Незнакомец Кобен Харлан
Она разлила вино.
– И что случилось? – спросил Адам.
– Он вдруг ни с того ни с сего спрашивает: «А ваш муж про это знает?» Я останавливаюсь и говорю что-то вроде «простите?» А он повторяет: «Ваш муж знает, что вы имитировали беременность?»
Сюзанн взяла бокал и отпила большой глоток. Адам встал и подошел к ней. Она подала ему другой и сделала движение, чтобы чокнуться. Адам подчинился и произнес:
– Продолжайте.
– Он спросил, знает ли муж о моей лжи. Я спросила, кто он такой. Он не ответил. Только сказал, что незнакомец, который открывает правду, что-то вроде того. А потом заявил, что у него есть доказательства моей лжи насчет беременности. Сначала я решила, что он видел меня в «Букэндсе» или «Старбаксе», знаете, как Коринн. Но я его раньше никогда не встречала, и что-то в том, как он говорил… ну как-то не складывалось.
Сюзанн Хоуп сделала новый глоток. Адам тоже. Вино было гадкое.
– И этот парень потребовал с меня пять тысяч долларов. Он сказал: если я заплачу, он уйдет и я его больше никогда не увижу, хотя – и это было действительно странно – добавил, что я не должна больше лгать.
– Что он имел в виду?
– Он так сказал. Предложил сделку: ты платишь мне пять тысяч и прекращаешь притворяться беременной, а я ухожу, и все довольны. Но если я продолжу жульничать – да, именно это слово он использовал, «жульничать», – он расскажет правду моему мужу. И еще он добавил, что это одноразовый платеж.
– Что вы ответили?
– Сначала я спросила, где гарантии, что я могу ему доверять. Если я отдам ему деньги, откуда мне знать, что он не попросит больше?
– Как он отреагировал?
– Он улыбнулся мне той же улыбкой и сказал: мы так не делаем, не поступаем так. И знаете, это странно, но я ему поверила. Может, из-за улыбки, а может, и нет, я не знаю. Но думаю, он был честен.
– Но вы ему не заплатили?
– Откуда вы знаете? А, погодите, я же сама вам сказала. Смешно. Сперва я начала думать, откуда мне взять столько денег? А потом, когда немного успокоилась, решила: постойте, что плохого я сделала? Я обманывала нескольких малознакомых людей. Я же не лгала Гарольду, правда?
Адам сделал еще глоток. Ну и пойло.
– Правда.
– Не знаю – может быть, я посчитала, что меня берут на испуг. Может, мне было просто все равно. Или, черт побери, я и хотела, чтобы он выложил все Гарольду. Ведь правда освобождает? Может быть, в конце-то концов, мне это и было нужно. Чтобы Гарольд понял: это мой крик о помощи. И начал уделять мне больше внимания.
– Но этого не случилось? – спросил Адам.
– Даже близко ничего похожего, – ответила Сюзанн. – Не знаю, когда и как этот малый сказал Гарольду. Но он это сделал. Он дал Гарольду ссылки, чтобы тот проверил, какие вещи я заказывала на этом сайте по подделке беременности. Гарольд рвал и метал. Я думала, что это откроет ему глаза на мою боль, но все получилось наоборот. Это ударило по самому слабому месту. По его проблемам с тем, что он не настоящий мужчина, – все это на него навалилось. Это, знаете ли, нелегко. Мужчина должен распространять свое семя, и если оно с изъяном, то это задевает за самое живое. Глупо.
Сюзанн выпила еще и посмотрела в глаза Адаму.
– Я удивлена, – сказала она.
– Удивлены чем?
– Что Коринн пошла по тому же пути. Я бы скорее предположила, что она заплатит.
– Почему вы так думаете?
Сюзанн пожала плечами:
– Потому что она вас любит и может слишком многое потерять.
Глава 25
Могло ли все быть настолько просто?
Чтобы схема шантажа свелась к такому примитиву? Незнакомец пришел к Сюзанн Хоуп и потребовал денег в обмен на молчание. Она отказалась платить. Он рассказал ее мужу об имитации беременности.
Произошло ли с Коринн и Адамом то же самое?
С одной стороны, было очень на то похоже. Супругов Хоуп шантажировали. Почему с ним и с Коринн не могло случиться того же? Ты просишь денег, тебе их не дают, ты рассказываешь. Так работает шантажист. Однако по пути домой Адам стал заново прокручивать в голове услышанное от Сюзанн и почувствовал: тут что-то не так. Он не мог докопаться до сути. Почему-то известная теория шантажа не проходила проверку на запах.
Коринн была решительна и умна. Она отличалась предусмотрительностью и всегда все тщательно планировала. Если незнакомец пригрозил ей шантажом и Коринн решила не платить, то она, как прилежная ученица, подготовилась бы к последствиям. Но когда Адам после визита незнакомца предъявил ей претензию, она растерялась. У нее не было готового ответа. Она как-то слабо уклонялась от его вопросов. И он не сомневался, что застал ее врасплох.
Почему? Если ее шантажировали, то разве бы она по меньшей мере не опасалась, что незнакомец пообщается с Адамом?
И как она отреагировала? Сбежала? Какой в этом смысл? Побег был слишком быстрым и неуклюжим: она едва удосужилась дать знать ему и сообщить об отъезде в школе, но удивительнее всего было то, что Коринн оставила в полном неведении детей.
Это на нее не похоже.
Тут кроется что-то еще.
Адам мысленно отмотал пленку назад, к тому злополучному вечеру в холле Американского легиона. Он представил себе незнакомца, вспомнил молодую блондинку, которая была с ним. Подумал, каким спокойным и уверенным выглядел этот тип. Ему не доставляло радости сообщать Адаму о проделках Коринн – ничто в нем не выдавало ни психо-, ни социопата, но в то же время он не казался и деловым человеком.
В сотый раз за сегодняшний день Адам проверил телефонный локатор в надежде, что после визита в Питтсбург Коринн наконец зарядила мобильник. Он снова поразмышлял о том, остановилась ли она там или просто побывала проездом. Адам готов был поспорить, что побывала проездом, а также – что в какой-то момент сообразила: сын догадается поискать ее локатором, и просто вырубила мобильный или нашла способ отключить шпионское приложение.
Ладно, допустим, что Коринн выехала из Седарфилда и миновала Питтсбург. Куда она направилась?
Ни малейшего представления. Но что-то было не так, причем очень сильно не так.
Спасибо большое, мистер Очевидность. И все-таки Коринн просила его не вмешиваться. Должен ли он послушаться? Следует ли ему держаться в стороне и наблюдать за развитием событий? Или угроза слишком реальна, чтобы сидеть сложа руки?
Нужно ли ему искать помощи? Что делать: обратиться в полицию или оставить все как есть?
Адам не мог решить, в огонь или в полымя – с обеих сторон его ожидали проблемы, – но вдруг, когда он повернул на свою улицу, все эти мысли отошли на задний план. Подъехав к дому, Адам заметил троих мужчин: они стояли на тротуаре напротив его газона. Одним из гостей был сосед Кэл Готтсман, который без устали подталкивал вверх по носу очки. Двое других были Трипп Эванс и Боб «Гастон» Байме.
Что за…
Какое-то мгновение, долю секунды, Адам ожидал самого худшего: что-то ужасное случилось с Коринн. Но нет, не эти трое стали бы вестниками несчастья. Такую роль исполнил бы Лен Гилман, местный коп, двое детей которого тоже участвовали в специальной программе для юных игроков в лакросс.
Будто прочтя его мысли, патрульная машина с надписью «Полицейское управление Седарфилда» вывернула на дорогу и плавно подкатила к тому месту, где стояли трое мужчин. За рулем сидел Лен Гилман.
У Адама упало сердце.
Он быстро припарковался и распахнул дверцу. Тем временем Гилман проделывал те же действия. Когда Адам ступил на землю, колени у него чуть не подкосились. На трясущихся ногах он засеменил уже к четверым людям.
Все торжественно смотрели на него.
– Нам нужно поговорить, – произнес Лен Гилман.
Глава 26
Шеф полиции Бичвуда, штат Огайо, Джоанна Гриффин никогда не бывала на месте убийства. Конечно, свою порцию мертвых тел она видела. Многие люди звонят в полицию, когда находят бездыханными своих близких, умерших от естественных причин. То же и с передозами или самоубийствами. Так что да, Джоанна не раз соприкасалась со смертью. За годы службы она сталкивалась и с немалым количеством кровавых автомобильных аварий. Всего два месяца назад трейлер пересек разделительную линию и врезался в «форд-фиесту». Водитель был обезглавлен, а череп его жены расплющен, как пластиковый стаканчик.
Кровь, блевотина и даже трупы не тревожили Джоанну.
Но это да, это ее проняло.
Почему? Во-первых, убийство. От самого слова было не по себе.
Убийство. Стоит произнести, и по телу ползут мурашки. Ничто с этим не сравнится, правда. Одно дело расстаться с жизнью из-за болезни или несчастного случая. Но когда у тебя отбирают жизнь намеренно, когда какое-то человеческое существо, твой собрат, покушается на само твое бытие – это обидно во многих смыслах. Это оскорбительно и непристойно. Это больше чем преступление. Это игра в Бога наименее божественным способом.
Но даже такое Джоанна могла бы пережить.
Стараясь дышать ровно и чувствуя, как к горлу подступает ком, она опустила взгляд на труп. Хейди Данн смотрела на нее немигающими глазами. Во лбу зияло пулевое отверстие. Вторая пуля – или, может, первая, если разобраться, – раздробила ей колено. Хейди истекла кровью на восточном ковре, купленном задешево у парня по имени Рави, который торговал этим товаром с грузовика перед продуктовым супермаркетом «Хоул фудс». Джоанна не раз без особого энтузиазма прогоняла его, но улыбчивый Рави, который предлагал покупателям отличные цены, всегда возвращался.
Новичок-полицейский по имени Норберт Пендергаст, работавший с Джоанной, старался сдерживать возбуждение. Он подобрался к ней бочком и сообщил:
– Ребята из округа уже выехали. Они заберут у нас это дело?
Заберут, Джоанна знала. Местные копы большую часть времени занимались дорожными происшествиями, проверкой прав у велосипедистов да бурными домашними ссорами. Более серьезные преступления, те же убийства, передавали полицейским из округа. Так что да, через несколько минут появятся большие ребята, которые, размахивая маленькими членами, дадут понять, что берут дело в свои руки. Они отодвинут ее в сторону, и… Не нужно мелодрам, но здесь ее город. Джоанна выросла в нем, изучила каждый закоулок и знала людей. К примеру, ей было известно, что Хейди любила танцевать, отлично играла в бридж и обладала озорным, заразительным смехом. Кроме того, она знала, что Хейди нравилось экспериментировать с необычными цветами лака для ногтей, что ее любимыми сериалами были «Мэри Тайлер Мур» и «Во все тяжкие» (да, такова была Хейди), а также что она купила восточный ковер, на котором истекла кровью, у Рави перед магазином «Хоул фудс» за 400 долларов.
– Норберт?
– Да?
– А где Марти?
– Кто?
– Муж.
Норберт махнул рукой за спину:
– На кухне.
Джоанна подтянула штаны – сколько бы она ни старалась, пояс форменных брюк никогда не сидел как надо – и отправилась на кухню. Когда она вошла, бледное лицо Марти вскинулось, будто отпустили натянутую струну. Глаза у него были ошалелые и пустые, точно стеклянные шарики.
– Джоанна?
Голос был глухой и неживой.
– Я так вам сочувствую, Марти…
– Я не понимаю…
– Давайте не будем торопиться. – Джоанна выдвинула кухонный стул напротив Марти – да, это был стул Хейди – и села.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, Марти. Вы можете отвечать?
Окружные хреномоты долго будут смотреть на Марти как на преступника. Он ничего не сделал. Джоанна знала, но объяснять нет смысла, потому как, по правде говоря, она это знала просто потому, что знала. Окружные хрены только посмеются над ней и расскажут о проценте убийств, похожих на это и совершенных мужьями. Ну и ладно. Кто знает? Может, они и правы (хотя они не правы), но в любом случае окружные хрены будут двигаться в этом направлении. А она попробует пойти в другом.
Марти тупо кивнул:
– Ага.
– Итак, вы только что пришли домой?
– Да, я был на собрании в «Колумбусе».
Нет смысла спрашивать, может ли кто-нибудь подтвердить это. Пусть окружные хрены проверят.
– Так что случилось?
– Я оставил машину на подъездной дорожке. – Голос был ровный и как будто совершенно бесстрастный. – Открыл дверь своим ключом. Позвал Хейди – я знал, что она дома, потому что ее машина на месте. Вошел и… – Лицо Марти скривилось и утратило человеческие черты, а потом обмякло и стало избыточно человеческим.
В обычных обстоятельствах Джоанна дала бы скорбящему супругу время прийти в себя, но скоро появятся окружные хрены.
– Марти?
Он попытался успокоиться.
– Что-нибудь пропало?
– Что?
– Как при ограблении.
– Не думаю. Я не заметил никаких пропаж. Но я толком и не смотрел.
Ограбление, Джоанна понимала, было маловероятным. С одной стороны, в доме не хранилось ничего особо ценного. С другой – бабушкино обручальное кольцо – а Джоанна знала, что это самая дорогая вещь во всем имуществе Хейди, – осталось на пальце убитой. Грабитель наверняка забрал бы его.
– Марти?
– А?
– Кто приходит вам в голову первым?
– О чем вы?
– Кто мог это сделать?
Марти задумался. Потом его лицо снова сморщилось.
– Вы же знаете мою Хейди, Джоанна.
Знаете. Продолжает использовать настоящее время.
– У нее вообще не было врагов.
Джоанна достала блокнот, открыла на пустой странице и уставилась в нее, надеясь, что никто не заметит ее наполнившихся слезами глаз.
– Думайте, Марти.
– Я думаю. – Он издал стон. – О боже, я ведь должен сообщить Кимберли и мальчикам. Как я скажу им?
– С этим я помогу, если хотите.
Марти будто запрыгнул в спасательную шлюпку.
– Правда? – «Марти милый парень, – подумала Джоанна, – но никогда он не был достаточно хорош для такой женщины, как Хейди». Хейди была особенной. Она была из тех, кто заставляет окружающих чувствовать себя особенными. Проще говоря, Хейди была волшебницей.
– Дети обожают вас, вы же знаете. Как и Хейди. Она бы хотела, чтобы это сделали вы.
Джоанна не отрывала взгляда от пустой страницы.
– Что-нибудь произошло в последнее время?
– Что? Вы имеете в виду нечто подобное?
– Я имею в виду что-нибудь в смысле что-нибудь. Получали ли вы звонки с угрозами? Может, Хейди поругалась с кем-нибудь в «Маки’с»? Или кто-то подрезал ее на двести семьдесят первом шоссе? Может, она показала палец кому-то, кто лез без очереди у Джека? Что угодно.
Он медленно покачал головой.
– Давайте, Марти. Думайте.
– Ничего, – сказал он и посмотрел на Джоанну; лицо было искажено страданием. – Ничего не могу вспомнить.
– Что тут происходит? – раздался за спиной командный голос, и Джоанна поняла: ее время вышло. Она встала и обернулась к двум хренам из округа, представилась. Они просверлили ее взглядами, словно подозревали в краже столового серебра, после чего заявили, что возьмут это дело на себя.
Ну и пусть. Джоанна не против. У них есть опыт в таких делах, а Хейди заслуживает лучшего. Джоанна вышла, довольная, что поисками преступника займутся детективы из убойного.
Но будь она проклята, если это означает, что ей не удастся сказать свое слово.
Глава 27
– Дети дома? – спросил Лен Гилман.
Адам покачал головой. Они так и стояли на тротуаре впятером. Лен не был похож на копа, хотя грубость отточил до уровня искусства. Он напоминал Адаму главаря банды мотоциклистов, который пусть и постарел, но по-прежнему одевается во все кожаное и околачивается в низкопробных барах. На седеющих усах Гилмана, имевших форму велосипедного руля с лихо закрученными кончиками, виднелись желтые следы никотина. Он предпочитал рубашки с коротким рукавом, даже когда был в форме и имел достаточное количество волос на руках, чтобы его приняли за медведя.
Какое-то мгновение никто не двигался. Просто пятеро городских папаш собрались на тротуаре в четверг вечером.
«Ерунда какая-то, – подумал Адам, – и, может быть, это хорошо».
Если Лен Гилман явился сюда в качестве офицера полиции и принес худшие новости, то зачем звать Триппа, Гастона и Кэла?
– Может, зайдем в дом и поговорим? – предложил Лен.
– А в чем дело?
– Будет лучше, если мы уединимся.
У Адама возникло искушение сказать, что они и так в уединении: на тротуаре возле газона перед его домом их никто не мог услышать, но Лен уже направился по дорожке ко входу, и Адам не захотел препятствовать разговору. Остальные трое ждали, что сделает Адам. Гастон склонил голову и рассматривал траву. Кэл нервничал, но это его рабочий режим по умолчанию. Триппа было не понять.
Адам двинулся за Леном, остальные потянулись следом. Когда они оказались у двери, Лен отступил в сторону, давая Адаму воспользоваться ключами. Джерси побежала к ним, клацая когтями по деревянному полу; наверно, псина почуяла неладное, и ее приветствия были какими-то смазанными и формальными. Джерси мигом уяснила ситуацию и ретировалась на кухню.
В доме наступила тишина, такая умышленная глушь, как будто даже стены и мебель сговорились не издавать ни звука. Адаму было не до любезностей. Он никому не предложил сесть, не поинтересовался, есть ли желающие выпить. Лен Гилман направился в гостиную, словно был тут хозяином или ему, как копу, вообще все нипочем.
– Что происходит? – спросил Адам.
Лен заговорил от лица всей группы:
– Где Коринн?
Адам испытал два острых чувства одновременно. Первое – облегчение. Если бы Коринн пострадала или еще что похуже, то Лен знал бы, где она. А значит, что бы здесь ни произошло, даже если случится какая-нибудь неприятность, сценарий все равно не худший. Второе – страх. Потому что да, похоже, Коринн пока в безопасности, но что бы ни предвещал этот визит, судя по откровенной демонстрации силы и тону, каким говорил Лен, добра ждать не следовало.
– Ее нет дома, – ответил Адам.
– Да, это мы видим. Ты не возражаешь, если мы спросим, где она?
– А вы не возражаете, если я спрошу, зачем вам это знать?
Лен Гилман не сводил взгляда с Адама. Остальные стояли и переминались с ноги на ногу.
– Почему бы нам не присесть?
Адам собрался было воспротивиться и заявить, что это его дом и он сам будет решать, кому, когда и куда садиться, но это показалось ему бессмысленной тратой сил. Лен со вздохом опустился на большой стул, который обычно оставляли Адаму. Тот про себя отметил, что это, возможно, очередное проявление власти, но опять же к чему беспокоиться по мелочам. Остальная троица уселась на диван, похожая на трех неразлучных обезьянок – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Адам остался стоять.
– Какого черта тут происходит? – повторил он.
Лен Гилман погладил рулеобразные усы, как щенка.
– Давайте сразу внесем ясность. Я здесь в роли друга и соседа, а не офицера полиции.
– О, это обнадеживает.
Лен не удостоил вниманием сарказм и продолжил:
– Так вот, в качестве друга и соседа я сообщаю, что мы разыскиваем Коринн.
– А я как друг и сосед, не говоря уже о роли неравнодушного супруга, спрашиваю тебя – зачем?
Лен Гилман кивнул, выгадывая время и прикидывая, как разыграть эту карту.
– Я знаю, что Трипп вчера сюда заезжал.
– Заезжал.
– Он сказал, что у нас было собрание оргкомитета лиги лакросса.
Лен замолчал, исполняя известный трюк копов, когда они делают паузу и ждут, не сболтнет ли чего собеседник. Адам прекрасно освоил эту технику, работая в прокуратуре. Он также знал, что те, кто отыгрывает ситуацию в обратном направлении и пытается перемолчать полицейского, обычно что-то скрывают. Адаму скрывать было нечего. Кроме того, он хотел двигаться дальше, а потому снова подтвердил слова Лена:
– Верно.
– Коринн не пришла на собрание. Вообще не появилась.
– И что? Она должна принести записку от родителей?
– Не умничай, Адам.
Лен был прав. Надо завязывать с насмешками.
– А ты член оргкомитета, Лен? – спросил Адам.
– Я член с широкими полномочиями.
– Что это значит?
Лен улыбнулся и развел руками.
– Черт бы меня побрал, если я знаю. Трипп – президент, Боб – вице-президент, а Кэл – секретарь.
– Я знаю, старик, и я впечатлен. – И снова Адам мысленно обругал себя за тон. Сейчас не время. – Но все равно не пойму, почему вы ищете Коринн?
– А мы не понимаем, почему нам ее никак не найти, – парировал Лен, разводя мясистыми руками. – Мистика какая-то, да? Мы писали ей сообщения. Мы слали электронные письма. Мы звонили ей на мобильный и домой. Черт возьми, я даже заезжал в школу. Тебе это известно?
Адам прикусил губу и смолчал.
– Коринн я там не застал. Она отсутствовала, и записки от родителей не было. Тогда я переговорил с Томом. – Том Горман был директором школы. Он тоже жил в Седарфилде, имел троих детей. Такие городки становятся со временем жуть до чего кровосмесительными. – Так вот Том говорил, что у Коринн лучший показатель посещаемости среди учителей во всем округе. И вдруг она прогуливает. Он встревожен.
– Лен?
– Да?
– Ты можешь перестать болтать и объяснить мне, зачем вам всем так понадобилась моя жена?
Лен перевел взгляд на сидящих рядком трех мартышек. Лицо Боба было будто выточено из камня. Кэл деловито протирал очки. Оставался Трипп Эванс. Он откашлялся и произнес:
– Обнаружены некоторые нестыковки в финансовых документах лиги.
Бабах.
Или, может, наоборот. В доме стало еще тише. Адам был уверен, что слышит биение собственного сердца. Он нашел себе стул и опустился на него.
– О чем вы говорите?
Но конечно, он уже знал. Разве нет?
У Боба прорезался голос.
– А ты как думаешь, о чем мы говорим? – почти прорычал он. – Со счета пропали деньги.
Кэл кивнул – лишь для того, чтобы что-то сделать.
– И вы думаете… – Адам не закончил.
Во-первых, ясно, о чем они думают. А во-вторых, ни к чему облекать в слова такие смехотворные обвинения.
Но были ли они смехотворными?
– Давайте не будем опережать события, – произнес Лен, изображая из себя само Здравомыслие. – Сию секунду мы просто хотим поговорить с Коринн. Я уже сказал, что нахожусь здесь в качестве друга и соседа и еще, может быть, как член оргкомитета. Вот почему мы здесь. Мы друзья Коринн. И твои тоже. Мы хотим, чтобы все это осталось между нами.
Все закивали.
– В каком смысле?
– В том смысле, – сказал Лен, подавшись с заговорщицким видом вперед, – что, если в бумагах все будет исправлено, история на том и закончится. И не выйдет за пределы этой комнаты. Никто не задаст никаких вопросов. Если разночтения будут устранены и бухгалтерские документы не покажут недостачи, мы не станем интересоваться что да как. Будем жить дальше.
Адам молчал. Все организации одинаковы: везде покрывают друг друга и лгут, рассуждая о высшем благе и прочем. Хоть Адам и был смущен и напуган, сквозь эти чувства пробивалось отвращение. Но демонстрировать его – ни-ни. Ему нужно быть очень осторожным. Несмотря на то что Лен Гилман дважды повторил свою брехню насчет «друга – соседа – члена оргкомитета», он был коп. И пришел сюда не из любезности. Он собирал информацию. Адам должен выдавать ее осмотрительно.
– Эта недостача, – начал Адам. – Она большая?
– Очень, – ответил Лен.
– В пересчете на…
– Извини, это конфиденциальная информация.
– Вы же не думаете всерьез, что Коринн могла сделать что-нибудь…
– Сейчас, – перебил его Лен Гилман, – нам просто нужно с ней поговорить.
Адам хранил молчание.
– Где она, Адам?
Разумеется, он не мог им сказать. Не мог даже попытаться объяснить. Адвокат одержал в нем верх. Сколько раз он сам предупреждал своих клиентов: не болтайте. Сколько обвинений было предъявлено лишь потому, что разные идиоты распускали язык, чтобы выпутаться.
– Адам?
– Думаю, друзья мои, вам лучше уйти.
Глава 28
Ден Молино едва не плакал, глядя, как его сын Кенни стоит в очереди, чтоб сдать норматив по бегу на сорок ярдов.
Читать бесплатно другие книги:
