Судьба Ведьмака Дилейни Джозеф

Глава 8

Утро было облачным, и было видно, что скоро начнется дождь, но артиллеристы магов начали обстрел со своей новообретенной точностью. Ветер дул с юга, а не со стороны пушки, и наши лучники смогли обрушить град из стрел, в непосредственной близости от пушки, прекратив выстрелы из неё на час. Спустя некоторое время пушку переместили на безопасное расстояние.

Это большее расстояние не играло роли для такой пушки, и та же точка была подвергнута точным ударам пушечных ядер, они попадали в одно и то же место с частотой примерно в пять минут, с длинными паузами в то время когда нужно было охладить оружие.

К концу дня ситуация стала критической: маленькая сквозная дыра была пробита в стене замка. Из слов Шея следовало, что в скором времени, при дальнейшем повреждении, зубчатая стена над дырой обрушиться и создаст кучу камней возле ворот, по которым наши враги смогут взобраться и захватить крепость.

Отчаявшись, он взял с собой двадцать вооруженных всадников, вывел их через главные ворота и направился непосредственно к пушке, намереваясь убить стрелков. Путь к пушке преграждали всадники, а за ними пехотинцы. Несмотря на оборону противника, все казалось, шло по плану: люди Шея прорывались с боями к пушке. Через пару минут они достигли бы своей цели, если бы кто–то не вмешался.

Огромный мускулистый мужчина с лысой головой и козлиной бородкой присоединился к драке. Он нес огромный обоюдоострый боевой топор и использовал его со смертельной силой. Он сбил двух наших людей с коней, каждого с одного удара, и тут ситуация изменилась. Наши враги сражались с удвоенной энергией и Шею пришлось начать отступление назад к воротам. Ворота едва успели закрыть, перед врагами у стен.

Надолго они не задержались. Лучники Альянса убили и ранили многих; остальные отступили назад к артиллеристам. Я ожидал, что они снова начнут стрелять из пушки, но вместо этого огромный мужчина сам приблизился к воротам. Он был без белого флага, только с своим большим топором на плече. В отличии от гонца, он выглядел уверенным и шел с важным видом на лице.

Шей поднялся назад на стену и стал рядом с Ведьмаком.

— Это Магистр Дулан, Мясник, лидер магов — сказал он ему.

Дулан остановился и посмотрел вверх на нас.

— Кто из вас спуститься, чтобы сразиться со мной? — с насмешкой сказал он мощным, и сильным голосом.

Не получив ответа, он рассмеялся.

— Вы трусы, все вы, среди вас нет не одного настоящего мужчины, — крикнул он, и начал расхаживать туда–сюда, призывая топором к сражению.

— Убейте его, — приказал Шей лучникам.

Они начали пускать в него стрелы. Он был без доспехов, и несомненно должен был умереть. Но по какой–то причине ни одна из выпущенных стрел не попала в него. Может он использует какую–то магию? Если маги могут с помощью заклинания научить артиллеристов метко стрелять, то почему не могут сделать обратное с кем–то другим? Одна стрела устремилась непосредственно к своей цели, и казалось, наверняка попадет в сердце Дулана, но он взмахнул своим боевым топором, словно он был пушинкой в его руках и с легкостью отбил им стрелу.

Снова засмеявшись, он повернулся спиной и небрежной походкой вернулся в ряды своих солдат; каждая стрела, выпущенная ему вслед, так и не достигла цели. Вражеские артиллеристы, не тратя времени, снова начали обстрел.

Со временем начало темнеть, и артиллеристы перестали стрелять по слабому месту на западной стене, но мы знали что следующий день будет решающим: наступление начнется как только стена рухнет.

Вскоре после наступления темноты мы встретились с Шеем.

— Завтра замок падет — вероятно, вскоре после рассвета — признался он, — Как только стена будет пробита, вы должны убегать отсюда, прихватив с собой пленного мага. Я могу отправить с вами четырех солдат для защиты. Я же останусь здесь с остатками своих людей. Мы будем сражаться, и они дорого заплатят за наши жизни.

Ведьмак кивнул.

— Мне кажется это лучший вариант, — сказал он. — Но разве у нас есть такая возможность?

— Да, — ответил Шей. Есть маленькие тайные ворота в южной стене, скрытые кустарником и земляным холмом. Вы не привлечете внимание врага. У вас будут хорошие шансы скрыться.

— Мы должны сохранить жизнь пленника, и держать его подальше от них, — сказал Ведьмак. — Где это лучше всего сделать? Поблизости есть еще одно ваше убежище?

— Нет, вы должны вернуться ко мне домой, в Кенмэр — это самое безопасное место. — Шей покачал головой и вздохнул. — Но это будет нелегко. Это будет рискованным путешествием. На юге и востоке много болот. Думаю вам лучше направиться к реке Инни. Затем идите вверх по течению, к горам. Мои люди знают дорогу. Они проведут вас к северу от Штегь, избегая форта. Затем снова на юго–восток, в Кенмэр.

— Не лучше ли отправиться прямо сейчас, задолго до рассвета? — предложил я. — Вы говорите, что ворота хорошо скрыты, но шпионы магов могут о них знать. У нас будет больше шансов, находись мыпод покровом темноты.

Алиса улыбнулась в знак одобрения, но Ведьмак выглядел так, словно хотел отвергнуть мою идею; затем он почесал бороду и сказал:

— Парень вполне может оказаться прав, — обратился он к Шею, — Это не будет проблемой?

— Нет. Мы можем отправить вас в течение часа.

Мы собрали свои вещи и были готовы к отправлению. Мага вывели из камеры и связали руки за спиной, оставив сзади веревку, чтобы его можно было вести за собой. Ему так же завязали глаза и заткнули рот кляпом, чтобы он ничего не видел и не смог воспользоваться заклинанием или позвать на помощь, ноги оставили свободными. Когда все было готово, мы попрощались с Шеем и пожелали ему удачи в предстоящем бою.

Мы направились к южным воротам в сопровождении четырех солдат, предназначенных для нашей охраны; солдаты поднялись по каменным ступеням, прислушались к звукам за стеной. Когда они убедились что все было тихо, то дали сигнал командиру отряда стоявшему рядом с нами, что все хорошо. Отряд был здесь на случай нападения вражеских сил через эти ворота.

Командир отпёр железные ворота большим ключом. Он открыл ворота во внутрь и мы увидели перед собой стену из почвы и камней. Двое мужчин с лопатами вышли вперед и проделали нам проход. В лицо внезапно повеял прохладный воздух.

Пока они делали проход, Ведьмак посмотрел на каждого из нас по очереди и заговорил, хотя его голос больше напоминал шепот.

— Если что–то пойдет не так, и нам придется разделиться, встретимся возле реки.

Было очень темно. Так как мы не могли использовать ни факелы, ни фонари, нам пришлось держаться как можно ближе друг к другу. В шагах пяти от ворот был земляной холм, который скрывал нас от вражеских глаз, но был шанс, что они поджидают нас за ним. Что делать, если маги обнаружили существование этого секретного хода? Могучие ведьмы из Пендла, возможно, смогли бы его унюхать.

Это был опасный момент и четверо солдат вышли вперед и начали подниматься по крутому склону, скрываясь за кустами на вершине холма. Мы прислушались, но все было тихо. Наша дорога к спасению была безопасной. Ведьмак подтолкнул пленника вперед, а я с Алисой последовали за ним. Мы опустились на колени в траву, прислушиваясь к звуку закрывающихся ворот позади нас.

Теперь мы только в своих руках; в случае нападения мы не можем рассчитывать на помощь солдат из крепости. Мы поднялись по склону, и присели рядом с нашим конвоем. Горящие костры были видны на юге, западе и востоке. Враг полностью окружил нас, но между некоторыми кострами было расстояние, иногда даже очень большое. Наверное, некоторые стоят на карауле, но большинство, мы надеялись, что уже спали.

Мы начали медленно спускаться вниз по склону, держась как можно ниже к земле, один за другим. Первыми спускались три солдата, за ними Ведьмак с четвертым солдатом, держа пленника, между собой. Алиса со мной замыкала шествие.

Каждый несколько минут мы останавливались и лежали неподвижно, уткнувшись лицом в сырую землю. Через пятнадцать минут мы были почти возле кольца из костров, окруживших нашу крепость. Мы были посередине между двух костров, находящихся шагах в пятидесяти друг от друга. Я уже мог рассмотреть часового стоящего впереди, перед палаткой сделанной из шкур животных. Возле неё так же были люди, — которым не хватило места в палатке — они спали ближе к теплому огню костра.

Это была та часть нашего пути, которая несла для нас самую большую опасность. Если мы выдадим себя, то все эти люди доберутся до нас за считанные секунды. Мы снова выдвинулись вперед, желая оставить позади огни костров, и пойти навстречу тьме, позволяя ей поглотить нас и скрыть от глаз врагов.

Потом мы снова лежали лицом вниз, отдыхая в темноте. Но когда мы снова начали ползти, один из наших солдат не смог сдержать кашель. Мы застыли на месте. Я посмотрел слева от себя и увидел, что часовой стоявший у палатки направился в нашу сторону. Я затаил дыхание. Он остановился, но продолжал пристально смотреть в нашу сторону. Я слышал как солдат рядом со мной борется с удушьем и плюется слюной. Он пытался подавить свой кашель. Если у него не получиться — наши жизни будут в опасности.

Он проиграл битву и громко кашлянул. Часовой что–то крикнул и, выхватив меч, бросился в нашу сторону. Были слышны и крики других солдат, которые присоединились к нему. Мы вскочили на ноги и побежали прочь. Нашей единственной надеждой было потеряться в темноте, чтобы враг не смог нас увидеть.

Наши сопровождающие убегали, спасая свои жизни, потому мы тоже бросились за ними. На долю секунды Алиса бежала впереди меня, но в следующий момент я поравнялся с Ведьмаком, который боролся с Кормаком, пленным магом. Я схватил за другое плечо мага, и мы вместе с хозяином потащили его вперед. Но все это было безнадежно. Когда я оглянулся назад, то увидел свет от факелов и услышал топот ног. Они быстро нас поймают. Передвигаться стало труднее и труднее. Поверхность стала бугристой и я слышал как ноги шлепают но воде. Мы входили в болото.

Нет сомнения, что здесь мы будем в безопасности, но мы слишком рассредоточились, наши сопровождающие оказались намного впереди нас и я боялся что мы окажемся в местах где болото сможет поглотить нас. Угроза наступала по пятам, мы с Ведьмаком действовали одновременно и инстинктивно, отпустив пленника, толкнули его на колени, и развернулись лицом в врагу, с посохами приготовленными к бою.

Я задался вопросом, где сейчас Алиса: она была безоружна и не могла встать и сражаться, но так же не могла отходить далеко от меня из–за банки с кровью. Но мне нужно было сосредоточиться на непосредственной угрозе. Бородатый маг размахивая мечом в правой руке, и при этом держа факел в левой руке бежал прямо на меня целясь ударить меня в голову, его рот был широко открыт, обнажив его зубы; он был похож на дикого зверя.

Не взирая на меч, я ткнул своим посохом ему в лоб. Удар оказался довольно сильным и точным. Он упал, выронив меч из руки. Но здесь были еще вооруженные люди, и они окружили нас. Несколько мгновений я стоял спиной к спинесо своим учителем. Практически одновременно мы нажали кнопки на наших посохах и воспользовались нашими выдвигающимися клинками. Убить, или быть убитым. Мы начали отчаянно сражаться, кружась и прокалывая лезвием клинка то, что попадалось на пути, но под давлением атаки, нам пришлось разделиться.

Находиться под угрозой удара со всех сторон без шансов, что кто–то прикроет твою спину, я начал уставать; атака была беспощадной. Я уже думал, что для меня все кончено, но потом мне представился шанс. Трое солдат атаковали меня, но только у одного из них был факел. В следующий момент я выбил факел из его рук, за ним последовало шипение угасающего в болоте огня, и наступила кромешная темнота.

Воспользовавшись замешательством я бросился, как я думал на юго–восток, к берегам реки Инни. Ведьмак сказал направляться туда, если нам придется разделиться. Что ж, все действительно пошло не так, и я все больше и больше беспокоился об Алисе. Если она будет слишком далеко от баночки с кровью, Дьявол придет за ней.

Наша попытка скрыться с заложником оказалась провальной. Мы были разделены и убегали, и маги конечно же спасли нашего пленного. Теперь они свободно смогут продолжить свою церемонию. Темные времена нависли над Альянсом.

Через некоторое время я остановился и прислушался нет ли за мной погони. Следов преследования не было, мои глаза уже привыкли к темноте и я видел крошечные точечки вдалеке — точечки которые были кострами в вражеском лагере. Дальше я начал двигаться с большей осторожностью, прощупывая посохом дорогу впереди, чтобы не провалиться в трясину. Не один раз он спас меня от смерти в ней. Тем ни менее я часто погружался по колени в вонючую воду, спотыкался на больших кочках болотной травы.

Вспоминая карту Шея, я понимал, что путь мне предстоял нелегкий и не очень короткий. Мне нужно было держаться к северу от гор, чтобы добраться до реки. Не смотря на мои рассеянные знания местности, я знал, что где–то на южной окраине холмов находится форд Штегь. Некоторые маги и их слуги все еще там, и мне нужно держаться любой ценой как можно дальше от этого места.

Я потерял счет времени, но исходя из того что небо постепенно становилось светлее, я понял что скоро рассвет. Я надеялся что это даст мне возможность ориентироваться возле гор и я найду реку быстрее, но не тут то было. В скором времени я оказался окутан густым туманом, а ведь все так хорошо начиналось. Ветра не было, и не считая хлюпанья сапог по воде и собственного дыхания, я ничего не слышал.

Позже, когда начало светлеть я увидел впереди домик, который смутно виднелся сквозь туман. Высокий худой человек с лопатой на плече вышел из его дверей.

Он был одет в куртку с капюшоном, не отличавшуюся от моей, и под капюшоном не было видно даже его волос. Наверное он был торфяником, и направлялся на работу пораньше, чтобы побольше сделать за короткий световой зимний день. Он направился наперерез мне и одарил меня широкой улыбкой. И тогда я заметил какое у него бледное, узкое лицо. Оно не было похоже на лицо человека работавшего на свежем воздухе.

— Ты выглядишь так, словно потерялся, мальчик. Куда ты направляешься? — спросил он. Его голос был похож на кваканье старой лягушки. Кожа туго натянулась на скулах; вблизи он выглядел немного желтоватым, словно недавно болел. Глаза его были глубоко посажены, словно утонули в черепе, веки нависли складками над ними.

— Я ищу реку, — сказал я, — там я должен встретиться с друзьями.

— Ты отклонился от курса — тебе нужно в другую сторону. — сказал он указывая на более восточное направление. — Ты шел всю ночь?

Я кивнул.

— В таком случае сейчас ты, наверное, очень замерз и очень голоден. Госпожа Скарабек сделает тебе что–нибудь поесть, и ты сможешь согреться немного у огня. — Сказал он, указывая рукой в сторону дома. — Постучишь тихо, чтобы не разбудить ребенка и попросишь у неё что–то на завтрак. Скажешь ей, что Тонкий Шон прислал тебя.

У него был странный внешний вид, но я срочно нуждался в еде и крове. Я кивнул в знак благодарности и направился в сторону дома, легонько постучал в дверь, пытаясь сделать как можно меньше шума, насколько это возможно.

Я услышал шаги босых ног по полу, и через некоторое время дверь приоткрылась. Внутри было темно, но я рассмотрел одну пару глаз, которые смотрели на меня не мигая.

— Меня прислал Тонкий Шон, — сказал я тихим голосом, чтобы не разбудить ребенка. — Он сказал, что вы можете дать мне что–нибудь на завтрак, пожалуйста. Если конечно, это вас не затруднит.

Никакого ответа не последовало, но потом дверь бесшумно открылась, и я увидел женщину, укутанную в зеленый шерстяной платок. Наверное, это и была Госпожа Скарабек. Она выглядела грустной, и так же как и Шона, у неё была бледная кожа и покрасневшие глаза, и я предположил что она или плакала в последнее время или не спала всю ночь. Вероятно, ребенок, не давал ей уснуть.

— Входи, — сказала она нежным голосом. А я думал что голос у неё будет таким же лягушачьим кваканьем как и у Шона. — Но оставь свой посох снаружи. Мы не нуждаемся здесь в работе Ведьмака.

Не задумываясь и не задавая вопросов, я опер свой посох о стену возле двери и вошел в дом. Он был маленьким и уютным, в камине плясал огонь. Два стула перед очагом, и маленькая колыбель возле стены стояла на подставке; перед тем как пойти на кухню Госпожа Скарабек покачала её, чтобы ребенок крепко спал и видел счастливые сны.

Через несколько минут она вернулась и подала мне маленькую миску.

— Здесь все что есть — немного каши. Мы бедные люди. Трудные времена и мне нужно думать о потребностях своей семьи.

Я поблагодарил её и набросился на овсяную кашу, поглощая её с помощью своих пальцев. Она была холодной и немного слизистой, но после того что она мне сказала, я был не вправе быть недовольным по этому поводу. Она не была такой уж и плохой — просто была немного странной, с пряным привкусом. От неё у меня пересохло во рту.

— Спасибо, — сказал я, когда доел кашу до последней крупинки. — Могу я попросить у вас стакан воды?

— Тебе не нужна вода, — сказала госпожа Скарабек, она выглядела загадочно. — Почему бы тебе не прилечь возле огня и не дать своим молодым костям отдохнуть до темноты?

Пол был холодным несмотря на то что огонь был рядом, но я вдруг почувствовал себя усталым, и то что она предложила показалось мне вполне разумным. Я разлегся возле очага.

— Закрой глаза, — скомандовала она. — Это будет мудрое решение. Нам всем станет лучше, как только стемнеет.

Я помню, что её слова показались мне странными и запутался. Что она имела в виду? Как темнота принесет нам силы, и почему «нам всем будет лучше»? Кроме того, солнце взойдет лишь через полчаса, или около того. До темноты оставалось девять часов. Она ожидает, что я буду лежать здесь все это время? И не буду ничего делать? Я должен был с кем–то встретиться. Но я не мог вспомнить с кем и где.

Глава 9

Я открыл глаза; в доме было темно, и я лежал на холодном твердом полу. Огонь потух, но на каминной полке горела одна единственная свеча.

Я чувствовал себя усталым, и все что чего мне хотелось это снова провалиться в глубокий сон. Я почти это сделал, но потом заметил то, что заставило меня ахнуть от беспокойства. Колыбель ребенка лежала перевернутой на полу.

Младенец наполовину выпал из колыбельной, по–прежнему завернутый в шерстяное одеяло. Я пытался позвать его мать, но когда открыл рот, все что из него вырвалось — нечто похожее на слабый хрип. Я понял, что мое дыхание участилось; мое сердце в груди билось с необычно бешеным ритмом, я стал волноваться, что оно может остановиться в любую минуту. Я был не в состоянии пошевелить конечностями.

Может я серьезно заболел? Я задумался об этом. Может это какой–то вид лихорадки, которую можно подхватить на болотах?

Мне показалось, что я увидел, как ребенок движется. Он начал дергаться, затем ритмично подниматься и опускаться, и я решил, что ребенок все еще дышит и благополучно пережил падение. Я снова попытался позвать его маму, но снова ничего не вышло, я выдавил только слабый крик; усилия заставили биться мое сердце быстрее, я начал дрожать всем телом, в страхе решив, что я умираю.

Я вдруг понял, что шерстяное одеяло теперь движется по–другому. Казалось, оно медленно ползет ко мне. Сколько лет этому ребенку? Неужели он достаточно взрослый, чтобы ползать? Он был полностью укрыт одеялом, и я не мог видеть его, но он двигался точно на меня. Может, услышал мое дыхание? Ищет утешения. Почему госпожа Скарабек не пришла проверить в порядке ли он?

Следующее что я услышал — странный звук. Он доносился от ребенка. Не смотря на полнейшую тишину в комнате, я не слышал его дыхания — только своего рода ритмические щелчки. Было похоже на скрежет зубов. Меня охватил страх. У маленьких младенцев еще нет зубов!

Нет, наверное, это что–то другое. Пока я размышлял над этим, по моей спине пробежал холодок, предупреждая меня о том, что что–то принадлежащее тьме было очень близко. Я отчаянно пытался пошевелиться, но мои конечности всё еще меня не слушались. Я лежал абсолютно беспомощен, и все что мне оставалось, это наблюдать.

Когда ребенок дополз до меня, он остановился, и я услышал глубокий вздох, потом одеяло начало содрогаться под ритм дыхания, наверное, ему потребовалось много сил чтобы добраться до меня, и теперь необходимо их восстановить чтобы продолжить движение.

Он достиг моей ноги и остановился на несколько мгновений. Я снова услышал звук похожий на глубокий вдох, но на этот раз я определил этот звук; мое первое предположение было ошибочным. Он нюхал — словно ведьма, пытаясь узнать, обо мне больше. Затем оставив в покое мой ботинок, он пополз дальше, остановившись возле моей груди. Снова громко принюхался.

Я вздрогнул, когда он медленно забрался мне на грудь. Я почувствовал четыре маленьких конечности на себе. Даже сквозь одежду я чувствовал, что они были холодными, как глыбы льда. В конечном счете, он добрался до моего лица и я начал паниковать: мое сердце дико стучало в груди. Что это такое? Что за ужасное существо скрыто под шерстяным одеялом?

Я хотел откатиться в сторону, но не нашел в себе силы. Все что я смог сделать, это немного поднять голову. Я не мог столкнуть его руками — они беспомощно лежали вдоль тела, а ручейки пота стекали по моему лицу. Я был не в состоянии защитить себя.

Он достиг моего горла и немного поднялся на своих крошечных ручках, чтобы заглянуть в мое лицо, в результате чего одеяло спало назад, и я тоже увидел его лицо.

Я ожидал увидеть монстра, и мои страхи были не напрасны — но совсем не такие, как я ожидал.

Его голова была не больше чем у ребенка двух–трех месяцев, но лицо выглядело так, словно он был стариком; оно было наполнено какой–то чрезвычайной потребностью и недоброжелательностью. Он был похож на Тонкого Шона, на торфяника, который направил меня сюда подкрепиться. И вдруг я понял, что как каша стала пищей для меня, я должен стать пищей для этого странного существа. Наверное, в каше было какое–то снотворное, которое сделало меня слабым и беззащитным. Рот существа широко открылся, и я увидел его белые игольчатые зубы, которые были нацелены на мое горло.

Я почувствовал маленькие холодные пальцы на своей шее; затем тонкие зубы прокусили мою плоть. Он с шумом стал высасывать мою кровь — а с ней и мою жизнь.

Сил чтобы сопротивляться у меня не было. Было немного больно, и я чувствовал как смерть моя все ближе и ближе. Как долго это продолжалось, точно не скажу, в комнату целенаправленно вошла госпожа Скарабек, её тень мерцала на потолке в свете свечи. Она пересекла комнату и осторожно отняла существо от меня; когда она его забирала, я почувствовал, как сжалось мое горло, когда его зубы покидали мою плоть. Она положила его в колыбель, которая до сих пор лежала на боку, и снова запеленала в шерстяное одеяло.

Тихим голосом она начала напевать ему колыбельную, которые поют чтобы успокоить ребенка. Затем она поправила колыбель и оставила существо внутри, тщательно закутав под одеялом, чтобы держать его в тепле.

Затем Скарабек повернулась ко мне и я увидел что в её лице что–то изменилось. Ранее, она, наверное, использовала какие–то чары, чтобы скрыть свой истинный образ. Теперь правда была раскрыта и я сразу узнал её. Не было сомнений — это была кельтская ведьма их моих снов. Это были те самые глаза — один голубой, второй зеленый, которые я видел в облаке, когда мы приближались к Ирландии на судне и когда столкнулись с джиббером в Дублине, и я содрогнулся от злобы исходящий от её взгляда.

Но как такое возможно? Как она вернулась из мертвых, если её сердце Аркрайт скормил собакам?

— Том Уорд, собственной персоной! Как легко ты попался мне в руки. С тех пор как вы высадились у берегов Ирландии, я ждала этого момента. Наблюдала и ждала. — Воскликнула она. — Потребовалось простейшее заклинание, чтобы заманить тебя в свой дом. И как хорошо, что ты повиновался мне, и оставил свой посох снаружи. Теперь ты полностью в моей власти. Моя жизнь скоро закончиться, я принесу себя в жертву Пану. Ты тоже умрешь, но только после того как хорошенько пострадаешь за то, что сделал с моей сестрой.

Сестры… Они были близнецами? Они были очень похожи. Я хотел её спросить, но был слишком слаб, даже чтобы нормально вдохнуть. Сколько моей крови высосало из меня то маленькое существо? Я задумался. Я боролся, чтобы остаться в сознании, но моя голова закружилась и я провалился в сон. Ведьма обещала причинить мне страдания, но я чувствовал, что я уже близок к смерти — но страха не было; просто ужасная усталость.

Как долго я пролежал без сознания, не знаю, но когда я пришел в себя, то услышал голоса: спокойно разговаривающих мужчину и женщину. Я пытался понять, о чем они говорят — что–то о курганах и путешествии на север. Наконец мне удалось найти в себе силы, чтобы открыть глаза. Они стояли надо мной — Скарабек, ведьма и человек назвавший себя Тонким Шоном.

Но действительно ли он был человеком? Капюшон был откинут назад, открывая истощенную голову, которая походила на голову трупа. Череп был четко виден через тонкую, как пергамент, пересохлую кожу, его лысая голова была покрыта сухой отслаивающейся кожей.

— Он скрывает смертельное оружие в левом кармане плаща, — сказала Скарабек, — Забери это у него, Шон. Я не могу прикоснуться к этому.

Шон полез ко мне в карман. У меня не было сил сопротивляться, и он вытащил мою серебряную цепь. Я увидел боль на его лице, когда он доставал её, затем он бросил её на землю вне моей досягаемости.

— Он использовал её, чтобы связать мою сестру, прежде чем убить. Но он никогда больше не сможет, ей воспользоваться. Его жизнь в качестве ученика Ведьмака окончена. Мы возьмем его на север, Шон, — сказала ведьма. — Я собираюсь причинить ему столько боли, сколько будет нужно чтобы он понял какую боль испытала я.

Я был встревоженный тем, что теперь был лишен серебряной цепи, но по крайней мере баночка с кровью все еще не была обнаружена.

Тонкий Шон взял меня и перекинул через плечо и понёс, как мой хозяин носил связанных ведьм, перед тем как бросить их в яму. Он держал меня за ноги так, что моя голова свисала вниз с его спины. У меня не хватало сил на сопротивление. От него исходил странный затхлый запах, каких–то сырых подземелий. Но, что действительно меня встревожило — его тело было очень холодным; хотя я и мог слышать его дыхание, все выглядело так, словно меня нёс мертвец.

Не смотря на то, что я еще был слаб, мой ум стал более бдительным. Я попытался использовать то, чему меня учил Ведьмак и изучал ситуацию.

Мы покинули дом и направились на север, Скарабек несла маленькое чудовище в шерстяном одеяльце, прижав его к своей груди, словно он был человеческим ребенком. Наверное это её приживала. Как правило ведьмы дают приживалам свою кровь, но кровь жертв тоже подходила иногда. Наиболее распространенными приживалами были кошки, крысы, жабы и птицы, но иногда ведьмы использовать нечто более экзотичное. Я не знал, что она несла на руках; о таком в Бестиарии Ведьмака не упоминалось. Я имел дело с ведьмой не из моих краев, и её силы и привычки были почти мне неизвестны.

Небо на востоке уже начинало светлеть. Должно быть, я проспал весь день и большую часть ночи. Поднимался туман и я мог видеть лишь вершины гор впереди и справа. Потом я увидел еще что–то — могильный курган — мы двигались прямо к нему. Он был сравнительно маленьким, в два раза выше роста человека, и полностью был покрыт травой. Когда до него оставалось ярдов пять, вспышка яркого желтоватого цвета ослепила мне глаза. Когда она потускнела я смог рассмотреть лишь серый силуэт ведьмы, на фоне округлых дверей.

Спустя несколько мгновений ветер утих и стало немного теплее; мы были окружены темнотой, внутри кургана. Ведьма зажгла черную свечу с помощью магии. В кургане стоял стол, четыре стула, и кровать на которую она указала.

— Брось его на кровать, — сказала она Шону, и он не церемонясь кинул меня на неё. — Пришло время кормежки…

Я снова лежал и пытался двигаться. Но паралич все еще сковывал меня. В то время как Шон молча остался стоять подле меня и пронизывать меня своим мертвым взглядом, ведьма ушла в другую комнату кургана. Я начал чувствовать в себе больше силы, дыхание и сердцебиение начало восстанавливаться. Но потом понял, что Скарабек хочет снова накормить меня кашей, с добавкой какого–то яда. Если бы только мне удалось получить контроль над своими конечностями.

Она вернулась через несколько минут и принесла маленькую миску.

— Подниму ему голову, Шон — скомандовала она.

Правой рукой Шон схватил меня за плечо и поднял верхнюю часть моего тела почти в вертикальное положение. На этот раз у ведьмы была деревянная ложка, она взяла меня одной рукой за лоб, в то время как Шон левой рукой держал мой рот широко открытым.

Ведьма засовывала мне кашу в рот, пока я не вынужден был её проглотить, или захлебнуться. Когда смесь исчезла в моем горле, она улыбнулась.

— Этого достаточно — отпусти его, — сказал она. — Слишком большая порция убьет его, а у меня есть на него другие планы.

Тонкий Шон опустил меня на кровать и стал рядом с Скарабек. Они смотрели на меня сверху вниз, пока у меня во рту не пересохло и комната не закружилась.

— Идем на улицу и найдем девчонку, — сказала ведьма, — Здесь он будет в безопасности.

Девчонку? Какую девчонку? Я задумался. Может они говорили про Алису? Но потом я почувствовал, что мое сердце опять бешено стучит и я снова провалился во тьму. Я не знаю, сколько времени я проспал, но у меня были странные сны. По какой–то причине я был вынужден спрыгнуть с обрыва, разведя руки широко, словно у меня были крылья как у птицы. Но затем я начал падать вниз, и земля стремительно приближалась.

Я почувствовал, как кто–то трясет меня за плечо; мое лицо облили холодной водой. Я открыл глаза и увидел Тонкого Шона, который склонился надо мной, я почувствовал неприятный запах из его рта. Он отступил назад, чтобы я увидел что в комнате есть еще кто–то. Ведьма стояла позади него; рядом с ней была Алиса.

Мое сердце покачнулось. Алиса выглядела растрепанной и её руки были связаны за спиной.

— О, Том, что они с тобой сделали? — воскликнула она. — Ты выглядишь так болезненно…

Но ведьма не дала ей договорить.

— Побеспокойся лучше о себе, дитя. — Сказала она. — Твоё время на этой земле почти окончено. В течение часа я отдам тебя твоему отцу, Дьяволу.

Глава 10

Когда Шон снова меня поднял, я слышал как Скарабек произнесла какие–то слова, наверное это была темная магия. Через несколько секунд мы уже стояли за пределами кургана. Было уже темно, и было видно луну в виде растущего полумесяца; воздух стал очень холодным и на мягкой болотистой земле уже начал формироваться иней.

Мы направились на север, и ведьма потащила Алису за собой, держа её за волосы. Приживалу она оставила в кургане.

Алиса была вне действия баночки с кровью, так почему же Дьявол не пришел за ней? Мы думали, он явится при первой же возможности, чтобы отмстить.

Ведьма попытается сейчас призвать его? Если так, то баночка не позволит ему приблизиться к нам. Знает ли она об этом? Она разобьет её и отдаст нас Дьяволу?

Пейзаж открывался мрачный и голый, покрытый лишь кустарниками и ежевикой, и ведьма привела нас в самые спутанные заросли. Она потащила Алису к колючему кустарнику и привязала за волосы к переплетенным ветвям. Пока я с ужасом наблюдал с плеча Шона за происходящим, Скарабек обошла терновник три раза, против часовой стрелки, повторяя темные заклинания. Алиса начала плакать. Она прекрасно понимала, что делает ведьма.

— О, Том, — всхлипывала Алиса. — Она заключила сделку с Дьяволом. Она хочет причинить боль и тебе. Он скоро будет здесь.

— Он действительно будет здесь, — согласилась ведьма, — пришло время, чтобы он пришел и забрал девчонку. Уходим! — приказала она Тонкому Шону.

Я предполагал — и надеялся — что буду привязан рядом с Алисой. Ведьма все еще не знала о баночке с кровью, так что Дьявол не смог бы причинить нам вреда.

Но мы отдалялись от Алисы, вверх по склону. Мы остановились и наблюдали за всем с высоты. Алиса казалось маленькой точкой оттуда, но я все еще видел, как она отчаянно борется, чтобы освободиться с колючих кустов ежевики.

Скоро я понял, что ошибался на счет Скарабек: она знала все!

— Мы отошли достаточно далеко, — сказала она — девочка уже вне защиты созданной собой баночки. Это будет твоими первыми страданиями — ты будешь смотреть как Дьявол забирает её жизнь и душу. Он в восторге, что имеет возможность заставить тебя страдать. Но не волнуйся, я не отдам тебя ему в руки. Я собираюсь отдать тебя Морриган.

Молния на западе разрезала небеса пополам, темные тучи начали заслонять звезды. За молнией последовал оглушительный взрыв грома, после чего в наступившей тишине я услышал новый звук — далекие, но очень тяжелые шаги, сопровождаемые шипением.

Сначала не видно было источника шагов, но потом Дьявол начал материализоваться. Он выбрал свою ужасную форму, которую ведьмы называют «его грозным величеством», она предназначена для того чтобы запугивать и внушать страх в тех кто его видит. Одни говорили, что если он предстанет перед тобой в такой форме, то ты умрешь от страха. Может это и была правда для слабонервных, но мы с Алисой уже встречались с ним в такой форме, и все еще были живы.

Мы были слишком далеко, чтобы увидеть его приближающиеся следы. Они были огненными, но в отличии от деревянных полов, где он оставлял свои выжженные отпечатки раздвоенных копыт, здесь на болотной поверхности было слышно только шипение при каждом новом шаге и видны дымящиеся вмятины.

Небо затягивало тучами, но лунный свет все еще падал на землю, и в свете луны я увидел полностью материализовавшегося Дьявола. Даже на таком расстоянии он был огромным: плотный и мускулистый, в форме бочонка, все тело было покрыто волосами толщиной в шкуру быка. Огромные изогнутые рога торчали из его головы и позади дугой извивался хвост.

Мое сердце выпрыгивало из груди, когда он подошел к Алисе, которая бесполезно пыталась вырваться их кустов ежевики. Я слышал её крики ужаса. Я пытался бороться и вырваться из захвата Тонкого Шона, но он был очень сильным, и будучи ослабленным, я не смог ничего предпринять против него.

Дьявол навис над Алисой, и взяв её за волосы своей огромной левой рукой, как это делала ведьма, вырвал из колючих зарослей, поднял её вверх так, чтоб её лицо было на одном уровне с его собственным. Она закричала от боли и заплакала еще громче. Дьявол приблизил к ней своё лицо, словно хотел откусить ей голову.

— Том! Том! — Кричала она. — Прощай, Том! Прощай!

После этих слов, мое сердце замерло, и я забыл как дышать. Это все? Это и есть конец? Она была во власти Дьявола, и не было ничего, что я мог сделать, чтобы спасти её. Как мне жить без Алисы? Я не смог сдержать слезы, и они полились ручьем по моему лицу. Это была боль от неизбежной потери, муки которые я испытывал от сочувствия к ней.

Мы были очень близки, и я знал, что она чувствовала. Я страдал, потому что она страдала. Мне никогда в этом мире больше не будет комфортно; её душа будет томиться в темноте, в ожидании целой вечности боли и ужаса, на которые обретет её Дьявол, чтобы отплатить ей за хлопоты и боль, которые она причинила ему из–за меня. Всё из–за меня. Это было слишком, чтоб вынести.

Спустя мгновение все закончилось. Была вспышка света, сопровождаемая раскатом грома, и взрыв горячего воздуха обжигающего наши лица. Мне пришлось зажмурить глаза, а когда открыл их снова, Алисы уже не было, и Дьявола тоже.

Меня скрутило от боли. Алисы больше нет в этом мире; я никогда не чувствовал себя таким одиноким. Пока Тонкий Шон нес меня на плече, Скарабек шла рядом и плевалась желчными насмешками надо мной.

Она смотрела с восторгом на слезы из моих глаз, бегущие так обильно, как дождь, который прошел над нами, и лишь улыбалась моим страданиям, но меня это не волновало, ничто меня не волновало, ни её улыбка, ни её бездушные слова. Мои слезы были для Алисы, и для меня. Теперь мир ужасно измениться. Я потерял маму и папу, и эти обе потери были для меня катастрофическими, но эта была иной. Это была боль на пределе. Я называл Алису другом, сидя с ней рядом, держась за руки. Но только теперь, когда её забрали от меня навсегда, я полностью осознал истину.

Я любил Алису, и теперь она во власти Дьявола.

После того как мы забрали существо из кургана, мы вернулись в дом на болоте, и Шон бросил меня на кровать словно мешок с картошкой.

Скарабек с презрением посмотрела на меня.

— Даже если из твоих слез можно будет наполнить океан, — сказала она. — Ты не сможешь ощутить такую боль, которую принесла мне потеря сестры. Я любила её как себя, я нуждалась в ней, как и она во мне.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я. Несмотря на боль, Ведьмак во мне оставался на поверхности. Мой хозяин учил меня использовать каждую возможность, чтобы узнать о враге как можно больше, чтобы потом эти знания можно было использовать против них.

— Мы были близнецами, — ответила она. — Ведьмы–близнецы настолько редкий вид ведьм, что лишь однажды до нас, были замечены на этой земле. Мы разделяли один ум — управляли двумя телами. Она видела моими глазами — я её.

— Но у тебя не такие глаза как у неё. Один синий, а второй зеленый — почему так? — спросил я с любопытством.

— Мои глаза были голубыми, но после смерти моей сестры, я бродила посреди Равнины Радости, ища власти. Все кто задерживается там надолго, после этого меняются. Но мы были ближе, чем ты можешь себе представить. У нас был опыт, мы научились находиться там. Боль которую чувствовала она, чувствовала и я. Я была там когда ты предал и убил её. Половина меня умерла вместе с ней.

— Если ты видела её глазами, то должна знать что не я убил её, — возразил я, — Это был мой учитель, Билл Аркрайт.

— Не ври! Вы работали вместе. Вы планировали её убить. Это был трюк — ваш план.

Я слабо покачал головой.

— Это не правда. Я бы сдержал свое слово.

— Почему я должна поверить ученику Ведьмака? Все что ты говоришь, не повлияет на мои планы относительно тебя.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросил я. Лучше знать что меня ожидает. Мои шансы на побег были очень мизерными, но, не смотря на мое горе, я все же его искал. Моя серебряная цепь лежала на полу, в том самом месте куда её бросил Тонкий Шон. Но когда я посмотрел в её сторону, Скарабек одарила меня злой улыбкой.

— Забудь об этом. Дни когда она тебе была нужна уже позади. Ты будешь слишком слаб, чтобы использовать её, ты станешь пищей для Конала. Через час он снова проголодается.

— Конал это твой приживала?

Ведьма отрицательно покачала головой.

— Нет, Конал мой любимый сын, а его отец — Тонкий Шон, хранитель курганов чье время на этой земле ограничено. У хранителя может быть только один сын, рожденный от ведьмы, который заменит отца и будет выполнять положенную ему роль.

— Хранитель? Почему он так называется?

— Это подходящее название. Хранители охраняют курганы по всей земле. Раньше в них хранились кости древних умерших, но теперь это убежища для кельтских ведьм. Шон сохраняет там силу магии, чтобы мы могли входить в курганы, но требует за это определенную плату. Ему нужна кровь.

Меня постигла ужасная мысль. Тонкому Шону тоже нужна кровь, как и его сыну? Я взглянул на хранителя, который с ухмылкой на лице встретил мой взгляд.

— Я вижу тебе страшно, — сказал он. — Ты думаешь, я тоже буду пить твою кровь? Я прав?

Я отшатнулся от него. Может ли он читать мысли?

— На этот счет можешь не волноваться, — продолжил Тонкий Шон, — мне хватает крови животных. Хранитель очень в редких случаях пьет человеческую кровь. Но когда жажда велика, он выпивает всю кровь своей жертвы, пока она не умирает.

— Но все это не касается тебя, тебе осталось жить меньше недели, — сказала ведьма. — Скоро мы отправимся в Киллорглин, и тогда твои страдания усилятся. Хватит разговоров. Шон принеси мне кашицу.

Она снова принудительно покормили меня, но на этот раз порция была меньше; затем, когда у меня в горле все пересохло, и комната для меня начала вращаться, она принесла существо. Она развернула одеяло и положила его возле моей шеи. Через несколько мгновений я почувствовал, как тонкие зубы впиваются в мою кожу. Скарабек сидела рядом и с улыбкой, наблюдала, как Конал высасывает у меня кровь.

Мои мысли все еще крутились вокруг судьбы Алисы, горе переполняло меня, душило. Каша была облегчением в каком–то роде, я потихоньку погружался в милосердный сон и тревожные мысли оставляли меня.

Глава 11

Помню я мало. Наверное, мы использовали лошадей — как будто из далека, я услышал стук копыт и мое тело неоднократно трясло и встряхивало. Был ли я в повозке, или просто привязан к спине лошади, я не знал.

Следующее что я помню — я сижу на грязной куче соломы, на пыльном чердаке. Он был грязным, и все здесь было в паутине, усыпанной телами засохших мух; пауки сидели в углах, готовые наброситься на свою очередную жертву в любой момент. Дневной свет попадал сюда лишь через одно окно — в крыше, установленное в наклонном потолке прямо надо мной. До меня доносились пронзительные крики чаек, которые ходили по крыше. Я был один в комнате, со связанными за спиной руками — хотя мои ноги были свободными.

Я чувствовал себя ослабленным, но со второй попытки смог зашевелить ногами. Я услышал новые звуки: это был цокот копыт и кричащих людей, скорее всего уличных торговцев. Я подозревал, что мы вернулись в Киллорглин. Я прислонился к дверной ручке, но она была заперта, и я начал двигаться по чердаку по кругу, в надежде найти что–то, что поможет мне сбежать. Возможно, здесь было что–то острое, чем можно разрезать веревки, связывающие мои руки.

Вскоре после начала моих поисков, комната погрузилась в темноту. Что случилось? Густое облако закрыло солнце? Или приближается шторм? Я задумался над этим. Постепенно уличные звуки начали умолкать, и вскоре я ничего не слышал за стенами своей тюрьмы; я был пойман в кокон тишины.

Затем температура начала понижаться; предупреждая меня о приближении тьмы. Я сел в углу спиной к стене, так чтобы меня ничто не могло обойти сзади. Оружия для защиты у меня не было. Если бы только мои руки были свободными, подумал я. Я чувствовал себя совершенно беззащитным, будучи связанным.

Что–то начало шептать мне на ухо. Сначала я подумал, что это может быть джиббер, и мое тело начало трястись от страха, но потом я понял, что это какой–то другой тип духа. Его слова были наполовину понятны, но явно были чем–то злым. Через мгновенье к нему присоединились и другие — насколько я мог быть уверен, я увидел вспышки фиолетового цвета, и они приближались, заполняя чердак. Тонкие пальцы начали дергать меня за уши, а затем сильные руки схватили меня за горло и начали душить. Это был призрак душитель, опаснейший из призраков, и я был бессилен против него.

Седьмой сын седьмого сына имеет относительный иммунитет от таких опасных призраков, но я никогда не сталкивался с таким сильным раньше; я начал задыхаться, мою глотку сжимали невидимые пальцы. Я изо всех сил пытался вдохнуть воздух, пытаясь вспомнить хоть что–то из своего обучения. Я задыхался и чувствовал, что теряю сознание.

Но затем давление на мое горло ослабло и шепот умолк. Но тишина длилась не долго, шепот заменил ужасный, глубокий страшный голос — голос Дьявола.

— У меня твоя маленькая подруга, Алиса, она сейчас со мной, — насмехался он надо мной. — Ты хочешь её услышать?

Прежде чем я успел ответить, я услышал плач. Звуки доносились откуда–то издалека, но я слышал, что плач принадлежит девочке. Это на самом деле Алиса, или какой–то трюк Дьявола? Не зря ведь его называют «Отцом Лжи».

— Она напугана, и она страдает, Том. Ты сомневаешься в этом? Скоро ты присоединишься к ней. Я уже могу почти достать до тебя сейчас. Ты близко — очень, очень близко.

Это была правда. Я не мог видеть его, но я чувствовал его горячее, зловонное дыхание на своем лице и чувствовал близость чего–то ужасающего и огромного. Дьявол сидел на корточках возле меня и пытался схватить.

— Ты хочешь с ней поговорить, Том? Возможно, твой голос немного облегчит её страдания… — прохрипел он.

Против своей воли я окликнул её.

— Алиса! Алиса! Это я, Том! — крикнул я. — Держись, будь сильной. Я как–то вытащу тебя оттуда. Я верну тебя домой.

— Лжец, — закричала Алиса в ответ. — Не лги мне. Ты не Том. Хватит с меня лжи.

— Это я, Алиса, клянусь.

— Дьявол! Демон! Просто оставь меня в покое!

Как убедить её, что это действительно я? Что сказать, чтобы у неё не осталось больше никаких сомнений? Прежде чем я успел сообразить, что сказать ей, она закричала, словно кто–то или что–то причиняло ей страшную боль.

— Пожалуйста, мне очень больно. Прекрати! Прекрати! Я не вынесу больше этого. Пожалуйста, не делай этого!

Она прекратила просить пощады, но продолжала плакать и стонать, словно от сильной боли.