Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина Сарычев Анатолий
— Я не успею попить чая! Осталось всего десять минут до прибытия машины! — попробовал остановить военврача Федоров.
— Я вам сейчас кофе сделаю в дорогу! — пообещал Каналов, доставая из сумки металлический термос.
Выглянув в окно, военврач скривился и покачал головой. Федоров тоже хотел подойти к окну, но передумав, собрал со стола два толстых куска белого хлеба, остатки колбасы и положил в бумажный пакет.
Чайник тем временем закипел, пустив из носика ясно видимую струю белого пара. Военврач снял чайник с горелки, налил немного кипятка в термос и прополоскал его. Засыпал в термос три ложки темно-коричневого порошка, потом шесть ложек сахара и доверху долил кипятком. По комнате поплыл пряный аромат свежего кофе. Федоров хорошо помнил этот аромат по кофейне Владика.
— Нельзя после бессонной ночи тащить водолазов на спуски! Но ничего не поделаешь — война! — со вздохом сожаления выдал военврач, вставляя в термос пробку и завинчивая две металлические крышки: одну на вторую.
«Крышки можно использовать как стаканы и из них пить!» — сообразил Федоров, незаметно кладя в карман шинели стограммовый пузырек со спиртом.
В дверь заскочил Купцов и, забрав из рук Федорова вещмешок, поторопил:
— Быстрее выходи! Политрук рвет и мечет!
— Остальная группа здорово вмазала? — хмыкнул военврач, пристально смотря на Федорова.
— Терпимо. Под воду идти не стоит, а на поверхности сойдет, — пояснил Федоров, понимая, что в таком сложном деле, как работа под водой, особенно в зимних условиях, для руководителя погружений нужна полная ясность в обстановке и мелочей не бывает.
— Вам после погружений положен отдых! — заметил Каналов, вертя в руках керамическую кружку.
— После ночной работы нам тоже не мешало бы отдохнуть! — успел отпарировать Федоров, одновременно надевая шинель и вертя в руках шапку-ушанку.
Федоров открыл рот, собираясь продолжить дискуссию, как в комнату ворвался разъяренный политрук и с ходу заорал:
— Главстаршина! Марш в машину!
Федоров поднял голову на военврача[92], ожидая его реакции.
— Идите в машину, главстаршина! — после пятисекундной паузы разрешил Каналов, величаво кивнув головой.
— Вы пьянствуете с рядовым составом, товарищ военврач! — громко заорал политрук, не успел Федоров закрыть дверь комнаты.
— Держите себя в руках, старшина![93] Вы разговариваете со старшим офицером! — не преминул уколоть Каналов, который, если было надо, мог становиться весьма чопорным и неприступным.
— У меня важное задание командования! — моментально снизил тон политрук.
Федорова взяли под руку, и голос майора Иванова вкрадчиво заметил:
— Подслушивать нехорошо, старшина! И даже смертельно опасно! — напомнил Иванов, подталкивая Федорова к выходу.
Едва только Федоров открыл входную дверь, как сильный, колючий ветер ударил в лицо, моментально вызвав слезы. Федоров натянул шапку на голову и мгновенно завязал завязки под подбородком, мимолетно подумав:
«Как хорошо было сидеть в комнате и пить горячий чай! Черт бы побрал этого Маценко с его заданием! Никакой жалости к главному старшине, всю ночь, как вол прокладывающему ледовую дорогу! Надо было выпить водки, и тогда никуда не надо было бы ехать!»
В метре от входной двери казармы стояла открытая полуторка с работающим мотором. В кузове занесенного снегом автомобиля сидел, одетый в ямщицкий тулуп, Купцов, натянув капюшон на голову.
Увидев Федорова, напарник привстал и призывно махнул рукой.
«Сейчас сяду в машину, закутаюсь в тулуп и лягу спать!» — решил Федоров, перемахивая через обледенелый борт.
Встав во весь рост, для того чтобы надеть ямщицкий тулуп с капюшоном, Федоров внимательно огляделся.
В пятидесяти метрах от здания, приткнувшись к правой обочине узкой дороги, стояла занесенная снегом черная «Эмка», из выхлопной трубы которой вился сизый дым.
«Долго Иванов стоит под дверью! Видно, у политрука и военврача интересный разговор!» — мысленно покачал головой Федоров, встряхивая весь занесенный снегом тулуп.
Снежный заряд кинул в лицо огромную кучу снега, сразу превратив Федорова в Деда Мороза.
— Я сейчас! — громко крикнул Федоров, снова перепрыгивая через борт полуторки.
Заскочив в здание, обнаружил стоящего перед дверью дневального в зеленой телогрейке.
— Сметка есть? — спросил Федоров, останавливаясь перед щуплым солдатиком.
— Все есть! — весело ответил солдат, вытаскивая из-за стула большой веник, связанный из тонких зеленых веток.
Встряхнув тулуп от снега, Федоров положил его на тумбочку дневального, который споро стал очищать шинель и брюки старшины от налипшего слоя снега, укоризненно качая головой.
— Что тебе не нравится? — недовольно спросил Федоров, смотря на огромную кучу снега в коридоре.
— Обувка у тебя не по сезону! — хмыкнул дневальный, вручая Федорову веник на длинной ручке.
— Как прикажешь, начальник! — согласился Федоров, беря в руки предложенный инструмент.
Обнаружив в углу большую снежную лопату, Федоров смел на нее упавший с него снег и, открыв дверь, выбросил на улицу, получив в награду колючий укол сильного ветра, смешанный с острыми льдинками.
«Сурово сейчас на улице!» — оценил погоду Федоров, быстро снимая ботинки и надевая теплые валенки.
«Купцов же у меня в ботиночках! Надо и ему валенки подогнать!» — решил Федоров, сунув руки в карман.
— Организуй еще пару валенок и вещмешок! — попросил Федоров, протягивая солдату пузырек со спиртом.
— Счас сделаем! — обрадовался солдат, кивнув на приличную кучу снега около входной двери.
Собрав снег веником, Федоров подставил лопату и только начал сметать на нее льдинки, как появился взъерошенный политрук и с ходу заорал на Федорова:
— Почему ты не в машине? Я тебе что приказал?
Появившийся солдатик с туго набитым вещмешком, скромно поставив только что принесенный груз на пол, с интересом смотрел на разворачивающееся перед ним действие.
— Виноват! Исправлюсь! — бодро отрапортовал Федоров и, не торопясь, подошел к тумбочке, за которой стоял навытяжку дневальный, и начал надевать тулуп.
Едва только фигура Федорова закрыла дневального от политрука, как парень нагнулся и сунул ботинки в вещмешок, туго затянув тесемки.
— Бегом в машину! — снова заорал замполит, надсаживаясь так, словно он находился за километр от Федорова, а не в пяти метрах.
— Слушаюсь! — выпрямился Федоров, на которого пахнуло таким застарелым перегаром изо рта замполита, что чуть не вырвало.
При этом Федоров только успел сделать первый шаг, как в двух метрах от него появился майор Иванов в щегольской кожаной куртке.
— Что за шум, а драки нет? — спросил, поворачиваясь к дневальному правым боком. На рукаве куртки пламенела красная звезда в желтой окантовке.
— Федоров не выполнил приказание! Он должен сидеть в машине и ждать отправки! — доложил замполит, не делая попытки принять положение «Смирно», как полагалось по уставу при разговоре со старшим офицером.
— В чем дело, старшина? — вскинул брови Иванов, с деланым любопытством смотря на Федорова.
— Я зашел в казарму, чтобы надеть тулуп в тепле. Если надеть неочищенный от снега тулуп, то в нем снег от тепла тела растает и можно примерзнуть! И тогда я и мой напарник не сможем погружаться и задание командования не будет выполнено! — бодро отрапортовал Федоров, смотря на Иванова преданным взглядом.
— Марш в машину! — приказал Иванов взмахом руки, показывая главному старшине направление движения.
— Слушаюсь! — вскинул голову Федоров и только сделал первый шаг, подхватив с пола вещмешок, как политрук снова заорал:
— Стоять, старшина! Покажи, что у тебя в карманах и в рюкзаке!
«Хорошо, что я подогнал спирт дневальному! Вот было бы крику, если бы политрук нашел у меня в кармане пузырек со спиртом!» — похвалил себя Федоров, расстегивая тулуп.
Неожиданно зазвонил телефон на тумбочке дневального.
Рядовой схватил трубку и доложил:
— Дневальный по роте — рядовой Семенов!
Послушав десяток секунд, дневальный растерянно доложил:
— Не могу знать! Рядом со мной стоит старшина первой статьи, главный старшина, майор НКВД, военврач второго ранга!
Опять секунд десять послушав, дневальный растерянно протянул трубку Иванову, шепотом добавив:
— Звонит дежурный по штабу флота!
— Майор Иванов! — доложил майор, опираясь правой рукой на тумбочку дневального.
После первых слов незнакомого собеседника Иванов растерянно доложил:
— Через минуту выезжаем!
Еще десять секунд молчания, и Иванов снова заговорил:
— Два самых опытных водолаза! Сам буду присутствовать и обеспечу точное выполнение приказа! — одновременно выгоняя всех присутствующих из коридора, в том числе и дневального.
Федоров не стал больше медлить и, застегнув тулуп, неловко полез в кузов, занесенный по самые борта грузовика.
Купцов тем временем очистил от снега два места и с ходу стал снимать ботинки, отодвинув третий тулуп, который валялся на полу грузовика. Надев валенки, Купцов с удовольствием притопнул ногами и только открыл рот, собираясь что-то сказать, как из здания выбежал Иванов и, махнув рукой, одним движением перемахнул через борт грузовика, который с ходу начал движение.
Согнав Купцова с расчищенного места, Иванов уселся на скамейку и, приблизив голову к Федорову, быстро выдал:
— Операция насквозь секретная! Ни в коем случае не поднимай брезент над ящиками! Просто прицепи трос к переднему бамперу точно такой же полуторки и смотри, чтобы ни один ящик не выпал из кузова!
— Все так серьезно? — уточнил Федоров, смотря на Купцова, который уселся прямо на снег у противоположного борта и, надвинув капюшон на голову, закрыл глаза.
Грузовик тем временем выскочил на укатанную дорогу, прибавил скорость и теперь быстро ехал, держа в кильватере «Эмку», у которой вовсю работали дворники, с трудом расчищая ветровое стекло у водителя.
— Ты не можешь представить насколько! — замотал головой Иванов, вытирая правой рукой красное лицо.
— К чему нам готовиться, товарищ майор? — поинтересовался Федоров, передергивая плечами. В спину упиралось что-то острое, совершенно не прибавляя комфорта поездке на открытой машине в двадцатиградусный мороз.
— К работе под водой под немецким обстрелом! То ли у нас «протекает», то ли крыша течет, но факт налицо: немцы выдвинули к речке до батальона пехоты и роту танков! — пояснил Иванов, смотря перед собой.
— Какая там глубина? — попробовал уточнить Федоров, стараясь собрать как можно больше информации для предстоящего погружения.
— Вроде сказали, что глубины до двадцати метров. Там провалился лед, и две машины с секретным грузом ушли под воду, — начал выдавать по кусочкам информацию Иванов.
— Нам надо поднять два автомобиля или один? — попробовал уточнить Федоров, натягивая на голову капюшон тулупа и с удивлением смотря на своего собеседника, который в одной кожаной куртке, шапке сидел на двадцатиградусном морозе, нисколько не страдая от холода.
«Что-то китаец говорил про тибетских монахов, которые могли сутками сидеть на морозе в одной рубашке! Надо попробовать расколоть Иванова на методику! Очень такое умение пригодится в моей работе!» — отметил про себя Федоров, продолжая внимательно слушать своего собеседника.
— Машина с желтой полосой на капоте должна быть поднята любой ценой! Вторая тоже должна быть поднята, но полуторку с желтой полосой надо поднять обязательно! Могут полететь не только погоны, но и головы! — неожиданно выдал страшилку Иванов с самым серьезным видом.
За последние месяцы Федоров уже столько раз рисковал жизнью, что особо не испугался, но небольшой холодок пополз по спине.
Одно дело, когда тебя пугает простой флотский командир, а совсем другое дело, когда пугает энкавэдэшник! Совсем неприятное ощущение!
— Там должны же прорыть канал или большую майну для того чтобы вытащить полуторку! Плюс еще немцы с танковой ротой наступают! — начал приводить примеры того, что не только от его участия и личных качеств водолазов-разведчиков зависит успех военной операции, Федоров.
— Это все обеспечат! И немцев положат, и траншею выкопают! Ты только полуторку найди и трос прицепи! — снова попросил майор, умоляюще смотря на Федорова.
— Все, что от меня зависит, я сделаю! — пообещал Федоров, для наглядности прижимая руки к груди.
— За мной, старшина, тоже не заржавеет! — вставая на ноги, пообещал майор.
Повернувшись лицом к ветру, Иванов застучал по крыше полуторки, и машина сразу замедлила ход и буквально через полминуты остановилась, прижавшись к правой обочине.
Иванов молодцевато выпрыгнул из кузова и побежал к «Эмке», высоко вскидывая ноги. Снегу на дороге было по колено.
Едва майор сел в предусмотрительно открытую переднюю дверцу, как «Эмка» резко рванула с места и, объехав полуторку, помчалась вперед.
— Теперь можно и поспать на нагретом месте! — сообщил Купцов, пристраиваясь справа от Федорова.
Глава четырнадцатая. Подъем секретного груза
Разбудила Федорова остановка полуторки. Они с Купцовым были занесены снегом по самую кабину.
— Оказывается, если ты хорошо одет, то можно спать прямо на снегу! — выдал Купцов, руками в меховых рукавицах делая в снегу небольшое окошко.
— Нет плохой погоды — есть плохая одежда! — моментально отозвался Федоров, чувствуя себя прилично отдохнувшим.
Посмотрев на часы, Федоров обнаружил, что они спали три с половиной часа.
— Сейчас бы чайку с коньячком! — мечтательно сказал Купцов, выминая изнутри снег.
Теперь казалось, что они сидят в маленькой снежной комнате, у которой имеется одно небольшое окно сверху.
— Давай вещмешок! — приказал Федоров, напряженно прислушиваясь.
Вдалеке работали две артиллерийские батареи и слышны были автоматные и пулеметные очереди.
— Если ты про термос, то я немного кофе попил, пока ты спал! — выдал Купцов, протягивая термос.
Открутив первую крышку, Федоров протянул ее напарнику, начав снимать вторую. В ноздри ударил аромат горячего кофе.
Не успели водолазы допить свои чашки, как справа раздался голос Иванова:
— Я там о них беспокоюсь, ищу, чем их накормить, а они тут кофий распивают!
— Присоединяйтесь к нам, товарищ майор! — весело предложил Федоров, расчищая место справа от себя.
— Очистить кузов от снега! — кому-то приказал Иванов, раскидывая снег справа.
Усевшись на расчищенное место, майор взял большую чашку от термоса и, притянув ее к лицу, первым делом с наслаждением втянул в себя воздух.
В кузов влезли трое солдат с лопатами и стали выкидывать из кузова снег.
— У вас есть двадцать минут на обед! — сообщил майор, протягивая Купцову туго набитый вещмешок.
— Не стоит перед погружением набивать живот! После погружения мы обязательно пообедаем от души! — решил Федоров, внимательно смотря на майора.
Жестом убрав солдат, которые, вычистив снег, столбом стояли в кузове, Иванов начал ставить задачу, сидя в кузове.
Федоров вместе с Купцовым сидели рядом и старались внимательно смотреть на еле видное снежное поле, усыпанное черными воронками, в которых плескалась вода. Еле заметная дорога шла поперек поля и терялась вдалеке.
— По этой дороге шла колонна машин, когда ее накрыл минометный залп. Сразу откололась льдина, и шесть машин ушли вместе с грузом под воду.
— Это заснеженное поле — озеро? — уточнил Федоров, всматриваясь в двухметровые снежные заносы перед собой.
— Не перебивай, старшина! — оборвал майор и, нервно передернув плечами, продолжил рассказ:
— Вся колонна вместе с людьми ушла под воду.
С противоположной стороны раздался артиллерийский залп, и поверхность озера покрылась черными воронками, из которых на поверхность поля выплеснулась вода.
— Если нас такой залп накроет, пока мы будем под водой, то вы получите не водолазов-разведчиков, а пару дохлых человеков, которые всплыли брюхом кверху! — передернул плечами Федоров, невольно оглядываясь назад.
Сзади, мерно рокоча моторами, подошли три танка и встали на расстоянии пяти кабельтов от полуторки.
Снова раздался шум двигателей, и три полуторки с какими-то рельсами наверху встали на расстоянии четырех кабельтов сзади танков и, выстроившись в одну линию, замерли.
Зазуммерил полевой телефон, и сразу снизу протянулась голая рука с телефонной трубкой.
— Иванов слушает! — доложил майор и, послушав минуту, отдал трубку.
— У нас десятиминутная готовность! Надевайте свое оборудование, а я пока буду рассказывать ход операции! — приказал майор, хлопая ладонями по ногам.
Федоров с Купцовым поняли, что надо поторопиться, и, сбросив тулупы прямо на пол полуторки, начали в темпе раздеваться, жалея, что не сделали этого раньше.
В кузов заскочили два незнакомых лейтенанта с энкавэдэшными петлицами и молча стали помогать водолазам надевать снаряжение.
Скинув прямо на тулупы форму, водолазы остались в одних трусах и стали надевать прямо на голое тело шерстяное водолазное белье.
Стоять на пронизывающем ветру голым довольно неприятно, но вот надев гидрокостюм, Федоров почувствовал себя более комфортно, смотря, как споро лейтенанты убирают форму и тулупы в большие мешки.
— Сейчас батарея даст залп и мгновенно подавит артиллерию немцев. Одновременно с этим взорвутся заряды, которые пророют канал в озеро, по которому вы пойдете в воду и потащите трос, за который прицепите первую полуторку! — приказал майор, внимательно смотря на Федорова.
— Отставить, товарищ майор! Мы пойдем в воду с берега, а трос пусть нам подтащит полуторка прямо к озеру!
— Почему ты такой наглый, старшина? — спросил, мотая головой, майор, который от ярости начал заикаться.
— Вода в канале будет мутная, а в озере прозрачная. Так мы быстрее найдем полуторку с полосой, а танки ее вытащат! — пояснил Федоров свою мысль, осторожно спускаясь с полуторки на снег.
На холоде гидрокостюм гремел как жестяной, и Федоров всерьез опасался за его целость.
— Лечь на снег! — приказал майор, до этого что-то кричавший в телефонную трубку.
Водолазы моментально упали вниз, закрыв уши руками.
С нашей стороны взметнулись три молнии и полетели в сторону вражеского берега, оставляя дымные хвосты. И сразу же на немецкой стороне встал лес разрывов на месте только что стрелявшей артиллерийской батареи, которая моментально перестала стрелять.
Снова грохот, и в кабельтове от полуторки взметнулась в небо череда разрывов, в секунду прорывшая рукотворный канал длиной никак не меньше трехсот метров. В канал ворвалась черная вода, к началу канала выдвинулись три танка, а к озеру рванула полуторка, таща за собой длинный черный трос.
— К озеру бегом марш! — приказал майор Иванов, первым начиная бег.
В руках майор держал пару свинцовых калош.
Следом за майором бежали трое солдат, неся в руках водолазное оборудование разведчиков.
Около Федорова и Купцова трусили два лейтенанта, нетерпеливо посматривая на водолазов, которые быстрым шагом шли к воде. Наконец правый лейтенант не выдержал и чуть подтолкнул Купцова в спину.
— Если мой напарник собьет дыхание, ты в воду пойдешь вместо него? — спросил Федоров, замечая, что снег пошел гуще и видимость сократилась до десяти метров.
Отвечать лейтенант не стал, но больше тычков в спину напарники не получали.
Быстро надев ИДА, Федоров, а за ним и Купцов осторожно вступили в воду, которая на глазах покрывалась тонким ледком и снегом.
Минута, и вода с головой покрыла водолазов, разом отрезав от остального мира, где мела метель, дул ледяной ветер и орал майор НКВД.
Пройдя прямо по курсу сто метров по резко снижающемуся дну, Федоров начал сворачивать налево и через минуту увидел первый грузовик. Еще минута, и водолазы-разведчики увидели всю колонну, стоящую на дне. Четыре автомобиля ровно стояли на дне, вытянувшись в одну линию. Вот только если Федоров три машины видел отчетливо, то четвертая машина терялась в дымке.
«Надо было спросить майора, какая по счету полуторка с желтой полосой на капоте! Ее надо первой выдергивать!» — мысленно стукнул себя по голове Федоров, привязывая первую полуторку за крюк сзади.
Два рывка сигнального конца, и стальной трос натянулся.
Дернувшись, первая полуторка пошла назад.
А вот на капоте ушедшего наверх автомобиля желтой полосы не было.
Неожиданно в воде показался еще один водолаз, который тащил черный трос.
«Иванов здорово придумал, подстраховав нас третьим водолазом!» — мысленно похвалил Федоров энкавэдэшника.
Купцов ушел куда-то вперед, и Федорову пришлось привязывать вторую полуторку вместе с чужим водолазом.
Провожая взглядом вторую полуторку, опять без желтой полосы, Федоров увидел возвращавшегося Купцова, которого узнал по резиновой заплатке с правой стороны шлема. Жестами Купцов пояснил, что полуторка с желтой полосой стоит самая последняя в ряду автомобилей.
«Если Иванов с чужими водолазами нам поможет, то за час мы все грузовики вытащим!» — решил Федор, смотря, как с берега появился новый водолаз, таща черный трос в правой руке.
«Купцов без меня полуторку привяжет, а я пойду посмотрю, что там лежит в затонувшей полуторке!» — решил Федоров, направляясь вдоль колонны, от которой осталось только три автомашины.
На последней полуторке на капоте действительно была желтая полоса, а вот толстый брезент, сбившийся с правой стороны, прикрывал армейские деревянные ящики, опечатанные сургучными пломбами красного цвета.
Посмотрев назад, Федоров увидел, как пошла еще одна полуторка, и понял, что ничего не успеет посмотреть. На всякий случай он попробовал приподнять верхний ящик, но при всех усилиях не смог этого сделать.
«Что может быть такого тяжелого в ящике? Такое ощущение, что в ящике свинец. Или золото? Таких вопросов вслух лучше не задавать! Хотя могут быть варианты с какими-нибудь тяжелыми железяками!» — прикинул, останавливаясь в метре от секретного автомобиля, Федоров.
К нему подошел Купцов и, дотронувшись до плеча, обратил внимание на себя. Едва Федоров повернул голову, как Купцов поднял правую руку вверх и повертел указательным пальцем около своего виска.
«Любопытство чуть не сгубило кошку!» — понял Федоров, слыша, как наверху в воду ударил снаряд.
Предпоследняя полуторка тронулась с места и шустро пошла назад. Такая скорость вытаскивания машин Федорову понравилась, тем более что глубокая колея в иле ясно показывала, куда надо идти в сторону берега и теплых тулупов.
Снова появился чужой водолаз с тросом, а Федоров с Купцовым завязали трос на крюке и отошли в сторону.
Машина медленно тронулась с места и пошла по колее.
А вот чужого водолаза нигде видно не было.
Глава пятнадцатая. Юнга РОНа
Началась холодная и голодная весна тысяча девятьсот сорок второго года.
В один из дней Прохватилов около проходной отряда увидел невысокую женщину, которая держала за руку худющего мальчишку лет восьми-десяти. Точнее определить было нельзя из-за страшной худобы пацана, на котором одежда болталась как на вешалке.
— Товарищ командир! Возьмите сынишку к себе в отряд! Христа ради, прошу! Помрет мальчишка с голоду! Он у меня один! — попросила женщина, молитвенно сложив руки на груди и с мольбой глядя на высоченного Прохватилова, рядом с которым даже высокий краснофлотец, стоящий с автоматом у КПП, казался невысоким подростком.
— У тебя имя есть, герой? — спросил, наклоняясь к мальчишке, командир РОНа.
— Меня Володькой зовут! — серьезно ответил мальчишка, протягивая командиру две худенькие ручки.
— Тогда вперед и с песней! — решил Прохватилов, подхватывая мальчишку на руки.
Обернувшись на стоящую у шлагбаума женщину, Прохватилов, тяжело роняя слова, бросил:
— Вы приходите вечером с судком, вам каши принесут!
— Федоров! Вы прикрепляетесь к юнге Евстигнееву! — сказал Каналов, заводя худого грязного мальчишку в комнату к старшинам.
— Товарищ военврач! — хором закричали старшины, как по команде, молитвенно сложив руки перед грудью.
— Отставить разговоры! Юнга будет жить у вас! Приказ командира! — тоном, не терпящим возражений, объявил военврач.
Дверь открылась, и два матроса внесли маленькую койку и по кивку Каналова поставили ее около окна. Только теперь Федоров понял, что маленький боец поселился у них всерьез и надолго.
— Пошли мыться, юнга! — махнул рукой Купцов, надевая шинель.
Едва мальчишка с Купцовым вышли из комнаты, как военврач, присев к столу, начал выкладывать из карманов маленькие пакеты из коричневой бумаги, на которых было написано: «Манка», «Рис», «Гречка», «Пшенка». В довершение царских подарков на стол легла металлическая коробка размером с пачку папирос «Казбек», на которой было написано: «Мясные кубики».
На вопросительный взгляд Федорова военврач пояснил, широко улыбнувшись:
— У вас единственных из команды есть спиртовка, на которой можно приготовить ребенку диетическое питание!
— Но манную кашу надо готовить на молоке! — выдвинул последнее возражение Федоров, обреченно подходя к подоконнику, на котором стояла спиртовка, и зажигая огонь бензиновой зажигалкой, сделанной из крупнокалиберного патрона.
— Меньше не мог зажигалку достать? — ворчливо спросил военврач, выкладывая на стол литровую бутылку молока в квадратной стеклянной бутылке, на которой имелась английская этикетка «Scotch Vicky».
— Знатная у вас бутылка! — оценил Федоров, беря в руки незнакомую тару, в которой молоко смерзлось в лед.
— Поставь молоко на стол, пока оттает, а сам приготовь мальчишке пшенку на курином бульонном кубике! — приказал Каналов, присаживаясь на стол.
Придвинув к себе блокнот, военврач начал что-то быстро писать, иногда поднимая голову.
Федоров тем временем поставил на огонь солдатский котелок, налил в него половину воды и отошел к столу, за которым по-прежнему сидел Каналов, смотря в окно.
Открыв металлическую коробочку, Федоров нашел кубик, на котором был нарисован петушок с ярко-красным гребешком, и недоверчиво колупнул картинку ногтем указательного пальца. Ноготь ощутил шероховатость, показывая, что красный гребешок и желтые ноги петушка раскрашены вручную.
— Сначала пусть пшено немного поварится, а потом кубик разомнешь и кинешь в котелок! — дал ценные указания военврач, продолжая смотреть в на две трети занавешенное солдатским одеялом окно.
— Спасибо! Я этого не знал! — совершенно искренне поблагодарил Федоров, начиная осторожно сыпать из пакетика пшено.
— Хватит! У тебя должен быть жидкий супчик, а не каша! — снова получил новое указание Федоров, который закончил сыпать пшено в котелок и стал мешать своей ложкой, в полтора раза большей, чем обычная.
— Ты знаешь, почему у немцев ложки больше, чем у нас? — спросил Каналов, забирая у Федорова немецкое изделие и внимательно рассматривая серебряную ложку.
Федоров развел руками и сделал большие глаза, показывая, что он изумлен необычным вопросом военврача.
— Ты где-то достал немецкую офицерскую ложку, которая намного больше обычной. Немцы специально делают такие большие ложки, чтобы солдаты и офицеры быстрее поели! — пояснил военврач, возвращая Федорову немецкое изделие.
— Не знал, товарищ военврач! — покачал головой Федоров, продолжая мешать кипящее варево.
— Теперь разомни пальцами бульонный кубик и кинь в котелок! — последовала команда Каналова.
Читать бесплатно другие книги:
