Одинокий Демон. Студентус вульгарис Кощиенко Андрей

В Эсферато абы в чем не ходят. Тем более демоны из приличных домов, разглядывая себя, подумал я. Тщательное продумывание своего внешнего вида, пожалуй, занимает у нас больше всего времени… Еще и сопровождающие, тайлиш, тоже должны быть на уровне…

Как там моя сопровождающая? Я взглянул на нее через зеркало.

С нарядом Стефании мне тоже пришлось изрядно повозиться. А что? Нарисовать силуэт платья — просто. А вот воплотить его в жизнь — это надо еще умудриться. Главная проблема — ткань. А если точнее, ее свойства. Земная одежда проектируется и шьется исходя из качества имеющегося материала. Иначе Сихота с два она «сядет» на фигуру. Будет торчать, топорщиться и делать еще множество всяких выкрутасов, кроме одного — нормально «сидеть».

Ладно, ткань нашлась. Пошили платье с открытыми плечами и юбкой с разрезами. Настоял еле-еле на своем первоначальном варианте. Пусть не в полном объеме — разрез не до бедра, а всего лишь чуть выше колена, но и то, как говорится, хлеб!

Удалось это сделать благодаря моему значительно выросшему в глазах Стефании авторитету, после того как я помог ей научиться пользоваться магией. Похоже, до нее наконец дошло, что я знаю, что делаю, а не просто все удачно у меня складывается. Путь к разрезам начался буквально с нашего первого танцевального занятия. Уже к его середине я сказал, обращаясь к Стефи:

— Слушай! Ну как так можно? Я не вижу, куда ты ставишь свои ноги! Но, судя по ощущениям, ставишь их ты точнехонько на мои! Ты мне уже все оттоптала! Давай ты будешь приходить в штанах, а?

— Штанах? — обиженно надулась моя партнерша. — А у меня их нет… И для девушки это неприлично!

— Чего? — удивился я. — Чего это вдруг неприлично? Ходят тут женщины в штанах, сам видел. Те же варги…

— Я тебе не варга какая-то! — отрезала Стефи. — Я баронесса! Пусть они хоть голые бегают, мне какое дело?

— Да уж, ты не варга, — оглядев ее, ответил я, вспомнив при этом почему-то Дину, — но ты же маг! И числишься на военной службе. Если не прямо сейчас, то чуть позже. Как ты будешь на лошадь залезать, если понадобится?

— Ну… — призадумалась Стефания и после пары секунд размышления призналась: — Не знаю…

— Так нужно пробовать! Все равно после Нового года начнутся занятия у мастера Бастиана. Там все старшекурсницы у него в штанах бегают! И ты будешь. Тут времени-то совсем ничего осталось. А разучивать танец, не видя ног, нереально!

Короче, под давлением аргументов пошили Стефи узкие брючки, и дело двинулось дальше. Под аккомпанемент пятерых музыкантов, предоставленных дирижером императорского оркестра за мои деньги, мы достаточно быстро разучили основной рисунок танца. Потом началась шлифовка движений. Тут подошло время нарядов. Приходилось часто бегать на примерки, исправляя огрехи портных, которые «не попали» с размерами ни у меня, ни у Стефи. Помня о том, что новое платье может оказаться непривычным в носке и банально сковывать движения, я позаботился о том, чтобы у Стефании был если не дубликат, то, по крайней мере, вариант, очень близкий к парадному. Естественно, вновь перейдя от штанов к юбке, она начала в ней путаться. Та закручивалась вокруг ног, не давая ей правильно двигаться.

— Понятно теперь, зачем нужны разрезы? — сказал я, обращаясь к Стефи. — Без них никак. Сама ведь видишь!

Стефания забавно подвигала носом, размышляя, потом вздохнула и согласилась. Речи о том, чтобы исполнить что-то другое, не было. Похоже, танго ей понравилось, а быть может, она подумала, что обратного пути нет, коль главный дирижер сказал, то так тому и быть? Не знаю, что уж там оказалось главным в принятии ее решения, но на разрезы она согласилась. Застопорившееся было дело снова пошло. Потом были еще тренировки на высоких каблуках. Но слава Сихоту, ноги не сломали, а только каблук. Второй она потеряла в университете. Попала им в щель между камнями дорожки. Да… Местные хайвеи явно на шпильки не рассчитаны. Я как-то попробовал представить себя на каблуках на таких камнях. Брррр! Не приведи Сихот! Пусть он на них тут скачет!

Еще в наряд Стефи входили длинные, до середины плеч, черные перчатки и шкура сурджуко, животного с черным пушистым мехом, серебристым по кончикам ворсинок.

Шкуру я добыл у орков. Во всей столице мехов не продавали. Климат тут достаточно теплый, можно даже сказать, жаркий, поэтому меха тут невостребованы. Кому они в жару-то нужны? Прочесав рынок и не найдя нужного, я принялся расспрашивать, где в принципе такое можно взять?

— Сходите к оркам, — посоветовали мне. — Они охотники и любят вешать на себя всякую гадость. Может, у них что-то будет?

С трудом, но нашел лавку, хозяином которой был орк. Орки — они вообще не торговцы. Гномы, люди — те да, торгуют. А орки — в основном силовое решение чьих-то проблем. Наемники, охрана караванов… ну и все такое, где нужна сила. Так вот, зайдя в эту уникальную лавку, я действительно увидел пару каких-то рыжих шкурок, сиротливо висящих сбоку на стене.

— И почем у вас шкурки невинно убиенных животных? — поинтересовался я у орка, стоящего за прилавком с хмурым выражением на зеленой морде.

У него, похоже, в этот день было неважное настроение. Неспешно оглядев меня и с легким презрением сморщив нос, он лениво произнес:

— Что ты сказал… мальчик?

Фига се, поразился я. Наглый какой! Нужно было мантию надеть. Хотя бы одну из них…

Подняв небрежно правую руку вверх, я громко щелкнул пальцами.

— Му-уррмяу-у-у! — За моей спиной возник, извиваясь, призрак.

— Господин маг интересуется на вопрос приобретения кое-чего для себя в этой сиротской лавке, — с нахальной усмешкой ответил я.

— Шумера тура кей ту гасет… — пробормотал себе под нос, сморщившись, орк и на человеческом языке спросил: — А с каких это пор господа маги без знаков гильдии ходят?

— Когда ходят по секретным делам, — ответил я. — И не стоит поминать попусту богов… Мне нужна черная пушистая шкурка. У тебя есть?

Последнюю фразу я произнес на орочьем. Медленно и с трудом выворачивая язык, но орк меня понял.

— Ты говоришь по-нашему? — Изумлению его не было предела.

— В свободное от учебы время, — ответил я, убирая иллюзию призрака. — Так у тебя есть мех?

Оказалось, что нет. Но разговор на языке орков хоть и был медленнее с точки зрения произношения, но с позиции дел он оказался быстрее. Выяснив, что мне нужно, хозяин лавки обещал за неделю достать нужное. Я договорился о сроках и собрался было уже уходить, но тут мне на глаза попались небольшие желтоватые шары, лежавшие на витрине.

— А это что?

— Это? Это торш — шары из кости. Когда ждешь, берешь две штуки и крутишь.

Орк взял два шарика в руку и принялся их крутить в кисти, показывая как.

Ага. Для убивания времени, когда сидишь в засаде, понял я.

— А побольше сделать можно? — поинтересовался я, беря шарик из его руки, чтобы посмотреть, насколько он тверд. — Вот такие примерно… — Я показал раскрытыми пальцами размер. — Но только из самой прочной кости и одинаковые по размеру!

— А сколько нужно?

— Для начала штук двадцать. А там, может, еще закажу.

Заказ он мой выполнил. И шкурку, какую нужно, привез и шары сделал. Все пытался выяснить, где я научился их языку, но я только отшучивался. Главный эконом университета долго не мог понять, зачем мне нужен какой-то стол, причем не у меня в комнате, а в холле. Но я его уговорил, убедив, что это совершенно необходимая для жизни вещь. Сделанный по моим чертежам тяжеленный бильярдный стол из самого твердого дерева, какое тут только нашлось, привезли и установили на указанном мной месте.

— Пошли в бильярд играть! — вечером того же дня сказал я, зайдя к Стефании, небрежно держа на плече два кия, а под мышкой другой руки зажав коробку с шарами.

— Во что? — с подозрением спросила она.

Она вообще подозрительная стала последнее время. По десять раз все переспрашивает… И долго думает — надо ей это или нет?

— В самую модную игру столицы, которой она, возможно, станет в самом скором времени… Мм? Идешь?

Игра пошла. Сначала мы со Стефи. Потом подтянулись преподаватели и студенты. Поглазели. Потом попробовали. Потом очередь. Потом заказали сразу пять столов. Короче, теперь по вечерам в холле до самого позднего времени раздавался стук киев и звук катаемых шаров. И что интересно, с нами, темными, тоже играли. Не отказывались. Стефи была такому факту просто счастлива. С ней начали потихоньку общаться… Хорошая игра — бильярд! Сближает…

Короче, на подготовку к выходу в свет было потрачено изрядно сил, времени и денег. После расчета с типографией за печать, доставку книг, плюс наряды, плюс взятое в залог ожерелье для Стефи… — остаток средств составлял порядка ста золотых. Это от начальных шестисот.

Да ерунда, легкомысленно махнул я рукой, подбив бабки. Потратил и потратил! Не на пенсию же их тут откладывать? Я здесь временно. Нужно будет еще денег — найду! Что мне сидеть на них, что ли, подыхая от скуки? А так хоть занят…

С архивом маги все тянули. Ни да, ни нет. «Рассматривается…» И голову, словно цапли, к плечу наклоняют. В общем, стал я всерьез подумывать о других местах, куда можно отправиться за знаниями. Но это уже после императорского бала… После которого, возможно, что-то изменится. А пока — я впустую во дворец на консультации оркестра бегаю, ибо театр, где он репетирует, пристроен к главному зданию сбоку и соединяется с ним коридором, в котором стоят охранники-гвардейцы, а им нужен какой-то дурацкий пропуск… Которого у меня нет…

Выступление в присутствии главного дирижера императорского оркестра прошло удачно. Показательный танец мы исполнили без видимых со стороны помарок. Правда, Рудольф был несколько недоволен тем, что исполняем мы его в обычной, тренировочной одежде. Стефи так вообще в штанах была, однако я ему сказал, что наш парадный выход он увидит вместе со всеми, на балу. Это, мол, сюрприз. Главный дирижер разочарованно поджал губы, но настаивать не стал. В общем, мы были готовы, насколько это возможно.

— Все, полетели! — сказал я, отворачиваясь от зеркала. — Иначе опоздаем.

Господин ректор

Хм… И где же они? Пора начинать. До начала императорского бала осталось полтора часа! Еще добраться до дворца нужно. Там как обычно будет очередь из экипажей…

Мотэдиус с неудовольствием посмотрел на пустое место справа, где должны были стоять приглашенные к императору студенты. Двое преподавателей, которые едут с ним, давно стоят слева, а студентов нет! Заставляют всех себя ждать…

«Что за безобразие! — подумал Мотэдиус. — Может, действительно не стоило их брать с собой?»

По поводу приглашения Эриадора во дворец у ректора с преподавателями состоялся долгий разговор. Главный вопрос на нем стоял следующим образом: «Стоит ли везти к императору студента, подозреваемого в ментальных способностях?»

После достаточно бурной первой части, на которой все высказались за то, чтобы не везти, перешли ко второй, где Мотэдиус принял решение.

— Я не могу, — сказал он тогда, — отказать императору в его просьбе. Он их пригласил. Без объяснения причин, взять и проигнорировать такое приглашение — это, для начала, просто невежливо, не говоря уж обо всем остальном. Если же начать объяснять свой отказ, то нужно будет поделиться своими подозрениями. А мы по-прежнему не уверены в них. Или у кого-то появились неопровержимые доказательства?

Присутствующие промолчали. Некоторые отрицательно покачали головами.

— Вот видите! Поэтому, я думаю, нужно ехать. Иначе к нам возникнет сразу много неприятных вопросов… Например, почему мы так долго об этом молчали? Да и Эриадору тоже вопросов достанется… А это нарушит наш первоначальный план…

— Ну а если он что-то учудит во дворце? — поинтересовалась Элеона.

— Я думаю, что все будет в порядке, — с уверенностью в голосе ответил Мотэдиус. — Там будет полно охраны, в том числе и нашей. В таких условиях сделать что-то, угрожающее жизни императора, будет весьма трудно…

— Магу разума совсем не обязательно делать что-то угрожающее жизни. Ему достаточно просто понравиться. А дальше… а что дальше — известно!

— Вот мы и посмотрим, — бодро ответил ректор, — как он поступит! И сделаем выводы! После.

— Опыты на императоре и его семье? Это что-то новенькое… Не кажется ли вам, уважаемый господин ректор, что это чересчур? Последствия могут быть просто… Мне даже не удается представить, какие они будут!

— Никаких последствий не будет. Все будет хорошо! — пытаясь придать голосу как можно больше уверенности, ответил Мотэдиус. — И я, как главный, принимаю решение — Эриадор едет!

— Хорошо. Ты главный, твое решение, ты отвечаешь.

— Да. Я отвечаю. Все!

На этом совещание закончилось. И вот теперь ректор смотрел на пустое место рядом с собой и испытывал неуверенность. А правильно ли он поступил? Может, стоило проявить больше осторожности?

Мотэдиус поднял глаза на выстроившихся по бокам зала студентов и преподавателей, которые крутили головами и негромко переговаривались в ожидании начала.

«Ладно, пора!» — решил он, но в этот момент в конце зала со звуком хлопнувшей двери появились две фигуры в черных плащах. По центру зала, мимо преподавателей и студентов, стоящих слева и справа, они решительно двинулись к почетному месту, где стоял Мотэдиус.

От быстрого движения полы их плащей разлетались в стороны, подобно крыльям, показывая кроваво-красную подкладку. Раз, два, три! И не растаял еще в воздухе дробный стук каблучков, раздававшийся на протяжении всего их пути, как они оказались рядом с ректором.

«Да это же… это же… Стефания и Эриадор! — изумленно глядя на подошедших, внезапно признал своих студентов ректор. — Но они… такие… стали… Другие! Стефания. Со строгой прической и накрашенными глазами стала гораздо старше. Выглядит как… молодая женщина, а не девушка. И что это на ней такое надето? Юбка с разрезом? Вот это да-а… А у него что за камзол такой странный? Никогда такого не видел…»

Пока Мотэдиус разглядывал Эриадора и Стефанию, в зале возник шум. После момента тишины, когда все были ошеломлены внезапным появлением незнакомцев, их опознали и теперь усиленно разглядывали, тут же делясь впечатлениями. Студенты, как, впрочем, и преподаватели, стоящие в задних рядах, стали подниматься на носочки, чтобы лучше видеть из-за спин товарищей. Передняя линия обоих строев дрогнула и начала потихоньку заворачиваться к центру зала. Все хотели лучше видеть происходящее.

— Господин ректор, надеюсь, мы не опоздали? — выдержав длинную паузу, наконец ровным голосом произнес Эриадор, хотя во взгляде его ясно была видна некая ирония.

— А где же ваши мантии? — с удивлением спросил Мотэдиус, не ответив, и переспросил: — Почему вы в таком виде?

— Мантии мы сдали в стирку, — с искренним недоумением ответил Эри. — А какой у нас вид? Мне кажется, вполне приличный вид… весьма подходящий для дворцового бала.

Стефания стояла рядом с Эри и, не поднимая глаз, смотрела в пол. В руках, затянутых в длинные черные перчатки, она держала темно-красную розу на коротком зеленом стебле.

— Но вы же должны были быть в мантиях! Маги всегда ходят в мантиях! Иначе как же окружающие поймут, кто вы есть?

— По значку! Вот смотрите, господин ректор!

Подняв руку к горлу, Эриадор расстегнул заколку и ловким движением скинул плащ с плеч.

— У-у-у! — издал звук зал, увидевший целиком его необычный наряд.

А на Мотэдиуса узким змеиным глазом уставился значок темного факультета. Тот в ответ тоже уставился на него, не зная, что сказать. Неожиданно глаз моргнул и слегка повернулся, фокусируясь на лице ректора.

«А ведь он его улучшил, — подумал Мотэдиус, увидев это движение, — раньше глаз у него не двигался… Радужный…»

— Простите, господин Мотэдиус, — вежливым голосом произнес Эриадор, не дождавшись ответа от ректора, — но никаких конкретных указаний по поводу формы одежды вы нам не давали!

— Это подразумевалось само собой, — сухо ответил Мотэдиус, продолжая разглядывать значок.

— Прошу еще раз меня простить, господин ректор, но я чужеземец, и мне известны еще не все местные нравы и обычаи…

Эриадор, с перекинутым через правую руку плащом, сделал поклон с видом, полным самого искреннего раскаяния.

«Брешет! — с уверенностью подумал ректор. — Брешет! Все он знал! Но захотел сделать по-своему! Ох уж эти молодые… Ладно… времени нет. Потом с ним поговорю».

— Хорошо, становитесь, — мотнул головой Мотэдиус, указывая куда, — сейчас нет времени. Обсудим ваш поступок после. А сейчас нужно спешить. — Прошу всех вернуться на свои места, — обратился он ко всем присутствующим, которые образовали уже практически кольцо вокруг них. — Вернитесь, пожалуйста, на свои места и давайте наконец начнем!

Бал

— По чуть-чуть, и все!

— Да я вообще не пью… И нам ведь нельзя!

— Что тут пить-то? Фужер арджуйского! Великое дело! Полфужера, и все. Тебе нужно.

— Зачем?

— Я же вижу, как тебя трясет. Ты вся напряженная, словно куда-то бежать собралась. Тебе нужно расслабиться. Полфужера, и все!

— А если я стану пьяная?

— Ага. С полфужера-то? Не смеши меня! А вот если на тебя от напряжения ступор нападет, вот это уже будет не смешно…

— Ты думаешь?

— Уверен. Вот спросит тебя случайно попавшийся навстречу император, как пройти в библиотеку, а у тебя язык от страха отнимется! Опозоришься. С Новым годом, Стефи!

Я поднял вверх бокал, призывая чокнуться.

— С Новым годом, Эри!

Зазвенели, соприкоснувшись, бокалы.

— Мм, вкусное, — пару секунд спустя произнесла Стефи и добавила, отставив руку в сторону, чтобы рассмотреть: — И красивое…

— А ты не хотела, — ответил я, тоже сделав солидный глоток и отметив взглядом художника, что композиция из девичьей руки в черной перчатке, держащей прозрачный бокал с густо-красным вином, выглядит весьма красиво.

Так. Мне пить нельзя. Полбокала, и все. Чисто попробовать, что тут гостям наливают… Так себе винцо. Не бурда, но и ничего особенного…

От университета мы доехали достаточно быстро. Единственно, на въезде в императорский дворец была пробка из экипажей. Но против московских — это сущая ерунда. Карета мне понравилась. Мягкий подрессоренный ход и пружинные сиденья. Я специально тихонько покачался на них вверх-вниз, проверяя мягкость. Нормально. Если в следующий раз куда ехать — поеду в карете. Ну их, этих лошадей…

Всю дорогу молчали. Ректор с преподавателями сидели на противоположном сиденье и разглядывали нас со Стефи. Я же, плотнее закутавшись в плащ, дизайн которого я позаимствовал у Дракулы из одноименного фильма, делал вид, что этого не замечаю. Стефи, тоже в вампирском, молча смотрела в пол и чувствовала себя виноватой. Так и доехали.

Во дворце, едва скинув свои плащи на руки слугам, мы сразу же стали объектом пристального внимания окружающих.

— Смотри, Стефи, — легонько пихнул я ее локтем в бок, ведя под руку, — мы сегодня явно мегазвезды! Все только на нас и глазеют!

— Бо-о-оги-и-и, зачем я на это согласилась! — простонала та в ответ.

Однако голову она держала высоко, спину прямо и даже слегка улыбалась.

Решив не торчать рядом с ректором, который как заведенный начал раскланиваться со всеми встречными-поперечными, я тихонько подхватил Стефи под локоток и повел ее знакомиться с дворцом, в котором сам еще ни разу не был. Однако в нескольких небольших залах, которые, как нам объяснили, примыкали к парадному, смотреть было практически не на что. Редкие картины, нечастые гобелены и бюсты на высоких круглых каменных столбиках… Стефания, однако, смотрела во все глаза, крутя головой во все стороны, мне же пары взглядов, брошенных на интерьер, было вполне достаточно. Средневековый земной антураж, ничего интересного. Бедненько как-то для императорского дворца-то… А где тут интересно… архив?

Провожали нас всем университетом. В дверях натурально возникла давка из студентов и преподавателей. Странно, что всем сразу захотелось посмотреть, как мы с ректором будем в университетскую карету залазить. С чего бы это? Неужто ножки Стефании, мелькавшие в разрезах юбки, произвели на всех столь неизгладимое впечатление? Ну мальчики-то, допустим, да. Но девочки-то чего так вслед шеи тянули? Платье их так сразило? Или бархатка на шее Стефи? Хе-хе…

На шеях здесь носят одни ожерелья, констатировал я, неспешно посмотрев по сторонам. Так что с общим фоном мы и в этом не сливаемся… Гуд.

Публика, которая гуляла вместе с нами по залам, была расфуфырена — слов нет! Но расфуфырена однообразно. Видно, не рискуя выбиваться из общей моды. А в моде нынче были корсеты, распущенные волосы, пышные юбки со шлейфами и… розовый цвет всех оттенков, невзирая ни на возраст, ни на фигуру.

Вот уж стадный инстинкт, подумал я, крутя в руках наполовину пустой фужер и ответно разглядывая глазеющую на нас со Стефи публику. Интересно, к концу этого сейшена меня будет мутить от розового или нет?

— Вы… пьете?

Оставленный здороваться с неизвестными нам личностями Мотэдиус вместе с преподавателями возник рядом и с неодобрением взглянул на бокалы в наших руках.

— Исключительно для проявления уважения к хозяину дома, пригласившего нас на свой чудесный праздник! Коль мы пришли, не можем же мы демонстративно отказываться от его угощения? Это более чем невежливо.

— Вы могли выбрать что-то другое. Не вино.

— Когда еще удастся попробовать, что наливают у императора? Может, это единственный шанс в жизни?

— Эриадор, у вас гибкий ум и хорошо подвешенный язык, — вздохнул ректор, — но я все же прошу вас соблюдать правила, принятые в гильдии, в которой вы отныне состоите. В данный момент мы находимся на публике и являемся объектом пристального внимания. Вы-то уж должны это понимать?

— Да, господин Мотэдиус, — тоже вздохнул я и поставил фужер рядом с удачно подвернувшимся носатым бюстом кого-то. Ладно. Коль я студент, будем вести себя как студенты…

Ответом мне стал неодобрительный взгляд ректора. Ну знаю, что некультурно так делать… Знаю… ну и что? Захотелось! Нечего было мораль читать…

Я кинул взгляд на Стефи, которая, заведя правую руку за спину, прятала свой недопитый фужер за юбкой.

— Баронесса, — сказал я, протягивая к ней руку, — позвольте за вами поухаживать. Давайте сюда ваш бокал!

Стефи, виновато втянув голову в плечи и покраснев, быстро сунула мне его в руку.

Ее бокал я пристроил с другой стороны головы. Белого мрамора бюст, коричневая деревянная подставка под ним и два бокала красного вина по бокам.

Не авангард, но тоже неплохо смотрится, решил я, окинув взглядом созданную композицию.

— Прошу вас, знакомьтесь! — подал голос молчавший во время моих манипуляций ректор и сделал жест рукой назад, на стоящего позади мужчину. — Это ваш преподаватель. Магистр темной магии — барон Николас Сайвери! Он тоже приглашен сегодня императором. А это, как вы уже наверняка поняли, Николас, ваши ученики.

Ректор указал на нас правой рукой.

Удачненько мы познакомились… Будучи застуканными за распитием запрещенных напитков, подумал я, кланяясь. Стефи сделала реверанс. Николас поклонился нам в ответ и, вернувшись в вертикальное положение, молча продолжил нас рассматривать, заложив руки за спину. Я тоже принялся разглядывать его.

Сайвери был крепким на вид мужчиной с густой, темной шевелюрой, серыми, под насупленными бровями глазами и горькой складкой в уголке тонких губ. Одет он был почему-то не в мантию, а в камзол и брюки светло-коричневого цвета. На камзоле ярко желтели небольшие золотые пуговицы.

Пауза взаимного изучения затянулась.

— А вы… — наконец открыл Николас рот, но закончить начатую фразу не успел.

Та-та-та-та! Та-та-та-та!

По залам разлетелся звук маленьких горнов. Трубили герольды, парами стоящие у дверей.

Та-та-та-та! Та-та-та-та!

— Гостей приглашают в большой тронный зал, — сказал ректор. — Пойдемте!

Я подал руку Стефании, и мы вместе со всеми устремились к выходу. Пройдя пару коротких коридоров, сквозь распахнутые высокие сводчатые двери из белого дерева мы вошли в главный зал… Стефи опять закрутила головой, и я тоже, правда, не так шустро, как она, глянул по сторонам. Надраенный паркет янтарного цвета отражал в себе два ряда огромных люстр под высоченным потолком, сияющих сотнями магических свечей. Светлые стены из белого мрамора с теплой желтоватой искоркой, гармонирующей с цветом паркета. В конце зала, по центру, на возвышении со ступеньками — трон под балдахином темно-вишневого цвета, пока еще пустой. Ниже и сбоку — еще четыре кресла с изображением большой золотой короны на высоких спинках. Похоже, для членов императорской семьи. По ступенькам более темного оттенка, чем стены, сбегает темно-вишневая дорожка, заканчиваясь у основания лестницы. На левой половине зала ближе к трону приткнулось здоровенное белое дерево без листьев, но с большим количеством веток.

Дерево увешано множеством прозрачных шаров, внутри которых что-то переливается и мерцает различными цветами. Красным, желтым, ярко-синим, светло-голубым и зеленым. Справа от трона расположился оркестр. Гостям же предоставлялся весь оставшийся участок зала. Между троном и гостями — далеко стоящие друг от друга стражники в начищенных до зеркального блеска доспехах.

Да ничего так, неспешно оглядев зал, оценил я. Вполне императорский. Конечно, с Эсферато не сравнить, но для местных… Сойдет.

— Его императорское величество Альвеар Хайме! — под звуки оркестра, заигравшего бравурный марш, возвестил мажордом. — Ее императорское величество императрица Анжелина Хайме! Его императорское высочество старший принц Георг Хайме! Ее императорское высочество супруга Георга Хайме принцесса Алисандра! Его императорское высочество младший принц Диний Хайме! Ее императорское высочество принцесса Сюзанна Хайме!

Мажордом частил, как из пулемета, торопясь объявить выходящих друг за другом членов императорской семьи.

Хм, а ведь младший принц и принцесса выглядят как мои ровесники, кланяясь вместе со всеми, подумал я. Всего на год старше…

Император с семьей неторопливо расселись каждый на свои места, и музыка стихла. Дворяне, присутствующие в зале, разогнулись, а дамы вышли из позы «глубокий реверанс».

— Мои верные подданные!

Выдержав паузу и дождавшись полной тишины в зале, император начал свою поздравительную речь:

— Снова, как и прежде, я рад видеть вас в своем парадном зале! Минул еще один год. Наша империя…

И бла-бла-бла. Я переключился на разглядывание императорской семьи, сидящей совсем недалеко от меня с торжественным видом и внимательно слушающей своего императора. Однако если у старшей ее половины это получалось, то у младшей выходило не очень. Видно было, что Сюзанна и Диний хоть и делают серьезные лица, но в мыслях они, похоже, где-то далеко.

Хорошо, что хоть кто-то не в розовом, подумал я, рассматривая принцессу. То ли вкус есть, то ли мозги…

На Сюзанне было белое, шитое серебром платье с большущими подплечниками. Пушистая копна густых темных волос была зачесана назад и скреплена множеством серебряных заколок разных форм. Немножко вытянутое лицо с выступающим вперед упрямым подбородком. Большие, круглой формы глаза и широкие темные брови.

Принц — в темно-синем. Тоже, как у сестры, темные волосы, темные глаза и вьющиеся волосы. Но в плечах не широк. И в лице — мягкие, тонкие линии. Что-то женственное. У старшего личико посуровее будет… И плечи у старшего — «ширее». Императрица — в зеленом строгом платье. Никакой открытой груди, голых плеч. Аристократическое лицо с внимательным взглядом, карие глаза. Светлые волосы уложены в высокую прическу. Выражение лица — холодное и даже, можно сказать, высокомерное. Не то что у ее улыбающегося мужа. Похоже, император уже слегка успел принять в честь праздника и пребывает в неплохом настроении…

— Поздравляю вас всех с Новым годом и желаю, чтобы наша империя стала еще богаче, сильнее и могущественней!

Император закончил речь, и зал разразился громкими аплодисментами, прерывая мое изучение монаршей семьи. Оркестр заиграл что-то веселое. Между гостями стали сновать слуги, разнося на подносах высокие фужеры, наполненные вином светло-янтарного цвета. Гости шустро разбирали бокалы, высоко поднимали их вверх и громко произносили здравицы императору, его семье и империи. Посмотрел я на это веселье, царящее вокруг, посмотрел, и стало мне как-то грустно.

Я бы тоже мог сейчас веселиться… а вместо этого сижу черт-те где, черт-те с кем и черт-те в чем…

Я цапнул с проносимого мимо подноса фужер и, не обращая внимания на удивленные глаза ректора и тех, кто с ним, поднял руку и произнес:

— Стешасс алай векссаа, Бассо!

Что в переводе с эсфератского означало: «Будь здоров, Бассо!»

И гори оно все синим пламенем, еще добавил я про себя, ставя пустой бокал назад. Все, буду веселиться!

В этот момент император, отставив свой опустевший фужер в сторону, величественно поднялся с трона и громко произнес:

— А сейчас, по нашей ежегодной традиции, господин главный дирижер порадует нас новой мелодией! Ну-с, господин Рудольф, что новенького вы придумали за этот год?

— Ваше императорское величество! С огромным удовольствием представлю на ваш суд и суд блистательной публики мелодию, которую я специально приготовил для этого знаменательного дня!

Поклонившись, Рудольф обернулся к оркестру и взмахнул дирижерской палочкой.

Ну да… конечно… приготовил, скептически хмыкнул я про себя, с первых же аккордов узнав знакомый земной мотив. Эх… где бы взять электрогитару?! А нельзя ли ее сделать? Как-нибудь… Вроде артефакта? А что? Почему бы и нет?

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня крепко задуматься. Очнулся я от шума аплодисментов. Публика вместе с Альвеаром Хайме искренне рукоплескала дирижеру и его оркестру.

Понравилось… Еще бы! А кто это предложил? А? Так. Пить мне больше не надо…

— Ваше величество, — неожиданно раздался громкий голос, едва только стих шум и гомон, — позвольте смиренно обратиться! Я, старший наставник духовной академии Белого ордена магистр Хедуш, вместе со своими учениками тоже приготовили для вас, ваше величество, вашей супруги, семьи и для всех присутствующих тут благородных людей небольшой подарок! Песню. Если вы соблаговолите, ваше величество, то мы с чувством глубокого благоговения исполним ее для вас…

Император удивился. Семья его тоже выглядела озадаченной. Похоже, тут так не принято. И идет поперек установленного порядка, понял я, увидев реакцию на просьбу.

— Ну что же. Хорошо, — с некоторой, как мне показалось, излишней бодростью в голосе произнес император. — Давайте послушаем!

При этом он бросил быстрый взгляд вбок, на свою благосклонно улыбающуюся супругу. В расступившейся возле трона толпе возникла проплешина, на которой остался толстый мужик в белой рясе, с оплывшими щеками, смахивающий на толстого хомяка, и двое вьюношей, тоже в белом, с восторженно благоговейными взглядами, направленными на императора.

Впрочем, не только на него… Несколько пылких взглядов, доставшихся Сюзанне, позволяют думать, что они не кастраты… Кто бы мог предположить…

— Песня о святом духе благочестия! Исполняют послушники духовной академии Светлого ордена — Калин и Авин!

Сделав объявление, Хедуш немножко посгибался, насколько позволила его фигура, изображая поклоны, и со скоромным видом отошел в сторону.

— А-а-а! — затянул Калин, сцепляя руки в замок на груди и закатывая очи к потолку.

— А-а-а! — подключился к нему Авин, становясь в такую же позу.

Нет! Нужно срочно это запить! Так! А где? Что, все уже унесли? Уууу… тоже мне хлебосольный дом! Хотя… Мне же нельзя! Сихот бы все это побрал!

Пока я озирался по сторонам в попытках чего-нить найти, эти двое в белых халатах заливались на два голоса, вызывая у меня зубовный скрежет. Не знаю, почему они так на меня подействовали, я в общем-то не против голосового пения, но в этот раз что-то не пошло… Обертоны у них, может, не те?

И ведь длинную песню подобрали! Минут пять с лишним стенали, заставляя меня мучиться. Впрочем, похоже, не только меня. На окружающих меня лицах восторга не наблюдалось. Но все когда-то кончается. Кончилась и песня этих акынов.

В зале наступила благословенная тишина.

— Браво! — сказал император, с явным облегчением захлопав в ладоши. Браво! Замечательный подарок!

Он снова покосился на супругу, которая тоже негромко аплодировала, с легкой материнской улыбкой кивая певцам.

Это браво? Вот это? Браво? Ну уж нет! Я с этим категорически не согласен!

Я направился вперед, вежливо, но решительно раздвигая плечами аплодирующую толпу. К тому моменту, когда затихали последние хлопки, я как раз добрался до первого ряда.

— Мой император! — громко сказал я, отодвинув руками в стороны двух последних людей, препятствующих моему выходу на простор. — Мой император! — повторил я, выходя на середину проплешины и становясь рядом с певцами. — Пока в семинариях печально и тоскливо поют, вызывая жалость и слезы, в магическом университете в это время весело танцуют танго! Танец любви, страсти, огня и крови! Не только послушники могут делать вам подарки! У магического университета для вас тоже есть сюрприз! Танец темных магов — танго! Уверен, что он более подходит для новогоднего праздника, чем грустные длинные песни! На балу нужно танцевать, а не петь! Мой император! Вы позволите?

В зале наступила полная тишина. Все, включая императора, его семью, ректора, преподов, гостей и охрану — все ошеломленно взирали на меня.

Припухли, откуда-то всплыло у меня в мозгу слово. Принцесса Сюзанна даже ротик приоткрыла от удивления.

Какие у нее ровненькие беленькие зубки, чисто автоматически отметил я.

— А вы… кто? — осторожно поинтересовался император и тут же продолжил, не дав мне ответить: — Хотя постойте! Я вас узнал! Вы ведь ученик нашего уважаемого архимага Мотэдиуса — князь Эриадор! Ведь так?

— Да, мой император, — поклонился я, невольно удивившись наметанности его глаза. Узнать меня в этом костюме, видя до этого всего один раз? У Хайме отличная память на лица!

— Почему вы меня так называете, молодой человек?

— Как, ваше величество?

— Мой император?

— Ну а чей же вы император? Конечно, мой! У каждого вашего подданного есть только один, свой император. И это вы! Вот я и говорю: мой император!

— М-да? Хм… меня так никогда не называли… Хм… А мне, знаете, нравится! — после некоторого раздумья решил, внимательно меня поразглядывав, Хайме.

Зал сзади меня слегка выдохнул.

— Так что вы хотели мне показать? И что это у вас за такой необычный… наряд?

— Такое носят там, где я жил, мой император! Я подумал, что вам будет интересно увидеть. А показать я вам хотел танец, который вы, я ручаюсь, как и никто из присутствующих здесь, еще не видели. Называется он — танго!

— Ну надо же, — сказал император с легкой иронией в голосе, — у нас сегодня прямо какое-то соревнование между нашими учебными заведениями. Интересно, интересно… Чьи же таланты лучше? Хорошо, молодой человек, я посмотрю, как темные маги танцуют танго. Извольте!

— Господа, господа, немножечко назад! Прошу вас! — принялся я сдвигать толпу, освобождая место. — Госпожа баронесса! Вы где? Госпожа Стефания Терская! Я вас жду! Мы все вас ждем!