Дневная битва Бретт Питер

Рачитель Хейс

– Побери его Недра! – выругался Арлен.

– Что случилось? – спросила Ренна.

Они спешились после быстрой скачки, повели лошадей через густую чащу и вышли на небольшую поляну часть которой заняла обнаженная и выступающая скальная порода. Арлен показал на нее пальцем:

– Кто-то нашел мое убежище.

Ренна присмотрелась к камню и помотала головой:

– Ничего не вижу.

– Оно там, – не унимался Арлен. – Надо подойти вплотную, чтобы увидеть дверь. Металлические воротца прикрыты пробочником, остальное – травой и мхом.

– С чего ты взял, что кто-то его нашел? – прищурилась Ренна.

Арлен указал на тонкую струйку дыма, которым курилась верхушка мертвого дерева, что угрюмо стояло на небольшом каменном выступе.

– Это мой дымоход. Я не оставлял очаг гореть три месяца кряду.

– Там спрятано что-то важное?

Арлен пожал плечами:

– Наполовину помеченное. Люди, которые присоединялись к лесорубам, разбирали оружие быстрее, чем я успевал пометить, и у меня так и не появилось собственного тайника. Только место, где можно преклонить голову.

Послышалось кудахтанье, и Арлен вздохнул:

– Мое уютное стойло превратили в курятник, провались он в Недра.

– И что теперь? – спросила Ренна.

– Наверно, снимем комнату в городке, – устало ответил Арлен. – Выступим завтра. Днем или ночью – не важно; все равно, как только мы покажем лица, сбежится толпа. Мне нужно поспать несколько часов, пока не началось.

– А почему бы нам не разбить лагерь, как всегда?

– Мы не животные, Рен. Нет ничего дурного в том, чтобы ночевать в постели, а мы не в той форме, чтобы знакомиться с населением.

Ренна состроила кислую мину. Ночью ей не удалось поохотиться, а в городе будет еще сложнее питаться мясом демонов без ведома Арлена. Отвращение к подобным трапезам улетучивалось по мере того, как умножались силы. Она была голодна и уже не насыщалась обычной пищей.

Но усталый вид Арлена охладил ее. Арлен нес на плечах все тяготы мира, и ей предстояло поддерживать его во всем.

– Отлично. Завтра. – Ренна взяла его за руки, поцеловала и улыбнулась. – Разложи круг, а я тебя убаюкаю. Заснешь как убитый.

Усталость исчезла с лица Арлена, едва она принялась его ласкать. Он никогда не утомлялся настолько, чтобы не возбудиться, завидя ее без одежды.

Через несколько часов, когда Ренна лежала без сна, а дыхание Арлена перешло в храп, она выскользнула из его объятий. Помедлила, глядя на него, лежащего в переносном круге. Он показался таким маленьким, таким беззащитным. При всей его мощи жизнь давалась ему тяжело, и спал он с трудом. Он нуждался в опоре. В человеке надежном, кому можно доверять.

В ком-то сильном.

Она обнажила нож и побежала в ночь.

Ренна проснулась, лежа лицом в грязи. Должно быть, ночью скатилась с одеяла. Ренна сплюнула и рассеянно мазнула рукой по лицу, потянулась спросонок. Еще не вполне рассвело, но небо посветлело достаточно, чтобы она обычным зрением рассмотрела струение магии, которая слабела и утекала в тень.

Арлен уже встал и топтался в одном бидо, роясь в седельных сумках Сумеречного Плясуна и бормоча под нос:

– Куда же я это засунул?..

Ренна улыбнулась. Она была готова каждое утро просыпаться со ртом, забитым землей, если первым, что явится ее взору, окажется Арлен Тюк.

– Что ты ищешь?

Не прекращая рыться, Арлен взглянул на нее, и его лицо озарила улыбка – отражение ее собственной.

– Мою одежду. А, вот она!

Он вытащил узел со скомканной одеждой, вытряхнул вылинявшие хлопчатобумажные брюки и когда-то белую сорочку. Надел их, и Ренна расхохоталась – настолько мешковато они сидели.

– Так и не дорос до отцовской одежки?

Арлен покосился на нее, затянул ремень и закатал рукава.

– Говорили, что в мою бытность вестником я был худым, но питался я сносно. А после всего этого, – он провел рукой по лицу, – потерял фунтов двадцать.

Он подвернул брючины.

Сандалии легли на аккуратно сложенную рясу и вместе с ней отправились в седельную сумку. Арлен извлек пару старых кожаных башмаков, но после недолгого размышления буркнул и спрятал их, оставшись босым.

Было странно видеть Арлена в обычной одежде. Ренна прищурилась, представляя, каким бы он стал, не уедь из Тиббетс-Брука, но у нее ничего не вышло. Татуировки, что покрыли предплечья и икры, не говоря уже о шее и лице, еще сильнее резали взгляд в сочетании с заурядными сорочкой и брюками.

– Зачем это все? – удивилась Ренна.

– Я переоделся в рясу, потому что капюшон скрывал лицо днем, а к странствующим рачителям приставали меньше, – объяснил Арлен. – К тому же ее легче снять на закате. – Он покачал головой. – Но мне надоело прятаться, а ряса только морочит людям голову. Я не праведник. А если понадобится быстро предъявить метки…

Он щелкнул пальцами, мгновенно превратился в туман, и одежда свалилась. Он тут же сгустился вновь, облаченный в одно бидо и с метками напоказ.

– Этот фокус пригодится не только для схватки с демонами, – оскалилась Ренна.

– Кое-что лучше делать по старинке, – улыбнулся Арлен.

– Значит, так и отправимся в город? – спросила она. – Ты не попросишь меня тоже прикрыться, как после Ривербриджа?

Арлен встряхнул головой:

– Прости, Рен. Я тогда вскипел. Я не имел права…

– Имел, – оборвала его Ренна. – Я дала тебе повод вскипеть. Зла не держу, из меня следовало выбить дурь.

Арлен в мгновение ока пересек поляну и обнял Ренну:

– Ты столько для меня сделала! И не однажды. – Он поцеловал ее.

Солнце наконец взошло и ласково тронуло их лучами.

– Мы больше не будем таиться, Рен, – пообещал Арлен. – Мы такие, как есть, и нас либо примут, либо нет.

– Честное слово, – отозвалась Ренна, возложила руки на его гладко выбритую голову и притянула к себе.

Вскоре они выступили в путь к Лощине Избавителя. Арлен шел босиком и вел на поводу Сумеречного Плясуна.

– На дорогах нет меток, – напомнила Ренна.

– Дороги и есть метка, – возразил Арлен. – Или ее кусок. После того как подземники разрушили большую часть города, мы отстроили новый, еще крупнее, в форме взаимосвязанных великих меток вроде той, которую лесорубы продвигают на север. Времени на каждое новое кольцо уйдет больше, чем на предыдущее, но через десять лет ни один подземник не сунется в Лощину за сотню миль.

– Это… невероятно.

– Так и будет, – кивнул Арлен. – Если удастся завершить к часу, когда Недра извергнут войско, чтобы отбросить нас в Эпоху невежества.

Даже в такую рань дороги и тропы кишели простолюдинами, что спешили по делам. Арлен кивал прохожим, но ничего не говорил и ни разу не остановился. На них же с Ренной все глазели, иные кланялись или чертили в воздухе метки. Почти все побросали свои занятия и устремились следом. Они сохраняли почтительную дистанцию, но их становилось все больше, гул усиливался, и Ренна не раз уловила слово «Избавитель».

Арлен не обращал на гудение внимания и с безмятежным лицом держал курс на городской центр.

Хижин и ферм встречались десятки, все новенькие, а строили еще сотню. Извивы великой метки оставили огромные участки нетронутого леса, сохранили в Лощине сельскую атмосферу и разительно отличали ее от Ривербриджа с его бетунными улицами, каменными стенами и высоченными зданиями.

– Почти как дома, – огляделась Ренна. – Кажется, свернем за угол – и увидим Торг и лавку Хряка.

Арлен кивнул:

– Это место называют Кладбищем Подземников, а вместо Хряка тут Смитт, но, если чуток сощуриться, разницы не будет. Быть может, поэтому я на какое-то время и осел в Лощине. Не был готов ехать домой, а это место похоже на дом больше, чем какое-либо.

Они свернули за угол и вышли к кладбищу. Центральный участок, вымощенный булыжником, напоминал такой же в Торге. На одном краю оказался каменный Праведный дом, он вполне мог бы принадлежать рачителю Харралу и стоять на Хмельном Холме, но выглядел меньшим из-за фундамента, который выкладывали вокруг него, – сотни мужчин рыли канавы и таскали камни.

Арлен резко остановился, и благодушие на миг слетело с его лица.

– Новый энджирский рачитель времени не теряет. Он словно возводит собор, который проглотит Праведный дом Джоны, как жаба – муху.

– Плохо, что ли? – отозвалась Ренна. – Ты сам сказал: город растет. Разве лишние скамьи не понадобятся?

– Пожалуй, – обронил Арлен, но сомнения его не развеялись.

На дальнем краю булыжной площади виднелся большой помост с просторной сценой и раковиной для усиления звука. Ренна обратилась слухом к гомону толпы, но один голос возвысился надо всеми. Она увидела Джоу Лесоруба, тот стоял на сцене без малейших признаков смертельных ранений, полученных считаные часы назад. Ренна разглядела уже знакомые рясы и рачителя Хейса с краю: он опирался на кривой посох и холодно наблюдал за происходящим в обществе служки.

– Я видел Его собственными глазами! – воскликнул Джоу. – Лесняга вспорол меня знатно, и я слышал, как травница Дарси сказала, что не в силах помочь! Но пришел Меченый и воздел свои руки, и вот на мне не осталось ни единой отметины!

– Убирайся со сцены, Джоу Лесоруб! – возмутился кто-то. – Ты, может, и дурак, но не жонглер! Трави свои маревниковые байки кому другому!

– Клянусь солнцем! – вскричал Джоу и высоко задрал изорванный и окровавленный дублет, показал бледные шрамы в местах, где его ранил лесной демон.

Толпа была настроена скептично, и Джоу ткнул в нее пальцем.

– Эвин Лесоруб, ты тоже свидетель!

Все взгляды обратились к Эвину, но его чудовищный волкодав ощетинился, и народ не отважился подойти.

– Я не видел волшебного исцеления, – заявил Эвин после секундного размышления. – По крайней мере, собственными глазами. Но да, Избавитель вернулся.

Арлен застонал и прикрылся ладонью, когда толпа с обновленным интересом переключилась на Джоу.

– Да! – крикнул тот. – Настоящий Избавитель вернулся, чтобы вызволить госпожу Лишу и усмирить пустынную крысу!

Толпа одобрительно взревела.

– Тупой как груда булыжников, но не так уж не прав, – пробормотал Арлен.

Только сейчас Джоу глянул вниз и увидел на краю толпы его и Ренну.

– Вот Он! – заорал Джоу, наставив палец. – Избавитель!

Арлен упер руки в боки, когда толпа дружно повернулась к нему, и посмотрел на Джоу, как на пса, который гадит в доме.

И вдруг толпа подалась вперед, потянулись руки. Сотни людей нахлынули разом, крича одно:

– Избавитель!

– Благословен будь!

– Благослови меня!

– Я нуждаюсь!..

– Ты должен!..

Ренна попыталась сдержать натиск, однако ей не хватило даже новоприобретенной силы.

– Назад! – заорала она, но ее не слышали, и в Ренне вскипела кровь, а глаза заволокло красным.

Она потянулась к ножу.

И в тот же миг увидела бутылку полетевшую в голову Арлена, но ничего не смогла сделать со своего места.

Впрочем, беспокоиться не стоило. Рука Арлена метнулась быстрее, чем видит глаз, и выхватила бутылку из воздуха. Все ахнули, а в толпе вдоль траектории ее полета образовался проход: неповинные в деянии поспешно расступились и выставили на всеобщее обозрение троих мужчин, те свирепо таращились на Арлена. Одеты были в лохмотья, но Ренна узнавала пропойц с первого взгляда и понимала, что их можно подбить на любую подлость. Ее рука вновь легла на рукоятку Харлова ножа.

– Избавитель! – сплюнул один. – Если ты весь такой Избавитель, где тебя носило, когда красийцы забрали мою дочь?!

– И моего сына! – крикнул второй.

– И мою ферму! – подхватил третий.

– Проявите хоть малость уважения, будьте вы прокляты! – зарычал Линдер Лесоруб и ударил заводилу в лицо.

Тот тяжело рухнул, а двое других в отместку повисли на великане. В попытке свалить Линдера они мотались туда-сюда, не доставая подошвами до земли. Человек, которому он врезал, тряс головой и силился встать, обуянный жаждой убийства.

– Эй, он правильно спросил! – крикнул кто-то еще, и мнения разделились.

Кричали и против, и за. Полдюжины лесорубов бросились к сцене.

Арлен мгновенно очутился на месте схватки, преодолел расстояние с нечеловеческой прытью.

– Хватит!

Он схватил обоих за шкирку, сдернул с Линдера и придержал, как нахальную малышню. Линдер надулся самодовольством и тоже заработал от него яростный взгляд.

– В следующий раз, Линдер, когда ты стукнешь кого-нибудь во имя мое, я проломлю тебе череп.

Линдер вдруг стал выглядеть на свои годы и залился мальчишеским румянцем.

Арлен отставил двоих изловленных – бережно, чтобы те удержались на ногах, и помог встать сбитому с ног. Затем заговорил – негромко, но его голос разнесся так же зычно, как крики Джоу из звуковой раковины.

– Приятель, я понимаю, тебе скверно, и соболезную насчет твоей дочери, но швырянием бутылок и дурацкими выходками ей не помочь, а я не единственный, на кого тебе нужно яриться. Я никогда не объявлял себя Избавителем. Я разрисован, но такой же простой человек, как ты.

– Но ты же избавил от бед Лощину! – возразил человек почти с мольбой.

Арлен покачал головой, изучая толпу. Все замерли и внимали его словам.

– Я не спасал Лощину. Местные жители сделали это сами, когда пролили кровь на этот самый булыжник, что у нас под ногами. Да, я вмешался в час черной полосы, но то же самое совершили Лиша Свиток и Рожер Тракт. А также Линдер и Эвин Лесорубы вкупе с сотней других. Даже Джоу, хотя ему, похоже, взбрело в голову еще и придуриваться. – Он зыркнул на Джоу, тот с глуповатым видом спрыгнул со сцены.

Арлен положил руку на плечо мужчины:

– Я знаю, что такое потерять близких. От этого сходишь с ума и делаешься бешеным, как сами Недра. Но грядут еще большие бури. Я прибыл на помощь, но она не стоит ломаного гроша, если действовать в одиночку.

Он повернулся, завораживая толпу, и заговорил уже громогласно:

– Есть дела поважнее, чем переливать из пустого в порожнее на Кладбище Подземников! Бьюсь об заклад, это касается и остальных!

Внезапно все потупили взоры, забормотали о незаконченных делах и строем потянулись прочь.

Подбежал Джоу Лесоруб, когда Арлен собрался уходить.

– Прошу прощения. Я не хотел…

– Я не сержусь на тебя, Джоу, – перебил он. – Сам виноват – напустил таинственности и скрытничал.

Джоу облегченно вздохнул, однако Арлен поднял палец:

– Но звуковая раковина предназначена для рачителей, жонглеров и волшебных скрипачей, а не для каждого болвана, которому вздумается рвать глотку. Чтобы я больше не видел тебя там – разве что захочешь сплясать или спеть. Если тебе нечего рубить топором, сходи к мясникам и попроси о деле.

Джоу яростно закивал и бросился наутек.

Ренна посмотрела туда, где стоял инквизитор, но он тоже исчез.

– Это место похоже на Брук больше, чем хотелось бы, – вздохнула Ренна. – Нас сожгут, если мы их не спасем?

– Дурь нужно выбивать из каждого, Рен, снова и снова, – напомнил Арлен, они вели лошадей в конюшню за новым постоялым двором. – Времена были трудные, народ слегка возбужден, но его можно простить. Не надо всякий раз хвататься за нож.

– Я не знала, что это так заметно, – напряглась Ренна.

– Нож-то большой, – пожал плечами Арлен.

К их лошадям приблизился худощавый, но мускулистый юноша. Посмотрел на Сумеречного Плясуна и быстро перевел взгляд на Арлена.

– Да, Кит, это я, – сказал Арлен. – Понятно, что места мало, но мне и моей суженой Ренне нужна комната на несколько недель.

Кит кивнул. Быстро привязал лошадей и проводил обоих через скромный боковой вход в раздевальню.

– Подождите здесь, я сбегаю за папой.

– Его отец, Смитт, – хозяин гостиницы и городской гласный, – объяснил Арлен, едва Кит исчез. – Хороший человек, если не злить его. Честнее Хряка, но довольно крут, когда доходит до торга. Его жена Стефни мила в малых дозах, но у нее всегда такой вид, будто она неделю не была в нужнике и хочет опорожниться на каждого, кто приблизится. И склонна к проповедям – она не хуже, чем в Южном Дозоре, объяснит, чего и зачем желает от тебя Создатель и как тебе жить.

Ренну перекосило. Дозорные быстро приговорили ее к смерти и объявили это волей Создателя.

Вскоре в раздевальню вошли двое: крупный мужчина с густой бородой и крепкий в свои шестьдесят и тщедушная женщина с седыми волосами, стянутыми в тугой пучок. Арлен оказался прав. Казалось, она положила в рот что-то горькое и хочет выплюнуть.

– Хвала Создателю, ты вернулся, – произнес Смитт, когда все были представлены.

– Создатель тут ни при чем, – возразил Арлен. – У меня есть дела в Лощине.

– Его десница причастна ко всему, большому и малому – подала голос Стефни.

Из-за высокого ворота ее платья выглядывал оставленный демоном шрам, а ее жесткость напомнила о гласной Тиббетс-Брука Селии Пустоцвет, которая защищала Ренну, когда все от нее отвернулись. Ренна не знала женщины сильнее Селии.

Ренна, не думая, протянула руку и чуть погладила шрам.

– Вы ведь сражались? – спросила она. – В прошлом году, когда подвели метки?

Женщина выпучила глаза, но кивнула:

– Я не могла остаться в стороне.

– Разумеется. – Ренна сжала ее плечо. – Нельзя просить от других того, чего не желаешь делать сама.

Болезненное напряжение исчезло с лица женщины, и она улыбнулась. Вышла неуклюжая гримаса, потеснившая глубокие складки.

– Заходите. Мест нет, но мы держим пару комнат для вестников. Сейчас мы вас пристроим и что-нибудь кинем в брюхо.

Арлен и Смитт разинули рты, она же повернулась и направилась к заднему лестничному колодцу.

Едва они разместились и проглотили завтрак, который Стефни прислала наверх, как в дверь постучали. Арлен отворил и обнаружил на пороге служку рачителя Хейса – того, что всегда крутился рядом.

На служке были только простые сандалии и бурая ряса, меченый стихарь снят до наступления ночи. В каштановой бородке проступала седина.

– Я Малыш Франк, помощник рачителя Хейса, главного инквизитора и духовного наставника его светлости графа Лесорубовой Лощины Тамоса, – произнес он и еле заметно поклонился. – Прошу прощения за вторжение, сударь Тюк. – Он кивнул Ренне. – Сударыня Таннер. Дело в том, что на его святейшество произвела сильнейшее впечатление ваша утренняя речь, и он просит вас почтить его своим присутствием на обеде в шесть часов сегодня вечером в трапезной Праведного дома. Форма одежды официальная.

Он собрался уйти, но Арлен остановил его ответом:

– Вам придется передать наши сожаления.

Франк на секунду застыл, а когда повернулся, на его лице еще сохранилась тень удивления. Он отвесил очередной неглубокий поклон:

– Вы хотите сказать, что у вас имеются… мм… более важные планы, чем встреча с его святейшеством?

Арлен беспомощно пожал плечами:

– Боюсь, мое расписание забито. Возможно, после новолуния.

На сей раз Франк не сумел скрыть недоверия:

– И это… ваш ответ его святейшеству?

– Изложить письменно? – осведомился Арлен.

Франк не ответил, и Арлен демонстративно распахнул дверь. Франк зашаркал прочь со смешанным выражением бешенства и потрясения на лице.

– Не староват ли он для Малыша? – спросила Ренна, когда затихли шаги.

– Ему небось под сорок, – кивнул Арлен. – Рачители обычно принимают сан к тридцати, даже если совет не найдет им приход.

– То есть он провалил испытание?

Арлен помотал головой.

– Это говорит лишь о том, что Хейс – могущественная фигура по сравнению с другими рачителями. Могущественная настолько, что быть при нем служкой престижнее, чем окормлять собственный приход. Политика, – выплюнул он с отвращением.

– Тогда зачем ты наговорил ему про расписание? Это не дружеский жест. Мы только час как вошли в город. Никаких частных визитов не запланировали.

– Начхать. – Арлен раздраженно махнул в сторону двери. – Будь я проклят, если меня заставят сидеть на пышном официальном обеде лишь для того, чтобы какой-то рачитель выглядел важной птицей. Я не вынесу такого позерства.

Он понизил голос до тенорка Франка:

– «Вы хотите сказать, что у вас имеются… мм… более важные планы, чем встреча с его святейшеством?» Ха!

– А у нас имеются более важные планы? – уточнила Ренна.

– Мы можем с тем же успехом часами биться головой о стену, – фыркнул Арлен. – Беседа с рачителем – из той же области. Все они вызубрили книгу, но каждый толкует ее по-своему.

– Брукский рачитель Харрал был хорошим человеком, – осторожно проговорила Ренна. – Стоял рядом со мной, когда весь город вывалил из домов, желая моей крови.

– Но не перед тобой, Рен, – заметил Арлен. – Запомни это хорошенько. А Джердж Страж полнился праведным гневом, и хотел твоей казни, и тоже был рачителем.

– Про старого рачителя Лощины не скажешь ничего плохого.

Арлен пожал плечами:

– Джона такой же дурак, как вся их братия. Может, в чем-то и больший. Но он всегда был справедлив с людьми. Заслужил уважение. Хейс не заслужил ничего.

– Ему и не дали, – заметила Ренна.

Арлен какое-то время молчал, но в конце концов буркнул:

– Ладно, я пошлю Кита сказать, что в нашем «расписании» нашелся пробел. Но никакой официальной формы одежды не будет.

Когда ближе к вечеру Арлен и Ренна отправились на обед с рачителем Хейсом в Праведный дом, перед постоялым двором не то чтобы собралась толпа, но возле лавок и на углах отирались сотни людей. Все они старательно делали вид, будто пришли по делам. При виде вышедшей пары поднялся дикий гомон.

Ренна вздохнула. Похоже, Арлену не изменить мнения некоторых – даже тех, кто впитывал каждое его слово, как прописанное в Каноне.

К ним стучались весь день напролет. Смитт и Стефни прилагали все силы, чтобы не допустить столпотворения просителей, но не отказывали никому, чье дело считали важным, а таких оказалось много. Мясники явились с увесистыми счетными книгами и рулонами карт, разложили их на полу и демонстрировали свои успехи в наборе рекрутов и расчистке территории. Десятки южных хуторян снялись с мест, когда красийцы растеклись по их землям для захвата Райзона, и многие селения целиком возродились в графстве Лощина на собственных великих метках. Таких меток теперь насчитывалось шесть, и они окружали саму Лощину, хотя полностью активными считались только две – в Новом Райзоне и Последнем Пределе.

Стеклодув Бени принес Арлену для осмотра красивые меченые изделия, а Кендалл просочилась с намерением поговорить об энджирских жонглерах, которые прибыли с караваном графа Тамоса.

– Пять мастеров из гильдии жонглеров и дюжина подмастерьев, – сообщила Кендалл. – Заявляют, что приехали помочь Рожеру натаскивать нас в укрощении демонов, но им, похоже, интереснее собирать истории о тебе.

И так без конца. Метчики, вестники, травницы, гласные из беглых городков – все они, по одному и парами, шли и шли, пока Ренне не захотелось взвыть.

Арлен воспринимал паломничество спокойнее, приветствовал многих как друзей и вносил предложения, которые большинство, похоже, считало приказами. И все-таки выход наружу принес облегчение, хотя и означал шествие под взглядами бессчетных зевак.

Рачитель Хейс и Малыш Франк ждали их на пороге Праведного дома. Хейс был в коричневой рясе из тончайшей материи, какую видела Ренна, если не принимать в расчет ее меченый плащ. Хейс надел поверх рясы белую ризу с вышивкой – зеленым плющом и сверкающим позолотой изогнутым посохом в центре, их заключали в круг метки, и Ренна узнала не все. Епитрахиль и кипа были цвета зеленого леса и расшиты золочеными метками. Пальцы Хейса унизаны золотыми перстнями с зелеными нефритовыми камнями величиной с коровий глаз.

Франк тоже официально вырядился в зеленую меченую кипу и белый стихарь поверх бурой рясы с узорным шитьем в виде посоха и плюща той же расцветки, что у Хейса. Горло охватило золотое ожерелье с большим красным камнем.

Оба они разительно отличались от Арлена, пришедшего босым в вылинявших портках и сорочке, и Ренны, наряд которой считался скандальным по любым меркам – кожаный жилет и юбка до середины икр, с вырезами до пояса по бокам. Но если их простая одежда – или ее отсутствие в случае Ренны – явилась оскорбительной, то принимающая сторона не выказала никакого возмущения.

– Добро пожаловать в Дом Создателя, господин Тюк, сударыня Таннер! – громко произнес Хейс, и голос разнесся далеко окрест. – Для нас большая честь ваш скорый приход.

Ренна искала сарказм в тоне старика, но тот показался искренним.

– С вашей стороны большая любезность принять нас. – Она начертила в воздухе священную метку.

Арлен ограничился невнятным бурчанием и кивком.

Улыбка Хейса чуть поблекла.

– Я должен поздравить вас с помолвкой. Как вы понимаете, она вызвала немало пересудов среди горожан. Для меня будет честью провести церемонию, если вам угодно.

– Это весьма почетно, – Арлен опередил Ренну и говорил не менее звучно, чем Хейс, – но я хочу, чтобы ее осуществил рачитель Джона, когда вернется.

Толпа снова загудела. Хейс поджал губы, и его рот превратился в тонкую линию, которая скрылась в густой бороде и усах.

– Насколько я понимаю, вы были близки?