Ключ доблести Робертс Нора

— Омары? Из «Лучано»?.. — Зоя взяла одно канапе, поднесла к губам и закатила глаза от удовольствия.

— Нравится?

— Потрясающе! Все просто потрясающе. Я пытаюсь понять, как это вышло, что Зоя Маккорт сидит здесь, пьет шампанское и ест канапе из «Лучано». Фантастика! Ты пытаешься ослепить меня, Брэдли. И у тебя это получается.

— Мне нравится твоя улыбка. Знаешь, когда ты первый раз по-настоящему улыбнулась мне? Когда я принес стремянку.

— Я и раньше тебе улыбалась.

— Нет. Бог свидетель, как мне этого хотелось, но ты неправильно интерпретировала все мои слова и все время обижалась.

— Наверное… — Зоя помолчала, а затем рассмеялась. — Все так и было.

— Но я завоевал тебя — или начал завоевывать — при помощи стремянки из стекловолокна.

— Не знала, что это хитрый план. Думала, просто знак внимания.

— Внимательный план. Выпей еще шампанского.

Пока Брэд наливал ей, Зоя мысленно спорила сама с собой.

— Я тебя боялась.

— Прошу прощения?

— Я тебя боялась. И сейчас немного боюсь. И дома твоего боюсь. В первый раз я попала сюда, когда приехала по просьбе Мэлори. Вошла в этот большой, красивый дом и увидела картину, которую ты купил.

— «После заклятия».

— Да. Я была так потрясена — и картиной, и домом. Помню, сказала, что мне нужно домой к Саймону, моему сыну, а ты посмотрел на мою руку — нет ли на пальце обручального кольца.

— Зоя… Она покачала головой:

— И у тебя было такое лицо… Это меня оттолкнуло.

— Вероятно, ты с самого начала неправильно меня понимала. — Брэд взял свой бокал. — Я хочу кое-что рассказать о картине, и это даст тебе огромное преимущество в отношениях, которые междунами складываются.

Свидание. Отношения. Голова у нее снова пошла кругом.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Сейчас поймешь. Увидев эту картину, я был потрясен. На ней была изображена Дана, младшая сестра моего друга детства. Я был к ней очень привязан.

Он облокотился на стойку бара, непринужденный и элегантный в своем черном свитере. Между ними мерцал огонек самодельной свечи, Брэд сосредоточил на нем взгляд и продолжил:

— Вторая принцесса оказалась вылитая Мэлори. Разумеется, тогда я еще не был с ней знаком. Но не она заставила меня остановиться, задуматься и присмотреться повнимательнее.

Брэд взял Зою за подбородок.

— Вот это лицо. Потрясающее лицо. У меня перехватило дыхание. Я был просто сражен. Я должен был купить картину. За любую цену.

— Мы связаны… — Зоя почувствовала, что у нее пересохло в горле, но не могла заставить себя поднять бокал и поднести к губам. — Тебе суждено было купить это полотно.

— Да. Я пришел к такому же выводу. Но сейчас речь не об этом. Я должен был купить картину, чтобы иметь возможность видеть это лицо. Твое лицо. Я знаю каждую его черточку. Форму глаз, губ. Я провел много времени, изучая его. Когда в тот день ты вошла в комнату, я был не просто ошеломлен… Подумал: она ожила, вышла из картины и стоит здесь.

— Но на картине не я.

— Тогда я ничего не соображал. Целую минуту ничего не слышал, кроме ударов собственного сердца. Пока я пытался думать, едва сдерживаясь, чтобы не схватить тебя — просто для того, чтобы убедиться, что ты не исчезнешь, как дым, — все остальные мирно беседовали. Я был вынужден говорить с тобой, делать вид, что все нормально, а пол просто уходил из-под моих ног. Ты и представить не можешь, что происходило у меня внутри.

— Нет. Наверное… нет, — с трудом проговорила Зоя.

— Ты сказала, что тебе нужно домой к сыну, и твои слова потрясли меня. Неужели ты могла принадлежать кому-то другому — раньше, чем у меня появится шанс? Поэтому я посмотрел на твою руку, увидел, что кольца нет, и подумал: «Слава богу, она свободна».

— Но ты меня даже не знал.

— Теперь знаю, — Брэд наклонился и поцеловал ее в губы.

— Эй! Вы теперь все время будете этим заниматься?

Брэд отстранился, коснулся губами лба Зои, потом повернулся к Саймону.

— Конечно. А чтобы ты не чувствовал себя обделенным, я тебя тоже поцелую.

Саймон возмущенно фыркнул и спрятался за спину матери.

— Целуй ее, если тебе так хочется кого-то поцеловать. Мы скоро будем есть? Я проголодался.

— Стейки уже почти на огне. Ну, приятель, ты смирился с тем, что это будет лягушка?

После обеда и матча-реванша видеоигры, когда глаза Саймона уже стали слипаться и он растянулся на полу игровой комнаты, Зоя позволила себе скользнуть в объятия Брэда. Насладиться поцелуем.

«Все-таки волшебство есть», — подумала она. Это волшебный вечер.

— Мне нужно отвезти Саймона домой.

— Останься, — Брэд потерся щекой о ее щеку. — Останьтесь — оба.

— Для меня это серьезный шаг. — Зоя склонила голову ему на плечо. Она знала, что остаться очень легко. Просто нужно не размыкать объятия. Но серьезные шаги требуют серьезных размышлений. — Я не собираюсь водить тебя за нос, но мне нужно подумать. И сделать то, что будет правильным.

«Для всех нас», — мысленно прибавила Зоя. Вслух она сказала другое:

— Помнишь, я говорила, что удивляюсь, как здесь оказалась? Теперь я должна понять, что будет дальше.

— Я не хочу, чтобы ты страдала. Чтобы мы страдали.

— Этого я не боюсь. Нет, неправда! Боюсь. Но я боюсь тебе навредить. Я еще не рассказала о вчерашнем происшествии. Не хотела при Саймоне…

— Что случилось?

— Давай пойдем в другую комнату. Вдруг он проснется?

— Это был Кейн, — сказал Брэд. — Ладно, идем в гостиную. Рассказывай.

Зоя рассказала, ничего не утаив. Брэд потер подбородок.

— Ты этого хотела? Жить в Нью-Йорке, иметь престижную работу?

— Насчет Нью-Йорка не знаю. Это мог быть Чикаго, Лос-Анджелес или любой другой город. Место, где я никогда не была.

— Потому, что ты была несчастна, или потому, что там работа, о которой ты мечтала?

— И то, и другое, — она пожала плечами. — Не помню, чтобы я считала себя несчастной, но ведь именно так и было… Мир, в котором я жила, был маленьким и ограниченным. И моя жизнь тоже.

Она посмотрела в окно на лужайку и темную ленту реки.

— На самом деле мир велик и не все в нем предопределено. Я много об этом думала, много мечтала. О незнакомых людях и незнакомых местах.

Удивляясь самой себе, Зоя повернулась и увидела, что Брэд спокойно наблюдает за ней.

— Впрочем, все это не относится к делу.

— Не согласен. Что делает тебя счастливой?

— О, много чего! Не хочу, чтобы ты думал, что я все время грустила. Вовсе нет! Мне нравилось учиться в школе. Я хорошо успевала. Любила узнавать новое. Особенно хорошо мне давалась математика. Я вела мамину бухгалтерию, заполняла налоговые декларации. Следила за оплатой счетов. У меня все отлично получалось. Я думала, что могу стать бухгалтером и даже экономистом. Буду, например, работать в банке. Я хотела учиться в университете, получить хорошую работу, переехать в большой город. Иметь свою квартиру. Добиться чего-то в жизни. Чтобы люди меня уважали или даже восхищались мною, как хорошим специалистом.

Зоя вздохнула и подошла к камину.

— Мою маму всегда раздражало, когда я об этом говорила. И еще то, что я следила за своими вещами, старалась содержать их в порядке. Она говорила, что я считаю себя лучше других, но это неправда.

Сдвинув брови, она смотрела на огонь. Немного помолчала и продолжила:

— Вовсе нет. Я просто хотела сама стать лучше.

Думала, что если буду умной, то получу хорошую работу, перееду в город и, глядя на меня, никто не скажет: «Девчонка из какой-то дыры… Выросла в трейлере».

— Зоя…

Она покачала головой.

— Именно так люди и думали, Брэдли. Это ведь правда. Мой отец слишком много пил и сбежал с другой женщиной, оставив матери четверых детей, пачку неоплаченных счетов и передвижной дом из двух секций. Одевалась я по большей части в то, что дарили люди. Ты не знаешь, что это такое.

— Нет, не знаю.

— Некоторые руководствуются в таких случаях добротой и состраданием, но большинство желают почувствовать свое превосходство. Может, они и не скажут: «Смотрите, что я сделал для этой бедной женщины и ее детей», но на лицах все будет написано.

Зоя оглянулась на Брэда. Щеки ее пылали от стыда.

— Это ужасно… Я не желала, чтобы кто-нибудь мне что-то давал. Хотела заработать сама. Я трудилась, откладывала деньги, строила грандиозные планы. А потом забеременела.

Зоя тяжело вздохнула и немного помолчала, вспоминая, как это было.

— Я поняла, в чем дело, только на третьем месяце. Думала, у меня переутомление или что-то в этом роде. Чувствовала себя плохо, поэтому пришлось пойти в больницу. Там они мне и сказали. Девять недель. Господи, девять недель, а я была такой дурой, что ни о чем не догадалась.

— Ты сама еще была ребенком, — у Брэда сердце разрывалось от жалости. — Не дурой, а просто ребенком.

— Я была достаточно взрослой, чтобы забеременеть. Достаточно взрослой, чтобы понять, что это значит. Я так испугалась!.. Не знала, что со мной будет. Я не сказала матери — по крайней мере, сразу. Пошла к своему парню. Он тоже испугался и, наверное, немного рассердился. Правда, потом заявил, что все устроит. Я почувствовала себя лучше. Успокоилась. Пришла домой и призналась маме.

Зоя тяжело вздохнула и прижала пальцы к вискам. Она не собиралась все это рассказывать, но, начав, уже не могла остановиться.

— Я до сих пор вижу эту картину… Вот мать сидит под вентилятором. Было жарко, ужасно жарко. Она посмотрела на меня, встала и ударила. Я ее не винила и не виню, — сказала Зоя, услышав, как Брэд скрипнул зубами. — Ни тогда, ни сейчас. Я убегала от нее, чтобы встречаться с Джеймсом, и должна была расплачиваться. Я не виню маму за то, что дала мне пощечину, Брэд. Я ее заслужила…. Но я виню ее за то, что произошло потом. Она злорадствовала, видя, что я попала в беду — точно так же, как она со мной. Давала понять, что я не лучше ее, несмотря на все мои фантазии и планы. Я виню ее за то, что она заставляла меня чувствовать себя ничтожеством, превращала ребенка, которого я носила, в наказание.

— Она была не права, — от этой спокойной констатации факта у Зои перехватило дыхание. — А что отец Саймона?

— Ничего он не устроил… Не хочу сейчас об этом вспоминать… В подсказке Ровены говорится о дорогах и развилках. Тогда я выбрала свой путь. Бросила учиться и пошла работать. Сдала экзамен по программе средней школы, получила аттестат, а потом лицензию парикмахера и уехала.

— Постой! — Брэд поднял руку. — Ты уехала одна, в шестнадцать лет? Беременная. А твоя мать…

— Я ее не спрашивала. — Зоя повернулась к нему. За ее спиной потрескивал огонь. — Я уехала на седьмом месяце, потому что не хотела растить ребенка в этом проклятом трейлере. Я выбрала свой путь, — повторила она. — Возможно, эта дорога привела меня к Вэлли, к Ворриорз-Пик и всему этому.

Наверное, ей нужно все рассказать. Наверное, ей нужно вернуться назад, шаг за шагом, чтобы увидеть все.

И чтобы он увидел.

— Меня бы здесь не было, если бы я сделала другой выбор, если бы не полюбила Джеймса и не забеременела от него. Меня бы здесь не было, если бы я поступила в университет, получила образование, потом хорошую работу и летала на неделю в Рим. Я должна выяснить, что все это значит и как связано с ключом, потому что пообещала, что попытаюсь его найти. И я должна выяснить, не поэтому ли я оказалась здесь, с тобой. Бог свидетель, иначе в моем присутствии здесь нет никакого смысла.

— Еще какой смысл — независимо от того, что тебя сюда привело.

— Ты меня слушал? — спросила Зоя. — Разве ты не понял, откуда я?

— Я слышал каждое твое слово, — Брэд улыбнулся. — Ты самая удивительная женщина из всех, что мне встречались в жизни.

Зоя посмотрела на него и в отчаянии всплеснула руками.

— Я тебя совсем не понимаю! А может быть, и не должна понимать. В любом случае нам с тобой есть о чем подумать, потому что мир велик и не все в нем предопределено. Мы несем ответственность не только за наш мир, Брэдли.

— Все идет по кругу, — кивнул он. — И все взаимосвязано.

— Вот поэтому я и спрашиваю себя, какой выбор мне следует сделать: отвергнуть тебя или принять?

Улыбка Брэд стала хулиганской.

— Только попробуй отвергнуть!

Зоя покачала головой:

— А если я приму тебя и между нами возникнет что-то настоящее, что произойдет, если мне снова придется выбирать?

Брэд положил руки ей на плечи, потом обхватил ладонями лицо.

— Зоя, между нами уже что-то возникло — настоящее.

Как ей хотелось в это верить!

По дороге домой, глядя на убывающую луну, Зоя подумала, что в ее серебристом свете все кажется ненастоящим.

8

— О боже! Лимузин, шампанское и омары! — воскликнула Дана.

Она вместе с подругами устанавливала этажерку из кованого железа на общей кухне.

— Шикарно, — согласилась Мэлори. — Думаю, Брэд должен научить Флинна, как устраивать шикарные свидания.

— В этом-то и дело, что шикарные… Я привыкла к мужчинам, которые предпочитают пиво, гамбургеры и автомобили класса «универсал». Это было чудесно, просто замечательно, но слишком похоже на сон.

— Что-то не так? — спросила Дана.

— Нет, — Зоя сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Но я начинаю испытывать к нему серьезные чувства.

— Повторяю: что-то не так?

— Давай посмотрим, как обстоят дела. Мы с Брэд-ли с разных планет. Я пытаюсь открыть собственное дело, которое будет отнимать у меня каждую свободную минуту. Это не считая того, что еще десять лет нужно воспитывать Саймона. У меня осталось три недели, чтобы найти последний ключ от шкатулки с душами принцесс, и если мы будем играть в «горячо — холодно», то я отморожу себе все части тела.

— Знаешь, я никогда не слышала, чтобы кто-то отморозил себе все части тела сразу, — заметила Дана. — Интересно, почему.

Она выбрала одну из красивых жестяных коробок чая, которые принесла с собой, и поставила на этажерку. Потом склонила голову, критически оценивая результат. Осталась довольна и пристроила рядом остальные.

— Давайте говорить серьезно, — сухо сказала Мэлори, ставя на полку повыше чашу ручной работы из своих запасов. — Ни бизнес, ни Саймон не могут быть причиной, чтобы отказать мужчине, который тебе нравится. Если, конечно, ты считаешь его хорошим человеком.

— Конечно, Брэдли Уэйн мне нравится. Ни одна женщина не устоит перед ним — даже если будет в коматозном состоянии. И он хороший человек. Я боялась в это верить, но Брэд действительно хороший человек.

Зоя поставила рядом с чашей ароматическую свечу.

— Все было бы гораздо проще, будь он другим. Тогда я, возможно, смогла бы выкроить время на страстное, безумное приключение, а потом мы бы расстались без сожалений.

— Не рановато ли думать о расставании и сожалениях? — спросила Мэлори.

— У меня в жизни была одна постоянная величина — Саймон. Теперь к ней добавились вы. И то и другое мне кажется чудом. На третье чудо я не рассчитываю.

— И меня еще считают пессимисткой, — пробормотала Дана. — Ладно, есть идея. — Она переставила жестянки по-другому. — Считай Брэда ответственный парнем. Так что, если вы решитесь на страстное, безумное приключение, за результат будете отвечать оба. Да, не забывай информировать нас о подробностях. И еще помни: хотя за последний ключ отвечаешь ты, мы одна команда, и не только ты рискуешь отморозить себе все части тела.

— Разумно, — согласилась Мэлори, добавляя к композиции поднос, расписанный вручную. — Наверное, пора устроить официальную встречу. Соберем вместе шесть умных голов и попробуем что-нибудь придумать.

— И возможно, разберем завалы в одной из этих голов — моей. — Зоя прибавила еще одну свечу и отступила в сторону, освобождая место для Мэло-ри, которая водрузила на верхнюю полку высокую вазу и две фарфоровые статуэтки.

— Какие там могут быть завалы, — возразила Дана. — Ты выдвигаешь идеи, думаешь, разбираешься. Задача обретает форму вроде этой этажерки. Немного здесь, немного там, потом отходишь назад, смотришь, что получилось, что нужно добавить или изменить.

— Надеюсь. Не хватает книги. — Зоя кивком указала на полки.

— Сейчас добавим. — Дана подошла к ней и облокотилась на плечо. — Здорово. Я, конечно, понимаю, что это всего лишь кухонная этажерка, но выглядит потрясающе.

— Похожа на нас, — довольная Мэлори обняла Зою за талию. — А знаешь, когда будет еще лучше? Когда в «Капризе» появятся люди.

Наверху Зоя взобралась на стремянку, чтобы повесить полочки над специальными раковинами для мытья волос. Работая, она еще раз мысленно перебирала намеченные на неделю дела.

Нужно выкроить время, чтобы посидеть за компьютером. Не только в поисках информации, но и для того, чтобы составить перечень услуг для салона.

Интересно, можно ли купить бумагу такого же цвета, как стены? Что-нибудь особенное.

И еще надо окончательно определиться с ценами. Стоит ли сбросить доллар по сравнению с конкурентами в городе или лучше, наоборот, прибавить два, чтобы получить прибыль?

Зоя собиралась использовать материалы и предлагать товары лучшего качества, чем другие салоны в Вэлли, но они обходятся дороже. Кроме того, в «Капризе» будет более изысканная атмосфера.

В других салонах посетителям — нет, клиентам, поправила она себя; правильнее называть их клиентами — не дают минеральную воду со льдом и травяной чай. И не кладут специальную подушку с ароматическими травами во время маникюра.

Зоя повесила полки, вытерла тыльной стороной ладони лоб и стала спускаться по своей чудесной стремянке.

— Какой красивый цвет.

Она вздрогнула от неожиданности, схватилась за лесенку и повернулась. Рядом стояла Ровена.

— Я не слышала, как вы…

Она материализовалась из воздуха?

— Прошу прощения, — глаза Ровены искрились смехом — богиня догадалась, о чем думает Зоя. — Мэлори и Дана сказали, что вы наверху. Я в восхищении от того, что вы втроем сделали. Не терпелось посмотреть, как тут у вас. Чудесный цвет.

— Мне хотелось создать радостную атмосферу.

— У вас получилось. Я не помешала?

— Нет, я уже закончила. Полочки для шампуня, кондиционера и других средств. Здесь будут мойки для волос.

— Понятно.

— И рабочие места парикмахеров. — Зоя взмахнула рукой. — Там стационарные фены, стойка администратора и место для ожидания. Я собираюсь поставить диван, пару кресел и мягкую скамейку. Там расположится мастер маникюра. Для педикюра я заказала специальное кресло с подогревом. Это будет наше ноу-хау. Ой! Вам, наверное, неинтересно меня слушать….

— Наоборот. — Ровена прошлась по залу, заглянула в соседнюю комнату. — А здесь?

— Одна из процедурных. Массаж лица. В комнате напротив — общий массаж и обертывание. Я собираюсь предложить очищающее обертывание и потрясающие парафиновые манипуляции. Для пилинга уже заказала специальный аппарат.

— У вас грандиозные планы.

— Я давно все придумала и уже поверила, что моя мечта осуществляется. Мы собираемся открыться первого декабря. Я мало внимания уделяла ключу, Ровена. Просто не понимаю, где его искать.

— Важное не бывает простым. Вы это знаете, — прибавила Ровена, рассеянно погладила Зою по плечу и вернулась в главный зал салона. — Тут вам тоже нелегко.

— Но здесь обычная работа… Шаг за шагом. — Она улыбнулась, заметив удивленно поднятую бровь Ровены. — Ладно, я поняла. И так шаг за шагом.

— Расскажите, как ваш сын.

— У Саймона все хорошо. Сегодня он в гостях у приятеля. Вчера мы обедали у Брэда.

— Правда? Уверена, что вам понравилось.

— Я понимаю, что вы не вправе мне рассказать все, но тем не менее спрошу. И не ради себя. Я умею держать удар.

— Нисколько не сомневаюсь в этом. Вам пришлось выдержать не один удар.

— Столько, сколько положено. Я согласилась искать ключ, как и Мэлори с Даной. Но Брэдли Уэйн не подписывал договор! Мне нужно знать, не заставили ли его влюбиться в меня, чтобы я использовала чувства Брэда при поисках ключа.

Ровена остановилась у зеркала и обычным женским жестом поправила волосы.

— Что вас натолкнуло на такую мысль?

— То, что он влюбился в принцессу на картине, Каину, а я просто оказалась похожа на нее.

Ровена достала из коробки, стоящей на столешнице, флакон шампуня и внимательно прочитала надпись на этикетке.

— Почему вы себя так мало цените?

— Вовсе нет! Я не утверждаю, что Брэд не мог заинтересоваться и не заинтересовался мной. Такой, какая я есть. Но началось-то все с картины!

— Он купил картину. Сделал выбор. И эта дорога привела к вам. — Ровена поставила флакон на место. — Интересно, правда?

— Я хочу знать, был ли это его выбор.

— Об этом нужно спрашивать не только меня. А ответ заключается в том, что вы не готовы ему верить. — Ровена взяла другой флакон, открыла и понюхала. — Вы хотите от меня обещания, что Брэд не пострадает. Я не могу этого сделать и не сомневаюсь, что Брэдли был бы оскорблен, узнай он о вашей просьбе.

— Пусть обижается. Я должна была спросить. И вот еще что… — Зоя беспомощно развела руками. — Наверное, это не имеет значения. Мы думали, что Кейн опять выйдет на сцену, теперь во всеоружии, а он просто отмахнулся от меня, как от мухи. Похоже, он не очень беспокоится, что я могу найти ключ.

— Игнорируя вас, Кейн разрушает вашу уверенность в себе. И вы облегчаете ему задачу.

Зою удивил тон Ровены.

— Я не говорила, что сдаюсь… — начала она, но тут же замолчала и тяжело вздохнула. — Черт! Кейн знает меня лучше, чем я думала. Он играет со мной. Всю жизнь люди меня игнорировали или говорили, что я не могу делать то, что мне больше всего хочется.

— Вы доказали, что они не правы, так? Теперь докажите, что не прав Кейн.

В нескольких милях от «Каприза», в закусочной на Мэйт-стрит, Брэд подвинулся, освобождая место для Флинна. Напротив расположился Джордан, вытянув под столом длинные ноги и внимательно изучая меню.

— Ассортимент у них не меняется уже шестьдесят лет, приятель, — заметил Хеннесси. — Ты должен знать меню наизусть. Мне самому нужно взбодриться, — прибавил он и подвинул себе кофе Брэда.

— Почему ты всегда садишься рядом со мной и взбадриваешься моим кофе? Почему не сесть к нему и не отобрать чашку у него?

— Я приверженец традиций. — Флинн улыбнулся подошедшей к ним официантке. — Привет, Люси! Мне сэндвич с телятиной.

Девушка кивнула и записала заказ.

— Слышала, что вы были на заседании городского совета. Что там происходило?

— Да обычные разговоры ни о чем.

Официантка хихикнула и повернулась к Джордану.

— А вы что будете?

Когда она удалилась на кухню, Флинн откинулся на спинку стула и повернулся к Брэду.

— Я слышал, что мистер Уэйн вчера прислал лимузин длиной с милю, чтобы отвезти одну даму к себе на обед с шампанским и омарами.

— Длина у него всего полмили, и вообще, откуда ты все знаешь?

— У меня нюх на новости, — Флинн постучал кончиком пальца по носу. — Однако мои источники не рассказали, чем все это закончилось.

— Я побил Саймона в «Рестлинг», но он победил меня в «Большом автоугоне».

— Тебя отвлекала та самая дама, — вынес свой вердикт Джордан. — Готов поспорить, парнишка был в восторге от лимузина.

— Да. Зоя тоже. Вы помните ее слова? Она никогда не качалась в гамаке. — Помрачнев, Брэд забрал кофе у Флинна. — Как можно за всю жизнь ни разу не лежать в гамаке?

— Теперь ты решил купить Зое гамак, чтобы она могла лежать в нем сколько влезет, — предположил Флинн.

— Наверное.

— Значит, ты… — Джордан закатил глаза. — Послушайте, у меня есть тост. — Он стал серьезным. — Зоя потрясающая женщина. Она заслуживает отдыха — того, чтобы кто-то снял часть груза с ее плеч.

— Работаю над этим. Кстати, как бы ты отнесся к тому, если бы к твоей матери кто-то подкатил с серьезными намерениями?

— Не знаю. Никто не подкатывал… Вернее, она никому не позволяла этого сделать. Не могу сказать ничего определенного. Наверное, все бы зависело от того, кто он и как к ней относится. Ты серьезно?

— Похоже.

— Вот мы и вернулись к тому, с чего начинали. Их трое, нас трое. Очень символично.

— Действительно, но мне кажется, нам нужно кое-что обсудить. Интересно, какая у тебя роль в пьесе, в которой мы все участвуем? — Флинн почесал затылок.

Подошедшая к столику Люси поставила перед ними тарелки, и каждый принялся за выбранные сэндвичи.

— Я уже думал, — сказал Брэд. — Полагаю, в основном подсказка имеет отношение к тому, что происходило с Зоей, или к тому, что она делала до того, как на ее горизонте появился я. Однако все это привело ее в Вэлли. Значит, если предположить, что я тоже в этом участвую, подсказку можно связать с тем, что случилось со мной и что я делал до встречи с Зоей. Со всеми событиями, которые привели меня сюда.

— Дороги разные, судьба одна, — кивнул Джордан. — Такова гипотеза. Теперь ваши дороги пересеклись.

— Вопрос в том, что ты делаешь сейчас, — заметил Флинн. — И где принцесса с мечом на боку вступит в битву.

— Зоя не будет сражаться одна, — поднял ладонь Брэд. — И вообще меч все время в ножнах. На моем полотне он лежит рядом с гробом, на картине в Ворриорз-Пик висит на боку Каины.

— А на полотне, изображающем короля Артура, он заключен в камень. На том, что купил я, — прибавил Джордан.

— У нее не было возможности обнажить меч, — сказал Брэд, вспоминая бледное, неподвижное лицо на своей картине. — Может быть, мы должны дать ей этот шанс?