Московский лабиринт Кулагин Олег
Барахтаюсь в воде. Рядом тоже кто-то барахтается. Встаю, насквозь мокрая. И с радостью обнаруживаю у своих ног тускло-блестящую лысину математика.
Хватаю его за воротник и помогаю принять вертикальное положение.
— Цел? — приходится кричать в самое ухо — гул нарастает с каждой секундой.
— Да-а… — еле выдавливает Синус. Разобрать можно только по губам.
Остальные таращатся на нас. Судя по лицам — вопросов у них выше крыши. Это даже хорошо, что они не могут их озвучить.
Удержать козырь в рукаве не получилось. Ну и пусть… Пусть Грэй знает… Люблю играть в открытую.
Поток воздуха, смешанный с водяными брызгами, уже превратился в настоящий ураган.
Мы торопливо бредём, наклонив головы. Дышать тяжело, приходится закрывать рты ладонями. А в спину толкает. Всё сильнее. Будто подгоняет.
Первого сбивает с ног Артёма. Тащит по туннелю, будто листок по водной глади. Я пытаюсь его удержать и чувствую, как ноги начинают отрываться от твердой поверхности. Меня больно швыряет об стенку. «Аэродинамическая труба» — вертится в голове. Раньше я слыхала. Но никогда не была внутри. Оказывается, ощущение не из приятных.
Чей-то вопль. Едва различимый. Ухитряюсь обернуться и заметить красные ошмётки на стенах коллектора… Ясно. Техникам по ту сторону пришлось гораздо хуже. Это у нас — ветер попутный. А у них — встречный… Был.
Премию в конце квартала получать некому.
Всё ближе боковое ответвление, забранное стальной решёткой. Нам — туда. Вот только как притормозить? На гладкой стене это невозможно. Да ещё и жидкость выполняет роль смазки…
Я таки дотягиваюсь до Артёма. И одновременно цепляюсь за решётку. Грэй вместе с Иришкой — десантируется рядом. Масса у доктора больше, чем у остальных, так что и скорость поменьше. Но удержать ещё кого-нибудь он не успевает. Синус, Вовчик и двое детей проскакивают мимо. Превращаются в крохотные точки.
И тут всё начинает стихать.
Тишина. Такая безмятежная, словно я оглохла…
Нет. Звуков более чем достаточно.
Артём кашлянул, отплевываясь и отфыркиваясь.
— Эй! — закричал Грэй, поднимаясь на четвереньки. Из рассечённой брови у него текла кровь.
— Э-эй!
Дальний сумрак отозвался слабым голосом математика:
— Мы здесь!
— Живо… сюда! — выговорил доктор. Он уже извлёк из кармана алмазный инструмент и занялся решёткой. Кровь заливала ему левый глаз, но на такие мелочи Грэй не обращал внимания.
— Давай перевяжу.
— К черту…
Я встала и, слегка пошатываясь, двинулась по туннелю. Шагов через двадцать встретила Синуса. Чуть хромающего, но невозмутимого. Вовчик опирался на его плечо. Дети бойко семенили впереди математика.
Когда мы вернулись, Грэй «доконал» решётку. Боковой туннель оказался куда уже. И без гладкого пластикового покрытия. Обычный шершавый бетон. Если бы нас протащило по нему… Так легко мы бы не отделались.
Зато идти удобнее. Только освещения здесь нет. Пришлось надеть «ночники». На восемь человек всего три пары «глаз». Фонарики у нас были, только использовать их не рискнули. Слишком далеко заметны. Куда дальше размытых в инфраспектре человеческих очертаний.
Грэй шёл замыкающим, чтобы никто не потерялся.
И всё-таки двигаться надо чуть быстрее…
Раз выключили компрессоры — скоро сюда пошлют группу захвата. И вероятно, не одну.
Поделилась сомнениями с доктором.
Он успокоил:
— Это хороший вирус, Таня… Так сразу его не одолеть. Пока всё, что у них выходит, — контроль над отдельными точками. Это как судороги… Чем сложнее система, тем больше она напоминает живое существо. Вот её и дергает, скрючивает… Но мозги прояснятся нескоро…
Я кивнула.
«Замечательный вирус. И прекрасный микрочип — в левом запястье. Тебе придётся ещё многое объяснить, Грэй… Очень многое…»
Доктор улыбнулся:
— А ты молодец, Таня… Благодарность — за спасение светил российской математики…
Я отвернулась.
«Ещё успеешь поблагодарить…»
Мы отдалились от исходной точки не меньше чем на пару километров. И три развилки были позади. У четвёртой я притормозила.
— Нам налево, — уточнил Грэй.
Я молчала, полузакрыв глаза. Нет, не показалось. Ощущение явственное. Будто чем-то холодным — по коже…
— Ты что, Таня?
— Направо… НАМ — направо!
И потащила Артёма за собой.
— Там не пройдём! — закричал доктор, хватая меня за рукав.
— Можешь оставаться. МЫ — идём направо.
— Это глупо… — голос звучал растерянно.
Ну… Давай. Напомни, кто здесь командует. Попробуй остановить меня силой.
Или ты слишком умный для этого?
Раскрыл экранчик «мыльницы», ткнул пальцем в яркую черточку на схеме:
— Там опасно, Таня. Может завалить…
Да. Фантазии у него маловато.
Синус и Вовчик молчат. Ждут в кромешной темноте, пока разберутся «поводыри». Им-то, незрячим, что налево, что направо — всё равно. Лишь бы куда-нибудь выйти.
Два с лишним года я тоже была незрячей. Шагала за своим поводырём. Другие так и растворились в пустоте и тьме. Мне повезло выскользнуть.
А что за темнота у тебя, Грэй? Какого она оттенка?
Впрочем, без разницы. Тьма — она и есть тьма.
Я стряхнула руку доктора со своего плеча:
— Все — за мной!
Никто не стал возражать. Даже Грэй направился следом. Ещё и пытался спрашивать:
— Ты что-то чувствуешь, Таня?
Озабоченным голосом.
Ясно. Понял, что нахрапом не добиться. И снова вошёл в привычную роль.
Я молчала. Надо было играть, а для этого у меня не хватало сил.
Развилка уже скрылась за изгибом коридора. И никаких намёков на мифические «опасности». Что ты придумаешь теперь, Грэй? Пожалуешься на неточную карту?
— Не спеши, Таня, — голос доктора всё ещё озабоченный. — Это плохое место…
Сказать что-то в ответ я не успела. Пол под моими ногами с хрустом провалился.
В детстве я мечтала попасть на один аттракцион. Сто раз видела в фильмах: взрослые и дети с хохотом несутся вниз по огромной изогнутой трубе. Брызги, радостные вопли… И загорелые тела с разгону влетают в бассейн с тёплой водой.
В детстве у меня так и не получилось… Зато на двадцать первом году жизни — острые ощущения бьют через край.
Падение — совсем недолгое, метра два, не больше. Влажный, каменный склон. Слишком крутой и гладкий, чтобы уцепиться. Стремительное скольжение. Ладони, разбитые в отчаянных попытках затормозить.
Почти вертикальный ствол сужается. И острые выступы проносятся все ближе рядом с моим лицом. Пытаюсь дотянуться до них. Не очень выходит. Если бы удалось упереться…
Артём нагоняет меня, и вместе мы ещё стремительнее обрушиваемся вниз. Шахта опять начинает расширяться. Стены слишком гладкие… Остановиться мы не сумеем…
Сколько метров над нами? Сколько осталось внизу?
Не катиться же нам до самого центра Земли!
Будто в ответ на эти мысли ствол резко обрывается. Мы лепим в пустоте. Успеваем ощутить невесомость и падаем в обжигающе ледяную воду.
Глава 10
Руки и ноги — работают автоматически, выталкивая тело к поверхности. Сердце встрепенулось и после короткого раздумья снова пошло.
— Уф-ф, — вынырнула.
— Уф-ф, — фыркнул рядом Артём. Рюкзак он потерял, но «вайпер», кажется, нет.
Протерла окуляры «ночников». Пересчитала головы над водой. Все на месте. Дети — тоже.
Мы — в огромной пещере. На сводчатом потолке, до которого метров пятнадцать, чернеет неровное отверстие. Из него мы и вывалились.
Грэй задрал голову. Смотрит туда же. Хотя чего там увидишь…
Наверх прежним путём нам точно не выбраться.
Я оглянулась. Подходящих для высадки берегов не заметно. Кругом отвесные стены. Но пещера тянется вдаль. И вода — не стоячая. Нас несёт по течению. Подземная река. Куда-то же она впадает?
Опять покосилась на доктора. Его карта не соврала. Место и в самом деле оказалось неважное.
Но то, что я успела ощутить там, наверху, — тоже было правдой.
Всё могло сложиться и хуже. По крайней мере тонуть никто ещё не собирается. Дети вцепились в Грэя, будто в спасательный круг. Иришка уже выскользнула из тяжёлого полицейского бронежилета. Артём помогает сделать это Вовчику. Математик уверенно держится на плаву.
И вода не такая уж ледяная, как показалось вначале.
Жаль только — никаких плавсредств.
Правда, трое из нас и без них уверенно держатся на поверхности. Армопластовые бронежилеты — отличные поплавки. Удельный вес ненамного больше, чем у пробки или пенопласта.
Есть ещё время. До того, как нас скрутит переохлаждение…
А что это я сама налегке? Так нечестно.
Распределим балласт. Математика возьмём на себя. Вовчика продолжит страховать физик. А самый большой вес останется на докторе…
Ничего, выдержит. Впрочем, он и не жалуется.
Мы активно гребли руками и ногами. И течение было сильным. Но проходила минута за минутой — и ничего не менялось. Склоны пещеры были недоступными. Однообразными, как поставленные вертикально лунные пейзажи.
— Интересно… Куда нас несёт? — пробормотал Артём.
— По-моему, на юг, — уточнил Синус флегматичным тоном.
— Юг? — выдавил Вовчик. — А почему ж так холодно?!
— Зато водичка чистая, — успокоил физик. — И, думаю, — минеральная. На такой-то глубине…
— Вкус приятный, — согласился математик.
— С детства мечтал… бултыхаться в охлажденной минералке, — донесся голос Грэя. Он был расстроен. Но пока не упрекал меня за вынужденное «купание».
— Да-а… Романтично, — согласился Артём, подгребая ближе. — Как сейчас помню… темнота, вода и Леонардо Ди Каприо…
— Если не заткнёшься — повторишь его подвиг, — мягко заметила я. Физик слегка отстранился и продолжил с безопасного расстояния:
— Рассказывают… Три дублёра утонули… пока сняли тот эпизод… Плохо не иметь дублера.
Что-то голос у Артёма не очень весёлый. И движения совсем вялые. Да и у других тоже. Спустя некоторое время мне приходится ещё сбавить темп. Чтобы окончательно их не потерять.
Всё хуже, чем казалось. Я-то в порядке, но остальные долго не продержатся.
Рассказывают — это лёгкая смерть. Легче только во сне. Сначала перестаёшь чувствовать холод. Тело будто растворяется… Потом замирает сердце… И тебя уже нет.
Чёрт! Мы не внутри слезливой мелодрамы! И Артёмчик уж точно не смахивает на Ди Каприо. Ему не дождаться от меня красивых прощальных объятий!
— Греби, сучий потрох! — рявкнула я, толкая физика в плечо.
— Ч-что? — вздрогнул он, будто пробуждаясь.
— Работай руками, тупица! И ногами! Слышишь, балбес?! Работай!!!
Не сводя с меня испуганного взгляда, Артём слабо затрепыхал конечностями. И Вовчик, который был у него на буксире, вдруг разжал пальцы. Еле успела поймать.
— Берег… — чуть слышный голос за моим плечом. Я обернулась, и Грэй повторил: — Вижу берег…
Берег — это сильно сказано. У самой воды — карниз шириной сантиметров пятьдесят. Тянется вдаль узкой тропинкой между отвесной стеной пещеры и подземной рекой.
Я первой вскарабкалась на сушу и начала помогать остальным.
Чёрт… Не думала, что будет так холодно… Зуб на зуб не попадает. Руки и ноги сводит судорогой.
Детей вытащила сама.
Вовчика — вдвоем с доктором. Парень был почти без сознания. Грэй начал его растирать.
Артём и Синус попытались проделать то же самое с детьми. Иришка вырвалась и пообещала пырнуть кого-нибудь ножом. Павлик хотел было зареветь, но передумал. Слишком уж холодно.
А однорукий ребёнок улыбнулся и сказал:
— Здесь… интересно.
Первые слова, которые мы от него услышали.
Тем временем Вовчик оклемался. Грэй извлёк из рюкзака плоскую металлическую фляжку и дал отхлебнуть парню. Тот закашлялся. А потом попросил:
— Ещё…
— Налью, — хмыкнул доктор, — когда исполнится восемнадцать, — и снова упаковал флягу.
— Жлоб, — слабо выговорил Вовчик.
— Ругайся, дружище! — прищурился Грэй. — Ругаться тебе полезно.
Когда все оказались в состоянии шевелить ногами, продолжили путь. Это даже хорошо, когда тропинка единственная. Не приходится ломать голову, выбирая.
Постепенно русло реки становилось всё более неровным. Своды пещеры уже не были такими гладкими. Тропа петляла. Зато расширялась.
Минут через сорок полоса берега была уже около трёх метров. Идти — куда легче. Не надо балансировать, опасаясь соскользнуть в воду.
А ещё спустя час, за очередным поворотом, берег неожиданно оборвался.
Фатального в этом не было. Препятствие нам по силам. Что-то вроде протоки, врезавшейся в стену пещеры. Довольно узкой. Перебрести или переплыть шагов пять и снова вскарабкаться на узкий карниз.
Бр-р! Неприятно по новой залезать в ледяную купель.
Я замешкалась. И первым вниз бултыхнулся Артём. Ушел с головой. Всплыл. Обернулся. С таким странным выражением, что я за него испугалась. Но прежде чем успела прыгнуть следом, этот балбес взял да и брызнул в мою сторону.
Ах ты, чёртов псих с виртуальной зависимостью!
И всё-таки я его не притопила. Несмотря на огромное желание. До меня дошло: а водичка-то теплая!
Через секунду вся компания плескалась рядом с Артёмом.
Сказочные ощущения. Как в домашней ванне. На пару минут мы утратили дар речи. О чём можно говорить, если это не передашь словами. Только отрывочными междометиями.
Артём нырнул пару раз. И двинулся вверх по протоке. Скоро услышали его радостный возглас:
— Чем дальше, тем теплее!
Мы проверили и убедились, что физик вывел точную закономерность. За поворотом узкого русла, где вода мало смешивалась с основным потоком, она была едва ли не горячей!
Вторым удачным открытием стал пологий берег в конце протоки. Достаточно обширный для высадки. Идеальное место для привала.
Первым туда ступил Артём. И поспешил нас уверить, что возле берега температура вполне терпимая.
— Никто не сварится! Даю гарантию!
Мы поверили и не пожалели.
Физик развалился у самой воды и мечтательно заметил:
— Принять ванну, выпить чашечку кофе… Как мало надо, чтобы опять почувствовать себя человеком…
— Кофе не обещаю, — усмехнулся Грэй. — Банка кофе была в том рюкзаке, который ты утопил. — Доктор внимательно на меня посмотрел: — Ты как считаешь, Таня? Можем отдохнуть? Или твоё шестое чувство — опять против?
Я качнула головой.
Мы ушли далеко. И даже если погоня возьмёт след, вряд ли она решится пройти тем же путём. Ни один нормальный спецназовец не рискнёт лезть неизвестно куда. Даже за большие деньги. А откровенных психов там не держат.
На карте Грэя этой подземной реки нет. Значит, её тем более нет на их картах.
Место надёжное. Настолько, что вполне может стать нашей гробницей. Если не выберемся отсюда. Но это уже другой разговор.
Пора отдохнуть и перекусить. А сначала…
Артём хищно засопел, развязывая рюкзак доктора. Я деликатно намекнула:
— Вообще-то, стоит помыть руки перед едой.
— Разве мы и так недостаточно полоскались? — удивился физик.
— От гиены — не жди гигиены, — укоризненно сморщился Грэй. И извлек из рюкзака кусок мыла.
Настоящее наслаждение смыть с себя пот и грязь. Погрузиться в кристально чистую воду… Ощутить её кожей. Теплую, ласкающую…
То, что вода идеально прозрачная, стало хорошо заметно, когда сняли ночники и включили фонари. Лучи проникали до самого дна. Удивительно, как такое возможно под гигантским мегаполисом. Пускай население сократилось раза в четыре, но ведь воды Москвы-реки и Яузы по-прежнему мутные. Даже от трёх миллионов грязи и отходов более чем достаточно…
А на этой глубине природа всё ещё сильнее цивилизации.
Из воды не хочется вылезать.
Я прислушалась. За изгибом русла, рядом с берегом, — смех детей. Павлик чуть ли не криком кричал, когда я намыливала ему голову, а теперь радуется громче всех.
Сколько минут прошло?
Немало.
Но мы можем себе это позволить. А если «гости» всё же появятся — я смогу почувствовать их издалека.
Отдых. Вот что нам нужно. Человек не может постоянно быть в напряжении. Мозг так устроен. Профессионалы хорошо знают. Если не умеешь расслабляться — быстро устаёшь. И рано или поздно — делаешь ошибки…
Сейчас у нас нет права ошибаться.
Целый день нас гонят, словно дичь. Целый день дышат в затылок.
Эта заводь с теплой водой — как щедрый дар. Мы должны использовать его сполна.
И привести себя в порядок тоже не помешает.
Я уже успела простирнуть камуфляж. И успела порадовать Артёма видом своего тёмно-синего «уставного» белья. Того самого, что досталось мне из стратегических запасов бабы Дарьи.
Продолжения физик не увидел — я скрылась в темноте. Артём потянулся было к «ночникам», лежавшим на берегу, но я честно предупредила:
— С виртуальными девочками проще. А реальные могут и по шее дать.
Физик ничуть не смутился. И самоуверенно заметил, что всегда предпочитал тех, кто из плоти и крови. Да и получить по шее от хорошей девушки — ощущение незабываемое. Ради одного этого стоит рискнуть.
Не рискнул.
Я натянула ещё мокрое белье и вышла из темноты. Детишки по-прежнему плескались. Артём сосредоточенно тёр пятно на штанах. Вовчик сидел рядом на берегу, свесив ноги в воду и с лёгкой завистью поглядывал на детскую возню. Грэй уже успел сделать ему перевязку, но, разумеется, купание юноше было противопоказано. Сам доктор в одних трусах, зато с «ночниками» и автоматом, уже сменил математика на посту. А Синус тщательно мылился. И старался не поворачиваться в мою сторону дыркой на трусах.
В общем полная идиллия. Наша выстиранная одежда разложена у берега на тёплых камнях. Может, и не совсем чистая. Но хотя бы приняла более благообразный вид. Меньше станет привлекать внимания там, наверху. Я пощупала свою куртку. Ещё бы часик и была бы совсем сухая… Жаль, что опять придётся мокнуть, выбираясь назад к основному подземному руслу.
— А тебе идет, Таня, — заметил Грэй, сдвигая «ночники».
— Что идет?
— Быть чистой, — улыбнулся доктор.
Надо полагать, это комплимент? Я смерила его ироничным взглядом. С пластырем на брови и автоматом на коленях вид у Грэя был слегка бандитский. Впрочем, его оружие ничуть меня не беспокоило. Он ведь не дурак. И понимает, что я всё равно успею раньше. Здесь, под землёй, без связи, он будет тихий и безвредный, как ягнёнок…
— А не пора ли нам подкрепиться? — низкий баритон доктора звучит почти торжественно.
— Пора! — радостно соглашается Артём и наконец-то бросает на камни свои штаны. Синус тоже успел ополоснуться. Отфыркиваясь, выбирается из воды. Дети с радостным галдежом обступают Грэя. А ведь он им действительно нравится! И даже Иришка совсем «оттаяла». Ни следа угрюмости во взгляде… Что ж, доктор умеет выбирать подход… Профессионал.
Обед, конечно, был скромный. Один из рюкзаков с припасами покоился где-то на дне. А количество едоков увеличилось почти втрое. Так что мы вынуждены были экономить.
Кстати, Иришка честно поделилась заначкой. Она ведь всё это время таскала на себе кулёк с продуктами. Теми, что мы ей подарили. Лишь когда полезла купаться, отдала «сокровище» Грэю.
Кулёк присоединили к остальной провизии. И всё равно еды было маловато. Одна надежда, что в ближайшие сутки выберемся на поверхность. С оружием в руках продовольственная проблема слегка теряет остроту.
На первое был растворимый суп. По пластмассовой чашке на брата. Горячая вода — прямо из реки. К счастью, течение уже унесло мыльную пену.
На второе — по кусочку мяса и булки.
На третье — долька яблока и немного какао. Размешанное опять же в минеральной водичке. Вкус чуть необычный — но приятный.
Раненому Вовчику досталась двойная порция супа. Каждый из детей получил лишний кусочек яблока. Но несмотря на скудость рациона все остались довольны. Даже Артём не жаловался.
По-моему, расширение нашего коллектива оказало на физика благотворное влияние. Прикончив свое какао, Артёмчик извлёк из непромокаемого кармана куртки трубочку жевательных конфет. И вместо того, чтобы самому слопать, — протянул детям.
Если в ближайшую неделю он опять не залезет в виртуал — глядишь, человеком станет…
После обеда даже по армейскому уставу надо передохнуть.
Артем и Синус, удобно раскинувшись на тёплом берегу, затеяли дискуссию о нуль-генерации. Физик уверял, что сущность нуль-перехода проста и очевидна. Всего-то навсего, трёхвекторная свёртка квазипятимерного пространства-континиума. Естественно, при необходимых начальных условиях. Именно в них вся сложность. Математик вежливо упрекал, что такой подход слишком нестрогий. И вместо точных решений подразумевает эмпирическую подборку дзета-констант. Непростительная вольность для фундаментальной науки.
Синус вдруг обернулся в мою сторону:
— …Далее Таня подтвердит.
— Чего? — переспросила я. Надеюсь, они не собираются оттачивать остроумие на беззащитной девушке?
— Представьте ситуацию. Вы идёте по улице. И незнакомый молодой человек окликает вас, перебирая имена: Маша, Света, Катя… Авось совпадёт. Вам это поправится?
— Очень. Обожаю знакомиться на улице со всякими психами.
— Видишь! — математик радостно повернулся к Артёму. — Женщина — это природа в миниатюре! И природа тоже не прощает небрежного отношения!
Читать бесплатно другие книги:
