Ты только попроси. Сейчас и навсегда Максвелл Меган
Эрик долго на меня смотрит и наконец переспрашивает:
– Ты уверена, малышка?
– Да, здоровяк. Уверена.
Еще некоторое время мы болтаем, обнявшись в постели, пока вдруг не открывается дверь.
Прощай, интим!
В дверях появляется нахмуренный Флин. Похоже, он не удивлен тем, что видит меня: наверное, Эрик ему уже сказал, что я здесь. Не обращая на меня внимания, он подходит к кровати и говорит:
– Дядя, звонит твой мобильный.
Эрик отпускает меня, берет телефон и, встав с постели, идет разговаривать к окну. Флин все так же не поворачивает головы в мою сторону, но я-то все равно собираюсь подружиться с ним.
– Привет, Флин! Какой ты сегодня красивый.
Паренек смотрит на меня. О да! Обводит меня прищуренным взглядом и бросает:
– У тебя волосы, как у сумасшедшей.
И не сказав больше ни слова, разворачивается и уходит. Ох уж этот китаец! Ах, нет… Кореец-немец.
Признаю, этот мальчик на диво крепкий орешек. Я встаю с постели, иду в ванную и смотрю в зеркало. У меня действительно волосыкак у сумасшедшей! Вчера вечером они намокли, и сейчас они и не гладкие, и не волнистые, да к тому же еще и спутанные.
Через зеркало я вижу, как в ванную входит Эрик. Он обнимает меня сзади и кладет подбородок мне на макушку:
– Малышка, тебе нужно одеться. Нас ждут.
– Ждут? – удивленно переспрашиваю я. – Кто нас ждет?
Но Эрик не отвечает, еще раз целует меня в макушку и, перед тем как уйти, говорит:
– Жду тебя в гостиной. Поторопись.
Оставшись одна в ванной, смотрю на свое отражение в зеркале. Ох уж этот Эрик со своими секретиками! Наконец я решаю принять душ. Вернувшись в спальню, с улыбкой замечаю, что Эрик оставил на кровати мои сухие джинсы и рубашку. Какой он милый! Одевшись, собираю свою шевелюру в высокий хвост. Когда я вхожу в гостиную, Эрик встает и вручает мне голубое пальто. Оно не мое, но моего размера.
– Твое пальто до сих пор мокрое. Надень это. Пойдем…
Только я хотела спросить, куда мы едем, как появляется Флин, одетый в пальто, шапку и перчатки. Не успев сказать и слова, Эрик берет меня за руку и ведет в гараж. Мы все трое садимся в «Мицубиси» и отправляемся в путь. Когда мы проезжаем мимо мусорных баков, я присматриваюсь. Теперь я отлично вижу, что на снегу лежит пес. Мне так жаль его. Бедняга, как ему должно быть холодно!
В машине играет радио, но, к моему сожалению, я не знаю ни этой песни, ни этой немецкой группы!
Спустя полчаса Эрик паркует машину на частной парковке, затем мы заходим в лифт. Двери открываются на пятом этаже. Нас встречает высокий, безукоризненно одетый мужчина. Раскинув руки, он восклицает:
– Эрик! Флин!
Мальчик бросается к нему в объятия, а Эрик, улыбаясь, протягивает ему руку.
Через несколько секунд все трое поворачиваются ко мне.
– Орсон, это Джудит, моя невеста, – представляет меня Эрик.
Этот самый Орсон, светловолосый и бледнолицый громила, в общем, немец немцем, ну, как все те, кто летом становится красный, как арбуз, опустив Флина на пол, подходит ко мне:
– Рад с тобой познакомиться.
– Взаимно, – вежливо отвечаю я.
Мужчина окидывает меня взглядом и улыбается.
– Испанка? – спрашивает он, обращаясь к Эрику. Моя любовь кивает, и тот говорит: – О, Испания! Оле, торо, кастаньета!
На этот раз улыбаюсь я. Ему удалось рассмешить меня.
– Какая красивая испаночка!
– Она, между прочим, еще и удивительная, – заверяет его Эрик, бросая на меня лукавый взгляд.
Я только хотела что-то сказать, как Орсон обхватывает меня за талию и говорит:
– С этого момента мой дом – твой дом. – И, не дав мне ответить, продолжает: – А теперь знаешь что, расслабься и получай удовольствие. Раздевайся, а я дам тебе все, что тебе будет нужно.
Ничего не понимая, смотрю на Эрика. Чтобы я разделась? Эрик улыбается при виде моего выражения лица.
Ради всего святого, с нами же здесь Флин!
Я собираюсь возразить, но ко мне подходит мой гигант и заговорщически целует меня.
– Малышка, я хочу, чтобы ты хорошо провела время. Давай… раздевайся и наслаждайся.
Со мной сейчас случится удар. Он что, сошел с ума? Что он хочет, чтобы я сделала?
– Пойдем, очаровашка, следуй за мной, – торопит меня Орсон. И, повернувшись к Эрику и Флину, говорит: – А вы, если хотите, можете идти. Я займусь ею и всем, что ей понадобится.
Я вся горю. Со мной сейчас что-то случится. Я возмущена. Я сейчас буду орать и топать, как сумасшедшая. Но тут появляется девушка, неся вешалку, на которой полно одежды. Она смотрит на Эрика и краснеет; затем смотрит на меня и спрашивает:
– Это та самая клиентка, которой нужно примерить одежду, не так ли?
Эрик прыскает от смеха, а я, вдруг поняв всю ту нелепость, которую сама вообразила, легонько ударяю его по руке и смеюсь над собой. Эрик берет племянника за руку, целует меня в губы и говорит:
– Тебе нужна одежда, дорогая. Давай, иди с Орсоном и Ариадной и купи себе все, абсолютно все, что пожелаешь. А у нас с Флином есть дела.
Готовая взлететь от счастья, отвечаю ему поцелуем и иду за Орсоном и девушкой, несущей вешалку. Мы оказываемся в просторной комнате с большими зеркалами и кучей вешалок с самой разнообразной одеждой. Я с удивлением оглядываюсь вокруг.
– Эрик сказал, что тебе нужно все, – сообщает мне Орсон. – Поэтому получай удовольствие. Меряй все, что тебе нравится, и, если вдруг ничего не подойдет, скажи только – и мы принесем другую одежду.
Разинув рот, смотрю, как мужчина уходит. И тогда ко мне поворачивается девушка и восклицает:
– Начнем!
Более двух часов я примеряю всевозможные наряды: брюки, платья, юбки, блузки, сапоги и туфли, пальто и белье. Все очень красивое, но самое страшное, что все по астрономическим ценам!
В дверь постучали два раза, и через мгновение она открывается и появляется Эрик. На мне сексуальное черное платье, очень похожее на то, в котором блистала Шакира в клипе «Цыганка»[9]. Я в восторге от этого платья, и, судя по взгляду Эрика, ему оно тоже очень нравится. Я расплываюсь в улыбке.
Заметив Эрика, Ариадна исчезает, и мы остаемся одни. Я кокетливо кручусь перед ним:
– Ну, как тебе?
Эрик медленно подходит ко мне, обхватывает меня за талию и, улыбаясь, говорит:
– Ты очаровательна в этом платье. – Затем, отстранившись от меня, добавляет: – Покупай.
Машинально смотрю на ценник – о господи, ничего себе!
– Эрик, это же… Боже мой! Да оно стоит две тысячи шестьсот евро. Я не сумасшедшая! Я не зарабатываю столько, даже если буду работать тысячу часов внеурочно.
Эрик улыбается и берет меня за подбородок:
– Ты знаешь, что деньги для меня не проблема. Покупай его.
– Но…
– Тебе нужно платье к празднику, которое устраивает моя мама пятого января, а в этом платье ты будешь просто неотразимой.
Снова открывается дверь, и входят Ариадна и Орсон. Тот смотрит на меня и одобрительно посвистывает:
– Джудит, это платье просто создано для тебя.
Я расплываюсь в улыбке. Эрик тоже улыбается.
– Итак, Джудит, ты увидела что-нибудь, что тебе понравилось? – интересуется Орсон.
Я в изумлении оглядываюсь вокруг себя. Все просто фантастическое.
– Кажется, что мне нравится все, – в шутку отвечаю я.
Эрик с Орсоном переглядываются, и мой Айсмен говорит:
– Пришли все это нам домой.
Я в ужасе сразу же вмешиваюсь:
– Эрик, ради бога, даже не вздумай! Ты что, собираешься все это купить?
Наверное, его забавляет мое выражение лица. Во всяком случае, мужчина, в которого я влюблена по уши, приближает свое лицо к моему и шепчет:
– Ну, тогда, если ты не хочешь, чтобы тебе все это прислали домой, выбери себе что-нибудь. И когда я говорю «что-нибудь», я имею в виду многие вещи, в том числе туфли и сапоги! Они тебе понадобятся, пока не доставят твои вещи из Испании, договорились?
Ух ты! Это просто здорово. Я обожаю выбирать одежду.
– Эрик, ты уверен? – не унимаюсь я.
– Абсолютно уверен, малышка.
– Эрик… мне неудобно. Это большие деньги.
Мой Айсмен улыбается и целует меня в кончик носа.
– Дорогая, ты стоишь намного больше. Давай, порадуй меня: мне нравится смотреть на то, как ты получаешь удовольствие от этих мелочей. Бери все, что хочешь, не глядя на цену. Ты знаешь, что я могу себе это позволить. Пожалуйста, сделай меня счастливым.
Я краем глаза смотрю на Орсона, который довольно улыбается. Хорошенький же куш он сейчас отхватит: Эрик выложит просто безумную сумму! Наконец я сдаюсь. Мне кажется, что это сон, в который хотела бы попасть любая женщина нашей планеты. Покупать, не глядя на цену! Набираю полную грудь воздуха, поворачиваюсь к покорившим меня вещам и теперь я готова доставить ему удовольствие – точнее сказать, не ему, а себе. «Мамочки… мамочки… Он сейчас сильно рискует!»
Ариадна становится возле меня, готовая принимать то, что мне нравится. Ну теперь уж я не остановлюсь. Не обращая внимания на цену, беру несколько пар джинсов, майки, платья, длинные и короткие юбки, несколько пар туфель, сапог, чулок, сумок, нижнее белье, длинное пальто, шапки, шарфы, перчатки, красный пуховик и несколько пижам.
Когда я с бьющимся сердцем заканчиваю, поворачиваюсь к Эрику и говорю:
– Я хочу все это, включая платье, которое на мне.
Эрик улыбается – он доволен. Нет, он счастлив.
– Желание будет исполнено.
15
Принарядившись в красивое красное платье, которое я сегодня купила, кручусь перед зеркалом. Я опять собрала волосы в высокий хвост и с такой прической выгляжу очень изысканно. Дождь льет как из ведра. На улице ужасная буря, от каждого удара грома я вся сжимаюсь. Не то чтобы я была трусихой, просто мне никогда не нравились раскаты грома.
Я звоню в Херес и болтаю с отцом и сестрой. Мне отлично слышен смех племянницы, и у меня сжимается сердце. Во время разговора все мы кажемся счастливыми, хотя понимаем, что мы очень скучаем друг по другу. Очень-очень.
Немного переволновавшись, кладу телефон и решаю поправить макияж. Мне нужно припудрить носик, потому что он у меня красный как помидор: конечно, это из-за того, что я плакала. Когда, на мой взгляд, все уже в порядке и я снова выгляжу презентабельно, выхожу из комнаты, спускаюсь по лестнице и появляюсь на пороге гостиной. Это последняя ночь в году, и мне хочется хорошо провести ее с Эриком и Флином. Заметив меня, Эрик встает и идет мне навстречу. Он просто великолепен в темном костюме и рубашке небесно-голубого цвета.
– Джуд, ты очаровательна. Ты прекрасна.
Он целует меня в губы, и его поцелуй говорит мне о желании и любви. Долю секунды мы смотрим друг на друга, но вдруг слышим протестующий голосок:
– Хватит вам уже целоваться. Какая тоска!
Флин терпеть не может проявления наших чувств, но мы улыбаемся, хотя мальчику вовсе не смешно. Когда я к нему присматриваюсь, замечаю, что он одет точно так же, как Эрик! Я одобрительно киваю и говорю:
– Флин, ты очень похож на своего дядю в этой одежде. Ты очень привлекательный.
Мальчуган смотрит на меня и едва заметно улыбается. Ему понравилось, что он похож на дядю, но все равно торопит меня ужинать:
– Давай… ты опоздала, а я хочу есть.
Смотрю на часы. Но еще и семи нет!
Ради бога! Как они могут ужинать так рано?
Их расписание меня убьет. Кажется, Эрик читает мои мысли и расплывается в улыбке. Придя в себя, я любуюсь красиво накрытым столом, который приготовили для нас Симона и Норберт. Когда Эрик ведет меня к стулу, спрашиваю у него:
– Ну и что в новогоднюю ночь подают на ужин в Германии?
Однако перед тем как он смог ответить, распахиваются двери и появляются Симона и Норберт, неся две супницы. Совершенно неслышно они опускают их на стол. Я с изумлением замечаю, что одна из них наполнена чечевицей, а в другой суп.
– Чечевица? – хохоча, говорю я.
– Гадость! – гримасничает Флин.
– Это немецкая традиция, такая же есть и в Италии, – довольно отвечает Эрик.
– Сеньорита Джудит, это суп со шкварками и сосисками, и он очень вкусный, – поясняет Симона. – Я вам налью немного?
– Да, спасибо.
Симона наполняет мою тарелку, и все на меня смотрят. Ждут, когда я попробую. Беру ложку и послушно зачерпываю суп. Ого, он и в самом деле очень вкусный. Я одобрительно улыбаюсь, и они отвечают улыбкой.
Пока Норберт шутит с Флином, а Симона наливает мальчику суп, я, не в силах сдержать свои мысли, поворачиваюсь к Эрику и шепчу:
– Почему ты не предложишь Симоне и Норберту поужинать с нами?
Сначала мое предложение его удивляет. Но после недолгого размышления, когда до него доходит, чего я добиваюсь, он соглашается.
– Симона, Норберт, не хотите ли с нами поужинать?
Супруги переглядываются. Судя по их лицам, Эрик впервые приглашает их за стол.
– Хозяин, – отвечает Норберт, – мы вам очень благодарны, но мы уже поужинали.
Эрик смотрит на меня. Ну нет уж – я намерена добиться своего! Я улыбкой говорю им:
– Мне было бы очень приятно, если бы вы к нам присоединились во время десерта, обещаете?
Супруги снова переглядываются, и в конце концов, под настойчивым взглядом Флина, Симона улыбается и кивает. Через десять минут, когда мы покончили с супом, входят Симона и Норберт с новыми блюдами. Мой взгляд прикован к одному из них.
– Это овощи. Это блюдо называется sauerkraut, – поясняет Эрик. – Это квашеная капуста. Попробуй.
– Да. Она очень вкусная, – замечает Флин.
По его лицу видно, что она ему вовсе не нравится, но он мне нарочно об этом не говорит. Я решаю отказаться от этого блюда, надев свою самую милую улыбку, и беру хлебец, который очень похож на белую сосиску.
Вскоре я вижу, как Норберт ставит на стол подносы. И тут я начинаю хлопать в ладоши. Креветки, сыр и иберийская ветчина. Ого! При виде моего счастливого лица Эрик берет меня за руку:
– Не забывай, что моя мама – испанка, и она привила нам много обычаев.
– М-м-м, обожаю ветчину! – добавляет мальчик.
Эта ветчина – настоящее искушение. Боже, какая же она вкусная! А когда на столе появляется жаркое из утки, я понимаю, что больше не могу съесть ни кусочка. Но я вовсе не хочу их обидеть, поэтому беру совсем немножечко, и оно действительно замечательное!
Еще я пробую немецкий плавленый сыр и капусту с морковью. Говорят, что это традиционная еда, которая приносит в новом году финансовую стабильность, и я багровею – ведь я-то сейчас безработная!
Ужин проходит легко и приятно. Хотя я осознаю, что именно я поддерживаю разговор. Эрик ведет себя сдержанно, смотрит на меня и улыбается. А Флин пытается общения со мной избегать, но здесь играет первую скрипку его возраст. Когда же я завожу беседу о «Wii» или «PlayStation», то он не может не вступить в разговор. Эрик улыбается и, наклонившись ко мне, шепчет:
– Дорогая, ты просто невероятная.
Когда я решаю, что больше ничего есть не буду, чтобы не лопнуть, появляются Норберт и Симона с десертом. Блюдо выглядит настолько заманчиво, что только от одного его вида я готова проглотить его целиком.
– Симонин биненштих[10]. Какая вкуснятина! – радостно хлопает в ладоши Флин.
Не в силах оторвать взгляд от так аппетитно выглядящего торта, я спрашиваю:
– Что это?
– Это немецкий торт, сеньорита, – поясняет Норберт. – И у моей Симоны он получается просто удивительно.
– О да. Это самый лучший биненштих, который ты попробуешь в своей жизни, – уверяет меня Эрик.
Женщина, взволнованная тем, что оказалась в центре общего внимания, особенно в центре внимания живущих в этом доме мужчин, улыбается и обращается ко мне:
– Этот рецепт перешел от моей бабушки к моей матери, а потом от матери ко мне. Биненштих готовится слоями. Нижний слой – из дрожжевого теста, второй слой состоит из сахара, сливочного и миндального масла, которые я взбиваю в крем, а верхний – снова из теста и карамелизированного миндаля.
– М-м-м, как вкусно! – шепчу я. И, поднимаясь, добавляю: – И поскольку настало время десерта, вы должны к нам присоединиться.
Симона с Норбертом переглядываются, и, прежде чем они успели что-то сказать, я напоминаю им:
– Вы пообещали!
Следуя моему примеру, Эрик встает, отодвигает стул и говорит Симоне:
– Симона, будьте так любезны присесть.
Едва дыша, женщина присаживается, а рядом с ней опускается на стул муж. Подойдя к ним, я спрашиваю:
– Это режется так же, как торт, не так ли?
Симона кивает.
– Отлично, тогда я сама подам вам этот фантастический биненштих. – Затем поворачиваюсь к мальчику и прошу его: – Флин, не мог бы ты принести еще две тарелки для Симоны и Норберта?
Вне себя от радости, мальчишка вскакивает, бежит в кухню и возвращается с двумя тарелками. Я решительно разрезаю торт на пять частей, раздаю их, и, когда снова возвращаюсь на свое место, Эрик довольно на меня смотрит.
– Давайте… нападайте на него, пока я сама все не съела, – тихо говорю, заставив всех рассмеяться.
В легкой обстановке мы поглощаем восхитительный десерт. К своему удивлению, замечаю, что окружающие меня люди радуются этому моменту, как чему-то необыкновенному, и я от этого невероятно счастлива. Тогда я предлагаю, чтобы они спели немецкую вильянсико[11], и Норберт тотчас же срывается с традиционной песней «О елочка»[12].
О елочка, о елочка,
Как зелены твои иголочки,
Ты зелена не только летом,
Но и зимой, когда идет снег.
О елочка, о елочка,
Как зелены твои иголочки!
Я очарованно слушаю, как они поют. Эрик, держа на коленках племянника, тоже вполголоса поет эту немецкую песенку – от всего этого у меня по телу бегут мурашки. При виде этой четверки, связанной музыкой, сразу вспоминается моя семья. Уверена, что отец и сестра тщательно объедят всего ягненка, а моя малышка племяшка будет дурачиться со своим отцом. Меня переполняют чувства, и на глаза наворачиваются слезы.
Когда они заканчивают петь, я аплодирую, а Флин, войдя в мою игру, сразу просит меня спеть какую-нибудь испанскую вильянсико. Я быстренько начинаю перебирать в голове песни, которые мальчик мог бы слышать от Сони, и мне приходит на ум песня «Рыбки в реке». Я попадаю прямо в цель: и Флин, и Эрик подпевают, и мы поем, прихлопывая в ладоши.
Но ты взгляни, как пьют рыбки в воде,
Но ты взгляни, как они пьют,
Чтобы посмотреть на рожденного Бога,
Пьют, пьют и снова пьют рыбки в воде,
Чтобы посмотреть на рожденного Бога.
Когда мы завершаем песню, на этот раз нам аплодируют Симона и Норберт, мы тоже присоединяемся к овациям.
Какой чудесный, по-настоящему семейный момент!
Эрик откупоривает бутылку шампанского, наполняет красивые бокалы, Флину наливает ананасовый сок, и мы все чокаемся за святого Сильвестра[13].
Когда Симона начинает убирать со стола, я собираюсь ей помочь. Сначала она и Норберт усиленно отказываются, но в конце концов покоряются. Эрик с улыбкой говорит:
– Симона, если Джуд сказала, что она тебе поможет, то ничто ее не остановит.
Женщина сдается, и я с удовольствием помогаю ей. Я устраиваю так, что Норберт остается в гостиной поболтать с Эриком и Флином. Но когда я возвращаюсь за последними тарелками, Симона мне шепчет:
– Нет, сеньорита Джудит… Эти тарелки нужно оставить на столе до самого утра. В Германии существует традиция оставлять на столе остатки ужина. Так мы будем уверены, что в новом году наши кладовые будут полны.
Я моментально убираю руки от тарелок и весело восклицаю:
– Ну, вот и все! Пусть кладовые будут полны!
Некоторое время мы хохочем, рассказывая забавные истории. Между шутками они поведали мне, что у них есть традиция гадать на растопленном свинце. Я с изумлением слушаю, что продаются даже специальные наборы с толкованием.
Гадание на свинце – это ритуал для предсказания или предвидения будущего. Над зажженной свечой в ложке растапливается свинец. А потом, когда он становится совершенно жидким, его выливают в сосуд с холодной водой и ждут, когда он полностью затвердеет. Затем каждый человек берет одну из этих форм и с помощью сборника толкований предсказывает будущее.
– Если свинец имеет форму карты, – весело говорит Флин, – это значит, что ты будешь много путешествовать.
– Если в форме цветка, – замечает Норберт, – значит, будет много друзей.
– А если получился в форме сердца, – улыбаясь, поясняет Симона, – значит скоро придет любовь.
На лице Эрика написано, что он получает от всего происходящего огромное удовольствие. Вскоре он встает из-за стола, приглашает нас всех сесть на диван и, включая телевизор, говорит:
– Джуд, в Германии есть еще одна традиция. Она немного странная, но все же традиция.
– Да? И какая же? – с любопытством спрашиваю я.
Все улыбаются, а Эрик, нежно поцеловав меня в щечку, объясняет:
– В новогоднюю ночь мы, немцы, после ужина и перед тем, как любоваться фейерверком, обычно смотрим одно довольно старое видео, еще черно-белое, которое называется «Ужин на одного»[14]. Смотри… сейчас начнется… сразу после рекламы.
Все усаживаются поудобней, а Эрик, увидев, что я смеюсь, шепчет:
– Смугляночка, не смейся. Это же традиция! Все телевизионные каналы транслируют его из года в год тридцать первого декабря. Но самое любопытное – это то, что этот скетч идет на английском, хотя некоторые каналы пускают немецкие субтитры.
– И о чем он?
Эрик обнимает меня и, пока начинается скетч, шепчет мне на ухо:
– Госпожа Софи отмечает девяностолетие в компании своего дворецкого, Джеймса. На этом празднике нет ее друзей – все они уже мертвы. Забавно смотреть, как дворецкий во время ужина заменяет каждого из ее друзей.
Вдруг он замолкает и начинает смеяться тому, что видит на экране. Во время скетча я с удивлением за ними наблюдаю. Им настолько весело, что даже у Флина исчезает его нахмуренный вид, и он искренне хохочет над тем, что вытворяет дворецкий во время пьесы.
Когда пьеса заканчивается, Симона идет в кухню и возвращается с пятью стаканами, наполненными виноградинками. Я в изумлении смотрю на виноград.
– Не забывай, что моя мать – испанка, – замечает Эрик. – В эту ночь у нас всегда был виноград.
Я взволнована, ошеломлена и счастлива. Я радуюсь простому винограду и визжу от удовольствия, когда Эрик включает международный канал с трансляцией с площади Пуэрта-дель-Соль в Мадриде.
Ах, моя Испания! Да здравствует Испания!
Осталось пятнадцать минут до конца года, и меня охватывает глубокое волнение, когда я вижу по телевизору мой любимый Мадрид. Пораженный моим состоянием, Флин смотрит на меня, а Эрик подходит ко мне и шепчет на ухо:
– Дорогая, не плачь.
Я проглатываю слезы и улыбаюсь.
– Мне нужно на секундочку удалиться в ванную комнату.
Исчезаю так быстро, как только могу.
Войдя в ванную, закрываю за собой дверь и вдруг начинаю рыдать. Но это какие-то странные слезы. Я счастлива, потому что знаю, что с моей семьей все в порядке. Я счастлива, потому что Эрик вместе со мной. Но эти гадкие слезы упорно льются.
Я плачу, плачу и плачу до тех пор, пока наконец не начинаю в какой-то мере управлять своим состоянием. Умываюсь, и через несколько минут раздается стук в дверь. Я выхожу, и Эрик встревоженно спрашивает:
– Ты в порядке?
– Да, – еле слышно отвечаю я. – Просто сегодня я впервые провожу эту особую ночь вдали от своих близких.
Мое лицо и глаза выдают то, что со мной только что было. Мой Айсмен меня обнимает:
Читать бесплатно другие книги:
