Испания. Фиеста, сиеста и манифесто! Казенкова Анастасия

От жаркого Средиземноморья к прохладной Атлантике

Испанию можно сравнить с рисунком-паззлом. Вот перед вами множество кусочков, разной формы и цвета, с разными картинками, но все они — части единого целого. Мавританская Андалусия, кельтская Галисия, инопланетная Страна Басков. Для русского человека, привыкшего к огромным расстояниям и просторам Родины, на первый взгляд Испания может показаться очень маленькой страной. Ну правда же, расстояние от ее атлантического побережья до средиземноморского всего около тысячи километров, чуть больше, чем от Питера до Москвы, смешно! Но на этой тысяче километров умещается так много разного, как в географическом, так и в культурном смысле, что уже начинает казаться, что страна эта просто огромна. Многочисленные захваты Иберийского полуострова привели к тому, что сейчас здесь такое разнообразие традиций, архитектуры, менталитета, наконец, что только успеваешь удивляться, как они вообще умудряются жить вместе в одной стране. Впрочем, не всегда это происходит так уж мирно, но об этом отдельно.

Общенационального духа в Королевстве не хватает определенно. Редкий из местных жителей в беседе скажет вам: «мы, испанцы». Родина здесь — не страна в целом, а провинция, откуда ты родом. Поэтому испанцев здесь практически нет, но есть каталонцы, баски, галисийцы, валенсийцы и другие. Похоже на вопрос «откуда ты родом?», кстати, отвечают американцы. Они никогда не говорят просто «Соединенные Штаты», но уточняют: «Техас, США», или «Сан-Франциско, Калифорния».

Как и во многих других странах, в Испании также существует разделение на «южан» и «северян». Только географически оно не совсем верное, и вот почему. Дело в том, что «южане» здесь представлены жаркой Андалусией, в то время как «северянами» автоматически становятся все, кто не оттуда, пусть даже и жители Мадрида из самого центра страны. И это противопоставление ощущается практически во всем.

Любой южный житель, даже если по крови он, к примеру, русский, считает, что здесь, и только здесь находится настоящая Испания. Местные традиции, особенности и отличия провозглашаются как единственно верные, остальное преподносится как «выдумки досужих каталонцев», «галисийцев», «кастильцев» и так далее. Знаковые для любого туриста символы Испании: гитара, фламенко и гаспачо пошли именно отсюда, и как теперь принять кельтскую волынку Атлантики? В то же время «северяне», к которым относится вся остальная Испания, считают андалусцев поголовно цыганами, живущими своей дикой и темпераментной жизнью и имеющими мало отношения к голубым кровям Королевства.

Кстати говоря, бытует мнение, что расхожее у русских обозначение сексуальных меньшинств словом «голубой» пошло именно из Испании. Ведь портрет настоящего кастильца — это худощавая персона со светлыми волосами, голубыми глазами и очень тонкой кожей, сквозь которую просвечивают голубые вены. Так вот, якобы когда-то среди испанской знати были очень популярны однополые отношения. И тогда гомосексуалистов начали называть «голубыми», в знак причастности к высшим слоям общества. Легенда красивая, но в действительности вряд ли так было на самом деле, потому что в самом испанском языке геев никогда не обозначали голубым цветом. Как бы там ни было, а мавританское и цыганское наследие, отразившееся в облике черноглазых и смуглокожих андалузцев, с которыми теперь у всего мира ассоциируется образ испанца, до сих пор является больным местом для всех прочих испанцев, сохранивших, в основной массе, светлый цвет глаз и если не блонд, то хотя бы русый цвет волос.

Если позволить себе говорить штампами, то выражение «страна контрастов» к Испании бы подошло как нельзя лучше. Побережье Средиземного моря уже через 60 километров переходит в заснеженные горы, дремучие леса сменяются полупустыней. В прогнозе погоды галисийские +12 °C в июне спорят с +35 °C в Андалусии. Национальная гитара играет следом за традиционной волынкой, опустевшие от нищеты деревни находятся всего в сотне километров от вилл голливудских звезд. Такая она, эта страна, многим совсем и не знакомая, — все здесь ярко, контрастно, как будто кто-то, печатая фотографию, случайно передержал ее в проявителе, сделав краски режущими глаз.

Кельтское наследие

Когда еще только въезжаешь в Галисию со стороны центра полуострова и тебе даже не видны пока ее изрезанные морем скалистые побережья, уже понимаешь: что-то здесь не то. Холмы, поросшие вереском, многовековые деревья у их подножий, участки, где вода вступила в такое единство с сушей, что уже сложно различить, где здесь проходимая часть, а где болото, заставляют задуматься: Испания ли это или в действительности Коннемара? Сувенирные магазины города, отмеченного на картах миллионов пилигримов, помимо всевозможных вариантов безделушек с ракушкой, символом Сантьяго-де-Компостела, предлагают на выбор тысячи и тысячи вариаций кельтского орнамента, статуэток эльфов и друидов и равноугольного квадратного креста. Вечером выходишь на главную площадь, к подножию этой громадины, красоту которой уже описали все на свете путеводители, собору Святого Иакова, тебя приветствует группа музыкантов, играющих на волынках, и это окончательно сбивает с толку и заставляет потерять всякую ориентацию, в какой стране ты находишься.

Кельты жили здесь не так и долго относительно других народов, но их пребывание проросло корнями в местную культуру, сделав Галисию едва ли не единственным местом на всем полуострове, где кельтский след проявляется так явно. Характерные круглые постройки с соломенной крышей, похожие не то на каменные юрты, не то на жилища мифических персонажей, строили здесь вплоть до ХХ века. Сейчас все они преобразованы в музеи, но еще в 1970-х в них проживали галисийские хуторяне. Когда ни включишь местное радио, обязательно услышишь очередную балладу с проигрышами на волынке, которая, если бы не язык, сразу перенесла бы тебя на Изумрудный остров, в окружение персонажей Джойса.

От Испании в Галисии практически ничего и нет. Язык — странная вариация латыни, больше похожая на португальский, со всеми характерными ему ra и no. Собственно, когда-то было время, когда два этих языка ненадолго сплелись воедино, и до сих пор многие путают их, что на слух, что по написанию. Галисийский фольклор, будь то музыка или детские сказки, весь пропитан кельтикой. Напитки и еда — яблочный сидр, океанские осьминоги, тунец и гребешки — тоже мало ассоциируются с привычным нам образом этой южной страны. Что до природы, то все здесь слишком похоже на Британские острова, чтобы быть Испанией. Скалистые берега, изрезанные морем, непроходимые топи, изумрудные холмы. Римляне называли Галисию finis terra — край земли, и по-своему это так и есть. Выходец из этих земель, Франсиско Франко, ни на йоту не сделавший одолжения родной провинции, запрещавший местный язык и убивавший национальную культуру, так и не смог добиться от Галисии хоть какой-нибудь похожести на остальную страну. Этот край дождей и туманов, а в какое бы время года ты сюда ни приехал, здесь всегда льют дожди и стоят туманы, имеет, кажется, больше связи со своими океанскими соседями — французской Бретанью, Ирландией или Уэльсом, чем с той страной, в состав которой он входит.

Мавританское наследие

Говорят, одним из пунктов доктрины Бен Ладена было возрождение на территории Испании мусульманского господства. Человек, мало знакомый с историей Иберийского полуострова, вряд ли свяжет один из мировых символов христианства, страну с третьим после Иерусалима и Рима центром католического паломничества с мусульманской культурой. Между тем многое из того, что мы так любим ассоциировать с «настоящей Испанией», в том числе и некоторые из ее католических храмов, своим происхождением обязано именно арабско-исламской цивилизации.

Аль-Андалус, блестящая мусульманская страна, в которую входила территория современных Испании и ортугалии, с главенствующей Кордовой, возникла стремительно, стойко продержалась на протяжении семи веков и оставила после себя неизгладимый след.

Нащупать этот след нетрудно и без учебников истории искусств, если побывать однажды в летний день в Гранаде. Задыхаясь от раскаленного воздуха, собраться с силами и заставить себя дойти до ее исторического района Альбайсин. Там, заблудившись в кривых, ползущих в гору улочках, набрести на торговый квартал, купить у арабского лавочника стакан гранатового сока, решить, что знакомство с историей на сегодня закончено, и начать искать выход из этого лабиринта беленных известкой домов. Окончательно потерявшись, натолкнуться случайно на самые древние в Испании бани, цыганские пещеры и выйти к церкви Сан-Хосе, безошибочно угадав в ее башне арабский минарет. Прямо напротив — облепленная туристами Альгамбра, город-сад, рукотворное чудо света, прямиком переносящее вас во все восточные сказки разом.

Андалусия, самая испанская из всех провинций, на самом деле не что иное, как памятник великой мавританской цивилизации. Арабы провели в эту засушливую местность воду, привезли сюда хлопок, ввели шелководство и ткацкое искусство, высадили множество неизвестных до этого здесь садовых культур. Даже один из символов южной Испании, гранатовое дерево, появился здесь благодаря арабам.

Но главное, что подарили мусульмане Иберийскому полуострову, — это, без сомнения, мудехар — синтетический стиль в архитектуре, прикладном искусстве и живописи, который возник в период существования государства Аль-Андалус. В этом стиле были построены многие дворцы и мечети Севильи и Кордовы, Каталонии и Кастилии. По иронии судьбы в городе, ставшем впоследствии одним из символов католической Испании, Толедо, основная и важнейшая историческая часть построена именно в мусульманском стиле мудехар.

Островная Испания

Однажды моя знакомая, преподавательница Университета Барселоны, сказала: «Нет в Испании большей провинции, чем ее острова». Это прозвучало довольно уничижительно, будто вот здесь только, на материке, и есть настоящая жизнь, которой никогда не будет ни на канарском Лансароте, ни на балеарской Форментере. Потом только, когда я поближе узнала жизнь островитян, я поняла весь смысл ее слов. Провинция здесь не в отсутствии цивилизации и хорошего сообщения с другими странами, постоянно привносящего что-то новое в жизнь местных жителей. Провинция на островах — это вечный покой и наименьшая заинтересованность в хлопотах на «Большой земле».

Если бы в испанском языке существовало понятие «дача» в том смысле, которым его наделяем мы, то, наверное, Канарский и Балеарский архипелаги идеально подошли бы для его иллюстрации. Жизнь на островах, будь они шумными, как Ибица или Гран Канария, или полузабытыми, как та же Форментера, похожа на жизнь в типичном дачном поселке, и в этом нет ни капли уничижения. Просто здесь своя территория, живущая по своим законам.

Большая часть островов оживает только с наступлением туристического сезона, когда сюда съезжаются иностранные туристы и испанцы, держащие здесь дома для отпуска. Открываются тысячи сувенирных магазинов, баров и ресторанов. На Ибице запускается трехмесячый танцевальный марафон. Острова наполняются жизнью. Но, чтобы увидеть настоящую здешнюю повседневность, стоит однажды приехать сюда в несезон. Целые ряды закрытых пустых вилл, хозяева которых живут кто в Мадриде, кто в Сан-Себастьяне. Отели, в некоторых из которых продолжают работать рестораны, то ли в ожидании залетных гостей, то ли чтобы хоть как-то поддерживать жизнь в этих опустевших стенах. Спокойная, размеренная жизнь, в которой очень сложно угадать те заполненные отдыхающими пляжи и прибрежные кафе, свойственные туристическому сезону.

Балеарские острова среди каталонцев считаются чем-то вроде места для загородного отдыха. Многие семьи если и не имеют там собственной недвижимости, то, как правило, из года в год снимают одни и те же дома у знакомых владельцев. Гражданам, относящимся к некоторым социальным группам, например, пенсионерам или школьникам, правительство Каталонии выделяет ежегодные путевки в островные санатории и летние лагеря.

Балеары — курортная часть Каталонии, ее отпускной резерв. Местные жители ведут очень размеренный образ жизни, в основном работая в сфере обслуживания многочисленных туристов. Благодаря близости к Барселоне (всего 40 минут на самолете), многие из балеарцев так или иначе связаны по работе с материком, летают в столицу Каталонии по несколько раз в неделю.

Канарские острова в силу и своей удаленности (четыре часа полета от Мадрида), и особых экономических условий (они входят в Свободную таможенную зону) практически полностью обособлены от материковой части страны. Здесь, как и на Балеарских островах, больше половины жителей занято в обслуживании туристов. Остальная трудовая часть населения либо занимается сельскохозяйственными работами, либо ведет частный бизнес. Который, благодаря низким налогам и принципу общих знакомств, строится здесь немного в другой манере, чем на континенте. Сами испанцы, говоря о Канарах, зачастую резюмируют, что по устройству своему эти острова больше похожи на Латинскую Америку, чем на Испанское Королевство.

После фашизма

Когда я уже начала работу над этой книгой, мне случилось ехать в поезде по направлению Париж — Барселона. В просторном вагоне-ресторане, где я убивала время за очередной чашкой кофе, стоя у длинной стойки-подоконника, со мной ехала немолодая супружеская пара с Аляски и пожилая парижанка, с которой они познакомились еще в городе и случайно снова встретились в поезде. Я с огромным удовольствием подслушивала их, потому что они вели одну из тех красивых, уважительных бесед образованных людей, которую стоило бы транслировать по радио. Парижанка, любившая Испанию и много раз бывавшая там, рассказывала о стране, давала практические советы о тех местах, которые непременно нужно посетить. Она работала переводчицей с испанского на французский при одном из парижских университетов и хорошо знала культуру и обычаи этой страны. Когда супруги спросили женщину о том, как и когда она впервые побывала в Испании, она рассказала, что это случилось 20 ноября 1975 года. Она только-только приехала в Барселону и шла с чемоданом по Рамбле в поисках своего отеля. Буквально в считаные минуты на бульвар выкатилась волна кричащих, восторженных людей. Они сбивали друг друга с ног, обливались шампанским, танцевали и хохотали, выкрикивали что-то невпопад и скрывались за новой волной таких же безумствующих. Через несколько минут, когда прошло первое оцепенение, дама смогла различить крики ликовавших. Они кричали: «Франко умер! Он умер!» Так Барселона встречала смерть каудильо.

Не нужно быть большим знатоком истории, чтобы понять, как тяжело страна переживала период правления Франко. Имя Франко до сих пор, спустя уже больше тридцати лет после его смерти, произносят здесь с неподдельным страхом и искренней ненавистью. Политологи и историки еще долго могут спорить о неоднозначности образа тирана, засчитывая в его пользу нейтральное положение Испании во Второй мировой и невведение фашистских войск на территорию страны, но для простого испанца здесь все предельно ясно.

Хотя одним из главных пунктов франкистской пропаганды была «Единая Испания», этому режиму удалось добиться практически полной разрозненности испанских граждан и усиления региональных националистских настроений по всем концам страны. Запрещая, стирая и убивая национальную самобытность каждой провинции, от родной Галисии до Каталонии, Франсиско Франко добился лишь неистового желания граждан во что бы то ни стало отстоять свои права за независимость. Считающий себя образцовым католиком и вовлекший церковь в политическую пропаганду, он добился того, что в стране с невероятным влиянием католицизма возникало все больше и больше антицерковных настроений.

И несмотря на «испанское экономическое чудо», возникшее в середине 1950-х, когда аграрная страна, будучи одной из самых бедных и неразвитых в Европе, вдруг оказалась на втором месте после Японии по уровню экономического развития, ее главным расцветом в ХХ веке тем не менее стали послефранкистские годы, когда наступил период «свободной Испании». Со смертью диктатора возникла новая страна — с высоко поднятой головой, уважением к своим правам, демократии и свободе слова.

Государственный строй Испании

Но день, когда не стало диктатора, вовсе не стал самым светлым в истории Испании ХХ века, как того многие ожидали. По распоряжению Франко к руководству страной после его смерти должен был приступить наследник династии Бурбонов, молодой Хуан Карлос. Воспитанный и выученный под неустанным контролем самого диктатора, он мог стать продолжателем и его политического режима, и совершенно неизвестно, к чему бы это привело в результате. Но молодой король сразу же со своего восхождения на престол начал решительную перестройку государства, чем поразил даже самых скептически настроенных к его правлению граждан страны. Спустя всего год после смерти Франсиско Франко королем был принят Закон о политической реформе Испании, результатом которого стало начало деятельности учредительных кортесов, которая завершилась принятием конституции.

6 декабря 1978 года рукой короля была выведена надпись: «Я, дон Хуан Карлос I, король Испании, объявляю всем, кто сие видит и разумеет: знайте, что кортесы приняли, а испанский народ утвердил следующую Конституцию…» Этот день стал поворотным в истории государства, он изменил многое не только в политическом строе страны, но и в частной жизни многих ее граждан.

Согласно конституции, Испания была провозглашена конституционной парламентарной монархией. При этом строе власть монарха ограничена так, что он не обладает верховными полномочиями ни в одной из сфер государственной власти: законодательная принадлежит парламенту Испании, а исполнительная — ее правительству, король же не принимает государственно важных решений.

С принятием испанской конституции произошло и другое, пожалуй, даже более важное событие. Четыре испанские области, так долго притесняемые фашистской диктатурой, получили статус автономных объединений — Каталония, Галисия, Андалусия и Страна Басков были не просто признаны автономными сообществами, им был присвоен статус «широких» — на их территориях допускалось наличие собственного парламента, правительства и верховного суда.

На сегодняшний день Королевство Испания разделено на 17 автономных сообществ. После первых четырех статус «широких» автономий получили также Валенсия, Канарские Острова и Наварра.

Два города, расположенных в Африке, Сеута и Мелилья, имеют статус специальных автономных сообществ. Согласно конституции, последнее решение по их внутренним документам всегда останется за Мадридом.

Остальные восемь автономных сообществ Испании называются «узкими» и по системе управления отличаются от Каталонии или Галисии тем, что не могут издавать собственных законов.

Конституция гласит, что, несмотря на деление на автономные сообщества, все испанцы в любой части страны пользуются равными правами.

Король и его свита

Обожаемый Хуан Карлос, принесший Испании свободу и демократию, — народный любимец и благодетель. Так можно было бы написать о короле Испании двадцать лет назад. В то время, пожалуй, практически вся страна видела в нем надежду и опору, его любили и уважали, беззлобно посмеиваясь над слухами о его многочисленных адюльтерах. Воспитанный и возведенный на престол самим Франко, он, вероятно, должен был стать продолжателем фашистского строя в Испании. Но вместо этого он утвердил конституцию, создал демократию и дал столь долгожданную автономию отдельным провинциям.

Время идет, история меняется, и маятник не мог не качнуться в обратную сторону. Сегодня то тут то там в Испании проходят антимонархические демонстрации, газеты печатают новые и новые статьи о растрачивании бюджетных средств королевской семьей, испанцы требуют свержения Хуана Карлоса с престола и свободных президентских выборов.

Здесь, как и во многих подобных вопросах, обыватели не задумываются глубоко о последствиях и не вникают в действительное положение вещей. Страна в депрессии, люди лишаются работы и крыши над головой, а король охотится на слонов на казенные деньги. Обида и эмоции берут верх над здравым смыслом, и вот уже пишется очередной плакат: «Долой короля». Между тем материальное обеспечение президентского аппарата и организация регулярных выборов также будут стоить денег, и по европейским меркам ничем не меньших, чем содержание королевского двора. Так что в отношении экономической выгоды это довольно спорный вопрос. Других противников Бурбонов тревожит мысль о преклонном возрасте Хуана Карлоса и возможности восхождения на трон его наследника Фелипе. Здесь уже больше оснований для сомнений, так как Фелипе на протяжении властвования своего отца никогда не проявлял большого интереса к политике, и простой испанский народ может справедливо усомниться в его способности к управлению государством.

В наши дни мнения испанцев разделились почти пополам: 39 % уверены в том, что настала пора сменить конституционный строй страны с конституционной монархии на республику, в то время как 48 % выступают за сохранение в стране монархии. Поскольку и та, и другая сторона активно поддерживаются противостоящими друг другу социалистической и правоцентристскими партиями, то уже трудно понять, где здесь искреннее желание жителей Испании, а где очередная политическая пропаганда, направленная либо в защиту, либо на очернение короля. Но общий настрой, несмотря на статистику, сводится, к сожалению, к тому, что время блистательного короля вышло и пришла пора что-то менять.

Почему все так хотят независимости?

Гуляя по улицам Барселоны, даже не самый наблюдательный турист непременно заметит желтые, с четырьмя красными продольными полосами флаги, вывешенные за окна квартир, растянутые на балконах, закрепленные над входными дверьми. Если этому туристу повезет, то он еще и столкнется с манифесто, участники которого прикрепили этот же флаг в миниатюре к лацканам своих пиджаков и в полном размере подняли над головой. Это не испанский флаг. Это — флаг Каталонии. Столкнуться с такой манифестацией в сегодняшней Барселоне труда не составит — они проходят здесь едва ли не еженедельно. Каталонцы требуют независимости.

Если свернуть с одной из больших улиц Ла Корунья в какой-нибудь из проулков, можно запросто наткнуться на изображение белого флага, перечеркнутого синей линией со звездой посередине, — символа независимой Галисии. Там же — лозунги, сводящиеся к тому, что Галисия — не Испания и быть ей не должна.

Когда путешествуешь по Стране Басков, тут и там наталкиваешься на граффити с черным орлом на желтом фоне. Это Arrano Beltza — древний баскский и наваррский символ, который используется местными националистами, как символ независимости Страны Басков.

Но действительно ли уж все жители этих провинций так хотят независимости? Если судить по теленовостям или по подобным уличным проявлениям — да, несомненно. Но так было далеко не всегда. Борьба за суверенитет в Каталонии, Галисии и Стране Басков нарастает с каждым годом. По мнению многих политологов и независимых журналистов, это происходит больше по политическим причинам, чем в силу, например, этнической неприязни к другим испанским народам. В стране в последние годы усиливаются парламентские интриги, и многие из тех самых каталонских стариков, приходящих на митинги, становятся своеобразным орудием в руках участников этих политических игр. Ходят слухи о том, что участие в таких митингах оплачивают некоторые из партий, что за активную пропаганду независимости их ожидают продвижения по службе, но проверить это, разумеется, невозможно.

Однако, несмотря на растущую ативность националистических движений в Галисии, Каталонии и Стране Басков, говорить о том, что это явление только последнего времени, конечно же, невозможно. Самая нашумевшая организация, Euskadi Ta Askatasuna («Страна Басков и Свобода»), или, сокращенно, ЕТА — сепаратистская организация Страны Басков, была основана еще в 1959 году как движение против фашистской диктатуры Франко. Уже в 1960-х годах она начала свою террористическую деятельность против чиновников и полицейских. В 1973 году ею был организован один из самых скандальных террористических актов. Прорыв тоннель под дорогой, по которой ежедневно проезжал автомобиль председателя правительства Испании, Луиса Карреро Бланко, террористы заложили туда такое количество взрывчатки, что ударной волной автомобиль с ехавшим в нем политиком был отброшен на балкон монастыря, находившегося неподалеку, и нашли его только через какое-то время. Годы спустя последовали теракты в Мадриде, Бургосе и на Пальма-де-Майорка. Также ETA приписывали и вопиющие взрывы на мадридском железнодорожном вокзале Аточа, ответственность за которые позднее взяла на себя исламистская организация.

23 июня 1981 года на знаменитом барселонском стадионе Камп Ноу были вывешены каталонские флаги и баннеры с лозунгами «Мы — отдельная нация!». Так действующая к тому времени уже три года каталонская террористическая организация Terra Liure («Свободная земля») заявила о своем существовании во всеуслышание. Однако, в отличие от EТА, лишь в октябре 2011 года окончательно отказавшейся от вооруженной борьбы, каталонские национал-экстремисты столкнулись с нехваткой людских и экономических ресурсов и быстро сошли с политической сцены уже в 1995 году.

Несмотря на то, что в годы правления Франко происходило тоталитарное притеснение этих трех провинций, после его смерти им был предоставлен значительный объем прав и свобод. Были провозглашены автономии, признаны национальные языки, введено региональное правительство. Сейчас Страна Басков и Каталония протестуют против высоких налогов, которые они как экономически успешные регионы обязаны отдавать центральной власти, забывая в то же время о национальных дотациях, например, на строительство дорог или аэропортов.

В этих трех провинциях официально разрешено преподавание и делопроизводство на национальных языках, местные власти имеют право принимать законы, изменяющие действие общеиспанских. Давления со стороны Мадрида практически нет. Но общая волна сепаратизма, свойственная не только Испании, но и всей Европе в конце ХХ — начале ХХI века, действует и здесь: мы не совсем понимаем, что будем с этим делать и как будем выживать, но мы требуем независимости. Что бы ни происходило с этими настроениями, шансов на отделение хотя бы одной из автономий очень мало. Как минимум потому, что, следуя правилам Европейского союза, независимая Каталония, Галисия или Страна Басков смогли бы стать его частью, только в том случае, если за это проголосуют все страны. А если Испания окажется против? Или какая-нибудь другая страна, которая побоится спровоцировать всплеск сепаратистских настроений на своей территории? Например, Франция с ее Корсикой и Бретанью или Италия с ее Севером. Тогда шансов вступить в Евросоюз — никаких. Что будет дальше с гордыми государствами, представить довольно легко. Поэтому то, что происходит сейчас с народными настроениями, очень напоминает использование неподкованных, обиженных на годы диктатуры людей (большинство участников сепаратистских митингов — именно пожилые люди) в политических играх испанских партий.

Что не поделили андалусцы и каталонцы?

Моя русская подруга, живущая в Барселоне, долгое время снимала квартиру, деля ее с такими же студентами, как и она. Такая аренда на несколько человек позволяла существенно сэкономить расходы и давала возможность в любое время дня и ночи практиковать испанский язык, не выходя из дома. За несколько лет ее соседями были поляки, итальянцы, немцы, а также две испанки: официантка из Валенсии и студентка из Андалусии. С последней практиковать язык было особенно сложно — андалусское произношение отличается своеобразным «проглатыванием» половины звуков и свистящими согласными, характерными для человека с дефектами речи. Но основная проблема с Сабелой, так ее звали, возникла в том, что ее отчаянно невзлюбила хозяйка квартиры, пожилая каталонка Мария Роза. Собственно, та самая, которая сдавала мне квартиру в первый год после переезда в Барселону. Добрейшей души женщина при одном упоминании Сабелы менялась в лице и начинала что-то бормотать себе под нос. «Чарнего», — говорила она с явной нелюбовью к девушке как представительницы Андалусии. При первой подвернувшейся возможности Мария Роза нашла повод, чтобы вежливо отказать Сабеле в продлении контракта аренды.

Слово «чарнего» с каталанского языка можно приблизительно перевести как «чурка». Именно так жители Каталонии в 1950–1970-х годах называли приезжих из других регионов страны. На фоне экономической депрессии во многих испанских провинциях и относительной стабильности Каталонии в эти годы случился массовый приток сюда мигрантов, преимущественно из Андалусии. Новоприбывшие не особенно спешили учить каталанский язык или изучать историю автономии и зачастую вели себя неподобающе чинному образу жизни местного населения. Сыграла свою роль и этническая разница — голубоглазые блондины каталонцы, так дорожащие чистотой нации, не могли допустить кровосмешения со смуглыми кареглазыми брюнетами-южанами. Андалусцам под придуманными предлогами отказывали в рабочих местах, с особенной дотошностью допрашивали на экзаменах в университетах, но каталонское хорошее воспитание не позволяло говорить открыто о своих чувствах, зато совершенно не мешало провожать южан отчетливо произнесенным им в спину: «Чарнего!»

Испанский писатель Хуан Марсе в своем романе «Двуликий (двуязычный) любовник» описал любовную историю, случившуюся в Барселоне в те годы, которую красочно иллюстрировал конфликтами между каталонцами и «чарнего». Противостояние между ними он довел почти до абсурда, сделав главного героя страдающим от раздвоения личности, одним проявлением которой стал каталонец, другим — андалусец.

Прошло несколько десятков лет, сегодня Барселону населяют представители самых разных национальностей, в университетах и школах учатся подростки, в чьих жилах течет андалузско-каталонская кровь, но на бытовом уровне конфликт все еще существует. Собственно, со стороны самих южан большой любви к «нацистской Каталонии» тоже не наблюдается. Хотя неприязнь со стороны «северян» все-таки перевешивает. Если посмотреть график полетов за последние несколько лет из Андалусии в Каталонию и обратно, то можно увидеть, что если андалусцы регулярно летают в независимую область, то каталонцы билеты на юг страны практически не покупают.

Что такое «гальего», «эускера» и «катала» и почему так важны эти языки для местных жителей?

Впервые посетившему Испанию человеку может показаться удивительной, а иногда даже и неприятной та острая борьба, которую ведут жители отдельных регионов за свою родную речь. Особенно сложно понять эту борьбу человеку, приехавшему из многонациональной России, где языков малых народностей десятки, и все они мирно уживаются с официальным русским языком. Сложно себе представить иностранного туриста, решившего для простоты общения подучить каталанский перед визитом в Барселону. А между тем из многолетнего отстаивания права на то, чтобы говорить и писать на родном языке, отношение местных к каталанскому переросло в лингвистический фанатизм, проявляющийся в упрямом нежелании говорить по-испански, даже если перед ними стоит иностранец, худо-бедно на нем изъясняющийся, но не понимающий ни слова на их родном языке. Представьте себе случайно оказавшегося на Кавказе француза и местного продавца, демонстративно переходящего на адыгейский вместо русского. И если еще можно допустить, что жители горных районов Кавказа действительно не владеют русской грамотой, то в случае с Каталонией или Галисией этот часто используемый фокус под названием «я не знаю кастельяно» неуместен — в годы франкизма все жители испанских автономий были обязаны говорить по-испански.

С другой стороны, нельзя отрицать того, что язык — это основной носитель культуры региона. И для тех частей Испании, в отношении которых совершались особенно жестокие действия по уничтожению народной культуры, возродить и передать родную речь потомкам — одна из самых важных задач, на осуществление которой местные жители не пожалеют никаких средств.

Когда-то я приятельствовала со своей преподавательницей каталанского языка в Университете Барселоны. И практически в каждой нашей беседе она напоминала о том, что, если хочешь хоть чего-то добиться в Каталонии, необходимо в первую очередь учить каталанский язык, но не испанский. Она была доктором наук, заведующей кафедрой каталанской лингвистики, и кому, как не ей, было знать о том, как много вкладывает правительство Каталонии в продвижение своего языка. Причем вкладывает в буквальном смысле — миллионы евро из бюджета автономии ежегодно выделяются на поддержку его возрождения. В Барселоне существуют бесплатные школы для иностранцев, где преподают каталанский, выпускаются тысячи подарочных брошюр и учебников на разных языках, регулярно выделяются гранты на обучение языку и культуре Каталонии в лучших университетах. Свободное владение каталанским если и не делает жизнь здесь абсолютно беспроблемной, то значительно ее упрощает. Это легко проверить, если однажды, во время, например, деловых переговоров перейти на него с испанского. Ты как будто попадаешь в закрытый клуб, где тебя с радостью встречают и с совершенно иным отношением, чем раньше, продолжают разговор.

Каталанский язык не назовешь приятным на слух, он звучит отрывисто и жестко, подчеркивая твердые согласные. Исторически он признан самым ближайшим родственником латыни, практически — на нем говорит около одиннадцати миллионов человек, в том числе во Франции, Андорре и на Сардинии. Несмотря на неблагозвучность, в начале ХХ века каталанский был признан поэтическим языком региона, на нем написано множество поэм и стихов, а также песен на музыку местных композиторов.

Упоминание эускера, как называют свой язык в Стране Басков, у любого знакомого хоть немного с его историей человека тут же разжигает огонек интереса в глазах. Абракадабра, язык-загадка, которую тщетно пытаются разгадать поколения лингвистов и историков. У этого языка нет корней. Он не относится ни к одной из известных языковых семей. Откуда он взялся, как появился в этом регионе — непонятно. Кто-то говорит о морском пути, по которому сюда занесли исковерканный эстонский язык, но он не имеет отношения к эстонскому. Кто-то утверждает, что грузины, когда слышат речь басков, могут понять, о чем те говорят. Мой личный эксперимент с подругой-грузинкой закончился печально — она не разобрала ни слова, несмотря на то что гипотеза эта, о родстве эускера с грузинским, вполне официальна и даже привела к образованию школы басковедения в Грузии. По звучанию эускера очень похож на испанский, и человек, не говорящий на кастельяно, вполне способен их перепутать. Написание же ни фразой, ни словом его не напоминает, и можно долго тщетно вглядываться в баскский текст в поисках знакомых слов или хотя бы предлогов. Несмотря на активную его пропаганду, владеет эускера всего около восьмисот тысяч человек.

Что до гальего, то здесь вполне уместно сказать, что это просто песня, а не язык. Собственно, в раннем Средневековье галисийский и был официальным языком трубадуров, которые исполняли на нем свои песни. И по звучанию, и по грамматике он — брат-близнец португальского, и жители соседствующих Галисии и Португалии без труда понимают друг друга. На гальего говорит около двух с половиной миллионов человек, он активно пропагандируется на территории автономии, особенно среди подрастающего поколения.

Влияние католической церкви на повседневную жизнь

Несмотря на то что на территории Испании представлены все основные мировые религии, и даже религиозных сект только официально насчитывается больше двухсот, страна продолжает оставаться верной католической традиции. По собственному признанию испанцев, большинство из них, около 80 % населения — католики, причем около половины считают себя очень религиозными людьми. Во многих испанских домах и сегодня над кроватью висит распятие, а на улицах там и здесь можно встретить статуи Девы Марии с поднесенными ей цветами. При этом я не могу сказать, что, например, традиция ежевоскресного посещения церкви здесь соблюдается всеми и повсеместно. Когда я недавно путешествовала по Италии, я обратила внимание на стройные ряды местных жителей, целыми семьями идущих на воскресную службу. За те пять лет, что я прожила в Испании, много и часто путешествуя по стране, такое здесь я встречала только в дни католических праздников.

Однако церковь в Испании действительно имеет большой авторитет и активно высказывается по многим вопросам, обсуждающимся в стране. Например, с наступлением экономического кризиса испанские епископы не раз обращались через СМИ к пастве со словами утешения и поддержки. Во всех государственных средних школах религиоведение является обязательным предметом, хотя ученикам и дается право заменить его аналогичным по количеству учебных часов курсом граждановедения. Многие родители выступают против перевода религиоведения в режим факультатива, но споры продолжаются уже много лет, а ситуация не меняется. Родителей, кстати, можно понять — религиоведение в испанских школах преподается не как предмет, изучающий мировые религии, а как класс католической религии, только с несколькими дополнительными часами, вкратце рассказывающими о том, что существуют и другие конфессии, и другие религии.

Удивляться такому авторитету церкви нечего — на протяжении многих веков католицизм признавался здесь единственной разрешенной религией. Один из франкистских постулатов звучал так: «Испания была, есть и будет католической. Она по своей природе идентична католицизму». Только после смерти Франко начались разговоры об «аконфессиональной» политике государства, гарантии гражданам исповедовать любую другую религию или не исповедовать никакой. С тех пор церковь официально устранилась от политики, но это не значит, что она устранилась от общества.

Когда в 2005 году в Испании обсуждался закон о легализации однополых браков, именно церковь возглавила манифестацию в центре Мадрида, выступающего против принятия закона. Организаторы акции тогда заявляли, что на улицы испанской столицы вышли около полутора миллионов человек. Во главе колонны протестующих шествовали архиепископ Мадридский и около двадцати епископов. Фактически они призвали свою паству к гражданскому неповиновению. Так, например, они предложили верующим государственным служащим не регистрировать однополые браки, ссылаясь на свои убеждения, даже если они из-за этого лишатся работы. И это несмотря на то, что тот закон тогда одобрило более половины испанцев, считая его принятие проявлением толерантности и важным показателем демократии.

Именно при активном участии католической церкви в Испании продолжаются споры о разрешении абортов. В 2010 году, после многолетнего их запрета и уголовного наказания за прерывание беременности, был принят закон, разрешающий женщине сделать аборт на сроке до 14 недель и, при генетических отклонениях плода, до 22 недель. Сейчас же все активнее идут разговоры о том, чтобы снова ввести полный запрет на аборты, отменив тем самым принятый недавно закон. Многочисленные церковные братства устраивают манифестации против детоубийства, призывая вновь ввести уголовное наказание за прерывание беременности.

Церковь участвует не только в общественной жизни испанцев, но зачастую и в частной — семьи, входящие в определенные религиозные братства, не разрешают сыновьям жениться на представительницах других, родители не понимают и не прощают детям иноверства, детей продолжают воспитывать в католических детских садах и школах.

Что такое «маньяна» и как с этим жить

О, это слово «маньяна» — практически заклинание для любого испанца и почти проклятие для каждого иностранца, кто хоть раз сталкивался с ним в отношении договоренностей с местными жителями! Буквальный перевод «маньяна» — «завтра». Которое, как известно, не наступает никогда. Когда впервые оказываешься в Испании, понимаешь ответ местного жителя «маньяна» буквально — то есть завтра. И это главная ошибка! Ведь, произнося это слово, испанец может подразумевать вовсе не завтрашний день, а «потом», «когда-нибудь», а то и вовсе «никогда». Понять, что имел в виду собеседник в конкретный момент, практически невозможно. Причем употребляется это слово с неизвестным значением не только в дружеской беседе, но и на официальных переговорах и касаться может всего, чего угодно. Однажды по работе мне было нужно уточнить дату, когда мой партнер сделает необходимый денежный перевод. В ответ мне прозвучало бодрое «маньяна». Конечно же, никакие деньги на следующий день не пришли. Перезвонив через день, я снова получила уверенное «маньяна», причем даже без особых извинений. На третий или четвертый день просрочки я, уже не выдержав, возмутилась: «Но вы ведь говорили, что переведете деньги на следующий день!» Ответом мне было искреннее недоумение и потрясающая своей простотой фраза: «Не переживай ты так! Маньяна!» К слову, перевод был сделан только через пару недель, как будто это было в порядке вещей. Прожив здесь уже пять лет, я до сих пор не понимаю, как в стране с таким отношением к обязательствам может хоть что-то нормально работать? Мой диплом об окончании курса Мастер, который я защитила в сентябре, должен был прийти «в ближайшее время». К тому моменту я уже понимала, что «ближайшее время» для испанца — это как минимум несколько недель, и особенно не волновалась. В конце февраля уже следующего года я получила письмо следующего содержания: «Ваш диплом готов. Придите и заберите». Оказалось, что изготовлен еще и не сам диплом, а пока только сертификат. Простой лист с моей фамилией и гербовой печатью, на изготовление которого ушло пять месяцев. Сам же диплом будет готов только в июне, спустя почти год после окончания курса! И так совершенно во всем, даже в тех вопросах, в которых, казалось бы, собеседник заинтересован сам. Если вы, к примеру, хотите оформить страховку и звоните агенту, не ждите, что он перезвонит вам с предложениями завтра, как и обещал (если, конечно, он сам не эмигрант). Вам придется периодически звонить ему и напоминать, что вы хотите заплатить ему деньги за его услугу. Временами это здорово портит настроение, но постепенно ты подстраиваешься под этот неспешный ритм, как в том анекдоте: «Как вы расслабляетесь? — А я не напрягаюсь».

Понемногу я привыкла к многозначности слова «маньяна» и теперь больше обращаю внимание на то, с какой именно интонацией оно было произнесено. Ленивый ответ «маньяна» чаще всего означает нечто вроде «когда-нибудь, потом», и я уже не ожидаю скорого выполнения дела. Иногда кажется, что говорят они это только из вежливости, мол, надо же что-то сказать, как-то сориентировать человека. Совершенно не задумываясь о том, что для кого-то это слово будет означать буквально «на следующий день».

Слово-спутник «маньяна» — «транкила», что переводится как «расслабься, не переживай». И вот когда вы слышите это волшебное сочетание, можете сразу настроиться на то, что дело серьезно подзатянется. Для тех, у кого работа связана с четким графиком и ограниченными сроками, словосочетание это похоже на кошмар. Сами же испанцы, когда я много раз спрашивала у них, как же они живут в такой расслабленности, только улыбаются и говорят: «Такова жизнь. Расслабься!»

Три кита испанской жизни: «сиеста», «фиеста» и «манифесто»

Собственно, удивляться постоянному стремлению испанцев к тому, чтобы расслабиться, нечего, ведь здесь уважают и ценят свои права. И первое и безоговорочное среди них — право на отдых. А уж обязанности потом. Отдыхать испанцы любят и делают это с необычайным умением. Три часа сиесты из производственной необходимости в летнее время переросли с веками в круглогодичное, рьяно отстаиваемое право на дневной отдых. Праздники, по-испански «фиестас», устраиваются здесь, дай только повод. Ну а если кто-то вздумает посягнуть на это право, настоящий испанец тут же устроит забастовку-демонстрацию, которая здесь называется «манифесто». Три кита испанской жизни: «сиеста», «фиеста» и «манифесто», на которых строится быт каждого сознательного гражданина страны.

Когда-то, когда еще не наступило глобальное потепление и климат был немного другим, летнее время на территории всей Испании сопровождалось невыносимой жарой и засухами. Сейчас такое сохранилось, пожалуй, только на юге страны, где температура летом запросто может достигать 40 градусов. Не было ни кондиционеров, ни вентиляторов, большинство работников аграрной страны буквально погибали в полях под палящим солнцем. Тогда и родилась традиция сиесты — послеобеденного перерыва в самые жаркие часы дня. Сейчас уже многие ученые подтверждают, что организму просто необходим непродолжительный сон после обеда, так как в это время обычно наступает легкий упадок сил. Для испанцев сиеста не столько время именно для сна, сколько время для семейного обеда. Работники приезжают домой, куда к этому времени как раз приходят из школы дети, вся семья собирается за большим столом, обуждают последние новости, после чего расходятся по своим комнатам, чтобы ненадолго вздремнуть. Собственно, спят днем в среднем всего полчаса, но перерыв, как правило, длится от двух до трех часов — надо ведь все успеть. Какое-то время назад некоторые организации пытались сиесту отменить, ссылаясь на то, что это плохо сказывается на рабочем процессе. Но надо понимать испанцев — никто и никогда не сможет отобрать у них священное право на отдых. Во время сиесты, независимо от того, в какой части страны и в какое время года происходит действие, большинство учреждений Испании закрыто. Работают только крупные магазины, полиция и медицинские учреждения, да и то не все. Привыкнуть к такому укладу довольно сложно, и нет-нет да и позвонишь в какую-нибудь организацию в три часа дня, где вежливый голос на автоответчике напомнит тебе о вековой испанской традиции. Понять это можно, когда оказываешься во время сиесты где-нибудь на юге Испании, когда невозможно не то что работать, но даже и просто передвигаться по городу без машины с кондиционером. Но сиеста одинаково важна для всех испанцев, и даже для жителей Галисии, где летом постоянно льет дождь и температура редко когда поднимается выше 25 градусов.

Что же касается фиесты, то это если не смысл жизни каждого испанца, то точно одна из важнейших ее частей. Именно поэтому я позже расскажу об этом подробнее.

Манифесто же проходят буквально ежедневно, в различных городах и поселках страны, по самым разным поводам. И если порой для манифесто существует действительно серьезный повод, например, принятие поправок к законам или сокращение социальных выплат, то иногда, глядя на толпу демонстрантов, создается впечатление, что это еще одна форма проведения досуга, такая вот специфическая. Испанцы очень, очень любят возмущаться, если что-то в их укладе меняется без их ведома. Совсем недавно на улицах Барселоны я видела манифесто по поводу изменений нескольких маршрутов автобусов. Около двадцати человек в рабочее время вышли на дорогу с плакатами, прошли несколько остановок, повозмущались и разошлись. Добились ли они отмены изменения маршрутов? Конечно, нет. Но зато они выпустили пар, пообщались друг с другом и утвердились в том, что у них есть права. Хотя бы на то, чтобы эти права отстаивать.

15 мая 2011 года по Испании прошли протесты против сокращений бюджета, действующего правительства и финансовой коррумпированности европейских властей. «Индигнадос» — «Возмущенные», назвали они сами себя. Этим же летом на главных площадях самых разных городов страны, от Севильи до Жироны, появились ряды палаток, полевые кухни и импровизированные бани — «Возмущенные» устроили самую грандиозную забастовку в новейшей истории страны. Тысячи людей в течение нескольких месяцев жили в таких лагерях, готовили на керосинках и ежевечерне выкрикивали свои лозунги. Дети, старики из окрестных домов, иностранные туристы — разноцветное интернациональное месиво, борющееся за свои права. Площадь Каталонии в Барселоне напоминала больше музыкальный фестиваль под открытым небом — стойкий дым марихуаны, пацифики на флагах, запах грязной одежды и всеобщее братство. За несколько месяцев движение окрепло настолько, что уже 15 октября протестующие испанцы провели отлично спланированную акцию в 90 странах и 1000 городов. Группа активистов в течение 80 дней пешим маршем добиралась до столицы Европейского союза и провела демонстрацию в Брюсселе. В Мадриде, на Пуэрта-дель-Соль, собралось около 500 000 митингующих. Возмущению «Возмущенных» не было предела — в целом в акциях протеста приняло участие от 6,5 до 8 миллионов испанцев. Несмотря на то что в 2011 году правительство Испании все-таки поменялось, в 2013 году «Индигнадос» вышли на главную площадь Мадрида снова. «Прошло два года, а стало только хуже» — такая надпись мелькала едва ли не на каждом втором плакате. Как утверждает статистика, тогда, в 2011-м, «Возмущенных» поддержало около 80 % населения страны, и, по заявлению самих испанцев, это движение дало им новые силы и надежду на то, что они все-таки могут отстоять свои права.

«Как испанская женщина!»

Однажды, отдыхая на побережье Коста-Брава, я возвращалась с пляжа в свой номер и ехала в лифте с двумя иностранками, говорившими по-английски. Одна из них пересказывала подруге свои последние новости, не умолкая ни на минуту. Другая долго слушала, не перебивая, и под конец заметила: «Ты стала совсем как испанская женщина: бла-бла-бла-бла-бла».

У многих испанцев в силу фонетических особенностей языка голоса кажутся чуть хрипловатыми. Иностранцы часто шутят: «Это просто потому, что они не замолкают ни на минуту».

Пару лет назад ко мне в гости приехала подруга из Москвы. В рамках ее знакомства с Каталонией мы на несколько дней уехали в небольшой старинный городок Тосса де Мар. Пляж там не очень большой, расположенный в полукруглой бухте, ограниченной с двух сторон скалами. Все у всех на виду. То ли нам так повезло, то ли там всегда так, но на пляже мы встречали в основном только местное население, туристов из других стран почти не было видно. Моя подруга отправилась купаться, но уже через пару минут вернулась, смеясь: «Слушай, а зачем эти люди вообще сюда пришли? Поплавать или поговорить?» Я обернулась в сторону моря. На мелководье, где вода примерно по грудь, дрейфовало немыслимое количество испанцев. Они не уплывали далеко, но и не возвращались на берег — они прохлаждались и разговаривали друг с другом. Со стороны это выглядело впечатляюще: гудящий муравейник, будто прибитый волной к берегу.

Еще одна история произошла, когда я впервые в жизни попала в ночной клуб Барселоны. «Дискотека», как они здесь называются, была весьма популярная, к тому же был вечер пятницы и людей собралось хоть отбавляй. Первое, что я увидела, переступив порог, — танцующих испанских подростков со стаканами в руках. Первое, что услышала, — гул голосов. Поначалу я даже не поняла, играет ли музыка, — за разговорами танцующих ее было трудно различить. Только прислушавшись в течение какого-то времени, я разобрала ритмичную мелодию диджея.

Испанцы говорят всегда и везде. Встретившись случайно на улице с соседом, с почтальоном, выйдя развешивать белье на балкон, с коллегами по работе, с учениками в студенческой аудитории. Это требует некоторой привычки — научиться выражать то, что ты думаешь, не парой слов, как обычно, а целым эссе на заданную тему. Когда я жила в Москве, обо мне можно было бы сказать, что я общительна и всегда могу поддержать беседу. Здесь меня, скорее, охарактеризуют как молчунью. Иногда складывается впечатление, что смысл диалога испанцам не так и важен, ценнее возможность самого разговора как такового. Даже самый закрытый интроверт, который бы ни попался на пути, при встрече тем не менее перескажет все свои соображения насчет погоды и меняющегося климата, а также последние новости — свои и, если будет лишняя минутка, своих знакомых. Иногда можно увидеть такую картину: на узкой улице водитель, проезжая мимо, разговорился с водителем, который только что припарковался. Пока они рассуждают о политике или повышении налогов, за ними успевает образоваться пробка из нескольких машин, терпеливо ожидающих, пока они наговорятся. Или, например, типичная сцена в банке: сотрудница подошла к кассиру, чтобы спросить совета, и разговорилась на другую тему. Очередь опаздывающих на работу клиентов будет великодушно ждать, когда их диалог закончится. И если выскажет кто-то свое недовольство, то уж точно это будет приезжий — испанец так не поступит никогда.

In vino veritas

Первое время в Испании не перестаешь удивляться отношению местных к вину. Иногда кажется, что оно для иберийцев как вода — так часто они пропускают по бокалу и так мало оно на них действует в смысле опьянения. Первый культурный шок — ресторанные таблички, анонсирующие меню на завтрак. Помимо обязательного кофе, апельсинового сока, круассана или типичного «бокадильо» — бутерброда-сэндвича со всякой всячиной, горячего шоколада или пончиков чуррос, почти в каждом втором меню будет присутствовать бокал вина. Алкоголь на завтрак? Для русского это непостижимо, невероятно — как можно после этого идти на службу? Но ведь испанцы свободно пьют его затем и на обед, и даже на деловых переговорах, ничуть не стесняясь пропустить бокал-другой красного для поддержания беседы. Ужин? Ну, здесь тем более без вина не обойтись. Молодое, красное, розовое, белое, кава — а сколько еще разнообразных коктейлей, вроде вина с газированной водой и лимоном, особенно популярных в летнее время! Какой поход в гости без бутылки вина, какой обед без белого к рыбе или красного ко всему остальному, какой приличный домашний бар без подборки выдержанных марочных вин? По статистике, средний испанец выпивает до 38 литров вина в год, что ставит страну на девятое место по потреблению вина в мире. Они подбирают свое вино к каждому блюду. Это в голове не укладывается, но они умудряются даже гаспачо (холодный томатный суп) запивать вином!

За окном +35, разгар дня, я на встрече, и мне предлагают заказать бутылку красного на троих. Понимая, что впереди еще уйма работы, а вино вкупе с палящим солнцем может подействовать на меня самым неожиданным образом, отказываюсь. Реакция всегда одна — изумление и подозрительный взгляд: все ли со мной в порядке? Пить вино здесь — часть культуры, такая же, как целоваться при встрече и желать доброго здоровья при прощании. Это как русская традиция пить чай, разве что недоступная детям. Хотя… несмотря на официальные запреты, группа школьников, собравшихся на пляже и распивающих вино ящиками, — довольно привычная здесь картина.

Испания по количеству виноградников опережает всех в мире — около 1,2 миллиона гектаров. Каждая из 17 автономных сообществ имеет свои винодельни, более или менее известные. Считается, что лучшие испанские вина производятся в Риохе, Приорате, Хересе и Рибера-дель-Дуэро. Но несмотря на гигантские площади виноградников, по производству самого напитка Испания занимает только третье место после Италии и Франции. Из-за низкой плодородности почвы во многих районах страны виноградные деревья зачастую сажают на большом расстоянии друг от друга, чтобы корни получали хоть немного больше питания. И получается, что крупнейшие виноградники в провинции производят в целом совсем немного вина.

Разумеется, такая важная для экономики и национального статуса область соответствующим образом контролируется. В Испании существует «Закон о вине», которым установлены стандарты качества. Система классификации испанских вин сложнее, чем, например, французских или итальянских. Она включает в себя пять категорий, где вина делятся по району происхождения, типу самого напитка, и даже выделена особая группа с отдельными виноградниками. Каждая из категорий включает в себя еще и дополнительные подкатегории. Например, вино, попавшее в категорию «херес» по происхождению, подразделяется еще на 19 разных внутренних категорий в зависимости от выдержки, содержания сахара и спирта и т. д. Качество производимого вина на месте контролируют специальные независимые регулирующие советы, которые следят за условиями выдержки и производства. На виноградники регулярно и зачастую без предупреждения приезжают специальные комиссии, которые берут пробы дерева в бочках, проверяют, соответствует ли температура в погребе заявленной, правильно ли хранится вино. Некоторые сорта должны находиться в бутылках строго под определенным углом, и несоблюдение или отклонение от этого требования грозит винодельне многотысячными штрафами и даже приостановлением действия лицензии на выпуск конкретного сорта вина. Это, наверное, и есть ответ на самый популярный вопрос, который можно услышать от приезжающих в гости русских друзей: «Как может вино стоить 1 евро за литр и быть при этом качественным?» Все просто. Вино — одна из главных составляющих испанской жизни, которая к тому же находится под государственным контролем. Поэтому если здесь когда-то и можно натолкнуться на поддельные и некачественные виски или ликер, то с вином подобная ситуация практически исключена. Можно смело покупать недорогие вина, зная, что их качество гарантировано.

Сказать по правде, я не знаю ни одного испанца, не разбирающегося в винах. Более того, я сомневаюсь, что такие существуют. Даже отдавая предпочтение другим напиткам, настоящий испанец все равно без труда подберет подходящий сорт к ужину или с легкостью сомелье расскажет о том, достаточной ли терпкости вино в бокале. Я не знаю, откуда передается им эта наука. На прямой вопрос мои знакомые только отшучивались: «Я же испанец. Как же я могу не разбираться в вине?»

Испания на блюде

У меня до сих пор вызывает недоумение и легкую девичью зависть: как испанцы, при такой любви к еде и выпивке, умудряются оставаться стройными и подтянутыми. Они покупают сразу по три багета в булочных, щедро поливают свои обеды оливковым маслом, да так, что те просто в нем утопают, и запивают свой ужин крепленым вином. И при этом умудряются сохранить до старости худощавое телосложение подростков.

Парадоксально, но, несмотря на обилие в Испании морепродуктов и свежих овощей, предпочтение на обед здесь отдается мясным блюдам со сложными и зачастую вовсе не низкокалорийными гарнирами. Национальные блюда отдельных регионов настолько пришлись к столу во всей стране, что сейчас уже трудно вспомнить, что паэлья родом из Валенсии, а гаспачо — из Андалусии. Их одинаково ценят и регулярно готовят как в мадридских, так и в баскских домах.

Испанцы любят поесть, и с этим не поспоришь. Но назвать местную кулинарию искусством язык не повернется — скорее, это нечто само собой разумеющееся, то, что обеспечивает жизнедеятельность и дает заряд хорошего настроения. Таких тонких сочетаний вкусов овощей и приправ, как в Италии, или такого внимания к соусам и подливам, как во Франции, здесь почти не встретишь. Блюда в Испании большие, сытные и без особенных изысков.

Утро для типичного испанца начинается традиционно с чашки кофе (чай здесь не пьют практически никогда) и, как максимум, круассана. Или, если действие протекает в Мадриде, чашки горячего шоколада со своеобразным длинным пончиком чуррос. Так в Испании выглядит первый завтрак, который готовят ранним утром. Основной же завтрак проходит несколькими часами позже, уже ближе к обеду. Это еще не серьезный прием пищи, но уже и не просто кофе. На второй завтрак могут подаваться и мясо, и салаты, и даже десерт в качестве заключения. Похоже на своеобразную репетицию основного обеда, которая организуется до полудня.

Сам же обед практически всегда бывает во время сиесты — с двух часов дня до пяти вечера. К нему испанцы подходят более чем основательно. Если обед состоится дома (а так предпочитает большинство), то накрывается стол, расставляются приборы, и вся семья садится вместе.

В качестве аперитива в Испании чаще всего подаются хлеб с оливковым маслом, чесноком и томатами («пан кон томате»), разнообразные соусы, включая традиционный «аль-и-оли» — соус из взбитого оливкового масла с чесноком, или же просто нарезанные соломкой свежие сезонные овощи. Кроме этих аперитивов нельзя не упомянуть про всенародно любимую испанскую закуску тапас. Изначально эти небольшие бутерброды с разнообразной начинкой подавали в барах в качестве закуски к выпивке. Клиенты ставили их поверх стакана, и получалась своеобразная крышка. Так и прижилось название tapas — «крышки». Тапас в Испании можно увидеть и на обеде, и на ужине, и на званом приеме. Начинка может быть практически любой, но наиболее популярны тапас с анчоусами или тонко нарезанной колбасой.

Анчоусы и колбасы — еще одна кулинарная страсть настоящего испанца. Сотни способов соления и приготовления маринадов для первых и неисчислимое множество сортов второй. В Испании, где принято делать отдельные магазины для одного вида товара, повсюду можно натолкнуться на лавки, торгующие анчоусами, похожие на маленькие музеи, — так много вариаций их приготовления можно там встретить. Но вернемся к испанскому обеду. Первое блюдо на нем — почти всегда салат. Как правило, незамысловато приготовленный, это может быть просто смесь листьев салата и, например, хамона или тунца. Подается салат огромными порциями, вполне способными утолить голод. Однако за салатом непременно последует основное блюдо, рыбное или мясное. В качестве гарнира испанцы часто используют рис, особенно жители Валенсии и Каталонии. Валенсия — испанская столица риса, и он настолько привычен здесь, что подается на стол почти ежедневно. Супы у испанцев не очень популярны, за исключением холодного гаспаччо в Андалусии и супов-кремов из бобовых в Мадриде. Обычный испанский обед размерен и нетороплив, быстро вставать из-за стола здесь не принято, поэтому длится он, как правило, около полутора часов, пока не будут обсуждены все последние новости и планы на оставшуюся часть дня.

Несмотря на продолжительность и внушительную плотность обеда, довольно скоро после него следует очередной перекус, на этот раз после завершения работы. Как правило, он проходит не дома, а в любом баре поблизости и состоит из все тех же тапас. Эта традиция — скорее, желание не утолить голод, а поддержать веселую компанию сослуживцев, завершив таким образом рабочий день и перейдя в «режим отдыха».

Ужин в Испании начинается довольно поздно, в среднем около 9 вечера, в некоторых домах принято ужинать даже в 10. На практике ужин редко отличается от обеда, хотя хозяйка всегда готовит для него новые блюда.

Самые популярные продукты в Испании — те, что дает им страна: рыба и морепродукты, говядина и курица. Свинину здесь тоже уважают, но предпочтение все равно отдается говядине, несмотря на то, что в местных мясных лавках цена на нее чуть ли не в два раза выше. Среди морепродуктов самыми любимыми у испанцев являются кальмары, блюд из них великое множество, как и сортов самих кальмаров. Про «чипиронес», отдельный сорт, даже песня есть. Что же касается мяса птицы, то наиболее популярное, конечно, куриное, хотя в Каталонии ему зачастую предпочитают диетическое мясо индейки.

Что всегда удивляет в испанских гарнирах, так это практически полное отсутствие в них овощей. Их больше принято подавать отдельно, в виде салата или порезанными. А вот в качестве гарнира практически всегда выступают крупы и бобовые: часто горох и фасоль, чечевица и рис, соя и нут. Назвать блюдо, в котором жареная рыба утопает в оливковом масле, а гарниром к ней идет отваренная чечевица, диетическим язык не повернется. А для испанцев такой обед или ужин в порядке вещей.

Многие туристы, приезжая в кризисную Испанию, задают один и тот же вопрос: «Как же они могут говорить об упадке экономики, если рестораны забиты под завязку?» Ответа здесь два; первый — исторический факт: во времена экономической депрессии во всех странах увеличивается количество посетителей ресторанов и баров, пытающихся продолжать вести тот образ жизни, к которому они уже привыкли. Второй — это Испания. Представить, что когда-нибудь здесь будут пустовать рестораны, совершенно невозможно. Хорошее вино и вкусная закуска — та часть их жизни, с которой они не расстанутся никогда, даже если будут стоять на пороге бедности.

Общепит

За то время, что я живу в своем районе, а это ни много ни мало пять лет, на здешних улочках открылось и закрылось множество заведений. На углу, где был пакистанский переговорный пункт, в котором я всегда покупала телефонную карту для международных звонков, сейчас парикмахерская. Вместо магазина китайской всякой всячины открылись сразу несколько фруктово-овощных. Магазин стильных футболок на первом этаже моего дома переоборудован в жилую квартиру, в которой поселилась молодая испанка. Большая часть заведений в округе просто стоят закрытыми — хозяева переживают кризис, ждут, когда они снова смогут открыться. Но вот кто никогда не имел проблем с посетителями — так это окрестные бары. Они здесь появляются как грибы после дождя. Мой бывший сосед, молодой испанский парень, на пару с товарищем открыл ресторан-пиццерию на нашей улице, и уже спустя год у ее дверей собирается очередь из желающих попробовать итальянской кухни. Некогда обувные магазины, продуктовые и просто пустующие помещения переоборудуются, и вот опять красуется очередная вывеска бара или ресторана.

На углу, у метро, стоит ресторан, которому уже около ста лет. Хорошим его назвать трудно — еда готовится на скорую руку, самые популярные заказы — бокал пива и чашка кофе. Но когда бы ты туда ни пришел, пусть даже в 7 утра, там всегда будет множество посетителей. Многих из них я хорошо знаю — это мои соседи. Они, вместо того, чтобы начать утро с заваренной дома чашки кофе, спускаются в ресторан: поболтать с приятелями, позавтракать и почитать свежую газету. Это — испанский образ жизни. Рестораны, бары, буфеты и кафе, кондитерские, закусочные, салат-бары — даже если это будет сарай, в котором подают только пиво, но у него будет терраса, посетители не обделят его вниманием. Если посчитать, сколько среднестатистический испанец тратит на общепит, сумма получится большая, чем половина его дохода. Но это та статья бюджета, которая не обсуждается, — испанец может носить старый заношенный свитер годами, но ежедневно будет выходить в самые разные рестораны. Я не оговорилась — они действительно «выходят», такой глагол здесь используется для походов в рестораны и бары каждый день. Иногда и по нескольку раз.

Главная причина вовсе не в большом испанском аппетите, который вынуждает их снова и снова садиться за стол, и не склонность к алкоголю, которая подгоняет к барной стойке. Коммуникация — вот зачем местные жители приходят сюда. Ведь даже с уставшим барменом с миллионом заказов можно найти, о чем поговорить.

Есть еще в Испании такая традиция — не задерживаться долго в одном месте. Когда испанец делает заказ, он никогда не попросит сразу выпивки и закуски на весь вечер. То есть, например, бутылку вина и фрукты. Он закажет всего один бокал, чтобы, допив его, переместиться в бар по соседству. Редко когда ужин проходит в одном месте, и, как правило, для этого должен быть специальный повод. То есть получается такой ужин-ужин, слишком официально, испанцы такого не любят. Они, скорее, разобьют вечер по частям, поужинав в одном ресторане, выпив вина в другом, продолжив коктейлем в третьем и завершив его в десятом. Такова традиция, и бороться с ней, как и пытаться понять ее, смысла не имеет.

Я помню, как когда-то приехала к своему другу Энрике в Мадрид, и мы с ним отправились отметить мой приезд. Я, после тяжелого дня в Барселоне и перелета, была ужасно уставшая, но виду не подавала. Наш первый бар был в районе его дома, неподалеку от Пуэрто дель Соль, главной площади Мадрида. Допив вино, мы отправились немного выше, к Гран Виа. После этого последовало еще несколько баров в Малазанья, а закончился вечер неподалеку от Площади Испании, куда мы тоже дошли пешком. Когда я, не привыкшая к таким забегам (и, откровенно говоря, не очень понимавшая их смысл), что-то спросила по этому поводу, в компании повисла пауза, которая обычно указывает на то, что только что кто-то сморозил глупость. Так принято, и такова традиция — вот те объяснения, которых должно быть достаточно даже очень уставшему человеку, прошагавшему километры в поисках очередного бара.

Что же касается ресторанов, то здесь другая забавная ситуация. Каждый испанец, с которым я знакома, — большой в них специалист. На уровне ресторанного критика в каком-нибудь местном журнале. Это ничуть не забавно, если я не повторю еще раз: каждый, — и не объясню, что имею в виду. В моем доме, на первом этаже, живет пожилая каталонка Роза, моя любимая соседка. Ей чуть больше семидесяти, у нее громкий голос, прекрасный характер и всегда отличное настроение. Однажды она, в свойственной ей манере, перехватила меня на лестнице, чтобы рассказать последние новости. Что она мне поведала? Она рассказала о том, что братья-рестораторы, очень известные в Барселоне, открыли новое заведение, достаточно недалеко от нашего дома. И говорят, что столики туда уже пора бронировать сейчас, иначе мест не будет. Что специализацией в ресторане будут тапас, и нужно торопиться их попробовать. Не я, молодая и активная, рассказала ей об этом, а наоборот. До этого ресторана, кстати, я так до сих пор и не дошла, а вот Роза, я уверена, бывала там не единожды. То, что в российском понимании есть «светская жизнь», для испанцев зачастую жизнь обычная. Обновление меню, смена шеф-повара, открытие нового заведения — они всегда в курсе последних гастрономических новостей. И интересуются этим вовсе не для того, чтобы отдать дань моде, а потому что таков их образ жизни.

Один большой рынок

Первое, с чем никак не может смириться переехавший в Испанию русский, — это график работы местных магазинов. После круглосуточных супермаркетов Москвы, где ты можешь купить все, что бы тебе ни понадобилось, от только что испеченного хлеба до внезапно закончившегося стирального порошка, местные магазины похожи на издевательство. В будние дни большинство из них закрывается уже в 9 вечера, в воскресенье они и вовсе не работают. Подстроиться под испанский график невероятно сложно — задержавшись на работе, ты даже не можешь купить по пути что-то к ужину, а потратив субботу на отдых после загруженной рабочей недели, остаешься без продуктов до понедельника. Выручают нелюбимые многими «спекулянтские» магазины марокканцев и пакистанцев, работающие до полуночи семь дней в неделю. Пример с магазинами — еще одна иллюстрация испанской верности традициям: уже больше года прошло с тех пор, как вышел закон, позволяющий супермаркетам самим устанавливать график работы и быть открытыми круглосуточно в любой день недели. Это позволило бы принести дополнительный заработок и сделать жизнь горожан намного удобнее. Но этим предложением воспользовался только магазинный магнат El Cort Ingles и еще несколько торговых сетей, да и то не во всех своих магазинах они поменяли график.

Второе удивление, которое поджидает новоиспеченных испанских граждан, — это то, что даже самому престижному продуктовому бутику фору даст местный рынок, причем как в ассортименте продуктов, так и в ценах. В России на рынок ходят не только чтобы купить свежие продукты, но в том числе и чтобы сэкономить, на покупке овощей уж точно. В Испании же все наоборот — дорада, которая в соседнем супермаркете будет стоить около четырех-пяти евро за килограмм, на рынке обойдется в семь. То же и с фруктами-ягодами. Расфасованная в аккуратные упаковки клубника в сезон в магазине продается по цене около двух евро, на рынке же ее предложат за все три с половиной. Дело в том, что самые качественные продукты, выращенные на частных фермах, поставляются в первую очередь на рынки. В магазинах же продаются овощи из теплиц, специально произведенные для массовой продажи.

Практически в каждом районе любого испанского города обязательно есть рынок, куда регулярно отправляются за покупками местные жители самых разных возрастов. Стереотип, что главными клиентами рыночных торговцев являются испанские старушки, разбивается о реальность — в очереди за свежайшим мясом или редкими ягодами можно встретить молодого испанского хипстера или надушенную сотрудницу соседнего офиса средних лет. Сам поход на рынок для испанца — это не необходимость купить продукты к обеду. Это в первую очередь еще один из многих национальных ритуалов, ставший любимым занятием. Рынки в Испании — не просто торговые площадки, а это место встречи соседей и коллег, дополнительная возможность обсудить последние новости и посплетничать, это традиционное развлечение по выходным дням — зачастую многие районные фиесты проходят именно на рынках. Удивительно, но, вопреки расхожему мнению, самыми недорогими в городе, как правило, бывают самые популярные и старейшие рынки. Цены на заполненной туристами барселонской Бокерии или гудящем на разных языках мадридском Сан-Мигель намного ниже, чем на простых муниципальных ярмарках, — проверено неоднократно.

Но будет ошибкой подумать, что рынки в Испании только продуктовые. Не менее популярными и востребованными являются здесь и вещевые «барахолки», на которых продается недорогая одежда как китайского, так и местного производства. Полагать, что вещи там покупают только бедняки и пожилые люди, совершенно не стоит. Испанские пенсионеры как раз предпочитают приличные магазины одежды и обуви, скидку на покупки в которых им часто дает пенсионная программа. А вот среди клиентов вещевых развалов, как правило, встречаются испанцы средних лет. Причем покупают они там не только аксессуары или какую-нибудь домашнюю одежду, но и платья, джинсы, свитера и даже нижнее белье. В Барселоне, неподалеку от выдающейся во всех смыслах башни-огурца Акбар, на протяжении многих лет по выходным разбивали торговые ряды, удивительно напоминающие московский «черкизон». Что продавцы, что покупатели в основном были сами испанцы. Продавали там самые разнообразные вещи, от кожаных сапог до шелковых халатиков, и от покупателей всегда отбою не было. Год назад рынок решили снести, чтобы не портить облик города, — он соседствовал с активно застраиваемой площадью, где только что начал работу один из лучших концертных залов Барселоны. Местные жители провели ряд манифестаций, и вот уже площадь украшает зеркальная крыша нового крытого рынка, который вот-вот откроет свои двери. Говорят, что в поддержку частного предпринимательства мэрия Барселоны выделила несколько десятков бесплатных торговых мест, которые будет распределять между подавшими заявку методом лотереи.

Если однажды приехать в знаменитые испанские аутлеты, La rosas village под Мадридом или La roca village под Барселоной, то среди огромной и пестрой толпы покупателей можно четко расслышать родную русскую речь или, например, французскую, но вот испанскую — только от продавцов. Редкие испанцы придерживаются модных тенденций в повседневной одежде и если они и покупают что-то дорогое в качестве дани моде, то делают это в небольших бутиках с многолетней историей. Большие же торговые центры, собравшие под одной крышей десятки модных брендов, в Испании работают в основном для туристов и иностранных резидентов. Среднестатистический испанец в одежде неприхотлив и одевается либо в недорогих сетевых магазинах вроде Zara и Mango, либо покупает себе наряды на вещевых рынках, ничуть того не смущаясь.

Братья меньшие

Женская мода Средневековья, когда было принято выбривать брови и оголять лбы, чтобы овал лица казался более удлиненным, знакомая нам по многим картинам, официально пошла от королевы Испании, Изабеллы Баварской. Говорят, что была у Изабеллы большая страсть — охота. При дворце содержались огромные псарни, где держали охотничьих собак королевского двора. Однажды по недосмотру служителей и в результате стихийной собачьей случки на свет появился забавный ушастый щенок, который так понравился Изабелле, что она решила назвать его «спаниелем» — «испанским». Пес долгие годы сопровождал ее на охоте, а в свободное время ел и спал прямо во дворце, причем спал не где-нибудь, а на специальной серебряной кровати. Когда же его не стало, королева Изабелла заказала молебен и в знак траура сбрила себе брови. Отсюда, по легенде, и пошла всеевропейская мода того времени. Правда это или нет, теперь уже никто не узнает. Но поверить в эту историю не так и трудно, видя, как в Испании относятся к домашним животным.

Многие из моих друзей спрашивали, как я решилась на переезд с собакой — вдруг хозяева отказали бы мне в аренде квартиры на этом основании и пришлось бы искать другое жилье? Русским, привыкшим к российским объявлениям «только без детей и домашних животных», в Испании не сразу удается осознать, что здесь собака или кошка рассматриваются как часть семьи, и уточнять, что с вами будут проживать домашние животные, не требуется, — это право гарантировано вам само собой. Безусловно, есть и исключения, но тогда в объявлениях отдельно пишут, что появление питомца в квартире нежелательно. За все пять лет, что я здесь живу, таких объявлений я видела два. Из нескольких сотен.

Испанцы очень любят своих питомцев, это правда. Здесь не выбрасывают их на улицы, а если вдруг посреди города пробежит собака без хозяина, вокруг нее сразу же образуется толпа желающих помочь. Собаку отловят и отведут в ближайшую ветеринарную клинику, чтобы по электронному подкожному чипу определить координаты хозяина. Моя подруга однажды нашла привязанную к дверям банка болонку, которая несколько часов просидела у входа одна. Она отнесла ее в ветклинику и уже через 10 минут звонила хозяйке на мобильный телефон, номер которого был прописан в чипе.

В Испании существуют специально обустроенные муниципальные собачьи площадки. Они находятся практически в каждом районе города и со стороны напоминают детские игровые комплексы — невысокий забор, несколько скамеек для отдыха и обязательный фонтанчик для питья. В некоторых испанских городах к уличным мусорным корзинам прикреплены рулоны с пакетами для уборки за собаками. В Мадриде для них даже разработан специальный дизайн — улыбающаяся собака, которая ходит в туалет на главной городской площади. Пакеты, кстати, сделаны из перерабатываемых материалов.

За собаками, как и за кошками, здесь ухаживают почти как за детьми. Животных постоянно водят в парикмахерские, берут с собой на террасы кафе и ресторанов, и даже в магазины, куда их пускают без каких-либо проблем. В многоэтажном El Cort Ingles, главном испанском универсаме, то и дело встретишь покупателей с собаками. И не с какими-нибудь йоркширскими терьерами, а порой и с овчарками или доберманами. К слову, о породах. Есть у испанцев такая особенность — полное равнодушие к породности и чистокровности собаки. Ни в одной другой стране я не видела такого множества ухоженных, обожаемых дворняжек или полукровок на поводках. Единственное, что омрачает жизнь хозяев, так это высокие цены на медицинское обслуживание в ветеринарных клиниках. Средний счет за прием и элементарные анализы — около 70 евро. Поэтому многие предпочитают раз в год оплачивать страховой полис для домашнего питомца, который стоит около 350 евро, но покрывает расходы на все необходимые лечебные процедуры. Тем не менее содержание домашних животных здесь настолько распространено, что выглядит иногда как национальное дело. Собственно, в какой-то момент оно таким и стало. Несколько лет назад в Каталонии была введена специальная дотация на содержание домашних животных пожилыми людьми. Согласно исследованиям, кошка, собака или попугайчик помогают пенсионерам бороться с одиночеством. А поскольку на обеспечение всех их потребностей пожилым людям зачастую трудно найти необходимые деньги, правительство берет на себя оформление медицинской страховки и ежемесячную «кормовую» выплату. Поначалу такие льготы были положены людям всех возрастов, признанным малоимущими, но ввиду кризиса дотации оставили только старикам.

Но ни отсутствие денег, ни отсутствие подходящей жилплощади не способны помешать настоящему испанцу завести питомца. По соседству со мной живет Рауль, ему чуть больше сорока, он одинок и работает на стройке маляром. Денег ему едва хватает на то, чтобы снимать крохотную однокомнатную квартирку и как-то перебиваться от зарплаты до зарплаты. При этом у него четыре собаки, которых он обожает, и даже после тяжелой смены мужчина подолгу гуляет с ними в парке. Традиционно посетовав на тяготы жизни, Рауль говорит: «Я бы мог жить один и без собак. Экономил бы тогда около 50 евро в месяц, которые сейчас трачу им на корм. Но тогда бы у меня не было самых верных друзей в жизни. Я взял их еще щенками и никогда не предам, пусть даже у меня закончатся все деньги». Такого же мнения придерживаются и другие собачники, которых я встречаю во время прогулок. Сказываются воспитание и положительный пример других людей. Испанцы с детства видят, как окружающие относятся к своим питомцам, им не встречаются на улицах стаи бродячих собак, и вырастают они по-настоящему любящими и ответственными хозяевами.

Экспрессия вместо агрессии

Моей первой испанской квартирой стала арендуемая у каталонки Марии Розы студия в незнакомом мне тогда районе Раваль, в центре Барселоны. Ее окна выходили в просторный внутренний двор, в ту же сторону своей задней частью смотрели дома всего квартала. Широкий квадратный колодец, в центре которого стояли хозяйственные постройки, а по бокам, под окнами первых этажей, собирался старый хлам. Попасть туда можно было только через единственный проход с соседней улицы Сан-Климент, зайдя под низкую арку. Только потом я узнала, что этот проход с аркой — местная точка торговли наркотиками, а улица Сан-Климент внесена во все полицейские базы данных. По ночам во дворе-колодце среди соседей регулярно происходили выяснения отношений. Однажды меня разбудил душераздирающий женский крик, переходящий в истерику. Я еще не особенно понимала испанский, и все, что мне удалось разобрать, было похоже на то, что вернувшийся муж застал жену с любовником. Невероятный грохот, крики с призывами вызвать полицию, звон бьющихся стекол. Было раннее утро, уже светало, и я решилась выйти на балкон, чтобы посмотреть, что происходит. Двое мужчин стояли друг напротив друга на расстоянии метров пяти, к одному из них жалась заплаканная женщина. Разъяренный предполагаемый муж кричал до хрипоты, угрожал кровавой расправой, швырял о стены домов все, что попадалось ему под руку. Второй не стоял молча: размахивая руками, он крыл противника на чем свет стоит, грозя тому расправой. Так продолжалось минут двадцать. Все это время они оглушительно кричали, били стекла, стучали кулаками по стенам, но ни на метр не сократили дистанцию между друг другом. Из окон верхних этажей раздалось шиканье и восклицания «мадре миа!» — и неугомонный любовный треугольник, чертыхаясь, разошелся по домам. Полиция так и не приехала, да и не надо было — ничто, кроме сна соседей, не пострадало.

Ситуаций, в которых простой русский мужик уже давно бы полез в драку, в Испании я видела десятки. Местные выяснения отношений проходят в тысячи раз более бурно, чем в России, — мужчины как будто стараются оглушить противника криком и запугать силой, которую демонстрируют на всех окружающих предметах. Но настоящую драку в Испании я видела всего один раз — в мадридском районе Латина, когда поймали чернокожего вора, укравшего кошелек у другого выходца из Африки, который, в свою очередь, ударил первого в лицо. Я до сих пор помню тот момент: именно тогда я осознала, что никогда не видела в Испании дерущихся людей — ни молодых, ни пожилых. Свою агрессию они переводят в экспрессию, предпочитая не вступать ни в какую серьезную борьбу.

Переехав в другой дом, собственно, в том же районе, но на улице поприличней, однажды ночью я услышала за окнами невероятный грохот — казалось, что тяжеленные старые шкафы кто-то с усилием сбрасывает с балкона. Практически так оно и было: на улицу приехала машина, забитая чьими-то вещами, и шкафы, диваны и стеклянные стеллажи были выгружены прямо перед подъездом. Через минуту возле вещей оказалась взлохмаченная женщина, которая принялась зашвыривать мужские джинсы на балкон первого этажа, крича охрипшим голосом: «Ты хотел забрать свои вещи? Так забирай же, козел!» Что интересно, в том же доме, спустя чуть больше года, произошла обратная история — в этот раз уже другая женщина стояла на одном из балконов и с криками и проклятиями скидывала с высоты третьего этажа полотенце футбольной команды «Барса», книги, старые музыкальные диски и другие вещи, очевидно, принадлежавшие теперь уже бывшему мужу. Выражать свои эмоции таким образом, как в кино, для испанцев — вполне нормально. Поначалу к этому и относишься, как к сцене из какого-то фильма: пересказываешь потом друзьям, украдкой фотографируешь распластанные по асфальту вещи. Потом же привыкаешь и даже начинаешь ценить — такое выяснение отношений понятнее и во всех смыслах здоровее, чем агрессия и насилие.

Отношение к иммигрантам

О том, как испанцы относятся к иммигрантам, можно судить с двух сторон: что предпринимают в отношении них органы власти и как ведет себя местное население. До недавнего времени могло показаться, что испанские власти только рады большому притоку иммигрантов. Собственно, в какой-то момент так и было: в начале 1990-х, когда с впечатляющей скоростью развивался туристический бизнес, Испании просто-напросто не хватало рабочих рук для того, чтобы строить отели, разбивать аквапарки, обустраивать пляжи. Работники привлекались как из бывших колониальных стран, например, Филлиппин или Марокко, так и из далеких Бангладеша и Пакистана. Тысячи и тысячи наемных рабочих приезжали в Испанию по трудовому контракту, затем оставались в качестве нелегальных иммигрантов, со временем получали документы и перевозили сюда свои семьи. Легализация происходила очень безболезненно — иммигранту нужно было всего лишь находиться в стране три года, не выезжая за ее пределы и не совершая правонарушений. После этого он уже мог идти в полицию и получать свою резиденцию с правом на работу, медицинскую страховку и полное право проживания в стране. Прознав о таких лояльных условиях, в начале 2000-х в Испанию хлынула другая волна иммиграции, на этот раз из Восточной Европы. Русские, украинцы, молдаване, румыны приезжали сюда по туристической путевке и оставались жить, работая кто домработницей, кто грузчиком, кто на сборе винограда. Я помню, как в мой первый приезд в Испанию, тогда еще по путевке, со мной познакомилась девушка Лена из Новгорода. Она радостно рассказала мне о том, что выучила испанский язык всего за несколько месяцев при помощи каких-то компьютерных курсов, и поделилась своими планами на то, чтобы остаться здесь жить после окончания тура. Знакомых у Лены в Испании не имелось, но она была совершенно уверена в том, что найдет здесь «хоть какую-нибудь» работу. Когда отдых подошел к концу, наш трансфер выехал в аэропорт и гид устроил перекличку, Лены, конечно же, в автобусе не было. Как и еще пяти человек из нашего потока…

Уже позднее, во второй половине 2000-х, на Европу пошла волна эмигрантов из Африки. Они сооружали хлипкие плоты, на которых по сто, по двести человек разом переплывали Средиземное море и причаливали к берегам Италии, Франции и Испании. Некоторые плоты попадали в шторм и до берегов новой жизни уже не доплывали. На самодельных плотах в основном были женщины и дети, и вот почему: с ними нелегальные эмигранты могли надеяться на помощь Красного креста и других социальных организаций. Довольно обычным делом было видеть заголовки испанских газет: «Плот с 40 выходцами из Сомали причалил к берегам Аликанте. Красный крест взял их под свою опеку». Разумеется, с таким количеством приезжих страна уже не могла справиться, денег на их депортацию в бюджете просто не было, рабочих мест тоже, и все это привело к появлению целого пласта «серых» людей — их нахождение в Испании без документов нелегально, но и не считается нарушением закона. Таким образом, тысячи людей оставались здесь жить вне закона, перебиваясь кто как может, а затем по амнистии получая документы. Понятно, что долго так продолжаться не могло — очереди в больницах были такими, что сами испанцы не имели возможности попасть к врачу из-за огромного количества эмигрантов. Тогда амнистии стали проводить все реже, а правила сделали более жесткими. Но все-таки не настолько, чтобы поток нелегальных мигрантов прекратился совсем. И вот что интересно: на сегодняшний день получить студенческую или рабочую резиденцию для легальных мигрантов в Испании в целом сложнее, чем для нелегалов. «Завинчивая гайки», правительство отчего-то сделало упор на ту категорию граждан, которые, казалось бы, только выгодны стране: они платят деньги государству, имеют все необходимые документы, но продлить резиденцию для них становится все сложнее и сложнее. Необъяснимая загадка эмиграционной политики Испании.

Что до коренного населения, то, честно говоря, я не знаю ни одной другой страны, где к эмигрантам относились бы так хорошо. Испанцам настолько все равно, откуда ты родом, что ни у меня, ни у моих знакомых ни разу не возникло ситуации, когда местные жители проявили бы свою нетерпимость к чужеземцам. Хотя нет, пожалуй, однажды такая ситуация все-таки была, и произошла она не где-нибудь, а в Барселонском университете. Когда мне, иностранке, не засчитали экзамен, оттого что ответы были написаны не на каталанском, а на испанском языке. Но это все же больше про каталонский национализм, чем про отношение к иностранцам в целом. В повседневной жизни таких проблем не возникает. Будь ты из какой угодно страны, к тебе отнесутся как к равному во всех смыслах, ведь здесь есть даже поговорка «Todas las personas, la nacionalidad no es importante», то есть «Важен человек, а не его национальность».

Что такое праздник для испанца?

Одна из лучших сцен в мировом кинематографе — финал фильма Феллини «Ночи Кабирии», где героиня, только что пережившая очередной крах жизни, в слезах выходит на проселочную дорогу. Она наталкивается на загулявшую фиесту, где все поют, играют на гитарах и радуются жизни, и вот уже через несколько минут женщина снова начинает улыбаться сквозь слезы, несмотря ни на что. Феллини снимал Италию, но с такой же легкостью он мог бы поместить героиню Мазины в Испанию, и вряд ли бы кто-то заметил подмену.

Праздник вопреки всему, праздник как символ продолжения жизни и надежды. Это не выделенный красным день в календаре и не повод прогулять работу, чтобы встретиться с друзьями. Праздник для испанца — то, без чего жизнь моментально теряет смысл. Какими бы мрачными ни были будни, какие бы экономические проблемы ни волновали страну, настоящий испанец отложит все дела, чтобы праздновать. Что? Да не так и важно, главное — настроение.

Светских праздников в Испании не так уж много, хотя и они отмечаются с большим воодушевлением, пусть даже не все хорошо понимают, что за повод для веселья. Несколько лет назад я гостила у своей преподавательницы в небольшом городке Розес, неподалеку от границы с Францией. Это один из тех городков, где каталонский национализм проявляется особенно явно, — даже меню на кастельяно найти здесь — та еще проблема. К вечеру на улицы начали выходить нарядно одетые люди, заиграл местный оркестр, кобла, и началось веселье. «Какой праздник сегодня?» — спросила я преподавательницу. Она пожала плечами, улыбнулась и отшутилась: какая, мол, разница. Не то чтобы мне было принципиально важно знать, что отмечают все собравшиеся люди, но свой вопрос я повторила еще паре человек. Один ответил, что «день какого-то святого», другой был ближе к истине: «Национальный праздник Испании». 7 декабря, когда я там была, отмечается День конституции Испании. Но какая же, действительно, разница, если звучит главное слово: «фиеста», и можно отложить все хлопоты на другой день, зайти за соседями и отправиться на главную площадь города танцевать.

Как в стране с огромнейшим влиянием Церкви в Испании чуть ли не через день отмечается рождение очередного святого, покровителя города, района или местной школы. Не все из этих праздников считаются официальными выходными днями, и к счастью, ведь иначе работать было бы совсем некогда: официальных выходных здесь ни много ни мало, 12 в году. Плюс региональные праздники, посвященные своим, местным святым. Плюс положенные по закону 22 дня отпуска. Кроме того, есть еще и так называемые «Пуэнте» (по-испански: «мост») — ряд объединенных для удобства выходных дней, например, «Пуэнте де майо» — первомайские праздники.

Несмотря на массовые гуляния практически по любому поводу, пусть даже и локальные, на которые придет всего десяток отмечающих, праздник для испанца прежде всего дело семейное. Очень редко фиеста проводится родителями и детьми порознь, чаще всего все собираются на семейный ужин, после которого уже, возможно, дети и внуки уйдут на дискотеку или в бар с друзьями. Но посидеть за одним столом представителям всех поколений семьи — обязательно.

Праздники для испанцев важны настолько, что представить, что кто-то посягнет на то, чтобы отобрать у них один из выходных дней (как это происходило в России, когда майские праздники делали то короче, то длиннее), просто немыслимо! Они выйдут на манифесто, будут требовать уважения к их праву на отдых и так или иначе откажутся работать в этот день. Дело еще и в том, что испанцы очень любят планировать все заранее. Семья, как правило, сразу после Нового года знает, как проведет следующее Рождество, и уже весной начинает планировать его празднование. Вечное испанское разгильдяйство действительно для всех прочих ситуаций, но только не для праздников.

Говорят, что когда Христофор Колумб пришел к кастильским правителям Изабелле и Фердинанду за разрешением отплыть в свою очередную экспедицию, те отказали ему, ссылаясь на отстутствие на это средств. Испания могла бы позволить себе отправить Колумба в плавание, если бы по королевскому указу были отменены празднования всего лишь нескольких фиест. Но королям было проще пожертвовать экспедицией, результатом которой стало открытие Америки, чем позволить себе поступиться праздниками.

Традиции и современность

Пожалуй, я не знаю другой страны, где с таким буквально священным трепетом относились бы к сохранению традиций в проведении праздников. Здесь не просто стараются повторять определенные церемонии, но специально хранят и берегут различные атрибуты, из года в год, из века в век. К различным технологическим новшествам, которые могли бы значительно облегчить проведение некоторых традиционных частей фиесты, испанцы относятся скептически и допускают их только в редких случаях. Например, по традиции, во время празднования Трех Королей, сами короли должны прибывать на торжество на верблюдах или, в крайнем случае, на лошадях. И вплоть до последних лет так и происходило в любом городе или деревне Испании. Хотя праздничное шествие Королей на верблюдах в больших городах, таких, как Мадрид или Барселона, было затруднительным из-за большого количества пришедших на это поглазеть зрителей, на современную механическую платформу они «пересели» только несколько лет назад.

Некоторые традиции, напротив, тесно переплетаются с современностью, и уже сложно понять, что к чему. Например, все поклонники футбольного клуба Барселоны знают, что после удачного матча игроки отправляются в центр Барселоны. А идут они туда затем, чтобы по обычаю поставить свечки святой Мерсе, покровительнице города, и сказать ей тем самым «спасибо». Так делали задолго до них торговцы, заключившие удачную сделку, мореплаватели, пришедшие в порт из дальних стран, и многие, многие другие. Сейчас же эта традиция стала современной частью испанского футбола, ну, точнее, одной из его частей.

Традиции в Испании живучи настолько, что даже Франко, сжигающему дотла все региональные культурные особенности, не удалось победить любовь местных жителей к своим ритуалам.

Кровь и песок

Фиеста, насилие, вид искусства, живодерня — испанская коррида оказалась самой спорной из всех существующих традиций страны. Члены Европарламента требуют остановить выплату субсидий для иберийского королевства, «зеленые» повсеместно проводят акции протеста, в двух из семнадцати автономий Испании коррида запрещена. Вместе с тем открытия сезона боев ждут с нетерпением и билеты на первую корриду весны, традиционно проводящуюся после Семана Санта, раскупают еще в феврале, как только они поступают в продажу. Более того, испанский парламент рассматривает законопроект, который отменит запреты проведения корриды в Каталонии и на Канарских Островах, чтобы поддержать одну из самых значимых традиций в стране.

Для большинства из нас коррида — это набор ассоциаций. Быки, матадоры, торреро и знойные красавицы с веерами. Благозвучное слово, которое так приятно произносить, растягивая и грассируя двойную «р» в середине. Как марсельские мимы с белыми лицами и в беретках с помпонами, как поющие гондольеры в Венеции, торреро и бык — визитная карточка Испании.

Отношение местного населения к своему главному национальному зрелищу легко понять по ежегодной сводке новостей: из года в год возникают споры о прекращении этой традиции, но каждый раз они ни к чему не приводят, и коррида остается.

История корриды — тайна, покрытая мраком. Даже с первой ареной для ее проведения испанцы толком определиться не могут. По одной версии, ею стала севильская Ла Маэстранса, по другой — арена, возведенная в небольшом андалусском же городке Ронда. Как бы там ни было, но появление специальных площадок-арен для корриды (по разным данным, это состоялось в конце XVIII века) можно считать началом ее современной истории. До этого бои с быками проходили на городских площадях и представляли собой зрелище жутковатое — на скользкой брусчатке копыта лошадей и быков разъезжались, они ломали ноги, и действие зачастую на том и прекращалось. И даже если скользкий булыжник не становился помехой, то квадратная форма площадей часто приводила к печальному исходу — бык просто загонял наездника в угол, и тому уже было невозможно спастись. Появление круглых арен исправило ситуацию, и действие наконец приобрело ту интригу, которой и по сей день славится коррида, — человек и бык делят одно пространство без тупиков, состязание идет не на физическую силу и борьбу с препятствиями, а на волю, ловкость и храбрость. Арены решили и еще одну проблему, а именно — размещения зрителей. Если раньше жители соседних с площадью домов выходили на улицы, уступая балконы представителям высших сословий, то сейчас на корриде найдется место всем — для почетных зрителей отведены vip-ложи, все остальные могут занять места в амфитеатре.

Традиция проведения корриды не меняется на протяжении уже многих лет, и все действо проходит согласно определенному сценарию. Даже музыка, которую исполняет обязательный на представлении духовой оркестр, утверждена специальным регламентом. Говорят, и у тех, кто, купив билет на корриду, сомневался в том, не будет ли зрелище чересчур жестоким и не придется ли уйти в самом начале представления, к его второй части появляется животный азарт и они аплодируют стоя каждому удару матадора.

Важность корриды для испанцев невозможно преувеличить. Даже в базилике святой Девы Макарены в Севилье, которая считается покровительницей тореадоров, висят их костюмы, в которых проходили самые блистательные бои. А один из немногих случаев, когда статую Девы переодели в траур, был связан с гибелью прославленного матадора Хоселито Эль Гайо. Полный запрет жестокого зрелища в Испании представляется почти невозможным, как бы ни радели за него любители животных. Коррида — это целая индустрия, с которой связаны, в первую очередь, огромные деньги, а во вторую — традиции этой страны. Фермы, на которых выращиваются быки специальной породы, школы торреро, пошив традиционных костюмов, бары для участников корриды и многое другое.

Семана Санта в разных частях Испании

Не будет преувеличением сказать, что Семана Санта (Страстная неделя) в Испании — это самое любимое, самое грандиозное и самое зрелищное празднование в году. В любом уголке страны эти дни отмечаются с необычайным размахом, независимо от количества населения, экономической ситуации, погоды или других обстоятельств. Каждый день начиная с Вербного (которое в Испании является Пальмовым) воскресенья и до самой Пасхи по улицам городов и деревень проходят церковные процессии, организуются специальные постановки и самые разнообразные мероприятия. Кое-где, например, в Каталонии, Семана Санта, вопреки названию, начинается еще раньше — в пятницу, предшествующую Пальмовому воскресенью.

Церковные шествия — основа Семаны Санта, ее главное и не изменное веками зрелище. Шествия организуются различными религиозными братствами и призваны отметить то или иное событие, случившееся перед смертью, а затем и воскресением Христа. В больших городах, Мадриде или Барселоне, а также в Андалусии, только в один день Страстной недели может состояться около двадцати-тридцати подобных шествий. Все они сопровождаются особенной музыкой и происходят строго согласно многолетним обычаям. Во время каждого шествия происходит вынос специальных «пасос» — фигур святых или даже библейских сценок на приспособленных для этого носилках. Украшение таких пасос — старинная традиция, на которую не жалеют ни денег — зачастую используется настоящее золото и драгоценные камни, ни времени — многие из них создавались десятилетиями и продолжают реставрироваться и дополняться по сей день. Пожалуй, самые красочные шествия Семана Санта проходят в Андалусии, где во время важнейших из них вдоль улиц, по которым движется процессия, выставляются кресла, места на которые распределяются заранее среди особо почетных жителей города. Эмоциональные испанцы, наблюдая за происходящим, не сдерживают своих чувств, и зачастую печальная музыка, сопровождающая скорбные процессии, перемешивается с рыданиями участников процессии зрителей.

Большинство из шествий Страстной недели по понятным причинам вовсе не праздничные, а торжественные, призванные помочь вспомнить и прочувствовать каждое из ее событий. В Каталонии, например, самой впечатляющей бывает процессия, проходящая в ночь со Страстного четверга на Страстную пятницу, — Процессия Тишины. С наступлением темноты на главных площадях городов Каталонии зажигаются огни, и на уличных подмостках воссоздаются сцены из жизни Иисуса, где особое внимание уделяется его последним дням на земле. По окончании представления и актеры, и зрители отправляются к Кафедральному собору, от которого начинается шествие. Его главная особенность, понятная из названия, в том, что проходит оно в абсолютной тишине, чтобы был слышен каждый шаг идущих и каждый шорох их мантий. Одеты участники во все черное, в руках держат зажженные свечи или факелы, а на носилках, которые они держат в руках, возвышается фигура скорбящей Девы Марии. Честно говоря, зрелище это такое потрясающее, что особо впечатлительным я бы на нем присутствовать не советовала, настолько сильные эмоции оно может вызвать. Но еще более жутким является окончание процессии — Пляска Смерти. Это старинная каталонская традиция со времен Средневековья. Под ритмичный бой барабанов на площадь выходят танцоры, наряженные в костюмы скелетов, и сопровождающие их актеры, изображающие Короля, Папу Римского и ребенка. Этот танец, становящийся с каждой минутой все более быстрым и диким, призван напомнить каждому о том, что смерть едина для всех и для нее нет кого-то важнее остальных. Зрители, наблюдающие за происходящим, благодаря то ли ритмике, вводящей в трансовое состояние, то ли эмоциям, как правило, становятся похожи на участников какого-то мистического ритуала — непроизвольно начинают двигаться в такт музыке, с отсутствующим выражением лица.

Конечно же, самые светлые и теперь уже праздничные (если не сказать, ликующие) шествия проходят в день Воскресения Христова. По традиции, особенно активное участие в них принимают дети: они, наряженные ангелами, разбрасывают лепестки роз, они же, в качестве внеклассного задания, принимают участие в оформлении пасос. Воскресные процессии уже напоминают всеобщий праздник, на который собираются едва ли не все жители города. По маршруту шествия выставляются лотки с вином и сладостями и организуются импровизированные открытые кафе, за столиками которых местные жители могут пропустить бокал-другой в честь великого праздника. Все в той же Каталонии шествия иногда заканчиваются специальными спектаклями. Например, есть такой городок Аско, где, кажется, весь год только и делают, что готовятся к предстоящему празднованию Пасхи. После церковных процессий центральная площадь города застилается белым ковром, по которому первым проходит ребенок (обязательно младше семи лет) с белым флагом, символизирующий ангела, и объявляет о начале празднования. Затем на ковер выходят Девственницы Марии — молодые девушки, живущие в городке, — и проносят на вытянутых руках герб города. Последними участниками спектакля становятся малыши младше трех лет, которые, проходя по ковру, осыпают все вокруг лепестками белых роз. Завершается шествие выходом на ковер святого отца, который поздравляет присутствующих с Воскресением Христовым и благословляет их.

Бег от быков и томатные реки

Есть в Испании две фиесты, которые со временем стали «работать на экспорт», — на их празднование порой собирается больше иностранных туристов, чем самих испанцев. Зрелищные, азартные, красочные, они стали визитными карточками тех городов, в которых проходят.

Первую из них на весь мир прославил Хемингуэй, написавший под впечатлением от увиденного свой роман «И восходит солнце», — Сан-Фермин, в честь покровителя Памплоны и Наварры, защитника виноделов и хлебопеков, которому, как в античной Греции, на протяжении недели приносят чревоугодные жертвы — вино в это время буквально льется рекой, а рестораны забиты под завязку. Семь дней, которые длится фиеста, — это сплошное безумие, нескончаемое веселье и танцы до упаду. Английские и немецкие туристы без передышки продолжают марафон, соревнуясь в громкости выкрикиваемых песен, а скандинавские, послабее, засыпают прямо на газонах. По разным данным, на празднование Сан-Фермин в небольшую Памплону ежегодно съезжается около трех миллионов человек со всех стран. Они, согласно традиции, дружно переодеваются в наряд фиесты: белый костюм, красный берет и красный галстук, и город становится похож на бело-красный бурлящий океан с взрывающимся тут и там фейверком, спонтанными танцами на площадях и состязаниями «кто больше выпьет».

Среди 24 часов безудержного веселья главными, по сути, являются всего 3–5 минут в день. Именно столько времени ранним утром требуется разъяренным быкам, чтобы пробежать по узким улочкам Памплоны на арену, где этим же вечером пройдет коррида. Три минуты, несколько быков и десятки смельчаков, вызвавшихся опередить животных, пробежав прямо перед их рогами. На время энсьерро, как называются эти забеги, проулки и ответвления от основных улиц, по которым пробегут быки, перекрываются тяжелыми деревянными заслонами, и образуется своеобразный 850-метровый коридор. Отчаянные участники состязания собираются в этом коридоре, готовые по специальному сигналу пуститься удирать от взбешенных парнокопытных, несущихся прямо на них. В руках у каждого газета: единственный способ остановить подошедшего вплотную быка — это с силой ударить его по глазам сложенной газетой. И пока на несколько секунд животное теряет ориентацию в пространстве, появляется шанс отбежать на безопасное расстояние. Выигрывают состязание всегда местные — они за годы участия в фиесте изучают маршрут настолько хорошо, что могут пробежать его с закрытыми глазами, к тому же никогда не берут на себя смелость одолеть больше 50 метров, быстро сходя с дистанции. Намного хуже приходится самонадеянным туристам — ни года в Памплоне не обходится без тяжелых травм и увечий, с которыми поступают в местные больницы иностранные участники забега. Желающих посмотреть на это действо и подбодрить криками участников всегда так много, что номера отелей, имеющих окна или балконы, выходящие на улицы, по которым проходит забег, бронируют еще весной. Зрители забираются на крыши кафе, козырьки над дверьми и даже на фонарные столбы — все для того, чтобы хоть краем глаза увидеть состязание между животной яростью и человеческой самонадеянностью.

Каждый год в последнюю неделю августа сотни белых автобусов с изображенным на них улыбающимся помидором отправляются с вокзалов Аликанте, Валенсии и Барселоны в сторону небольшого городка под Валенсией под названием Буньол. Не самый популярный среди туристических направлений, Буньол в эти дни буквально разрывается от количества желающих сюда попасть — в городок с населением 9 тысяч человек приезжает около 40 тысяч туристов. Виной всему Ла Томатина — фестиваль, недавно получивший статус международного и прославивший испанскую фиесту далеко за пределами страны. Действо, в котором предстоит принять участие всем приехавшим, а с ними и местным жителям, насколько бессмысленное, настолько же захватывающее и веселое. Более 100 тонн спелых помидоров, поставляемых сюда из соседней Эстремадуры, привозят на грузовиках в центр города, и объявляется томатная война.

Началом празднику служит не менее забавная, чем сама фиеста, процедура — официально Ла Томатина стартует только после того, как кому-либо из участников удастся забраться на 10-метровый деревянный столб, измазанный мылом. Ловкача ждет награда в виде окорока хамона, всех других же — запущенная в небо сигнальная ракета, оповещающая о начале боев. Собственно, никаких боев в полном смысле слова здесь нет, потому что нет ни выигравших, ни проигравших. Зато есть абсолютное большинство счастливых, как дети, участников. Спелые помидоры сбрасываются с грузовиков в толпу, а оттуда уже их кидают во все, что попадает в поле зрения. Чтобы не нанести никому травмы, по правилам перед броском помидор нужно как следует размять в руке. Неудивительно, что уже через 15 минут под ногами участников начинают течь реки томатного сока, доходящие им до щиколоток. После часа таких боев узнать улицы, где проходила Ла Томатина, практически невозможно: кроваво-красные стены домов, деревья, фонари и клумбы. Томатное море, в котором плещутся тысячи обезумевших от веселья и азарта людей.

Несмотря на кажущуюся дикость и стихийность фиесты, организована она более чем отлично. За неделю до начала фестиваля в городе устанавливаются сотни временных душевых кабин и камеры хранения, где участники могут оставить свои вещи. К Буньолу сгоняются дополнительные автомобили-водовозы, с помощью которых сразу после фиесты начинают отмывать город. Для тех, кто хотел бы продолжить веселье и остановиться в Буньоле, но не нашел себе места в гостинице, разбиваются палаточные городки и кемпинги. Все просто — несмотря на высокую стоимость проведения фестиваля, он приносит в казну города гораздо больше, чем было затрачено на его организацию. Еще более выгодным Ла Томатина обещает стать уже с этого года — мэрия Буньола заявила, что намерена установить плату в 5 евро за посещение фестиваля.

Многочисленные святые покровители

Однажды, прибираясь в арендованной у каталонки Марии Розы квартире, где было множество старинных вещей, в кладовке я наткнулась на большой фотоальбом. В любой другой ситуации я бы отложила его, не открывая, но любопытство к жизни человека из другой страны, с другими обычаями взяло верх, и я, исключительно в рамках культурного развития, принялась его листать. Среди фотографий старой Барселоны с ретроавтомобилями на улицах, мясными и овощными лавками, карточек с испанскими школьниками и летними лагерями, удивительно похожими на советские, была одна странная вырезка из районной газеты. На фотографии молодая Мария Роза стояла перед алтарем с живым поросенком в руках, а священник окроплял его святой водой. В статье рассказывалось о том, что в аббатстве Сант-Антонио прошел очередной праздник, посвященный святому — покровителю животных. Уже потом я узнала о всеиспанской традиции, связанной с этим днем. Каждый год, 17 января, жители разных городов приходят к церкви Святого Антония (которая есть буквально в каждом селении), или к какой-нибудь другой церкви, если ее почему-то в городе нет, со своими домашними животными, чтобы священник мог благословить их на долгую и счастливую жизнь. Выглядит это порой довольно… забавно. «Святой Антоний, не забудь в своих молитвах мою морскую свинку Люси», — шепчет маленькая девочка, сжимая в руках банку со зверушкой. Рядом вполне солидный сеньор в летах держит небольшой аквариум с рыбками и молится святому патрону об их защите. В это время священник окропляет святой водой испуганную и вырывающуюся из рук хозяйки кошку. Как бы абсурдно все это ни звучало, в реальности эта церемония вызывает настоящее уважение к искренним чувствам верующих, которые приходят сюда.

Но есть в честь этого же святого и другая традиция, более зрелищная и захватывающая. Она прославила небольшой городок Сан-Бартоломе-де-Пинарес далеко за пределами мадридского округа, в котором он находится. Накануне Дня Святого Антония, 16 января, вокруг этого небольшого городка разводятся гигантские костры. Жители города верхом на лошадях перепрыгивают через огонь и столбы дыма, под ржание лошадей и аплодисменты зрителей. Все это делается с той же целью — по преданию, огонь и дым в ночь на Святого Антония излечат лошадей от любого недуга и подарят им долгую жизнь.

Вообще же в католической Испании существует целая система святых защитников, которые здесь называются Патрон или Патрона, в зависимости от того, перед кем они выступают от имени верующего. Патрон призван быть своеобразным посредником (в Испании их даже называют «адвокатами») между тем, кого он защищает, и Иисусом Христом, Патрона же заботится о верующих со стороны Девы Марии. Как одна из стран с сильнейшим католическим влиянием, Испания имеет святых Патронов практически для любой группы верующих. Свои святые защитники есть у различных профессий, например, у электриков это Вирхен-де-Канделария, у пожарных — Сан-Флориан, у зубных врачей — Санта Аполония. Свои покровители есть не просто у каждого города, но даже у нескольких человек в деревне, объединенных в братство (эрмандад) этого самого святого. Нередко случается так, что в небольшом поселении живут представители сразу нескольких братств, которые не то чтобы враждуют между собой, но, скажем прямо, недолюбливают друг друга. И даже в XXI веке, если, например, жених и невеста из разных братств, пожениться им будет очень сложно, потому что все родные и знакомые каждой из сторон восстанут против такого «нечестивого» союза. Свои патроны в Испании есть у школ, рынков и даже у отдельных семей.

Но больше всех других святых в Испании почитают Богоматерь. В стране существует множество ее воплощений: Дева Мерседес в Барселоне, Дева Макарена в Севилье, Дева Монсеррат в Каталонии, Дева Альмудена в Мадриде… Их образы висят на стенах чуть ли не каждого испанского дома, их изображения носят в бумажниках рядом с фотографиями родных, разнообразные кулоны с ликами святой Девы украшают шеи сеньор со всех концов Испании. Но самыми главными святынями являются статуи каждой из Дев. Для многих из них построены специальные базилики, как, например, базилика Макарены в Севилье. Их торжественно выносят на специальных носилках во время шествий на Семана Санта. Причем в Валенсии это даже не носилки, а самые настоящие троны, украшенные драгоценными камнями, на которых восседают Девы. Украсить саму статую Девы — великая честь, которая предоставляется знаменитым и почетным жителям страны. Например, для статуи севильской Макарены прославленный матадор Хоселито Эль Гайо даровал огромные изумруды, которые теперь украшают ее покров, и хрусталь, из которого сделаны слезы на щеках Девы.

Рождество, Новый год и Три короля

Для русского человека одним из самых любимых праздников обычно является Новый год. Нам очень важно, как мы его проведем, мы наряжаем елки и покупаем подарки. Уже в самом начале декабря только и разговоров о том, кто и где его будет встречать. В Испании же Новый год — достаточно посредственный праздник, который вовсе не принято отмечать с таким уж размахом. И это понятно, ведь, как и во многих других католических странах, главный зимний праздник здесь, конечно же, Рождество. Уже в начале декабря улицы каждого селения, пусть это даже маленькая деревушка, затерянная в горах, украшаются праздничными огнями, поступают в продажу традиционные сладости, начинают работать рождественские рынки. Я никогда бы не подумала, что именно в Испании увижу такую тщательную подготовку к празднику. Однажды за несколько дней до Рождества я ехала в поезде, который следовал поочередно через Испанию, Францию, Бельгию и Германию. И разница в подготовке к Рождеству была огромной! Если в Испании даже в самых маленьких поселках горела праздничная подсветка, то ни во Франции, ни в Германии такого не было. Да, можно было увидеть разноцветные огоньки то тут, то там, но вовсе не в таких масштабах, как в Испании.

Несмотря на финансовый кризис, экономию электроэнергии и прочие стесняющие обстоятельства, испанцы денег на праздник не жалеют. Если уж они украшают город к Рождеству, то гирлянды развешивают буквально в каждом проулке. Причем сделанные настолько искусно, что можно несколько вечеров подряд потратить на то, чтобы, прогуливаясь, рассматривать воплощенные библейские сюжеты, сияющие орнаменты, сказочные фигурки. Рождество в Испании — очень объединяющий праздник. К нему принято готовиться сплоченно. Товарищества соседей украшают подъезды домов рукодельными яслями, школьные группы разучивают гимны, с которыми выступают в церквях или прямо на улицах города, коллеги по работе обмениваются подарками. Ну и конечно же, местом встречи друзей и знакомых становятся рождественские рынки, куда приходят не столько затем, чтобы купить что-то, сколько для того, чтобы прочувствовать атмосферу наступающего праздника, поглазеть на самые немыслимые вариации вертепов и, перекинувшись с продавцом парой фраз, с чувством выполненного долга пойти домой.

Отмечают Рождество почти всегда дома, в семейном кругу. На стол ставится, как правило, зажаренная индейка или гусь. На десерт в разных регионах подают свое традиционное блюдо, самое оригинальное, пожалуй, в Каталонии — сладкое полено. Но сладкое полено не приходит одно — его деревянный брат, «Тио де Надаль» («Рождественский дядька»), в это время стоит в углу комнаты и ждет своего часа. Это старинная традиция, согласно которой в начале декабря каталонцы покупают специальное полено в традиционной каталонской шапочке и со смешной нарисованной рожицей. Его ставят на окно или прямо в камин и в течение месяца «подкармливают» печеньем, конфетами и другими сладостями. В рождественскую ночь каждый член семьи берет в руки палочку и начинает лупить полено, приговаривая: «Полено, покакай!» Считается, что именно таким способом это самое полено и одарит всех членов семьи деньгами и бесконечным счастьем. Вообще, у каталонцев почему-то счастье и деньги связаны именно с этим, прямо скажем, не самым романтическим физиологическим процессом. Например, есть и другой символ Рождества — каганер. Это небольшая фигурка человечка в национальном костюме, застигнутого в момент… И именно испражняющийся человечек принесет в ваш дом много счастья, искренне уверены каталонцы.

Что же касается Нового года, то, как я уже говорила, ему в череде зимних праздников отводится едва ли не последнее место. Отмечается он довольно скромно, массовые гуляния проходят только в крупных городах, в небольших можно даже и не понять поначалу, что сегодня какой-то особенный день. На главной площади Мадрида, Пласа дель Соль, выставляют елку, организуют концерты артистов «третьего эшелона», пришедшая на площадь публика чинно ждет боя местных курантов, чтобы съесть свои 12 виноградин и отправиться в ближайший бар продолжать праздник. Есть 12 виноградин — старинная испанская традиция. Конечно же, в южной стране, где вино играет такую важную роль, виноград считается одним из главных символов благополучия. И по обычаю с каждым боем часов в полночь Нового года нужно скушать по виноградине, загадав при этом 12 заветных желаний. Больше шансов на их исполнение, впрочем, будет у того, кто не забыл в эту ночь надеть красное нижнее белье, а именно трусы. Это еще одна забавная испанская традиция, популярность которой можно отметить, заглянув в любой магазин в канун Нового года — там среди прочих атрибутов праздника обязательно будет представлена эта деталь туалета в самых различных вариациях.

Ну а праздник, который вполне может соперничать по значимости с Рождеством, — это, конечно, День Трех Королей. Именно в этот день принято дарить «серьезные» подарки, именно в этот день разыгрывается тираж одной из главных лотерей года, El Gordo, и именно он отмечается зрелищнее и масштабнее всех других в череде новогодних праздников.

День Волхвов (а Короли — это, конечно же, те самые библейские Волхвы) отмечается в Испании 6 января. Но самая трогательная и волшебная часть праздника случается накануне, вечером 5 января. Во всех городах и селах Испании с наступлением сумерек дети и их родители собираются на главной площади или улице селения и с нетерпением ждут прихода Волхвов. Однажды я оказалась в это время в небольшом поселке Валь-де-Бои, затерянном в Пиренеях, где общее количество жителей официально едва дотягивало до тысячи, а в реальности же там проживало намного меньше. Я совсем забыла про то, какое было число, когда вдруг увидела, что буквально все жители поселка стройными рядами направляются к его единственной (и прославившейся далеко за пределами Испании) церкви. Зажглись факелы, церковь и небольшая площадь вокруг нее наполнились светом, и все замерли в ожидании, не сводя глаз с главной дороги, ведущей в поселок. Через какое-то время раздались гудки автомобилей и радостные возгласы, захлопали хлопушки и посыпались конфетти — короли приехали в поселок. Вообще-то приезд королей на автомобилях можно было объяснить только сильным снегопадом, случившемся накануне, потому что до сих пор в Испании стараются придерживаться традиций и использовать в качестве транспортного средства лошадей или верблюдов. Шествие Гаспара, Бальтасара и Мельхиора — Черного, Белого и Синего королей — самая трогательная и ожидаемая часть праздника. Они проезжают по городу, кидая малышам сладости и небольшие игрушки, и, если дело происходит в небольшом городе или поселке, отправляются в главную церковь, чтобы там раздать детям подарки, заранее купленные их родителями. Три испанских Деда Мороза, инициалами которых украшают двери для привлечения удачи в дом и кому малыши доверяют все свои секреты и заветные желания.

Птица счастья завтрашнего дня

Ежегодно 22 декабря, незадолго до Рождества, в Испании проходит главный розыгрыш национальной лотереи El Gordo — «Толстяк». В 2011 году джекпот составил более 700 миллионов евро. Один из жителей небольшой деревушки Граньен в провинции Уэска смотрел телевизионную трансляцию розыгрыша, но, когда выпал счастливый номер, даже не сразу и осознал, что случилось. «Мне позвонил сосед, который прокричал в трубку, что наша деревня выиграла», — вспоминал он позднее. В Испании участие в лотерее — дело общественное. Чаще всего сообщества соседей, рабочие профсоюзы, студенческие организации, да и просто компании друзей выкупают билеты одной серии, которые затем делят между собой поровну. Так получилось и в деревне Граньен, где все ее жители выкупили серию билетов, оказавшуюся выигрышной. В результате из 2000 проживающих 1800 стали обладателями суммы около 400 тысяч евро — билеты покупали на всю семью, поэтому так или иначе выигрыш оказался практически в каждом доме. У одной из жительниц не было денег, чтобы оплатить 20 евро за лотерейный билет, и ее подруга купила лишний и отложила для нее. Узнав о выигрыше, первая еще долго стеснялась позвонить подруге, чтобы спросить о билете, и когда все-таки решилась, обе расплакались: «Ну конечно, я отложила билетик для тебя, теперь ты богата».

Когда по телевизору объявили о счастливом случае, женщины деревни тут же решили это отметить и сделать по случаю праздничные прически. Они собрались вокруг дома парикмахера, единственной в деревне, но та лишь помахала им рукой — она тоже выиграла и на радостях устроила себе выходной. В одной из семей о джекпоте узнали спустя какое-то время — 84-летняя бабушка купила сразу четыре билета, но… забыла об этом. Только через несколько дней она отыскала на книжной полке заветные талоны, сделавшие членов семьи миллионерами. Самым несчастливым оказался житель деревни, кинематографист из Греции Костис Мицотакис. Он вел уединенную жизнь, и его дом находился далеко от центра. Поэтому, когда распределяли билеты, ему даже никто не предложил поучаствовать в лотерее. Мицотакис оказался единственным человеком в деревне, которого удача обошла стороной. Но он не растерялся и приступил к съемкам документального фильма о себе и своей несчастной судьбе.

История испанской деревеньки прогремела на весь мир, но больше всего ее обсуждали, конечно же, в родной стране. Спустя год, когда пришло время продажи билетов очередного тиража El Gordo, по всей Испании можно было увидеть очереди людей, стоящих в кассы, желающих купить свой счастливый билет. Но даже не случись эта история, популярность самых разнообразных розыгрышей велика настолько, что всюду открываются все новые кассы по продаже билетов, к которым регулярно подходят местные жители поинтересоваться результатом тиража. Поймать удачу за хвост надеятся испанцы всех поколений, всех профессий и всех социальных статусов. Регулярно покупать билеты хотя бы еженедельного розыгрыша для многих стало уже давней традицией. Мой знакомый в Мадриде, канарец Хосе, не пропускает недели, чтобы не купить недорогой лотерейный билет. На это у него всегда находятся деньги и время. Удача не обходит его стороной — он уже выиграл таким образом суммы по полторы, две и пять тысяч евро. В барселонском баре, где работает другой мой знакомый, каждый из сотрудников регулярно вносит 5 евро на покупку билетов из одной серии, а выигрыш, если такой случается, они затем делят поровну.

Роды и первые годы жизни в Испании

Моя подруга Тоня уже жила в Испании, в одном из маленьких городков на побережье Коста-Брава, когда узнала, что ждет ребенка. Несмотря на то, что с деньгами в их семье всегда все было довольно благополучно, искать платный специализированный госпиталь она не стала — выбрала обычный роддом в курортной Калейе. Тоня признается, что, да, немножко боялась — в памяти еще были живы истории про бесплатные роддома в Украине и России. Сейчас же она вспоминает другое — как, выписываясь из роддома с новорожденной дочкой Настей, счастливая, непрестанно благодарила врачей и все повторяла: «Мне так у вас понравилось, что скоро я приду к вам за вторым!»

Несмотря на обилие платных клиник, многие в Испании тем не менее отдают предпочтение государственным медицинским учреждениям. И вопрос стоимости здесь не играет большой роли — обслуживание в частных роддомах входит во многие страховые программы. Просто, как признаются многие из рожавших здесь, разница в самом деле не настолько велика. Что в платной, что в государственной клинике, только узнав о своем положении, женщина становится на учет. Еженедельно она должна посещать поликлинику для прохождения планового осмотра и сдачи необходимых анализов. Лечащий врач встречается с пациенткой не так и часто — в зависимости от клиники: либо ежемесячно, либо всего несколько раз на протяжении беременности. УЗИ также делается не каждый месяц, а только два-три раза до родов. На сохранение в Испании кладут только в очень сложных случаях, в других — считают лучшим, если женщина будет находиться дома. На последнем месяце беременности встречи с лечащим врачом случаются чаще, теперь он берет женщину под свой контроль и ведет наблюдение. В назначенный час будущая роженица должна позвонить в клинику, предупредить о своем визите и отправляться на роды. Но здесь все не так просто. В Испании не принимают в роддом женщин, у которых схватки только начались. Их могут отправить обратно дожидаться, пока интервал между схватками не составит как минимум 5 минут. После этого женщина уже может снова приехать в клинику, где ее проводят в приемный покой. Там она будет подключена к аппарату, измеряющему сердцебиение малыша и частоту схваток. На этом этапе общаться с ней будут только сестры-акушерки, с врачами же поговорить не удастся. И только когда прибор покажет нужную степень готовности к родам, пациентку переведут в отдельную палату, где она будет дожидаться бригаду врачей.

Тоня, рассказывая о том, как проходили ее роды, особенно удивлялась подходу персонала к своему делу. Никакой спешки или суеты. Улыбки, ободрения и полное спокойствие. Ты, с одной стороны, находишься под постоянным наблюдением, с другой — никто не будет создавать излишне напряженной обстановки. Персонал, как рассказывала Тоня, старается приучить тебя к одной только мысли: «Да, сейчас свершится величайшее чудо, но — это обычное дело, так что волноваться не стоит». Такой подход действительно успокаивает, и роженицам легче перенести эти непростые часы ожидания. Наконец, когда уже наступает момент непосредственно родов, собирается врачебная бригада, по желанию пациентки приглашается муж или сопровождающее лицо, и, собственно, все и происходит. По медицинским нормам, роды не могут продолжаться больше 12 часов. Если такое случится, будет сделано кесарево сечение, которого испанские медики стараются всячески избежать. Оно здесь делается только по исключительным показаниям.

В Испании практикуется принцип «неотрывности от матери». Что означает, что с момента рождения до выписки ребенок всегда находится с матерью, даже несмотря на то, что у той может какое-то время не быть грудного молока. В этом случае сестра покормит малыша смесью, но в любом случае оставит его с мамой. Выписка после родов во всех испанских клиниках происходит через три дня при естественных родах и через пять — при кесаревом сечении.