Боевая добродетель. Секреты боевых искусств Китая Маслов Алексей

«Кулак во имя мира и справедливости»

Нам даже злые духи не страшны, не боимся ни пуль, ни мечей.

Поистине — непобедимо наше чудесное искусство боя.

Из листовки ихэтуаней

К середине XIX в. занятия ушу становились все более массовыми. Боевые искусства преподавались одновременно большим группам людей — десяткам, а то и сотням человек. Подобный тип преподавания был обусловлен во многом тем, что большинство ритуалов в тайных обществах были коллективными, а ушу рассматривалось как особое ритуальное действие. В свою очередь, все многочисленнее становились сами тайные общества, что было прямым следствием прогрессирующего разложения традиционного государства и легальных социальных институтов.

Бойцы, построившись в несколько рядов, выполняли упражнения, нанося удары в воздух и громко выкрикивая речитативы, призывая на помощь духов и драконов. Упражнения повторялись сотни раз, перемежаясь сеансами медитации, повторением сутр и священных писаний, приемом травяных отваров (некоторые из них имели ярко выраженный галюциногенный эффект). Боевой ритуал становился самодовлеющим, требующим «практической реализации», толпа «заводила» сама себя.

Эти противоречивые тенденции развития ушу выступили на поверхность к концу XIX в., воплотившись в мощном движении тайных обществ, объединенных единым названием «Кулак во имя справедливости и гармонии» (ихэцюань), или «Отряды справедливости и гармонии» (ихэтуань). В официальных китайских документах их зачастую именовали просто «кулаки» — «цюань», так как все их члены занимались ушу, а иностранцы, против которых выступали восставшие, презрительно называли их «боксерами». Это название прижилось, и даже в учебники истории восстание ихэтуаней вошло как «боксерское» (1898–1901 гг.).

Первоначально название «Священный кулак во имя справедливости и гармонии» (ихэ шэньцюань), или просто ихэцюань принадлежало нескольким стилям, практиковавшимся в одноименных тайных обществах на территории провинции Шаньдун. По одному из предположений, название «ихэтуань» дал бойцам губернатор провинции Шаньси Юй Сянь, одобрявший действия восставших, во всяком случае, сами ихэтуани активно поддерживали эту версию. Скорее всего, это нет так. В начале июня 1898 г. его предшественник на посту губернатора Чжан Жумэй уже использовал обозначение «ихэтуань», и отнюдь не в самом одобрительном смысле.

По истории этого движения существует обширная и весьма подробная литература. Нас здесь больше интересует, какую роль в тех грозных событиях играли боевые искусства.

К середине 90-х годов XIX в. ряд тайных обществ противостоял проникновению всякого рода «иностранщины» в Китай. Особое недовольство вызывали «пришлые» религии, в частности христианство. Со стороны ихэтуаней против католиков были выдвинуты весьма суровые обвинения: эта «еретическая религия совращает женщин, похищает глаза больных людей, иссушает мозги младенцев, угрожает целомудрию девушек» [262]. Не меньшее возмущение вызывало строительство железных дорог, телеграфных линий, поскольку это мешало «движению духов местности».

Особенно сильное брожение шло в тайных обществах, практиковавших стили «Красный кулак» (хунцюань), «Кулак Восьми триграмм» (багуацюань), «Кулак шести падений» (лютанцюань), «Кулак первоначал инь и ян» (иньянцюань), шаолиньцюань, «Кулак сливы мэйхуа» (мэйхуацюань), а также среди последователей «жесткого» цигун — инь цигун, который ихэтуани называли «искусством золотого колокола» или «железной рубашки».

Это искусство, как верили бойцы, делало их не только нечувствительными к ударам соперников, но и неуязвимыми для пуль иностранцев, что побуждало их грудью бросаться под ружейные залпы.

Восставшие бойцы-ихэтуани, считавшие, что знание ушу делает их неуязвимыми для пуль и ударов мечей.

Все эти общества представляли собой народные ушуистские школы самого пестрого состава. Их костяк составляли простые крестьяне, позже к ним присоединились городские ремесленники, а затем были даже сформированы отряды крайне экзальтированных женщин — «Отряды синей лампы», «Отряды красной лампы» и другие, которые первоначально представляли собой безобидные секты, придерживающиеся вегетарианства и обета безбрачия. Преподавание ушу вели не только народные мастера, но и беглые солдаты, так или иначе соприкасавшиеся в армии с методами ведения боя.

Массовые школы боевых искусств стали стремительно активизироваться. Еще в 1895 г. в провинции Шаньдун и в районах к северу от реки Янцзы начало набирать силу «Общество алебард» (Дадаохуэй), члены которого отличались знанием «искусства золотого колокола». Позже Даодаохуэй соединилось с движением ихэтуаней и восстание перекинулось в провинции Шаньси и Хэнань, которые, как нам уже известно, были особенно богаты традициями ушу. Интересно, что в этот момент сама цинская администрация поддерживала занятия кулачным искусством в среде ихэтуаней, видя для себя прямую выгоду в уменьшении влияния иностранцев в Китае.

К бойцам присоединялись все новые отряды и мелкие тайные общества. Наконец «Кулак во имя справедливости и мира» (ихэцюань) стали называть «Отрядом справедливости и мира» (ихэтуань). Если первое название, в котором присутствовал иероглиф «цюань» — «кулак», традиционно означало стиль или школу ушу, то теперь это уже было крупное движение, в которое влились сотни школ боевых искусств.

Восстание начали школы ушу в Шаньдуне. Главными врагами ихэтуани объявили иностранцев, которых они именовали «заморскими дьяволами», «длинноносыми», «волосатыми», «покрытыми шерстью», хитро маскируя иероглиф «волосы» или «шерсть» под похожий иероглиф «баран», а также китайцев, принявших христианство.

Существовали даже особые тесты, по которым можно было опознать «волосатого», христианина отличить от обычного китайца. По мнению ихэтуаней, христианин должен обладать одним из трех признаков — их благовония не возжигались, они имели большие или широко раскрытые глаза в противоположность раскосым глазам китайцев, а над головой каждого из них крест, невидимый обычным людям, его могли заметить лишь ихэтуани, владевшие магическими приемами. Если хотя бы один из этих признаков обнаруживался, несчастного ждала немедленная смерть и никакие оправдания не помогали [178].

Было найдено кардинальное средство борьбы с иностранцами — «длинноносых» следовало уничтожать священными приемами кулачного искусства. «Мы изучаем священные приемы кулачного боя, чтобы защитить Китай, изгнать заморских грабителей», — пели восставшие [28]. Особые частушки ихэтуаней всячески подчеркивали действенность этого метода, рисуя иностранцев самыми черными красками: «Мужчины у них безнравственны, женщины не сдержанны — эти дьяволы рождены не людьми. Наше боевое искусство легко. Если к этому прибавить искусство кулачного боя, то выгнать дьяволов не составит труда» [262].

Возбуждая друг друга лозунгами, песнями и демонстрацией «священных и непобедимых приемов», бойцы вовлекали в свой круг все больше последователей.

Стали стремительно расти «дворы» боевых искусств, называемые у ихэтуаней «тань» — «алтарями». Каждый такой «алтарь» возглавлял местный наставник ушу — «хозяин». Обучались в «алтарях» в основном кулачному искусству, а также методам работы с изогнутым мечом (дао) и палкой — наиболее дешевыми и общедоступными видами оружия. Помимо того, в ход шли трехзвенные деревянные цепы и многозвенные металлические цепи, крюки, различного рода «тайное» оружие вроде палочек для еды и небольших метательных стрелок. Тренировки проходили в виде священнодействия, символизируя передачу Небесного знания «истинным бойцам» через посвященного — наставника. Старший наставник на площадке перед десятками, а то и сотнями бойцов начинал демонстрировать приемы (естественно, без всяких словесных объяснений), через некоторое время он входил в транс. Громко раздавались удары в гонги и барабаны, пронзительно звучали китайские флейты. Толпа начинала двигаться в едином ритме, повторяя речитативы, посылающие проклятия на головы иностранцев и призывающие духов покарать их, либо речитативы, описывающие мощь боевого искусства ихэтуаней.

Вчитаемся в свидетельство очевидца тех событий, присутствовавшего на одной из тренировок ихэтуаней: «Участники становились на открытом месте, лицом на юго-восток, поставив перед собой предварительно зажженные свечи или факел. Затем читали нараспев заученную наизусть молитву и сжигали после этого на свече жертвенные бумажки. После этого они становились на четвереньки, сложив руки особым способом, и начинали делать туловищем качательные движения из стороны в сторону. Со многими вскоре начинали делаться судороги, подобные эпилептическим, они падали на землю, бились, затем вскакивали, размахивали руками… глаза у них наливались кровью, у рта появлялась пена» [34].

В течение первого периода восстания, с 1898 г. и до конца июля 1900 г. ихэтуани имели колоссальный успех среди населения, особенно среди молодежи, всегда готовой к осуществлению идеалов героев традиционного фольклора. По одному из официальных китайских отчетов, их поддержало около 80 % населения на севере Китая. Не удивительно, что при таком размахе движения официальные власти на первом этапе поддержали его, надеясь «поставить на место» западные державы, весьма свободно чувствовавшие себя на территории Китая. Маньчжурский двор сначала даже называл ихэтуаней «людьми, выступающими за справедливость» (иминь), а чиновники говорили о «чистоте их намерений».

Губернатор провинции Шаньдун Юй Синь официальным указом разрешил деятельность ихэтуаней, а его фамильный иероглиф «Юй» занял место на знамени одного из отряда кулачных бойцов. Количество ихэтуаньских «алтарей» в этой провинции резко возросло. Лишь в одном уезде Шипин в Шаньдуне на 860 деревень приходилось более 800 школ ушу [402]. Такого размаха занятий боевыми искусствами Китай еще не знал.

Лишь позже пришло понимание, что психологически ихэтуани не столько борются с иностранцами, сколько выплескивают во внешний мир потенциал боевых искусств. Вскоре сообщения чиновников запестрили словами: «разбой», «бойцы-бандиты» (цюаньфэй), что можно также перевести как «бандитские школы кулачного искусства».

На раннем этапе восстание поддержали известные мастера. Среди них были ма стиля таньтуй Ли Чжэнцин, знаток боя с оружием мусульманин Ван Чжэньи. Иностранцам внушал ужас знаменитый мастер синъицюань и мицзунцюань Ли Цуньи (1847–1921 гг.).

Появляясь на полях сражения лишь с одним мечом (его так и прозвали «Ли Одинокий меч»), он ловкими ударами сразил не один десяток врагов, причем, как утверждают, пули не трогали его. Ли Цуньи получил высшие посвящения сразу в трех стилях — синъицюань, мицзунцюань и багуачжан, причем последнему он обучался у самого Чэн Тинхуа. Ли Цуньи пользовался таким уважением, что после разгрома восстания ихэтуаней власти не решились тронуть его. В 1911 г. вместе с Е Юньбяо, Ма Фэнту и другими он создал в Тяньцзине Общество бойцов китайского ушу, а после его распада был одним из тренеров знаменитой Шанхайской Ассоциации Цзинъу. По преданию, уже в старости, когда ему шел 71-й год, Ли Цуньи участвовал в поединках с русским борцом Кантором и победил его. Так или иначе, в рядах ихэтуаней оказалось немало прекрасных бойцов.

Справедливости ради отметим и другое — подавляющее число известных мастеров отнеслись к повстанцам достаточно скептически и не оказали им активной поддержки. Фактически восстание ихэтуаней превратилось в движение бойцов ушу низшего и частично среднего уровня, настоящая элита боевых искусств осталась в стороне.

Отношение к ихэтуаням было весьма неоднозначным. Большинство видных чиновников, будучи людьми далеко не глупыми, представляли, к чему может привести стихийное движение психически неустойчивых людей. Губернатор провинции Чжили, в отличие от губернатора Шаньдуна, был против массовых занятий ушу, заявив, что «чхэцюани по сути представляют собой вредных бандитов, а отнюдь не справедливых людей» [402]. Сами бойцы, естественно, считали иначе и особо подчеркивали задачу «восстановления справедливости в Поднебесной», указывая на то, что иероглиф «справедливость» присутствует в названии их движения. Свои школы они называли «священными обществами», а отряды — не иначе как «священным воинством» (шэньбин).

Мысль о потенциальной опасности ихэтуаней, о чудовищном разрушительном начале, заложенном в их движении, все отчетливее оформлялась в умах видных чиновников, да и просто просвещенных людей того времени. В конце 1899 г. Юй Синя на посту губернатора Шаньдуна — центра движения ихэтуаней — сменил генерал Юань Шикай, который моментально оценил всю пагубность поддержки школ боевых искусств, вышедших из-под контроля государства. Запретить занятия ушу, естественно, было невозможно, так как боевыми искусствами в те времена занимались от мала до велика, от императорского дворца и до простых крестьян. Юань Шикай пошел другим путем. Он издал «Временное положение о запрещении деятельности бандитов-ихэцюаней», согласно которому все лица, изучающие приемы кулачного искусства в школах ихэтуаней или одобряющие их действия, подлежали немедленной казни без всякого снисхождения.

Сознание ихэтуаней было проникнуто идеей их гармонизирующей миссии. В одной из листовок восставших говорилось: «Я проповедую справедливость и гармонию. Соседи должны быть вежливы и доброжелательны по отношению друг к другу. Им следует придерживаться основных моральных принципов, старательно трудиться и следовать буддийской доктрине. Они не должны ссориться, выполняя свои общественные обязанности, угнетать бедных, обижать слабых или рассматривать правильное как ошибочное» [402].

Основными организационными единицами повстанцев были «отряд» (туань) в деревнях, «алтарь» (тань) в городских районах, представлявшие, по сути местные школы ушу. Туань контролировал всю деревню. Фамилии тех семей, которые проживали в деревне, обычно каллиграфически писались на знамени отряда. Во главе такого подразделения стоял «Великий наставник» (даши) или «Старейший передающий учитель» (лаошичуань), у которого в подчинении находилось от двух десятков до ста человек. Существовал и штаб отряда, он обычно располагался в деревенской кумирне, перед которой и проходили тренировки восставших.

Понятие «алтарь» обычно подразумевало не только сам по себе отряд восставших, но и территорию, которую он контролировал. Глава «алтаря» каждое утро со своими ближайшими помощниками совершал обход города, поклоняясь местным богам и духам, такой же ритуал повторялся вечером. В городах, в отличие от деревень, для тренировок создавались специальные «площадки боевых искусств» (цюаньчан).

В подчинении у лидера «алтаря» состояли специальный человек, обычно называвшийся просто «господином» (сяньшэн) и отвечавший за административную работу, а также старший наставник по ушу — шисюн. «Алтарь» по возможности брал на себя заботу о проживании и питании бойцов, в окрестностях города регулярно рекрутировались новые последователи, которые проходили весьма строгую инициацию.

Сначала они писали свое имя на клочке бумаги, который тотчас сжигался. Если на обугленном клочке все же можно было разобрать имя, неофит принимался в общество. Но позже от этого ритуала отказались, в общество принимались все, кто пожелает, с единственным, но очень жестким условием — соблюдать дисциплину и регулярно тренироваться. К каждому вновь прибывшему приставлялся специальный боец, который учил новичка кулачному искусству, а также преподавал ему простейшие методы саморегуляции и вхождения в транс [402].

Свидетель событий того времени, историк Д. М. Позднеев, сотрудник Российской Духовной Миссии в Китае, рассказал о том, как ихэтуани входили в транс во время тренировок: «На заброшенной пустоши в сарае собирались «боксеры», числом человек десять… Сначала все ихэтуаньцы простерлись на юго-восток, где обитает их дух, потом вскочили, и главный из них начал странную жестикуляцию и прыжки. Другие подражали ему. Затем первый схватил нож и начал быстро вертеть им в воздухе; у других ножей ни у кого не было и они оставались свидетелями его движений, только строя страшные рожи, наводившие ужас на зрителей. Последние смотрели на «боксеров» в дверь, окна, щели в стене. После получасовых упражнений старший «боксер» остановился в оцепенении, показывая тем, как это было потом объяснено, что он достиг степени неуязвимости от оружия. В это время один из «боксеров» взял нож и ударил его по плечу» [15]. Нужно представить себе, какое впечатление производили такие дикие народные ритуалы с демонстрацией неуязвимости на христиан.

О магических способностях ихэтуаней ходило множество рассказов. Эти способности связывались с занятиями ушу, причем мастерство лидеров значительно отличалось от умения рядовых бойцов. Способы достижения такого мастерства, естественно, хранились в секрете и объяснялись только во время ритуалов посвящения на следующую степень.

Говорили, что лидеры общества могли вызвать дождь при помощи заклинаний, изменить направление ветра, знать о том, что происходит за тысячи верст и даже перенестись в это место лишь одним движением ресниц. Особо изощренное мастерство эти люди якобы применяли по отношению к ненавистным иностранцам — без труда предсказывали их намерения, а иногда делали их просто недвижимыми на время. В народе ходили слухи, что на стороне ихэтуаней сражаются не только обычны бойцы, но целые отряды невидимого небесного воинства, в поединках же эти люди используют летающие мечи и разят магическим огнем.

Рядовые ихэтуани также считались людьми, «посвященными в волшебное искусство». Правда, волшебство приходило к ним лишь временами, когда они благодаря особым ритуалам впадали в экстатическое состояние и были «охвачены духами». Именно в такие моменты мечи не ранили их, они бесстрашно шли на пушки и ружья иностранцев и, кажется, действительно порой избегали пуль. Народ верил, что ихэтуани могли поджигать взглядом дома и другие постройки, наклеив на стену бумагу со священным иероглифом.

Иногда вместо того, чтобы принимать бой с превосходящими силами противника, «сотни тысяч ихэтуаней просто исчезали в ночи».

Ихэтуани в 1900–1901 гг.

Ихэтуани использовали немало психотропных средств, изготовленных по даосской рецептуре, курили опиум. И все же основным видом подготовки считались занятия кулачным искусством, превратившиеся в сложный мистический ритуал. Не случайно одно из «самоназваний» ихэтуаней было «Священный (чудесный) кулак во имя справедливости и гармонии» (ихэ шэньцюань).

Особую роль играли мистические ритуалы в сектах «Красных фонарей», состоявших из женщин среднего возраста. Иногда их называли «магическими феями», так как, по поверьям, некоторые из них обладали большей магической энергией, нежели мужчины-ихэтуани. Все они в обязательном порядке проходили предварительную подготовку, длившуюся от сорока восьми дней до пяти месяцев. Лишь одно описание тех навыков, которыми должны были обладать эти женщины, показывает сложность их тренировки.

Они начинали с изучения заклинаний, затем направлялись на реку, где испытывали свое умение ходить по воде. Успешно прошедшие этот этап тренировок должны были почувствовать, что их вес значительно уменьшился и более того — что они способны летать. Лидер этих «супер-женщин», Хуанянь Шэньму, якобы обладала умением на расстоянии выкручивать винты на пушках иностранцев.

Правда, большинство мужчин-ихэтуаней считали женщин «грязными созданиями», способными ослабить мужскую силу — ян у бойцов, по неосторожности разрушить силу их заклинаний и уменьшить магическую энергию. Когда восставшим не удалось взять штурмом одну из часовен в Пекине, причиной позорного провала была объявлена некая женщина, которая показалась на башне в момент атаки. В результате несчастная была сожжена. В другой раз бойцы не сумели поджечь «магическим огнем» большой район Пекина, и «виновницей» вновь оказалась женщина, вылившая ночью на заднем дворе своего дома помои. В Тяньцзине ихэтуаням не удалось «заблокировать» ружья иностранцев, в результате чего погибло немало повстанцев. Они объяснили это тем, что предварительно на ружьях посидели женщины. Вообще, негативным влиянием женщин объяснялись многие неудачи восставших, а иногда они просто уверенно сообщали, что «время еще не пришло» [402].

Не вызывает сомнений то, что ряд тренировочных методов ушу действительно позволяет человеку развить удивительные способности. И все же вряд ли многие ихэтуани владели таким мастерством — скорее, они были подчинены общей вере в свою неуязвимость, дарованную свыше через занятия ушу. Например, методы закалки тела шаолиньских монахов рассчитаны на семь-десять лет ежедневной тренировки, а у ихэтуаней столько времени на подготовку не было, к тому же в их отряды вливалось немало пришлых людей, вообще не знакомых с серьезными методиками психорегуляции.

Доверие к магической силе ихэтуаней со стороны императорских командующих порой заканчивалось плачевно. Как-то в июле 1900 г. генерал Ма Юйкун договорился с руководством ихэтуаней о том, что они будут в течение шести часов блокировать своей магической силой пушки иностранцев. В результате столь смелого эксперимента все войска генерала были выведены из строя — ихэтуани ничего не смогли поделать против огнестрельного оружия [402]. И все же обмануть командиров императорских войск, которые сами прекрасно разбирались в ушу, было значительно труднее, чем простонародье. Чтобы развеять заблуждения ихэтуаней, они устраивали показательные испытания рядовым восставшим. Поразительный факт — многие ихэтуани были настолько уверены в своем мастерстве, что сами просили об этом! Они требовали выстрелить в них из ружья, одновременно ударить несколькими мечами или вонзить копье в горло.

Губернатор провинции Шаньдун Юань Шикай (будущий президент Китая) и начальник уезда Дунчан Хун Юнчоу провели одно такое «показательное» испытание и по китайской бюрократической традиции написали подробный отчет, назвав умение несчастного фанатика «неэффективным». Кровавые тесты стали проходить повсеместно. Они обычно устраивались в местах наибольшего скопления восставших, в Тяньцзине и Пекине, и каждый раз демонстрировали полное отсутствие «магической неуязвимости» бойцов. В другой раз один из лидеров ихэтуаней попробовал оживить убитого бойца, и когда это ему не удалось, солдаты просто-напросто оплевали его.

Маньчжурский двор, осознав разрушительную силу ихэтуаней, армии западных стран начали активные боевые действия против отважных, но плохо вооруженных ихэтуаней. Наступил кризис. Основные отряды ихэтуаней оказались разгромлены. В ряде провинций бойцы уходили в горы, прятались в лесах. Но приобретенный опыт позволял им даже в таком незавидном положении продолжать борьбу. Однако система регулярных тренировок развалилась и боевое мастерство ихэтуаней, и без того невысокое, практически исчезало. В октябре 1900 г. стотысячная русская армия заняла основные города северо-востока Китая, до тех пор находившиеся под контролем восставших, которые сражались разрозненными группами по две-три тысячи человек и несли огромные потери.

В январе 1901 г. оставшиеся бойцы трех крупнейших группировок на Севере Китая решили объединиться, создав «Армию чести и справедливости» (Чжунъи цзюнь). В нее вступило более 200 тысяч человек. Командиром ее стал некий Ван Хэда, мастер ушу, «годами под тридцать, строен телом, с вытянутым лицом». Помогал ему его старый друг Дун И по прозвищу Старый Даос — Дун Лаодао. К цинскому правительству они относились весьма лояльно, а все свои беды относили на счет иностранцев, поэтому и провозгласили основной задачей Армии борьбу с русскими войсками. Первоначально их действия оказались весьма эффективны, хотя они и не выходили за рамки мелких, в основном ночных, вылазок.

Но и здесь решающую роль сыграл главный недостаток ихэтуаней. Индивидуальное мастерство, мужество, аффективное состояние больших групп людей не могли заменить современного оружия и четкой организации, разработанных планов действий. После многочисленных боев в провинциях Ляонин, Хэйлунцзян и других северных территориях «Армия чести и справедливости» уже к концу зимы 1901 г., просуществовав лишь пару месяцев, была рассеяна. И всс же лидеры разбитой армии не пали духом. Мастера Ван Хэда и Дун И вновь бросили клич по народным школам ушу и продолжили борьбу, став во главе крупнейшего стиля того времени «Кулак шести соответствий» (люхэцюань), выросшего из народной школы ушу в крупную группировку, ведущую активные боевые действия.

И как в старых легендах, когда на помощь императорам приходили небесные феи, на помощь мастерам ушу пришла немолодая, но весьма активная женщина, известная как госпожа Ян. Она принадлежала к мистической даосской школе «Золотой киноварной пилюли» (цзиньдань), берущей свой исток от древних алхимиков. Не ограничиваясь поисками средств бессмертия и многочасовыми сеансами медитации, госпожа Ян приняла активное участие в движении против «иностранщины», развернувшемся в Китае в 1891 г., а когда оно было разгромлено, стала во главе тайного общества и параллельно школы ушу люхэцюань. Эту женщину почтительно называли «учитель Закона», или «учитель Дхармы» (фаши), как именовали буддийских наставников. Сектанты-бойцы школы упражнялись в основном во владении длинным шестом и в приемах кулачного искусства. К услугам секты и обратился Ван Хэда как к своей последней надежде. В ней насчитывалось около трех тысяч бойцов. Одевались они как ихэтуани, подчеркивая тем самым общность идей «справедливости и гармонии», достигаемых через кулачное искусств, и повязывали головы красными платками, что служило отличительным знаком [240].

«Кулак шести соответствий» к тому времени стал уже одним из основных направлений ушу. Достаточно боевой и в то же время чрезвычайно ритуализованный, он базируется на древнейшей теории «шести взаимосоответствий», которая в канонах школы имеет три трактовки. Согласно первой, это шесть направлений — восток, запад, юг, север, верх, низ, что символизирует пространственную ориентацию Вселенной и человека как микрокосмоса. Вторая трактовка подразумевает согласование внутри тела человека «воли» (и), «энергии» (ци) и физической силы (ли), а «снаружи» — движений руками, ногами и туловищем. Согласно третьей трактовке, должны быть скоординированы движения кистями и стопами, локтями и коленями, плечами и бедрами.

Люхэцюань превратился в один из самых мощных и сравнительно хорошо организованных отрядов последних ихэтуаней. Командование русской армии, узнав, куда переместилось новое руководство повстанцев, направило на его поимку казачий полк. Добыча казалось легкой, так как повстанцев было немного, да и в силу китайского ушу из казаков мало кто верил. Им противостоял сам Дун Старый Даос с большим отрядом бойцов люхэцюань. Результаты столкновения оказались самыми неожиданными. В первых же боях ихэтуани не только отбили все атаки, но даже сумели захватить немало обозного имущества. Начало 1902 г. прошло в стычках. Бойцы люхэцюань нападали обычно неожиданно, тут же вступая в рукопашный бой, а затем столь же стремительно исчезали, не имя возможности противостоять огнестрельному оружию.

Наконец командование, которому стало известно, что за этими дерзкими нападениями стоит бывший лидер «Армии чести и справедливости» Ван Хэда, отдало приказ о его поимке и послало на его поиски несколько отрядов. Долгое время Ван Хэда, который прекрасно знал местность, уходил от преследователей. В деревнях распространялись легенды о его чудесных способностях. Поговаривали, что Ван может в одно мгновение делаться невидимым и переноситься на десятки верст. Сотни молодых крепких бойцов присоединялись к люхэцюань, веруя в магию ушу и мистические способности Ван Хэда. Вновь вступившие помимо боя голыми руками и шестом изучали у госпожи Ян способы медитации, написания тайных знаков и другое «тайное искусство».

Бойцы люхэцюань вели борьбу не только против иностранных войск, но и против цинского правительства, отказавшего им в поддержке. Противник сконцентрировал силы, многократно превосходившие силы бойцов люхэцюань, и судьба повстанцев была предрешена. В июле от всех их отрядов осталось лишь шесть человек во главе с неутомимым Ван Хэда. Преследуемые врагами, они решили уйти в горные районы, чтобы там передохнуть и накопить силы для дальнейших сражений.

Однажды они остановились на ночлег в помещении торгового предприятия, занимавшегося продажей телег. Несмотря на немалый опыт, у ихэтуаней так и не выработалась необходимая для ведения войны дисциплина, и незаметно подкравшихся солдат императорской армии они заметили слишком поздно. Последние бойцы люхэцюань пали под пулями солдат, а Ван Хэда попал в плен и был казнен.

Так завершилась история одного из последних отрядов ихэтуаней. Борьба ушуистов из школ люхэцюань была мужественной, но уже бессмысленной. Еще в сентябре 1901 г. цинское правительство подписало заключительный протокол с посланниками 11 государств — Германии, России, США, Бельгии, Франции, Англии, Италии, Австрии, Испании, Голландии и Японии. По этому протоколу на Китай была наложена так называемая «боксерская контрибуция», которую страна должна была выплачивать до 1940 г.

Стиль «Чудесный кулак» (инэньцюань) был создан мастером Сунь Гуанбао в 70-х годах XX в. на основе сочетания принципов и движений шаолиньцюань, багуачжан и тайцзицюань.

Были разгромлены десятки школ ушу, в 1900 г. убит знаменитый мастер Ли Чжэнцин, в том же году погиб знаменитый Ван Чжэнъи, Ван Пятый — Алебарда, наставник известного китайского реформатора Тань Сытуна. Ван занимал видное положение в ихэтуаньской верхушке и действия его отрядов, сильно досаждали иностранным войскам. Он был арестован цинской администрацией, а затем передан в штаб немецких войск, перед расстрелом Ван громко обвинял китайцев в измене. Он до последней минуты сохранял присутствие духа. «Великий муж в своей жизни не может мечтать о большем воздаянии от своего государства, как умереть во имя его спасения!», — таковы были его последние слова [336].

Но был и другой результат движения ихэтуаней, на который редко обращают внимание историки. Для нас же он особенно важен. Ушу оказалось в определенный момент китайской истории могучей сплачивающей силой, под знаменем которой оказались миллионы людей. Некоторые стили, такие, как люхэцюань, становились организующей основой повстанческих армий. Ни в одной стране мира боевые искусства не превращались в столь могучий способ сплочения больших групп абсолютно разных людей, в священный символ борьбы за национальную независимость.

События 1898–1901 гг. стали пиком развития ушу в тайных обществах. Не только социальные факторы, но и общие занятия боевыми искусствами послужили толчком к единению тысяч людей в огромное движение.

Но насколько в действительности было сильно ушу у ихэтуаней? Есть основания считать, что реальность боевой практики в их умах заслонял миф об ушу. Не имея ни достаточного времени на тренировки, ни необходимого количества опытных инструкторов, ихэтуани пытались за считанные месяцы постичь то, на что должны уходить долгие годы. Они не столько изучали ушу, сколько пытались «сыграть» в него, воспроизвести в жизни, как на театральных подмостках, чудесную мощь боевого искусства. Не случайно их легендарные герои — Лу Чжишэнь, Сунь Цзян, Ли Куй пришли из постановок, которые разыгрывали местные театральные труппы — дифанси. Даже китайские газеты того времени не очень лестно отзывались о боевом мастерстве ихэтуаней, именуя их «начитавшимися романов» и «дикарями». Чиновник из провинции Чжили У Юн, который сопровождал императорский двор в его бегстве на запад от наступавшей оккупационной армии держав, отмечал, что «непобедимые» ихэтуани говорили и действовали как актеры традиционной драмы. Тренировки у них проходили под звуки музыкальных инструментов китайской оперы и были наиграны и далеки от реальных поединков [471].

Театрализация ушу стала оборотной стороной того глубокого мистицизма, который исторически наполнял традицию китайских боевых искусств. Не имея возможности осознать сокровенную реальность, стоящую за практикой ушу, люди начинали «играть» в мистические культы и ритуалы. Занятия гунфу превращались в особого рода спектакль, в самоценный ритуал, предписанный всякому «истинному и непобедимому воину, борющемуся с иностранными дьяволами».

Интересно отметить такой факт — бойцы, присоединившиеся к ихэтуаням, были выходцами из самых низших слоев, не отличавшихся образованностью. А вот люди образованные в основном дистанцировались от этих кровавых событий. В частности, мы не услышим, чтобы восстание активно поддержали последователи «истинной традиции» тайцзицюань. Многие знаменитые мастера синъицюань, в частности Ли Цунъи, быстро отошли от движения ихэтуаней, поняв его разрушительный характер.

События тех лет стали критической точкой в развитии ушу. Мистическое искусство, имеющее свою познавательную перспективу и символическую глубину, стало заменяться внешне точным, но чисто механическим слепком с него. Зерно игрового ритуала и театрализации, некогда заложенное в боевых искусствах, дало неожиданные всходы, приведшие к кризису ушу.

Библиография

//— На русском языке — //

1. Абаев Н.В. Чань-буддизм и ушу// Народы Азии и Африки. 1983. № 3.

2. Абаев Н.В. Психофизические упражнения ушу. Улан-Удэ, 1989.

3. Абаев Н.В. О некоторых философско-психологических основах чаньских (дзэнских) военно-прикладных искусств // Общество и государство в Китае. М.: Главная редакция восточной литературы, 1981.

4. Абаев Н.В. Даосские истоки китайских ушу// Дао и даосизм в Китае. М.: Главная редакция восточной литературы, 1982.

5. Абаев Н.В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск, 1989.

6. Абаев Н.В., Горбунов И.В. Сунь Лутан о философско-психологических основах внутренних школ ушу. Новосибирск, 1992.

7. Алексеев В.М. В старом Китае. Дневники путешествия 1907 г. М.: Наука, 1958.

8. Алексеев В.М. Наука о Востоке. М.: Наука, 1982.

9. Асмолов К.В. История холодного оружия: Восток и Запад. Ч. 1. М.: Здоровье народа, 1993.

10. Баоцзюаньо Пу-мине. /Пер. и коммент. Э.С. Стуловой. М.: Наука, 1979.

11. Барский К.М., Маслов А.А, Юркевич А.Г. Дракон спускается на землю. М.: Советский Спорт, 1992.

12. Бежин Л.Е. Ду Фу. М.: Молодая гвардия, 1987.

13. Боевые искусства мира /Сост. И.И. Горевалов. Йошкар-Ола, 1994.

14. Вон Кью-кит. Искусство кунг-фу монастыря Шаолинь. М.: Гранд, 1998.

15. Восстание ихэтуаней. Документы и материалы. М.: Наука, 1986.

16. Гизюк А., Подковыров В. Беседы о боевом искусстве. М.: Молодая гвардия, 1991.

17. Гилби Д. Секреты боевых искусств мира. Рига, 1991.

18. Го юй (Речи царств) /Пер. с кит. B.C. Таскина. М.: Наука, 1987.

19. Гришелева Л. Д. Формирование японской национальной культуры. М.: Наука, 1986.

20. Дагданов Г.Б. Система Ян шэн — составная часть психофизической тренировки цигун в Китае // Мат. XVI Науч. конф. «Общество и государство в Китае». Ч. 1. М., 1983.

21. Долин А.А., Маслов А.А. Истоки ушу. М.: Наука, 1990.

22. Долин А.А, Попов Г.В. Кэмпо — традиция воинских искусств. М.: Наука, 1990.

23. Долин А.А, Попов Г.В. Традиции ушу. Красноярск, 1990.

24. Древнекитайская философия. Т. 1–2. М.: Мысль, 1972–1973.

25. Зенгер фон Харро. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. М.: Наука, 1995.

26. Ивин А. Красные Пики. М.-Л., 1927.

27. Из книг мудрецов. Проза древнего Китая. М.: Художественная литература, 1987.

28. Калюжная Н.М. О характере тайного союза «Ихэтуань» // Тайные общества в старом Китае. М.: Главная редакция восточной литературы, 1970.

29. Китайская философия. Энциклопедический словарь/Под ред. М.Л. Титаренко. М.: Мысль, 1994.

30. Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М.: Восточная литература, 1994.

31. Комиссаров С. А. Комплекс вооружения древнего Китая. Эпоха поздней бронзы. Новосибирск, 1988.

32. Конрад Н.И. У-цзы. Трактат о военном искусстве. М.: Наука, 1958.

33. Конрад Н.И. Избранные труды. М.: Наука, 1977.

34. Корсаков В.А. Пекинские события. СПб., 1901.

35. Кроль Ю.Л. Родственные представления о «доме» и «школе» (цзя) в древнем Китае // Общество и государство в Китае. М.: Главная редакция восточной литературы, 1981.

36. Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Китайский этнос в средние века (VII–XIII вв.). М.: Наука, 1984.

37. Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Этническая история китайцев на рубеже средних веков и нового времени. М.: Наука, 1989.

38. Кузес B.C. Шанхайское восстание «Союза Малых мечей». 1853–1855. М.: Наука, 1980.

39. Кучера С. Проблема преемственности китайской культурной традиции при династии Юань. //Роль традиций в истории и культуре Китая. М.: Наука, 1972.

40. Лапина З. Г. К проблеме самосовершенствования человека в традиционной китайской культуре // Мат. XIX Науч. Конф. «Общество и государство в Китае». Ч. 1. М., 1989.

41. Лес категорий. /Пер. с тангут. Н.Б. Кеппинг. М.: Наука, 1983.

42. Линдер И.Б., Оранский И.В. Останови оружие. М.: Просвещение, 1991.

43. Малявин В.В. Багуачжан — Ладонь восьми триграмм. Классическая школа китайского ушу М.: Белые альвы, 1994.

44. Малявин В.В. Традиционная эстетика в странах Дальнего Востока. М.:3нание, 1987.

45. Малявин В.В. Гунфу: действительность мифа (о китайской традиции ушу) // Наука и религия. 1989. № 9.

46. Малявин В.В. Традиции «внутренних школ» ушу М.: Белые альвы, 1993.

47. Малявин В.В., Кожин П.М. Традиционные верования и синкретические религии Китая // Локальные и синкретические культы. М.: Наука, 1991.

48. Мартынов А.С. Сила Дэ монарха // Памятники письменности Востока. М.: Наука, 1974.

49. Маслов А.А. Ушу в культурной традиции Китая. Мат. XV111 Науч. Конф. «Общество и государство в Китае». 4.1. М., 1987.

50. Маслов А.А. Гимнастика ушу: реальность сквозь призму мифов. М.: Знание, 1990.

51. Маслов А.А. Ушу: традиции духовного и физического воспитания в Китае. М.: Молодая гвардия, 1990.

52. Маслов А.А. Длинный кулак — чаньцюань. М.: Физкультура и спорт, 1991.

53. Маслов А.А. У врат ушу: мастера, ученики, школы // Проблемы Дальнего Востока. 1992. № 2,4.

54. Маслов А.А. Гимнастика цигун: китайские традиции здоровья. М.: Знание, 1992.

55. Маслов А.А. Цайлифоцюань // «Кэмпо». 1993. № 4.

56. Маслов А.А. Тайные общества в политической культуре Китая XX в. (конец 20-х-80-е гг.): Дис. канд. ист. наук. М., 1993.

57. Маслов А.А. Ушу: трагедия в ритме мажор //Кэмпо. 1993. № 1.

58. Маслов А.А. Шаолиньская традиция // Проблемы Дальнего Востока. 1993. № 2.

59. Маслов А.А. Воля за пределами воли // Сер. Знак вопроса. 1994. № 4; 1995. № 1.

60. Маслов А.А. Шаолиньская эпопея //Черная жемчужина. 1994. № 3.

61. Маслов А.А. Синъицюань: единство формы и воли. Т. 1–2. М.: Здоровье народа, 1994–1995.

62. Маслов А.А. Небесный путь боевых искусств: духовное искусство китайского ушу. СПб.: Текс, 1995.

63. Маслов А.А. Мистерия Дао. Мир «Дао дэ цзина». М.: Сфера, 1996.

64. Маслов А.А. Письмена на воде. Ранние чаньские наставники. М.: Сфера, 2000.

65. Маслов А.А., Подщеколдин А.М. Уроки гимнастики ушу. Вып. 3. М.: Советский спорт, 1992.

66. Милянюк А.О. Традиция «вскармливания жизни» (ян шэн) и ее место в китайской культуре// Мат. XXIV Науч. конф. «Общество и государство в Китае». Ч, 1. М., 1993.

67. Нестеркин С.П. Некоторые философско-психологические аспекты чаньских гунъань // Философские вопросы буддизма. Новосибирск, 1984.

68. Новейшая история Китая, 1917–1927. М.: Наука, 1983.

69. Партизанская война в Китае (Переводы из китайской прессы 1938–1939 гг.). Чун-цин,1939.

70. Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М.: Восточная литература, 1981.

71. Переломов Л.С. Конфуций. Лунь Юй. М.: Восточная литература, 1998.

72. Пино Жак (Тарас А.Е.). Китайский кулак. Минск, 1997.

73. Померанцева Л.Е. Поздние даосы о природе, обществе и искусстве. М.: Наука, 1979.

74. Поршнева Е.Б. О месте «гунфу» в народной сектантской традиции (на материале буддийских сект) //Психологические аспекты буддизма. Новосибирск, 1986.

75. Пу Сунлин. Новеллы /Пер. П. Устина, А Файнгара. М.: Художественная литература, 1961.

76. Пу Сунлин. Рассказы Ляо Чжая о необычайном /Предисл., пер. и коммент. В.М.Алексеева/Сост. М.В. Баньковский. М.: Художественная литература, 1988.

77. Рудаков А.В. Общество Ихэтуань и его значение в последних событиях на Дальнем Востоке. Владивосток, 1901.

78. Севостьянов В.М., Бурцев Г.А., Пшеницын А.В. Рукопашный бой. История развития, техника и тактика. М., 1991.

79. Синицкий Е.С. Воинское искусство даосской ориентации как фактор социализации в китайском обществе//Мат. XVIII Науч. конф. «Общество и государство в Китае». Ч. 1. М., 1985.

80. Спеваковский А.Б. Самураи — военное сословие Японии. М.: Наука, 1991.

81. Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве // Конрад Н.И. Избранные труды. М.: Наука, 1977.

82. Тайные общества в старом Китае. М.: Наука, 1970.

83. Тарас А.Е. Энциклопедический справочник: Боевые искусства. 200 школ боевых искусств Востока и Запада. Минск, 1996.

84. Титаренко M.Л. Древнекитайский философ Мо Ди, его школа и учение. М.: Наука, 1985.

85. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику// Архаический ритуал в фольклорных и раннепалеолетических памятниках. М.: Наука, 1988.

86. Торчинов Е.А. Даосизм и алхимия в традиционном Китае //Петербургское востоковедение. 1992. Вып. 2.

87. Торчинов Е.А. Даосизм. СПб.: Андреев и сыновья, 1993.

88. У-цзы. Трактат о военном искусстве // Конрад Н.И. Избранные труды. М.: Наука, 1977.

89. Фань Вэньлань. Новая история Китая, М.: Наука, 1955.

90. Феоктистов В.Ф. Философские и общественно-политические взгляды Сунь-цзы. Исследование и перевод. М.: Наука, 1976.

91. Фомин В. П., Линдер И.Б. Диалог о боевых искусствах Востока, М.: Молодая гвардия, 1994.

92. Чжан Бодуань. Главы о прозрении истины /Пер. и коммент. Е.А. Торчинова. СПб.: Петербургское востоковедение, 1994.

93. Чжан Юкунь. Сто вопросов по ушу/Пер. с кит. Киев, 1995.

94. Шан цзюньшу. Книга правителя области Шан /Пер., вступ. ст. и коммент. Л.С. Переломова. М.: Наука, 1968.

95. Шицзин. Книга песен и гимнов /Пер. с кит. А. Штукина. М.: Художественная литература, 1987.

96. Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М.: Наука, 1987.

97. Юркевич А.Г. Уроки гимнастики ушу. М.: Советский спорт, 1993. Вып. 4. //— На китайском языке — //

98. Ай Жу. Ни (Арбалет) //Цзинъу 1986. № 6.

99. Бо Чжунвэнь, Бо Шэньюань. Ян-ши тайцзицюань цзяофа ляньфа (Способы преподавания и тренировки по стилю Ян тайцзицюань). Шанхай: Тунцзи дасюэ чубаньшэ, 1989.

100. Бо Юнъюэ, Мань Юйчжэнь. Чжунго цзяошу (Китайская борьба). Пекин, 1983.

101. БуСяошэн. Цюаньшу (Кулачное искусство). Б.м.,1916.

102. Бэйцзин улинь иши (Предания о пекинских мастерах ушу) /Сост. Чжан Юйчжай. Пекин,1987.

103. Бянь Чжичжун. Чжунго даоцзя мичуань яншэн чаншоу шу (Тайно передаваемое китайское даосское искусство вскармливания и продления жизни). Пекин, 1987.

104. Ван По. Тайцзицюань уцзунчжи воцзянь (Мой взгляд на наследие тайцзи) // Шанхай ушу. 1993. № 3^t; 1994, № 1.

105. Ван Пэйгунь. Дитанцюань (Кулак лежащего на земле). Пекин: Чжунго чжаньлань чубаныш, 1986.

106. Уши тайцзицзянь (Меч стиля У тайцзи). Пекин: Чжунго чжаньлань чубаньшэ, 1987.

107. Ван Сикан, Лю Чжэнхай. Шаолинь чуантун таолу цзинсюань (Лучшие избранные традиционные комплексы Шаолиня). Чжэнчжоу: Хэнань кэеюэ цзишу чубаньшэ, 1996.

108. Ван С’юаньцзе. Дачэнцюань (Кулак Высшего достижения). Сянган, 1986.

109. Ван Тайдунь. Чжан Саньфэн вэй уданцюаньпай чуаньцзяожэнь ма? (Является ли Чжан Саньфэн создателем направления уданцюань?) //Улинь. 1994. № 3.

110. Ван Тяньцзи. Шицзю шицзи ся-баньцзи чжунгоды мими шэхуэй (Тайные общества в Китае во второй половине XIX в.) //Лиши яньцзю. 1963. № 2.

111. Ван Цзесюн. Дяньсю цзюэцзи (Эффективная техника воздействия на точки). Цзилинь: Цзилинь кэеюэ цзишу чубаньшэ, 1989.

112. Ван Цзинсюй. Тайцзу хунцюань цзи шичжань дафа (Стиль «Красного кулака Великого предка» и методы его боевого применения). Сиань: Шаньси саньцин чубаньшэ, 1988.

113. Ван Цзиньсюй. Ушу санышоу жумэнь (Введение в свободный поединок ушу). Сиань, 1985.

114. Ван Цзуюань. Нэйгун тушо (Описание иллюстраций к внутреннему искусству). Сянган, 1962.

115. Ван Цзыпин. Цюанышу эршифа (Двадцать способов кулачного искусства). Пекин, 1962.

116. Ван Цзяньбинь. Сювэйдянь дацюаньшу (Искусство ударов по жизненно важным точкам). Шицзячжуан, 1988.

117. Ван Чаншэн. Таньтуй дуйлянь (Парный комплекс «Подхлестывающие ноги»). Гуанчжоу: Кэеюэ пуцзи чубаньшэ, 1983.

118. Ван Чжунцай. Ушу шичжань цзишу (Боевая техника ушу). Пекин: Бэйцзин тиюй сюэюань чубаньшэ, 1989.

119. Ван Чжэнь. Цзуйцюань, багуачжан (Стили «пьяного кулака» и «восьми триграмм»). Фучжоу, 1986.

120. Го Линь. Синьцигун ляофа (Новая методика лечения цигун). Хэфэй, 1987.

121. Го Чжэнья. Багуа дао (Меч восьми триграмм). Шицзячжуан, 1983.

122. Гу Люйсин. Айго ушу цзя Хо Юаньцзя — бу ши Цзинъу хуэй ды чуаньши жэнь, е бу ши бэй жибэнь ишэн хуайсы ды (Патриот и мастер ушу Хо Юаньцзя не являлся основателем Ассоциации Цзинъу и не был отравлен японским медиком) // Шанхай тиюй шихуа (Рассказы по истории Шанхайского спорта). 1983. № 2.

123. Гу Люйсин. Тайцзицюань шу (Искусство тайцзицюань). Шанхай, 1982.