Телохранительница Его Темнейшества (сборник) Арьяр Ирмата

– Это ведьмы, а не ангелы, – царица напоследок провела кончиками пальцев по его щеке: – Сиэн, ты должен навсегда покинуть мой дворец и надолго забыть дорогу в Серые Холмы.

– Ты прогоняешь меня, госпожа? – вскинулся демон. – Почему? В чем я провинился?

«Не ты, мальчик… Я. Только я».

– Ни в чем, милый. Просто вышло твое время. Тебя проводят в храм Лойт. Не бойся, богиня не причинит тебе вреда. Она поможет отвыкнуть от меня.

Юноша протянул руку – поймать кончик шелковой ткани, но через миг бессильно уронил: с царицей Серых Холмов не спорят даже демоны. Прошептал:

– Но я люблю тебя.

Царица резко отвернулась, пряча ставшие холодными глаза.

– Тебе это лишь кажется, мальчик.

– Лойт возьмет мою память о тебе, да? Но я не хочу ничего забывать!

– Ты не забудешь, – она обернулась в дверях купальни. – Богиня возьмет твою тоску, если она непритворна. Только и всего. Это такая малость.

«Не твоя любовь мне нужна. Та, которой не было и уже не будет…»

По ее беззвучному знаку вошли две стражницы. Черноволосый демон, не успев вспыхнуть гневом, судорожно прикрылся крыльями. Эльда в досаде закусила губу: только сейчас, предупрежденная суэнни, она осознала, как болезненно мерцают его глаза и потускнели крылья. Изменения еще слабы, но они есть. Если бы не Рагана, они могли стать необратимыми.

Уже не оглядываясь на оскорбленного ею демона, царица вошла в купальню. Дверь за ней плотно закрылась.

Рагана сидела в кресле-качалке и мирно вязала шарф, деловито посверкивая спицами. Вскинула блеклые голубые глаза на вошедшую царицу:

– Ну что, поняла теперь, деточка?

– Да. Я увидела, Раг. Спасибо, что заставила прозреть.

– Прозреть! – фыркнула ведьма. – Стала бы я утруждать себя такой дальней дорогой ради здоровья твоих мальчиков. Ты знаешь, что на твою возню с этим демоненком сейчас Лойт смотрела, а ты даже не почуяла?

– Я привыкла, она часто приходит, хотя я уже давно не ее жрица, – Эльда, пожав плечами, скинула покрывало и окунулась в теплую воду бассейна.

– А то, что на тебя и твоя дочь смотрела, тоже в порядке вещей?

– Что-о?! – вспыхнула Эльда, покраснев. – Лика? Вот негодяйка! Но как?

– Лойт открыла.

– Зачем?

– Точнее, богиня не ей открыла. Твоя девочка «лунный мост» умудрилась выстроить без помощи вашей верховной. И вместе с Аэликой на него ступил еще один тип… – суэнни хитро прищурилась. – Возьмись-ка за поручень, солнышко, а то утонешь ненароком.

Присмиревшая царица, как послушная девочка, подплыла к поручням лесенки, уцепилась. Ведьма довольно кивнула:

– Так-то лучше. Ну, слушай. Не знаю, как такое стало возможно, но сегодня Лойт показала твои постельные забавы… повелителю Сатарфу.

От бешеного вопля Эльды всколыхнулась вода бассейна и задребезжали стекла в оконных рамах. Под хитрым прищуром старушки пальцы царицы соскользнули с поручня, и Эльда, потеряв опору, ушла под воду, но тут же вынырнула и закашлялась.

– Глотнула водицы? Вот и хорошо, успокойся уже, – пробормотала Рагана. Закончив вязать ряд, перевернула рукоделие и снова замелькала спицами. – Но, дорогая моя, ты же понимаешь… ради того, чтобы сообщить тебе о невольных свидетелях твоих утех, я и пальцем не пошевелила бы.

Царица выбралась из бассейна, легла в изнеможении на брошенное прямо на мраморный пол покрывало и уткнулась в ладони. Ее плечи мелко подрагивали.

– Что же еще, Раг?

Ведьма обмотала недовязанный шарф вокруг клубка, воткнула в него спицу и убрала рукоделие в карман передника.

– Не догадываешься? Ты опять подошла к самой грани.

– Но ведь уже десять лет не было приступов, – прошептала Эльда. – И сейчас ничего похожего…

– Что, совсем ничего?

– Но ведь это был сон, просто сон, Раг.

– Не лги себе, – строго взглянула суэнни. – Простой сон не бросил бы тебя вплотную к гинье. Если бы я тебя сейчас не остановила да лунная богиня случайно не обратила к тебе глаза и сердца любящих тебя, ты бы сорвалась и высосала этого мальчишку. И все. Не было бы уже моей девочки Эльды. Так что же, моя милая, довело тебя до такого гнева, что ты начала терять разум?

– Сон. Мне приснилось, что эта сволочь… этот темный гад Сатарф… Он целовал мою дочь! Мою Аэлику! Этот мерзавец! – прошипела Эльда, поднявшись, как пружина, одним движением. Ее глаза зажглись яростью, кулаки сжались.

– А ну, цыц! – прикрикнула Раг, выхватив вязальную спицу и направив в тяжело вздымающуюся грудь царицы. – Не дури, девочка. Что тут страшного?

– Ты прекрасно понимаешь что! Только не Сатарф! Ты забыла, что владыки Темного Трона хуже инкубов?

– Ревнуешь? – сощурилась старуха.

– Нет! – Эльда прыгнула в бассейн, окатив суэнни фонтаном брызг.

Седая ведьма крутанула в пальцах спицу, и на ее серый выцветший плащ не попало ни капли.

– Остынь, – нахмурилась она. – И пойми наконец, что у тебя только одно лекарство. Только одно спасение, чтобы не превратиться в тварь. И твои бесчисленные мальчики, и даже отец Аэлики его не заменят. Когда-нибудь я не успею прийти к тебе вовремя, Эльда. И ты знаешь, что будет, если опоздаю. Будет жаль, если Серые Холмы лишатся царицы.

– И пусть! – вынырнула Эльда, расслышав ее голос даже под водой. Еще бы. Суэнни способна шептать в сердце. – Трон надолго не опустеет. Придет другая избранная.

– Но она не заменит Аэлике мать.

– Запрещенный прием, Раг, – Эльда подплыла, ухватилась за бортик. На мокром лице среди капелек потерялись слезы. – Разве я смогла стать моей девочке хорошей матерью? Я отдалила ее почти сразу после рождения. Боялась, что она пострадает первой, если я… Зачем ты напоминаешь, суэнни?

– Затем, что твоя гордыня до сих пор больше любви.

– Нет. Давно уже нет гордыни. Восемнадцать лет ты меня мучаешь, Раг. Ты же знаешь, это ничего не изменит. То, что происходит с лунной девой, однажды раскрывшей сердце настежь и отвергнутой, – необратимо. Полугинья – вот кто я с тех пор. Полутварь. Наша встреча лишь ускорит мое превращение. И я убью его, мне хватит сил. И ты не успеешь остановить.

Старуха, вздохнув, присела на корточки, погладила мокрые волосы царицы, убрала с ее лба налипшие пряди.

– Бедная моя… Знаю. Все знаю… Если когда-нибудь это случится, я постараюсь успеть.

С этими словами суэнни исчезла.

Эльда зябко повела плечами, ощутив, как близко, снова слишком близко подошла к смерти. «Нужна какая-то разрядка, иначе я сорвусь». Она зло хлопнула ладонью по бортику. А как только вылезла из воды, к ней подбежали служанки с полотенцами и одеяниями.

Затем царица кликнула стражниц.

– У нас намечается сегодня ночью какая-нибудь облава, Берра? – спросила она у старшей, высокой рыжеволосой девушки.

– Ничего интересного, госпожа. Мелкие бандиты остались, остальных повывели.

– Что, и упыри тут у нас не пробегали? Призраки не шастают по девичьим спальням? Баньши помалкивают в тряпочку? Или Серые Пределы иссякли на кошмары?

– Мы еще не вышли на их логова. Как только…

– И ни светлые, ни темные не лезут? – Эльда скептически подняла бровь.

– Только по торговым делам или одиночные проникновения, да и те – незаконные поездки к осевшим здесь родственникам.

– А контрабандисты? Неужели смирились с убытками?

– Основные ниточки давно обрезаны, но оборотни никак не угомонятся…

Царица с предвкушением улыбнулась:

– Берра, мы не можем позволить ни одному мохнатому клопу присосаться к нашей транзитной торговле между Тьмой и Светом. Я лично ими займусь.

Тем же вечером в трактир «Шаловливый призрак» на окраине столицы Серых Холмов вошла темноволосая, стройная, но явно бедствующая наемница не первой молодости. Потертая куртка в шипастых заклепках – явно с чужого плеча, дохленький меч на поясе, заляпанные грязью сапоги с ботфортами до середины бедра.

Зато эффектно вошла – выбив щеколду на закрытой в столь поздний час дубовой двери.

– С каких это пор кабаки закрывают перед честными посетителями, у которых в горле пересохло? И это – в горячую ночную пору! – женщина, уперев кулаки в бока, оглядела с порога нахальными глазищами обомлевшую от вторжения публику. Шагнула вперед, покачивая бедрами. – Хозяин, вина! И закусь какую-нибудь, а то я за этими столами ничего аппетитного не вижу.

Публика, состоявшая из полутора десятка клыкастых и заросших бородами мужчин, быстро пришла в себя и пялилась уже плотоядно.

Одинокая пьяная дура.

Наверняка наемница из низших демониц, судя по наглости, смоляным кудрям, неувядающему смазливому личику и отсутствию крыльев. Будь у нее крылья, не заляпалась бы она так грязью, словно только что в канаве валялась. Значит, и особой силы у нахалки нет, кроме чахлых бабьих мышц. Такие самоуверенные девахи частенько сопровождали торговые караваны из Тархареша.

Ну как тут устоять и не позабавиться?

– Ха, заходи, красотка! – раздались хохотки. – Тебя нам очень не хватало!

Хозяин, усмехнувшись, сделал знак вышибале, тот по-кошачьи бесшумно метнулся за спиной гостьи к входу и аккуратно, не издав ни шороха, прикрыл дверь и вместо выбитой щеколды вложил толстенный брус в скобы.

Между тем трактирщик взял бутылку, кружку и отвлек посетительницу:

– Госпожа, позвольте исправить мою ошибку и угостить такую красавицу за счет заведения. Какой столик прикажете накрыть?

– Вон тот! – наемница сжатым кулаком в перчатке показала на самый большой стол, за которым и устроилась бородатая компания.

На отскобленных до белизны грубых досках столешницы между тарелок с сочной дичью (настолько непрожаренной, что сочилась кровью) лежали путевые карты, придавленные высыпанными из кошелей холмиками золота. Сами кошели были сдвинуты к краю стола.

Банда делила добычу, и любому стало бы ясно, что посторонний свидетель живым не выйдет.

Любому. Но не этой дуре. Золота, казалось, она не замечала.

Подойдя и пьяно качнувшись, наемница ухватилась за край стола рядом с крупным мужчиной, заросшим серой с проседью бородой и с такой же седой гривой, втянула воздух и брезгливо поморщилась:

– Эй, хозяин! Вымети отсюда мусор, объедки и собачек, – и, оттолкнувшись, будто случайно сгребла лежавшую перед Седым карту, испещренную метками. – Не люблю, когда псиной воняет!

Мужики взревели, поднимаясь и опрокидывая на пол табуреты, выпустили когти длиной с добрые кинжалы, но вдруг замерли, посверкивая налитыми кровью глазами. Их главарь, безошибочно выбранный гостьей для начала драки, остановил их жестом, а второй рукой схватил женщину за плечо.

– Ты! А ну, положь карту на место, пока тебя не порвали!

И выметнул лапу к ее горлу.

Но тут случилось невозможное: неуловимым движением наемница вывернулась. На миг показалось, что ее тело замерцало лунным светом, даже темные кудри засветились молочным сиянием, и демоница вытекла туманом из стальной хватки. Седой моргнул, раскрыв рот, а она уже отпрыгнула и, сунув карту за пазуху, тут же выхватила меч. Оскалилась в улыбке:

– А ты забери у меня, песик!

На нее ринулись со всех сторон. Трактирщик отвернулся: еще миг, и мокрого места от сумасшедшей не останется. Но Седой гаркнул:

– Назад!

Стая – а это уже была действительно наполовину трансформировавшаяся стая оборотней – отхлынула, недовольно клацая клыками.

Главарь грузно опустился на колени перед удивленной наемницей, склонил голову.

– Прости, царица. Не признал сразу. Отдаю мою жизнь и жизнь моей стаи в твои милосердные руки, великая сельо.

В гробовой тишине грохнулась об пол бутылка, выскользнувшая из вспотевших рук трактирщика, и разлетелась вдребезги.

Ноздри воительницы в бешенстве раздулись, она махнула мечом, пропоров кожаный колет на оборотне.

– Сражайся, трус!

Седой мотнул головой:

– Нет. И никто из моих волков не поднимет оружие против тебя.

Оборотни, переглянувшись, с хмурыми мордами встали на колени по примеру вожака. Кроме одного черноволосого верзилы.

– Дерьмовая задница Тьмы! – Эльда обрушила клинок на ни в чем не повинный стол. Доски хрястнули, с тарелок брызнули в стороны ошметки пищи, покатились по полу монеты. – Встать!

Оборотни вскочили, но за оружие не взялись.

– Почему ты так легко сдался, Седой? – Эльда выместила гнев на табурете. – Почему? Вас полтора десятка, ты мог прорваться!

– Я не хочу давать тебе повод для облавы на моих сородичей.

– Судя по отметкам на твоей карте, ты действовал с размахом. Разве это не повод?

– За мои дела ты можешь судить только меня и мою стаю. А подними я на тебя руку – и мне не жить, и в Серых Пределах не останется ни одного из наших. Не ты изгонишь, так мать Лойт и ее девы.

– И здесь невезуха! Берра! – тоскливо и негромко позвала царица. – Вяжи их. Эти сволочи сдались без боя!

Дверь, запертая на массивный брус, вылетела второй раз за ночь, на этот раз фатально сорванная с петель. В помещение ворвался отряд стражниц, и сразу стало тесно.

– Ломать-то зачем, – пятясь, проворчал трактирщик.

– Да, зачем? Никто и не сопротивляется, тьфу, – зло поддакнул ему молодой, но уже заматеревший зеленоглазый оборотень, так и не вставший на колени, и смачно сплюнул.

Хозяин покосился:

– А гадить тут тоже не просили!

Эльда резко обернулась к зеленоглазому:

– Вот я тоже думаю, что за мужичье нынче такое дохлое? Даже свирепые на словах оборотни, и те хвосты поджали!

У молодчика вырвалось рычание, поднялась верхняя губа, обнажив крепкие клыки:

– Да будь я вожаком, я бы уже растянул тебя на столе!

Эльда расхохоталась:

– Какая жалость, что ты не вожак! Сразись с ним да возьми власть в стае. А потом и мы с тобой с мечами попляшем. И тогда посмотрим, кто из нас растянутым на стол ляжет. Так, девочки? – оглянулась она на ухмылявшихся девиц, замерших с обнаженными клинками.

Главарь лениво улыбнулся ретивому оборотню:

– Весной я уже надрал тебе задницу, Хасер, а тебе все неймется? Но отчего ж не позабавить девушек… Только за зрелища да забавы владыки не гнушаются деньги платить…

Царица любовно провела кончиками пальцев по рунам на клинке.

– Платить? Ты уже взял тайком больше, чем дозволено, – она кивнула на рассыпанные на полу монеты, за которыми так никто и не нагнулся. – А ворам я поблажек не даю. Воры, залезшие в мой карман, по нашим законам на первый раз лишаются левой руки. Но, так и быть, я смягчу вам наказание. Скажем, заменю его на год службы.

– Согласен, – поклонился вожак.

– Но учтите оба, – царица вплотную подошла к зеленоглазому молодчику, глянула в лицо, для чего ей пришлось задрать голову. – Победитель бьется со мной. И, если проиграет, службу ваша стая будет нести не мне, а богине Лойт. Я оставлю себе лишь вожака. В качестве коврика для ног.

– Надеешься, что драка с Седым меня вымотает? – самоуверенно спросил возвышавшийся на голову парень. – На тебя моих сил еще хватит. И чем ты расплатишься, если проиграешь?

– Ты свою мечту уже озвучил, вот и исполнится, – усмехнулась Эльда и, подняв руку, намотала на палец прядь его иссиня-черных жестких волос и потянула к себе. Когда оборотень вынужденно склонил голову, царица, чуть приподнявшись на цыпочки, шепнула ему на ухо: – Но побрейся сначала, мохнатик, у меня там очень нежная кожа, а я ужасно боюсь щекотки.

Хасер и опомниться не успел, как эта венценосная зараза, отступив, медленно провела ладонью по своему бедру и подмигнула. У него мгновенно пересохли губы и так участился пульс, что вздулись вены на обнаженных руках.

Облизнув губы, оборотень прохрипел:

– Ты просто самка, как все бабы. А слабая самка нуждается в сильном мужчине.

– Уж не в таком ли восхитительно глупом самце, как ты? Весь твой мозг уместится на кончике твоего пальца, – рассмеявшись, Эльда потеряла интерес к окончательно рассвирепевшему молодчику, отошла.

Старшая стражница Берра втихаря потерла руки, подмигнула подругам:

– Ну что, девочки, делаем ставки?

– Не на кого ставить, сестра, – процедила одна из стражниц. – Один – старый кобель, другой – тупой…

Трактирщик, со скорбным лицом наблюдавший за тем, как стражницы сгребают с пола вещественные доказательства, а оборотни расчищают помещение для поединка, взмолился:

– Прошу вас, уважаемые, вы же меня разорите, разнесете тут все. На заднем дворе у меня просторно, удобно. А дождик совсем махонький… Я и факелы вам вынесу, ежели темно покажется…

– А зачем беречь эту халупу? – выгнула бровь царица. – За укрывательство, покровительство контрабандистам и покушение на мое здоровье полагается казнь. Или ты думал, я не почую, что за дармовое вино ты мне предлагал? Что ж ты так поспешно разбил подарочек за счет заведения? Со снотворным, судя по запаху. Берра, трактир сжечь. После того, как мы тут повеселимся…

Взвывшего хозяина мгновенно скрутили две хрупкие на вид девушки.

– Я ж как лучше хотел, – запричитал он. – Ворвалась одна-одинешенька… Жаль тебя стало. Я ж не знал, что ты… Хотел, чтоб сомлела и боли не чувствовала, когда эти звери накинутся…

Эльда сделала знак, и стражницы, уводившие арестованного, остановились.

– Пожалел, значит, глупую путницу, добрый человек… – прищурилась она. – И вино отравленное под рукой наготове держал… Для одиноких девушек, надо полагать. В допросную его, Берра. Ну-с, а вы чего ждете, собачки? – повернулась она к оборотням. – Будет сегодня драка или нет? Неужто смиритесь, что ваш вожак так легко сдался – то ли из мудрости, то ли из трусости?

Не успела она договорить, как зеленоглазый оборотень, полностью трансформировавшись, черным клыкасто-когтистым вихрем ринулся на вожака.

Схватка была стремительной. Седому не хватило нескольких мгновений перекинуться – лишь когти выставил, но в его человеческом обличье они достигали всего половину длины когтей молодого соперника.

Буйная сила и взыгравшая кровь Хасера попросту смели старого вожака. Седой мог противопоставить лишь опыт и холодный разум. И проиграл. Рухнул на пол уродливой грудой полупреображенной плоти, зажав мохнатой рукой пропоротый когтями живот. Победитель торжествующе взревел при гробовом молчании стаи.

Трое оборотней оттащили едва дышавшего Седого.

– Ты нарушил закон схватки, Хасер! – выкрикнул кто-то.

– Ты не дал ему перекинуться! – поддакнули ему.

И, опомнившись, зарычали уже все:

– Убийца, мы не хотим тебя!

Один из недовольных исходом схватки, издав боевой клич, рванулся в бой. Прыжок, и оба покатились по полу, разнося мебель в щепки. Девушки едва успевали отскакивать от сцепившихся зверей. Летели клочки черной и рыжей шерсти, брызгала кровь.

Но и этот бой оказался слишком короток, по мнению Эльды.

Черный волчара вошел в раж, недавняя победа его пьянила, а рыжий щенок, осмелившийся бросить ему вызов, и в обращенном виде был на голову ниже Хасера. Уже через полминуты черный взял соперника в захват и скрутил, раздался мерзкий хруст позвонков, и рыжий зверь безвольно обмяк в лапах черного. С ревом швырнув переломанного врага о стену, звероподобное чудовище развернулось, уставившись в немигающие глаза царицы.

В руках Эльды уже сверкал меч.

– Когти у тебя грязноваты, мохнатик. Неприлично к дамам с такими подходить. Не хочешь постричь?

Оборотень демонстративно облизнул клыки и, не торопясь, желая растянуть удовольствие, шагнул к насмешливо улыбавшейся женщине.

Тоненькая фигурка царицы казалась песчинкой перед черной, обросшей шерстью горой. Гора растопырила пальцы и вытянула правую лапу.

Неуловимое движение меча, и два пальца оборотня остались без когтей.

– Ты должен гордиться, Хасер, – рассмеялась Эльда, подныривая под лапу и в развороте сняв пару когтей еще и с левой конечности противника. – Сама царица Серых Холмов занялась твоим маникюром.

Взревев, зверь развернулся, махнул когтями перед ее лицом. Эльда успела отпрыгнуть. На пол со стукотком свалились еще три когтя.

– Теперь дай мне снова левую лапку, песик, – нежно проворковала царица, выпорхнув слева, пока разъяренный оборотень разворачивался направо. – Вот так, молодец.

Вжик-вжик. Наблюдавшие зрители, жавшиеся к стеночкам, едва успевали прикрываться от костяного крошева: Эльда срезала звериные когти по кусочкам.

Хасер крутился вокруг себя, махал лапами, как медведь, пытающийся поймать назойливую муху. Оставшись без когтей, он решил загнать мельтешившую ведьму в угол. Не тут-то было. Эльда с легкостью уворачивалась, подныривала, успевала обежать вокруг массивной неповоротливой фигуры:

– Я тут, мохнатик. Не туда смотришь… Теперь тебя надо побрить… За мной, собачка! – воительница выбежала по выломанной двери наружу.

Оборотень, сочтя, что добыча струсила, воспрянул духом и с ревом бросился следом. Публика тоже не захотела остаться без зрелищ и ломанулась за ними.

И пошла потеха.

Эльда все больше напоминала пляшущий вихрь лунного света. Она щекотала зверя то справа, то слева кончиком меча, оставляя проплешины в густой звериной шкуре. Клочки шерсти кружились на ветру, как черный снег. Вскоре Хасер стал полосатым, словно снежный тигр, но не сумел даже задеть лунный сполох.

– Хватит, поплясали, – внезапно остановилась Эльда, в один миг вложив меч в ножны и выхватив заткнутый за пояс кнут.

Уже ничего не соображающий от ярости Хасер налетел на замершую фигурку. Эльда хлестнула его кнутом по морде, одновременно уходя в сторону. Еще взмах. Воздух со свистом рассекла зыбкая нить света, обвилась вокруг шеи зверя. Рывок – и Хасер, хрипя и схватившись за горло, упал на колени.

– Жжет! Пощади, царица! – еле выдавил он.

– Ах, все-таки уже царица, а не самка? Пощады запросил? – презрительно искривились ее губы. – Ты двоих из своей стаи не пощадил. Ни старого, ни малого. Мне известны ваши обычаи: достаточно положить соперника, но не убивать. Я пощажу тебя, если хоть кто-то из стаи за тебя попросит, – она подняла взгляд на молчавших оборотней. Пауза была красноречивой. – Вот видишь, Хасер, они не хотят твоей жизни. И мне ты не годишься даже в качестве плешивого коврика. Пусть сама Лойт посмотрит в твое сердце и решит, достоин ли ты пощады.

Она поддернула кнут особым движением, и петля развязалась. Но оборотень не смог встать. Из его горла вырвался клокочущий вой, тут же захлебнувшийся. Через миг полуволк упал с остекленевшими глазами, в которых застыла дикая смесь страха и звериной ненависти. Стая с облегчением вздохнула, что не укрылось от царицы.

Отвернувшись, Эльда приказала старшей стражнице:

– Берра, этих всех отвести в храм Лойт. Богиня решит их судьбу. Их семьи не трогать, пусть живут. Совсем нищих пристроить к работе.

– А Седого куда? Он, может быть, еще жив. Оборотни живучи.

– А он до сих пор не в лечебнице? – сверкнули очи Эльды, и две стражницы опрометью бросились в трактир.

– Госпожа! – возмутился один из оборотней, тоже далеко не первой молодости волк с седеющей рыжеватой гривой. – Зачем сразу к богине? По нашим обычаям, теперь ты – наш вожак. И только твое слово для нас теперь закон.

– У меня нет псарни. И строить ее ради вас я не собираюсь. Да и зачем вы мне? Для моей охоты ни псы, ни волки не нужны.

– Мы знаем тайные тропы и можем провести в обе стороны от Серых Пределов: и в страну светлых, и к трону темных, – вкрадчиво сообщил тот же оборотень. – Так, что ни один страж не заметит.

– Я теперь тоже знаю ваши тропы. У меня ваша карта.

– Она зашифрована, великая. Места баз вовсе не там, где на карте стоят значки. И тропы не там. Если не знать ключи к карте, попадешь прямиком на заставы стражей или в логова сумеречных тварей.

Эльда, вытащив карту, развернула и брови ее изумленно выгнулись:

– Ты хочешь сказать…

– Меня зовут Шуа, госпожа.

– Подойди, Шуа. Ты хочешь сказать, что это все не ваши базы контрабандистов, а ловушки? Вот эта отметка в болотах под самой моей столицей что означает?

Оборотень приблизился, глянул.

– Логово хиссы. Тварь еще совсем молодая. Один из наших вчера случайно наткнулся. Погиб, но успел предупредить. Его жена услышала предсмертный вой и поняла, что случилось.

Даже в слабом лунном свете было заметно, как побледнела Эльда. А старшая стражница Берра присвистнула, переглянувшись с подчиненными.

– Выходим в рейд вместе, Шуа, – царица свернула карту. – Как только своих похороните. Покажешь мне это логово. И будешь старшим в стае после меня, пока не поправится Седой. Если вы сумеете быть мне полезными, Лойт подождет.

«По крайней мере, пока не вернется с задания моя Лика», – решила царица. Если придется идти к ее девочке на выручку, оборотни пригодятся.