Мужчины о любви. Современные рассказы Аксенов Василий

Олег Рой

Семь признаков счастья

«Семью семь – сорок семь, семью семь – сорок семь, семью семь…» Да знаю, знаю, что совсем не сорок семь, но вот привязалась же эта нелепая считалка, и все никак от нее не отделаюсь. Бывает такое – иногда какая-то навязчивая мысль преследует вас повсюду, словно мотив назойливой песни, без спроса ворвавшийся в голову в магазине или маршрутном такси. Вы бы уже и рады забыть об этой прилипчивой мелодии, но невольно то и дело ловите себя на том, что все еще напеваете ее. И кажется, уже давно пора с ней распрощаться. Но вы повторяете ее снова и снова… А потом приходите домой, набираете в поисковике обрывки строк – начинаете искать, перебирая песню за песней, исполнителя за исполнителем, пока не найдете. И когда найдете, наконец-то успокоитесь.

Однажды так случилось и со мной. Вот только прицепилась ко мне не песенка.

Известная косметическая фирма, лицом которой я являюсь, решила обновить свою рекламу. Начались съемки новых роликов. И в самый разгар этой довольно изматывающей и напряженной работы у меня в голове вдруг начало вертеться число «семь». Прицепилось и стало мерещиться везде. Конечно, возникло оно совсем неслучайно, это число было частью слогана, который сопровождал видеоряд рекламируемых средств по уходу за кожей. Компания, а вместе с ней и я убеждали потенциальных покупательниц в том, что регулярное использование этих средств успешно устраняет семь признаков возрастных изменений кожи.

И вот, стоя перед камерами, привычно улыбаясь и произнося заученный текст, я все время думала об этом загадочном числе. Почему не пять признаков и не шесть? Не восемь? А именно семь. Что такого в этом загадочном числе? Это ведь совсем непростое число, с ним связано много важных вещей. Семь дней недели, семь нот, за семь дней Бог сотворил мир, семь чудес света, семь цветов радуги, семь звезд в созвездии Большой Медведицы, семь ветров, и даже седьмое небо, которое мы упоминаем, пытаясь выразить высшую степень счастья. Каждое словосочетание с семеркой казалось мне ярким, искрящимся – из тех, что доходят до самого сердца. Особенно мне нравилось думать о седьмом небе и о том, как было бы здорово, если бы косметологи придумали чудо-крем, способный круглый год поддерживать хорошее настроение и помогать радоваться жизни, даже в самые трудные минуты. «Семь признаков счастья…» – вдруг подумала я, давая название этому крему. И это название пришло ко мне так легко, будто давно было на слуху, но все мои попытки вспомнить, где же я могла его услышать, ни к чему не привели.

Съемки наконец-то закончились, и я отправилась домой. Странное дело – по дороге мне повсюду встречалось число «семь». Стоило, например, посмотреть на циферблат часов, как там обязательно высвечивалось 07, 17, 27. Чек, полученный в магазине, в итоговой сумме содержал в себе аж две семерки. А пока я ждала зеленого сигнала светофора на перекрестке, меня обрызгала машина с номером HH * HM 757. Несмотря на то, что номер был европейский и в углу гордо красовалось колечко из звезд на синем фоне, за рулем явно сидел не европеец, а какой-то хам, не иначе. Москвичи, как известно, тоже не особо вежливы, но быть забрызганной иностранцем вдвойне обидно – я всегда считала, что европейские водители отличаются от родных отечественных в лучшую сторону. С досадой взглянув на заляпанные полы своего любимого желтого плаща, я искренне пожалела, что не поехала сегодня на своей машине, а решила влиться в ряды пешеходов, только чтобы не стоять на Садовом кольце в пробке в час пик.

Надо ли говорить, что, переступая порог своей квартиры, я надеялась оставить «цифровое помешательство» этого дня за закрытой на два замка дверью? И поначалу мне это определенно удалось. Горячий душ, смывший дневную усталость, наспех разогретый ужин, голос Джо Дассена, льющийся из музыкального центра, и бокал легкого красного вина отлично мне в этом помогли. Я расслабилась, выкинула из головы все ненужные мысли и попыталась сосредоточиться лишь на завтрашней съемке (мне еще нужно было не только ознакомиться со сценарием, но и выучить новый текст).

Однако только я начала понемногу отходить от тяжелого дня… как мой покой внезапно нарушил звонок мобильного на журнальном столике, бесцеремонно вклинившись в песню французского исполнителя. Я даже вздрогнула, настолько неожиданно прозвучал звонок, а когда взяла в руки телефон, непроизвольно закрыла глаза, так как на дисплее высветился номер, начинавшийся с трех семерок. Отвечать мне не хотелось, однако и мое желание больше не иметь сегодня ничего общего с цифрой «семь» показалось мне смешным, поэтому, нажав кнопку вызова, я уверенно произнесла: «Алле…»

Приятный женский голос, практически перебив меня, весело поинтересовался, не помню ли я некую Таню, и тут я окончательно растерялась.

– Простите? – выдавила я, не зная, как реагировать. С одной стороны, мне не хотелось обижать эту неизвестную мне Таню, ведь ее голос не вызвал в моей памяти абсолютно никаких негативных ассоциаций. Но с другой стороны, я с трудом удержалась, чтобы не сказать ей, что если уж она звонит незнакомым людям, то сначала следует просто представиться, а не играть в угадайки. Я же ей не мама, не сестра и не подруга. Ни под первое, ни под второе, ни под третье я не подходила – детей не имела, подругам предпочитала друзей и всю жизнь была единственным ребенком в семье.

– Яночка, неужели ты не узнаешь меня?! – со смехом воскликнула Таня, и тут я ее узнала. Ее смех мгновенно перенес меня в те времена, когда каждое лето я отдыхала с родителями в Сочи. За соседним столиком в столовой санатория собиралась веселая компания студентов-москвичей, среди которых и была эта смешливая Таня. Мои родители довольно сдержанно восприняли такое соседство, а мне эти ребята нравились. Они были яркими, заводными, шумными, и для меня проводить с ними время было настоящим праздником. Несколько лет подряд мы встречались летом в Сочи, и, несмотря на то что Таня была на целых семь лет старше (вот, опять это число!), мы с ней крепко сдружились. Потом даже не раз пересекались в Москве. Но в дальнейшем наши пути разошлись. Таня вышла замуж и все реже стала откликаться на мои предложения встретиться. Потом и моя жизнь завертелась-закружилась – институт и карьера модели отнимали все мое свободное время, – так что стало не до старых знакомых.

– Теперь узнаю, – улыбнулась я в трубку. – Как ты? Чем занимаешься? Ты в Москве?

Мне было интересно узнать о старой знакомой абсолютно все, ведь прошло довольно много времени – почти целая жизнь. Я совершенно искренне обрадовалась Таниному звонку, приятно было осознавать, что она вдруг вспомнила обо мне – после стольких-то лет! Но с другой стороны, неожиданные звонки нередко заставляли меня насторожиться. Я, конечно, не Клаудия Шиффер, и даже никогда не выигрывала конкурс «Мисс Россия», но все же некоторую известность успела приобрести, и старые «друзья» часто всплывали в моей жизни, если им требовалась какая-то помощь. Но от Тани я никаких просьб о помощи не ждала – помнила, что она в жизни привыкла всего добиваться сама. Так же, как и я.

– Все, все расскажу, – жизнерадостно прощебетала она, – давай лучше встретимся. Я тебе такое расскажу, с ума сойдешь! Если бы ЭТО произошло не со мной, я бы не поверила, что так бывает, – заверила меня Таня, а потом таинственно добавила: – И все – представляешь? – связано с числом «семь»!

Я невольно вздрогнула. Мне уже всерьез начало казаться, что семерка меня преследует. Ну, или я становлюсь параноиком. Тут было над чем задуматься…

Но все же я с радостью согласилась встретиться с Таней, и уже следующим вечером мы сидели в кафе, наслаждаясь обществом друг друга и вглядываясь в такие знакомые и в то же время немного подзабытые черты друг друга.

Признаться, я ждала и одновременно боялась этой встречи. В моей памяти Таня оставалась веселой студенткой, на которую просто невозможно было не обратить внимания: ладная фигурка, правильные черты лица, заразительная улыбка и копна шелковистых, черных, словно вороново крыло, волос. Молодые люди слетались к ней, как мотыльки на пламя, и поэтому мне бы очень не хотелось, чтобы за эти годы она изменилась. Я боялась встретить усталую располневшую женщину, измотанную жизненными проблемами. Но к счастью, ничего подобного не произошло, и время нам обеим только пошло на пользу. Таня выглядела потрясающе. Ее ухоженное, сияющее лицо все так же притягивало взгляды, а глаза излучали счастье, как два прожектора в ночи.

– Забегаю я, значит, в магазин, – весело щебетала она, – смотрю: ты рядом с моей полкой!

Помня Танину привычку проглатывать половину слов в предложении, если она что-то рассказывала, я мысленно перевела ее сообщение: она увидела рекламный плакат с моим изображением возле стенда с косметикой.

– Думаю, умру, но найду! – продолжала стрекотать Таня. – Мне столько нужно тебе рассказать! Это целый роман! В общем, слушай.

И она начала рассказывать.

В Таниной жизни и правда было много всего удивительного, и что самое интересное, вся ее жизнь была связана с магическим числом «семь». Это число стало для нее синонимом счастья, амулетом удачи, заветным талисманом.

Впервые она заметила, что семерка приносит удачу, когда ей исполнилось семь лет, как раз накануне первого сентября. Отправляя единственную дочь в первый класс, Танины родители, помимо ручек, пенала, тетрадок и дефицитного набора фломастеров из семи цветов, подарили ей и еще несколько необыкновенных вещей: яркий заграничный ранец с изображенной на нем диснеевской Белоснежкой в окружении семи гномов и прекрасно оформленную книгу с этими же персонажами. Иллюстрации к сказке «Белоснежка и семь гномов» были настолько красивыми, что Таня мгновенно влюбилась в книгу и не хотела расставаться с ней даже на минуту.

Уже вечером тридцать первого августа Таниным родителям пришлось пожалеть о своем подарке – дочь никак не хотела ложиться спать и все читала и читала книгу, и ничто не могло отвлечь ее от этого занятия. Ей ужасно хотелось узнать, что же будет в конце, но еще больше – кто этот прекрасный юноша, целующий спящую Белоснежку на последней странице. Лишь ласковые папины уговоры ближе к десяти вечера подействовали на Таню, и она согласилась отложить чтение до следующего дня.

– Танюша, Белоснежка обязательно приснится тебе, – пообещал папа, – ты не расстанешься с ней, даже если ляжешь спать.

– Правда?

– Правда, милая. Ведь вы с ней так похожи, доченька! Ты такая же добрая и красивая. Только тебе повезло гораздо больше: твои мама и папа очень сильно тебя любят и не хотят, чтобы завтра их малышка клевала носом и пропустила все самое интересное в первый школьный день.

Папа сумел подобрать правильные слова, и Таня, зардевшись от радости, прижалась к его груди. Однако книгу из рук не выпустила.

– А это кто? – наконец решилась спросить она и показала на принца.

– Прекрасный принц, – ответил папа и, мягко улыбнувшись, погладил ее по шелковистым волосам.

– Они поженятся? – задала Таня вопрос, не дававший ей покоя.

– Обязательно, – пообещал папа и серьезно кивнул. – Но только после того, как Белоснежка повзрослеет. Ложись спать, радость моя, и тогда тебе приснится прекрасный принц. Вырастешь и встретишь его.

Надо ли говорить, что после таких обещаний Танюша моментально побежала чистить зубы и надевать пижаму? Через несколько минут она уже спала – спокойно и крепко.

Первое сентября в том году выдалось по-настоящему сказочным: светило и пригревало осеннее солнце, из всех ближайших школьных дворов доносилась веселая музыка, и Таня, как и многие другие первоклашки, радостно подпевала: «Первокла-а-а-ш-ка, первокла-а-а-сник! У тебя сегодня праааздник!..» Держа по очереди за руку то одного, то другого родителя, она вприпрыжку бежала к школе с огромным букетом гладиолусов и ярким ранцем за спиной, а школьная форма словно символизировала начало нового этапа в ее жизни. Белые гольфы, накрахмаленный белый фартук, огромные белые банты – все это, такое новое и такое праздничное, как и у других, таких же возбужденно-радостных первоклассников, идущих на свои первые в жизни уроки, обещало новые яркие впечатления.

В ожидании начала торжественной линейки Таня нетерпеливо пританцовывала на месте и с любопытством разглядывала своих будущих одноклассников. Она не хотела казаться невоспитанной и потому старалась ни на ком не задерживать взгляд слишком долго, однако успела выхватить в ряду первоклашек мальчика в очках. Он стоял достаточно близко к ней, и за толстыми стеклами она смогла заметить его необыкновенные ресницы – длинные, густые и пушистые. «Как крылья бабочки!..» – подумала она. Мальчик так поразил Таню, что она уже не в силах была отвести от него взгляд, а он, видимо, почувствовав, что на него смотрят, вдруг повернул голову и тоже посмотрел на нее. От неожиданности Таня чуть не выронила букет и, перехватив гладиолусы покрепче, спрятала за ними лицо, а потом все оставшееся время торжественной линейки продолжала украдкой поглядывать на одноклассника.

В тот момент, когда их взгляды встретились, Таня влюбилась в мальчишку с фантастическими ресницами раз и навсегда… И хотя первая любовь редко бывает взаимной, Таня оказалась настоящей счастливицей, потому что мальчик тоже ее заметил. И даже более того – она его тоже поразила. Когда всех детей привели в класс и в честь первого сентября разрешили садиться кому как нравится, он, будучи достаточно расторопным, сразу занял одну из средних парт в первом ряду неподалеку от окна. Сел, а на соседний стул положил свой портфель и никому не позволил его убирать. А вот Таня растерялась и немного замешкалась в толпе школьников. Войдя в класс последней, она обвела взглядом парты, выискивая свободное место, и сразу отметила, что незанятыми остались только парта в последнем ряду и место по соседству с понравившимся ей мальчиком. Но разве могла она решиться и сесть с ним? Нет, нет… Ей оставалась только последняя парта, и она побрела к ней, хотя сидеть за ней ей совершенно не хотелось. Но в тот момент, когда Таня проходила мимо одноклассника с ресницами-бабочками, тот убрал со свободного стула портфель и с улыбкой кивнул, приглашая сесть рядом. От радости ее сердце чуть не выскочило из груди. Таня села рядом с мальчиком, но была так взволнованна, что не смогла даже выдавить из себя «спасибо», и весь «урок мира» просидела, едва дыша от счастья. А после школы Миша – так назвала мальчика учительница во время переклички – вызвался проводить Таню домой. Это было так приятно, что она никак не могла поверить, что все это происходит именно с ней. Конечно же, Таня согласилась и, все еще робея и смущаясь, позволила однокласснику нести кроме своего и ее портфель тоже. Они шли молча – оба смущенные, но ужасно довольные.

Уже прощаясь у Таниного подъезда, Миша сказал:

– А я живу там. – И показал на соседний дом. Для Тани это стало настоящей неожиданностью, ведь раньше она никогда не сталкивалась с Мишей.

Но скоро все объяснилось – оказывается, он был очень серьезным мальчишкой: много времени проводил дома, за книгами, и посещал спортивные секции. Он не был ботаником, как принято сейчас говорить. Отлично играл в футбол, даже несмотря на плохое зрение, и лучше всех в классе подтягивался на турнике. Он пользовался авторитетом у одноклассников, и главным образом потому, что был просто неисчерпаемым кладезем шалостей. Если бы не двойки за поведение, которыми Валентина Ивановна в сердцах награждала Мишу после его всевозможных проделок, он был бы круглым отличником.

Таня с Мишей дружили до седьмого класса. Были не разлей вода – сидели за одной партой, вместе гуляли, вместе делали уроки, а когда расходились по домам, то и из дома постоянно названивали друг другу, потому что не могли пробыть в разлуке и часу. Таня очень хорошо запомнила один день, когда они ходили в кино и после сеанса заглянули в кафе-мороженое. Тот день был особенный – лучше всякого праздника! Они съели каждый по две порции мороженого в вазочках – с шоколадом и с изюмом, – а потом еще выпили по молочному коктейлю. Но главное, конечно, было не это… Тогда они первый раз поцеловались. Миша пошел провожать ее до квартиры, но они не поехали на лифте, как делали обычно, а побежали по ступеням вверх: Таня, смеясь, впереди – Миша за ней. А на седьмом этаже, уже возле Таниной двери, Миша догнал ее и поцеловал. Это был их самый-самый первый поцелуй! Миша неловко ткнулся носом в ее щеку и коснулся обветренными губами ее плотно сжатых губ. Она тогда почувствовала и испуг, и радость одновременно, и эти эмоции были такими необыкновенными, словно ее вознесло на седьмое небо. О, это было абсолютное счастье! Счастье, которое, как была уверена Таня, не закончится никогда-никогда!

Но «никогда» наступило слишком рано – уже в конце учебного года.

Однажды Миша, как всегда, пошел провожать Таню до дому после школы. Все было как обычно, они, как всегда, держались за руки, но Миша был немного рассеян и молчалив, и это показалось Тане странным. Он не был грустным, а как раз наоборот, весь день чуть ли не прыгал от радости. А когда Таня спросила, чему он так рад, не ответил, а лишь махнул рукой и сказал, что расскажет позже. «Потом-потом…» Их прогулка затянулась. И Тане уже стало казаться, что если они еще не пятятся назад, к школе, то скоро обязательно начнут это делать – так медленно они шли.

– Давай присядем? – Миша кивнул в сторону Таниного двора. Они часто проводили время на старых качелях, поначалу просто соревнуясь, кто раскачается сильнее и взлетит выше, а потом в основном только Миша стал раскачивать Таню, причем всегда старался забросить ее как можно выше, до самого неба, пока она, звонко смеясь, не принималась умолять: «Все! Хватит! Боюсь-боюсь!..»

Таня пожала плечами и, подойдя к качелям, села на старую деревянную перекладину. Качели привычно скрипнули под ней, возвещая о своей готовности покатать. Миша устроился рядом, на соседней перекладине, и, взяв прутик, стал что-то чертить на утоптанной земле. Пока он собирался с мыслями, Таня молчала, – она не знала, о чем говорить, и только перебирала складки на школьном платье.

– Мы переезжаем… Ну, наша семья… А с сентября я буду учиться в другой школе, – наконец-то сказал Миша и тут же добавил: – Но это ничего, мы же сможем встречаться в выходные!

Протянув руку сквозь железные цепи, крепившие качели к опоре, он ободряюще пожал Танины пальцы.

– Когда? – только и спросила она, оглушенная новостью.

– В августе, – сказал Миша и, набрав в грудь побольше воздуха, затараторил: – Я сам только вчера узнал! Родители обменяли нашу квартиру! Мы будем теперь жить недалеко от университета, представляешь? Папа сказал, что он уже договорился и меня берут в математический лицей! Правда, еще нужно пройти собеседование… Но я пройду! Ты же знаешь, что пройду. – Таня видела, как Миша радовался этим перспективам, а сама чуть не плакала. Конечно, он поступит в престижный лицей при МГУ, в этом она ни капли не сомневалась, конечно, они смогут дружить и на расстоянии: будут созваниваться, встречаться по выходным или после уроков. К тому же другой район Москвы – это еще не другой город. Но в душе она ни в какую не хотела расставаться с любимым другом, потому что чувствовала: все очень сильно изменится – потому что теперь они не будут сидеть за одной партой и не будут жить в соседних дворах.

Лето пролетело незаметно. В августе Миша переехал в другой район Москвы, а в сентябре, когда Таня пришла в школу и обнаружила, что его место свободно, окончательно поняла, что вся ее жизнь теперь пойдет по-другому. Конечно же, Миша без труда поступил в престижный математический лицей, и теперь его ждало большое будущее – он не только получил доступ в мир точных наук, но и со временем имел шанс поступить в лучший вуз страны. Как и обещал, Миша звонил каждый день, рассказывал о своей учебе, новых друзьях, учителях, олимпиадах. Но со временем звонить стал все реже и реже, а через два месяца его звонки и совсем прекратились. Таня не знала, что думать. Она не понимала, почему самый близкий друг перестал с ней общаться. Какое-то время она пробовала звонить сама, но всякий раз, когда набирала Мишин домашний номер, попадала на его маму. В такие моменты Таня готова была провалиться сквозь землю от стыда, ей казалось, что она не должна была себя так вести – не должна навязываться бывшему другу, если сам он не находит времени ей позвонить.

– Здравствуйте, Ангелина Львовна. Это Таня. А Мишу можно? – скороговоркой, на одном дыхании, задавала она свой вопрос, чувствуя себя ужасно неловко.

– Здравствуйте, Таня, – размеренно и сухо отвечала Мишина мама. – А Михаила сейчас нет дома. Он в лицее.

После этих слов последняя Танина решимость испарялась, словно капли росы с цветка под палящим солнцем, и она тихо произносила:

– Спасибо. Тогда до свидания.

– Может, я могу что-то передать Михаилу? – спрашивала Ангелина Львовна, но каждый раз, когда она так говорила, Таня ловила себя на мысли, что вопрос свой она задает с фальшивым участием, сама же очень довольна тем, что бывшая одноклассница снова не поговорила с ее сыном. Хотя, возможно, Тане это только казалось.

– Нет, спасибо, – говорила она упавшим голосом, но потом спохватывалась: – Пожалуйста, передайте ему, что звонила Таня.

– Непременно передам, – слышала она в ответ. – Он вам перезвонит. Всего доброго.

Но Миша, несмотря на обещания Ангелины Львовны, не перезванивал. Сначала Таня ждала, надеялась, вслушивалась в тишину и каждый раз вздрагивала, когда раздавалась трель звонка. Она бежала к телефону, снимала трубку, волнуясь, говорила: «Алле?» Но отвечал ей не Михаил – каждый раз звонили какие-то совершенно не те люди. Таня жутко огорчалась, слыша в трубке их бодрые, веселые, утомленные или грустные голоса, потому что надеялась услышать только один-единственный – Мишин – голос. Она готова была отдать все на свете ради его звонка, но некому было принести эту жертву.

Постепенно она приучила себя не срываться с места на каждую телефонную трель, да и сама все реже набирала Мишин номер, а потом и вовсе перестала ему звонить. Какой смысл разговаривать с Ангелиной Львовной? Таня подозревала, что она намеренно не зовет Мишу к телефону и не передает ему ее сообщения. И все же Таня не понимала, как такое возможно! У Миши есть руки, ноги, голова на плечах, и если бы он хотел поговорить с ней, то давно бы позвонил сам или приехал к ее дому. Но если он не хочет ни видеть ее, ни слышать, зачем тогда она будет ему навязываться? Осознавать это было горько, больно и обидно. И она приняла решение больше никогда и ни за что не звонить другу, хотя далось оно ей очень тяжело. Первое время Танина рука будто бы сама тянулась к аппарату, но уже на последней цифре бесконечно знакомого телефонного номера она прекращала набор и возвращала трубку на место.

Наконец Таня привыкла – не ждать, не надеяться, не плакать. Теперь, когда Миша перестал быть частью ее жизни, у нее появилось много свободного времени и встал вопрос: чем или кем его заполнить? Конечно, Таня знала о существовании других мальчиков, девочек, знала, что вечером можно выйти во двор, поиграть, но ей не хотелось. Все вдруг стало блеклым и каким-то не нужным. Единственное, чему теперь она посвящала себя и все свое свободное время, – это учеба. Учебники были прочитаны ею от корки до корки, заданные на дом параграфы учились чуть ли не наизусть, а с физикой и математикой ей теперь отлично помогал папа. Результаты такого прилежания не заставили себя долго ждать: очень скоро из обычной ученицы Таня превратилась в круглую отличницу и гордость школы. А билеты под номером «семь» стали счастливым спутником каждого ее экзамена.

Конечно, Миша станет знаменитым математиком – Таня не сомневалась в этом, – но и она однажды докажет ему, что способна на многое! Выучит как следует английский язык, потом французский, потом еще несколько иностранных языков, начнет ездить за границу и когда-нибудь станет известным переводчиком. Ее мама недавно побывала в Германии, и, когда вернулась, в восторге рассказывала, что там не жизнь, а сказка. Вот Миша удивится, когда увидит ее, Таню, – красивую, в туфлях на каблуках, в деловом костюме (похожем на тот, что мама себе из Германии привезла) по телевизору, рядом с президентом. Вот тогда-то он и покусает свои локти! Отыщет ее и будет просить выйти за него замуж. А она… Она ему… Тане очень хотелось думать, что она сможет гордо ему отказать! Что к тому времени он, Миша, станет всего лишь счастливым или не очень воспоминанием детства, картинкой, оставшейся на память о семи счастливых годах трепетной и преданной дружбы. Но как только она представляла себе Мишино лицо: умные, внимательные и такие теплые глаза, длинные ресницы, его улыбку и даже голос, вся ее решимость испарялась. Уже тогда она знала – у нее, как и у Белоснежки, может быть только один принц…

Школьные годы пролетели незаметно. Все это время Таня основательно готовилась к поступлению в институт. Ее интересовала только учеба, она смотрела фильмы на английском языке, кассеты с которыми как раз стали появляться в видеопрокатах, отрабатывала произношение, повторяла правила. И лишь когда поступила в институт, блестяще сдав экзамены и попав на один из лучших переводческих факультетов страны, позволила себе немножко отдохнуть от зубрежки и оглядеться по сторонам. Вокруг кипела веселая жизнь. Многие ее школьные товарищи разъехались по разным уголкам страны, выбрав для себя институты попроще, кто-то, наоборот, решил сразу пойти на работу, и Таня совсем почувствовала себя одинокой. Она с завистью смотрела на пестрые группки студентов, курсирующие по коридорам вуза, и думала, что быть одинокой зубрилой не совсем то, что ей сейчас хочется. Наверное, именно поэтому она отправилась на вечеринку, которую ежегодно устраивали старшекурсники для новичков. И хотя обычно Таня сторонилась таких шумных мероприятий, сейчас решила: надо идти.

«Студентом не был – значит, не жил» – такой лозунг украшал зал арендованного для этого вечера диско-клуба. Таня немного волновалась: как все пройдет? что ей делать? удастся ли с кем-нибудь познакомиться? примут ли ее в компанию?

– Эй, привет! – послышалось откуда-то со стороны, и Таня нерешительно обернулась. Ей очень хотелось, чтобы это незатейливое «эй» относилось именно к ней. Но она совершенно не представляла, кто мог к ней так обратиться. А увидев двух молодых людей, спешащих к ней, и вовсе опешила.

– Ты меня не помнишь, да? – рассмеялся один из них, тот, что был пониже, и Таня окинула его взглядом: рыжий, кудрявый, с почти детскими пухлыми щечками и наивными карими глазами за стеклами смешных очков. Она определенно его уже где-то видела, но никак не могла вспомнить где, поэтому растерянно покачала головой.

– Я Виталик, – представился он. – Сегодня сидел прямо за тобой на лекциях. А это мой двоюродный брат Артем, он в МАИ учится. На третьем курсе, – с гордостью сообщил Виталик.

Парень, на которого он указал, надо отметить, был совершенно на него не похож: выше на целую голову, шатен, голубые глаза, четко очерченные скулы и чуть выдающийся вперед, упрямый подбородок. Широкие плечи, осанка и рельеф мускулов, выделявшихся под футболкой, выдавали в нем спортсмена. Не качка, но, возможно, пловца, или ныряльщика, или гребца. Тане почему-то показалось, что Артем обязательно связан именно с каким-то водным видом спорта.

– Здравствуйте, – улыбнулась она и заправила за ухо непослушную прядь. – Таня.

Весь вечер они провели вместе. Братья удивительно дополняли друг друга. Если Виталик не умел молчать дольше трех минут, то Артем, наоборот, говорил редко, но метко. Скоро их маленькая компания, благодаря стараниям чрезвычайно общительного рыжика, разрослась, и Таня начала чувствовать себя увереннее, лишь иногда смущаясь, когда ловила на себе внимательный взгляд молчаливого Артема. Она сразу поняла, что понравилась ему, но у нее совершенно не было желания заводить роман в первый же учебный год.

Тем не менее знакомство состоялось и продолжилось. Шла обычная студенческая жизнь: занятия, сессии, вечеринки и праздники. Таня и Виталик сдружились и, учась на одном факультете, проводили вместе много времени в институте, а когда выпадали свободные часы или дни, к ним присоединялся и Артем. Тане нравился этот красивый и молчаливый парень, так трепетно и ненавязчиво ухаживающий за ней. Но на серьезные отношения она не решалась.

После окончания третьего курса Таня с большой компанией студентов-друзей, в которую, естественно, входили и братья, отправилась на месяц в Сочи. В то время она была в расцвете красоты и обаяния, и многие ребята оказывали ей знаки внимания, ухаживали, добивались свиданий. Но Таня никому не отдавала особого предпочтения и проводила время в основном с Артемом и Виталиком. Их трио уже становилось притчей во языцех, и в студенческих кругах терялись в догадках, кого же из братьев выберет черноволосая красавица. А она не выбирала никого.

Тем сочинским летом, когда мы познакомились, нам часто доводилось разговаривать с ней о жизни, о любви, об учебе в институте – мне все было интересно, а ответы на многие вопросы можно было узнать только у такой вот подруги, почти что старшей сестры, которой у меня никогда не было. Может, поэтому наша дружба и сложилась, несмотря на разницу в возрасте, – мы обе были единственными детьми у своих родителей и видели друг в друге сестер. Какие-то вещи тогда казались мне странными, например, я не понимала, почему Таня не отдает предпочтения Артему. Для всех, включая меня, он был идеалом мужчины: красивый, верный, преданный, успешный, – о чем еще можно мечтать? Я видела, как другие девушки из их компании пытаются привлечь его внимание и как упрямо он продолжает добиваться расположения только одной Тани. Она же, ничего не утаивая, обсуждая со мной любые вещи, об Артеме рассказывала мало – но я чувствовала, что он явно не герой ее романа. «Мое время еще не пришло», – говорила Таня.

После получения дипломов ребята решили собраться в последний раз и, как всегда, махнуть в Сочи – было ясно, что со временем, когда все устроятся на работу, обзаведутся семьями, а потом и детьми, организовывать такие поездки будет сложно. Таня решила ехать, и Артем, конечно, тоже. И весь июль вчерашние студенты наслаждались солнцем и морем. Но случилось так, что компания очень быстро разделилась на пары. Так что веселые совместные посиделки у костра превратились в тихие романтические прогулки под луной у самой кромки воды – с доверительными разговорами о чем-то главном, чего уже не расскажешь остальным друзьям.

Стрела Купидона поразила и Виталика: отдыхающая в этом же санатории девушка Люба разрушила сложившееся трио, и так случилось, что Таня и Артем стали больше проводить времени вместе. Кто знает, смогла бы моя подруга и дальше оставаться одна, повернись все иначе. Я помню наши с ней разговоры в те дни и ее сомнения. Таня переживала, что все ее ровесницы нашли себе пару, кто-то уже был замужем, кто-то только собирался, а у кого-то даже уже были дети. Она мечтала о любви, о семье, о малыше, как и любая другая на ее месте. И рядом с ней все эти годы был человек очень достойный, который лучше других подходил на роль мужа, – преданный и любящий Артем. Но сколько времени он будет рядом? Может, рано или поздно ему надоест ждать, когда она сделает выбор. И тогда я посоветовала подруге довериться судьбе.

Вернувшись в Москву, Таня с Артемом поженились. В июле, седьмом месяце года, она поняла, что беременна. А седьмого апреля следующего года у них с Артемом родилась Ника. Молодой муж был счастлив – мечта его жизни сбылась! Таня же воспринимала произошедшее как должное – значит, пора: время пришло.

Сначала все в их семейной жизни складывалось нормально. Муж заботился о ней и дочке, работал, чтобы все у них было. Дочка родилась здоровенькой и оказалась настоящей красавицей: на улице прохожие восхищенно засматривались на них с Танюшей. Жалела молодая мама лишь об одном – что не сумела сделать головокружительной карьеры переводчицы, о которой мечтала. Но какие могут быть командировки за рубеж, если у тебя на руках маленький ребенок? А впрочем, смысла в этой карьере теперь уже и не было: ведь Таня сделала свой выбор. Ей больше не нужно было никому ничего доказывать. Иногда она все еще вспоминала свою первую школьную любовь, думала о том, как сложилась судьба Михаила. Возможно, окончив университет, он уехал работать за границу – в среде ученых, а он, насколько она помнила, собирался заниматься наукой, такое часто случалось. А может быть, он стал примерным семьянином и просто преподает математику где-нибудь в школе или в вузе.

Как-то вечером, гуляя со своей малюткой-дочкой в парке, Таня встретила Ангелину Львовну – маму Миши. Тане, конечно, было стыдно за такие мысли, но с непонятным внутренним удовлетворением она отметила, что мать Миши сильно постарела. И если бы Ангелина Львовна сама ее не окликнула, Таня бы ее даже не узнала и они с Никой прошли бы мимо.

– Таня? – удивленно спросила Ангелина Львовна, останавливаясь рядом с ними.

– Да, я… – кивнула Таня, стараясь ничем не выдать волнения. Ей очень хотелось узнать, как дела у Миши, но сама спрашивать она о нем не хотела.

– Как вы, Таня? – вежливо поинтересовалась Ангелина Львовна с присущим ей высокомерием.

– Спасибо, у меня все хорошо… – спокойно ответила Таня.

– У вас милая дочка, – наконец-то сказала Мишина мама, поджав губы, а затем тут же произнесла: – Ну, всего вам доброго.

– И вам тоже… – улыбнулась Таня.

Ангелина Львовна пошла дальше, а Таня, проводив ее взглядом, подумала: «Все к лучшему…»

Время шло, дочка росла, и Таню все больше мучило ощущение собственной нереализованности. Артем быстро привык к роли единственного и полновластного хозяина в семье, а потому перестал относиться к жене как к божеству. Чувство неземной благодарности, которое он поначалу испытывал к Тане за то, что она выбрала его, со временем куда-то пропало. Все, что она делала, он воспринимал как должное. Таня стала для него обычной женщиной. И его прекрасно устраивало то, как она варит борщи и жарит котлеты. Как-то незаметно в жизнь пришло ощущение скуки и рутины. Со временем участились скандалы, стали накапливаться обиды, а взаимное непонимание росло с каждым днем.

Конечно, если бы Таня любила Артема, она бы нашла способ исправить ситуацию. Но спасать то, чем не дорожишь, тяжело. Да и зачем?

С каждым годом пропасть, разделявшая супругов, росла, а скандалы разгорались все чаще. И не потому, что Артем был дурным человеком или Татьяна оказалась недалекой женщиной. Нет. Просто они не находили поддержки друг в друге, были людьми с разных планет. Артем любил то, чем занимался. Готов был сутками торчать в офисе, разговаривал только о работе. Все остальное его не интересовало. А Таня мучилась от невозможности найти себя: ведь женщина счастлива только тогда, когда в ее жизни есть взаимное чувство и любимое дело. Моя бедная подруга оказалась лишена и того и другого. Хорошо, что у нее была дочка – ее радость и надежда. Только Ника удерживала Таню от отчаяния и депрессии в тот тяжелый период, когда созданный ею мир оказался иллюзией.

Поначалу ей казалось, что она слишком много думает об их отношениях с Артемом. Просто зациклена на них. И чтобы отвлечься, решила устроиться на работу. С одной стороны, это помогло, но с другой – не принесло никакой радости. Татьяна всегда была человеком общительным, живым, а монотонное просиживание перед компьютером за переводами скучных документов стало угнетать ее еще больше.

Как-то она подумала, что, может, консультация с психологом поможет наладить ее отношения с мужем, но и это не принесло результатов. Тане не очень-то хотелось выполнять заумные, абстрактные рекомендации психолога и подстраиваться под нелюбимого человека – теперь-то ей было ясно, что Артема она никогда не любила.

Каждый из супругов в какой-то момент стал существовать раздельно, сам по себе. Одна только Ника оказалась связующим звеном между ними. Но разве это семья, если мужчина и женщина продолжают жить под одной крышей только ради ребенка?

Прожив в браке семь лет, Таня и Артем развелись. К огромному Таниному счастью, им удалось остаться друзьями. Это очень важно, когда есть дети. Ведь ребенку всегда, независимо ни от чего, нужна любовь и мамы, и папы.

Артем оказался порядочным человеком и хорошим отцом. Даже то, что он довольно скоро встретил другую женщину, не повлияло на его отношения с дочерью. Он все так же продолжал заботился о ней, часто виделся. За советом и поддержкой Ника всегда обращалась к отцу. А Таня, глядя на бывшего мужа со стороны, удивлялась все больше и больше, как она сразу не разглядела, насколько мало в этом человеке амбиций, как ничтожно его стремление к движению вверх, к развитию. Сама она, напротив, во что бы то ни стало хотела расти, развиваться, добиваться успеха. И с чувством свободы к ней пришло ощущение, будто за спиной у нее выросли крылья.

Конечно, стать переводчиком президента она уже не мечтала, да и начинать карьеру синхронного переводчика теперь было поздно – слишком много времени прошло после окончания вуза. Таня решила, что ей нужно что-то другое. Конечно, она хотела, чтобы работа была связана с общением и с людьми. От иностранных языков тоже было жаль отказываться – для бесед или переписки ее знаний вполне хватало. Только вот она очень долго не могла решить для себя, чего именно хочет. В какой сфере ей себя попробовать? А в голове вертелось только одно слово – «счастье». Но разве это работа?! Чем может заниматься человек, который решил, что его призвание – приносить людям счастье?

Как-то она наткнулась в Интернете на одну статью и ужаснулась. Журналист рассуждал на тему «разведенок с прицепом». Больше всего автора беспокоило то, что наличие «детеныша» будет постоянно напоминать новому мужу женщины о ее прошлой жизни, а это якобы неправильно. В пример автор почему-то приводил истории из жизни львов. Когда лев убивает соперника и становится новым хозяином прайда, самки переходят в его полноправную собственность, а потомство уничтожается. Царя зверей интересуют только собственные детеныши – все прочие должны быть убиты. И пугало даже не столько то, что где-то на свете жил журналист с такими дикими взглядами, а то, что, судя по многочисленным мужским комментариям к статье, таких, как он, было очень много.

Ясно было одно – от самцов рода человеческого, допускающих подобные рассуждения, да еще и публично, женщинам надо держаться на огромном расстоянии. Развитие цивилизации и культуры прошло мимо этих первобытных особей. И тут Таню осенило – вот чем она хочет заниматься! Помогать людям обретать свое счастье. Вокруг было так много одиноких женщин, которые не могли устроить свою личную жизнь. И не потому, что с ними что-то не так, – у них просто не оставалось времени на знакомства. Женщины сегодня, как и мужчины, большую часть времени проводили на работе, а потому у них очень часто страдала другая, не менее важная сторона жизни – личная. А уж если женщина успела «сходить замуж» и родить ребенка, то, с озвученными в той статье мужскими взглядами, ее шансы найти жениха становились совсем минимальными.

И Таня решила: она создаст международное агентство знакомств именно для женщин с детьми. На Западе, к счастью, давно не существовало понятия «чужой» ребенок. Поэтому и не было разбросанных по приютским домам детишек, которые никому не нужны.

Работа закипела. Теперь Таня проводила ночи и дни на сайтах знакомств, отбирая мужчин, которые хотели бы создать семью. Постепенно сформировалась клиентская база. Параллельно Таня сняла небольшое помещение в центре Москвы (офис, конечно же, нашелся в доме под номером семь) и разместила рекламные объявления в Интернете.

Название компании: «Семья» – возникло само собой, и Таня была уверена, что оно обязательно принесет успех – ведь в этом слове «СЕМЬ – Я» тоже было ее любимое число «семь».

Брачных агентств к тому времени в Москве существовало уже немало. Правда, многие занимались не созданием семейного счастья, а торговлей людьми: наивных девушек заманивали обещаниями иностранных женихов, отправляли за рубеж «знакомиться», а там отбирали деньги и документы. Девушка оказывалась бесправной домработницей. Или танцовщицей в ночном клубе. Или проституткой в борделе. Наслушавшись таких историй, от которых волосы вставали дыбом, Таня четко определила для себя: для знакомства жених будет приезжать к невесте, а не наоборот! Женихи по большей части были из других стран. Вот и пусть претендент любуется Москвой, общается с женщиной и, если все сложится к удовольствию обеих сторон, знакомится с ее ребенком. Чтобы потом не было неприятных неожиданностей и всяческих «разбитых корыт».

Технология работы агентства выстроилась в Таниной голове сразу, стоило ей только начать работу. На каждого кандидата в мужья был заведен отдельный файл, похожий на персональную страничку в Интернете: подробная анкета, биография, изложенная самим претендентом, подборка фотографий и требования к избраннице. Женщины, приходившие в агентство, тоже заполняли анкеты и отвечали на все необходимые вопросы, и им также создавали аналогичную страничку. К специальному закрытому сайту агентства, где вся эта информация и размещалась, каждый клиент получал персональный код доступа.

Но Тане казалось, что этого недостаточно: она сама беседовала со всеми клиентами. С мужчинами – по скайпу, с женщинами – лично. Ей было важно понять характеры, приоритеты и интересы людей, чтобы можно было помочь им определиться с выбором.

Постепенно дело пошло, да так, что вскоре Таня перестала справляться одна. Пришлось нанять на работу нескольких «свах» – профессиональных психологов. Агентство росло, превращаясь в разветвленную сеть. Созданных семей становилось все больше.

Только сама Таня все еще оставалась одна, хотя в глубине души надеялась, что благодаря своему агентству и сможет найти мужа. Она всегда внимательно просматривала анкеты клиентов, разговаривала с каждым по скайпу и, хотя чувствовала, что многие мужчины были бы не прочь начать с ней отношения, не могла сделать выбор и решиться на повторный разговор, а уж тем более – на личную встречу. Каждый раз, когда она общалась с мужчиной, она почему-то вспоминала свою первую школьную любовь – мальчика с длинными пушистыми ресницами. Она не понимала, почему до сих пор думает о нем, ведь прошло столько лет! Они с Мишей давно выросли и, по сути, большую часть жизни даже не знали друг друга.

Конечно, Таня ни о чем не жалела – у нее подрастала прекрасная дочка, сама она смогла добиться успеха и стала состоятельной женщиной. У нее сложился огромный и интересный круг общения, причем в него входило много неординарных и известных людей. Не было только одного – любимого человека рядом.

Много раз Таня пыталась представить себе, какой он – взрослый Миша. Но воображение рисовало только его глаза: понимающие, глубокие, умные.

Время шло, и Тане исполнилось тридцать семь лет. Многие бывшие клиентки, успешные женщины, теперь стали ее подругами и наперебой приглашали то на презентации, то на показы мод, то на другие светские мероприятия. Такой образ жизни Таню устраивал: днем – работа, вечером – выход в свет. Не оставалось времени на одиночество и размышления о том, что в ее судьбе что-то сложилось не так.

К тому времени дочка уехала учиться в Англию. Ника сама выбрала колледж и планировала поступать в Кембридж. С одной стороны, Таня была рада, что у нее такая разумная и самостоятельная дочь, с другой – без Ники ее жизнь стала еще более одинокой. Она приходила ночью в гулкий пустой дом и ощущала в сердце щемящую тоску.

Время уходило. Таня оставалась одна. Не потому, что потеряла привлекательность или вступила в «критический» возраст: просто любовь в ее жизни оказалась единственной.

Много раз она думала о том, что надо бы попробовать разыскать Михаила, и тут же отказывалась от этой идеи. Зачем? Чтобы узнать, что у него есть любимая жена и двое (или даже больше) детей? Чтобы потерять надежду на собственное счастье? Нет, она предпочитала жить со своей иллюзией. И пусть смешно в тридцать семь лет оставаться Белоснежкой, которая спит и видит во сне прекрасного принца, но она будет верна своей сказке. А окружающим вовсе не обязательно знать о том, что творится у нее в душе.

В тот вечер Таня устраивала личную встречу своим клиентам. А это всегда испытание. Перед ней сидела еще совсем молоденькая девушка, двадцати трех лет, к своим годам уже успевшая побывать замужем за «домашним тираном», расставшаяся с мужем и теперь в одиночку растившая двухлетнего сынишку. Наталья была умницей – она не только смогла пережить жестокость бывшего мужа, но и не потеряла веру в себя, счастье и мужчин. Ее сынишка Коля увлеченно собирал пирамидку из кубиков, сидя прямо на полу, и всеми своими силами старался построить если не Эйфелеву, то хотя бы Останкинскую башню. Но детским ручкам пока что удавалась лишь Пизанская башня, которая, к сожалению, раз за разом падала, и кубики рассыпались по всей комнате.

– Волнуетесь? – спросила Таня и сама немного волнуясь. На этот раз все было непросто, и она была совсем не уверена в том, что поступает правильно, сводя эту пару. Конечно, по всем документам Ханс был мужчиной надежным и твердо стоял на ногах. В их с Наташей жизнях было много общего – оба страстно увлекались химией, но если семейные дрязги помешали Наташе окончить институт и получить профессию, то Ханс работал в одном из крупнейших исследовательских институтов Германии. Наташа с детства изучала немецкий язык (ее бабушка была немкой), Ханс – интересовался русским, хотя и родился в ГДР. Язык он, конечно, не знал в совершенстве, но понимал многое. Но главное, он очень хотел иметь семью. Одно только смущало Таню, когда она отправила им анкеты друг друга, – возраст Ханса. В этом году ему должно было исполниться сорок три года, а это означало, что он старше Наташи чуть ли не на целую жизнь.

– Нет, – твердо ответила Наташа, наблюдая за сынишкой, который в очередной раз принялся собирать кубики. – Все эти месяцы мы ежедневно чуть ли не часами болтали по скайпу. Мы уже почти родные. – Она улыбнулась и, нагнувшись, подала Коле кубик, закатившийся за ножку ее стула. – И может быть, это прозвучит глупо, но иногда люди «из Интернета» становятся намного ближе, чем те, кого вы видите каждый день.

Возразить Тане было нечего. Ведь ее бизнес строился на том, что люди находили друг друга, несмотря на разделявшие их огромные расстояния. А уж как можно быть чужими, не только ежедневно видясь, но даже живя в одной квартире, она знала на своем опыте.

– И вас не смущает его возраст?

– Мне тоже когда-нибудь будет сорок три, – пожала плечами Наташа, всем своим видом давая понять, что этот разговор не имеет для нее смысла. Она уже все решила, обдумала и пришла на встречу со своей судьбой.

Ханс вошел в помещение, словно он тот самый принц из сказки, о котором мечтают все девушки: дорогой костюм, огромный букет белых роз и улыбка – счастливая, открытая, красивая. Его волосы уже были слегка тронуты сединой, но уверенная походка, осанка и широкие плечи свидетельствовали о том, что он еще парень хоть куда. Наташа встала ему навстречу. Слегка кивнув Татьяне, Ханс подошел к своей невесте.

– В жизни ты еще красивее, – шепнул он ей по-немецки на ухо, и Тане стало неловко, что она невольно его подслушала.

Коля заметил Ханса, забросил строительство башни и, подойдя к незнакомому дяде, дернул за штанину.

– П-рривет, друуужок, – ласково сказал Ханс по-русски, а затем взял мальчика на руки, легонько подбросил к потолку и после прижал к себе.

Просто удивительно, что люди, раньше общавшиеся только через Интернет, встретившись, выглядят как одна семья, подумала Таня. Она лишилась последних сомнений по поводу этой пары, когда увидела, как нежно и искренне Ханс прижимает к себе Наташу и ее мальчугана. В конце концов, решила она, возраст – не тот критерий, который следует принимать во внимание там, где есть любовь.

– Не буду вам мешать. Поговорите, а если вам что-нибудь понадобится – я в своем кабинете, который в конце коридора, справа, – сказала она и, улыбнувшись, вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

Таня так старалась не хлопнуть дверью, что не сразу заметила в коридоре незнакомого человека. Почти напротив комнаты, где она оставила жениха и невесту, спиной к ней стоял какой-то мужчина и смотрел в окно. Почувствовав странную тревогу, Таня приблизилась к незнакомцу. Мало ли, вдруг это муж Наташи, который все еще преследовал бывшую жену? Сейчас поводов для злости у него было предостаточно, ведь если у Наташи с Хансом все сложится, то его ожидает тяжелый судебный процесс и, возможно, он больше никогда не увидит сына.

– Простите, могу я вам чем-то помочь? – спросила Таня осторожно.

– Нет, спасибо, я жду… – Незнакомец повернулся от окна и тут же застыл на месте, забыв договорить фразу. – Таня! – воскликнул он и, шагнув к ней, порывисто обнял.

– Миша!.. – только и смогла прошептать Таня. Она едва смогла устоять на ногах, сердце от радости пустилось вскачь, а голова закружилась от таких знакомых, но почти забытых запахов. Как же ей не хватало все эти годы Мишиных теплых надежных рук, его удивительных глубоких и озорных глаз, его мягкого, но такого уверенного голоса.

– Танюша… – прошептал он ей в самое ухо.

Сердце у Тани готово было выскочить из груди. Как же долго она мечтала об этой встрече! С того времени, как Миша так неожиданно исчез из ее жизни, и дня не проходило, чтобы она не представляла себе, какой будет их встреча. И хотя с годами уверенность в том, что это вообще когда-нибудь произойдет, немного померкла, Таня все равно продолжала надеяться. И вот сейчас она замерла, прижимаясь к мужчине, которого так сильно любила, которого так долго ждала. «Боже, но мне же не тринадцать лет…» – наконец-то опомнилась Таня и деликатно высвободилась из объятий. Они столько лет не виделись! Они ведь практически незнакомые друг другу люди.

– Зачем ты здесь? Каким образом? – спросила она, отступив и с интересом разглядывая Мишу.

Годы пошли ему на пользу: перед ней стоял статный, интересный мужчина с проседью в густых темных волосах и с приятным интеллигентным лицом. Очки невероятно шли ему и так же, как и прежде, не скрывали ни пушистых ресниц, ни теплых внимательных глаз. Узнать в этом мужчине мальчика, с которым они так близко дружили когда-то, было практически невозможно. И может быть, если бы эта встреча произошла не в пустом коридоре, а в шумном, многолюдном месте, то они бы просто прошли мимо друг друга.

– Я приехал вместе с Хансом… Он сегодня встречается здесь со своей невестой, – улыбнулся Миша, с жадным интересом разглядывая Таню, подмечая каждую ее черточку, будто сравнивая то, что видел сейчас, с тем образом, который хранил все эти годы в своем сердце.

– С Хансом? – удивилась Таня.

– Ну да, он мой друг, – кивнул Миша и, протянув руку, сжал в своей ладони Танины пальцы. – Таня, нам о многом надо поговорить, многое рассказать друг другу, но все эти годы и дня не проходило, чтобы я не думал о тебе. Я так скучал по тебе! Так надеялся, что ты позвонишь… Что мы снова будем вместе…

– Боже мой, Миша! – в сердцах воскликнула Таня. Ее рука выскользнула из его ладоней. – Я же звонила тебе каждый день! Почему ты не подходил к телефону и не брал трубку?! Ты бросил меня практически сразу, как перешел в другую школу! – выпалила она. Почувствовав внезапный озноб, Таня в волнении обняла себя руками. Ее затрясло так, словно в этот теплый для начала марта вечер через щели в окне пробралась январская стужа.

– Когда? – ошалело переспросил Михаил, не веря своим глазам и ушам.

– Да каждый день! – сказала Таня.

Она приблизилась к подоконнику и устремила взгляд на небольшой уютный дворик внизу. Ей не нравились новомодные офисные здания из стекла и бетона, которые, словно грибы после дождя, стремительно вырастали по всей Москве. Поэтому для своей фирмы она выбрала район, в котором сохранялась архитектура и дух старого города. И теперь, погруженная в свои переживания, она смотрела, как на площадке, окруженной тополями, играют дети. – Я разговаривала с твоей мамой, просила ее передать тебе, что жду от тебя звонка, что скучаю по тебе… Но ты… – Даже пронеся свое разочарование через годы, Таня все еще не могла скрыть горечь. – Ты так и не перезвонил.

– Мне очень жаль, – тихо произнес Миша, подходя к ней и обнимая со спины. Аромат ее прекрасных волос кружил ему голову. – Мама ничего мне не передавала. Я тоже скучал… Я думал, что больше не нужен тебе.

– Да с чего ты взял! Как ты вообще мог так подумать? – Таня повернулась и взглянула ему в лицо. Она хотела видеть его глаза, когда он ответит на ее вопрос.

Но у Миши на лице не дрогнул ни один мускул. Он выдержал Танин взгляд и сказал:

– У тебя же появился другой парень. Старшеклассник. Класс десятый, не меньше. И это сразу после того, как я перевелся из школы! Ты даже не сказала мне об этом, – произнес он, но объятий не разжал, а наоборот, стиснул Таню еще сильнее, словно она была перелетная птица и он не желал ее больше отпускать от себя.

– Чушь! – возмущенно сказала Таня. Какая наглая ложь. Она чуть не задохнулась от такой нелепицы. – Никого у меня не было. Как тебе такое в голову пришло?!

Миша растерянно молчал, а через мгновение потупился и помрачнел.

– Это мама… – тихо проговорил он. – Она мне сказала. Она ездила в старую школу за какой-то справкой, а когда вернулась, рассказала, что видела тебя целующейся на перемене с каким-то увальнем-старшеклассником.

Таня тут же все поняла. Она сразу вспомнила и холодный, отстраненный голос Ангелины Львовны по телефону, и ее тщательно скрываемое торжество, что ей удалось разлучить их с Мишей. Только Таня ни тогда, ни сейчас не понимала – почему? Почему Мишина мать сделала это? Чем она заслужила ее нелюбовь?

– Ясно, – грустно улыбнулась она, – теперь мы все знаем.

– Да… – печально вздохнул Миша и заглянул в ее глаза. Сколько лет они потеряли. Как могли сложиться их судьбы, если бы не вмешалась мама?! Но теперь… Теперь он не намерен выпускать счастье из своих рук и терять драгоценные минуты. – Прости меня… – наконец сказал Миша. – Я был наивным дураком, но тогда, в тринадцать лет, мамин рассказ был… как удар в самое сердце. Я сразу поверил ей и… – Он замолчал, не зная, что еще сказать. Нужны ли были теперь вообще какие-то слова и запоздалые извинения? Жизнь развела их на целых двадцать четыре года! Сейчас они уже не дети, но все еще так же были притягательны друг для друга. По крайней мере Миша очень хотел в это верить. Он осторожно коснулся губами Таниных губ. Меньше всего ему хотелось сейчас, чтобы она отстранилась или отвернула голову. Но Таня ответила на его поцелуй – без всяких сомнений и размышлений. И они вспомнили все, словно и не было этих разделяющих их лет.

Поцелуй кружил голову, дурманил рассудок и пробуждал к жизни. Таня чувствовала себя Белоснежкой с той красивой картинки в книге, которую когда-то, почти миллионы лет назад, показывала папе. Все вернулось на круги своя. Заклятье злой ведьмы снято! И теперь они будут жить долго и счастливо…

Но жизнь – не сказка и не красивая картинка в книге. И этот мужчина, так бережно прижимавший ее к себе, если вдуматься, совсем был ей не знаком. Им еще только предстояло заново узнать друг друга, и сейчас, глядя в его такие родные глаза и чувствуя тепло его рук на своей талии, Таня хотела верить, что люди могут оставаться родными не только тогда, когда их разделяют километры, но и когда их разделяют годы.

С того дня Миша с Таней больше не расставались.

Как она и предполагала, он действительно все эти годы работал за границей – в Германии, где и познакомился с Хансом. Решение уехать после окончания университета в другую страну далось Мише нелегко. Он долгое время все-таки надеялся снова вернуть себе Таню. Пытался ее разыскать, мечтал начать все заново. Но след ее был потерян… И Миша решил с головой уйти в учебу, в работу, погрузился в исследования, просиживал в университете днями и ночами, временами даже забывал спать и есть. И хотя желание найти Таню по-прежнему было сильно в нем, пыл его несколько погас… Что бы он мог предложить ей, если бы нашел? Повернутого на математике аспиранта, живущего на стипендию? А когда Ангелина Львовна рассказала, что встретила Таню в парке, что она замужем и у нее ребенок… вся надежда на то, что они снова будут вместе, исчезла. Михаил понял, что утраченное не вернуть, и тогда карьерные перспективы вышли для него на первый план. Вскоре ему предложили работу в немецком исследовательском институте в Майнце, и он уехал в Германию.

После переезда за границу он женился на коллеге-англичанке. Но счастливой семейной жизни у них не получилось – они оказались слишком разными людьми… С бывшей женой Миша сохранял дружеские отношения, они вместе растили общего ребенка. Каждые каникулы Томми проводил с папой, и нередко они приезжали в Москву к бабушке и дедушке. Но к сожалению, сын Миши так и не выучил русский язык, и это сильно затрудняло его общение с бабушкой и дедушкой.

Уже несколько недель спустя Миша признался, что не все в их с Таней встрече было случайностью. Едва он услышал от Ханса, как зовут хозяйку агентства, которое тот собирается посетить в Москве, как вся его душа запросилась сопровождать друга в этой поездке. Каких только доводов Миша не приводил, чтобы уговорить Ханса взять его с собой, да еще и встречу назначить на семь часов вечера воскресенья седьмого марта, – ведь он с детства помнил, как много значило для Тани число «семь».

– И что же было дальше? – наконец не выдержала я, когда Таня закончила свой подробный и очень эмоциональный рассказ. Ее история показалась мне невероятной и полностью захватила меня.

– Через семь месяцев мы подали заявление в ЗАГС, и в эти выходные, седьмого сентября, наша свадьба… – радостно объявила моя подруга и загадочно улыбнулась. – Я хотела попросить тебя быть моей свидетельницей.

Это предложение прозвучало настолько неожиданно, что пару минут я просто ошеломленно хлопала ресницами. Никаких особых планов на эту субботу у меня не было, но все это было так неожиданно и врасплох… Да и с Таней мы не общались уже много лет, а тут раз – и я свидетельница на ее свадьбе.

– Но почему я? – ошарашенно спросила я – и тут же поспешно согласилась, потому что не хотела обидеть подругу.

– Помнишь наше последнее лето в Сочи? – спросила Таня и, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Ты тогда сказала мне, что моя судьба меня непременно найдет и все будет именно так, как и должно быть.

Конечно, я помнила это, хотя сейчас вряд ли бы повторила эту фразу, потому что к своим тридцати годам успела полностью поменять парадигму юношеского фатализма на другую: «Человек сам кузнец своего счастья».

– Твои слова тогда помогли мне просто довериться судьбе и привели меня туда, где я есть сейчас. Я без пяти минут жена лучшего в мире мужчины, любима и счастлива. Я летаю от счастья, словно птица! – воскликнула под конец Таня.

Как же мне было приятно и радостно за свою подругу! Как же я была счастлива, что у нее все так благополучно завершилось и что ее мужчина – любовь всей ее жизни – снова с ней, и теперь их ждет совершенно безоблачное будущее.

Свадьба Тани и Михаила была прекрасна. Их лица сияли от любви, и ни у кого из гостей не осталось сомнений в том, что эти двое созданы друг для друга. Ни у кого, кроме одной пожилой дамы – мамы Михаила, Ангелины Львовны, которая всю церемонию провела с поджатыми губами. Уж не знаю, чем моя подруга ей не угодила. Зато родители Тани и ее свекор были несказанно рады тому, что их дети наконец-то обрели долгожданное счастье.

Ника и Томми успели сдружиться, и все время, пока длилось празднование, держались вместе, перешептывались и хихикали – подростки, что с них взять. Удивительным образом совпало, что в Англии они жили недалеко друг от друга, и теперь планировали вместе подавать документы в Кембридж, или в Оксфорд, или в Университет Сюррея, но главное – вместе.

Праздник был шумным, гостей собралось очень много. В числе приглашенных оказались и коллеги Михаила, преимущественно иностранцы, и счастливые семейные пары, сдружившиеся с Таней в процессе поисков своего счастья, и родственники, и просто знакомые. И хотя Миша и Таня поначалу мечтали о тихой свадьбе, пригласить пришлось всех – всех, кто был рад их воссоединению и кто пожелал отпраздновать с ними самый радостный день их жизни.

– Добрый вечер, – прервал мои размышления приятный мужской голос с заметным акцентом. Я подняла глаза и увидела перед собой Мишиного свидетеля. Во всей этой суете последних дней мне так и не довелось с ним как следует познакомиться. Я только знала, что он тоже работает в исследовательском институте Майнца и, кажется, как и Михаил, занимается математикой.

– Здравствуйте, – ответила я, перейдя на английский, чтобы ему было удобнее общаться.

Мишин свидетель обрадовался этому предложению и сразу представился:

– Вольдемар… – Он улыбнулся, взял мою руку и галантно коснулся губами. – Яна, я так виноват перед вами… – сразу же огорошил меня мой новый знакомый.

Чем же этот обаятельный немец успел мне насолить и почему я об этом ничего не знаю? – удивилась я.

– Разве? Мы когда-то уже встречались? – спросила я.

Он был высокий, широкоплечий, со светлыми волосами и яркими голубыми глазами – я бы определенно запомнила такого мужчину, доведись мне повстречать его раньше.

– Да и нет… – загадочно улыбнулся Вольдемар, и от этой улыбки у меня чуть не выпрыгнуло сердце. – Давайте потанцуем… – предложил он, и мне оставалось лишь кивнуть в знак согласия.

В зале как раз притушили свет и зазвучала приятная, плавная мелодия. Крепкие руки Вольдемара легли мне на талию, и мы поплыли по залу в такт музыке.

– Вы прекрасно танцуете… – шепнул он.

– Спасибо, но это не объясняет, почему вы передо мной виноваты, – улыбнулась я. – Раз уж вы начали извиняться, то, пожалуйста, объяснитесь.

Вольдемар рассмеялся и наконец-то сознался:

– Ваш плащ… Мне так жаль, что я был столь неосмотрителен, что заляпал его совсем недавно грязью… – виновато сказал он, хотя глаза его выдавали скорее интерес, чем раскаяние. – Надеюсь, я смогу искупить свою вину?

– Конечно, – не растерялась я. – Ведь теперь я знаю, кому прислать счет из химчистки.

Так закончилась одна история и началась другая.

Тем вечером мы много танцевали, разговаривали, смеялись, выпивали, но только спустя какое-то время я подумала о том, как легко и незаметно Танино счастливое число вошло и в мою жизнь. А может, просто настала моя очередь поверить в чудо и впустить его в свою жизнь?