Оляна. Игры с Артефактами Пашнина Ольга

– А ты подумай, головкой светленькой и пушистой. Я здесь до первого снега, в замке мне надо быть только к церемонии, поскольку студентов, которых надо готовить, не осталось. Знаешь, что я могу сделать до первого снега?

Вообще, кое-какие мысли у меня были. И вызывали их аккуратные поглаживания чуть пониже спины.

– Нет, ты не о том подумала, хотя отказываться не буду, если чего предложишь. Я могу научить тебя… скажем, той самой магии, которой ты так резво чуть не убила псевдостражника на ярмарке. Мы ведь не выучили заклинания.

– Так нечестно! Я не могу отказаться от такой возможности. Это запрещенный прием.

– Ага, – довольно пробормотал Альдред. – А теперь сделай одолжение, прекрати вертеться. Полежи спокойно.

– Мне неудобно! И вообще, мне надо возвращаться.

Как-то превратно были восприняты мои слова, потому что Альдред чуть подвинулся и уложил меня у стены, отрезая путь к отступлению. И, к слову, прижиматься хотелось совсем не к холодному дереву.

– Десять минут полежишь и пойдешь. Если что, заболталась. Или чай мне делала.

– Чего вы ко мне привязались? – хныкнула я. – И вы и Виктор.

– Такое бывает, – Альдред силой уложил мою голову себе на плечо, – что девушка нравится двум мужчинам одновременно.

– Я вам не нравлюсь. Вы меня ненавидите!

– Быстро ты опять на «вы» перешла. – Он усмехнулся. – Я тебя не ненавижу. И не ненавидел, просто не воспринимал всерьез.

– Ты меня за волосы схватил!

– Извини. Готов исправиться.

Рука мужчины скользнула вверх, запуталась в волосах и начала медленно массировать кожу головы. Захотелось, как кошке, не то замурчать, не то лапой подергать.

– Еще претензии?

– Да, – пробормотала я. – Есть парочка. Ты надо мной издевался! Позволил Соште меня по заднице ударить. И еще… еще пихнул на ярмарке, я упала.

И как-то резко претензии кончились. Я думала, их к Альдреду будет куда больше. Странно, странно…

– Ерунда, – отмахнулся мужчина, – с этим я расправлюсь за неделю. Думаешь, я не умею ухаживать?

– Думаю, мне это не нужно.

Не знаю, что собирался ответить на это Альдред, но в следующее мгновение я подскочила и быстро сделала вид, что закрываю горшок с вареньем, потому что в комнату вошла, предварительно постучавшись, Даряна.

– Все в порядке? Оляна, что ты так долго?

– Все хорошо, – за меня ответил Альдред. – Мы знакомы, поговорили немного.

Я отчаянно надеялась, что жена старосты не заметит мои чуть опухшие губы и растрепанные волосы, а помятую одежду спишет на дорогу и неаккуратность. Слухов о себе и Альдреде мне не надо.

– Я хотела поговорить, – начала было я. – У меня есть идея…

– Идем вниз, пусть господин отдыхает, – прервала меня Даряна.

Альдред, когда я выходила, подмигнул мне и улегся на кровать. Он улыбался слишком беззаботно для человека, который рассорился с другом, почти потерял сына и всех учеников. Мне начинало казаться, что я вообще не имею никакого представления о происходящем.

У моего дома Альдред появился через сутки. В пять утра, еще солнце-то толком не взошло, а он уже стучал в мое окно. Жестами показал, чтобы я вышла, и уселся на крыльцо. Мне бы насторожиться, увидев на нем тренировочные штаны, и отметить отсутствие рубашки. Как-никак учиться я у него училась. И так он обычно одевался на тренировку. Но домашняя обстановка, мамина забота и эйфория от свободы сделали меня беспечной. Поэтому я даже не вспомнила, что в это время года на улице прохладно. И вышла, как спала, – в теплой свободной пижаме и носках.

Альдред хмуро оглядел меня.

– Как ты будешь в этом тренироваться?

– Тренироваться? – Я задохнулась от удивления и едва не свалилась с крыльца. – Утро! Я не буду тренироваться, я отчислена!

– У тебя нет вариантов, – отрезал мужчина. – Я сказал, что могу продолжить твое обучение, ты согласилась. Или, по крайней мере, не отказалась. Так что надень ботинки и пошли!

Сказано все это было безапелляционным тоном, будто до сих пор за непослушание мне грозили плохие оценки. А вот сейчас скроюсь в доме, и что он будет делать? Поднимет на уши всю семью?

– Мне надо переодеться, я не могу в этом заниматься.

– Ботинки, – повторил Альдред. – Сегодняшняя тренировка не потребует особой формы.

– Там холодно! – Я предприняла последнюю попытку возмутиться.

На что Альдред уже почти рыкнул:

– Ботинки!

Ругаясь себе под нос, я быстро обулась и поежилась. В пижаме, нечесаная, я выглядела до ужаса глупо. Пронзающий насквозь ветер был совсем не теплым осенним ветерочком. Он нес с собой дыхание зимы, холодный воздух с гор. Фланель не спасала от такого ветра.

Но прежде чем я сообщила мужчине, что пойду за курткой, он накинул мне на плечи свою, которую до сих пор держал в руках. И тепло окутало сразу все тело. Похоже, куртка была зачарованная.

Я покосилась на Альдреда. Тот невозмутимо шагал, и, казалось, его совсем не волновал ледяной ветер.

– Тебе не холодно? – спросила я.

– Я из Двуледа. У нас устойчивость к холоду. Врожденная.

– А куда мы идем?

– В лес.

В лес. Вот так вот. С Альдредом и в лес. Зачем? Неясно. Можно ли ему доверять? Непонятно. Бардак какой-то.

– Альдред, ответь мне на пару вопросов. Если ответишь, ответишь честно, я буду делать то, что ты скажешь. Тренироваться, учиться и так далее.

– Все? – Альдред хитро прищурился. – Что скажу?

– За исключением того, что касается наших… э-э-э… личных взаимоотношений.

– Согласен, – чуть подумав, ответил Альдред. – Задавай.

– Виктор знает, что ты здесь? Твой приезд – очередная его игра?

– Не знает. Он думает, я уехал к себе. Он не знает, что я здесь.

Вот это уже становится интересно. При условии, что Альдред не врет. Хотя этот, конечно, может и соврать. И совесть его не замучает.

– Почему ты так себя ведешь? Как же Эртан? Тебя совсем не беспокоит его судьба?

Альдред бросил на меня быстрый, но серьезный взгляд.

– С Эртаном все будет нормально. Паршивец, конечно, напросился на хорошую порцию ремня. Но поверь, реальная опасность ему не грозит. Пока что.

– Не понимаю, – пробормотала я.

– Оляна, избавь меня от необходимости отвечать на вопросы, связанные с государственной безопасностью и лично твоей безопасностью.

– Ты обещал отвечать!

Альдред вздохнул и, будто объясняя что-то непослушному ребенку, произнес:

– Оляна, есть вещи, которые я просто не могу рассказывать. Связанные с моей работой, с политикой Виктора, с опасными вещами. И дело не в том, что я хочу это от тебя скрыть, а в том, что это нельзя рассказывать. Понимаешь? Просто нельзя. Не потому что накажут или посадят, а потому, что это моя работа. И я сам установил такие правила, так что не мне их нарушать.

– Ладно, я поняла, не спрашиваю. Просто все это странно, понимаешь? Все, что происходит вокруг.

– Понимаю. Оляна, я не могу публично рвать на себе волосы и рыдать. Я вытащу Эртана и всыплю ему по первое число. Если я не реву ночами, как Сибил, это не значит, что я отвратительный отец или я не беспокоюсь. Но теперь все еще сложнее. Ты ушла из колледжа. Я не думал, что так далеко зайдет. Почему Виктор не остановил тебя?

Я тут же вспомнила вопрос, который вертелся в голове еще с вечера:

– Когда ты приехал сюда, ты знал, что я вернусь? Что я уйду из колледжа?

Альдред расплылся в улыбке. Мы подходили к окраине деревни, дальше начинался лес.

– Нет, не знал. Когда ты заявилась в мою комнату, угрожая горшком, я был удивлен не меньше твоего.

– Тогда зачем ты приехал? Я не верю в твои россказни о сестре и простуде. Ты разгуливаешь без рубашки в такую погоду. Ты не способен болеть!

– Хорошо, что у тебя все же оказались хоть какие-то мозги. Ладно, я и впрямь ездил к сестре и заехал в деревню. Но не болел. Я целенаправленно сначала принес кроликов твоей матери, а потом сказался больным.

– Для чего? Что за игру ты ведешь?

– Я хотел завоевать доверие твоих родителей, приблизиться к ним.

– Для чего?

Он помог мне перелезть через какую-то корягу.

– Чтобы получить у них разрешение на тебе жениться.

Тут на ровном месте я споткнулась и свалилась прямо в кусты.

– Что? Ты свихнулся?!

Он, должно быть, шутит. Альдред и женитьба несовместимы. Нет, не так. Альдред и женитьба на мне несовместимы. Пусть он меня не ненавидел, но уж любить точно не может.

– Объяснись! – потребовала я, когда мужчина, проигнорировав мое падение, прошел мимо.

– Ну, как ты не понимаешь. Виктор сделал глупость и устроил соревнование. Кто круче, кому лучшая девушка достанется. И решил, будто если он король и может сказать «я запрещаю», то весь мир принадлежит ему. Я, как настоящий друг, должен его в этом разубедить, ограждая от ошибок в будущем. Если он присвоил девушку себе, как король, я присвою ее себе, как жених.

– То есть мои чувства и обиды никого не волнуют? – Я даже покраснела от такой вопиющей несправедливости. – Играете мной, как мячиком, перекидываете друг другу. Кому мама дольше поиграть разрешила!

– А ты любишь Виктора? – совершенно спокойно спросил Альдред.

Ох, как хотелось мне ответить «да» и стереть с его лица это выражение полнейшей в себе уверенности.

– Не люблю. Но и ты мне даром не нужен.

– Помолвку можно и разорвать. Но если твой отец отдаст твою ленту, то я…

– Что? – не поняла я.

– Ах да, у вас нет таких традиций. Там, откуда мы с Виктором родом, отец невесты отдает жениху ленту. Свадьба может и не состояться, но когда у жениха есть лента, никто не имеет права даже смотреть на девушку без его позволения.

– Обалдеть! А как же я? Мне-то что надо делать в твоем гениальном плане?

– Ты собираешься замуж? Любишь кого-то? – Альдред задавал вопросы, не глядя на меня, и сам же на них отвечал. – Нет. Побудешь невестой, перетопчешься. Зато Виктор получит большое разочарование. А ему полезно.

– Это… это…

У меня слов не было. Ни цензурных. Ни нецензурных. Хотелось, конечно, приложить Альдреда головой, но тут уж я силой не вышла. Мелькнула шальная мысль отправить ему вдогонку заветные «восьмерки». Но тут же отпала: месть мужчины будет страшной. Или, что еще хуже, опять полезет целоваться.

– Верное решение, – усмехнулся Альдред, когда я его догнала и просто пошла рядом.

– Твой план глупый. Виктор – король. Если он захочет запретить мне подходить к тебе, он это сделает, даже если ты выпросишь у моего отца не только ленточку, но и весь гардероб по ниточке вынесешь.

– Ты просто недооцениваешь его веру в традиции. Мы выросли на этих вещах, против правил собственного рода Виктор не пойдет. Так что можешь искать ленту.

– То есть ты не отказываешься от своего плана? – ахнула я.

– Нет. Я же сказал, это отличный шанс ударить Виктора по носу. Да и тебе защита не помешает. Знаешь, сколько желающих получить место при дворе через симпатичную ведьмочку? А к моей невесте и обращаться будут бояться.

– Альдред! – рявкнула я так, что голос охрип. – Очнись! Вылезай из своего уютного и веселого мира, где Виктор слушается ленточки, а все вокруг верят в нашу помолвку. Я отчислилась из колледжа. Я – деревенская девчонка, которая училась у короля, но сбежала через месяц. Никому не нужно лезть ко мне, чтобы пробиться к Виктору. Пожалуйста, Альдред, оставь меня в покое!

– Размечталась, – последовал ответ.

Поняв, что спорить по этому поводу бесполезно, я огляделась. Мы не так уж и далеко зашли, но в эту часть леса я обычно не ходила. Не было тут ничего интересного – лесное озерцо, сосны, куча шишек и полное отсутствие ягод, грибов и прочих интересностей. Мы ходили в противоположную сторону, там была речка, были заросли малины. Для прогулок и игр на воздухе – самое то. Вот только я уже взрослая для игр. Но недостаточно для взглядов Альдреда, которые он на меня кидал.

– Здесь ты должна быть каждый день в семь утра. Желательно сюда приходить бегом. Ну, хотя если не хочешь бегом, я тебя сам… кхм… разомну. И не лазь вон в те кусты, я там ловушки для кроликов поставил. Надо же мне дружить с твоей семьей. И бери сменную одежду, в воду я тебя все равно загоню.

– В воду? – поразилась я. – Холодно, Альдред!

– Потерпишь. И не питайся одними только пирогами. Чтобы все это сжечь, даже я тебя тренировать не смогу.

– Опять, – простонала я, садясь прямо на землю. – Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.

– Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.

Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!

– Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, – сказал Альдред.

И, глядя куда-то высоко в небо, добавил:

– А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?

Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился убить лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.

А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.

– Оляна, хватит, – сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. – Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.

Она наконец-то вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его невероятная учтивость совсем отключила у нее страх за меня.

Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.

– Давай, – не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. – Развлекай меня.

И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.

– Для начала поцелуй, – шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.

И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.

– Хватит… – Я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот. – Необязательно меня целовать!

– Обязательно. – Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. – Мне нравится, как ты целуешься.

Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.

– Тебе ничего не светит. – Когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. – Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.

– Я терпеливый. – Он все не убирал руку, и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. – Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала… дай вспомнить… около года. Я очень терпеливый.

– Почему вы развелись? – спросила я.

Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?

– Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке младше себя. Тогда брак будет крепкий.

– Это тебе кто такой бред поведал? – поморщилась я.

– Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.

– Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.

Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:

– Будешь. Ты будешь очень послушной.

По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.

– Эй, – шепнул Альдред. – Ты чего напряглась?

Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.

– Что-то… нехорошее.

– Оляна, я пошутил. – Он закатил глаза. – Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.

Но я лишь отмахнулась:

– Нет, что-то другое.

Казалось, даже камин перестал греть.

– Мне выйти и проверить? – Альдред нахмурился, вероятно, оценив мое напряжение.

– Да, пожалуйста.

Я отошла в сторону, и Альдред легким движением поднялся с кресла. Он не стал обнажать меч, но я почувствовала опасность, исходящую от мужчины. Он напряженно вслушивался во все звуки. Подошел к окну, осмотрел улицу, и только когда убедился, что там не буйствует армия нежити, распахнул дверь.

Никого. Но беспокойство стало сильнее. И я не удержалась, бесшумно подошла к мужчине и выглянула из-за его спины. Снаружи лишь моросил дождь, да шумели от ветра деревья. И даже тучи были не грозовыми, а совсем обычными, серыми и скучными.

– Закрой дверь, – скомандовал Альдред. – Я обойду дом.

Мы оба думали об одном и том же. О никтах. Случалось, они нападали на деревни, свидетелями такого происшествия я стала в первый день после отъезда. Меня мучила мысль, хватит ли сил у Альдреда и немногих умеющих сражаться мужчин, чтобы оборонить дом.

Альдред скрылся из виду, и мне ничего не оставалось, как вернуться в комнату. А еще мелькнула мысль надеть кофту, если придется выходить, лучше не бегать в тонкой рубашке. Проходя мимо комнаты младших, я замерла, вслушиваясь в их тихие голоса. Беспокойство стало сильнее, возросло настолько, что руки начали дрожать. Надо было позвать Альдреда или сделать что-то самой, но я не могла пошевелиться. Напал какой-то ступор, я смотрела на ручку двери и никак не решалась взяться за нее.

Потом я услышала смех. Принадлежал он не детям.

Одновременно с моим движением раздался голос Альдреда:

– Все в порядке, Оля, там никого нет.

Снаружи – может быть. А вот в комнате детей сидела никта. И словно играла с ними, расположившись на ковре. Она ужасно выглядела, в абсолютно черных глазах я видела искорки электричества. Вены на лице и руках никты вздулись, по ним текла черная кровь. Мы смотрели друг другу в глаза и не шевелились.

– Оля? – Альдред искал меня по всему дому. – Оля! Не используй электричество!

И не думала. Я уже поняла, что толку от моей магии не будет. Но никта находилась ближе к сестре, чем я.

– Просто ничего не делай, – негромко сказал Альдред. – Отойди. Я сам.

Но едва я сделала шаг в сторону, никта поднялась, и я вздрогнула, прижавшись к стене. Как назло, рядом не было ничего тяжелого. Альдред поднял руку, но никте ничего не сделал. Он осторожно отодвигал малышей, чтобы не задеть. Но почему медлила никта?

И когда я поняла, что она хочет сказать, похолодела. Эртан… он назвал меня принцессой. Он превращался в никта. Эта женщина уже превратилась, но, похоже, собиралась сделать то же самое.

– Оляна! – рявкнул Альдред, но я его не стала слушать.

Сбила никту с ног, откатилась в сторону и нанесла несколько ударов ногой в живот. Чему-то меня Альдред научил. Я поднялась на ноги, готовая в любой момент ударить.

– Все, я сам.

На никту опустилась светящаяся сеть. Женщина взвыла и попыталась освободиться. Но упала от моей подножки. Раздался отвратительный хруст. Я поморщилась, а Альдред, держа в руке концы сети, поволок женщину прочь.

– Что ты с ней сделаешь?

– Отведу в лес и там уничтожу. – Голос Альдреда был напряженным.

– Можно мне с тобой? – спросила я.

Я просто боялась, что никта что-то скажет. Страшно даже представить, что будет, если Альдред узнает обо мне.

– Успокой детей, – бросил мужчина и вышел, не оглядываясь.

Я только тогда заметила, что близнецы устроили рев, а мама подскочила к ним, чтобы успокоить. Что ж, придется верить, что Хранители ко мне благосклонны.

Он вернулся спустя час. К счастью, живой и здоровый, только немного мокрый от дождя. Мама едва не кинулась ему на шею, а меня больше интересовал вопрос, как никта пробралась в дом. Я облазила всю детскую, но следов, указывающих на ее путь, не нашла. Альдред ответа на мой вопрос также не знал, и потому прежде чем идти ужинать, я попросила его задержаться в гостиной.

– Альдред, никта никак не могла проникнуть в дом… сама. Скажи мне, что ты не привел ее, чтобы показательно спасти мелких и завоевать расположение моей семьи?

Альдред закатил глаза:

– Твои мозги иногда тебе отказывают. Думаешь, я способен подвергнуть опасности детей?

– Нет, но… – Я покраснела и закусила губу.

– Я ведь могу и обидеться, – как-то нехорошо усмехнулся Альдред.

А в следующее мгновение оказалась прижата к телу мужчины. И испуганно посмотрела в сторону кухни, чтобы, не приведите Хранители, никто не увидел.

– Не бойся, не войдут.

Я почти привыкла к этому. Почти перестала его бояться. И почти хотела, чтобы он уже поцеловал меня и не гипнотизировал взглядом, от которого становилось не по себе.

Вспышка произошла раньше, чем наши губы встретились. Я будто оказалась в совершенно другом месте и даже почувствовала… жар от солнца?

Небо чистое. Я никогда не видела такого голубого и красивого неба. Редкие облака неспешно плывут вдаль. Я в толпе, на площади. В толпе возбужденной, перепуганной и громко гомонящей. По периметру площади стоят стражники, а в центре – помост.

На коленях стоит мужчина с короткими седыми волосами. По его виску стекает кровь. Рядом стоит Альдред, выглядит он несколько моложе, чем сейчас. Чуть поодаль – Виктор. До меня медленно доходит, что за сцена разыгрывается перед горожанами. И я лихорадочно ищу пути отступления, потому что не хочу на это смотреть. Но толпа слишком плотная, протиснуться я не смогу. А происходящее невольно притягивает взгляд.

Мужчина хрипло смеется.

Потом мы встречаемся глазами. Он меняется в лице, смех стихает. И бывший теперь уже король переводит взгляд на Виктора.

– Двадцать. Двадцать лет потерпи. – Ему тяжело говорить. – Мой род все равно вернется на трон.

– Альдред… – Виктор говорит это тихо, но я все равно слышу.

Замираю, когда Альдред заносит меч. Закрываю глаза – единственный побег от этого странного видения, который мне доступен.

Звук удара сливается с новой вспышкой – и я снова в своем доме, в объятиях Альдреда.

– Оляна?

Я вырвалась. На удивление, это получилось очень легко.

– Ладно, согласен, перегнул, – хмыкнул Альдред. – Идем ужинать.

– Я не голодна. – Голос у меня был отчего-то хриплый.

Под удивленным взглядом Альдреда я вышла из гостиной. И закрыла дверь в комнату. Ничего, без меня поужинают, мне жизненно необходимо понять, что только что произошло.

Так я действительно думала, что Альдред сдастся? Почти одновременно с тем как я подперла дверь стулом, раздался стук, причем такой громкий, будто Альдред собирался эту дверь вынести.

– Оляна, что за игры?

Я металась между желанием попросить его уйти и желанием вообще никак не реагировать. Но все же, если Альдред был ни при чем (а он явно был ни при чем, потому что даже гениальный актер не изобразит такое недоумение, какое отразилось на его лице), мой побег выглядел по меньшей мере странно. И вставал вопрос: нужно ли говорить о видении?

Альдред наверняка заинтересуется, почему именно я это видела, начнет дознаваться и, быть может, докопается до моего происхождения. Лучше оставить все это при себе… И что? Что я сделаю с этим знанием или воспоминанием?

– Альдред, уйди, – наконец сказала я. – Иди ужинать, после поговорим.

– Ты здорова?

– Да, все хорошо.

Нет, такое удивление в голосе он сыграть не сможет. Хотя опять же образ сволочного мужика несколько изменился с нашей первой встречи. Все же не стоит сбрасывать со счетов, что Альдред не очень любил меня в самом начале. Так с чего вдруг полюбил сейчас? Можно попробовать поверить, что влюбился, хотя скорее соревнуется с Виктором. А вот с чего тот вдруг так ко мне привязался, вопрос хороший.

От всего того, что произошло с начала осени, пухла голова. Надо бы разложить все по полочкам и попытаться хоть что-то понять, но как? А еще я всерьез задумалась о том, чтобы уехать. Совсем. В Двулед или куда-нибудь на юг, туда, где не могут жить никты, не может меня достать Виктор. Только родители останавливают, не поедут никуда. Да и как начать все сначала, на новом месте, в стране вечного снега?

Ужин закончился не скоро. Я знала, что отец и Альдред наверняка примутся беседовать, мама заварит чай и достанет детям сладкие булочки, которые припасла с утра. Я бы тоже не отказалась от сладенького. Да и запах мяса был потрясающим. Когда поняла, что не усну, решила все же выйти и поужинать.

– Оляна, – мама обеспокоенно на меня посмотрела, – все в порядке?

– Голова болит.

– Хочешь, мяту заварю?

Я избегала глядеть на Альдреда, не знаю, смотрел ли он на меня. Они с отцом сидели у камина. Сама я прошла на кухню, решила поесть и действительно выпить чаю. Про головную боль я не шутила.