Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание Берия Лаврентий
Поляки шушукаются с немцами. Немцы обещают Украину, но это так, на фу-фу. Гитлер хочет решить все по полякам в этом году. До дождей. Или поляки уступят, или будет война. Так что Гитлер будет торопиться. А нам торопиться некуда. Так что можно ожидать, что немцы пойдут нам на встречу (так в тексте. – С.К.).
Поляки не пропустят на свою территорию ни при каких условиях. В Англии войск нет, французы прогнили. Вывод: переговоры надо вести чтобы все стало ясно, что Англия и Франция воевать не будут, а хотят загребать жар нашими руками. Но переговоры нужны, чтобы обработать немцев. Нам война не нужна, тем более война с немцами.
Вывод: переговоры вести до того момента, пока не будут готовы немцы. Усилить работу Астахова, но вести осторожно, чтобы Гитлер считал, что линию ведут они. Как только немцы примут наши экономические условия, идти на переговоры с ними, а этих старых пер…унов из Англии и Франции послать к [чертовой] матери[124].
Сегодня Коба начал с меня, я рассказал все по берлинским делам, потом зашли Вячеслав и Ворошилов, поговорили вместе[125].
Комментарий Сергея Кремлёва
К началу августа 1939 года ситуация для СССР обрисовалась уже с прозрачной ясностью.
В Европе англичане (явно по согласованию с США и при полной поддержке Франции) пытались спровоцировать СССР на войну против Германии в том случае, если Германия начнёт военные действия против Польши (а к тому шло). С этой целью Англия с весны 1939 года вела политические переговоры с СССР, встречая полную поддержку со стороны тогдашнего наркома иностранных дел СССР «Литвинова»-Валлаха, всё ещё носившегося со своей изначально мертворождённой, а потому политически идиотской идеей «коллективной безопасности».
В то же время, как уже отмечалось выше, летом 1939 года германский представитель Х. Вольтат вёл в Лондоне тайные переговоры с «серым кардиналом» английской политики Хорасом (Горацием) Вильсоном, лидером тори Дж. Боллом и министром Хадсоном. Это был тот самый Хадсон, которому Литвинов в записке от 20 марта 1939 года пространно проповедовал о вреде табака, о пользе курения, о необходимости «коллективной безопасности» и т. п. В конце записки Литвинов заявлял: «В частности, мы всегда готовы были и теперь готовы к сотрудничеству с Великобританией (против Германии. – С.К.)».
Хадсон в это время готовился к тайным переговорам с Вольтатом. Причём англичане придавали переговорам с немцами намного большее значение, чем ведущимся переговорам по политической линии с СССР и предстоящим тройственным военным переговорам в Москве. Потому-то лондонские переговоры и были тайными. И на них англичане, уверяющие русских, что они якобы готовы выступить с СССР и Францией на защиту Польши и, если надо, Румынии, провоцировали немцев против русских.
Фактически политика Литвинова провалилась, и он был заменён Молотовым. Было необходимо срочно выяснить возможность такого улучшения отношений с немцами, когда взаимный военный конфликт исключался бы.
В то же время надо было довести наши политические консультации и военные переговоры с англичанами и французами до логического конца, то есть до полного разоблачения провокаторской политики «демократического» Запада.
Так обстояли дела летом 1939 года на западном фланге СССР.
На восточном фланге, в Сибири и на Дальнем Востоке, всё было схоже. Там имели место антисоветские провокации англичан, подталкивающих к большой войне с СССР уже Японию. 22 июля 1939 года в Токио было подписано соглашение Ариты – Крэйги. Министр иностранных дел Японии Хатиро Арита и английский посол Р. Крейги договорились о том, что Британия признаёт создавшееся положение в Китае и «особые нужды» там японских Вооружённых сил и обязывается не поощрять какие-либо акты или действия, «мешающие японским вооружённым силам в Китае в удовлетворении этих нужд».
В это время был в разгаре советско-японский конфликт на Халхин-Голе. И соглашение Ариты – Крэйги было не чем иным, как заверением Англии, данным Японии, что бритты развязывают руки японцам в их экспансии в сторону СССР и гарантируют безопасность Японии от английских силовых действий, несмотря на предыдущие антианглийские действия Японии.
Характер намеченных на середину августа 1939 года тройственных англо-франко-советских военных переговоров в Москве был заранее определён тем, что со стороны СССР представительную делегацию возглавлял нарком обороны СССР и член Политбюро Ворошилов, а со стороны Англии и Франции – полуотставной адмирал Дракс и второстепенный генерал Думенк. Причём оба, в отличие от Ворошилова, не имели никаких серьёзных полномочий. Это выяснилось уже в первый же день переговоров – 12 августа 1939 года.
Вот ещё одна политическая деталь того лета: даже в условиях реальной угрозы нападения Германии поляки категорически отказывались пропустить на свою территорию советские войска для защиты Польши. Поляки отказывали даже в аэродромах!
Поэтому все действия СССР по прекращению этого политиканского балагана и нормализации отношений с Германией были не только оправданными, но и единственно целесообразными.
«Демократический» Запад хотел спровоцировать Германию на военный конфликт с Россией, а Японию – на расширение уже возникшего конфликта и, соответственно, поставить Россию перед фактом войны на два фронта.
Однако Сталин решил иначе.
18/VIII-39
Кручусь на все стороны. Что надо:
1) Продолжить по Наркомату. Надо
а) Усилить работу по линии Особого Бюро. По всем линиям, особенно по боеприпасам и по авиации
б) работать по извращениям Ежова, особенно по пересмотру дел и высылке
в) усилить работу по Границе. Время скоро будет горячее. Надо крепко усилять. Отдельно по японцам.
г) усилить по Разведке, люди проверку в основном прошли, теперь можно работать. Особенно надо по Англии и Америке. Через них можно наблюдать немцев.
д) Не ослаблять линию по правым и по вскрытию врагов. Сидит еще по углам много
е) Шире вести работу по специальной связи. Дело нужное, надо для Наркомата и вообще.
ж) Усилить промышленные управления. Надо расширять структуру, приблизить к задачам. Будем много строить в центральных областях и в Сибири, и дальше.
Вроде главное все, а то можно всю азбуку перебрать.
Еще надо подбирать кадры. Кадры решают все, если ты их хорошо подобрал.
2) Надо самому лучше разобратся (так в тексте. – С.К.) самому (так в тексте, дважды. – С.К.) по сводкам по политическим делам в Европе и по положению у нас по Промышленности. Тут много бардака и недоделок. Вредители само собой, но много просто разгильдяев и [тунеядцев]. Надо НКВД крепко взять под контроль.
3) Надо лично проверить состав охраны по Правительству и отдельно моей. Проверить как стреляют.
Дел много. Можно считать дело по немцам сделано. Дело теперь за Кобой и Вячеславом (В.М. Молотов. – С.К.). Напомнил Вячеславу и Владимиру (В.Г. Деканозов. – С.К.), что надо аккуратно вести себя с Хильгером[126]. Этот земский учитель умнее всего их посольства и знает Союз лучше чем мы.
27/VIII-39
Все данные за то, что немцы скоро начнут. Коба пока не решил, когда пойдем мы. Все равно надо готовиться потому что Наркомвнудельцам воевать теперь и воевать. Противопольское движение на Украине сильное. Теперь они в тех областях, что отойдут к нам, будут действовать против нас. Значит надо будет подавлять и обязательно все подозрительные антисоветские элементы высылать. На Украину пошлем Серова[127]. Парень молодой, оперативного опыта мало, научится. Главное сможет сразу действовать по бандитам. А там посмотрим.
Надо будет перестраивать всю работу. Хорошо, что в основном я Наркомат успел почистить и на местах тоже. Тут не оглядываться надо а смотреть вперед. А если спина не прикрыта, далеко не уйдеш (так в тексте. – С.К.), все будешь оглядываться.
Справка комментатора
1 сентября 1939 года германские вооружённые силы перешли границу Польши. Началась пока ещё не мировая война, а всего лишь германо-польская война. Несмотря на то что Англия и Франция провоцировали Польшу на войну с немцами вместо достижения с ними разумного компромисса, конфликт между Германией и Польшей был потенциально локальным. Скажем, к тому времени Япония вела активные боевые действия в Китае, ряд региональных конфликтов и острых ситуаций был тоже чреват многосторонней, то есть мировой войной, однако историки берут за точку отсчёта Второй мировой войны почему-то именно 1 сентября 1939 года. Более верно вести отсчёт от 3 сентября 1939 года, когда Германии объявили войну Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия и Индия (6 сентября к ним присоединился Южно-Африканский Союз, 10 сентября – Канада). То есть фактически конфликт глобализовала Британия, втянув в войну свои доминионы, а также другая колониальная держава – Франция.
Того характера боевых действий, который они реально приобрели в первые же дни войны, не мог представить себе никто, и прежде всего сами немцы. К 1939 году вермахт не имел даже того боевого опыта, который получила РККА в конфликтах 1929 года на КВЖД, 1938 года у озера Хасан и в 1939 году в Монголии на Халхин-Голе. «Испанский» опыт имели обоюдно как немцы, так и мы, однако у нас дополнительно имелся хотя и специфический, и небольшой, однако реальный китайский опыт.
И вот необстрелянная германская армия буквально громила поляков. Судьба войны и Польши была решена в какую-то неделю с небольшим.
РККА выступила «на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии» 17 сентября 1939 года. Пределы продвижения наших войск были оговорены заранее в Москве, при подписании советско-германского Пакта о ненападении. Однако сама демаркационная линия фактически соответствовала давней линии Керзона, которая была предложена как русско-польская граница Верховным советом Антанты на конференции в Спа (Бельгия) в 1920 году – как этнически обоснованная. То есть СССР не аннексировал польские территории, а возвращал в свой состав исконно наши земли, отторгнутые от России по Рижскому договору 1921 года.
В конце сентября 1939 года Риббентроп прибыл в Москву во второй и, увы, последний раз – для подписания германо-советского договора о дружбе и границе. 28 сентября 1939 года договор был подписан, а 29 сентября опубликован в «Правде».
Новая ситуация была для СССР и выгодна, и опасна в том смысле, что теперь прибалтийские республики, в зону границ которых выходила Германия, могли принять протекторат Германии и слишком усилить Германию на северо-западном фланге СССР. Поэтому СССР закрепил свои позиции заключением договоров о взаимной помощи с Эстонией (28 сентября 1939 года), Латвией (5 октября 1939 года) и Литвой (10 октября 1939 года). Забегая вперёд, можно сказать, что это не был шаг к советизации Прибалтики. Решительные действия СССР по возврату Прибалтики в состав СССР летом 1940 года были обусловлены откровенно прогерманскими (и одновременно – прозападными) настроениями высших кругов во всех трёх республиках.
Показательна в этом отношении запись от 25 октября 1939 года в дневнике Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Георгия Димитрова, который зафиксировал следующие слова Сталина: «Мы думаем, что в пактах взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран.
Но для этого нам надо выдержать, – строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность.
Мы не будем добиваться их советизирования.
Придет время, когда они сами это сделают!»
12 октября 1939 года Советское правительство предложило заключить договор о взаимной помощи также Финляндии, однако – уже на базе размена территориями так, чтобы граница была существенно отодвинута от Ленинграда (со старой советско-финской границы вторую нашу столицу могла обстреливать дальнобойная артиллерия).
Финны уклонились, сделав для СССР военный путь решения конфликта практически неизбежным. При этом Сталин понимал, что война с финнами и дружественные отношения с немцами ставит СССР в положение антагониста «демократического» Запада и США.
23/IX 39
Вернулся от Кобы[128] и вспомнил, что забыл о дружке[129], посоветоваться надо. Много за месяц мы закрутили. Пора разобраться, что к чему.
Так не пишешь, не пишешь, руки не доходят, крутишься и крутишься, поспать не успеешь, давай Лаврентий. Когда спать!
Хоршо (так в тексте. – С.К.) уже люди подобраны, крепкая помощь по всем линиям.
Война началась можно считать, мировая. Уже Австралия об’явила войну Германии. Как дальше пойдет пока непонятно.
С Польшей получилось как думали. Коба все тянул, не хотел, чтобы был повод назвать нас агрессорами. Мне сказал, следите так, чтобы в Варшаве только подумали, а я уже знал. Как только правительство перебежало в Румынию[130], так и мы пошли. Бардака было много, но хорошо что так получилось. Если бы воевать всерьез, было бы плохо.
Никто не думал, что Польша так рухнет. Все, Польши нет и может уже не будет, как было до империалистической войны. Посмотрим. А нам на заметку, что с немцами лучше до войны не доводить. Много крови будет, а зачем. Теперь можно без войны.
Будет много работы по прибалтам. И надо укреплять северные границы. Там можно ждать всякой поеб. ни от англичан. И финны могут. А до Ленинграда снаряд долетает. Коба уже распорядился провести операцию по Мурманску, но это оборона[131].
Надо думать о наступлении по нашей линии, Наркомвнудела.
Надо поговорить с Всеволодом[132]. Главное сейчас это Западная Украина.
3/XI 39
Мотался по операциям. Устал как собака и снова надо ехать. Ребята тоже устали, но держатся молодцом. Доложил Кобе. Надо представить эту группу к Наградам. И ещё одну. Не забыть сказать потом Серову[133]. А то он как себе, так дай, а надо и другим.
Комментарий Сергея Кремлёва
Запись от 3 ноября 1939 года интригует не только краткостью, но и затемнённым смыслом. Можно лишь предполагать, что стоит за ней. Не исключено, что точное знание могло бы дать изучение архивов НКВД, но, возможно, и это суть записи не прояснило бы, поскольку многие материалы по Берии после его смерти были уничтожены или сфабрикованы.
Судя по регистрационным записям в Журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина, Берия не появлялся в этом кабинете в период со 2 октября по 3 ноября 1939 года. Скорее всего, Берия в это время в Москве отсутствовал и был по горло занят организацией специальных операций в Западной Украине и Западной Белоруссии. Объективно задач, требующих внимания лично наркома, было там много, в том числе:
– изучение на местах новой динамично изменяющейся ситуации,
– ликвидация и подавление вооружённого националистического подполья, как украинско-белорусского, так и польского,
– «зачистка» новых территорий от нежелательных элементов,
– создание там органов НКВД (от милиции до госбезопасности) и организация контрразведки,
– организация приема, учета и фильтрации польских военнопленных, беженцев и т. п.
Отдельной задачей было изучение ситуации с так называемыми осадниками – бывшими военнослужащими-поляками. С декабря 1920 года польское правительство массово поселяло вдоль границы с УССР и БССР антисоветски настроенных осадников, предоставляя им 25 гектаров земли, сельскохозяйственный инвентарь и возможность нанимать батраков из местного населения.
Осадники были не просто польскими кулаками! Это были активные и хорошо подготовленные враги советской власти, способные эффективно вести с ней вооружённую борьбу. Поэтому их было необходимо в кратчайшие сроки переселить как можно дальше от новых границ СССР, и Л.П. Берия этой проблемой занимался. В феврале 1940 года он доложил Сталину о результатах операции по выселению из западных областей Украинской ССР и Белорусской ССР осадников и лесной стражи.
3 ноября Берия принял участие в совещании у Сталина в течение часа в узком составе: Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян, Жданов и Берия. Почти наверняка Берия говорил о положении на воссоединённых территориях, но не только – под конец совещания в кабинете появились нарком ВМФ Кузнецов и командующий Северным флотом Дрозд, и с этого момента, скорее всего, обсуждалась финская ситуация. Дело шло к войне с финнами, а им могли помочь англичане, так что вопрос обеспечения возможных морских операций был важен.
С 4 ноября по 14 ноября 1939 года Берия у Сталина снова не появлялся. Лишь 15 ноября он принял участие в совещании у Сталина вместе со Ждановым, Ворошиловым и другими, в том числе – с Куусиненом, деятелем Финской компартии, Коминтерна и ВКП(б). Последнее говорит само за себя: подготовка к войне с финнами вступила в завершающую фазу, чем присутствие Куусинена и объяснялось.
Затем Берия был у Сталина 19, 21 и дважды 22 ноября. 22 ноября вначале заседали ночью в узком составе: Сталин, Молотов, Ворошилов, Берия, Куусинен, а вечером прошло большое совещание в составе 26 человек.
Затем прошли совещания у Сталина с участием Берии 24, 25, 27, 28 и 29 ноября.
Надо особо отметить, что Берии порой инкриминируют организацию обстрела советской территории якобы финской, а на самом деле советской артиллерией в районе городка Майнила. Майнильский инцидент стал фактически casus belli (повод к войне. – С.К.). Но этот обстрел произошёл в 15.45 25 ноября 1939 года, а Берия с 20.50 до 24.00 24 ноября и с 17.35 до 20.00 25 ноября сидел у Сталина.
Вряд ли Берия – если бы Сталин решил создать повод для войны так – передоверил проведение деликатной операции кому-то другому. Но он физически не мог быть 25-го числа на границе. И это лишний раз косвенно подтверждает, что обстрел спровоцировали сами финны. Они вели себя осенью 1939 года крайне безрассудно и нагло. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с записями и фактологией московских переговоров Сталина с Паасикиви и Таннером в октябре-ноябре 1939 года.
30 ноября 1939 года начались военные действия в Финляндии. И Берия вновь «пропадает» с глаз Сталина до 10 декабря, появившись 10 декабря у Сталина посреди ночного совещания на 5 (пять!) минут.
Через день, опять в ночь с 11 на 12 декабря, Сталин принимает Берию уже с глазу на глаз, но разговор был недолгим – с 2.30 до 2.40. К тому времени советские войска прочно увязли в неудачах на финском фронте. Неизменно хорошо воевали только пограничники Берии. И, как я понимаю, Сталину надо было срочно понять – с чем мы столкнулись на этот раз, только лишь с извечной «расейской» расхлябанностью или с отрыжкой тех или иных заговоров, прежде всего заговора Тухачевского? Оперативно прояснить этот вопрос могло только ведомство Берии и лично сам Берия, который был опытным контрразведчиком. Возможно, он в этот период добрался и до Мурманска.
Какие-то длительные перемещения Л.П. Берии по территории СССР косвенно подтверждаются и записью в его дневнике от 14 декабря 1939 года.
С 12 декабря до конца года присутствие Берии на совещаниях у Сталина восстанавливается. Он принимает участие в них 14, 17, 19, 22, 25, 26, 28 и, наконец, 31 декабря 1939 года.
27/XI-39
Коба провел совещание. Сказал, завтра продолжим. Окончательно решается, как воевать с финнами. Мои ребята получили хорошие данные по финским укреплениям, Синицын[134] доложил прямо на совещании. Коба был доволен, я тоже. Утерли нос военной разведке.
14/XII-39
Покатался я по железным дорогам. Полоса отчуждения больше похоже (так в тексте. – С.К.) на полосу заселения. Сплошные шанхаи и нахаловки[135]. Бардак, надо сносить и переселять. Лазарь (Л.М. Каганович, нарком путей сообщения. – С.К.) поддерживает.
В Тбилиси ходатайствовали чтобы присвоить Закавказской Железной Дороге мое имя. Политбюро приняло Постановление, Коба поздравил[136].
Я говорю спасибо, но с железными дорогами бардак, нужны срочные меры. Коба говорит: «Везде нужны срочные меры». Но приняли решение по моей Записке с Лазарем[137].
Приятно, когда коллектив просит твое имя. Им больше отвественности (так в тексте. – С.К.), что не подведут товарища, и тебе больше ответственности, чтобы не подводил доверия. Город – это не то. Вот Николаю дали город, а теперь сняли[138]. Город – это не конкретно. А если Колхоз имени Берия или Институт имени Берия, то это другое. Теперь, дорогие товарищи, извольте работать или учиться так, чтобы мое имя не позорить, а то я откажусь.
В Киеве «Динамо» было имени Ежова. А ты к нему какое отношение имеешь? В Тбилиси «Динамо» имени Берия, так я его построил, ночами ходил по стройке.
С финнами пока воюем [плохо]. Под трибунал надо отдавать гов…ков. Миндальничает Коба.
Устал я. Год как Нарком, а как жизнь прожил.
19/XII-39
Через день Кобе 60 лет[139]. Интересно, доживу я до этих лет[140]? Вроде должен, не курю, пью мало, физкультуру не забываю сколько можно. Нервничаю много, но пока ничего, не жалуюсь.
Посмотрим.
1940 год
1/I-40
Новый Год начался. Первый раз встретил его в Кремле у Кобы[141]. Так матерились, даже Коба, что не заметили, как оказались в 1940 году. Армия обоср…лась и не хочет признать. Я их фактами, они упираются. Потом Коба не выдержал, сам стал ругаться, он так редко бывает. Клим побледнел, а Коба говорит, Лаврентий прав. Судить вас надо. Да где других возьмешь.
На войне бардак, а надо заканчивать дела по делу Николая[142]. И там надо и там надо. Думаю, главных мы почистили. Но как посмотришь на бардак на фронте, думаешь, а всех почистили или еще остались? Заср…нцы. Хреново, когда человек сам не знает, чего хочет. Потом кается, а что каятся (так в тексте. – С.К.). Пожалеть, он все равно будет продолжать, от себя не уйдешь. Лучше сразу.
Заканчиваем Положение об Архивах. Тоже большой бардак, пора навести порядок. Архив – это история. Потом придумать можно что хочешь, а хочешь правды, без архива не получишь. А у нас так: «А, бумажка». Нет, сегодня бумажка, а через сто лет документ. Беру архивы под себя и ставлю это дело крепко[143].
4/I-40
Ставим всерьез железнодорожное строительство в Наркомате. Подписал приказ об организации Главного Управления, все об’единяем в одно Управление. И до этого много строили, а теперь будем строить еще больше. Будем строить Вторые Пути и крепко оснащать. Станции само собой и надо будет нажать на Культбыт, на жилье и лечебные учреждения.
Будем строить новые гидростанции, расширим по каналам и водохранилищам. Надо принципиально перестроить ГУЛАГ, чтобы не было мешанины. Ты отвечаешь за это, и отвечай. А ты за то, так тоже отвечай. Без дураков. Сделал хорошо, наградим от души. Не сделал, извини, у нас и тюрьма есть. Или просто пошел к [чертовой] матери. Не путайся под ногами.
Комментарий Сергея Кремлёва
4 января 1940 года Берия подписал приказ по НКВД СССР № 0014 «О реорганизации руководства железнодорожным строительством НКВД СССР», по которому создавалось Главное управление железнодорожного строительства НКВД СССР (затем – Главное управление лагерей железнодорожного строительства, ГУЛЖДС). Начальником нового ГУ был назначен корпусной инженер Н.А. Френкель.
Но это было лишь начало большой реформы экономической деятельности НКВД СССР. 19 августа 1940 года Л.П. Берия подписал приказ № 001019 «О переустройстве ГУЛАГа НКВД СССР». В рамках этой реформы в сентябре 1940 года было, в частности, образовано Главное управление гидротехнического строительства НКВД СССР (Главгидрострой) во главе с Я.Д. Рапопортом. А в 1941 году в структуре НКВД СССР имелись, кроме ГУЛАГа, также ГУШОСДОР, ГУЛЖДС, Главгидрострой, Управление Особого строительства (Особстрой) и Дальстрой.
Приведу пункт 2 приказа НКВД СССР № 001159 от 13 сентября 1940 года об организации Главного управления гидротехнического строительства НКВД СССР:
«2. Возложить на ГЛАВГИДРОСТРОЙ НКВД руководство следующими строительствами: Волгострой, строительство Волго-Балтийского и Северо-Двинского водного пути, строительства ГЭС на р.р. Клязьме, Которосли, Костроме и Мсте, строительства №№ 200 (строительство военно-морской базы в Лужской губе под Ленинградом. – С.К.), 201 (дноуглубительные работы в нижнем течении р. Амур. – С.К.) и 213 (строительство порта Находка в Приморском крае. – С.К.), достройка Беломорского порта, а также работы, связанные с временной консервацией Куйбышевского и Соликамского гидроузлов».
Как видим, хотя строительная программа Главгидростроя НКВД СССР была впечатляющей, она охватывала лишь небольшую часть общегосударственных гидротехнических проектов, и иначе быть не могло. Заключённые в СССР действительно работали на стройках, а не клеили конверты, как, например, это делал в тюрьмах Её Величества посаженный туда советский разведчик Конон Молодый (Гордон Лонсдейл). Однако основу преобразования страны обеспечивал свободный труд, а не «рабский», как сейчас об этом рассказывают «продвинутые» «историки».
Также вопреки устоявшемуся мнению, в системе промышленных управлений НКВД работало много вольнонаёмных специалистов, а в звене специалистов с высшим и средним техническим образованием таких было большинство. Именно за счёт их высокой квалификации, хорошей (как правило) организации работ и высокой требовательности наркома, а не за счёт страха экономическая деятельность НКВД Берии была весьма успешной.
К слову, немного о смертности среди заключённых в 1940 году. Так, по Беломорско-Балтийскому ИТЛ она составила примерно 3,8 %; по Амурскому железнодорожному ИТЛ – 2,23 %; по Буреинскому ИТЛ – 2,39 %, по Южному ИТЛ – 1,01 %.
Для сравнения сообщу, что даже по официальным оценкам смертность в РФ в 2007 году находилась на уровне 1,4 %.
Без всякого ГУЛАГа.
Опять-таки для сравнения дам цифры смертности в некоторых странах мира на начало нового века: Чехия – 1,1 %, Греция – 0,95 %, Швеция – 0,9 %, Япония – 0,75 %, КНДР (якобы вымирающая по уверениям «демократов») – 0,55 %.
9/I-40
Николай заболел крупозным воспалением легких, надо перевести в госпиталь в Бутырку[144]. Его надо обязательно довести до процесса, а то скажут, уморили специально, чтобы не болтал языком на суде. Не пойму я Николая. Ты же хорошо начинал, много работал. Тебя заметили, выдвинули. Потом подцепили тебя поляки, хорошо. Ты или пойди и признайся, а если боишся (так в тексте. – С.К.), так шлепни себя, тоже выход, хоть и [плохой]. Нет, я лучше пить начну. А потом немцы на бабе подцепили, а он думает, а все равно я уже полякам информацию даю, можно и немцам.
И так каждый, кого раскручиваем. Всех подцепили, а они думали, что обойдется. Думали, хозяевами будут. Думали, а что, дело верное. Сталин ведет страну к гибели, кулака уничтожат, а сельское хозяйство не поднимут, начнется голод, забастовки. А мы тут как тут! Кобе по шапке и сами станем. Сволочи! Самый сволочной народ, если кто начинает шкурничать. Ты думаешь, что он свой, а он уже давно враг.
Вылечим Николая, и можно готовить процесс[145]. Все уже ясно, а все концы все равно не вытянешь. Крепко сидят. Ничего, сидят, сидят, когда-то вылезут.
Николай льет слезы. Поздно слезы лить, друг ситный. Товарищ Сталин слезам не верит. Он верит только в то, что ты сделал.
Серов и Цанава[146] заканчивают операцию по осадникам[147]. Скоро можно будет доложить Кобе. Когда враг открытый – проще. Его взял и куда надо. А когда скрытый, а его считаешь своим, плохо.
На фронте хреново.
«Процессы» были закрытыми, сообщения ни о них, ни о казни осуждённых не публиковались. И это тоже понятно. С одной стороны, те репрессии, которые были проведены НКВД Ежова, в основе своей были необходимы. С другой стороны, они действительно затронули немало невинных, что показал реабилитационный процесс 1939–1940 годов. Ежов был виновен в измене и заговоре, но политически широкая огласка его конца была нецелесообразна.
13/I-40
На фронте такой же бардак как и был. Что вверху, что внизу. Боец холодный голодный. Боеспособность низкая. Организации толком нет. Мне потоком идут донесения из Особых Отделов. Сразу докладываю Кобе. Он черный, не подходи. Клим то петушится, а то помалкивает. Я его давно предупреждал, вокруг подготовки Финской Операции было много болтовни. И так болтали, и по телефону, и в письмах. А вообще армейская система связи не (так в тексте. – С.К.) в жо…у. Засекречивания нет. Ушами хлопали, теперь расплачиваемся. Дураки! Коба правильно говорит: «Победа без связи – это полпобеды». Пока у нас ни полпобеды, ни [совсем] победы.
Но победа будет, куда деваться.
Кручусь по всем линиям.
Из Лондона англичане направляют к финнам поляков. Тоже еще то войско. А может за чужих будут воевать лучше чем за себя. У холуя всегда так[148].
С Куусиненом[149] ничего не получилось и не получится, даже если мы выправимся. Внутреннее положение у финнов крепкое. Вся агентура подтверждает. Тоже доложил Кобе. То Куусинен от него не выходил, а теперь вообще не появляется. Тоже деятель. Если ты сидишь в Москве, а не в подполье, так работай без дураков.
Я больше расчитываю (так в тексте. – С.К.) на свои диверсионные группы. Ребята работают хорошо, пригодился испанский опыт. Коба говорит, хоть твои не подвели, спасибо.
26/II-40
Наконец с финнами пошло. Первую полосу обороны армия прорвала, теперь будет прорывать вторую[150]. Пока все хорошо. Зато в Европе [плохо]. Единый фронт против нас они вряд ли выстроят, но такие мысли есть. Белогвардейцы рвутся помогать финнам, но и те боятся принимать, и Европа не хочет. Сейчас не хочет, завтра захочет. Надо спешить. Докладывал Кобе, что союзники готовят для финнов экспедиционный корпус. Пока дело у них с этим идет слабо, но лихая беда начало. Может заварится (так в тексте, возможно, надо «завариться»? – С.К.) каша. В Лондоне начинают думать о бомбардировании Баку. Вот куда метят. Ну это им [вряд ли]. Не дадим. И не посмеют. Если дело пойдет так, это война, а у них война с немцами. Получится, мы с Гитлером союзники. А это для них конец.
С немцами хорошо бы договориться, но вряд ли. Коба опасается, и Гитлер вряд ли захочет. А что тогда? Война? Не хотелось бы.
Постепенно у меня налаживается обычная работа. Людей в основном подобрал. По Разведке надо держать сразу несколько линий как главные.
Восточная линия тоже нужна. Гоминдан (правильно «Гоминьдан». – С.К.) окончательно рвет с Коммунистами и там тоже будет каша. Надо знать что к чему.
Поляки очухались и начинают организацию работы против нас. Это кроме украинских националистов. Эти тоже активизируются.
По Европе надо смотреть за англичанами в первую голову. И по Америке тоже. Там надо активизировать.
По немцам усилить разведку через границу. Пограничники дадут больше, чем из Берлина[151]. Надо проверять перекрестно. Коба не верит, что войны не будет, но думает, что немцы засели в Европе, им будет не до нас. Говорит, пусть капиталисты морду друг другу бьют, а мы посмотрим и армию укрепим.
Сейчас главное с финнами снова не обоср…ться, потом будет проще. Коба видит, что надо укрепить Армию и Промышленность. Есть еще вредительство и мы уже говорили с Кобой, надо подумать.
Комментарий Сергея Кремлёва
Здесь, скорее всего, имеется в виду совершенствование и расширение деятельности Главного экономического управления НКВД СССР (ГЭУ). Это было одной из выдающихся идей Берии и Сталина, которые сделали новое ГУ НКВД фактически контрольной структурой для получения объективной информации о положении в народном хозяйстве СССР. Партийные и хозяйственные руководители могли замазывать и приукрашивать действительность, а ГЭУ обязано было давать (и давало!) подлинную картину. Одновременно ГЭУ должно было выявлять и нейтрализовать сознательное вредительство в экономике и плохую организацию работы. Соответственно, в ГЭУ имелись отделы по промышленности, по оборонной промышленности, по сельскому хозяйству, по Гознаку и аффинажным заводам, по авиационной промышленности и по топливной промышленности.
В отличие от ГУЛАГа и промышленных ГУ НКВД СССР ГЭУ не вело хозяйственной деятельности, оно лишь контролировало её в масштабах всей страны. Безусловно, органы госбезопасности занимались этим всегда. Ещё 11 января 1923 года Коллегия ГПУ утвердила положение об Экономическом управлении ГПУ, задачами которого были, во-первых, «борьба с экономической контрреволюцией, экономическим шпионажем и преступлениями – должностными и хозяйственными», а во-вторых, «содействие экономическим Наркоматам в выявлении и устранении дефектов их работы».
Однако в ОГПУ и затем НКВД Ягоды эта сторона деятельности оказалась в загоне – Ягода был больше занят заговорами бонапартистского толка. Экономическое управление усохло до Экономического отдела (ЭКО) ГУГБ, а с приходом в НКВД Ежова даже ЭКО ГУГБ был расформирован.
Берия уже при первой реформе НКВД в конце 1938 года сразу же ввёл в новую структуру наркомата не просто управление, а Главное управление – ГЭУ. И теперь работа ГЭУ в НКВД Берии выходила на новый, более совершенный уровень. Для этого штат ГЭУ комплектовался не «звероподобными палачами с наганом на поясе», как это изображают сегодня, а, с одной стороны, квалифицированными и, с другой стороны, вполне политически надёжными кадрами. Технические эксперты ГЭУ теперь были способны не только вскрывать вредительство, халатность, низкую профессиональную квалификацию или слабую технологическую дисциплину в экономике, но и выдавать компетентные рекомендации по исправлению и улучшению ситуации.
Берия и до этого, благодаря опыту партийно-государственной работы в Закавказье и Грузии, обладал широким экономическим кругозором и умел быстро овладевать новыми предметами его заботы. Думаю, однако, что руководство в качестве наркома деятельностью ГЭУ окончательно сформировало Л.П. Берию как блестящего знатока проблем народного хозяйства и обусловило быстрое его привлечение Сталиным уже к руководству общегосударственным социалистическим строительством в качестве заместителя Председателя Совета народных комиссаров (СНК) СССР.
16/II-40
Подписал приказ по Дальстрою[152]. Есть Постановление ЦК и Совнаркома и можно работу решительно перестроить. В прошлом году у меня руки не дошли, план по золоту мы не выполнили[153], а то что по концетрату (так в тексте, но это явно описка. – С.К.) олова перевыполнили, это мало что значит. Абсолютный об’ем небольшой[154].
По золоту помешал большой паводок, но главное плохо организована работа и низкая механизация. И надо усилить геологоразведку. Все зависит, как организуешь. Попросить тоже надо уметь. Надо не с протянутой рукой, а обоснуй. Тогда тебе и дать можно. Снабжение тоже надо организовать.
8/III-40
Войну скоро закончим, это ладно, выправились. Военный Театр был сложным, так что учеба была хорошая, пусть военные и Коба разбираются. Наше дело предателей ловить, а не линии обороны прорывать и в армии порядок наводить. На бардак указали, а там выправляйте.
А все равно моим пограничникам пришлось повоевать изрядно, я так Климу и сказал при Кобе[155]. Дело Погранвойск границу охранять, а они за пехоту в атаку ходили. Это не дело. Клим смотрел кисло[156]. А Коба согласился. Я сказал, что за войну надо не только армию наградить. Наркомвнудел тоже повоевал. Сказал, готовьте, наградим[157].
Я уже старый человек, лысина уже, а не пойму. Почему люди не хотят работать, когда так много работы. Кто мешал Николаю работать, кто мешал Бухарину работать.
А почему вспомнились оба, сам не понял. А, они же оба Николаи Ивановичи[158]. Бухарин Анне[159] голову закрутил, старый […] и вообще был бабником. Не пожалел девчонку, сволочь. Ну черт с тобой, сам себя не пожалел, но девочку зачем, она же тебе в дочки годится. Ну ладно, не устоял, а зачем ты в заговор полез. Все думают что умные, что куда там Коба, я сам себе не хуже Кобы. И тоже сбивают, так уже не детей, а постарше. Сколько тот же Николай Иванович мозгов свернул молодым работникам. А потом их стрелять приходится[160]. Тоже академик нашелся, бабочек собирал[161].
А Троцкий. Этот и сейчас головы мутит. Сколько из-за него людей под расстрел пошло. А пишет, что Сталин кровавый палач.
Война показала, что у нас [тьма долбанутых], а героев и честных людей еще больше. Так если тебе власть дали, так ты опирайся на людей и сам будь человеком. Везде дела – только работай и работай. Было плохо, стало хорошо. Разве это плохо? Нет, ему надо чтобы он был главным, ему Коба не указ, мы сами можем. Евдокимов все уговаривал, кулака они уничтожат, а сельское хозяйство не поднимут. Говорил, надо сбросить Сталина.
А мы тебя сбросили, а село подняли. И страну подняли. Ну зачем они под ногами болтаются.
Власти хочется. Работать не умеют, языком болтают, а власть сдавать не хотят. И работать не хотят. А надо с утра до вечера, и ночь прихвати. Потому что дела много, а времени не хватает. Если бы все работали, то не было бы этого конфуза с финнами. Все было у нас сразу, одного не было, надежного руководства. Надо было готовиться, а они даже лыж не приготовили загодя.
Стрелять таких, так новые появятся. А что делать? Без новых людей не проживешь. Старое не переделаешь, надо на новое опираться.
Что-то меня на философию потянуло, хватит.
15/III-40
Коба говорит, надо активно включать разведчиков в операции по политическому зондажу. Говорит, теперь снова началась эпоха империалистических конфликтов и надо использовать в нашу пользу все противоречия. Вот они уже воюют друг против друга, слабо пока, но пусть это тянется. А мы будем укрепляться. А там посмотрим.
Говорит, что с финнами не получилось, потому что финны долго жили под шведами и научились национальному единству. Поэтому и в революцию не получилось советизировать Финляндию, и сейчас. Ленин пошел на признание независимости Финляндии, а Прибалтике независимость немцы обеспечили штыком. Теперь там марионетки. Они нам улыбаются сквозь зубы, им ближе немцы и англичане. Или американцы.
Потом говорит: «Нам надо подумать о Латвии, Эстонии и Литве. С ними проще, там уже наши войска. Пока трогать не надо, но надо держать руку на пульсе. Говорит, это, Лаврентий, по твоей линии. Мы должны знать, чем они дышат и куда смотрят. Надо не пропустить момент, когда нам надо действовать решительно».
Вздохнул, говорит: «Вот Ильич был мастер. Точно выбрал момент и ударил. А нам наука».
Я напомнил, что они друг с другом шушукаются. Литовцы в Берлин ездили, их военные совещаются[162]. Он говорит: «Я помню. Потому и говорю тебе, следите в оба. Чтобы мы имели точную картину».
Сижу думаю. Надо ориентировать Всеволода[163], Павла[164] и Фитина[165]. Пусть тоже думают и разрабатывают. Надо поговорить с Владимиром[166].
Немцы готовят весной наступление[167], а что им остается. Им надо что-то решать. Англичане собираются минировать прибрежную полосу вдоль Норвегии, так что Гитлеру надо шевелиться. Надо ждать событий. У нас пока тихо, но тоже есть подозрения. Из Польши залетел немецкий самолет. Вроде бы заблудился и неполадки в моторе. Может и так. Коба спрашивает: «Как, отпускать?»
Я говорю, экипаж отпустить, а самолет пусть сначала изучат, может что пригодится. Они ж сказали, что неполадки, так мы отремонтируем, а потом отдадим. Так и решили.
Коба спрашивает: «Случайно или не случайно?» Василевский[168] говорит, случайность. А Коба говорит: «Если случайность имеет политическую окраску, к ней не мешает присмотреться». И на меня смотрит.
Надо учесть[169].
18/III-40
Не успели разобраться с одним самолетом[170], залетела целая группа[171]. Вчера докладывал Кобе один. При мне вызвал Клима и Молотова. Случай серьезнее, то возвращали экипаж, а теперь есть один труп и наверное будет второй. Коба встревожен и я не пойму. Они что, собираются воевать с нами? Они что, дураки? Вряд ли.
20/III-40
Все, есть и второй труп[172]. Масленников[173] докладывает, что возникали вопросы с передачей трупов и подписанием акта о нарушении. Потом пограничный комиссар извинился и устно заявил, что больше таких нарушений со стороны Германии не будет. А вчера снова 5 самолетов нарушили на украинском участке границы[174]. Хренотень какая-то. И просто через границу прут нарушители, и на белорусском участке, и на украинском. Это надо обдумать.
25/III-40
Только что от Кобы. Обсуждали положение. Немцы активно нарушают нашу границу и самое тревожное, постоянно нарушают самолетами. Непонятно. По нашим данным немцы не собираются прекратить войну с союзниками и союзники не собираются прекратить войну с немцами. Значит весной или летом 1940 года надо ожидать активных действий, с одной стороны, или и тех и тех. Тогда Гитлеру опасно начинать войну с нами. А ведут они себя враждебно.
Непонятно. Воевать на два фронта только дураки напрашиваются. А если они Западный фронт закроют, договорятся? И финнов подключат. И потом пойдут на нас. А если и англичане пойдут на нас. И турки. А японцы добавят?
Коба ломает голову. Я сказал Кобе, что по данным пограничной разведки концентрации войск пока нет. Коба говорит, весна только началась, могут к лету перебросить. Так что смотрите в оба. Ведите разведку и глаз не спускайте. И на японской границе тоже.
Я сказал, что на японской границе обычные инциденты, как всегда, по мелочи. Сказал, что думаю, что немцы залетают все же непреднамеренно, граница новая и для них местность новая, сверху белой краской границу не покрасишь, потому и залетают.
Сидели Коба, Клим, Молотов и я. Решили, что дальше огонь по самолетам-нарушителям открывать не будем, будем заявлять протесты пограничным властям. Коба сказал, что если они нарушают так массово, то это они ищут провокации. А нам это ни к чему[175].
Потом подошли военные. Военные меня всегда выводят из себя. Не успели кончить войну, строят из себя стратегов. А что нос драть. Говорят, мы Войну выиграли. Вы её проср…ли, а уже потом выиграли. Раньше я с ними меньше дела имел, а за эти четыре месяца насмотрелся и наслушался. По картам ползают, товарищ Сталин, товарищ Сталин, а воевали [плохо].
Надо будет жестко приказать Всеволоду и Павлу[176], что с военной разведкой лишних шур-мур не вести. А то был как проходной двор, ИНО, Разведупр, те туда, эти сюда[177].
А даже укрепления разведать не смогли, наши ребята постарались, а Разведупр ворон ловил и сапоги чистил.
4/IV-40
Надо готовиться к обмену пленными. У нас финнов примерно 800 человек. По данным Особых Отделов у нас попало в плен до 5000 человек[178]. Это много. Умники из Генштаба хотят размещать в казармах в Новгороде, без конвоя. А там места мало. Куда их? А как вести фильтрацию. То что финны их обрабатывали, это ясно. И хорошо если финны. Там все поработали, они что, дураки? Пропускать такой случай. Тут даже американцы могли пристроиться.
Фильтрацию надо провести как следует. Буду просить Кобу, чтобы по возврате наших пленных размещать в Южский лагерь НКВД под Вязники. Для фильтрации. Лагерь большой, поместятся все. Проверим, кто достоин, отпустим, кто замарался, придется поработать на Колыме[179].
8/IV-40
Мы должны обеспечить новые линии ВЧ[180] в западные области на Украину и Белоруссию, а теперь еще надо на Выборг и к северу. Нужна надежная связь на Петрозаводск, в Сортвалу (так в тексте, надо «Сортавалу». – С.К.). Будем тянуть, новые заботы, но так лучше. Новые заботы потому что новые территории. Чем плохо?
18/IV-40
Военные как были долбо…бами так и остались. Масленников доложил, что они так и не отменили январский приказ[181] и нас не известили. Мы тут стараемся немцев не провоцировать, а они оставляют свой приказ в силе. А мы это и не знаем.
Они что, с немцами воевать захотели? Спасибо, уже с финнами повоевали. Если такие смелые, взяли бы и сами к немцам залетели в ответ пару раз. Пограничникам нельзя, а армия могла бы[182].
Японцы ведут обычные провокации, самолёты тоже залетают, но это не немцы. Немцы залетают постоянно. Каждый раз говорят, что заблудились. Большинство думаю правда. Но разведку тоже ведут, само собой.
Вообще на всей границе везде тревога. Венгры подбрасывают войска, литовцы тоже границу укрепляют. Даже финны идут на провокации.
В Европе тоже двинулось. Немцы из Норвегии не уйдут[183]. Хорошо то что они начали настоящую драку с англичанами, теперь на нас не пойдут.
26/IV-40
Коба поздравил с Указом[184], сказал, что Пограничников будет и дальше награждать, молодцы. Спрашивает, что, немцы все залетают? Я говорю, залетают. Уже и заплывают. Смеется: «Знаю»[185].
Говорит, это ничего когда одиночки залетают или заплывают по ошибке. Лишь бы по земле дивизиями не заходили. Потом спрашивает у Вячеслава: «Как товарищ Молотов, давно не жаловался товарищу Риббентропу на нарушения границы? Пора пожаловаться».
Спрашивает, как граница по всей протяженности? Доложил, что с Японией как всегда, на афганской границе постоянно боестолкновения с мелкими бандами, турки строят укрепления и тоже занимаются мелкими провокациями, на западной границе беспокоят повстанческие банды ОУН[186], литовцы ведут себя недружественно. А так как всегда, без особых происшествий.
Сказал: «Хорошо».
Потом добавил, мы тебе еще скоро заботы добавим, еще границы прирежем. Посмотрел на Вячеслава, спрашивает: Прирежем? Тот кивает.
Где прирежет? Понятно где[187].