Правила абордажа Самаров Сергей
– Вы же, застранцы, от природы охотники и следопыты, вы незаметнее тени должны быть. А вот ты, Алехсандэр, ползешь к противнику, спрятав голову почти под землю, сам ничего не видишь, а зад у тебя на полметра над землей выделяется.
– Это у меня зад такой... – с гордостью говорит боец. – Хорошо кормят...
– Ну, – соглашаюсь я, – тогда и лови им пули по собственному желанию... Любому в такой зад выстрелить захочется... Свинцовый понос себе обеспечишь...
Над ним смеются. Он и сам смеется.
– Ну как ты, – спросил капитан, – подумал?
– Уговорил ты меня, пожиратель леопардов... Поехали к твоему ооновцу. Только я представляться не буду. Буду по-португальски с ним разговаривать. Чтобы сразу не сообразил. А потом посмотрим. Могу я сойти за излишне бледного португальца?
– Сойдешь. Акцент он не поймет.
Ван дер Хилл, похоже, связался вечером по радиотелефону с генералом. В пять утра я проснулся от звука двигателя. Родную «бээмпешку» я по «походке» узнаю. Сначала даже думал, что это во сне что-то приблазнилось. Выглянул – стоит посреди деревни БМП-2, ствол, как слон хобот, опустив почему-то книзу.
Капитан уже болтал с механиком-водителем. Он, похоже, вообще не знает, что такое сон. Иногда просто закроет глаза и сидит у костра. Со стороны думаешь, что он спит, но подходишь и не успеваешь окликнуть, как он глаза тут же открывает и соображает при этом все.
– Я с тобой поеду. Может, чем помогу... – Ван дер Хилл забросил за плечо автомат. – Будем надеяться, что наши парни ни в какую историю без нас не влипнут...
Его заместитель, лейтенант-анголец, к двенадцати часам обычно бывал уже слегка пьян, и надежды на него особо возлагать нельзя. Поэтому капитан собрал сержантов и дал указания им.
Дорога предстояла дальняя – полдня мотать траву на гусеницы по территории, которую неизвестно кто сегодня контролирует, и потому капитан решил взять с собой восьмерых самых сообразительных солдат-наемников.
Мы долго тряслись, продвигаясь напрямик, без дороги, по саванне, ломая кусты и пугая диких животных своей веселящей душу скоростью и ревом двигателя. Машина самозабвенно дребезжала, как битая консервная банка, привязанная к хвосту собаки. И я только диву давался, каким образом водитель умудряется не потерять направление. При своей опытности я напрасно пытался сориентироваться. И когда мы без лишних приключений прибыли к пункту назначения, я уже окончательно убедился, что попали мы туда абсолютно случайно. С таким же успехом мы могли бы и в саму Луанду въехать, и на Луне оказаться...
Дом наблюдателя ООН нашли быстро. Двухэтажное здание из необожженного кирпича, побеленное известкой, – чисто португальский колониальный стиль. Внутренняя охрана – тоже ооновская, но почему-то без традиционных голубых касок. И через дорогу в саманной хибаре – пост солдат УНИТА. Эти вышли посмотреть на нас и о чем-то поговорили с Ван дер Хиллом на одном из местных наречий. Я не понял ни слова. Капитан угостил их сигаретами, пока мы дожидались доклада.
Сам наблюдатель вышел к нам через две минуты. Чуть постарше меня, спокойный парень. Приятно оказалось увидеть абсолютно русское лицо среди саванны.
Сначала он представился – капитан Ставров, потом спросил о цели нашего визита. Я не стал открывать перед ним карты и ответил по-португальски, с ярко окрашенным южно-ангольским, чуть жестковатым акцентом:
– Мне хотелось бы обсудить с вами вопрос поставки Луанде российского оружия.
– Вы имеете конкретные данные об этих поставках? – сразу спросил он. – Или у вас есть только какие-то предположения? Простите, я сегодня чрезвычайно занят, видите, – показал он рукой, – машина уже стоит с включенным двигателем, поэтому хотел бы поговорить быстрее...
– Может быть, мы пройдем в дом. Я вам объясню ситуацию за пару минут.
Он зачем-то оглянулся, сомневаясь, потом кивнул.
– Хорошо, пойдемте.
Первый этаж здания представлял из себя офис, второй, видимо, был жилым. Это я сообразил по тому, что окна первого этажа защищали от солнца пластиковые жалюзи, а на втором висели почти домашние занавесочки, как в русской деревенской избе.
Капитан не повел меня в свой кабинет, а показал на большое кресло. Сам расположился в соседнем.
– Коротко, вопрос обстоит так. Мы имеем сведения, что Россия поставляет режиму Луанды оружие. Я отдаю себе отчет, что вы в данном случае защищаете здесь не интересы России, гражданином которой вы являетесь, а солидной международной организации. Но все же обращаюсь к вам не как к эмиссару ООН, а как к русскому офицеру. Я берусь предоставить вам конкретные сведения и свидетелей, ваших же соотечественников. Но эти сведения не должны стать причиной международного скандала. Вы воспользуетесь ими и своими связями и, чтобы скандала избежать, сведете наших представителей с представителями «Росвооружения». Мы в состоянии оплатить любые поставки. И знаем, что ваша страна испытывает определенные финансовые трудности. Почему бы вам не наладить сотрудничество не только с Луандой, но и с нами...
Ставров тяжело вздохнул.
– Я слышу эти разговоры по два раза в день. Но вы хоть реально представляете, в какое количество стран Россия гнала вооружение на протяжении последних десятилетий и сейчас продолжает поставлять? И любая из этих стран сейчас в состоянии реализовывать это вооружение самостоятельно. Болгария, Румыния, Польша... И еще несколько десятков стран. Каждая стремится на этом заработать.
– А если я представлю доказательства? Сопроводительные документы на оружие и сопровождающих специалистов. Живыми, естественно.
– Тогда и поговорим... – ответил он уклончиво.
По лестнице спустилась высокая блондинка. Не в моем вкусе, но... Такую опасно показывать темпераментным и несдержанным, к тому же весьма неравнодушным ко всем без исключения блондинкам местным неграм – как пить дать, украдут, стоит только отвернуться. Ставров, если он привез сюда жену, парень довольно рисковый.
– Ты еще не уехал? – спросила женщина по-русски.
– Сейчас еду. От этого вот только отделаюсь. Мы уже закончили разговор.
– Поторопись. Постарайся сегодня вернуться.
– Если найду его. Мне говорили, что он служит в диверсионном отряде капитана Ван дер Хилла. А ты знаешь, что такое диверсионный отряд, – сегодня они здесь, а завтра там...
Капитан обернулся ко мне.
– Извините, – он снова перешел на португальский, только с коренным акцентом. Изучал, должно быть, в академическом варианте. – Мне надо ехать. Если у вас будут конкретные данные и свидетели, то я жду вас для беседы. Всегда буду рад.
Он протянул на прощание руку. Я с ехидной улыбкой пожал ее.
– Кстати, – сказал я по-русски, – капитан Ван дер Хилл сидит на броне БМП у ваших ворот.
Он просто сел, чуть не мимо кресла. У меня появилось желание дать ему воды с валерианкой.
– Значит, вы – старший лейтенант Яблочкин?
– Так точно, товарищ капитан, – смеясь, отрапортовал я. – Только ты сразу бы сказал, что едешь меня искать. Я бы тут же и сознался, и не говорили бы о ерунде. Меня зовут Сергей.
– Андрей, – он еще раз протянул руку.
– Что за надобность во мне?
– Мне позвонили из Москвы. Тебя срочно отзывают. Что-то там такое... Не могут без тебя, похоже, обойтись. Не наши отзывают, а твои начальники. Так что готовься к отъезду.
– К отъезду подготовиться мне недолго. Только сначала я хотел бы провернуть ту операцию, о которой говорил. Добыть тебе сведения и людей.
– Что за люди?
– Наши военспецы, которые сопровождают колонну с техникой.
– Бесполезно... – сказал он. – Это уже проверено. У них у всех документы, что работают по контракту на третьи страны. Сам, наверное, знаешь, как такие документы сделать.
– Жаль, – я вздохнул. – Капитан Ван дер Хилл сильно расстроится. И операцию проводить смысла нет, и я уезжаю. Ему будет скучновато...
Глава 7
ТАРХАНОВ
ПОСТРАДАВШИЙ ИЛИ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ?
Выждав для безопасности несколько секунд, Артем, вслед за пистолетом, сам выглянул из-за шторки, которую уже никогда больше не задвинет и не отодвинет в сторону рука хозяйки кабинета.
Внутренний дворик был пуст. Там располагались склады каких-то магазинов, сейчас, по причине вечернего времени, запертые на тяжелые навесные замки. Задняя сторона двора перекрыта дощатым невысоким забором, за которым виднеется кирпичная кладка давно уже начатой и заброшенной стройки. Скорее всего киллер перемахнул через него и скрылся на этой стройке. В противоположную сторону, через арку, выходящую на оживленную улицу, здравомыслящий не пошел бы. Во-первых, Тарханов мог бы заметить спину убегающего и выстрелить, во-вторых, его могли увидеть случайные свидетели, слышавшие выстрелы Артема. Если на стройке есть сторож, то он, по всей вероятности, обречен. На улице же свидетелей должно быть много, на всех патронов не хватит. Спрятаться же во дворике абсолютно негде.
Мельком взглянув на лежащих, Артем сразу определил, что любая помощь будет запоздалой. Тогда он поспешил выйти из тесного, заваленного телами кабинетика. Ковер уже пропитался кровью, и он постарался не наступить в нее. Испуганная продавщица, должно быть, убежала. За прилавком никого не оказалось. Артем вышел на улицу. «Мерседес» стоит на месте. Вплотную к нему пристроился тяжелый джип «Тойота-Лендкрузер», которого раньше здесь не было. На нем, видимо, приехал Валентин с «быками». Сквозь тонированные стекла показалось, что водители обеих машин спят.
На стук по стеклу Толик не отреагировал. Артем иного и не ожидал, он обошел машину с другой стороны, без звука открыл дверцу. Водитель не упал – узловатые сильные пальцы, вцепившиеся в руль, окаменели в посмертном последнем напряжении. Прямо из-под мышек торчала коротенькая рукоятка отвертки.
В джипе картина аналогичная. Но здесь стреляли. Очевидно, с заднего сиденья, потому что пуля попала водителю в затылок. А на самом заднем сиденье, откинувшись к противоположной дверце, лежит труп еще одного «быка». Этому стреляли сначала в бок, потом в голову – контрольный выстрел.
Возможно, убийца приехал с ними. Но это вовсе не обязательно. Он мог просто подойти и открыть дверцу джипа. Сидящие там так уверены в своих силах, что не ждут нападения. Сначала отвлекающий вопрос, потом, не дожидаясь ответа, выстрелы.
Артем нагнулся и поднял с пола стреляную гильзу. Калибр 7,62. Но не такая длинная, как у «ТТ». Похожа на гильзу от «ПСС». Тогда вообще звук малозаметный. Эти пистолеты встретишь только на вооружении у спецслужб. Впрочем, в киллеры сейчас перешло столько специалистов...
На улице все ясно. Тарханов вернулся в магазин, глянув по пути на арку – вход во двор, откуда и было произведено нападение. Но туда он пока не пошел. Пусть разбирается и рыскает там тот, кому положено это по штатному расписанию. В самом кабинете отдыхавший «бык» стоял на четвереньках и тяжело дышал. Голову он поднял с трудом и посмотрел на Артема тупым осоловевшим взглядом.
– Лежать, – резко сказал Артем и слегка добавил парню по шее рукояткой своего пистолета. Шея у «быка» действительно бычья. Известное дело, мышцы шеи накачиваются быстрее всего. Но никакая тренировка не сможет защитить от правильного удара. Парень уткнулся носом в пол. Без сознания, естественно, но – живой, и то слава богу.
Артем снял трубку и набрал номер.
– Милиция. Слушаю вас...
– Алло, милиция... Приглашение примите... Здесь гора трупов... Антикварный магазин на улице Кирова. Откуда я знаю номер... Серьезно говорю. Стрельба была.
Первая машина приехала через пару минут. Вероятно, приняли сообщение по рации. Уперли в грудь Артему сразу два автоматных ствола. Нацепили наручники. Странно еще, что не били... Только вот «быку», достав у него из-под мышки пистолет, пару раз с богатырским размахом врезали исключительно по пузу, чтобы синяков не было. Но пресс у парня оказался крепче шеи. Или просто били спецы не той квалификации. Оно и понятно, если спецназ ГРУ тренируется в боевых условиях, то менты больше учатся на пьяных.
Потом прикатила вторая машина, тоже патрульная и с такими же бестолковыми сотрудниками – Артему даже пришлось посоветовать им перекрыть вход в арку, чтобы кто-то посторонний не зашел во дворик в поисках туалета и не перепутал следы. И только минут через десять появилась следственная бригада.
С безропотного и терпеливого Артема сняли наконец наручники, потом его и «быка» вывели для допроса в салон магазина.
Приехал предпенсионного возраста следователь из прокуратуры с экспертами. Чуть-чуть знакомый следователь, заходивший к ним в школу охранников по поводу дела, в которое влип кто-то из выпускников. Следователь пожал Артему руку и получил за это в виде презента гильзу, которую киллер оставил на полу в машине.
– От «вальтера», – категорично заявил опер, через плечо разглядывая гильзу. – Калибр 7,65. Они ходят с разрешением на газовый «вальтер», а носят боевой. Долго ли глушитель навернуть.
– Нет, – сказал Артем, еще хорошо помнящий пистолеты и патроны почти всех систем. – У «вальтера» выемка для выбрасывателя поуже. Это скорее от «ПСС». Патрон СП-4, калибр 7,62. Отечественная штучка... На которую разрешение не дают даже милиции...
Следователь покачал головой.
– «ПСС» у нас в городе еще не применялся. Это уже ваше оружие, от спецслужб...
Поскольку представиться оперу Артем не успел, только сообщил, что это он вызвал милицию, тот не мог знать о его принадлежности к спецназу и сейчас опять коротко и недоверчиво, с настороженностью стрельнул глазами в его сторону. Каждый мент в душе тоже считает себя почти спецназовцем, но настоящих спецназовцев побаивается, хотя при завистливом характере и показывает собственную власть над ними от всей полноты души, представься только случай.
Опер записывать показания Тарханова сразу не стал. Как Артем понял, он собирался составлять протокол допроса уже в своем кабинете. Сейчас же просто порасспросил в подробностях о цели появления в магазине и о самом происшествии, выслушал сообщение, стараясь не смотреть при этом в глаза. И по одному этому Артем понял, что он сам тоже относится к числу подозреваемых.
Стали выносить на носилках трупы. Когда мимо пронесли Валентина, Артем остановил следователя.
– У этого вот, – показал рукой, – был зажим для галстука. Золотой с бриллиантом. Поищите в карманах милиционеров.
Опер снова стрельнул колючими глазами. Отношения стали выстраиваться в прямую линию.
В три часа ночи его отпустили из отделения под подписку о невыезде. Если бы опер не видел, что Тарханов знаком со следователем, он наверняка бы постарался оформить арест. Хотя бы суток на тридцать, хотя бы для того, чтобы показать свою власть над офицером спецназа ГРУ.
Когда Артем попросил разрешения позвонить на работу, опер долго колебался, но потом все же пододвинул к нему старый и тяжелый, как камень для охоты на мамонтов, аппарат. Артем позвонил в банк, попросил прислать машину.
Сам Юрий Львович, вытащенный с какой-то презентации в ночном клубе, уже приезжал в райотдел. Нашли его только по сотовому телефону, номер которого дал Тарханов. Сначала свозили в морг на опознание дочери. Естественно, что после этого был он подавленный, растерянный, с мокрыми глазами. Опер неудачно выбрал время для проведения очной ставки с Артемом, но слишком уж хотелось менту удостовериться в том, что управляющий в самом деле давал нештатное поручение своему начальнику охраны.
Ожидая машину, он сидел на скамейке у дверей. С просьбой угостить сигареткой подкатил пьяный ветеран войны, тоже только что после задержания, и оттого возмущенный, однако собой гордый, сурово матерящийся. Увозили его, видимо, прямо из дома, времени надеть пальто или куртку, по ментовской забывчивости, не дали, и теперь прохладной ночью он остался в одном пиджаке. Но это его не сильно смущало. Расстроился старикан лишь оттого, что Артем не курит, и пошел дальше, звеня орденами и медалями на ссохшейся груди – искать сигарету в другом месте ночного города.
Что он мог сделать? Если бы сидел там, в кабинете Яны, предположим, лицом к окну? Нет, это тоже, к чертям собачьим, не годится. Он же не мог сесть спиной к входной двери, потому что не совсем конченый дурак и не знал, кто еще за этой дверью может находиться и какой опасности оттуда ждать. Больше практически никак невозможно было расположиться. Шторы! Это – да! Шторы он обязан был задвинуть. Но чтобы сделать это – надо быть ясновидящим, яснослышащим и прочее... Он же ведь даже не предполагал, что события начнутся так рано и будут протекать так стремительно – водопад из прорванной плотины.
Не имея фактов и полного расклада сил, включившись в действие слишком поздно, как он мог предположить, что вмешается еще и третья сторона, о которой даже Юрию Львовичу ничего известно не было.
Что это за третья сторона?
Чеченская группировка?
Но Яна сказала бы, что позвонила им. Она не сказала. Значит, не позвонила. Чеченцев сбрасывать со счета не стоит, но и делать на них основной упор тоже нет резона. Какой им интерес убирать Яну? Они вхожи в ее квартиру и в ее магазин. Они дали женщине пистолет для самообороны. Для чего, спрашивается? Чтобы она стреляла в них? Чеченцы – вариант слишком сомнительный, маловероятный...
Нет, это определенно третья сила. Пришла с другой стороны. Только с какой – пока неизвестно. И не верилось, что милиция сможет докопаться до истины. А вести частное расследование Тарханову пока никто не предложил. И, похоже, не предложит.
И все же он чувствовал свою вину. Он – профессиональный офицер-боевик. И не сумел защитить дочь школьного товарища, который доверил ему ее безопасность. И это ставило уже под сомнение его профессионализм, его соответствие даже нынешней смешной должности начальника охраны банка.
Машине пора было бы и подойти.
Он встал и вышел за ворота на тихую неширокую улицу. Фонари горели не слишком ярко, и фонарные столбы стояли не слишком близко друг к другу. Этот район Тарханов знал хорошо. Здесь рядом располагалось сразу несколько силовых учреждений. Через квартал от райотдела – областное управление МВД, недалеко областная прокуратура. Чуть в стороне областное управление ФСБ. Только в такой поздний час улица была совершенно пуста и тиха. Лишь от какого-то здания на этой же стороне улицы отъехала машина и повернула налево, в сторону райотдела. Артем при неясном свете фонарей присмотрелся на всякий случай – нет, зеленых «четверок» в банке нет. И только когда машина оказалась уже почти напротив райотдела, он увидел, что номера с автомобиля сняты. И понял – не догадался, а внутренне ощутил, тем отработанным многократно чувством, что не поддается анализу и характеристике, – кто-то приехал по его душу. Медленно опускалось стекло в задней дверце. Артем делал вид, что смотрит в сторону, но видел все прекрасно. Видел, как высовываются длинные стволы охотничьего ружья, просчитал время прицеливания и прыгнул за ствол дерева почти одновременно с выстрелом. Сам он, к сожалению, был уже безоружным – пистолет Яны опер оставил у себя, и потому сразу же отпрыгнул в другую сторону. И опять вовремя, потому что второй выстрел сорвал кору со старого татарского клена. Но те люди, в машине, вероятно, не знали, что он безоружен, и, резко прибавив скорость, автомобиль скрылся за ближайшим углом.
Из райотдела, как ни странно, никто на выстрелы не выбежал. И Артему пришлось самому вернуться к дежурному капитану. Тот болтал с кем-то по телефону и встретил вошедшего неприязненным взглядом.
– Что там за шум? – спросил капитан, прикрыв трубку ладонью.
– Стреляли... – невозмутимо ответил Артем фразой из всем известного фильма. И добавил уже серьезно: – В меня стреляли. Из машины. Два выстрела из охотничьего ружья. Картечью, похоже. Или крупной дробью. Первый в вашу стену – угол разворотили, второй в дерево. Дерево больше жалко.
– Мать их... – Капитан бросил трубку и выскочил из своей стеклянной клетки. Косолапя, как пьяный клоун, пробежал мимо Тарханова, и уже через минуту его громкие матюки раздавались с улицы. Больше всего, как понял Тарханов по отрывкам восклицаний из-за двери, того волновал развороченный угол здания.
Дежурный уже включил радиосвязь с патрульными машинами.
– Внимание! Всем внимание! Неизвестные преступники только что произвели два выстрела в человека, стоящего рядом с центральным райотделом. Стреляли из автомобиля «Жигули» четвертой модели темно-зеленого цвета. Автомобиль без номерных знаков. От райотдела автомобиль свернул налево по улице Труда. Прошу принять меры к перехвату преступников. По предварительным данным, они вооружены охотничьим ружьем. Внимание! Прошу принять меры к перехвату!
– Чеченцев, кстати, проверить надо. Нет ли у них такой машины?
Тарханов обернулся на звук голоса. За спиной стоял опер, с которым они так долго и нудно сегодня беседовали. Опер все слышал.
– Лица случайно не видели? – Вопрос или идиота, или спящего на боевом посту мечтателя.
Тарханов даже не нашел нужным ответить на такую глупость. Но снова пришлось задержаться в райотделе. Составляли еще один нудный протокол. И уже хотелось спать, что Артем умышленно демонстрировал, беспрестанно зевая.
Только к четырем закончили выяснять отношения. Банковская машина ждала сразу у въезда во внутренний двор райотдела. Тарханов плюхнулся на сиденье рядом с водителем. На заднем подремывал Валера.
– Ну, братва, дела... – сказал Тарханов. – Хотел еще к вам заехать, но силы уже на исходе. Везите домой. Отсыпаться буду.
– А что случилось?
– Много чего случилось. Убили дочь Юрия Львовича. Убили водителя Юрия Львовича. Недавно стреляли в меня. Может, хоть под вашей охраной до дома доберусь нормально, а то на ментов надежды мало.
– Счас доставим... – сказал водитель и спросил: – А кто теперь вместо Толика будет?
Тарханов не ответил. Это, во-первых, решает не он, а сам управляющий, а во-вторых, человеческое паскудство границ не имеет, и ему не хотелось даже разговаривать с человеком, который в такой момент озабочен мыслями о возможных перестановках в банковском гараже, о своих перспективах и претензиях, о желании пересесть с «уазика» на «Мерседес» и даже не скрывает этого.
На улице Кирова, недалеко от злополучного антикварного магазина, брел по улице тот старик-ветеран, что спрашивал у Артема сигарету.
– Валера, дай взаймы пару сигарет.
Валера протянул пачку.
– Останови.
Он вышел и угостил обрадованного ветерана. Предложил подбросить до дома, но тот отказался.
Глава 8
КАПИТАН СЛАВКО МАКАРАДЖИЧ
ГРАНИЦЫ СУЩЕСТВУЮТ ТОЛЬКО ДЛЯ ТУРИСТОВ И ПОГРАНИЧНИКОВ
Небо висело низко, давило на голову. Снег шел сырой и липкий, совсем уже ненужный в весну снег. Целые сугробы ложились на ветви деревьев в окрестных богатых и обширных садах.
Маленький отряд свернул с мокрого асфальта в сады пару часов назад, еще в четыре ночи. И вынужден был оставить за собой тропу на снегу. Шли они, конечно, как волки – след в след. Сколько человек прошествовало – не определишь, если ты не ясновидящий. А уже теперь, в шесть утра, в самое подходящее время для начала охоты, никто и не подумает, что группа людей обошла селение сбоку и пристроилась на господствующей высотке. Тропу завалило настолько, что на нее уже никто внимания не обратит.
Слава удобно пристроился на груде серых камней. Снег с камней он сбросил трехпалой солдатской рукавицей и теперь, издали сам схожий с обыкновенным сугробом, наваленным на камни, просматривал нужные дворы в селении в прибор ночного видения.
Приближалось время «ч». И по мере приближения этого условного времени нарастало нетерпение, пальцы начинали перебегать по холодному облегченному прикладу «винтореза» более жестко, цепко, словно стараясь срастись с ним в единое целое.
Волнение, присущее тем, кто впервые сидит в засаде, Слава потерял давно, лет тридцать, пожалуй, назад. И все люди из его отряда – вместе с командиром шесть человек – такие же, как сам он, прожженные и в чем-то циничные вояки, к любым подобным событиям относились хладнокровно, обыденно. Они – профессиональные «псы войны», как зовутся на международном жаргоне наемники всех стран. Четверо русских – все бывшие офицеры спецназа разных ведомств, поляк Ежи – бывший спортсмен-марафонец и полицейский из Гданьска, что-то натворивший дома и прячущийся одновременно и от полиции, и от польской мафии, и румын Думитру – начавший военную карьеру в Приднестровье против русских, а теперь воюющий в русском отряде против албанских сепаратистов. Думитру воин по крови и воюет даже не ради денег, не за тех, кто больше платит. Он воюет из любви к войне.
Они ждали рассвета, готовились к нему. И готовились к тому, что их самих здесь совсем не ждут. Каждый выбрал себе позицию, каждый проверил и тщательно изучил сектор обстрела. И теперь сжимал с нетерпением приклад своего «винтореза», присматривался в ночной прицел. Но стрелять пока было нельзя. И вообще Слава еще не решил – следует начать обстрел отсюда или стоит сразу подойти ближе.
Эта деревня – в котловине между холмами. Но она еще и в котле войск албанских боевиков, самая середина их территории. Достаточно большим отрядом, способным выполнить поставленную задачу, сюда пройти невозможно. Только разве что в ходе крупномасштабного наступления, с поддержкой артиллерии и авиации. Но тогда не будет смысла и возможности в проведении именно этой дерзкой операции. Вот поэтому они и пошли сюда такой маленькой группой. Полностью отряд Славы стоит вне края Косово. Такая дислокация – предосторожность не лишняя. И так уже косовары во всеуслышанье объявляют, что на стороне сербов воюют русские наемники. И потому держаться приходится там, где нет лишних глаз и ушей.
На базе Слава ввел сверхжесткую дисциплину, вообще-то наемникам совершенно не свойственную. Даже в знаменитом «Черном батальоне» в Боснии не было такого. Капитан Макаров, или, как значился он по документам, Славко Макараджич, проводил постоянные тренировки личного состава. Как его самого когда-то гоняли и учили, натаскивали на любую ситуацию, так и он натаскивал своих боевиков. И если «Черный батальон» прославился полным отсутствием чувства самосохранения, то отдельный батальон Макараджича считали даже не боевой единицей, а «Командой теней», невидимых и неслышных. Их так называли почти официально. Они умели незамеченными забраться туда, куда другим войскам можно было пробиться только с тяжелым боем, после сильной артподготовки, неся потери.
В сербской армии особой дисциплины вообще не было. Они, казалось, и готовились к войне с НАТО, но всегда и уверенно заявляли, что никакой войны не будет. Не верили и потому относились к своей боевой подготовке кое-как. Хотя в проведении операций в Косове и показали, на что способны. Но даже, при всей многовековой воспитанной воинственности, самая элитная сербская часть не могла тягаться с «Командой теней» Макараджича.
Приезжали сербские военачальники из тех, кому положено было знать о существовании «Команды теней». Смотрели тренировки, качали головами. Их солдаты разбежались бы от таких занятий. Зато не было такой задачи, которую «Команда теней» Макараджича не смогла бы выполнить.
Более того, местное командование знало, что эта боевая единица подчиняется не только им. Командир группы иногда получал распоряжения по спутниковому телефону и отбывал со своими парнями в глубину территории боевиков. Что он там делал, какие решал задачи – это оставалось тайной.
За сегодняшнюю ночь они совершили марш-бросок в семьдесят километров. И это по мокрому, налипающему на обувь снегу, в условиях отвратительной видимости и в окружении сепаратистских войск. И сейчас лежали в ожидании зыбкого рассвета, но готовые начать операцию и раньше, если события пойдут с непредвиденным опережением. Они вообще всегда были готовы к действию.
Так и получилось. Уже чуть заметно засеребрилось хмурое небо, когда Слава издал языком едва слышимый щелкающий звук: «Смотреть на меня!» И уверенный, что его слышали, поднял руку с выставленной вперед ладонью, а потом ладонь сжал в кулак. Операция началась.
До деревни метров шестьдесят. Дистанция для стрельбы идеальная, даже если рассветет и не будешь пользоваться оптикой. Весь план селения, полученный лично капитаном по факсу, был изучен подробно. И все они знали дом, за которым наблюдать надо прежде всего. Большой дом, заметный. Всегда доставляет радость, когда начальники стремятся обеспечить себя наибольшими удобствами. Так их достать легче. Дом обшаривали три ночных прицела. Три других выполняли роль охранения, выискивая возможные подходы помощи.
Капитан подал знак, когда заметил в ночной прицел, как едва-едва, на десяток сантиметров, открылась входная дверь. Оттуда наблюдал за двором и улицей человек. Долго наблюдал, вглядываясь в темноту и в мокрый снегопад. Разобрать он едва ли что-то смог. Слишком отвратительная видимость. И тогда человек выпустил собаку. Крупная немецкая овчарка бегала вокруг дома, поддевала носом снег, прыгала, как жеребенок, валялась в сугробах – резвилась, как умела.
Капитан обрадовался, что не пошел к дому сразу. Собака могла легко их почуять и сорвать хорошо продуманное дело.
Через десять минут дверь открылась шире, и на крыльцо вышел высокий лысый человек в меховом жилете, перепоясанном широким ремнем с подвешенной кобурой. Осмотрелся, тихо свистнул, и собака подбежала к нему. Человек взял зверину за ошейник и посадил на цепь в стороне от крыльца. Стало понятно, что скоро должен выходить кто-то, кого собака не знает. И убрали ее ради безопасности гостя.
Макаров еще раз издал щелкающий звук. Теперь уже двойной. Значит, подготовиться!
Минуты тянулись, как недели. Рукавицы сброшены, и пальцы подмерзают. И оттого сильнее сжимают «винторез». Быстрее... Быстрее...
По заваленной снегом деревенской дороге к дому подъехал джип «Тойота». Слава только слегка повел прицелом, чтобы всю обстановку оценить, но рассматривать машину не стал. Дорога – не его сектор...
Собака тявкнула. Сначала неуверенно, потом громче. Звуки доносились достаточно явственно. Снова на крыльцо вышел лысый. У него очень высокий лоб. И только с середины головы начинается жидкая поросль, сбегающая назад. Лоб хорошо просматривается в прицел. В такой высокий лоб, зная, конечно же, предварительный расклад сил, очень хочется выстрелить.
Лысый разговаривает с человеком, вышедшим из машины. Но тот в дом не проходит. Это водитель. Слава не смотрит на него, не пробует прицелиться. Водитель под прицелом другого члена группы и не интересует командира – роли распределены заранее.
Лысый уходит. Минуту слышно только лающую собаку. Но вот дверь раскрывается шире. На крыльцо выходят двое. Крупные ребята, крепкие. В темных костюмах, поверх костюмов распахнутые дубленки. У одного в руках «АК», у второго хорватский «аграм» – дерьмовая машинка, годная только для бандитов, да и то при одноразовом использовании.
Время шло. Те двое, что стояли на крыльце с опущенным стволами в землю оружием, оглядывались настороженно. По одному этому ничего не стоило вычислить телохранителей. Они интереса для Славы не представляли. Наконец тот, что был с автоматом Калашникова, сказал что-то за спину. Опять появился лысый. Все в том же меховом жилете. Значит, он ехать никуда не собирается. Он провожает. И за ним, словно из-под мышек, вынырнул, появился на крыльце человек очень маленького роста, в распахнутом длинном, чуть не до земли, пальто и гладко зачесанными назад волосами, собранными в хвост.
Он! Сам в прицел просится...
«Винторез» в замерзших руках даже не подрагивал. Слава глубоко вздохнул, потом задержал дыхание, давая время мелкому спуститься с крыльца. И нажал на спусковой крючок. Едва слышимый звук снайперской бесшумной винтовки до людей около дома скорее всего не донесся. И потому они остановились, не понимая, что произошло, почему мелкий вдруг споткнулся и свалился носом в землю. И только когда снег под его лицом окрасился вытекающей из раны на лбу кровью, они поняли, но было уже поздно. Еще несколько выстрелов донеслось до Славы, слившись громким шепотом. Залаяла собака. И тут же заскулила, а потом и смолкла.
Там, возле дома, никого в живых не осталось.
– Вперед! – Капитан скомандовал, когда сам уже поднялся и рывком бросился вниз по склону. План деревни изучали так подробно не зря. И потому не плутали. Выскочили на одну улицу, стремительно пронеслись до поворота и... И нарвались на трех людей в камуфляже. Но у офицера пистолет в кобуре, у солдат автоматы заброшены за плечо. Слава выстрелил не останавливаясь. Одновременно с ним выстрелили и остальные. Звук «винторезов» разбудить никого не мог, а эти трое, скорее всего патруль, не успели издать ни звука. Глупо попали ребята. Хотя бы слушать надо было, а не самим болтать. Ведь при быстром беге, которым передвигались «тени», не скроешь звук шагов.
Мимо пробежали, не останавливаясь. Только Ежи показалось, видимо, что шевельнулся один из косоваров. Поляк на бегу обернулся и послал контрольную пулю. Стрелять он мастер. У албанских врачей работы не будет.
Вот нужный двор. Здесь все тихо. Они перепрыгнули через резной штакетник перед самым «кенгурятником» «Тойоты». Быстро – проверить карманы у всех. Документы собрать. Кейс мелкого – главное, за чем они пришли сюда. Теперь мелкого перевернуть, лицом к небу. Короткий яркий блик вспышки фотоаппарата. Документально надо засвидетельствовать его смерть. И того тоже – хозяина дома. В него стрелял не Слава, но, как и сам капитан думал, пуля была послана прямо в высокий лоб. Автоматизм мышления. Сходные рефлексы.
И в это время послышался крик. На крыльце стояла женщина с автоматом в руках. Слава был ближе всех, и ствол она навела прямо ему в грудь. Слава успел бы отпрыгнуть и одновременно выстрелить, но он увидел, что женщина изо всех сил уже давит на спусковой крючок, но самой очереди нет. Она не умеет обращаться с оружием. Она не сняла автомат с предохранителя. Слава не стал стрелять, хотел и ребят остановить, но было поздно.
– Проверить дом... – скомандовал капитан. – Детей не трогать.
Через две минуты они уже садились в «Тойоту», прихватив с собой карты и планы из большого дома, еще кучу различных документов, еще один кейс – набитый битком долларами, и системный блок от хозяйского компьютера.
За руль сел Думитру. Машина рванула сразу со второй скорости, на перекрестке узеньких улиц не было возможности объехать трупы патруля и пришлось проехать прямо по ним. На войне как на войне. На большой скорости, не обращая внимания на появившиеся за ночь сугробы, они приблизились к выезду из деревни.
Перед последним поворотом Думитру резко сбросил скорость. Машину здесь знали, но излишне быстрая езда может раньше нужного вызвать подозрение. На выезде стоит шлагбаум. Рядом трое солдат. И горит свет в домике у дороги. Там – отдыхающая смена караула.
Дверцы машины открылись плавно, чтобы не напугать раньше времени, но одновременно. Выстрелы слились в один. И тут же – в четыре широких скачка – в домик, где в унисон храпят караульные. Пинок в дверь – петли к чертям собачьим! За дверью, ударил в нос сладкий запах анаши. Слава наркотики не признавал и выгнал из своей «Команды теней» хорошего солдата только за курение травки. У албанцев к наркотикам отношение лояльное. С таким противником воевать – милое дело. Голыми руками с караулом можно справиться. Снова раздался сухой треск «винторезов».
Теперь путь свободен. И надо дальше, как можно дальше оторваться по шоссе. Преследование, вероятно, будет, но не сразу. И на самом шоссе наверняка встретятся посты. Через них надо переступить, то есть пройти по трупам, потому что свидетелей, которые покажут направление движения машины, оставлять нельзя. Дорогу, естественно, усиленными постами перекроют со стороны Приштины. Слава предвидел это. И потому они сейчас едут в противоположную сторону, к границе с Македонией.
Слава Макаров вместе со своими ребятами выполнил поручение сотрудника отдела наркотиков Интерпола, отставного майора медицинской службы российской армии Виктора Гагарина, более известного, когда война шла неподалеку, в Боснии, под прозвищем Доктор Смерть. Сам Доктор Смерть сидит сейчас далеко отсюда, на Урале, где отслеживает пути поставок зелья из Азии через приграничный Троицк и дальше в Европу. Но на встречу с Макаровым приедет другой человек, друг Доктора, бывший майор подразделения «Альфа», а ныне тоже сотрудник Интерпола Андрей Тобако.
Операция прошла успешно. Мелкий человечек в длинном пальто, с которым они сегодня «побеседовали», – представитель международного наркосиндиката, обеспечивающий поставку оружия косовским албанцам. И теперь «Команда теней» везла документы, подтверждающие сам факт таких бартерных сделок, – вы нам оружие, мы вам обеспечение и свободный выход на европейский рынок.
Машину они бросили, не доезжая границы. По пути встретился только один албанский пост – два человека, с которыми разобрались, даже не потеряв время на остановку. Слава, однажды добиравшийся пешком в Россию из Африки, считал, что границы существуют только для туристов, чтобы им было чем похвастаться, и пограничников, которым надо же за что-то зарплату получать.
Проблем, короче, не было. Единственно, сразу после перехода спрятали в спешно, но аккуратно вырытый тайник «винторезы», оставив при себе только пистолеты.
Люди в камуфлированной форме в приграничной с Югославией зоне не редкость. Кого тут только не встретишь. И собственно македонские войска, хотя их меньшинство. И американцы, и англичане, и канадцы, и немцы, и итальянцы. Все из войск НАТО, все в своей форме. Они себя как дома чувствуют.
Встреча с Андреем состоялась на въезде в городок Тетово. Как и было обговорено, сотрудник Интерпола копался в двигателе машины, засунув голову под поднятый капот. Дверца машины со стороны леса была раскрыта.
Слава оставил группу среди деревьев и кустов, сам вышел на дорогу. Посмотрел на номер машины. Все совпало. И тогда незаметно сунул «дипломат» с документами, винчестер от компьютера и фотоаппарат на сиденье. Подошел к водителю.
– Как, Андрей, дела? – спросил.
Тот выпрямился. На полголовы выше Славы, сухощавый, но широкоплечий. Приятно смотрится. Приветливо улыбается.
– Ты меня знаешь? Встречались?
– Едва ли... Мне про тебя Доктор рассказывал.
– Понятно.
– Документы и фотоаппарат я положил на сиденье.
– Я видел...
Этого Слава не ожидал. Человек свое дело знает.
– Обескуражил ты меня... – Слава засмеялся.
– Школу мы с тобой, капитан Макаров, схожую проходили. Так что не обессудь. Как операция?
– Нормально. И прорвались без проблем.
Он знал, что сегодня начинается большое наступление подразделений сербской армии и полицейского спецназа на базы сепаратистов. Знал даже, где завтра к вечеру должна будет, при удачном раскладе сил, находиться «Команда теней». Но если, в самом худшем варианте, расклад изменится и что-то пойдет не по плану, то «Команда теней» все равно будет там, куда он прибудет. Это обговорено.
– Значит, сегодня вечером я постараюсь быть на своей базе, – Андрей смотрел при разговоре прямо в глаза. Макаров любил общаться с людьми, обладающими таким взглядом. – И, вероятно, завтра отправлю вам самолет с грузом. Все, как заказывали...
Это было очень хорошо. За операцию, проведенную Славой и его «Командой», Интерпол расплачивался экипировкой. Кевларовые шлемы с системой локальной радиосвязи и кевларовые жилеты. Жаль только, что могут они поставить исключительно средства защиты. А хорошо бы получить хотя бы пару ящиков, скажем, немецких автоматов «МР5К», специально для спецназовцев предназначенных. Но это, Слава отлично понимал, невозможно. Эмбарго до сих пор не снято. И сам Интерпол борется с поставщиками оружия.
– Ладно, – Слава протянул Андрею руку. – Мне пора... Ребята в лесочке заждались...
– Подожди, – Андрей задержал его руку в своей. – У меня для тебя сообщение. Не могу знать, насколько оно для тебя приятно. Тебя срочно разыскивает ГРУ. Они знают, где ты находишься. И пытаются по всем возможным каналам, исключая официальный правительственный, до тебя добраться. Я не в курсе, какие у тебя с ними отношения, слышал, что не слишком вы сейчас дружите. Но понадобился ты, похоже, для какого-то срочного и конкретного дела.
– Пошли они подальше... – беззлобно сказал Слава. – Я сам по себе воюю. Мне здешний климат слишком по душе, чтобы менять его на московский.
– Смотри. Мое дело передать, что просили. Только мне кажется, что эта срочность очень связана именно с этими местами.
– Почему тебе так кажется?
Тобако помолчал, теперь уже он не знал, стоит ли рассказывать Макарову о своих предположениях. Наконец решился.
– Три дня назад в Каирском аэропорту я встретил знакомого. Он пересадку там делал. Тоже ваш, только он пока еще на службе. Его срочно отозвали из района боевых действий в Анголе. Почему, он не знает. Но я знаю, только не сказал ему... Он свободно говорит по-македонски. У него мать родом из этих мест. И есть родственные связи. Сережа Яблочкин, старший лейтенант, – не знаешь такого?
– Нет, не встречались. Я же после Афгана с ГРУ не работаю. А если он сейчас только старлей, то в Афгане наверняка не был.
– Я так думаю, что вам придется с ним познакомиться. Парень хороший. Мать македонка, а в Македонии стоят натовские войска. Понимаешь. И ты – проверенный, испытанный! – рядом. Думай!
– По-нят-но... – растягивая слоги, сказал Слава. – Я, конечно, никуда не поеду. В Москве мне скучновато будет. Но, на всякий случай, дай им номер моего спутникового телефона. Запиши.
– Запомню.
Слава продиктовал.
– А теперь счастливо вернуться! – Тобако почти по-приятельски потрепал Макарова по плечу.
– Тебе того же!
Он пошел в сторону леса, раскачивая широкие плечи. Пошел медленнее, чем ходил обычно, задумчивее. Задуматься было о чем. После пленения раненого Макарова в Афгане, после его работы в лагере диверсантов в Саудовской Аравии, Слава считал, что связь его с ГРУ полностью прервана. У него нет доказательств того, что согласился он на эту работу по договоренности с резидентом ГРУ, который вскоре погиб при бомбежке. И у ГРУ есть все основания считать Макарова предателем. Это угнетало его, хотя сам Слава знал, что дело обстоит совсем не так. И вот теперь ГРУ желает, чтобы он вернулся в строй? Неизвестно. Мало ли какие причины могут быть у Службы. Ладно, пусть позвонят, там можно и обсудить дела.
В принципе, если ГРУ начинает прорабатывать этот район, то он со своей «Командой теней» для них незаменим. Македонский язык... Слава хорошо знает только сербский, немного похуже македонский, хотя они и схожи.
Все элементарно. Он всегда готов поработать против НАТО. Он даже двумя руками за такую работу проголосует.
Парни поднялись при появлении капитана.
– Как будем отходить? – спросил Ежи. – Я лично не люблю дважды одним маршрутом передвигаться.
– А я вообще никогда так не передвигаюсь, – ответил Макаров.
– А как будем винтовки забирать?
– А мы их пока здесь оставим. Кто знает, может, они нам скоро и здесь сгодятся...
Ребята посмотрели на него внимательно. И сделали вывод: капитан встречался с каким-то человеком, и можно ожидать крутых событий. Можно ожидать, что «винторезы» действительно понадобятся им здесь, в Македонии.
А поскольку костяк «Команды теней» составляли русские спецназовцы, в большинстве своем прошедшие многие районы боевых действий, то они в тех районах часто встречались в прежние времена с основными оппонентами советских спецслужб – с американцами, и любви к ним не испытывали. И сейчас, понимая ситуацию, были не против снова поработать против старых соперников. И вообще повоевать против НАТО – это почти предел мечтаний каждого из этих вояк. Слава дал своими словами надежду...
Глава 9
УПРАВЛЕНИЕ
РАЗНЫЕ МНЕНИЯ ПО ПОВОДУ ОДНОЙ ПРОБЛЕМЫ
В Москве, в большом здании на Хорошевском шоссе, долго в эту ночь горел свет в одном из кабинетов на третьем этаже. Здесь, при плотно задвинутых тяжелых шторах без рисунка, сидели двое. За длинным столом для заседаний не по возрасту седой полковник перебирал бумаги в толстой папке. После просмотра он перелистывал страницы и придавливал очередную трубкой спутникового телефона, чтобы не мешала читать следующую. Пепельница перед полковником была переполнена окурками, но он продолжал курить одну сигарету за другой, прикуривая от аристократичной и консервативной по форме зажигалки «Ронсон». «Ронсон» – это не какая-то там «Зиппо», «Ронсон» – это характеристика высокого запроса и класса.
За письменным столом выглядящий моложаво сухопарый генерал неровно выпрямленной скрепкой чистил мундштук курительной трубки.
Читать бесплатно другие книги:
