Маленький свободный народец Пратчетт Терри

– Ну, тик – это когда овца, например, моргает и моргает или там шкурой дёргает. Но хорошая порция скипидара…

– Я имела в виду, что всё вместе звучит как «мистик». А мистик – тот, кто имеет дело с мистикой, со всякими загадочными и волшебными вещами.

– А, это такой колом-бур, игра словами, да?[5] – сказала Тиффани. – Я вспомнила, тик – это ведь ещё такое дерево, в дальних странах растёт, то есть ты могла бы быть и мисс Дуб. А с другой стороны, тебе повезло, что фамилия не на «к», потому что тогда все звали бы тебя мисс Ка, то есть…

– Я смотрю, разговор развивается быстро, прямо как пожар. Того и гляди будут жертвы.

– А ты правда ведьма?

– Вот зануда… Да ведьма я, ведьма. Все признаки налицо: говорящее животное, привычка поправлять людей, когда они произносят слова неправильно (кстати, не колом-бур, а каламбур), пристрастие совать нос в чужие дела, и да, остроконечная шляпа тоже имеется.

– Можно, я дёрну за верёвочку? – спросил жаб.

– Да, – ответила мисс Тик, не сводя глаз с Тиффани. – Дёргай.

– Люблю дёргать за верёвочку, – заявил жаб, осторожно пробираясь по полям шляпы ближе к затылку её обладательницы.

Раздался щелчок, и с медленным «хлллоппп-хлллоппп» тулья шляпы рывками стала расти и суживаться, бумажные цветы полетели на пол.

– Э… – сказала Тиффани.

– Хочешь что-то спросить?

Раздался последний «хлллоппп», и тулья окончательно превратилась в конус.

– Откуда вы знаете, что я не побегу рассказать о вас барону? – спросила Тиффани.

– Потому что у тебя нет ни малейшего желания бежать и рассказывать, – ответила мисс Тик. – Ты развесила уши. Ты же и сама хочешь стать ведьмой, верно? И, быть может, летать на помеле?

– Ой, да! – воскликнула Тиффани.

Она часто грезила о полётах.

Слова мисс Тик вернули её на землю.

– Правда? А тебе понравится носить очень-очень, просто жутко тёплые панталоны? Лично я, когда приходится летать, надеваю две пары шерстяных, а сверху ещё тканые. Выглядит, доложу тебе, не слишком женственно, сколько кружев ни нашей. Там, наверху, по-настоящему холодно. Люди почему-то всегда об этом забывают. А ещё волоски… Не спрашивай меня о волосках. Ни слова о волосках не скажу.

– А почему ты не можешь заколдовать себя так, чтобы не мёрзнуть? – спросила Тиффани.

– Могу. Но ведьме такого делать не пристало. Стоит разок использовать волшебство, чтобы согреться, как начнёшь использовать его и для другого.

– Но разве ведьмы не этим занимаются? Разве не… – начала Тиффани.

– Когда ты научишься магии, я имею в виду, по-настоящему научишься, когда будешь знать всё, что только можно узнать о магии, тебе останется выучить ещё один урок, самый важный, – сказала мисс Тик.

– Какой?

– Никогда ею не пользуйся. Ведьма колдует, только когда это действительно необходимо. Работать с магией тяжело, и непросто удержать её в узде. Мы действуем иначе. Ведьма замечает всё, что происходит вокруг. Ведьма думает головой. Ведьма верит в себя. Ведьма всегда носит с собой верёвочку…

– У меня тоже всегда с собой верёвочка! – воскликнула Тиффани. – Вдруг пригодится…

– Хорошо. Хотя для ведьмовских дел одной верёвочки мало. Ведьма с удовольствием замечает тонкости и мелкие детали. Ведьма видит насквозь и вокруг. Ведьма зрит в корень и глубже. Ведьма умеет взглянуть с другой стороны. Ведьма знает, где она и когда она. Ведьма способна увидеть Дженни Зелёные Зубы.

– Откуда ты знаешь, что я её видела?

– Я же ведьма. Вот и подумай, – сказала мисс Тик.

Тиффани оглядела палатку. Смотреть было особенно не на что, даже теперь, когда глаза привыкли к темноте. Звуки снаружи просачивались сквозь плотную ткань.

– Думаю…

– Да? – откликнулась ведьма.

– Думаю, ты слышала, как я говорила с учителем.

– Верно. Я всего лишь слушала ушами, – кивнула мисс Тик, ни словом не упомянув о блюдце с чернилами. – Расскажи-ка мне об этом чудище с глазами как суповые тарелки. Кстати, откуда вообще в этой истории взялись тарелки?

– Я читала о таком чудище в книжке, – стала объяснять Тиффани. – Там написано, что у Дженни Зелёные Зубы глаза как тарелки для супа. И есть картинка, но не очень хорошая. Поэтому я измерила тарелку, чтобы знать точно.

Мисс Тик сплела пальцы, положила на них подбородок и улыбнулась Тиффани. Улыбка была странная.

– Я ведь правильно сделала, да? – спросила Тиффани.

– Что?.. Ах да. Да. Очень… точно. Продолжай.

Тиффани поведала ей о битве с Дженни, умолчав только о том, какую роль сыграл Винни, – побоялась, что мисс Тик будет смеяться. Ведьма внимательно слушала.

– Почему именно сковородкой? – спросила она наконец. – Ты могла бы найти палку или кол.

– Мне просто показалось, что сковородкой будет лучше, – ответила Тиффани.

– Ха! Ещё как лучше. Дженни сожрала бы тебя с потрохами, вздумай ты пойти на неё с колом. Сковородка железная. Такие твари, как Дженни Зелёные Зубы и её родичи, не выносят железа.

– Но это же чудище из книжки со сказками! – воскликнула Тиффани. – Что оно делало в нашей речке?

Мисс Тик снова помолчала, разглядывая её, прежде чем заговорить.

– Почему ты хочешь стать ведьмой, Тиффани?

Всё началось с «Валшепных сказок для хароших детишек». На самом деле всё началось много с чего, но прежде всего – с книги.

Пока Тиффани была маленькой, ей читала мама, потом девочка стала читать сама. В каждой сказке обязательно была ведьма. Старая злая ведьма.

И Тиффани задумалась: где доказательства?

Нигде не говорилось, почему ведьма злая. Если ты старая, живёшь одна и выглядишь странно, потому что зубов не осталось, – всё, тебя уже будут называть ведьмой.

Если на то пошло, в книге вообще не было доказательств. Вот, скажем, прекрасный принц. Правда ли он был прекрасен или люди говорили так просто потому, что он был принц? Или взять хоть «девушку, которая была столь же красива, сколь долог день». Какой день? В разгар зимы дни заканчиваются, едва рассветёт! Сказки не любят, чтобы над ними думали, они хотят, чтобы им слепо верили, каждому слову.

И они рассказывают, что старая ведьма жила одна-одинёшенька в домике из пряников или в избушке на огромных куриных лапах, перемещавшейся с места на место. И что ведьма умела колдовать.

Тиффани знала только одну старуху, которая жила одна-одинёшенька в странном домике.

Нет, не совсем так. Но Тиффани знала только одну старуху, которая жила в странном домике, перемещавшемся с места на место: матушку Болен. И она умела колдовать, она творила с овцами настоящие чудеса, но в ней не было и капли злобы. А значит, сказки врут и верить им нельзя.

Но была и другая старуха, которую все называли ведьмой. И то, что с ней случилось, заставило Тиффани… крепко задуматься.

Как бы там ни было, ей больше нравились ведьмы, чем разодетые в пух и прах прекрасные принцы и уж подавно чем глупо улыбающиеся принцессы, у которых здравого смысла меньше, чем у букашки. К тому же у них были прекрасные золотые волосы, а Тиффани такими похвастаться не могла. Её волосы были коричневыми, скучного коричневого цвета. Мать звала их каштановыми или тёмно-русыми, но Тиффани знала: они коричневые, коричневые, коричневые, и точка, как и её глаза. Цвета голой земли. И что же, были в книге приключения для людей с коричневыми (ну хорошо – карими) глазами и коричневыми (ладно, каштановыми) волосами? Нет, нет и нет. Все истории доставались белокурым и голубоглазым или рыжим и зелёноглазым. А если у тебя волосы каштановые, тебе светит разве что роль прислуги или лесоруба. Или девушки из молочни. И всё бы закончилось не начавшись, если бы Тиффани так хорошо не удавались сыры. Она не могла быть принцем, ей не светило стать принцессой, лесорубом она быть не хотела – что ж, тогда она станет ведьмой и будет знать всё обо всём, как матушка Болен…

– Кто такая была матушка Болен?

Кто такая была матушка Болен? Люди теперь часто стали задавать этот вопрос. И ответ был только один: кем бы она ни была, она была рядом. Она всегда была где-то рядом. И казалось, жизнь всех Боленов вращается вокруг матушки Болен. Какие бы решения ни принимали люди в деревне, что бы ни собирались делать – они ни на минуту не забывали о том, что где-то над ними, на склонах холмов, сидит в своей пастушьей кибитке матушка Болен и всё видит.

Матушка была само безмолвие холмов. Возможно, поэтому она любила Тиффани, пусть неловко и неумело, как могла. Старшие сёстры девочки болтали без умолку. Тиффани никогда не шумела в кибитке наверху. Она обожала там бывать. Любовалась на канюков в небе и слушала тишину.

Там, наверху, тишина звучала. Звуки, голоса, блеяние и топоток овец – всё это, всплывая из низин, лишь придавало тишине глубину и наполненность. И матушка Болен заворачивалась в это безмолвие, как в плед, оставив внутри местечко для Тиффани. На ферме вечно царит суета. Много людей, и у всех много дел. Нет времени на тишину, нет времени, чтобы прислушаться. А матушка Болен всегда хранила молчание и всегда слушала…

– Что? – Тиффани заморгала.

– Ты сказала: «Матушка Болен всегда меня слушала», – пояснила мисс Тик.

Тиффани сглотнула ком в горле.

– Мне кажется, моя бабушка была немного ведьмой, – призналась она с ноткой гордости в голосе.

– Правда? Почему ты так думаешь?

– Ну, ведьмы могут сглазить, верно? – спросила Тиффани.

– Так говорят.

– Мой отец говорит, небо синеет оттого, что матушка Болен на него глазеет.

Мисс Тик закашлялась.

– Ну, глазеть и сглазить – это, видишь ли, не совсем одно и то же… Глазеть – это просто смотреть, или, скажем, таращиться, а сглазить – это пожелать, чтобы у человека нос лопнул или уши отвалились.

– Мне кажется, матушка Болен не просто смотрела, – убеждённо сказала Тиффани. – А ещё она разговаривала со своими собаками.

– И что же она им говорила?

– Ну, всякое, например: «Ко мне!» или «Вперёд!». И они всегда слушались, что бы она ни велела.

– Но это же просто команды, которым учат всех овчарок, – сказала мисс Тик небрежно. – Тут нет никакого ведьмовства.

– Всё равно, – упёрлась Тиффани, начиная заводиться. – Она сделала овчарок своими фамильярами, так? У всех ведьм есть животное или животные, с которыми они разговаривают. Эти животные называются «фамильяры». Вот у тебя фамильяр – жаба, а у неё были овчарки.

– Нет во мне ничего фамильярного, – возмутился жаб. – Разве что капелька нахальства.

– А ещё она знала всё о травах, – стояла на своём Тиффани. Она была твёрдо намерена сделать матушку Болен ведьмой, даже если придётся спорить весь день. – Вылечить могла любую хворь. Отец говорил, у неё и пирог с бараниной встанет и заблеет. – Тиффани понизила голос: – Она даже мёртвого ягнёнка могла оживить.

Весной и летом матушку Болен почти невозможно было застать в четырёх стенах. Большую часть года она проводила в кибитке, кочуя вместе со стадами по склонам холмов. Когда Тиффани впервые увидела бабушку в доме на ферме, матушка Болен клала в большую чёрную печь мёртвого ягнёнка.

Тиффани закричала и не могла перестать. И тогда матушка Болен ласково подняла её на ноги, и усадила к себе на колени, и стала утешать, приговаривая: «Тише, тише, малышка-джиггат», а бабушкины овчарки, Гром и Молния, сидели на полу, глядя на хозяйку с изумлением. Она не очень-то ловко управлялась с детьми, они ведь ни «бе-е», ни «ме-е».

Когда Тиффани замолчала, потому что у неё кончился воздух, бабушка посадила её на коврик на полу и открыла печь. И девочка увидела, как ягнёнок в печке ожил.

Став постарше, Тиффани узнала, что «джиггат» на древнем счётном языке пастухов означает «двадцать» или «двадцатый». Старики до сих пор использовали этот счёт, «йан, тан, тетра»{6} для того, что считали особенным. Тиффани была двадцатой внучкой матушки Болен.

Став постарше, она узнала и то, что, когда протопленная печь остывает, внутри её всего лишь тепло. Мать ставила туда тесто для хлеба, чтобы поднялось, а кот по кличке Крысодав любил спать в печке, иногда прямо на тесте. В тёплой печи можно было отогреть ягнёнка, который родился в снежную ночь и замёрз едва ли не до смерти. Всё оказалось просто. Никаких чудес. Но чудо не перестало быть чудом, когда она узнала, как оно было сотворено.

– Это хорошо, и всё же опять-таки ведьмовство тут ни при чём, – снова разрушила чары мисс Тик. – Впрочем, чтобы стать ведьмой, не обязательно иметь ведьму среди предков. Хотя это, конечно, облегчает дело. Многое передаётся по наследству.

– Например, способности? – спросила Тиффани.

– Отчасти да, – согласилась мисс Тик. – Но я имела в виду, скажем, остроконечные шляпы. Если бы твоя бабушка оставила тебе в наследство шляпу, ты могла бы здорово сэкономить. Обзавестись хорошей шляпой нелегко, особенно такой, которая защитит, если тебе на голову свалится фургон или фермерский дом{7}. После твоей бабушки, случайно, не осталось какой-нибудь крепкой шляпы?

– Вряд ли, – ответила Тиффани. – Она вообще почти всегда ходила с непокрытой головой, разве что в сильное ненастье набрасывала старый холщовый мешок как капюшон. Э… мешок подойдёт?

Впервые за весь разговор взгляд мисс Тик немного смягчился.

– Возможно, возможно… – пробормотала она. – У тебя есть братья или сёстры, Тиффани?

– У меня шесть сестёр, – сказала девочка. – Я – младшая. Большинство из них уже не живут с нами.

– А тебя всё равно уже не считают за ребёнка с тех пор, как появился младший братишка. К тому же единственный сын. Вот нежданная радость-то была, наверное…

Лёгкая улыбка мисс Тик вдруг стала действовать Тиффани на нервы.

– Откуда ты узнала про моего брата?

Улыбка погасла.

«С этим ребёнком надо держать ухо востро», – напомнила себе мисс Тик.

– Просто догадалась, – сказала она.

Никто не любит признаваться, что подглядывал.

– Это персикологические штучки, да? – вспылила Тиффани.

– Ты, наверное, хотела сказать «психологические».

– Да плевать! Думаешь, я не люблю его, потому что родители носятся с ним как с писаной торбой?

– У меня мелькнула такая мысль, – признала мисс Тик. Она решила, что можно уже не стесняться подглядывания. В конце концов, она – ведьма, а чего ещё ждать от ведьмы? – Пожалуй, меня навело на неё то, что ты сделала из него приманку.

– Он просто недоразумение ходячее! – закричала Тиффани. – Он отнимает у меня всё время, я вечно должна присматривать за ним, а он постоянно хочет сладкого. И вообще, – продолжала она, – мне некогда было раздумывать.

– Это верно, – заметила мисс Тик.

– Вот матушка Болен, та уж точно знала бы, что делать, если в речке завелись чудовища, – сказала Тиффани, не обратив на неё внимания. – Даже если это чудовища из сказок. И бабушка не допустила бы того, что случилось со старой госпожой Клацли. Бабушка бы им сказала, и они бы послушались. Они всегда слушали, когда матушка Болен говорила. «Выйди вперёд и заступись за тех, кто сам за себя заступиться не может», – любила повторять она.

– Хорошо. Так и надлежит поступать ведьме, – сказала мисс Тик. – Ведьмы следят за тем, что происходит. Ты говоришь, когда появилась Дженни, река сделалась глубокой, а весь мир – расплывчатым и дрожащим. Шу-шу-шу было?

– Да! – просияла Тиффани. – Было, я точно слышала!

– Ясно. Происходит нечто очень плохое.

– Я могу этому помешать?

– А вот теперь, – сказала мисс Тик, – я должна признать, что тебе удалось произвести на меня впечатление. Ты спросила: «Я могу этому помешать?» – а не: «Кто-нибудь может этому помешать?» – и не: «Мы можем этому помешать?». Ты принимаешь ответственность. Очень неплохо, особенно для начала. Но, увы, ты не можешь этому помешать.

– Но я же отколошматила Дженни!

– Тебе повезло, удар попал в цель, – сказала мисс Тик. – Однако поверь мне, тебе могли встретиться существа гораздо опаснее. Я ясно вижу, что грядёт интервенция куда большего размаха, и ты перед ней столь же беспомощна, как один из ваших ягнят в ненастную зимнюю ночь. Держись подальше, а я приведу помощь.

– Кто нам поможет, барон?

– О небо, конечно, нет. В таких делах от него не будет никакого проку.

– Но он защищает нас, – сказала Тиффани. – Так мама говорит.

– Правда? Да от кого он может вас защитить? В смысле, от кого он может вас защитить?

– Ну, от этих, как их… от противников.

– У него большая армия?

– Э-э, вопервых, сержант Робертс. А ещё Кевин, Невил и Тревор, – сказала Тиффани. – Их тут все знают. Они всё больше замок охраняют.

– Кто-нибудь из них владеет магией?

– Я однажды видела, как Невил показывал карточные фокусы.

– Они хороши на вечеринках, а вот против кого-то вроде Дженни, боюсь, не особенно помогут, – сказала мисс Тик. – А здесь есть дру… в вашей округе вообще есть ведьмы?

Тиффани помялась, прежде чем ответить:

– Только старая госпожа Клацли, но её уже нет…

Да, конечно, она жила одна в странном доме…

– Хорошее имя, – сказала мисс Тик. – Хотя я его вроде бы раньше не слышала. И где сейчас эта ведьма?

– Она умерла зимой в метель, – медленно проговорила Тиффани.

– А теперь расскажи мне то, о чём ты молчишь. – Голос мисс Тик резал, как нож.

– Э… кажется, она просила, умоляла её впустить, но никто не открыл ей дверь, и… э… ночь была холодная, и… госпожа Клацли умерла.

– И она была ведьмой, да?

– Все твердили, что она ведьма, – сказала Тиффани.

Ей очень не хотелось говорить об этом. Никому в окрестных деревнях не хотелось. И все обходили стороной развалины избушки в лесу.

– Но ты так не думаешь?

– Э… – Тиффани стало неуютно. – Дело в том, что у барона был сын, Роланд. Мальчику исполнилось двенадцать вроде бы. И он поехал кататься по лесу верхом один. И собаки вернулись без него.

– Госпожа Клацли жила в этом лесу? – спросила мисс Тик.

– Да.

– И люди решили, она убила его? – Ведьма вздохнула. – Должно быть, они подумали, что она изжарила его в печке или что-нибудь в этом роде.

– Так прямо они не говорят, – сказала Тиффани. – Но мне кажется, да, как-то так они думают.

– А его лошадь вернулась?

– Нет, – сказала Тиффани, – и это странно, потому что, если бы она бродила по холмам, её бы точно заметили.

Мисс Тик сложила руки на груди, фыркнула и улыбнулась без тени весёлости.

– Ну, это легко объяснить, – сказала она. – У госпожи Клацли была большая печка?

– Нет, – ответила Тиффани. – Довольно маленькая. Всего десять дюймов глубиной.

– Дай угадаю. У госпожи Клацли был беззубый рот, а ещё она часто говорила сама с собой, верно? – сказала мисс Тик.

– Да. И у неё была кошка, – добавила Тиффани, и тут слова, будто прорвав плотину, хлынули из неё потоком: – И вот, когда баронский сын пропал, они пришли к её домишку в лесу, перерыли весь её садик, до смерти забросали камнями старую кошку, свалили книги посреди комнаты и подожгли, и всё сгорело, и говорили, что она ведьма.

– Сожгли книги, – сказала мисс Тик голосом сухим, как старая бумага.

– Они говорили, там были странные письмена и картинки со звёздами!

– И ты увидела всё это, когда пришла посмотреть?

Тиффани испуганно сглотнула:

– Откуда ты знаешь?

– Я умею слушать. Так были там письмена и звёзды?

Тиффани вздохнула:

– Да, я пошла туда на следующий день. Несколько страниц, должно быть, вылетели из огня и уцелели. Я нашла один обрывок, там были старинные буквы и синяя с золотом каёмка. И я похоронила кошку.

– Ты похоронила кошку?

– Да! – выпалила Тиффани. – Кто-то ведь должен был это сделать!

– И ты измерила печку, – добавила мисс Тик. – Я знаю, ты сделала это, ты ведь сама недавно назвала её точный размер.

«И суповую тарелку ты тоже измерила, – добавила она про себя. – Интересная находка мне попалась…»

– Ну да. Потому что… это же была крошечная печка! И если старая госпожа Клацли куда-то уколдовала мальчишку и его лошадь, то почему она не уколдовала куда подальше тех, кто пришёл за ней? Это же чепуха какая-то…

Мисс Тик взмахом руки остановила её:

– А что было потом?

– А потом барон велел, чтобы никто не имел с ней дела. Он сказал, что любую ведьму, которая тут объявится, бросят в омут связанной по рукам и ногам. Э… тебе, наверное, лучше быть осторожнее.

– Я умею развязывать узлы зубами, а в Щеботанском колледже для молодых барышень мне в своё время вручили Золотую Грамоту по плаванию, – сказала мисс Тик. – Кроме того, я недаром много тренировалась, прыгая в бассейн одетой. – Она наклонилась к Тиффани: – Теперь дай-ка я угадаю, что произошло с госпожой Клацли. Она кое-как пережила лето и осень, но потом настала зима и пошёл снег. Старая женщина воровала еду из амбаров, возможно, женщины тайком давали ей что-нибудь поесть с заднего крыльца, когда мужчины не видели. А мальчишки постарше, наверное, бросали в неё чем придётся, так?

– Как ты догадалась? – спросила Тиффани.

– Поверь, для этого особого воображения не требуется, – сказала мисс Тик. – Но она не была ведьмой, верно?

– Я думаю, она была просто больной и никому не нужной старой женщиной, от которой слегка попахивало и которая казалась странной из-за беззубого рта, – сказала Тиффани. – Она только выглядела точь-в-точь как ведьма из сказки. Достаточно иметь каплю мозгов, чтобы понять это.

– Ты права, – сказала мисс Тик. – Но порой и капли мозгов не сыщешь, когда она нужна.

– Так ты научишь меня всему, что нужно, чтобы быть ведьмой? – спросила Тиффани.

– Скажи, почему ты всё-таки хочешь стать ведьмой, хотя знаешь, что произошло с госпожой Клацли?

– Затем, что такое не должно повториться, – сказала Тиффани.

«Она даже похоронила кошку старухи, – подумала мисс Тик. – Удивительный ребёнок…»

– Хороший ответ. Но я не учу, как стать ведьмой. Я учу тому, кто такие ведьмы. Ведьмы уатся в особой школе. Я всего лишь показываю дорогу тем, кто подаёт надежды. У каждой ведьмы есть свои интересы, мне вот нравится работать с детьми.

– Почему?

– Их легче запихнуть в печку.

Тиффани не испугалась, только рассердилась:

– Не говори гадостей!

– Видишь ли, ведьме не обязательно быть лапочкой. – Мисс Тик достала из-под стола большой чёрный мешок. – Рада, что мне удалось привлечь твоё внимание.

– А что, правда есть такая школа, где учатся быть ведьмами? – спросила Тиффани.

– Можно и так сказать, – ответила мисс Тик.

– Где?

– Совсем рядом.

– И она волшебная?

– Ещё какая.

– Это такое чудесное место, да?

– Ничего подобного нигде больше нет.

– И я могу попасть туда по волшебству? Меня отнесёт туда единорог?

– С чего бы ему тебя носить? В конце концов, единорог – та же лошадь, только остроконечная. Совершенно ничего особенного. С тебя одно яйцо, спасибо.

– Где мне искать эту школу? – спросила Тиффани, расплатившись.

– Ага! Вот теперь ты зришь прямо в корнеплод, – сказала мисс Тик. – Две моркови.

Тиффани дала ей морковь.

– Спасибо. Готова слушать? Итак, чтобы найти школу ведьмовства, отправляйся на возвышенность где-нибудь поблизости, поднимись на вершину, открой глаза… – мисс Тик умолкла.

– И?

– И открой их снова.

– Но… – начала было Тиффани.

– Ещё яйца есть?

– Нет, но…

– Тогда урок окончен. Но я бы хотела задать тебе один вопрос…

– «Яйца есть?» – предположила Тиффани.

– Ха! Тиффани, ты видела в реке что-нибудь ещё, кроме Дженни Зелёные Зубы?

Палатку вдруг затопила тишина. Тиффани и мисс Тик смотрели в глаза друг другу, снаружи доносились приглушённые обрывки орфографических ошибок и путаной географии.

– Нет, – солгала Тиффани.

– Уверена? – уточнила мисс Тик.

– Да.

И снова они молча посмотрели друг другу в глаза. Но Тиффани в этой игре не могли обыграть даже кошки.