нацепила их на нос. – А еще я подумала, что многие копы назовут меня предательницей.
– Это она предательница, Пибоди.
– Знаю. Но я должна быть к этому готова. И всякий раз, как я это услышу, буду вспоминать, как я сидела в душевой кабине, и буду мысленно посылать их куда подальше.
– Верная мысль. Пора готовить следующий этап.
Ева позвонила Уэбстеру с карманного телефона, над которым потрудился Макнаб.
– Даллас? Ну надо же! Доброе утро.
Весь экран заполнило его красивое лицо, но Ева услышала в трубке звуки уличного движения.
– Ты где?
– Иду на работу пешком, наслаждаюсь прекрасным летним утром. А что?
– В компании?
– Нескольких миллионов ньюйоркцев. – Уэбстер отхлебнул кофе из бумажного стаканчика, но Ева заметила, как изменились его глаза: стали бесстрастными. – Я один.
– Надо встретиться, поговорить. Помнишь, где встречались, когда было то федеральное дельце?
– Помню.
– Там же. Через два часа. Оформи это как личноевремя.
– У меня начальство есть, Даллас.
– У твоего начальника есть свой начальник, а у того – еще один начальник. Этот приказ – от самого высокого начальника, Уэбстер. Не хочешь – я найду другую крысу.
– О-о-очень смешно. Через два часа. – Он дал отбой.
– Позвони Крэку, – приказала Ева Пибоди. – Скажи, мне надо, чтобы он открыл заведение через пару часов.
– Ты хочешь, чтобы я позвонила семифутовому хозяину секс-клуба, зная, что мне придется его разбудить?
– Где твой хребет, Пибоди? – спросила Ева.
Днем район выглядел еще хуже, чем ночью, решила Ева. При дневном свете каждое пятно, каждая куча грязи выглядели рельефнее и бросались в глаза. На углу ютился убогий магазинишко, весь увешанный предупреждениями.
ОПЛАТА НАЛИЧНЫМИ НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ!
ВЕДЕТСЯ ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ!
ОБСЛУЖИВАЕТСЯ ТОЛЬКО РОБОТАМИ!
Прохожих было совсем немного. Они шли по своим делам, втянув голову в плечи. Впрочем, для большинства проходимцев, хулиганов и смутьянов час был слишком ранний, никто пешеходов не трогал.
– Тяжко жить в таком месте, – заметила Пибоди. – Всего в паре кварталов отсюда совсем другая жизнь, а тут все прямо жутко и тоскливо. Если тут родиться, как отсюда выбраться?
Ева подумала о Рорке, ребенке, которому приходилось выживать в кишащих преступностью дублинских переулках, где «жутко и тоскливо» показалось бы праздником.
– Всеми правдами и неправдами, – прошептала она.
Запарковавшись, включив все системы защиты и знак «На дежурстве», Ева извлекла из багажника полевой набор.
– Занавес поднимается. Включить запись. Давай заизолируемся. – Она бросила Пибоди баллон с аэрозолем. – Вдруг это окажется не пустой тратой времени.
Пибоди побрызгала изоляционной жидкостью руки и ноги и бросила баллон обратно.
– Можно было послать патрульных все тут проверить, – проворчала она.
– Это же мне сигнал поступил. Нет смысла тратить ресурсы, пока сами не проверим. – Ева извлекла универсальный ключ, когда они подошли к зданию. – Похоже, в этом веке тут никто не жил, но, ты погляди, это новый замок. И надо же, еще никто не озаботился его взломать.
– Похоже, кроме этого замка, тут ничего нет. Ни камер, ни сенсоров.
– Если они тут и были, их давно уже сперли. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди вскрывают замок, входят в здание с целью подтвердить или опровергнуть сведения о трупе, обнаруженном тайным осведомителем.
Ева вскрыла замок и обнажила оружие. Потом осторожно приоткрыла дверь.
– О, какой дивный запах! Если это пустышка, задам стукачу серьезную трепку. Оружие и фонарь, Пибоди. Начинаем обыск.
Как и за несколько часов до этого с Рорком, Ева обыскала первый этаж.
– Наверно, тут когда-то было неплохо, – заметила Пибоди. – Местами сохранился первоначальным настил и лепнина на потолке.
– Ну да. Небольшой косметический ремонт – и можно выставлять на продажу. Уровень чист, – добавила Ева для протокола. – Черт, смотри, чтобы лестница тебя выдержала. Провалишься – я тебя не вытащу.
– Это ты насчет моего веса сейчас прошлась? Могу подать официальную жалобу.
Ева фыркнула.
– Валяй, полный вперед. Боже, аромат все крепчает. Пахнет, как целая куча навоза, надушенная… Дерьмо.
– Навоз и есть дерьмо, – рассудила Пибоди.
– Ради всего святого, Пибоди, ты уже не первый день работаешь в убойном отделе! Могла бы и учуять труп, даже сквозь это амбре. Стукач сказал, в ванне. Все-таки оглядись вокруг, – приказала Ева и, освещая фонарем окружающее пространство, двинулась напрямую к разрушенной ванной. – Похоже, это и есть Сочник.
– Похоже, ты задолжала стукачу извинение.
– Обойдется двадцаткой. – Ева подошла к ванне – Плавает в блевотине… Ну, это натяжка, но довольно близко к правде. Давай его опознаем и доложим.
– Даллас, тут дышать нечем. Если мы не хотим провести час в дезинфекции, нам надо надеть балахоны.
– Логично.
Пока Пибоди наклонилась, снимая крышку с полевого набора, Ева отступила на шаг, протянула руку назад и сняла укрепленную Рорком камеру. Она сунула камеру в карман, отключила ее, затем вынула коммуникатор.
– Лейтенант Ева Даллас.
Диспетчерская. Даллас, принято.
Ева доложила о трупе, указала адрес, описала ситуацию на месте, потребовала патрульных для помощи. Покончив с этим, она распечатала защитный балахон, который протянула ей Пибоди.
Как и в первый раз, она пустила в ход сенсорную пластинку для идентификации.
– Жертва идентифицирована как Кинер Рикки, возраст – двадцать семь лет. Мужчина смешанных кровей, рост – пять футов девять дюймов, вес – сто тридцать фунтов. Волосы каштановые, глаза карие. Лежит, свернувшись, в разбитой ванне, пустой шприц с иглой валяется тут же, в ванне. Имеются в наличии и другие атрибуты приема наркотиков.
– Время смерти примерно четыре ноль-ноль вчерашнего дня, Даллас. Оценка приблизительная в связи с поздним сроком обнаружения и характером окружающих условий.
– Пусть судмедэксперт уточнит время смерти.
Пибоди произнесла то, что, как ей казалось, она бы произнесла, если бы они и впрямь обнаружили тело по наводке осведомителя:
– Похоже на передоз. Видишь, у него тут следы уколов? Он был сторонником старой школы, но это не первое его путешествие в страну грез.
– Но почему в ванне? В комнате рядом есть матрас, его, хоть и с натяжкой, можно назвать постелью. У жертвы есть синяки, на локте кожа содрана.
– Он мог пораниться и синяков себе понаставить, пока у него были судороги, мог биться об ванну. По-моему, она чугунная.
– Верно подмечено. У него есть досье, с наркотой давно дружит. Может, дозой ошибся, а может, прогнал по вене что-нибудь покрепче обычной дури. – Ева покачала головой. – В записях есть его адрес, но это не здесь. Тогда почему он умер здесь?
– Ну, может, он пришел сюда не один, а с кем-нибудь на пару поширяться, с дозой перебрал, и этот кто-то положил его в ванну. А сам пустился в бега.
– Все это вопросы и предположения. Ну что ж,Сочник теперь наш. Нам надо получить ответы. Судмедэксперт определит причину смерти, но на данный момент это подозрительная смерть, и расследовать ее предстоит нам. За работу, Пибоди.
Глава 6
От Евы не укрылась гримаса недовольства на липах патрульных, когда она послала их на обход соседей и опрос свидетелей. Это был не тот район, где полицейских встречают улыбкой и предлагают чашечку кофе. Тут даже видимости уважения не дождешься. Да и вряд ли кто-то из обитателей этих мест признается, что он кого-то или что-то видел, будь он даже мухой на стене ванной, где окончил свои дни Сочник.
Но все равно без опроса не обойтись.
Когда приехали «чистильщики», Ева отыскала начальницу бригады.
– Я требую полного обыска всех трех этажей. Ответом ей был недоуменный взгляд:
– Это что, шутка?
– Нет. И я пометила замок на входной двери. Мне нужен изготовитель, модель и дата установки.
– Это Петри тебя настропалил подкинуть нам работенку? У него извращенное чувство юмора.
– У тебя проблемы с дисциплиной в работе, Курц?
Курц с досадой закатила глаза за толстыми стеклами очков-микроскопов.
– Может, еще скажешь, что это не какой-то там дохлый ширяльщик, а князь Монако или другая шишка?
– Да нет, я твердо уверена, что это всего лишь дохлый ширяльщик. Но он мой дохлый ширяльщик, и я требую то, что мне нужно.
– Ну, раз нужно, значит, получишь. Хотя было бы лучше для всех просто сжечь к чертям эту халабуду. Огонь очищает.
– Не чиркай спичкой, пока не проведешь поиск. А там – гори оно огнем.
Эти слова, по крайней мере, вызвали у Курц улыбку, после чего Ева оставила место преступления «чистильщикам», а тело – перевозчикам из морга.
По дороге она послала сообщение Моррису, главному патологоанатому, с просьбой лично заняться телом Рикки Кинера.
– Пойдут слухи – чего это ты пропихиваешь дохлого ширяльщика сразу на высший уровень? – предупредила Пибоди, как только они вышли из здания и отключили запись.
– Это мне и нужно.
Ева села за руль и отправилась в дешевый и грязный секс-клуб, чтобы настучать Уэбстеру из Бюро внутренних расследований на Рене Оберман.
Когда она вошла в клуб, Крэк уже высился, как башня, за стойкой бара. Его бритая голова блестела подобно полированному ониксу, а кожа на мускулистых руках и на груди, прикрытая лишь жилетом, пестрела татуировками.
Он бросил на Еву грозный взгляд.
– Ты прервала мой косметический сон, белая девчонка.
– А зачем тебе косметический сон, черный человек? Ты и так хорош, краше некуда.
– Ловкий ответ. – Крэк повел головой в сторону углового столика. – У меня в доме крыса.
– Ну да. – Ева и сама уже заметила Уэбстера. – У меня свои причины. Считай, я тебе задолжала, Крэк. Считай, задолжала дважды, если закроешь лапочку, пока я не закончу.
– В такой-то час? Без проблем. Все равно никого нет. Так что будем считать, задолжала ты мне не один, а полтора. Кофе хочешь?
Ева по опыту знала, что кофе в этом клубе столь же смертельно опасен, сколь и выпивка.
– Может, воды?
Крэк презрительно фыркнул, но извлек из-под стойки две бутылки воды и, после минутного колебания, добавил третью.
– Крысам, поди, тоже пить хочется.
– Спасибо. Ева передала одну бутылку Пибоди, а две другие отнесла к столу и поставила перед Уэбстером.
– Рановато для веселья, – заметил он.
Ева бросила взгляд на сцену. Через пару часов на ней заиграет, задавая ритм первой смене стриптизерш, голографический ансамбль, появятся посетители. Ранние пташки начнут травить и без того загибающуюся слизистую оболочку своих желудков крепким алкоголем и дешевым пивом.
К полуночи здесь, под вращающимися зеркальными шарами и стробоскопическими сполохами света, будет набито битком. Зад к заду, локоть к локтю. А наверху в номерах люди будут спариваться, как кролики, накачавшиеся виагрой, причем многие из них – только что познакомившись прямо на месте.
– Могу попросить Крэка включить пару голографических стриптизерш, но мне кажется, того, что мы тебе припасли, хватит для веселья.
– Надеюсь, оно того стоит. Как дела, Пибоди?
– А вот сейчас и узнаем.
– Мы здесь с ведома и по распоряжению майора Уитни, причем он прямо приказал, что на данный момент полученная нами информация не предназначена никому другому.
– Мы в БВР не играем в одиноких волков, Даллас.
Ева сразу поняла, что у него включен диктофон. И решила, что если он не пойдет на ее условия, ничего она ему не скажет и записывать будет нечего.
– Да, я понимаю: «бюро» – сокращение от слова «бюрократия». Но таков приказ.
– Мой капитан…
– …на данный момент останется не в курсе.
Уэбстер отодвинулся от стола – красивый мужчина с глазами копа, хотя, думала Ева, он и променял уличную полицейскую работу на шпионство за своими. Когда-то он думал, что любит ее, и это привело к неловкой и… чреватой неприятностями ситуации.
Но сейчас он смотрел на нее с холодным негодованием.
– Даже командир Центрального полицейского управления не может диктовать БВР, какой процедуре следовать.
– Не хочешь играть, Уэбстер, я найду кого-нибудь другого. У меня есть на то причины, – добавила Ева, подавшись вперед и наклонившись над столом. – И если ты приподнимешь зад и выдернешь из-под него уставы и уложения, если согласишься выслушать, ты поймешь, какой процедуре следовать.
– Давай попробуем так: я согласен выслушать. А потом уж я сам решу, какой процедуре следовать.
Ева отодвинулась.
– Даллас, может, нам стоит просто подождать, пока…
Ева покачала головой, прервав Пибоди на полуслове. «Иногда, – решила она, – приходится просто доверять. К тому же если уж положение станет совсемаховым, я отниму у него диктофон, и все дела».
– Я тебе обрисую ситуацию вкратце. У меня собой копия показаний моей напарницы и будут копии всех данных по убийству, с этими показаниями связанному. Ты получишь эти записи, Уэбстер, но только в том случае, если дашь нам слово, что будешь действовать согласно приказу Уитни. Для начала, – добавила Ева и все рассказала.
Она бесстрастно перечислила ему все события, следя за его реакцией. Уэбстер прилично играл в покер, вспомнила Ева, но она сумела заметить его смятение и лихорадочное метание мысли.
Он бросил быстрый взгляд на Пибоди и перевел его обратно на Еву, но перебивать не стал.
– Ну вот тебе история вкратце, – подытожила Ена. – Мяч на твоей половине, Уэбстер.
– Рене Оберман. Дочурка Святого Обермана.
– Она самая.
Уэбстер сделал большой глоток из бутылки.
– Несладко вам пришлось, детектив, – обратился он к Пибоди.
– Вся жизнь прошла перед глазами.
– И ты эти утверждения записала под протокол?
– Я эти факты записала под протокол.
– После инцидента ты решила проинформировать своего сожителя, потом свою напарницу и ее гражданского мужа и лишь много позже – начальника Центрального полицейского управления. И все это – еще до того, как довести информацию до сведения Бюро внутренних расследований. Таков был твой выбор?
Ева открыла было рот и снова его закрыла. Пибоди еще предстоит столкнуться с чем-то большим, чем порция преднамеренной травли.
– Мой выбор был таков: выбраться оттуда к чертям собачьим, и чем раньше, тем лучше, да так, чтоб меня не засекли. Я считала и продолжаю считать, что если бы меня засекли, не было бы у меня возможности проинформировать кого бы то ни было, потому что я была бы мертва. Мой сожитель тоже коп, и в тот момент мне была нужна помощь. Моя напарница является также моей непосредственной начальницей, я ей безоговорочно доверяю, во всем полагаюсь на ее опыт, ее чутье и полицейские навыки. Ее муж часто исполняет обязанности эксперта-консультанта для нашего департамента.
Пибоди перевела дух и глотнула воды.
– Это было наше общее решение – определить, существует ли на свете Кинер, о котором говорили Оберман и Гарнет, а если да, жив он или мертв. Он мертв, и, как утверждала лейтенант Оберман в подслушанном мною разговоре, его смерть была подстроена, чтобы выглядеть как случайная передозировка наркотика. Я обратилась по инстанциям, лейтенант Уэбстер, и только так нам удалось собрать и подтвердить факты, которые сейчас доложены представителю Бюро внутренних расследований. Можете критиковать мои решения, но я действовала наилучшим, как я считала, образом. И, будь у меня шанс все повторить, поступила бы точно так же и во второй раз.
– Хорошо. – Уэбстер почесал в затылке. – Рене Оберман, ради всего святого. И каковы ваши шансы доказать, что Кинер был убит?
– Мы это докажем, – заверила его Ева, – потому что он и вправду был убит.
– Всегда восхищался твоей уверенностью, Даллас. Сколько у нее в отделе? Десять человек?
– Двенадцать.
– Если это она, согласно показаниям Пибоди, заказала Кинера, выполнить заказ мог любой из них, кроме Гарнета.
– «Их мальчик», – напомнила ему Ева. – В отъеме работают две женщины. Остается девять. В ее распоряжении есть и рядовые по ротации, значит, подозреваемых еще больше. Кроме того, не исключено и даже вероятно, что она кое-кого рекрутировала вне своего отдела. Убийство мы раскроем, Уэбстер, но у меня есть доступ лишь к самым общим данным по ней, по ее отделу, по всем остальным, кто может привлечь мое внимание. Я не могу копнуть глубже, не насторожив ее. Я затяну ее в процесс с помощью Кинера, отвлеку ее, пусть сосредоточится на мне, но я не хочу, чтобы она заерзала, как на муравейнике. Не с самого начала. Она не должна знать, что я подозреваю ее или кого-то из ее людей.
– У нас много способов в этом покопаться, никого не настораживая, но без согласия моего капитана это рискованно.
– Тебе придется как-то это обойти. И своим электронщикам ты не сможешь поручить поиск, – добавила Ева. – Тебе придется работать с Финн и Макнабом.
– Думаешь, все поверят, что я околачиваюсь в ОЭС ради кофе и пончиков?
– В ОЭС ты не найдешь кофе и пончиков. Они больше увлекаются шипучкой и энергетическими батончиками. Но штаб-квартирой по этому делу является мой дом. У нас есть компьютерная лаборатория, экипированная не хуже, чем ОЭС, а моего домашнего кабинета для наших целей вполне хватает.
– О да, я хорошо помню твой домашний кабинет.
Ева бросила на него насмешливый взгляд.
– Ну, значит, найдешь его без проблем.
– Дело шло бы куда эффективнее, если бы мы задействовали все ресурсы БВР.
– А ты так уверен, что в БВР все чисто, Уэбстер? Ты до сегодняшнего дня хоть раз принюхивался к Рене? Судя по твоему виду, держу пари, ответ – нет. А ты можешь гарантировать, что у нее нет кого-нибудь прикормленного в вашей норе? Кого-то, кто блюдет ее интересы?
– Ничего я не гарантирую, но я знаю людей, с которыми работаю в контакте, и в их число, безусловно, входит мой капитан.
– Но я этих людей не знаю. Я знаю, ты сделал запись нашего разговора. Если ты разболтаешь и это дойдет до Рене или Гарнета, считай, что ты выставил задницу Пибоди в тире. – Ева помедлила. Ее голос зазвучал холодно и деловито. – Я сломаю тебе руку, если только попробуешь выйти отсюда с диктофоном, пока не дашь мне слово ничего не разглашать. А если пойдешь с этой сломанной рукой к своему капитану, если только попытаешься поставить под удар моего детектива, мою напарницу, я тебя закопаю. Ты знаешь, я не шучу.
Их взгляды скрестились, Уэбстер глотнул еще воды.
– Да, Даллас, я знаю, ты не шутишь. Но и я не шучу. Я не выставлю задницу хорошего копа в тире.
– Тогда дай мне слово. Я поверю на слово, и мы сможем двигаться дальше. А если нет, я позвоню Уитни прямо сейчас. Может, у него и нет полномочий напрямую вмешиваться в процедуру БВР, зато он может запросто перевести тебя постовым в гребаный Квинс, и будешь ты там на перекрестке руками махать.
Уэбстер поставил бутылку, наклонился над столом и придвинулся к самому лицу Евы.
– Не угрожай мне, Даллас.
Ева повторила его движение.
– Слишком поздно.
Он отодвинулся от стола, встал, подошел к бару, где Крэк молча трудился на компьютере. Через минуту Уэбстер вернулся к столу с кружкой кофе. Ева знала, что напиток ударит по желудку, как горячая кислота из автомобильного аккумулятора.
– Даю слово, но не потому, что боюсь твоих дурацких угроз, а потому, что, повторяю, не больше, чем ты, хочу выставить задницу хорошего копа в тире.
– Упомянутая задница выражает признательность, – пробормотала Пибоди.
Уэбстер отхлебнул кофе, зашипел и выругался.
– Черт, ну и гадость. Мне нужны копии каждого бита информации, которая у тебя была, есть или будет.
– Получишь.
– Протоколы всех совещаний для архива БВР.
– Э, нет, с этим я согласиться не могу, Уэбстер, – перебила Ева, не давая ему возразить. – Все результаты, все оперативные и аналитические разработки будут регистрироваться, но я не хочу заставлять моих людей дрожать над каждым словом, чтобы, не дай бог, не рассердить БВР. Обещаю, что все мои контакты и разговоры с Рене Оберман, Уильямом Гарнетом и любым другим человеком, если я решу, что он замешан, будут записаны, скопированы и переданы для БВР. Я буду на прослушке, как и Пибоди.
– Ты собираешься сунуть Кинера ей под нос?
– Я собираюсь засунуть Кинера ей в зад.
– Каким образом?
«Ладно, – подумала Ева, – теперь он мой. Будет не только помогать, но и защитит мою команду, если БВР вздумает на нас наехать задним числом».
– Я прочла его досье и поняла, что он ее стукач. Кстати, это чистая правда. К тому же мой мифический стукач с ним знаком. Не волнуйся, я знаю, как справиться с ситуацией на том конце.
– А я знаю, как с ней справиться на этом. Но я должен хоть что-то сказать своему капитану. Итак… я получил возможную наводку на крупное дело, но мне нужно время. Хочу поработать в одиночку, все проверить, прежде чем докладывать в Бюро. Он меня, конечно, помурыжит, начнет выжимать детали, но он не станет меня душить, если я скажу, что мне нужно время.
Ева решила нажать на него для проформы.
– Сколько времени он тебе даст, если ты намекнешь на большое дело?
– Сколько надо. Я не стану лгать моему капитану. Кроме того, если я его проинформирую в этих пределах, мое участие в следствии будет считаться официальным. Это зачтется, когда мы возьмем Рене с ее веселыми человечками.
– Хорошо, – кивнула Ева.
– Ну а теперь, раз уж этот кофе меня не убил, я, пожалуй, приступлю к делу.
– Брифинг в шестнадцать ноль-ноль в штаб-квартире, – напомнила Ева.
– Я приду. – Уэбстер встал. – Ты все правильно сделала, Пибоди. На все сто. И это тоже зачтется.
Читать бесплатно другие книги:
