Полное собрание сочинений. Том 10. Река и жизнь Песков Василий

Через Северный полюс — в Америку

Завтра утром из Москвы в Америку, через Северный полюс отправится самолет. Событие это не рядовое. И накануне его надо кое-что вспомнить…

Тридцать восемь лет назад ровно, утром 18 июля 1937 года, по маршруту Москва — Северный полюс — Америка полетел одномоторный Ант-25. Это был невиданный перелет. Миллионы людей ждали: долетят? Не долетят?

Долетели! Три летчика: Валерий Чкалов, Георгий Байдуков и Александр Беляков, пробыв в воздухе 63 часа 25 минут, благополучно достигли Америки и приземлились в городе Ванкувере (штат Вашингтон). На одном моторе, преодолев обледенение, потерю радиосвязи, испытывая кислородное голодание, летчики все же достигли цели. Много всего стояло за этим историческим фактом. Смелость и дерзость людей, надежность техники, возможности государства (молодого социалистического государства, которому было всего 19 лет!) — все слилось в победном броске через полюс. И все по достоинству было оценено. Америка встретила трех советских пилотов высшими почестями.

Надо ли говорить, какая буря чувств клокотала на родине летчиков. Их с нетерпением ждали. Их заключили в объятия. Ими гордились.

Такой же силы волны радости и восторга мы испытали 12 апреля 1961 года, когда узнали Гагарина…

За 38 лет много было важных событий.

Много имен прославленных летчиков узнала наша странам Но не померкло имя Чкалова.

Не забыты имена его спутников. Не забыт исторический перелет. И что особенно радостно: об этом помним не только мы «у себя дома».

В прошлом году в Америке нас с корреспондентом «Правды» Борисом Стрельниковым пригласили в Ванкувер, в тот самый город, где приземлились 20 июня 1937 года трое пилотов. Пригласили, чтобы мы убедились сами и рассказали нашим читателям: ванкуверцы помнят русских героев.

В «Правде» и «Комсомольской правде» о встречах в Ванкувере было рассказано. Мы сообщали, что ванкуверцы намерены увековечить события 1937 года, что образован комитет по установке монумента в честь перелета и что жители города очень хотят, чтобы на празднике открытия монумента гостями были участники перелета и сын Чкалова.

С этого все началось. А сегодня добрые намерения стали реальным делом. Монумент в Ванкувере установлен. От имени горожан мэр Джим Гэллагер официально пригласил Георгия Филипповича Байдукова, Александра Васильевича Белякова быть на торжествах. Они будут на торжествах. В Ванкувер их доставит самолет Ил-62М. Он полетит тем же путем, каким летел прославленный Ант-25.

Вчера на пресс-конференции журналисты встретились с летчиками-ветеранами и экипажем, который поведет самолет. «Когда мы летали — эти ребята были мальчишками. Теперь мы будем у них пассажирами. Это их полет.

А для нас это вроде приятной почетной прогулки, — сказал, улыбаясь, Георгий Филиппович Байдуков. — Трудностей, какие мы испытали в полете, теперь не будет».

Руководитель перелета Александр Константинович Витковский эту мысль подчеркнул: «Сегодня полет через полюс в Америку — дело несложное. Это будет полет, мало чем отличающийся от обычных рейсов «Аэрофлота».

В воздухе Ил-62М будет примерно 11 часов. Взлет в Москве — в 10.00. А в 11 часов того же дня (по местному времени) самолет приземлится в Америке. Маршрут полета: Москва — Архангельск — Северный полюс — северо-запад США. По желанию американцев посадка будет в Сиэтле. Гостям покажут столицу штата Вашингтон, они встретятся с губернатором штата, а затем прибудут в Ванкувер.

«Мы очень тронуты добрым расположением жителей этого города, — сказал журналистам Г. Ф. Байдуков. — Очень рады, что нас там помнят. Это хороший знак. Это свидетельство: люди в Америке так же, как и люди в Советском Союзе, хотят дружелюбных отношений. Приглашение прибыть в Ванкувер мы приняли с благодарностью. Встречу мы ждем с нетерпением.

Верим, она послужит доброму делу укрепления взаимных симпатий между двумя великими народами.

Кроме Ванкувера, Байдуков, Беляков и Игорь Чкалов побывают в Портленде, Сан-Франциско и столице США Вашингтоне.

Самолет-рекордсмен Ант-25 (снимок сделан в Ванкувере 20 июня 1937 года).

_{Фото из архива В. Пескова. 17 июня 1975 г.}

Прыжок через полюс

Москва, Кремль,

Генеральному секретарю ЦК КПСС

Л. И. Брежневу

Экипаж докладывает, что полет по чкаловскому маршруту Москва — США, проходящему через Северный полюс, завершен успешно. Заверяем Центральный Комитет КПСС, Советское правительство и лично Вас, Леонид Ильич, что и впредь советские авиаторы готовы с честью выполнить любое задание партии и правительства.

Байдуков, Беляков, Витковский, Зеленков.

Борт самолета Ил-62М.

По чкаловскому маршруту

18 июня в 20 часов 40 минут по московскому времени в аэропорту города Сиэтл (США, штат Вашингтон) совершил посадку самолет «Аэрофлота» Ил-62М. Успешно завершен перелет через Северный полюс в Америку по маршруту, проложенному в июне 1937 года Героем Советского Союза В. П. Чкаловым на самолете Ант-25.

На борту самолета. Ил-62М находились члены экипажа Ант-25 Герои Советского Союза Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков, а также сын В. П. Чкалова — И. В. Чкалов.

Они приглашены в город Ванкувер, где тридцать восемь лет тому назад совершил посадку самолет Ант-25 и где состоится открытие монумента в честь первого беспосадочного перелета из Москвы через Северный полюс в США. Этот акт — еще одно свидетельство дальнейшего улучшения советско-американских отношений.

За 10 часов 54 минуты Ил-62М преодолел расстояние в 9480 километров, из них более пяти тысяч — над Арктикой. В 1937 году Ант-25 покрыл расстояние между Москвой и Ванкувером за 63 часа 25 минут.

Во время полета на борту Ил-62М была получена приветственная радиограмма от экипажа научной орбитальной станции «Салют-4» Петра Климука и Виталия Севастьянова.

Перелет из Москвы в США флагмана «Аэрофлота» еще раз продемонстрировал высокую надежность советской авиационной техники, способной обеспечить безопасность полета на сверхдальние расстояния в самых сложных условиях. Высокое летное мастерство показал экипаж самолета, возглавляемый Героем Социалистического Труда, заслуженным пилотом СССР А. К. Витковским. (ТАСС)

Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков на борту Ил-62М в момент пролета над Северным полюсом.

Радиограмма с борта

Самолет, идущий через Северный полюс в Америку, только что прошел над полюсом на высоте 10 650 метров. Скорость — 880, температура — 51 градус. В иллюминатор видны белые поля льдов с темными разводьями воды.

Пилоты Беляков и Байдуков делятся с журналистами впечатлениями перелета. Через несколько минут внизу справа по борту пройдем станцию СП-22 Радист самолета Клочко устанавливает связь с лагерем на льдине. Байдуков, Беляков и Чкалов послали в лагерь радиограмму:

«Мы снова над полюсом, летим чкаловским маршрутом. Рады встрече по радио. У нас на борту все хорошо. Температура московская.

Как у вас? Как поживаете? Как погода? Как самочувствие? Папанин просил передать вам привет. Желаем всего хорошего советской науке».

Сейчас самолет удерживает прочную связь с радиостанциями США. Полет проходит нормально.

_{В. Песков (наш спец. корр.).}

 _{18 июня 1975 г., 14 час. 15 мин. Фото автора.}

Торная дорога над полюсом

Эту заметку по телефону в Москву я диктую из Сиэтла. В большом городе на западном побережье США сегодня утром приземлился советский самолет Ил-62М, летевший маршрутом через Северный полюс.

Позади без малого 22 часов полета, девять тысяч с лишним километров пути, полюс, Аляска, посадка, минуты встречи, пресс-конференция. Почетные пассажиры этого рейса сейчас отдыхают, потом им будут показывать город, а журналистский взвод сейчас за работой, прикидывая, какое время в Москве?

В Москве сейчас вечер 18 июня. А тут, в Сиэтле, утро того же дня. Забавно: утром улетали, утром и приземлились… Что было за эти одиннадцать часов полета, вдвое удлинивших наш день?

Проводы. Георгий Филиппович Байдуков считает: они были не менее жаркими, чем 38 лет назад.

Все остальное для двух пилотов первого путешествия через полюс проходило иначе. Тогда до полюса они добирались целые сутки. Они сидели в тесной кабине в меховой одежде. Они с тревогой следили: не нарастает ли лед на крыльях?

Не сбились ли с курса? Они летели вслепую, доверяя скорее чутью и опыту, чем не слишком надежным приборам. Чкаловская трубка с табаком «Капитанский» и согревала, и помогала одолевать волнение. Только миновав полюс, они решили перекусить. «Но апельсины замерзли.

Вода в кабине тоже замерзла». Так они летели тогда. Сейчас все иначе. Мы сидим в самолете в летних рубашках. Бортпроводница Альбина Гунько демонстрирует особую щедрость «Аэрофлота». На ее столике на колесах: еда, питье, блюдо с клубникой. Ровным, рабочим голосом она обещаем нам полюс. Обещает то, что не так уж давно было местом далеким и недоступным.

Американец Роберт Пирри, первым достигший его, сказал: «Где-то поблизости должна быть земля». Трое советских летчиков после полета твердо могли заявить: «У полюса земли нет».

Георгий Филиппович Байдуков припоминает, каким они увидели полюс в тридцать седьмом году. А что сейчас? Каков он, полюс? Из пилотской кабины доносится голос штурмана Владимира Степаненко: «Мы над полюсом!»

Приникаем к иллюминаторам. Внизу жутковатая белизна. И темная паутина трещин во льдах. Байдуков находит, что «на полюсе есть перемены». Столько трещин во льдах в первом полете не наблюдалось.

Где-то под амии справа, на льдине, должна быть полярная станция «СП-22». Но сколько мы ни всматривались — ни одного темного пятнышка. Радист Иван Семенович Клочко, однако, сумел передать на льдину телеграмму летчиков-ветеранов. Уместно вспомнить: «СП-1» на полюсе была создана для того, чтобы служить опорной точкой в первом полете над полюсом.

Теперь работает 22-я по счету станция.

У радиста Клочко работы на борту много. Из Москвы с нами летят три пилота-американца. По существующему порядку они выполняют роль воздушных лоцманов, помогают поддерживать связь с Вашингтоном и станциями на западном побережье США. Путь наш от полюса не повторит линию первого перелета. И штурман прокладывает трассу через Аляску. Сейчас по меридиану 156 на карте проложена линия до мыса Барроу. Печально известный меридиан!

В 1937 году, после полета чкаловского экипажа над полюсом, на этом маридиане исчез самолет Сигизмунда Леваневского. С мыса Барроу пропавший самолет долго искали, но безуспешно…

Старики в самолете держатся хорошо.

В Москве авиационные врачи колебались: выдержит ли Беляков дальнее путешествие? 77 лет, сердечко пошаливает… Однако Александр Васильевич не только держится молодцом, но даже, по старой привычке, ведет штурманские записи: высота, температура за бортом, курс, видимость, ориентиры… Информацией его снабжает, не расставаясь со счетной линейкой, штурман Владимир Степаненко. Георгий Филиппович Байдуков неутомимо рассказывает журналистам о прошлом полете, заходит в кабину посмотреть на работу пилотов, ставит автографы на своей только что вышедшей книге о жизни Чкалова.

В этой книге есть карта — земной шар с видом на него как раз над полюсом. Обнаруживаю неожиданный феномен: летим в Америку из Москвы почти семь часов, а подлетели почти что к нашей Чукотке? — таковы тайны глобуса.

Но ближе к нам сейчас все же Аляска.

А Беляков с Байдуковым вспомнили американского полярного летчика Вилли Поста.

Он мечтал пролететь с Аляски в Сибирь (разработал маршрут с конечной посадкой в устье Енисея или Оби), но разбился на тренировке, врезался в берег Юкона, вот этой самой реки, змейкой плывущей под крыльями.

Более часа летим над Аляской, и вот наконец сверкнул океан. Теперь крутой поворот, и движемся вдоль канадского берега. На локаторе у пилотов — золотая россыпь маленьких островов. В разрыве облаков видно темную воду. Часа полтора идем вдоль сверкающей линии тихоокеанского берега. Снега на земле исчезают. Видно горы с темным северным лесом, с березняками, с блестками болот. И вот уже голос штурмана: «Через сорок минут — Сиэтл»…

В Сиэтле нас ждали.

Прибывших встречают работники советского консульства в Сан-Франциско, прилетевшие из Ванкувера хозяева торжества, на которое приглашены Байдуков, Беляков и Игорь Чкалов.

На пресс-конференции, устроенной в аэропорту, гостям от имени губернатора штата Вашингтон вручают памятные медали в честь 200-летия государства США. Журналисты задают прибывшим вопросы, воскрешающие событие 1937 года. Спрашивают: почему маленький Ванкувер оказался финалом героического перелета? Кого из людей городка русские летчики помнят?

Приехав в гостиницу, включаем телевизор. Поразительная оперативность. В числе новостей на экране — самолет Ил-62М. Но вначале зрителям показали тот, первый, Ант-25, показали усталые лица трех летчиков. Голос ведущего передачу: «Вот на такой машине они летели тогда. Это дедушка-самолет. А вот посмотрите, на каком красавце они прилетели сегодня». По бетонке катится наш Ил-62М. Он прилетел в авиационную столицу США. В Сиэтле строят знаменитые «Боинги». Смотрим на наш самолет, ну что ж, на таком не зазорно появиться на родине «Боингов»! На цветном экране видно: идут Байдуков, Беляков, Игорь Чкалов. «Вот это и есть русские, которых ждали», — говорит диктор.

Пока почетные гости отдыхают, местные репортеры атакуют нас, журналистов. Вот сейчас у нас в гостиничном номере сидит Стив Смол, один из редакторов газеты «Колумбиан» (издается в Ванкувере). Он расспрашивает нас, но и сам с готовностью рассказывает. Он, между прочим, сообщает, что для его газеты сооружение монумента в честь перелета 1937 года и прибытия русских пилотов — событие первостепенной важности. «Наша газета в последние полгода напечатала 36 страниц статей и снимков обо всем, что касалось первого перелета и визита в Ванкувер гостей. Мы писали об этом больше, чем о высадке на Луну. Для нашего городка это важно». Стив Смол — сам в прошлом пилот, и он знает цену полету в тридцать седьмом году.

Рядом со Стивом сидит еще один гость — Петр Сергеевич Белов. Это американец русского происхождения — едва ли не самый активный член комитета по сооружению монумента. Он говорит: «Все было не просто. Но все сделано.

Особая гордость: монумент сооружен на деньги простых людей. Это подлинно — народный памятник героизму». Сам Петр Сергеевич в последнее время, как он сказал, живет только этим событием. «В прошлую субботу мы работали в парке, где установлен монумент, всей семьей: я, жена и четверо моих дочерей: Бэкки, Дэбби, Рэндли и Катя. Поливали деревья, подметали. Все должно быть безукоризненно хорошо».

С таким энтузиазмом работали многие жители Ванкувера. Газета «Колумбиан» в минувшее «воскресенье писала: «Все было в самом деле не просто. Год был трудный. Уотергейт. Вьетнам.

Предприятия в Ванкувере закрываются. Безработица — 15 процентов. Не очень хороший год, чтобы ставить монументы кому бы то ни было.

И все-таки памятник подвигу русских летчиков есть! Простые люди и бизнесмены нашего города гордятся этим. И это гордость не только Ванкувера. Миллионы американцев могут объединиться на этом празднике с 250 миллионами советских людей».

Торжества в Ванкувере будут проходить 20 июня.

_{Сиэтл (штат Вашингтон). 19 июня 1975 г.}

Красный ковер Ванкувера

«Сегодня жители Ванкувера расстелили красный ковер гостеприимства перед русскими героями и советским послом Добрыниным», — так написала сегодня газета «Сиэтл пост».

Другая газета («Колумбиан») вышла с большим заголовком, набранным русскими буквами: «Ванкувер приветствует советских героев».

Восемь первых страниц (формата «Комсомольской правды») газета отвела репортажу о торжествах, какими жил американский город 19 и 20 июня.

Мы, советские журналисты, два этих дня работали рядом с местными репортерами и, должен признаться, испытывали одинаково радостное чувство, что являемся свидетелями события не рядового, события важного и желанного не только для сорока тысяч жителей маленького Ванкувера.

Сейчас, когда я сажусь писать репортаж, гостиница «Старая пристань» притихла. Почетных гостей на катере (в сопровождении еще шести катеров) увезли на прогулку по реке Колумбия.

И можно привести в некий порядок впечатления двух этих дней.

Самые главные: прилетевших сюда из Москвы встретили как людей дорогих. Их ждали. На летном поле, пахнувшем, как и тридцать восемь лет назад, подсыхающим сеном, собралось много людей. Старики, мамы и папы с детишками на плечах, парни и девушки, школьники. «Дуглас», на котором приземлился взвод журналистов, атакует восторженная толпа. Недоумение: летчиков нет.

Модель самолета Ант-25, подаренная ванкуверцами при открытии монумента.

Летчики на маленьком самолете, в точности соблюдая режим посадки 1937 года, приземлятся минут через двадцать, и мы, смешавшись с толпой, можем почувствовать температуру и искренность подогретых июньским солнцем человеческих чувств. Среди восклицаний замечаем множество русских слов. Выясняется: выучили специально к этому дню. Но выясняется и другое: есть школьники, которые учат русский язык и нашу историю. И, конечно же, главная дата в этой истории «перелет трех пилотов из России в Ванкувер». Запас русских слов невелик. И все же с двумя сестрами Келли я вполне объясняюсь. Узнаю, что к своим американским именам (Мэри и Ширл) они придумали еще и русские (Маша и Саша). На вопрос: «Что скажут сестры пилотам, когда их увидят?», дружный ответ: «Мы хотим вас поцеловать».

Маленький самолетик, на котором приземляются трое «главных гостей», мгновенно обтекает толпа. Родители поднимают над головой ребятишек. Репортеры поднимают над головой фотокамеры. Руки с листками для автографов, руки с цветами…

Удастся ли выбраться невредимыми уже немолодым людям из этих объятий? С верхушки пожарной машины снимаю этот момент. Лица не различаются, но по движению в толпе трех огромных букетов роз определяется центр притяжения любопытства и дружеских чувств…

На пресс-конференции, устроенной в зале гостиницы, среди многих вопросов есть и шутливые: «Сколько литров бензина у вас оставалось в баках тогда, в тридцать седьмом?»

После ответа здоровый смех. «Вот и хорошо, иначе вы бы у нас не сели».

Ванкувер в этом году отмечает 150 лет своей жизни на карте Америки. Город основан пионерами-землепроходцами. Гордится этим.

Посадка в Ванкувере трех русских летчиков прекрасно вписалась в родословную города. Этой вехой истории тут гордятся.

Целый день в гостиницу «Старая пристань» паломничество. Все, кто помнит первое приземление, считают долгом засвидетельствовать это гостям. Александра Васильевича Белякова врач Анатолий Ивахненко охраняет от перегрузок. Лавину гостеприимства принимают на себя Георгий Филиппович Байдуков и Игорь Чкалов. Многие из пришедших предъявляют трогательные удостоверения памяти. Вот с Байдуковым говорит пожилой высокий старик.

Волнуется. «Я был сержантом тогда. Генерал Маршалл прямо с самолета привел к дежурному телефону небритого, с усталым темным лицом человека в свитере. Это был Чкалов. Ему надо было связаться с послом. Я разыскал по телефону посла Трояновского в Окленде. Чкалов, помню, попросил разрешения закурить. Я обратил внимание: он курит что-то совсем не похожее на наши сигареты, и попросил у гостя хотя бы одну папиросу на память. Чкалов дал мне всю коробку». Гость лезет в карман: «Вот они, папиросы!» Бывший сержант (Лери Торнер) протягивает Байдукову коробку с надписью: «Аэлита». Московская табачная фабрика «Дукат». В коробке — десятка два пожелтевших от времени папирос.

Нельзя перечислить всех визитеров в гостиницу, всех встречных на улицах, хранящих реликвии 37-го года. Но есть на этом празднике добрых чувств люди, которых летчики наши помнят в лицо. Вот Беляков и Байдуков узнают в толпе механика Данни Греко (объятия).

Вот снимавшие трех пилотов в тридцать седьмом году фотограф Ральф Винсен и кинооператор Джесси Силл. Съемка финала героического перелета стала главным делом их жизни.

Летописцы и герои событий встречаются как долго не видевшиеся друзья. Сцену эту снимает теперь сын Ральфа Винсена, тоже профессиональный фотограф газеты «Оригон джорнэл» — Джим Винсен.

Кажется, все старожилы Ванкувера так или иначе состоят в знакомстве с пилотами. Помощник шерифа Гарри Даймонт, на мотоцикле расчищающий путь кортежу автомобилей, улучив минуту, наклоняется к Байдукову: «А я вас тоже видел тогда, помните мальчишек на заборе аэродрома?»

Встречи, о которых рассказано, не планировались. Это ручейки человеческих чувств, стекавших в реку расписанной по минутам программы двухдневного пребывания в городе.

Монумент в честь чкаловского перелета.

Прогулка на катерах по Колумбии.

Один из пунктов программы: открытие улицы.

В назначенный час горожане и гости съехались к перекрестку. Улицы молодая. У нее есть пока только начало. Поля и рощицы обступают бетон дороги и первые домики. Оттуда детишки принесли к перекрестку трогательные букетики ромашек, васильков и еще не созревших колосьев ржи. Улицы пока еще нет. Но название теперь есть. Название на столбе скрыто картонкой со шнурком. «Открыть улицу» предоставлено сыну Чкалова Игорю Валерьевичу. Волнуясь, он подходит к столбу-указателю и, сказав слова благодарности за память об отце, под аплодисменты собравшихся, дергает шнурок. Все видят название улицы: St. CHKALOV — улица Чкалова.

В Ванкувере есть улица Линкольна, бульвар Макартура, улица Эйзенхауэра, улица Маршалла, и вот теперь русское имя…

На улице Маршалла сохранился дом, в котором жил прославленный генерал. Считают: карьере Маршалла помогло общение с летчиками, для которых генерал гостеприимно открыл свой дом. Тут они спали после полета. Тут Чкалов с балкона сказал свое знаменитое слово о Волге и о Колумбии. Чкалов сказал тогда, что эти большие реки находятся на разных континентах, имеют различный нрав и характер, но они текут по одной и той же планете, не мешают друг другу, и в конечном счете являются элементами одного и того же Мирового океана.

Так и народы Советского Союза и США должны жить на земном шаре: мирно и совместной работой украшать океан жизни человеческой.

На этот раз перед балконом домика толпы не было. И громкую речь говорить было не надо. Но все, что поразительно емко и точно сказал Чкалов тридцать восемь лет тому назад, было смыслом нынешнего визита его сына и его друзей в город Ванкувер. Они посетили дом Маршалла, прошли по его комнатам, вышли на балкон.

— Да, клены-то как подросли, — сказал Байдуков, припоминая все, что видел в окошко из этого дома в 37-м году.

В книге почетных гостей оставлены записи, помеченные 19 июня 1975 года. Вот одна из них: «Я, генерал-лейтенант Советской армии, пожилой уже человек (мне 77 лет), с чувством глубокой благодарности вспоминаю, как после окончания нашего полета мы, нуждавшиеся в отдыхе, были гостеприимно приняты в этом доме. Советский народ желает жить в дружбе и согласии с американским народом, и мы на это крепко надеемся и верим».

Эти мысли, несомненно, разделяет каждый человек в нашей стране. И тут, в Ванкувере, в разной форме они были повторены многократно и русскими, и американцами.

Советский посол А. Ф. Добрынин, прилетевший вместе с женой из Вашингтона сюда, в Ванкувер, сказал, что у летчиков особые заслуги перед людьми. Летчики нас сближают. Мы помним Линдберга, впервые одолевшего Атлантический океан. Мы помним Вилли Поста, стремившегося долететь из Америки через полюс в Сибирь. Мы видим перед собой героев, доказавших: связь между нами возможна самым коротким путем. Эти люди принесли в Америку добрые чувства. Сегодня, 38 лет спустя, мы подтверждаем нашу решимость к добрососедству и надеемся на взаимность.

«Мы обязаны сделать мир таким, чтобы в нем дружили и сотрудничали американские и советские люди не только нашего поколения, но также и наши дети, наши внуки и наши правнуки. Стремиться к этому должны все. Ванкувер дает нам пример».

«Расчистить заносы холодной войны — дело нелегкое и непростое. В один день этого не сделать. Противники разрядки не сдают своих позиций без боя. Но те, кто выступает за улучшение наших отношений, имеют под собой крепкий фундамент — волю народа. Вы, надеюсь, смогли убедиться в этом в Ванкувере».

Так говорили представитель госдепартамента США Сол Полански, губернатор штата Вашингтон Даниэл Эванс, мэр города Ванкувер Джеймс Гэллагер, комиссар графства Кларк, в котором находится город Ванкувер, Ричард Грэнджер.

Сегодня утром состоялось главное торжество. У трибуны для почетных гостей — флаги СССР и США. В ожидании застыл оркестр.

Заняли место на платформе кинооператоры и репортеры газеты. В 10 часов 30 минут чтением последней страницы из бортового журнала самолета Ант-25 начинается торжество. Звучат государственные гимны Советского Союза и США. Речи почетных гостей.

И наконец наступает минута, когда покрывало спадает с монумента.

Монумент скромен — пирамида из бетона и камня на круглой площадке. На пирамиде — бронзовые доски со словами последних известий об окончании перелета в 1937 году, именами летчиков и самолетом, парящим над полюсом.

Но немного найдется на земле памятников, исполненных столь же глубокого смысла. Это знак уважения одного народа другим. Это памятник мужеству. Это символ надежды на добрые времена.

Нам рассказали, как монумент создавался.

Деньги на него не казна отпускала, деньги собрали «шапкой по кругу» — кто сколько даст.

«Давали тысячу, давали и пять долларов. Это подлинно народное дело. Мы хотели, чтобы вы увидели волю простого человека Америки», — сказал нам мэр Ванкувера Дж. Гэллагер.

«Я внесла десять долларов, больше у меня просто нет. На доброе дело не жалко отдать и последний цент» (домашняя работница Мэрилин Питерсон). «Я не стыжусь слез в эту минуту. Я так хотел, чтобы это событие состоялось. Я сделал все, что мог. Я знаю, как это важно» (член инициативного комитета по сооружению монумента Петр Белов).

Взволнованные слова благодарности ванкуверцам сказали у монумента московские гости: Георгий Филиппович Байдуков, Александр Васильевич Беляков, Игорь Валерьевич Чкалов. «Спасибо, хорошие люди, за память, за щедрость, за мудрость. Мы знали, что у американского народа доброе сердце. Теперь мы почувствовали, как оно бьется. Мы расскажем об этом на Родине».

На ступенях Белого дома.

Шесть дней в Америке

Перед выходом из самолета в Москве я беседовал с Александром Васильевичем Беляковым.

Что он думает о путешествии, предпринятом на склоне лет? Ответ был таким: «Я свое уже отлетал. В мои годы каждый прожитый день считаешь подарком судьбы. А тут такой перелет! Признаюсь, я с опаской в него собирался.

В 77 лет путешествия лучше всего смотреть по телевидению. Но я решился. И счастлив, что путешествие состоялось. Для меня оно было повторением молодости. К тому же я сознавал: этот новый полет служил хорошему делу».

Шесть дней полетов, встреч, бесед на улицах, за обедом, в автомобилях. Приглашенные в Америку Беляков, Байдуков и Игорь Чкалов побывали в Сиэтле, Ванкувере, Портланде, Сан-Франциско и Вашингтоне.

Два места на этом пути надо отметить особо — маленький город на краю государства Ванкувер и Вашингтон — столицу Соединенных Штатов.

Для Ванкувера это было событие, равным которому может быть только одно — первый прилет сюда наших пилотов в 1937 году… Умело, сердечно, щедро и искренне принимали гостей на северо-западе США. Кто-то из журналистов атмосферу в городе назвал «духом Ванкувера».

И это важно подчеркнуть. Маленький городок, оглянувшись на 150 лет своей жизни, выбрал для юбилейного торжества очень удачную веху истории. Выбор этот может служить примером, символом желанного для двух великих народов добрососедства. Встреча в Ванкувере оправдала все лучшие надежды. И гости, и хозяева убедились: сделано доброе дело. Маленький городок стал перекрестком добрых чувств и добрых надежд.

Большой Вашингтон живет большими событиями, однако и он заметил дело Ванкувера.

Столичная «Нью-Йорк тайме» 21 июня посвятила встрече в Ванкувере большой репортаж, поместив его на первой странице в ряду важнейших событий.

Летчики-ветераны были приглашены в Вашингтон. С ними захотел встретиться президент Дж. Форд. Десятки журналистов на лужайке Белого дома ожидали позавчера появление президента вместе с гостями. «То, что сделали эти люди в 1937 году, мы считаем событием века», — сказал президент.

Президент сказал, что прием, оказанный советским летчикам в Америке, закономерен. Он свидетельствует о том, что два великих народа ценят дух сотрудничества и что шаги, предпринимаемые правительствами двух стран по пути сотрудничества, — верные шаги.

На этих снимках, спешно выбранных из только что проявленных пленок, — моменты встречи в Ванкувере и в Вашингтоне.

_{Фото В. Пескова и из архива автора. Ванкувер (штат Вашингтон).}

 _{21–22, 25 июня 1975 г.}

Хранилище звуков

(Окно в природу)

Фонотека (хранилище звуков природы) учреждена в городе Пущино, в Научном центре биологических исследований Академии наук СССР. Руководителем фонотеки назначен Борис Николаевич Вепринцев…

Я помню первый успех на путях охоты за голосами природы: в магазинах появилась пластинка с песнями птиц Подмосковья. Автором записи был молодой биолог Борис Вепринцев, соединивший в своем лице страстную любовь к природе со знаниями современной техники.

Пластинка была превосходна. Ее заметили, полюбили, ее демонстрировали на выставках, дарили друзьям. Выпуск пластинки несколько раз повторялся.

Пятнадцать лет прошло с той весны. За это время студент — «охотник за голосами» — стал ученым, доктором биологических наук, профессором. Однако увлечение молодости стало увлечением всей жизни. Серьезная научная работа.

по биофизике сочетается у Бориса Вепринцева с необычной охотой. А охота — это страсть прежде всего: надо рано вставать («вместе с птицами»), надо не бояться дождя, комаров, расстояний, ночевок среди болот, неудач и помех.

Охотника за голосами можно поздравить. Он не отступил там, где другие могли бы и отступить. Результаты его трудов впечатляющи.

Выпущено восемь серий пластинок с голосами птиц Средней России, Севера, Украины, Закавказья, Памира, Дальнего Востока и Средней Азии. Пластинки вошли во все мировые каталоги, издавались во Франции и Японии, пользуются широкой известностью в нашей стране.

Записи голосов 250 видов птиц, переданные профессором Вепринцевым Академии наук СССР, стали основой созданной фонотеки.

Задачи нового необычного учреждения многообразны. Важнейшая из них: создать возможно более полную коллекцию голосов птиц и других животных страны. (В первую очередь редких исчезающих видов животных.) Фонотека собирает и хранит записи по строго научной системе. Заинтересованным учреждениям, научным центрам будут предоставлять магнитные копии записей. Записи издаются также для широкого спроса.

Каждый из нас, купив пластинку, имеет возможность испытать радость общения с природой — услышать крик журавлей, голос кукушки, пение соловья, перепелки, бормотание глухаря…

Для школы записи, сделанные в природе, — прекрасное учебное пособие. Ученым записи голосов помогут ориентироваться в сложной картине поведения животных. Все чаще к звукам природы обращаются и художники. Можно назвать десятки фильмов, где использованы записи, сделанные Борисом Вепринцевым и его последователями. Последняя новость: Большой театр в постановке «Зори здесь тихие» широко использовал пение птиц. Все, кто видел спектакль, отмечают успех соединения звуков природы и музыки.

Пешком, на лодке, иногда на автомобиле пробирается к певцу охотник за голосами Борис Вепринцев.

_{Фото автора. 6 июля 1975 г.}

Неволя

(Окно в природу)

Шумная известность льва, жившего в Баку у Берберовых, вызвала моду заводить дома зверя.

И заводят. Заводят медвежат, лисиц, варанов, сурков, орлов, волков, зайцев… В редакции у нас скопилось полмешка писем. Любопытное сочетание просьб. Одни спрашивают: как заиметь, раздобыть зверя? Другие: как от зверя избавиться? В этой почте две стороны одной и той же медали. С хорошими намерениями, но как следует не подумав, поселяют в доме диких животных и очень скоро начинают понимать: сделали глупость. «Он портит мебель, подрал ковер, все плошки с цветами разбил… Ему надо много корма, он гадит… Ради бога, посоветуйте, что надо делать?» Так пишет из Ленинграда Валерия Степановна Т. Ей в подарок (по ее просьбе) привезли медвежонка. И вот драма: что делать?

С милицией этого дебошира не выселишь, в лес медвежонка тоже не отведешь — зверь не прошел школу жизни в природе, он будет стремиться к людям, искать у них пищу. Такой зверь опасен.

Это Валерии Степановне уже объяснили. И она, сознавая ответственность за судьбу животного, просит совета.

Исход в этих случаях почти всегда одинаков: зверя либо пристреливают, либо поселяют его за решеткой. И не решаюсь сказать, что второй исход более благополучен. Даже в зоопарке (а они у нас так устарели, так неприспособлены для нормального содержания животных!), даже в зоопарке жизнь у медведя будет несладкой.

Чаще же зверь попадает в клетку из металлических прутьев или такой вот сруб (метр на два метра) в самодеятельном зверинце. Для животного это подлинный карцер.

В позапрошлом году на Кавказе я стоял с полчаса у решетчатого окошка. Полчаса медведь грыз и скреб подоконник и глядел на меня так, как будто понял сочувствие. Да вот снимок, посмотрите, как это было… Снимок надо запомнить всем, кто не слишком обдуманно лишает животных жизни там, где им предписано быть природой.

Еще один поучительный случай. Все помнят историю двух волков, обнаруженных в парке в черте Москвы. Волков во избежание несчастья пришлось пристрелить. Кое-кто из наших читателей, сетуя на печальный конец, говорил: «Вот, волки пришли к человеку, а он за ружье». В газете мы объяснили тогда, почему исход с ружьем был неизбежен. Но осталось загадкой: как же все-таки волки оказались в Москве на жительстве? Но спустя полгода все прояснилось. Я получил письмо, начинавшееся словами: «А волки-то мои…» Далее полуграмотная женщина рассказывала, что летом была в гостях в деревне Пензенской области.

Там пастух-родственник нашел волчье логово.

Женщина, зная, что ожидает щенят, двух потихоньку припрятала и привезла в Москву.

Двухкомнатная квартира скоро волчатам стала тесна. Мяса им требовалось больше, чем хозяйка квартиры могла позволить себе на обед. Вдобавок волчата «стали кусать за пятки».

«Я упросила зятя отнести их в лес. Зять посадил их в корзину и понес». На остановке зять, однако, не решился войти в автобус с волчатами, сидевшими в корзине, как видно, не очень спокойно. Без долгих размышлений тут же, вблизи остановки зять их и выпустил, уверенный, что лес-то волки сами найдут. Такова завязка взволновавшей всех нас истории.

Историй с животными, оказавшимися в драматической ситуации по вине человека, рассказать можно сколько угодно. Однако этого довольно, чтобы понять: лучшее место для жизни волков, змей, лисиц, медведей, орлов, варанов — природа! Кое-кто может сказать: «Ну вот я видел у знакомых…» Да, верно. У меня тоже есть знакомые, которые держат сов, змей, сурка.

Но эти люди не пишут письма в редакцию: что с ними делать? Поселяя в доме диких животных, они понимали, на что шли. Они хорошо знают жизненные потребности своих подопечных, уважают эти потребности, создают животным максимум условий для жизни в неволе. Ради любви к животным они сознательно поступаются своими удобствами. («За все надо платить», — говорит один мой знакомый, вытирая «визитные карточки», которые повсюду оставляют живущие у него две сороки). Многие ли из нас могут поступать так же «философски»?

Судя по письмам («что предпринять?») — немногие. Таким образом, на первую часть вопросов («где добыть зверя?») ответ излишен.

Из этого вовсе не следует, что в городском доме нельзя держать кошку, хомячка, чижика, канарейку. Эти животные не требуют для себя особого жизненного пространства и особых условий. Но уже с собаками, судя по почте, немало проблем. И прежде чем в городскую квартиру нести щенка, трижды подумайте.

Во многих письмах так или иначе упоминается семья Берберовых. Многие читатели просят сказать: хорошо или плохо — лев в комнате? Наверное, так: как явление исключительно е это можно принять, но от подражания следует предостеречь. Лев в человеческом жилище — конечно, аномалия. Берберовы много сделали, чтобы такое сосуществование могло состояться. Но вряд ли мимо них прошли предостережения людей опытных: как только лев подрастет, дело кончится плохо. Предостережение, к сожалению, оправдалось.

К удивлению многих, Берберовы взяли в свою квартиру нового львенка (теперь уже не больного, каким был Кинг, взятый «для выхаживания»). Зачем? Неужели жажда новых заметок в газетах, открыток, телепередач, фильмов, интервью и всякой другой суеты?

Предостережение, однажды уже оправдавшееся, должно же нас чему-нибудь научить?

_{Фото из архива В. Пескова. 13 июля 1975 г.}

Сказка

(Из записной книжки)

«Сказка — это то, что сказано, а не написано пером» — так объяснил старик Оловянников студенткам из Ленинграда. Студентки приезжали записывать местный карельский говор. Он сохранился тут потому, что в деревнях (часто одна-две избы) не везде есть электричество и, стало быть, нет телевизора, который, бесспорно, нивелирует наш язык.

Сказки тут тоже сохранились дольше, чем где-нибудь. Это был край почти полной неграмотности. Люди не писали, а сказывали, и каждый прибавлял к сказке что-либо свое…

«Ночью у нас светло — можно читать газету», — писал мне в Москву карельский друг Василий Гравит. Так было. Газеты на озеро, правда, не приходили. При ночном перламутровом свете мы следили за поплавками… Ловилась? Не скажешь, что беспрерывно. Однако ведро окуней и пара таких вот щурят — улов рядовой. Ловили мы вчетвером. А Мишка, сын старика Оловянникова, за зорю один на удочку ловил три ведра окуней.

Озеро, по-местному, ламба (маленькое — ламбушка). Подводная гряда камней (ее надо найти, если хочешь ловить окуней) называется луда. Залив называется губа, мыс именуется носом… Озер в Карелии сорок тысяч.

Мишка (девятый ребенок в семье Оловянниковых) привозит на моторной лодке к нашим палаткам бидон с молоком. Деньги брать наотрез отказался. Желая отплатить добром за добро, мы нагрянули в деревеньку (три дома) убирать сено. Старик Оловянников принял это как должное. «Это хорошо, это по-нашему». (По-карельски, то есть.) Когда четвертый по счету стожок был поставлен, сын Оловянникова, тринадцатилетний Серега, влез на него «поорать Мишке, чтоб плыл домой» (Мишка удил на ужин рыбу).

Жизнь на Ладмозере старик Оловянников делит на два периода. Он говорит так: «Это было еще до моторов». (До появления моторных лодок.) Или так: «Это вышло уже, когда появились моторы».

— Хорошо или плохо — мотор?

— Да как сказать, бывало, на веслах до Черкесов (деревня, где есть магазин) плывешь четыре часа — туда, часа четыре — обратно. А на моторе, конечно, махом. Однако чем больше моторов, тем меньше становится рыбы. Это уж у кого угодно спроси…

Большие новости в деревеньку из трех дворов все же доходят. После уборки сена старик Оловянников, разогревая самовар, спохватился: «Мать честная, а про них-то чуть не забыли!» (Они — космонавты, наши и американские.)

Бросив самовар, старик взялся крутить приемник. Отыскал нужную волну. «Мать честная, делают! Ну как же это можно встретиться на такой скорости. Сказка!»

Синева днем. Мягкий призрачный свет по ночам. Плеск рыбы. Крики гагары. Треск сушняка на костре. И безмолвие леса… Говорят, что Карелия снится тем, кто в ней побывал. Будем ждать этих снов.

Улов на Ладмозере отличный.

Ладмозеро.

Душистые стога на берегу.

_{Фото автора. 31 июля 1975 г.}

Только что с Врангеля…

(Окно в природу)