Три ночи с повесой Дэр Тесса
— Значит, Морланд в Лондоне… — оскалился Джулиан. — По-твоему, это хорошая новость?
— Ну… я знаю, конечно, что вы с герцогом всегда не особенно ладили, — упавшим голосом протянула Лили. — Но Эмилия — моя подруга, и я очень рада, что мы снова будем часто видеться.
Сказать, что Джулиан и герцог Морланд не особенно ладят друг с другом, было все равно, что назвать Темзу захолустной деревенской речушкой. Этих двоих ничто не связывало между собой — если не считать, что оба они состояли членами того самого дурацкого клуба, основателем которого был Лео. Список членов клуба заменяли десять латунных жетонов, каждый владелец подобного жетона имел право пользоваться «услугами» Озириса, некогда непревзойденного победителя бесчисленных скачек, а теперь ушедшего на покой и ставшего племенным жеребцом. Едва придя в себя после гибели Лео, Джулиан попытался сосватать Лили герцогу. Когда же Морланд вместо этого женился на ее подруге Эмилии, Джулиан не постеснялся прямо на свадьбе обвинить герцога в том, что Лео убили по его приказу, — Морланд, дескать, поторопился убрать его, чтобы самому завладеть жеребцом. Чудовищное обвинение, которое не имело под собой никаких оснований. А поскольку герцог был болезненно щепетилен в вопросах чести, нетрудно представить, что пропасть, разделившая обоих мужчин, с каждым днем становилась все глубже.
Неудивительно, что они на дух не переносили друг друга.
Что, по мнению Лили, было абсурдно, поскольку этим двоим было нечего делить. Кроме прав на лошадь, конечно.
— Эмилия уже прислала мне приглашение на сегодняшний ужин, — защебетала она. — Я попрошу приглашение и для тебя. Небольшой званый ужин в компании друзей — идеальная возможность вернуться к светской жизни. После этого мы сможем бывать где угодно — на балах, в театре, в опере, даже в ассамблее.
— Вот и отлично, — обрадовался Джулиан, — стало быть, после сегодняшнего приема у Морландов ты сможешь ездить повсюду с ними, и твоя репутация не пострадает. Если они в Лондоне, значит, ты обойдешься без меня.
— Ну уж нет! — перебила Лили. — Если помнишь, ты пообещал сопровождать меня на три светских мероприятия.
— Послушай, Лили, неужели не понимаешь?! — вспыхнул Джулиан. — Или забыла, что в свете меня считают негодяем? Кстати, мое слово не стоит и ломаного гроша. Спроси любого, если хочешь.
— Только не для меня, — улыбнулась Лили.
Джулиан осекся. Их взгляды встретились.
— Послушай, мне и в самом деле пора, — неловко бросил Джулиан. — У меня назначена встреча с портным, и я уже опаздываю.
Он с привычным изяществом поклонился, намереваясь уйти, и Лили вдруг поймала себя на том, что ее смущение куда-то исчезло. Джулиан тоже выглядел довольным. Настроение у него явно улучшилось. Что и неудивительно, поджала губы Лили, учитывая предстоящий визит к портному.
Джулиан слыл известным законодателем мод — по мнению лондонского света, по части элегантности ему никто в подметки не годился. Молодые джентльмены из его окружения то доводили до исступления своих портных, требуя до мельчайших деталей копировать покрой его сюртуков, то изводили лакеев, заставляя красить им волосы в тот же иссиня-черный цвет, что Джулиану достался от природы..
Вскоре ему вновь предстоит почувствовать восторженное поклонение толпы. А если ее план сработает, то это станет ниточкой, которая вытащит Джулиана из пучины отчаяния.
Заторопившись, Лили пересекла площадь, бегом промчалась по улице и взлетела на крыльцо Харклифф-Хауса. В дверях она столкнулась с дворецким.
— Прикажите заложить экипаж, Свифт, — приказала она. — И побыстрее, пожалуйста. Я собираюсь отправиться с визитами.
В ожидании Лили вернулась в кабинет покойного брата. Мысли крутились вокруг недавнего разговора с Джулианом. Предстояло еще уговорить Эмилию послать ему приглашение на обед. Лили была в смятении. В конце концов она вернулась за стол и снова уткнулась в стопку счетов, надеясь, что длинные колонки цифр помогут успокоиться и обрести привычное хладнокровие. Лео с детства ненавидел математику — цифры приводили его в ужас, — к тому же он терпеть не мог следить за расходами. Вместо того чтобы передоверить все стряпчим или управляющим, Лили с готовностью взвалила эту ношу на себя. Ей нравилось пробегать глазами изящные колонки цифр, из которых складывалась точная картина положения дел, она балансировала между расходами и доходами с ловкостью канатоходца, а виртуозное умение с точностью до пенса свести месячный баланс доставляло ей ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Они с Лео прекрасно дополняли друг друга. Так было с самого детства. Слабость одного являлась сильной стороной другого. Обаятельный Лео любил бывать на людях, тогда как она обычно предпочитала оставаться на заднем плане. А после того как она оглохла, это стало еще заметнее. Лео взял на себя исполнение светских обязанностей, в то время как Лили, еще больше замкнувшись в себе, сидела дома, занимаясь счетами. Она всегда гордилась тем, что из них с братом получилась отличная команда. Словно две половинки единого целого, они вместе были намного сильнее, чем по отдельности.
Но теперь Лео больше нет. У Лили было такое чувство, что смерть брата лишила ее половины всего, что составляло ее жизнь. В свое время она забросила светскую жизнь, предоставив эту обязанность Лео. У нее не осталось других знакомых, кроме приятелей брата. А немногие подруги — такие, как Эмилия — постоянно сетовали на то, что она их совсем забыла.
Что же до самого Лео… Кто знает, устраивало ли его это. Возможно, их пути давным-давно бы разошлись, и каждый жил бы собственной жизнью… кто знает, что было бы, если бы они с братом не так сильно зависели друг от друга.
Внезапно краем глаза она заметила, как что-то тускло блеснуло. Медная ручка, украшавшая выдвижной ящик письменного стола, словно магнитом притягивала Лили к себе.
Двигаясь будто во сне, она заперла дверь в кабинет. Потом вытащила из кармана связку ключей, отыскала крохотный плоский ключик и отперла ящик. Поспешно выдвинув его, Лили какое-то время разглядывала его содержимое. Потом собралась с духом и вытащила толстую пачку писем.
Забыв, что всего минуту назад собственноручно закрыла дверь в кабинет, Лили опасливо оглянулась через плечо, словно боясь, что кто-то может застать ее за этим занятием.
Убедившись, что она одна, Лили дрожащими руками вытащила из стопки пожелтевший листок и с сильно бьющимся сердцем принялась читать.
«Ты запретил обращаться к тебе по имени. Слова прощания… О них не хочется даже думать, тем более видеть их на бумаге. В результате у меня получилось письмо без конца и без начала… В точности такое, как наша любовь, верно?
Любовь моя! Любовь моя!
Приходи. Я больше не в состоянии терпеть эту муку».
Джулиан не солгал, сказав, что у него назначена встреча. Умолчал он только о том, что портной был тут ни при чем. Еще больше удивилась бы Лили, узнав, что на эту встречу Джулиан почему-то отправился кружным путем.
Далеко позади остались Бонд- и Риджент-стрит, с их элегантными галантерейными магазинами, бесчисленными текстильными лавками и вывесками известных портных. В другой день Джулиан не преминул бы заглянуть сюда, чтобы заказать очередной жилет, украшенный какой-нибудь экстравагантной вышивкой, или же сюртук с лишней пуговицей на рукаве.
Минут через двадцать Джулиан увидел перед собой относительно современное здание на углу улицы, отделявшей Блумсберри от центра Лондона. Конечно, он вполне мог бы позволить себе снять гораздо более приличное жилье в куда более приличном районе, но для его целей этот дом подходил как нельзя лучше. Скудно обставленные комнаты, годами не видевшие ремонта, исключали всякую мысль о балах или раутах, что, в свою очередь, избавляло Джулиана от необходимости наносить ответные визиты. Особенно ему полюбился третий этаж — после того как снесли перегородки между комнатами, он превратился в одну огромную спальню, идеально подходившую для того, чтобы принимать тут дам. Дополнительным удобством был черный ход, выходивший прямо на шумную торговую улицу.
Войдя в дом, Джулиан по давней привычке направился прямиком в библиотеку. В кресле у окна развалился юноша — казалось, он дремал, низко надвинув на глаза широкополую шляпу. Джулиан без труда узнал Леви Харриса, одного из «топтунов», как было принято называть полицейских ищеек с Боу-стрит, которого он нанял для расследования убийства Лео. Молодой, вечно голодный Харрис пользовался репутацией одного из лучших сыщиков. И отлично, одобрительно кивнул Джулиан — Лео заслуживал самого лучшего.
Но «самый лучший сыщик» обязан как минимум выглядеть живым. Джулиан, потеряв терпение, громко хлопнул дверью.
Харрис тут же открыл глаза, поспешно вскочил и расплылся в широкой улыбке.
— Доброе утро, мистер Беллами, — оглушительно рявкнул он.
— Уже вечер, — с кислым видом заметил Джулиан. — Новости есть?
— Ничего интересного.
— И все же расскажи, что удалось выяснить. А я уж сам решу, что заслуживает интереса, а что нет.
Ничего нового Джулиан не услышал. Харрис тоже накануне побывал на пресловутом боксерском матче в Саутворке. Кстати, в поединке участвовал один из тех боксеров, на кого и отправился посмотреть Лео в ночь своей гибели. Идея была в том, чтобы попытаться найти среди зрителей тех, кто подходил под описание убийц Лео.
— Простите, сэр, — пробормотал Харрис, виновато разводя руками. — После этой заварушки с быком большинство зрителей разбежались кто куда. Мы с моими людьми прочесали все улицы вблизи того места, где был матч. К сожалению, ничего подозрительного заметить не удалось — все, как обычно, ну, вы понимаете. Тех двоих, что подходят под описание, вчера никто не видел.
Джулиан понимающе кивнул. Описание, которым они располагали, было весьма приблизительным. Проститутка, ставшая невольной свидетельницей убийства, смогла сообщить только, что грабители были рослые мужчины в грубой, поношенной одежде. Один, по ее словам, был лысый, а второй говорил с заметным шотландским акцентом.
Тяжело вздохнув, Джулиан опустился в стоявшее возле письменного стола любимое удобное кресло. От усталости слипались глаза, но он был слишком зол и расстроен, чтобы уснуть. Со дня гибели Лео прошло уже пять месяцев, но и сейчас он был по-прежнему далек от цели. Убийцы гуляют на свободе, а тот, кто их нанял, остается в тени. Даже сейчас Джулиан не мог сказать, кому из его многочисленных врагов удалось в конце концов узнать его настоящее имя и подослать убийц.
— Что ж, ладно, — со вздохом бросил он Харрису. — Тогда это все.
— Выходит, тогда до завтра?
— Нет. — Джулиан покачал головой. — Мы закончили. Вы свободны.
— То есть как это закончили?! — взвился Харрис. — Вы хотите бросить расследование? Оставить убийство безнаказанным?!
Судя по всему, идея пришлась сыщику не по вкусу, и Джулиан вдруг поймал себя на том, что преисполнился невольного уважения к своему помощнику. Но что толку в поисках, если уже ясно, что впереди тупик? И вообще Харрис не должен подозревать, что расследование будет продолжаться. Только с этого дня Джулиану предстоит действовать в одиночку.
— Я хочу сказать, — откашлявшись, пробормотал Джулиан, — что ваши услуги мне больше не понадобятся. Пришлите мне счет, включите туда все расходы и издержки, и я прослежу, чтобы его незамедлительно оплатили.
Харрис пару раз открыл и закрыл рот, словно вытащенная на берег рыба. Весь его вид ясно говорил о том, что он решительно против.
— Ладно, как скажете, мистер Беллами. — Видимо, сообразив, что спорить бесполезно, он неловко откланялся и хлопнул дверью.
Наконец оставшись один, Джулиан принялся разбирать письма, грудой сваленные на письменном столе. Основную массу составляли разного рода приглашения — на вечера, званые обеды, балы и прочее. И не только. Начинались приглашения тоже по-разному, от «Уважаемый сэр, имеем честь пригласить вас…» до «Дорогой, мужа не будет дома…». И не важно, что Джулиан без малого полгода нигде не бывал — приглашения продолжали прибывать с удручающей регулярностью, и поток их не иссяк до сих пор.
Джулиан со вздохом сгреб письма в охапку, донес до корзины и свалил всю груду туда. Все равно он никогда на них не отвечал — зажмурившись, просто выбирал из кучи писем одно и приезжал, никогда заранее не зная, куда отправится, и не сообщая хозяевам, когда его ждать. По странной иронии судьбы, своей популярностью Джулиан был обязан именно наплевательскому отношению к этикету. Зато из каждого визита он устраивал нечто вроде небольшого представления, причем Джулиан не изменил бы этой привычке, даже если бы речь шла всего об одном-единственном зрителе.
Посещения Джулиана Беллами, шутил он, можно отнести к числу таких радостей, как жареные каштаны на Рождество или многочисленные оргазмы — случаются не настолько редко, чтобы превратиться в нечто мифическое, но и не настолько часто, чтобы приесться. То есть удовольствие гарантировано… а иногда и не только.
К самому Джулиану это не относилось. Он неизменно оставался равнодушен ко всему… или делал вид, что остается.
Его привычки передались и прислуге. Заметив вошедшего в спальню хозяина, камердинер приветствовал его небрежным кивком, не поднимая глаз от спортивной газеты.
— Доброе утро, сэр, — коротко буркнул он.
— Доброе утро, Диллард, — сухо бросил Джулиан. — О нет, прошу тебя, не вставай!
Диллард что-то негромко проворчал.
— Ванна для меня готова?
В ответ — негромкий шелест переворачиваемых газетных листков.
— Думаю, да.
Дилларда можно было с полным основанием назвать самым негодным, самым бесполезным камердинером из всех, сколько их было в Лондоне. Вообще говоря, Джулиан был строг с прислугой, безжалостно выставляя за дверь лентяев и неумех, но это почему-то не касалось тех, кто прислуживал лично ему. К Дилларду он с самого начала проявлял какую-то непонятную снисходительность, вероятно, считая, что полное отсутствие любопытства, граничившее с равнодушием, извиняет даже превосходящую всякое понимание лень. К слову сказать, он и держал-то Дилларда исключительно приличия ради, поскольку обходиться без камердинера было как-то не принято. А если уж совсем откровенно, то наоборот, поскольку держать на службе такого камердинера, как Диллард, уже само по себе было нарушением всех правил приличия. Была и еще одна причина. Обычно в обязанности камердинера входило прислуживать своему хозяину — готовить ему ванну, брить, причесывать, помогать одеваться и прочее. Но когда речь шла о его туалете, Джулиан предпочитал заниматься всем сам. Это дело было слишком ответственным, чтобы он мог поручить его кому-то еще. В итоге Джулиан обслуживал себя сам, скрупулезно вникая во все детали — разве что не стирал и не гладил свои носки и не чистил башмаки.
Присев на стул, Джулиан стащил сапоги.
— Я иду спать, — сообщил он Дилларду, аккуратно поставив обувь в угол. — Проследи, чтобы меня не беспокоили ни при каких обстоятельствах. Ах да, и позаботься, чтобы сапоги к вечеру были вычищены.
В ответ — снова невнятное ворчание.
Оставив Дилларда читать газету, Джулиан отправился в гардеробную. Просторная комната в прежние времена играла роль спальни, но, переехав сюда, Джулиан велел расставить вдоль стен гардеробы и повесить зеркала. Швырнув измазанное грязью пальто на каминную решетку, он разделся, наскоро принял ванну и тщательно побрился. Потом завернулся в шелковый халат в восточном стиле, делавший его похожим на китайского вельможу, и направился к шкафам.
С мрачной решимостью Джулиан долго выбирал, что надеть нынешним вечером. Обнаружив только что доставленный от портного жилет цвета голубиной крови, он тут же отложил его в сторону. За жилетом последовал ярко-синий сюртук с медными пуговицами и угольно-черные панталоны. Подняв глаза к полке, на которой выстроились в ряд шестнадцать шляп, Джулиан выбрал одну, из ярко-синего фетра с красной полосой в тон жилетке. Конечно, подобное сочетание цветов кто-то счел бы вызывающим. Но Джулиана это не остановило — все было рассчитано на то, чтобы привлечь к себе внимание.
И хотя идея отправиться на званый обед поначалу ему не понравилась, поразмыслив на досуге, он решил, что она не так уж плоха. Ведь это давало возможность почаще видеть Лили. Были у нее и другие преимущества, о которых Джулиан сразу не подумал. Пока все его попытки расследовать убийство Лео никуда не привели. Скрываясь от света, он, вероятно, заставил своих недругов думать, что не представляет для них никакой опасности.
Джулиан помрачнел. Отрицать очевидное было бы глупо — пытаясь избавиться от Джулиана, неизвестный убил его лучшего друга. Произошла страшная ошибка — вместо него погиб Лео. И если он хочет найти и наказать убийц, нужно выманить эту крысу из норы. А сделать это возможно, только если в роли приманки выступит он сам.
Три вечера подряд он будет паинькой, потому что об этом просила Лили, а он дал слово и сдержит его, чего бы ему этого ни стоило. Но как только он снова займет свое место во главе списка самых желанных гостей, как только убедится, что Лили вот-вот отправится к алтарю, тогда у него будут развязаны руки и он сможет с чистой совестью расставить своему врагу ловушку.
А пока Джулиан Беллами может с чистой совестью лечь спать.
Оказавшись в роскошно обставленной спальне, он первым делом запер дверь. Выждав несколько минут и убедившись, что никто не подслушивает, Джулиан подошел к книжному шкафу, скромно притулившемуся в самом дальнем конце спальни. Отсчитав третью полку сверху, Джулиан потянул прятавшийся между книгами рычажок и отступил на пару шагов. Раздался чуть слышный скрип, и книжный шкаф сдвинулся в сторону.
За стеной, там, где только что тускло отсвечивали золотом пухлые корешки книг, оказался узкий, довольно невзрачный чулан, являвшийся частью соседнего здания, которое принадлежало какому-то торговцу.
Почти все крохотное пространство чулана занимала узкая полка, на которой стопками лежали сложенные белые рубашки и галстуки. Было тут и несколько пар панталон блеклых цветов. На незамысловатых латунных крючках висели четыре сюртука — серый, черный, темно-синий и коричневато-серый. И еще две шляпы, тоже довольно скромные.
Отшвырнув халат, Джулиан проскользнул в узкий проход и снова сдвинул панель в сторону. Книжный шкаф бесшумно встал на место, закрывая собой потайной ход. Ночь, в которой он был Джулианом Беллами, закончилась.
Начинался день, который он встретит, как Джеймс Белл. И он уже сильно опаздывал.
Глава 4
У мистера Джеймса Белла камердинера не было. Кухарки тоже — как не было и дворецкого, и лакея. Была только приходящая прислуга, дважды в неделю наводившая в доме порядок — простая, совершенно необразованная женщина, с изможденным лицом, слишком усталая, чтобы интересоваться чьими-то делами, кроме своих собственных. Можно было не опасаться, что она примется шпионить за своим хозяином.
Тем более что мистер Белл был превосходный хозяин. Платил он по-царски, едва ли не вдвое больше, чем поденщица обычно зарабатывала в другом месте. Служившие у него клерки тоже не имели случая на него пожаловаться. Работники, которым хорошо платят, обычно не имеют обыкновения жаловаться или задавать ненужные вопросы.
Мистер Белл занимал комнаты над конторой и вел достаточно эксцентричный образ жизни. Так, его клерки никогда не могли заранее сказать, когда он появится в конторе. Со свойственной ему предусмотрительностью он заранее пустил слух, что страдает мигренями, которые время от времени надолго укладывают его в постель. Иной раз, спозаранку явившись в контору, служащие видели, что хозяин уже сидит за столом, с головой погрузившись в работу, тогда как в другие — вот как сегодня — он не появлялся на работе до полудня. Подобный «плавающий» график не давал его служащим расслабляться, поскольку никто не мог с уверенностью сказать, когда мистеру Беллу вздумается нагрянуть в контору.
Одевался он хоть и неприметно, зато явно у хорошего портного. Черные, как смоль, волосы обычно зачесывал назад и густо смазывал помадой, чтобы они лежали волосок к волоску. Многие считали его весьма дотошным и привередливым, а те, кто недолюбливал, уверяли, что он настоящий сухарь. В тех редких случаях, когда мистеру Беллу случалось выйти из дома, он неизменно нахлобучивал на голову шляпу, и его никто никогда не видел без очков.
И эта нехитрая маскировка вот уже несколько лет себя оправдывала.
Время уже перевалило за полдень, когда мистер Белл, спустившись по задней лестнице, вошел в свою контору через черный ход. Как обычно, все восемь его клерков прилежно трудились. При появлении хозяина они дружно вскочили на ноги.
— Добрый день, мистер Белл, — раздался нестройный хор голосов.
Он молча кивнул в ответ.
Мальчики на побегушках, столпившись в углу, виновато покосились в его сторону, хотя всего пару минут назад резались в кости. Джулиан решил сделать вид, что ничего не заметил. На этот раз. Ничего, он даст им столько поручений, что беднягам придется бегать, высунув язык, до самого вечера.
— И вам того же, — пробормотал он, поспешно ретировавшись в свой кабинет — небольшую конуру в задней части комнаты, где через застекленное окошко он мог следить, не отлынивает ли кто от работы. На двери красовалась дощечка с надписью «Дж. Белл, управляющий «Эгис Инвестментс»».
Насколько было известно служащим, мистер Белл вел дела нескольких крупных инвесторов. Эти люди, чьи имена он избегал называть — аристократы, решили клерки, которые не могли допустить, чтобы в их кругу стало известно, что они не брезгуют заниматься торговлей, — вкладывали свободные деньги в самые разные предприятия: в шерстобитные и прядильные фабрики на севере, а также в доходные дома во всем крупнейших городах Англии. Мистер же Белл следил, чтобы эти вложения приносили солидный доход — делал он это с помощью своих служащих и личного секретаря — и время от времени тоже, в свою очередь, отчитывался перед своими клиентами.
В действительности же у мистера Белла не было клиентов — инвестор, правда, имелся, но всего один — Джулиан Беллами. Он был единственным владельцем не только множества фабрик на севере страны, но и доходных домов в Бристоле, Оксфорде, Йорке и многих других городах.
Помимо этого ему принадлежал и весь квартал, включая и дом, где размещалась контора, а также особняк, примыкавший к нему с другой стороны. Джулиан, вне всякого сомнения, являлся весьма богатым человеком. Источником всего этого богатства были секреты, которыми он владел.
Если бы кое-кто из власть имущих узнал, как Джулиану удалось сколотить состояние и, самое главное, как он собирался им распорядиться…
Что ж, сам он давно уже знал ответ на этот вопрос, не так ли? А те, кто хотел бы это узнать, заплатили бы целое состояние, чтобы в один прекрасный день увидеть, как он валяется в темном переулке. Мертвый.
Ему вдруг вспомнилось окровавленное, разбитое лицо Лео, и по спине его пробежала ледяная дрожь.
Тэтчер, секретарь, толкнув дверь, ворвался в его кабинет. В руках он держал кипу каких-то бумаг.
— Утренняя почта, сэр, — объявил он.
— Что там?
— Доклад касательно изменения цен на индиго. — Тэтчер принялся рыться в бумагах. — Письмо от общества призрения — напоминают, что пришел срок для очередного благотворительного взноса, который делают наши инвесторы. Договор на аренду имения Довера. Срочное письмо с вашей фабрики.
— Положи сюда, — распорядился Джулиан. — Почту, я имею в виду. Остальное оставь там, где лежит книга учета, и можешь быть свободен.
Тэтчер молча сделал, как было велено. Впрочем, как обычно.
Джулиан, сломав восковую печать, развернул письмо и поспешно пробежал глазами. Он требовал, чтобы дважды в неделю сообщали о положении дел на его фабриках, и у него давно уже вошло в привычку начинать рабочий день с них. Производительность труда по-прежнему остается высокой, писал его агент, а уровень производства — стабильным.
Просто отлично. После волны забастовок в начале года Джулиан взял за правило приглядывать, как идут дела на фабриках. Может, поэтому все попытки извне возбудить недовольство в среде трудившихся у него рабочих не имели особого успеха. Впрочем, неудивительно — Джулиан платил своим работникам намного больше, чем владельцы соседних фабрик, и делал все, чтобы над ними не висела угроза увольнения. Дошло даже до того, что он лично приезжал на каждую фабрику и часами убеждал рабочих, что их не заменят машинами и они сохранят свои рабочие места.
Впрочем, для самого Джулиана в этом не было ничего необычного. Он давно уже вывел для себя формулу успеха — делай все, чтобы твои рабочие видели, что ты о них заботишься, и наградой тебе будет стабильный рост производства и не менее стабильные доходы. Репутация его фабрик, выпускавших исключительно прочные, высококачественные ткани, была общеизвестна — он то и дело получал заказы от военного министерства и клал в карман неплохую прибыль. За последние десять лет каждый десятый солдат Британской империи носил шинель из шерсти, производимой на его фабриках. А когда раненых доставляли в госпиталь, на их раны накладывали повязки из льняного полотна, которое исправно поставляли ткацкие предприятия мистера Белла.
Теперь, когда война закончилась, экономика Англии пребывала в глубокой депрессии. Правда, богачей это не касалось — денежки у них водились по-прежнему. Мистер Джеймс Белл делал все от него зависящее, чтобы все самые известные драпировщики, торговцы тканями, мебельщики и обивщики закупали материалы исключительно на фабриках «Эгис». А Джулиан Беллами в то же самое время то и дело вводил в моду что-то новенькое, обеспечивая лавочникам и галантерейщикам непрекращающийся поток покупателей.
Он снова вызвал к себе Тэтчера.
— Вот, — объявил он, поспешно нацарапав подпись на договоре аренды, после чего протянул документ секретарю. — А благотворительному обществу передайте, что мы вскоре пришлем им чек. И сообщите, что я дам распоряжение, чтобы им доставили со складов излишки теплой одежды.
— Слушаюсь, сэр. Осмелюсь доложить, там вас спрашивают портные.
— Проводите их сюда.
Шварц и Кобб, появившиеся через пару минут, принесли с собой образцы тканей и выкройки, и в крошечном кабинетике мгновенно стало тесно. Поприветствовав их коротким кивком, Джулиан жестом попросил разложить на столе последние образцы, мысленно отметив, что не соврал Лили — он действительно опаздывал на встречу с портными. Непростительно опаздывал. Образцы тканей и выкройки, что лежали перед ним на столе, стали кульминацией целого года подготовки, тщательно обдуманной стратегии, когда его люди месяцами трудились, не разгибая спины. Оставалось только поставить подпись, чтобы его планы стали воплощаться в жизнь. Но что-то до сих пор всякий раз удерживало его. То Джулиана не устраивали образчики материй, то красители оказывались недостаточно стойкими, то цена на шерсть представлялась совсем уж несусветной… Снова и снова он находил, к чему бы придраться.
Проклятие… Он знал единственную причину, почему так долго тянул.
Лили.
Словно наяву, он вновь почувствовал знакомый сладостный аромат ее кожи — и все мысли о тканях, красителях и шерсти разом вылетели из головы. Опомнившись, он усилием воли подавил некстати захлестнувшие его чувства.
Но какой мужчина способен оставаться зрителем, если речь идет о любви?
— Вчера я соврала самым наглым образом, — едва успев поздороваться, выпалила Лили. Ворвавшись в гостиную роскошного особняка герцога Морланда, она порывисто обняла хозяйку и расцеловала в обе щеки. — И даже не один раз, если честно, — со вздохом призналась она.
— В самом деле? — удивилась Эмилия. — Как-то на тебя не похоже!
— К сожалению, это так. — Лили сокрушенно потрясла головой, потом с мольбой схватила подругу за руку: — Я приехала просить тебя о помощи, Эмилия!
— Неужели? Тогда давай. Сгораю от нетерпения, так хочется узнать, что ты затеяла. Но сначала сядь и выпей чаю. А потом поговорим.
Какой чай, когда решается ее судьба, хотелось крикнуть Лили. Но, обидев хозяйку отказом, она ничего не добьется. А сегодня ей очень нужна была помощь. Оказать ей услугу — притом немалую — могла только Эмилия.
Взяв Лили под руку, Эмилия подвела ее к креслам. На крохотном столике уже дожидался чайный поднос со всем необходимым для чаепития. Усевшись, Лили не удержалась и с удовольствием погладила обивку кресла — тонкий шелк казался таким восхитительно гладким, что она с трудом подавила чисто ребяческое желание соскользнуть по нему на пол, как с ледяной горки.
— Что привело тебя в столицу? — спросила Лили, пока подруга разливала чай. — Честно говоря, я была уверена, что вы с герцогом предпочтете остаться в Кембриджшире до самых родов.
— О, скажи спасибо Спенсеру! Это его идея. Решил, что теперь, когда мне уже скоро рожать, лучше не уезжать далеко от столицы, а то вдруг понадобится доктор и все такое! — Она выразительно пожала плечами. — И это говорит человек, у которого самый крупный в Англии племенной конезавод и которому едва ли не каждый день приходится принимать роды! Но когда речь заходит о появлении на свет собственного первенца, нормальный человек превращается в комок нервов!
— Это только доказывает, как сильно он тебя любит, — улыбнулась Лили. — Ну, я не специалист, конечно, но, на мой взгляд, у тебя на редкость цветущий вид. И весьма довольный к тому же! — с улыбкой добавила она.
Она ничуть не покривила душой. Эмилия действительно казалась живым воплощением домашнего уюта и женского счастья. Лили вдруг поймала себя на том, что немного завидует ей. Может, в этом и крылась причина, почему она с годами постепенно растеряла всех своих подруг? Одна за другой они выходили замуж — становились сначала любящими женами, потом счастливыми матерями. Как бы она ни была привязана к Лео, как бы ни ценила свою финансовую независимость, иногда Лили с неохотой была вынуждена признаться себе, что с радостью поменялась бы местами с любой из них.
— Я действительно чувствую себя отлично, — с довольной улыбкой объявила Эмилия. — Кстати, меня больше не тошнит по утрам.
Подруги, обменявшись улыбками, сделали по глотку.
Лили с нетерпением глянула на нее, дожидаясь, когда подруга спросит, что же все-таки привело ее сегодня к ней. Но Эмилия молчала. Повисла неловкая пауза. Не выдержав, Лили с беспокойством покосилась на часы — казалось, стрелки движутся с ужасающей скоростью.
— Ну… — Лили откашлялась.
Эмилия удивленно приподняла брови и ласково улыбнулась.
— Итак?
Лили слегка опешила. Подруга пропустила ее признание мимо ушей? Или просто забавляется, притворяясь? Она совсем было уже решила начать с самого начала, когда, подняв на Эмилию глаза, по выражению ее лица поняла, что та все вспомнила.
— Ну да, конечно! — воскликнула Эмилия и, отставив чашку в сторону, с комическим отчаянием всплеснула руками. — Ты соврала и даже, если не ошибаюсь, не один раз, а несколько. И теперь тебе позарез нужна моя помощь. — Эмилия поудобнее уселась в кресле. — Прости, дорогая, — покаянно улыбнулась она. — Аристократическое происхождение имеет свои минусы. Ногти сильные, а память, увы, слабая. Не сердись, просто скажи, что я могу для тебя сделать.
У Лили отлегло от сердца.
— Это все из-за Джулиана. Он все еще одержим мыслью отыскать убийц Лео — не говоря уже о прочем. Ты не поверишь, дорогая, — он ночи напролет рыщет по улицам! Не спит, не ест, еле ноги таскает. Порвал со всеми друзьями, нигде не бывает, на приглашения просто не отвечает. Еще немного, и он загонит себя в могилу. Просто не знаю, что делать. Может, это немного наивно, но единственная моя надежда… короче, если бы мне удалось вытащить его куда-нибудь, возможно, это помогло бы и он стал бы таким же веселым, легкомысленным и беспечным, как раньше.
— Да, конечно. — Эмилия понимающе кивнула: — Продолжай.
— Сегодня утром мы ужасно поругались из-за этого. В конце концов мне удалось вырвать обещание сопровождать меня во время выездов в свет трижды, на мой выбор. Я обманула его — принялась жаловаться, как мне тоскливо, как хочется вновь бывать в свете, даже призналась, что рассчитываю найти себе мужа, представляешь? Ну вот, он и дал слово, что будет сопровождать меня. И не желая откладывать это в долгий ящик, я сказала, что начнем прямо сегодня.
— Понимаю, — кивнула Эмилия.
Это вряд ли, покосившись на подругу, решила Лили. Замявшись, она нерешительно прикусила губу.
— Потом пришлось соврать еще раз. Я сказала, что вы со Спенсером устраиваете званый ужин.
— Званый ужин? Сегодня вечером? — Теперь уже Эмилия с ужасом глянула на часы. — О Боже! — ахнула она. — Уже почти полвторого!
Лили порывисто схватила подругу за руки.
— Знаю, что это ужасная наглость с моей стороны! Прости… конечно, мне не следовало этого делать, тем более что ты в деликатном положении, но… Поверь, Эмилия, у меня бы язык не повернулся просить о подобной услуге, если бы я не опасалась за жизнь Джулиана! Конечно, я понимаю, что все это жутко неудобно, и времени уже в обрез, но обещаю помочь всем, чем могу, — закупить и привезти все продукты, одолжить кухарку…
— Насчет прислуги можешь не волноваться, ее в доме хватает. И покупать тоже ничего не нужно — все есть. Так что с самим ужином проблем не будет. Но вот разослать приглашения, да еще на сегодняшний вечер… — Уголки губ Эмилии задергались. — К тому же есть еще Спенсер. А то ты не знаешь, как он ненавидит званые ужины, балы и прочие светские мероприятия!
— Может, если ты объяснишь ему, что поставлено на карту…
— Сказать, что он должен дать званый ужин ради спасения жизни Джулиана Беллами?! — Эмилия, хмыкнув, покачала головой. — Прости, дорогая, не думаю, что это сработает. Спенсер не питает особой любви к Джулиану. И это еще мягко сказано, — с чувством добавила она.
— И нет никакой возможности его переубедить? — умоляюще прошептала Лили. Сердце у нее сжалось.
— Ну конечно, есть. У меня, скажем так, имеются свои способы убедить Спенсера изменить решение. — Эмилия кокетливо повела плечами. — К несчастью, проблема не только в нем. — Лицо Эмилии стало серьезным. Придвинувшись, она с заговорщическим видом склонилась к Лили. — Прости, Лили. Мне очень жаль. Мне бы очень хотелось тебе помочь, поверь, но… Дело не только в том, что уже поздно устраивать ужин. И даже не в скандале, который закатит Спенсер, когда узнает, что мы затеяли. Просто то, что случилось, не должно повториться, понимаешь?
Лили кивнула.
— Если можно, помедленнее, — попросила она.
— К тому же мы приехали не одни. Помнишь, прошлым летом, когда мы все были в Бриарбанке, и мой… — Эмили, вздрогнув, умолкла на полуслове и повернула голову к двери, как будто ее окликнули.
Лили, вытянув шею, взглянула через ее плечо. В дверях стояла Клодия Дьюмарк, молоденькая кузина герцога Морланда. Клодия была странной девушкой — взбалмошной, упрямой, но при этом очень ранимой. Вдобавок она была довольно неуклюжей и застенчивой, но Лили списывала это на возраст. Клодии было всего шестнадцать лет.
И она была беременной. Причем на солидном сроке.
От удивления Лили приоткрыла рот.
Клодия, перешагнув порог, что-то негромко сказала Эмилии. Мягкие складки платья колыхались при ходьбе, обрисовывая огромный живот. Вероятно, до родов оставалось уже совсем недолго.
— Извини, я не знала, что у тебя гостья, — приблизившись к ним, смущенно пробормотала девушка. — Я просто искала сво… — Она осеклась, встретившись взглядом с Лили. Лицо у нее просияло, на щеках появились ямочки. — Господи, леди Лили! — засмеялась она, увидев, что та смотрит на нее круглыми глазами. — Я не привидение! Я всего лишь беременная!
Лили, опомнившись, захлопнула рот. И тут же почувствовала, как стремительно заливается краской. Боже всемогущий, смущенно подумала она, какое свинство! Бедной девочке и так неловко, а тут еще она уставилась на нее, как на какое-то чудище!
— Ты ей не сказала? — Клодия повернулась к Эмилии.
— Не успела, — вздохнула та, бросив на Лили извиняющийся взгляд.
— Я так рада тебя видеть, Клодия! — Лили, опомнившись, порывисто обняла приятельницу, стараясь не задеть ее огромный живот, и ласково поцеловала в щеку. — Надеюсь, у тебя все хорошо?
Вот уж действительно глупость. Интересно, что она может на это ответить? Конечно, хорошо, ведь я беременна, не замужем, и мне всего шестнадцать лет?
— Да — насколько это вообще возможно.
— Выпьешь с нами чаю? — Лили встала, чтобы придвинуть для нее кресло.
— Нет, спасибо. Я как раз собиралась отдохнуть. Искала книгу, которую читала — наверное, оставила наверху. Надеюсь, вы извините меня, леди Лили. — Сделав неуклюжий реверанс, Клодия грузно направилась к двери.
— Минутку, — бросила Эмилия. Потом, видимо, сообразив, что Лили не слышит, махнула рукой, давая ей понять, чтобы она дождалась ее возвращения.
Через пару минут она, вернувшись в гостиную, опустилась в кресло.
— Итак? — пробормотала Эмилия.
— Итак? — подхватила Лили.
По мере того как подруга рассказывала, становилось заметно, что она волнуется. К несчастью, из-за этого Лили было все труднее читать по губам. Вскоре речь Эмилии, всегда такая разборчивая, превратилась в бессвязный поток слов. И хотя Лили разбирала не все, ей удалось понять, что Клодию соблазнил один из приходящих учителей. Именно беременность и была причиной ее странного поведения в Бриарбанке прошлым летом. Бедная девочка пыталась скрыть свое положение.
— Как видишь, мы вернулись не для того, чтобы показать меня врачам, — с горечью махнув рукой, добавила Эмилия. — Моя беременность как раз протекает на редкость гладко, а вот с Клодией все не так благополучно. У нее пару раз бывали сильные кровотечения. Мы решили, что стоит показать ее специалисту.
— Боже милостивый! — всплеснула руками Лили, все еще под впечатлением от услышанного. — Как все это ужасно!
— Клодия не выходит из дома. Мы держим все в тайне. Это единственное, что мы можем для нее сделать, поскольку пока непонятно, удастся ли ей сохранить ребенка.
Неужели они с герцогом обсуждают возможность отдать новорожденного в приемную семью? Или просто не уверены, что у Клодии получается доносить ребенка до положенного срока? Возможно, и то, и другое, наконец решила Лили.
— Ты сказала, что тебя не так часто просят помочь в каких-то деликатных делах…
— На самом деле в последнее время это происходит все чаще, — пожала плечами Эмилия. — Бедняга Спенсер с ума сходил, пока мы были в Кембриджшире, но там у него хоть были конюшни, куда он всегда мог сбежать, когда становилось совсем плохо. А теперь у него и этого нет. Торчит безвылазно в своем доме, да еще с двумя беременными женщинами, одна из которых к тому же постоянно больна… Представляешь, каково ему сейчас? Так что, боюсь, со званым ужином ничего не выйдет. — Она с извиняющейся улыбкой развела руками.
— Конечно. Я понимаю.
— Ты расстроена. — Эмилия ласково сжала руку подруги.
— Нет-нет, все нормально. — На этот раз ложь далась Лили без особого труда. — Это просто была идея… не совсем удачная, надо признаться. Придумаем что-нибудь еще. Ничего страшного. Пошлю Джулиану записку, что сегодняшний званый ужин отменяется, вот и все.
«И буду надеяться, что он доживет до завтрашнего утра».
Лили зажмурилась, перед глазами замелькали красные точки. Рука Эмилии легла на плечо, и она не выдержала. Из глаз брызнули слезы и потекли по щекам. Не прошло и минуты, как Лили уже рыдала в объятиях подруги.
— Прости, — хлюпая носом, пробормотала она. — Я так беспокоюсь за него. Представляешь, этим утром торговец овощами подкатил к моему дому тележку, а там он… раненый. В первую минуту я даже подумала… — Она разрыдалась.
Все страхи, мучившие ее, вдруг разом выплеснулись наружу. Лили уже даже не пыталась сдерживаться и плакала так отчаянно, словно у нее разрывалось сердце.
— Знаешь, — пробормотала она, немного успокоившись, — в первый момент я даже решила, что он мертв. Вернее, убит. Как Лео.
Эмилия осторожно отодвинулась. У нее самой подозрительно блестели глаза.
— Бедная моя, — сочувственно погладив Лили по плечу, она сунула ей в руку платок. — Надеюсь, с ним все в порядке?
— Да. — Лили промокнула глаза платком. — К счастью, рана оказалась не слишком серьезной — это произошло на боксерском поединке, когда толпа, запаниковав, бросилась врассыпную. Но ты же знаешь Джулиана! Стоит ему только услышать, что где-то устраивают бои, как он тут же мчится туда в надежде поймать убийц Лео. Боюсь, что рано или поздно его самого убьют. — Лили судорожно вздохнула. — Господи… прошло уже пять месяцев! Не понимаю, почему он никак не успокоится?!
— Его мучает совесть. Именно это он и сказал в ту ужасную ночь. Он ведь собирался пойти туда с Лео — и не пошел. И теперь казнит себя — считает, что если бы они были вместе, тот, возможно, остался бы жив.
— Можно подумать, он один оплакивает Лео! — Лили громко шмыгнула носом. — Меня тоже грызет чувство вины! Да-да, с того самого дня, как погиб Лео, я спрашиваю себя, почему отпустила его одного? Если бы я уговорила его остаться дома! Если бы настояла, чтобы он поехал в карете, а не в наемном экипаже! Если бы той ночью поехала вместе с ним! И не важно, что я женщина! Окажись с ним в том проклятом переулке, я бы дралась, как тигрица! И, кто знает, возможно, Лео остался бы жив. Бог свидетель, я бы сделала все, чтобы защитить брата — даже ценой собственной жизни.
Из груди ее вырвалось рыдание. Эмилия сочувственно сжала ее руку.
— И вот теперь, — судорожно вздохнув, продолжала Лили, — я будто вижу, как Джулиан входит в тот переулок, в котором оборвалась жизнь Лео. И я ничего не могу поделать — просто стою и беспомощно смотрю, как с каждым шагом он все приближается к смерти. Я зову его, кричу, но он не отвечает, будто не слышит. А сегодня утром…
Сегодня все изменилось — раз и навсегда. Она держала в объятиях его беспомощное, бесчувственное тело, чувствовала, как по ее пальцам струится его горячая кровь. И этот его поцелуй, такой отчаянный, такой безнадежный. Лили словно почувствовала на своем лице ледяное дыхание смерти. Мысль о том, что Джулиан может умереть, заслонила для нее все остальное. Нет, она не станет стоять и безропотно смотреть, как он роет себе могилу. Руки Лили сжались в кулаки.
— Когда Лео был жив, Джулиан, казалось, жил только ради развлечений. Обожал балы, клубы, души не чаял в друзьях. Не знаю как, но я должна вернуть его в этот мир, заставить вспомнить, чего он себя лишает. — Лили тряхнула головой. — Ладно, раз с ужином ничего не получится…
— Погоди, — перебила Эмилия, решительно вскинув подбородок. — Еще как получится. Во всяком случае, мы должны постараться, чтобы получилось.
— Правда? — Сердце Лили радостно подпрыгнуло. — А как же герцог? И Клодия?
— Предоставь все мне, — решительно объявила Эмилия. — Значит, так. Клодия может оставаться у себя наверху. Предупреждаю заранее — роскошного ужина не обещаю, поскольку все придется делать наспех. И еще… что-то мне подсказывает, что Спенсер будет не в восторге, так что будь к нему снисходительна, даже если он покажется не слишком радушным хозяином.
— Это совершенно не важно! — Лили с благодарностью обняла подругу. — Спасибо тебе! Даже не могу сказать, как это для меня важно!
— Что ты, я только рада помочь. И потом я обожаю устраивать приемы, вот только в последнее время мы со Спенсером жили как затворники. Кстати, а кого еще пригласить? — спохватилась она. — Может, подскажешь?
— Да, это непросто. — Лили задумалась. — Учитывая, что у большинства уже на вечер имеются какие-то планы, но… — Она замялась. — Послушай, Эмилия, а что, если затащить к тебе парочку-холостяков? Это был бы идеальный вариант.
— Что-что? — Эмилия, не выдержав, расхохоталась. — Это ты мне предлагаешь? А ты часом не забыла, что каких-то полгода назад я была убежденной старой девой, типичным «синим чулком», и даже думать не желала о поклонниках? Да у меня их и не было!
— Просто именно это я и обещала Джулиану. Сказала, мол, если он пообещает сопровождать меня, когда буду выезжать в свет, то я подумаю о замужестве. Конечно, все это ерунда… О Господи, что я несу? Вот ужас, да?
— Да уж. — В глазах Эмилии запрыгали смешинки. Вся эта история ее явно забавляла. — Ну-ка, давай проверим, правильно ли я поняла. Ты хочешь, чтобы я собрала у себя с полдюжины достойных джентльменов — все они должны прилично выглядеть, не иметь жены и детей и вдобавок быть настолько голодными или хотя бы чувствовать себя до такой степени одинокими, чтобы по первому зову приехать на званый ужин, на который их пригласили в последнюю минуту. Все верно?
— Ну… — Лили смущенно пожала плечами. — Вроде да…
Засмеявшись, Эмилия похлопала Лили по плечу.
Читать бесплатно другие книги:
