Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою Небольсин Игорь

1 мая бригаде была поставлена новая задача – овладеть железнодорожной станцией Зоологического сада и соединиться с частями, наступающими с севера. После артналёта по железнодорожной станции, 3-й мсб, при поддержке 3 танков Т-34 69-го гв. тп и одного ИС-122 48-го гв. ттп, орудий 1317-го иптап, начал наступление и к 12.00 1 мая подошёл к крепости, которую противник приспособил к круговой обороне. Развалины Зоологического сада, хорошо приспособленные к обороне, укрывали гитлеровцев от огня артиллерии. Противник обстреливал стрелков из пулемётов и фаустпатронов и всячески препятствовал продвижению бригады.

В 14.00 1 мая командир 3-го мсб гвардии майор Черепанов, находясь в боевых порядках, был ранен снайпером в ногу и выбыл в госпиталь. Командование батальоном временно принял начальник штаба.

1 мая с 12.00 до 24.00 батальон продвижения не имел. 2 мая в 6.00 3-й мсб, во взаимодействии с 44-й гв. тбр и 11-м тк, овладел железнодорожной станцией и соединился с 1-й польской сд. Продолжая наступать, части бригады вышли в район северо-западнее церкви. Деморализованный противник, не имея боеприпасов и продовольствия, начал сдаваться в массовом порядке. Только 2 мая было захвачено 1800 пленных, в том числе 30 офицеров и 2 майора.

Окружённый гарнизон Берлина с каждым днём всё острее ощущал недостаток в боеприпасах и продовольствии. Немецкое командование пыталось организовать переброску грузов самолётами, но эта помощь могла удовлетворить не более 15–20 процентов потребностей окружённых войск. Выход войск 1-й гв. ТА в Зоологический сад, а 1-й Польской армии – в район спортплощадки севернее сада фактически отрезал юго-западную часть группировки от северо-восточной. Удары советских войск продолжались с неослабевающей силой.

1 мая 1945 г. начальник Генерального штаба германских сухопутных сил генерал-лейтенант Кребс предложил капитуляцию Берлинского гарнизона с условием переговоров по этому вопросу с Геббельсом. Капитуляция с такими условиями советским командованием не была принята. В 11.00 1 мая 1945 г. 1-я гв. ТА, взаимодействуя с 8-й гв. А, после 30-минутной артподготовки, возобновила наступление и во второй половине дня ударом с востока овладела Зоологическим садом и ипподромом.

В ночь с 1 на 2 мая 1945 г. командующий гарнизоном Берлина генерал артиллерии Вейдлинг предложил советскому командованию безоговорочную капитуляцию, которая и была принята. С 6.00 2 мая 1945 г. боевые действия в Берлине прекратились и началась сдача в плен гарнизона города. К 14.00 2 мая 1945 г. из состава капитулировавшего гарнизона города сдалось в плен частям 1-й гв. ТА 7700 немецких солдат и офицеров.

Техническое обеспечение операции

К началу Берлинской операции 1-я гв. ТА была укомплектована танками Т-34 на 60 процентов, ИС-122 и ИСУ-122 – на 100 процентов, СУ-85 и СУ-100 – на 98 процентов, СУ-76 – на 93 процента, СУ-57 – на 112 процентов. Из общего количества боевых машин 31,5 процента – Т-34,100 процентов – СУ-85, 46 процентов – СУ-76, 30 процентов – СУ-57 – в 1,5–2 раза превысили гарантийные сроки эксплуатации.

Марш частей армии в исходный район был обеспечен:

а) организацией батальонного и бригадного замыкания силами ремонтных летучек батальонов и РТО;

б) организацией корпусного замыкания силами ПТРБ и ПАРБ корпусов;

в) передислокацией ремэвакосредств и выдвижением их на одни сутки ранее срока прибытия частей для оказания техпомощи частям, прибывающим в новый район.

Части совершили марш без аварий и поломок матчасти. С приходом в исходный район, матчасть подверглась техосмотру в объёме ежедневного обслуживания.

Выход на плацдарм на западном берегу р. Одер обеспечивался инженерной разведкой маршрутов, бродов, мостов, их обозначением и регулированием. Было установлено наблюдение ответственных офицеров за недопущением перегрузки танков десантами и излишними боеприпасами. Переправа танков через р. Одер обеспечивалась:

а) службой регулирования комендантов переправ;

б) расстановкой тягачей по обе стороны мостов (по два тягача с каждой стороны);

в) проведением контрольного осмотра танков на исходных рубежах.

На техническое обслуживание танков и СУ в ходе операции наложил ряд особенностей Берлинской операции (не было «чистого прорыва» обороны противника и выхода армии на оперативный простор, большая плотность артиллерии противника, пересечённая местность, медленное продвижение, бои в Берлине).

Для техобслуживания такой характер операции имел следующие последствия:

а) незначительный расход моторесурсов от исходных позиций до окраин Берлина – 20–25 часов;

б) незначительный отрыв ремчастей от боевых порядков танковых подразделений; малый радиус эвакуации;

в) возможность быстро вводить в боевые порядки восстановленные боевые машины;

г) непрерывные бои и постоянное соприкосновение с противником не давали возможности производить техобслуживание всех танков ежедневно, в особенности во время уличных боёв, когда танки действовали отдельными группами в составе штурмовых групп. В этих условиях основным видом обслуживания машин стало ежедневное обслуживание с применением метода поочерёдного вывода танков из боевых порядков.

К 26 апреля 1945 г. танки армии отработали в среднем по 23–25 моточасов. Специальной директивой заместителя командующего 1-й гв. ТА по техчасти войска были обязаны провести техосмотр № 1 в полном объёме с заменой масла в системе смазки двигателя. Частям 11-го гв. тк удалось использовать время перед форсированием р. Шпрее для проведения одновременного техосмотра и замены масла на всех танках. Частям 8-го гв. мк пришлось применять метод поочерёдного вывода танков из боевых порядков для техобслуживания. Танковыми бригадами (полками) были составлены соответствующие графики поочерёдного вывода машин из боевых порядков. На место обслуживания машин были выдвинуты ремонтные летучки, сосредоточены ГСМ. К 30 апреля техосмотр был закончен на всех танках и СУ.

Развёртывание средств технического обеспечения было определено следующими положениями:

а) ремонтные летучки батальонов и ремонтных взводов РТО по боевым машинам двигались в непосредственной близости от частей;

б) развёртывание бригадных и полковых СПАМов в районах КП бригад и полков, основной вид ремонта – текущий;

в) длительность пребывания СПАМа на одном месте не регламентировалась в связи с небольшой глубиной операции (до 100 км);

г) корпусные ремонтные средства, в случае необходимости, прикреплялись к бригадам и полкам в порядке усиления; корпусные СПАМы не организовывались;

д) развёртывание армейских ремонтных средств на двух армейских СПАМах с производством текущего, среднего и капитального ремонта;

е) каждому корпусу были приданы армейские эвакосредства: по 4 тягача Т-34 с командиром взвода во главе; взвод находился в оперативном подчинении заместителя командира корпуса и производил вытаскивание легко застрявших танков и эвакуацию на армейский СПАМ;

ж) беспрерывная техническая разведка маршрутов силами эвакорот, техотделами корпусов и офицерским составом.

С 16 по 30 апреля 1945 г. ремонтными средствами армии и частей было восстановлено и вновь введено в боевые порядки 500 танков и СУ, из них 329 танков и СУ были отремонтированы текущим ремонтом в процессе техосмотра.

Боевые потери и повреждения

За период боевых действий с 16 апреля по 2 мая 1945 г. включительно 1-я гв. ТА безвозвратно потеряла 232 бронеединицы, что составляет 45,3 процента к количеству танков, находившихся в строю к началу операции.

По маркам машин эти потери распределяются следующим образом: Т-34 —185, что составляет 63,5 процента к наличию; ИС-122 – 13 (26,0 процента), ИСУ-122 – 3 (14,0 процента), СУ-85 – 4 (35,5 процента), СУ-100 – 8 (29,5 процента), СУ-76 – 16 (41,0 процента), СУ-57 – 3 (4 процента). Если учесть, что уличные бои за Берлин армия начала с 21 апреля 1945 г., то учётные данные показывают, что на период с 21 апреля по 2 мая 1945 г. попадают 104 бронеединицы безвозвратных потерь, что составляет 45 процентов к общему количеству потерянных танков и СУ.

Поверкой поля боя и осмотром 75 безвозвратно погибших танков и СУ были установлены следующие причины безвозвратных потерь: Т-34: от артогня (включая огонь танков и СУ) – 58, от фаустпатронов – 5, от авиации – 2; ИС-122: от артогня – 7; ИСУ-122: от артогня – 2, от фаустпатронов – 1. Все 75 машин имели 113 попаданий от различных видов огня противника. Из этого количества 60 попаданий, или 53,1 процента, падали на борт корпуса танка и СУ, 16 попаданий, или 14,6 процента, – в лобовую броню и 4 попадания, или 3,54 процента, – в ходовую часть.

Таким образом, наиболее поражаемым местом танков, в особенности Т-34, является бортовая броня, а бензобаки, расположенные по бортам, являются источниками возникновения пожара и безвозвратной гибели танков. Анализ живучести танков на поле боя, и до некоторой степени качества брони машин, показывает, что от попадания первого снаряда погибло 77 процентов танков и СУ, от попадания второго снаряда – 20,3 процента и третьего – 2,7 процента.

Анализ причин безвозвратных потерь танков и СУ в уличных боях за Берлин показывает относительное увеличение потерь танков от фаустпатронов, применяемых немцами в больших количествах во время уличных боёв. Характерно отметить, что количество танков, вышедших из строя по боевым повреждениям, меньше количества безвозвратно погибших танков.

За тот же период боевых действий 199 танков и СУ получили боевые повреждения, что составляет 39 процентов от наличия танков в строю к началу операции. Распределение пробоин по корпусу танка и башни, на основе осмотра 103 машин, имеющих 199 попаданий, представляется в следующем виде: на борта корпуса падает только 17,6 процента попаданий. Наиболее эффективной дистанцией для поражения нашего танка бронебойным снарядом является дистанция 500–600 м. Из опыта проведённой операции и состояния матчасти армии вытекают следующие выводы:

1) несмотря на очень сжатые сроки подготовительного периода, армия перевела весь танковый и самоходно-артиллерийский парк на условия весенней эксплуатации и подготовила его к боевым действиям. Личный состав армии, прошедший краткосрочные сборы, был подготовлен к новым условиям эксплуатации боевых машин;

2) характер боевых повреждений, их количество и в особенности количество безвозвратных потерь показывают, что:

а) армия, преодолевая сильную укреплённую полосу противника, насыщенную артогнём, понесла относительно большие потери в матчасти;

б) боевые потери в уличных боях характерны повышенным количеством машин, выведенных из строя фаустпатроном;

в) наиболее поражаемым местом является борт танка, наибольшее количество попаданий с первого же снаряда ведёт к безвозвратной гибели танка.

Одновременно ремонтные части армии провели большую работу по разделке танков безвозвратных потерь. Ремонт танков, в основном, производился за счёт снятых деталей и агрегатов. Армейские эвакочасти в этой операции работали без большого напряжения. Тяжёлых застреваний танков не было, плечо эвакуации было небольшое.

Всего за операцию было эвакуировано танков и СУ, требующих ремонта:

Кроме того, было собрано танков и СУ безвозвратных потерь с улиц Берлина: Т-34 – 64, ИСУ-122 – 7, СУ-76 – 8. Всего: 79 единиц. При среднем расстоянии эвакуации 5 км была проделана работа в 11 440 танко-километров. Таким образом, всего за операцию было эвакуировано 163 танка и СУ.

Командир 8-го гв. мк генерал-лейтенант И. Дрёмов

«Опыта уличных боёв в большом городе корпус не имел и приобретал его в ходе боёв. Учитывая превосходство в технике (артиллерия и танки), тактика наших штурмовых групп сводилась к следующему: впереди танков, на удалении 60–80 м, из дома в дом по обеим сторонам улицы (но не по улице) двигалась мотопехота с сапёрами от взвода до роты (30–80 человек), вооружённые автоматами, гранатами, дымовыми шашками и иногда бутылками с горючей смесью. Огнемётов у корпуса не было. Ворвавшись в дом через пролом в стене, бойцы очищали первый этаж, а затем проникали в следующий дом, предоставляя расчистку первого дома группе второго эшелона, который двигался на удалении 60–70 м от первого. Такая тактика имела недостаток в том, что второму эшелону иногда приходилось задерживаться на долгое время в очищаемом доме и отрываться от первой группы, но, в общем, это убыстряло продвижение.

Танки и СУ не могли маневрировать по дворам и продвигались только по улице. Орудия 76-мм и 57-мм (орудий 45-мм корпус не имел) протаскивались по дворам, но с трудом. Для такого манёвра эти орудия были слишком длинны. Для сосредоточения огня всех танков, приданных штурмовой группе, командир её давал сигнал ракетой: “Внимание”, а затем открывал огонь трассирующими пулями из пулемёта по объекту, указывая цель. Каждый командир роты имел при себе такой пулемёт для целеуказания.

Баррикады на перекрёстках дорог обычно представляли собой “ящики” из брёвен диаметром 25–30 см, заполненные кирпичом и бутовым камнем. Длина баррикад соответствовала ширине улицы, ширина 2,5–3 м. Наиболее сильное сопротивление гитлеровцы оказывали именно у баррикад. Преодоление последних вызывало наибольшую задержку в продвижении, особенно для танков и самоходных установок, в среднем 8-12 часов, а в одном случае даже целые сутки. Вот данные о продвижении 8-го гв. мк в уличных боях в Берлине:

Баррикады на улицах подрывались сапёрами толом, так как огонь танков и самоходных установок баррикад разрушить не мог. Дымовые шашки применялись при подходе сапёров к баррикадам, а также для имитации пожара. Иногда брошенная шашка в нижнем этаже, который окутывался густым дымом, принималась противником за пожар, и он покидал остальные этажи здания. Так было на улице Курфюрстенштрассе и при занятии Кайзер-Фридрихплац.

Роль офицера в этих боях сказалась в большей степени, чем в полевых условиях. Наблюдение со всех НП днём и ночью вели исключительно офицеры. Офицер руководил не только штурмовой группой, но и отдельными группами бойцов, чаще всего показывал личный пример впереди боевых порядков. Офицер в ряде случаев проталкивал вперёд танки и самоходки, под сильным огнём противника. Неудивительно поэтому, что в боях за Берлин в 8-м гв. мк выбыло из строя 594 офицера, в том числе свыше 200 убитыми. В числе убитых три командира бригад – гвардии полковники Темник, Лактионов и Гаврилов.

Выводы. В уличных боях за большой город механизированному соединению (части) в наступлении можно давать самостоятельную полосу. При этом желательно механизированное соединение усилить полком пехоты, так как большее число пехоты позволит иметь резервные штурмовые группы и боевые действия вести непрерывно днём и ночью, изматывая противника. Танковому же соединению в уличных боях самостоятельной полосы давать не следует. Танки частями или подразделениями лучше придать пехотным соединениям, усиливая последние.

Применение установок PC в уличных боях затруднялось и не дало никакого эффекта. Вся ствольная артиллерия должна вести огонь только прямой наводкой. Стрельба с закрытых огневых позиций должна быть воспрещена. В нашей практике в боях на улица Берлина, стрельба с закрытых позиций производилась артиллерией армейского и фронтового подчинения, не приносила пользы и в ряде случаев поражала своих.

В боях на улицах хорошее применение нашло короткое применение и удобное 76-мм орудие, а ещё лучше могла бы подойти горная пушка, которую можно было бы разбирать и перемещать на любом этаже или даже крыше здания. Для пролома стен здания с успехом применялись трофейные фаустпатроны. Противотанковые (гранаты ударного действия) в боях внутри здания иногда поражали своих. Желательно иметь такую же мощную ручную гранату, как противотанковая, по образцу РГ-42. Из стрелкового оружия в уличных боях наилучшим образом зарекомендовали себя автоматы и крупнокалиберные пулемёты ДШК».

Гвардии генерал-полковник танковых войск, дважды Герой Советского Союза М. Е. Катуков. «Поход на Берлин»

«1-я гв. ТА участием в победоносном наступлении на Берлин завершила свой трёхлетний боевой путь по полям сражений Великой Отечественной войны.

Перед началом наступления на Берлин боевая обстановка на нашем фронте сложилась так, что правый фланг сильно выдвинувшихся вперед войск 1-го Белорусского фронта обнажился и возникла реальная угроза вражеского контрудара во фланг и тыл. Враг уже накапливал силы для такого удара, когда командование фронта, предупреждая его намерения, нанесло внезапный и стремительный удар на север. Наши войска с боями вышли на берег Балтийского моря, перерезав пополам Померанскую группировку противника.

Первая гвардейская танковая армия принимала активное участие в этой блестяще проведённой операции. Когда была ликвидирована угроза с правого фланга и окружённая группировка врага была обречена на истребление, было предпринято наступление на Берлин. Короткая пауза между наступлением на север и началом наступления на Берлин была использована нами для пополнения армии новыми кадрами и техникой и для кропотливой интенсивной подготовки людей и материальной части к предстоящей операции.

Разрабатывая план наступления на Берлин, командование фронта учитывало естественное стремление врага препятствовать всеми силами успеху наступления и с особенной тщательностью готовило войска к предстоящим боям. В нескольких проведённых играх были тщательно проработаны все детали будущей операции, все стороны взаимодействия родов оружия с упором на особое значение инженерного, артиллерийского и танкового наступления.

У себя в армии на ящиках с песком, планах и макете, присланном маршалом Жуковым, мы тщательно проработали все географические особенности будущего театра боевых действий. Исходя из учёта вероятной обороны врага в самом Берлине, мы готовили людей по специально разработанной штабом армии и полученной из штаба фронта инструкции к боям в крупном населённом пункте. Вся подготовка к наступательным боям велась в расчёте на то, что танкистам придётся идти не рейдами по тылам врага, а пробивать его оборону упорными боями, километр за километром.

Стратегической внезапности удара быть не могло, ибо враг ожидал наступления и готовился к его отражению. Но чтобы добиться тактической неожиданности, надо было готовить войска к наступлению так, чтобы скрыть от противника время, место и направление удара. Чтобы не настораживать немцев, всю разведывательную и рекогносцировочную работу на направлениях предстоящего наступления нам приходилось вести с исключительной предосторожностью. Отправляясь на рекогносцировку к переднему краю, мы с командирами частей и соединений переодевались в красноармейскую форму, брали с собой катушки провода, так что о подлинных целях нашей работы не догадывались ни немцы, ни пехотинцы, занимавшие оборону в районе рекогносцировки.

Массовое передвижение танков к Одеру и переправа их заблаговременно на небольшие, просматриваемые врагом плацдармы могли сорвать внезапность готовящегося удара. Поэтому мы только накануне наступления, ночью, по скрытым от вражьего наблюдения лесным дорогам стремительно выдвинули танки из глубокого тыла на исходное положение. Соединениям нашей армии предстояло войти в бой, когда пехота генерал-полковника Чуйкова прорвёт фронт немцев в районе высот у города Зеелов.

С утра наступления, когда началась артиллерийская подготовка, танки, по строго разработанному плану, начали по заранее подготовленным мостам переправляться на плацдарм, маскируя шум моторов громом канонады. Переправа произошла организованно и быстро, и армия сначала передовыми частями, а потом и главными силами вступила в упорный, завершившийся 2 мая капитуляцией врага бой залогово фашистского зверя – Берлин.

С первых же часов боя стало видно, что враг будет сопротивляться яростно и упорно. Опираясь на выгодные условия местности, когда наши должны были наступать с открытого, низменного заливного луга на высоты, немцы встретили атакующую пехоту огнём всех видов оружия, и нам пришлось ввести в бой танки раньше, чем была прорвана оборона противника. Когда враг был отброшен от Зееловских высот, танкисты и пехота, двигаясь вперёд, принуждены были непрерывно находиться в соприкосновении с насыщенной подвижной обороной врага на всей глубине его обороны, вплоть до центра Берлина. Местность от Одера до Берлина, изобилующая реками, озёрами, болотами, покрытая большими лесными массивами, создавала большие преимущества для обороняющихся, затрудняя маневрирование танками.

На всю глубину обороны нам приходилось встречать сильное огневое сопротивление артиллерии, миномётов, автоматный и пулемётный огонь, действия фаустников, непрерывные контратаки танков и самоходной артиллерии, подвергаться атакам противотанковой авиации. Продвигаясь вперёд, мы всё время должны были восстанавливать переправы, так как противник, отходя, повсюду разрушал мосты.

Овладев Зееловскими высотами, опрокинув сопротивление врага у Мюнхеберга, Ягдшлосса и на других рубежах, применяя при сопротивлении с фронта фланговые обходы, части армии вместе с пехотой вышли на ближние подступы к Берлину, в упорных боях овладели рядом городских пригородов, и в районе Кёпеника форсировали реку Шпрее, завязав бои в собственно Берлине.

Это было в ночь с 23 на 24 апреля. За нашей спиной остались все преодолённые рубежи на подступах к Берлину. Перед нами лежал огромный город, изрезанный сетью каналов, с узкими коридорами улиц, перерезанных многочисленными завалами у перекрёстков, укреплённых вкопанными в землю танками, где в каждом доме засели автоматчики и фаустники.

Враг, чувствуя приближение конца, сопротивлялся с исключительным упорством и яростью. Каждый метр пространства на пути продвижения к центру города приходилось преодолевать с предельным напряжением, каждый дом на нашем пути вставал как крепость, которую надо было брать штурмом. Узкие улицы мешали манёвру. Пехота, осыпаемая градом пуль и осколков, медленно продвигалась вперёд по подвалам и чердакам. Танки, самоходная артиллерия, полевая артиллерия и миномётчики были зажаты в узких коридорах улиц, мешающих введению в бой всех огневых средств одновременно. В кварталах, ещё не прочёсанных пехотой, фаустники дерзкими внезапными налётами зажигали танки и самоходные орудия.

Всё ожесточение четырёхлетней войны достигло предела на этом, последнем её этапе. Но танкисты, мотострелки, самоходчики, артиллеристы, миномётчики шли в этот бой с сознанием, что борьба идёт за окончание войны, и сражались как львы, не жалея ни крови, ни жизни. Шесть суток подряд, забыв про сон, отдых, они пробивались вперёд, движимые одним порывом – раздавить, уничтожить, поставить на колени надменного и кровожадного врага, принёсшего столько страданий советскому народу.

Двигаясь по юго-восточной части Берлина в направлении на Тиргартен и Рейхстаг, части нашей армии, занимая с боем улицу за улицей, квартал за кварталом, медленно и неуклонно продвигались вперёд, к намеченной цели. Чем сильнее было сопротивление врага, тем настойчивее и сокрушительнее становились удары танкистов. Танкисты и мотострелки, равно как и приданные нам самоходчики, артиллеристы, гвардейские миномётчики и сапёры, от рядового до командира соединения, проявили в этих боях львиную отвагу, неистощимую инициативу и творческую смекалку.

Презирая опасность, под градом пуль и осколков мин и снарядов люди смело выдвигались вперёд, чтобы разбирать и подрывать многочисленные завалы, мешающие движению. Когда поперёк пути вставали каналы, где были взорваны мосты, быстро, под огнём наводились переправы. Когда можно было артиллерийским огнём смести завал, танки и самоходные орудия снарядами расчищали себе путь вперёд. Офицеры-танкисты лично вели разведку, выискивая пути для преодоления труднопроходимых препятствий или обхода их. В узких улицах было затруднено действие гвардейских миномётов по точно определённым целям. Попытки втаскивать в дома артиллерийские орудия не давали больших результатов, ибо от отдачи при выстрелах обваливались полы. Тогда в ходе боя применили стрельбу из распиленных миномётных установок через окна домов, давшую большой боевой эффект.

Встретив в особо укреплённых домах упорное сопротивление врага, танкисты, миномётчики и артиллеристы огнём своих орудий сносили начисто целые кварталы и по развалинам продвигались дальше. Так день и ночь, не покидая боевого поста, шли вперёд гвардейцы-танкисты, и капитуляция Берлинского гарнизона застала их в парке Тиргартен, вблизи заветной цели всех войск, штурмовавших Берлин, – здания Рейхстага.

Бои в Берлине ещё раз показали всю силу преданности наших воинов Родине. Как ни велики были потери в людях и танках, гвардейцы-танкисты, в содружестве с бойцами других родов оружия, честно и до конца выполнили свой долг перед Родиной.

Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник М. Е. Катуков в Берлине

Оглядываясь на боевой путь, пройденный от Одера до центра Берлина, я не могу не отметить того, что командиры соединений гвардии генерал-майор Дрёмов и гвардии генерал-майор Бабаджанян явили в этих боях примеры замечательного мастерства в руководстве боевыми действиями своих соединений и, мужественно руководя войсками непосредственно на поле боя, проявили максимум исполнительности и творческой инициативы, обеспечившей успех операции.

Героическими воинами и прекрасными боевыми командирами показали себя в этих боях павшие смертью храбрых гвардии полковники Герои Советского Союза Темник и Горелов. Столь же доблестно выполнили свой долг перед Родиной гвардии полковник дважды Герой Советского Союза Гусаковский, гвардии полковник дважды Герой Советского Союза Бойко и гвардии полковник Лактионов.

Среди командиров батальонов, рот, взводов, а также среди механиков-водителей, артиллеристов и радистов насчитываются многие тысячи офицеров, сержантов и рядовых, проявивших в боях за Берлин высокие примеры воинского героизма и боевого мастерства.

В боях на подступах к Берлину, и в особенности в самом городе, много содействовали боевым успехам танкистов и мотострелков наши верные товарищи по оружию – артиллеристы приданных самоходных полков гвардии полковника Землякова и гвардии подполковника Миндлина, гвардейские миномётчики, и особенно тяжёлые миномёты, которые в уличных боях, где артиллерия была стеснена в своих действиях теснотой улиц, навесным огнём точно и эффективно поражали узлы сопротивления врага.

Красная Армия выполнила приказ своего Верховного Главнокомандующего. Красное знамя победы развевается над поверженным Берлином. Раздавленный враг капитулировал. И мы, гвардейцы-танкисты, прошедшие долгий боевой путь, закалившие себя в боях под Мценском, на подступах к Москве, на Курской дуге и в наступлении на запад, горды тем, что оправдали доверие нашего народа, вручившего танкистам могучую боевую технику, и вложили свою долю участия в последний победный штурм логова фашистского зверя – Берлина».

Гвардии подполковник Воробьёв. «На Зееловских высотах»

«Начав наступление на Берлин, 44-я гв. тбр имела задачу действовать в передовом отряде 11-го гв. тк. В 7.00 16 апреля выступил головной отряд бригады, а через час с исходного рубежа Ной-Меншов – Кюстрин вышли главные силы.

Выдвигаясь за боевыми порядками первых эшелонов пехоты по шоссе на Зеелов, головной отряд к 8.30 достиг района 2,5 км восточнее Зеелова. На этом рубеже противник оказал советским войскам сильное сопротивление. Бригада завязала бой, поддерживая действия пехоты огнём своих танков с места. В дальнейшем немцы начали действовать методом танковых контратак, сопровождая их массированными налётами авиации на наши боевые порядки. Сильное огневое воздействие противника сковывало действия пехоты, и она не смогла обеспечить ввод бригады в прорыв на участке Зеелова. Обогнать же пехоту и уничтожить противника на втором оборонительном рубеже бригада не имела возможности, так как мост через безымянный ручей был взорван, а путей обхода не оказалось.

В связи с создавшейся обстановкой, бригада свернула влево, намереваясь обойти Зеелов с юга. Заняв с боем фольварк Людвигслуст, танкисты оказались перед взорванным мостом через железную дорогу. Одновременно усилилось сопротивление немцев из района платформы Фридерсдорф и отметки 53,2. Бригада закрепилась на достигнутом рубеже, организовала разведку и расчистку подходов и взорванного моста. Вместе с этим, командование установило связь с 27-й гв. мсбр и 57-й сд, с целью согласовать свои действия при прорыве второго оборонительного рубежа противника.

После 30-минутной артиллерийской подготовки танкисты совместно с пехотой атаковали Фридерсдорф и в результате двухчасового упорного боя в 12.00 17 апреля овладели им. Противник, стремясь восстановить положение, непрерывно подбрасывал резервы, и одну за другой предпринимал танковые атаки. С 12 до 15 часов бригада отбила четыре контратаки, каждая силами до 20–25 танков и до батальона пехоты. Часть сил противник перебросил в направлении действий бригады из Зеелова. Этим воспользовались части 8-й гв. армии, атаковали Зеелов и заняли его. Бригада повернула на свой маршрут через Зеелов и, преодолевая сопротивление, медленно начала продвигаться вперёд. В ночь на 19 апреля головной отряд бригады достиг отдельных домиков в полутора километрах от Мюнхеберга.

Под ударами наших танкистов противник вынужден был отходить, оставляя сильные танковые заслоны, минируя и взрывая за собой мосты. Населённый пункт Мюнхеберг оборонялся сильным немецким гарнизоном; подступы к нему с востока были заминированы. При попытке взять этот опорный пункт бригада понесла потери и вынуждена была отойти в рощу западнее Янсфельде для приведения себя в порядок. В то же время была организована разведка путей обхода опорного пункта. Установив наличие незначительных сил противника южнее Мюнхеберга, бригада под прикрытием артиллерийского огня пошла по южной окраине в направлении отметки 83,6 – Егерсдорф.

На пути встречались мелкие вражеские группы, уничтожая их, бригада в ночь на 20 апреля с хода ворвалась в Кинбаум, навела переправу через ручей и, продолжая наступление, 21 апреля овладела населённым пунктом Рюдерсдорф.

Дальнейшее продвижение было задержано сильными контратаками противника из района отметка 84,4 – Кольберг. Закрепившись на достигнутом рубеже, бригада приданными средствами произвела мощный артиллерийский налёт по району сопротивления, возобновила атаку и, сбив противника, захватила переправу через канал восточнее Тасдорфа. Дальнейшее наступление развивалось по маршруту Клейшенебек – Менкегейм – Уленхорст. После двухчасового боя танкисты с юга ворвались в пригород Берлина – Уленхорст и закрепились там.

В описанных выше боях прославили свои имена многие бойцы и офицеры бригады. Заслуживают внимания следующие подвиги гвардейцев.

Во время боя 18 апреля за Гельсдорф противник установил в районе высоты 55,4 два станковых пулемёта и не давал возможности нашей пехоте переправиться через безымянный ручей. Командир батальона приказал миномётному расчёту гвардии старшины Иванова уничтожить огневые точки. Выполняя задачу, Иванов метко накрыл пулемётные гнёзда, вывел из строя пулемёты и уничтожил до 15 гитлеровцев. На следующий день Иванов был ранен. Чувство долга заставило его остаться в строю. Иванов продолжал управлять своим расчётом и уничтожил ещё одну пулемётную точку и до 20 вражеских солдат и офицеров.

После овладения населённым пунктом Гельсдорф было установлено, что мост через ручей заминирован противником. Командир сапёрного отделения гвардии старший сержант Калмыков, получив боевую задачу, под сильным артиллерийским и пулемётным огнём пробрался с двумя бойцами к мосту и разминировал его. В районе отметки 37,2 бригада встретила заминированный лесной завал. Разминирование его также произвёл Калмыков. Своими делами отважный сапёр способствовал выполнению бригадой поставленной задачи.

Во время боя за Фондерсдорф укрывшаяся группа немецких автоматчиков обстреливала колёсные машины бригады. Гвардии младший сержант Коваленко установил место, где прятались фашисты, и со своими бойцами внезапно атаковал их. Четырёх фрицев убил лично Коваленко из своего оружия. Когда бригада достигла Уленхорста, Коваленко получил задачу вести разведку в направлении Кёпеника. На пути был завод, на территории которого скрывались вражеские автоматчики. Коваленко со своими бойцами вступил в бой, выбил немцев с завода и захватил 7 пленных.

Смело и решительно действовал также командир танкового взвода гвардии младший лейтенант Кризский[113]. Вступив в бой с немецкой “пантерой”, он поджёг её и ворвался в населённый пункт Янсфельде. В уличном бою отважный танкист уничтожил две пулемётные точки противника и бронетранспортёр с пехотой.

Так дрались гвардейцы 44-й танковой бригады в первые дни наступления на Берлин».

Гвардии майор М. Геллер [114]. «Переправа через Шпрее»

«18 апреля 1945 г. 21-я гв. мехбригада вышла на подступы к Берлину и вела упорные бои в районе Фридерсдорфа с задачей овладеть Нойэнтемпелем. Противник, используя выгодный рубеж озёр и болот, оказывал упорное сопротивление.

Командир корпуса решил обойти озера с севера и продолжить выполнять задачу. 19 апреля бригада была готова нанести удар с севера на юг и выйти на маршрут корпуса. Но попытка наступать в южном направлении на Марксдорф успеха не имела. Была получена задача наступать на юго-запад, обойти группировку противника и форсировать р. Шпрее северо-западнее крупного пункта Фюрстенвальде. В районе Марксдорфа командир корпуса оставил прикрытие – 1-ю гв. тбр и часть сил 19-й гв. мбр, а 21-я гв. мехбригада форсированным маршем выступила на Янсфельде и Белендорф.

Оборона противника здесь оказалась слабее, и бригада, проведя ряд мелких ночных боёв, к утру овладела Энникендорфом и завязала бой в лесу, что 1,5 км юго-западнее указанного пункта. Разведка, высланная на Фюрстенвальде, установила наличие в обороне остатков одного артиллерийского полка, шести-семи танков и крупного отряда фольксштурма. Расчёт командования оказался верным: противник не ожидал нас с запада, мы же оказались у него в тылу.

Я только что успел донести в штаб корпуса о результатах разведки, как прибыл командир корпуса гвардии генерал-майор Дрёмов и поставил задачу форсировать наступление.

Части бригады, преодолев с ходу мелкие очаги сопротивления, вышли к Шпрее. Подошла 19-я гв. мбр, самоходный полк и корпусные части. Было решено, что наша бригада, форсируя реку первой, обеспечит плацдарм для корпуса. Подошёл понтонный батальон, но уже были развёрнуты инженерные средства бригады: складные деревянные и малые надувные лодки. Мотострелковые батальоны вплотную подошли к берегу реки. Она оказалась неширокой.

При первой же попытке начать переправу противник с противоположного берега, господствующего над нашим, открыл огонь из стрелкового оружия и артиллерии. 2-й мотострелковый батальон под командованием гвардии капитана Томашевского[115]с помощью своей артиллерии, ещё ранее, с ходу пытался форсировать реку, но, несмотря на решительность личного состава, попытка не увенчалась успехом.

Тогда взвод станковых пулемётов под командованием гвардии младшего лейтенанта Монастырского броском выкатил пулемёты на огневую позицию. Действия пулемётчиков поддерживала батарея гвардии старшего лейтенанта Нугманова[116]. Стрелки дружно поднялись для броска к воде, но противник ударил по левому флангу батальона со стороны Фюрстенвальде и из-за реки и заставил наших бойцов снова залечь. Маленькое расстояние, не более 150 м, которое нужно было преодолеть от опушки леса до реки, было открытым и простреливалось фланговым и фронтальным огнём. Стало ясно, что с ходу форсировать реку нельзя, надо организовать бой, тем более, что из-за сильного огня понтонёры не могли приблизиться к реке.

За Шпрее начинался лесной массив. Наши танки и артиллерия нуждались в устойчивой переправе. Время шло, всем было ясно, что близка завершающая битва за Берлин. Но немцы напрягали все усилия, чтобы удержать рубеж.

В это время генерал-майор Дрёмов подъехал к переправе. Ознакомившись на месте с делом, генерал вызвал командира бригады гвардии полковника Лактионова[117] и дал указания по организации боя, приказав одновременно форсировать переправу.

На правом фланге бригады находился 3-й мотострелковый батальон под командованием гвардии майора Черепанова[118]. Он вышел на 800 м правее переправы, правее места слияния канала Одер – Шпрее с р. Шпрее, и форсировать ему пришлось бы две преграды, что вдвойне усложняло переправу. Внешне его выход считался крайне неудачным.

Я и командир бригады прошли к Черепанову. Как только приблизились к воде, противник слева открыл огонь из ручного пулемёта. Комбат доложил, что недалеко сидит снайпер и проходить здесь нужно в одиночку. Точно в подтверждение его слов взмахнул руками и опустился на землю красноармеец, перебегавший к мосту.

Выше по воде качались плоты, и около них, согнувшись, работали стрелки. Но вот плоты связаны. Скрываясь за обломками моста, бойцы перетянули плоты на другой берег. Немцы сосредоточили всё внимание на переправе. Но уже на противоположный берег устремился первый взвод 1-й роты и через две минуты был там, а через пять минут уже целая рота была на противоположном берегу.

Когда противник обнаружил новое место переправы, было уже поздно: весь батальон, в том числе и минбатарея, переправился на южный берег р. Шпрее. Немцы открыли огонь из орудий. Им удалось разбить плоты, однако после окончания артналёта переправа была восстановлена. Я и полковник Лактионов переправились на южный берег Шпрее. Полковник шутя обратился к миномётчикам:

– Ну как, ребятки, поддал немного немец?

Коренастый, крепко сложенный сержант, бойко ответил, командуя перемещением миномёта на новую огневую позицию:

– Ничего, товарищ полковник, мы засекли их батарею, сейчас дадим ответ. Всё равно Берлин будет наш!

И точно. Не успели мы подойти к каналу, как с нашей стороны на немецкую батарею полетели мины. Немцы сразу прекратили стрельбу, притаились.

Новая преграда встала перед 3-м батальоном – канал Одер – Шпрее. Мост над шлюзом взорван. Я перевёл взгляд со шлюза на берег, занимаемый противником. Между деревьями замелькали зелёные фигуры – немцы. Да, это были они. Что такое? Они окапываются? Ага, раскусили наши намерения. Эх, огонь бы сейчас сюда.

Но не понадобилось делать запрос. Наблюдатель батареи это уже заметил. Просвистывает первая мина. Перелёт! Разрыва не видно. Командир батареи боится зацепить своих стрелков. Прицел убавлен. Беглый огонь батарейцев заставил немцев прижаться к земле. Когда рассеялся дым разрывов, видно было, как они потащили раненых. Пулемётчики гвардии старшего лейтенанта Мышкина[119] завершили дело: немцам не удалось окопаться, зелёные кителя так и остались лежать без движения. Успех был налицо.

Но время терять было нельзя: немцы могли опомниться и подбросить новые силы. Гвардии майор Черепанов и замполит гвардии капитан Саюков[120] с ротой бойцов вышли к шлюзу, туда же перебрались и мы. Несколько толстых брёвен, перекинутых через два узких пролёта, могли спасти положение. Нужно было действовать, чтобы не дать противнику опомниться.

Офицеры и весь личный состав понимали намерения командира. Готовых брёвен поблизости не оказалось, каменные немецкие сараи не могли служить материалом.

Неподалёку, точно специально приготовлен, лежал небольшой штабель брёвен. Считаные минуты – и первое бревно было перекинуто. И только его конец лёг на каменную плиту, как первый солдат был уже на другом берегу, а вскоре перебралось отделение. Второе бревно без особого труда было положено рядом с первым. Это уже мост.

Один за другим перекатили два станковых пулемёта. Цепь с пулемётами на флангах начала наступление, одновременно 3-я рота наводила второй мост. Миномётчики вели методический огонь. Батальон переправился первым в бригаде, от его успеха зависел успех всей бригады. Полковник Лактионов, стоящий тут же, одобрительно покачал головой. Было ясно, что батальон переправился.

– Но почему молчит левый фланг? – заметил полковник.

В это же время заговорила артбатарея противника из района переправы, где залёг 2-й батальон. Выходило, что противника там не беспокоят и он безнаказанно расстреливает переправу 3-го батальона.

– Почему не наступают второй и первый батальоны? – возмущался комбриг. – Сейчас нужно поспешно форсировать реку со всеми тремя батальонами.

– Черепанов, продолжайте наступать, я сейчас выдвину второй батальон. Начальник штаба – к Томашевскому…

Теми же путями, какими пришли сюда, мы начали поспешно выбираться назад. Вскоре достигли леса; кустарник и канава, шедшие параллельно Шпрее, подвели нас к Томашевскому. Там же находился и заместитель комбрига гвардии майор Ковальчук[121].

– В чём дело? – спросил на бегу комбриг заместителя командира 2-го батальона гвардии капитана Фролова. – Почему не наступаете?

И, не ожидая ответа, мы пошли в роту, которая лежала, окопавшись, на обочине канавы.

– Ведь Черепанов форсировал уже две преграды! – воскликнул комбриг.

– Сейчас наступаем, товарищ полковник, – ответил подбежавший Томашевский, – уточнял взаимодействие с первым батальоном.

Мы посмотрели в сторону 1-го батальона. Было видно, как левофланговая рота начала перебежки к берегу реки.

– Вперёд! – скомандовал капитан Томашевский.

Командиры рот приняли команду. Цепь батальона начала перебежку. Противник открыл огонь. Засвистели пули, впиваясь в деревья, рикошетом ударяясь о землю. Поползли раненые, забегали санитары.

До реки осталось не более 50 м. Усилила огонь наша артиллерия, и сразу ощутился на нашей стороне значительный перевес. Сапёры не отставали от цепи, подтаскивали складные лодки. Из девяти лодок только пять удалось подтащить к воде целыми, остальные были продырявлены осколками, но эти пять лодок сделали своё дело. В них погрузились часть бойцов со станковыми пулемётами. Некоторые воины переправились на брёвнах.

У самой воды командир 2-го батальона капитан Томашевский поднял цепь. Часть батальона была уже на другом берегу. Пулемётная очередь с южного берега поразила комбата. Он запрокинулся назад и упал. Командование принял гвардии капитан Фролов.

Томашевского вынесли. Пули прошили ему оба бедра.

Его батальон был уже на южном берегу. Заговорили наши пулемёты. Бойцы ворвались в передние окопы противника и, не задерживаясь, стали очищать лес. Обстрел

со стороны немцев прекратился. Фашисты не выдержали и отступили. Понтонёры наводили переправу для танков и артиллерии. Подошла пехота других бригад. Стало ясно, что главное сделано – плацдарм завоёван».

Гвардии капитан Буяльский[122]. «На Берлин»[123]

«Нанося сокрушительный удар по противнику с плацдарма на р. Одер, могучая лавина советских войск, перемалывая живую силу и технику врага, устремилась на запад. По всем многочисленным дорогам и бездорожью, совершая обходы и охваты немецких опорных пунктов, стремительно двигалась пехота стрелковых дивизий. Мчались механизированные мощные артиллерийские полки. Ревели грозные танки и самоходки. Не отставая от передовых частей, бесконечными вереницами двигались обозы и всё сложное армейское хозяйство.

Этот поток живой силы и техники, направленный единой волей командования, решил судьбу фашистской Германии и проламывал дверь в Берлин. Боевой порыв, охвативший солдат и офицеров, не имел предела. Позади остались сотни километров боевого пути. Этот героический путь, устланный трупами и техникой врага, проходил по немецким полям, через города и села, с каждым боем приближаясь к пригородам немецкой столицы.

Ещё один стремительный удар – и враг, беспорядочно отступая, был отброшен на восточную окраину Берлина, где на заранее подготовленных рубежах, с упорством обречённого, пытался остановить наши войска. Завязались упорные бои. Неустанно работала наша артиллерия. Канонада мощных залпов не смолкала ни днём, ни ночью. Воздух наполнял мощный гул нашей авиации.

Десятки и сотни краснозвёздных соколов реяли над полями исторической битвы. 27-я гв. мсбр, во взаимодействии с танковыми соединениями, вела ожесточённые бои на главном направлении. Её батальоны, давно спешившись с автомашин, совершали тяжёлые марши, днём и ночью ведя встречные бои, отражая вражеские контратаки и обеспечивая продвижение танков вперёд.

В эти дни каждый солдат и офицер поистине был героем. Имея за спиной десятки километров боевых маршей, десятки проведённых боёв, они, без сна и отдыха, потеряли счёт дням. Запылённые и усталые, они не думали о передышке и отдыхе. На загорелых лицах играла задорная улыбка и стремление в числе первых достигнуть Берлина.

Так, с неослабевающим боевым темпом батальоны, сбросив последние остатки разбитых немецких частей в р. Шпрее, вышли на её западный берег.

Разведчики 2-го мотострелкового батальона первыми достигли гранитных берегов этой полноводной немецкой реки. Эта река не впервые видит русских воинов на своих берегах, и сейчас сердца разведчиков наполнялись радостью, что и они достойны своих предков. Весть о достижении р. Шпрее быстро была передана командованию батальона. Командир батальона гвардии старший лейтенант Рудаков[124], оценил обстановку и принял решение закрепиться на восточном берегу реки и производить подготовку к форсированию. Подразделения мелкими группами стали выдвигаться на занимаемые рубежи, и под огнём противника быстро окапывались. Враг обнаружил выход батальона к реке, и стал вести ружейно-пулемётный и артиллерийский огонь.

По огневым точкам противника открыли огонь со станковых пулемётов и противотанковых ружей наши бойцы.

Бои батальона поддерживали подошедшие танки и артиллерия. С каждым часом огонь противника с западного берега слабел. Создался удобный момент для форсирования. Командование бригады заранее сосредоточило переправочные средства и, организовав артиллерийское прикрытие переправы, поставило задачу на её форсирование. Первым начал форсирование 3-й мотострелковый батальон гвардии майора Безматерных[125]. Невзирая на сильный огонь противника, его подразделение быстро достигло противоположного берега и с ходу пошло в атаку на врага.

2-й мотострелковый батальон начал форсирование вслед за 3-м батальоном и имел задачу развивать успех на правом фланге бригады. Ещё не все подразделения батальона форсировали Шпрее, как противник, подбросив резерв, бросил его в контратаку против наших подразделений, стремясь любой ценой сбросить их в воду. Замыслам противника не пришлось осуществиться, ибо каждый солдат решил драться не на жизнь, а на смерть и устоять на достигнутом рубеже, ещё раз прославляя своё гвардейское звание и честь русского солдата.

Первая контратака была отбита 2-й и 3-й ротами мотострелкового батальона. Затем роты поднялись в атаку и, преследуя отступающих немецких солдат, ворвались в первую линию немецких траншей, быстро приспособили вражеские окопы для обороны и закрепились в них. Этим самым был создан плацдарм в глубину на 600 м, что обеспечивало дальнейшую переправу подразделений бригады.

Как и ожидало командование, противник снова перешёл в контратаку, нанося главный удар на правый фланг батальона, который не прикрывался нашими частями. Решением командира батальона пулемётная рота была выброшена для прикрытия правого фланга. Атака противника захлебнулась от огня безотказно действующих станковых пулемётов гвардии лейтенанта Кузилкина.

Наблюдатели зорко следили за поведением врага. Им не пришлось долго ожидать, последовала новая вражеская атака. Дружным огнём и её отразили гвардейцы батальона.

Наступило утро. Каждый из солдат знал, что день принесёт ещё более тяжёлые бои, но также все знали и то, что командование сумеет переправить артиллерию и танки. В 9.00 на западном берегу Шпрее появилась первая артиллерийская батарея, что послужило сигналом для перехода в общее наступление. Стремительный рывок гвардейцев-пехотинцев при поддержке артиллеристов гвардии капитана Елгендарашвили [126] обеспечил прорыв третьей линии немецких траншей и позволил ворваться в крайнее здание пригорода Берлина – Трептов. Выкуривая из отдельных кварталов и зданий немецких автоматчиков и фаустников, 2-й мотострелковый батальон вышел и закрепился на насыпи дороги».

Старший лейтенант А. Пеко. «Прорыв обороны»

«Перед рассветом наша рота вышла на исходные позиции и разместилась в отрытых сапёрами укрытиях примерно в километре от противника. За 15 минут до конца артиллерийской подготовки танки двинулись в атаку. Каждый из наших экипажей имел на броне 3–4 автоматчика и 2–3 сапёра.

До переднего края мы шли по заранее намеченным и разведанным направлениям. Впереди роты действовали два минных тральщика. Вместе с нами и впереди нас наступали взводы штурмовых батальонов, за ними двигались тяжёлые самоходные орудия. Вначале наши танки двигались в линию. Но потом, когда мы вплотную подошли к немецкой обороне, боевой порядок пришлось изменить. Кругом были минные поля. Каждое неосторожное движение могло привести к гибели. Вот почему, несмотря на сложность обстановки, мы стали двигаться только по следу минных тральщиков. Это до некоторой степени снижало стремительность нашей атаки, но зато мы избежали каких бы то ни было потерь от мин противника.

Движение за тральщиком – дело нелёгкое. В этом наступлении мы двигались так: минный тральщик продвигался впереди, за ним следовал танк младшего лейтенанта Семенчука. Механик-водитель старшина Дорогов, внимательно наблюдая, вёл машину точно по следу тральщика. На коротких остановках Семенчук вёл огонь по обнаруженным целям, поддерживая движение тральщика и прокладывая ему дорогу. За танком Семенчука двигался танк младшего лейтенанта Марченко. Он, в свою очередь, обеспечивал огнём его продвижение. Иногда после выстрела поднимались столбы чёрной пыли, грязи и мешали наблюдению за разрывами своих снарядов. В таких случаях, если огонь вёл Марченко, корректировал стрельбу Семенчук, передавая результаты стрельбы по радио. И наоборот, когда огонь вёл Семенчук, Марченко сообщал ему, где рвались снаряды, какие необходимо внести поправки. Получалась своеобразная взаимная цепь взаимодействия, которая и обеспечивала нам успех не только в этом, но и в других боях.

Так мы прошли первую, а затем и вторую линию траншей противника. В районе третьей линии немцы, уверенные в неприступности своих позиций, стали оказывать сопротивление. Здесь большую помощь оказали десантники. Ещё при подходе к переднему краю вражеской обороны, когда немцы открыли сильный огонь из пулемётов и миномётов, они спешились и следовали за танками, прикрываясь их бронёй. Автоматчики, двигавшиеся за моим танком, условным сигналом дали мне знать о станковом пулемёте и группе фаустников, засевших в траншее. Несколькими выстрелами я разрушил траншею и уничтожил эти цели.

Сапёры указывали нам проходы или обходы встречающихся препятствий. В случае необходимости они выдвигались вперёд и очищали путь от мин. Один раз они удачно провели наши танки через брод, в другой раз, обнаружив минное поле, сняли 10 мин, и мы свободно пересекли эту преграду.

Когда мы вплотную приблизились к третьей линии траншей, автоматчики вступили в борьбу с немцами. Главными их целями были вражеские истребители танков. Они уничтожали фаустников, как только те, изготовившись к стрельбе, высовывались из траншеи.

Мы продолжали двигаться дальше. На подступах к крупному населённому пункту немцы встретили нас мощным огнём. Рисковать было незачем. По радио я приказал приостановить движение, уйти в укрытия. Экипажи точно выполнили команду, и противнику не удалось причинить нам вреда.

Тем временем выдвинулись вперёд наши самоходные орудия, следовавшие за нами. На врага обрушилась батарея крупнокалиберной артиллерии. Из нашего танка наблюдатель вызывал и корректировал огонь батареи по радио. Мощным сосредоточенным огнём наши самоходки и батарея крупнокалиберной артиллерии проложили нам путь, и мы снова двинулись вперёд, ведя за собой пехоту».

Гвардии майор М. Безматерных. «В головном отряде»[127]

«22 апреля в 24.00 я получил приказ наступать на Берлин. Мой батальон был придан 44-й гв. тбр, и ночью мне нужно было совершить марш в 15–20 км, чтобы догнать соединение Героя Советского Союза гвардии полковника Гусаковского[128], который с бригадой действовал в передовом отряде. Для нас это была большая честь – все бойцы и офицеры батальона это хорошо понимали и горели решимостью быстрее соединиться с прославленной бригадой гвардии полковника Гусаковского и нанести врагу сокрушительный удар.

00 часов 15 минут. Ночь. Тишина. Что-то зловещее в этой напряжённой тишине. Батальон выступил. Одна мысль тревожила всех – быстрее догнать Гусаковского, быстрее соединиться.

В 7 часов утра, не доходя до Берлина, мы соединились с 44-й гв. тбр, которая вела бой с заслоном противника. В этом районе противник перешёл к обороне, вся его надежда была на истребителей танков – фаустников.

Моему батальону была поставлена боевая задача – сбить и уничтожить фаустников, очистить путь бригаде. Разбив батальон на две группы, оставив миномётную батарею при танковой бригаде, я с одной группой, а мой замполит с другой, вышли вперёд. Осью наступления бригады была дорога. Батальон развернулся и вскоре перешёл в атаку. Мы гнали противника от леса, но сзади у него были траншеи, и мной владела одна мысль – не дать ему возможности закрепиться у траншей, которые шли по окраине города.

Как первая, так и вторая группы стремительно продвигались вперёд. Противник не выдерживал нашего натиска, и на его плечах мы ворвались в город. Вслед за нами в город ворвался танковый батальон Героя Советского Союза гвардии майора Пинского. Бой на окраине города длился недолго – вскоре противник оставил окраину. Первая задача была выполнена – ворота для наступления на Берлин были открыты!

23 апреля в 13.00 я получил задачу: наступая окраиной города, выйти на реку Шпрее. В 18.00 мой батальон подошёл к реке. В 22.00 Шпрее была форсирована без потерь. На западном берегу захватил спящих в траншеях немецких солдат и офицеров. Задача состояла теперь в том, чтобы удержать этот плацдарм.

Всю ночь опомнившийся противник атаковал батальон, стараясь сбросить нас в воду, но батальон не отступил ни на шаг. Здесь большую роль сыграла наша славная артиллерия. Артиллерийский дивизион под командованием гвардии капитана Елгендарашвили дрался смело и решительно действовал вместе с пехотой на флангах, а иногда и впереди. Метко били по врагу и миномётчики командира Романова.

Утром мы получили приказ продвинуться к железнодорожной станции, захватить её и углубиться в город. Бойцы, воодушевлённые близостью Берлина, рвались вперёд. Батальону пришлось принять участие в уличных боях при взятии Берлина. Успешным действиям батальона в уличных боях во многом содействовало правильное взаимодействие с артиллеристами, танкистами и миномётчиками. Пехота шла впереди, за ней артиллеристы уничтожали огневые точки противника, указанные пехотинцами, а потом стремительно врывались танки, не боясь встретить на своём пути истребителей. Пехота зорко охраняла наши танки.

В боях на улицах Берлина я был ранен и до центра города свой батальон не довёл, но я знаю, что он туда дошёл».

Гвардии генерал-майор Гаркуша[129]. «На улицах Берлина»

«После двухдневных упорных боёв 11-й гв. тк вышел к вечеру 23 апреля 1945 г. к реке Шпрее на юго-восточной окраине Берлина, заняв пригороды Уленхорст, Карлсхорст. 24 апреля начались бои за Берлин в самом Берлине.

В истории войн, и тем более в истории танковых войск, уличные бои крупных танковых соединений – танковых армий, танкового корпуса – в столице являются первыми. Офицеры, сержанты и рядовые танковых войск, не имея достаточного опыта в ведении уличного боя в крупном городе, проявили большое мастерство, изобретательность, находчивость и русскую смекалку.

Немцы в течение трёх месяцев готовили Берлин к обороне, надеясь в длительной борьбе измотать и обескровить русские армии и остановить их. Трудно понять, на какое “чудо” они рассчитывали после прорыва наших войск на р. Одер, но гитлеровцы продолжали лихорадочно укреплять Берлин, стягивать туда войска, усиленно вооружая и расставляя фольксштурм.

Сам город, за исключением главных магистралей, представлял лабиринт узких улиц и переулков, с громадами каменных, сплошных кварталов, частично разрушенных авиацией. На такой улице могут стать, борт в борт, два танка, стоит одному танку встать посередине улицы и быть подбитому – улица закупорена.

Большинство улиц и обязательно все перекрёстки, от окраин и гуще в центре, были забаррикадированы. Баррикады состояли из барьеров высотой 2,5–3 м, толстых брёвен, засыпанных землёй, камнем и кирпичом, скреплённых рельсами, железнодорожных вагонов, вагонов трамвайного парка и метро, тележек узкоколейных железных дорог, автобусов и громад камней из развалин.

На выходах к площадям, в районе Зоологического сада, в парке Тиргартен, были сооружены дерево-земляные валы. В Зоосаде, в парке Тиргартен немцы имели ранее построенные железобетонные здания с толщиной стен до двух-трёх метров, имея площадки для орудий и подземные убежища для личного состава и хранения снарядов.

На главных перекрёстках были воздвигнуты железобетонные и деревянно-бетонные бункера с бойницами для орудий и пулемётов. Все баррикады и подступы к ним были заминированы. Каждый дом помещал в себе десятки огневых точек, которые вели огонь из подвалов, окон и с крыш.

Мосты через р. Шпрее, Ландвер-канал, а также железнодорожные мосты и виадуки были взорваны, и проходы загромождены баррикадами. Все эти препятствия тщательно охранялись командами автоматчиков, противотанковыми орудиями и фаустниками из состава регулярных частей и фольксштурма.

Для сообщений по городу на некоторых улицах немцы соорудили двойные барьеры с косыми проездами, все остальные улицы были наглухо закрыты препятствиями. Таким образом, каждая магистраль и улица имели глубоко эшелонированные препятствия.

Население этого многомиллионного города, под воздействием налётов нашей и англо-американской авиации, частью эвакуировалось, частью разбрелось по пригородам, дачным посёлкам, и до одной трети осталось в городе, ведя подвальную жизнь. Подвалы под всеми домами были приспособлены как укрытия от огня и бомбёжки и благоустроены. Немцы широко их использовали для засад фаустников и автоматчиков. Кроме того, эти подвалы были соединены между собой специально цементированными коридорами от квартала к кварталу.

Наличие таких ходов, а также метро, позволяло автоматчикам и фаустникам производить манёвр и перегруппировку под землёй, выходить в тыл нашим частям и терроризировать тыл. Широко использовались чердачные сообщения для наблюдения и обстрела сверху.

Перед фронтом 11-го гв. тк оборонялись части дивизии СС “Шарлемань”, 57-й полк, до 20 танков типа “тигр”, “пантера”, охранные батальоны и отряды фольксштурма. Зенитная артиллерия Берлина была использована для борьбы с нашими танками. Так, например, в районе Зоосада на двухъярусной крыше железобетонного сооружения были установлены: на верхнем ярусе – 8 дальнобойных орудий, на втором ярусе – 12 зенитных орудий. Танки и артиллерия, находясь в укрытиях, держали под огнём прямой наводки улицы, перекрёстки, мосты, баррикады.

Действуя на правом фланге армии, корпус наступал с юго-восточной окраины Берлина через его центр на северо-западную окраину. Ведя тяжёлые бои на подступах к Берлину, корпус имел значительные потери и к городу подошёл, имея в своём составе одну треть танков.

Полоса наступления корпуса по ширине колебалась от 700 м до 2 км. Она проходила от р. Шпрее у кварталов Трептов по северной части Нейкельна, южному берегу канала Ландвер к Зоосаду и парку Тиргартен, протяжением по прямой 13 км, из общей длины с юго-востока через центр на северо-запад – 15 км. За 9 дней боёв с 24 апреля по 2 мая 1945 г. корпус прошёл по городу 23 км, в среднем 2,5 км в сутки.

В этой полосе наступления сильными опорными пунктами были:

1) Герлицкий вокзал;

2) узел десяти радиально расходящихся улиц – Белле – Аллиансплац;

3) крупный железнодорожный узел и здания Ангальтского и Потсдамского вокзалов;

4) сооружения восточной части Зоосада.

За эти пункты происходили особенно ожесточённые бои. В своей полосе наступления части корпуса форсировали р. Шпрее и три раза канал Ландвер.

Перед началом боевых действий по штурму Берлина с личным составом частей тыла была проведена большая политическая работа. В подразделениях состоялись собрания с повесткой дня: “Задача бойца, сержанта и офицера в боях за Берлин”. Личный состав горел желанием добить врага; все чувствовали победный конец войны.

Командир танкового взвода 44-й гв. тбр гвардии лейтенант Бахмаров[130] заявил: “Наступил долгожданный день – мы идём на штурм логова фашистов – Берлин. В последних и решительных боях выполним приказ Родины и водрузим Знамя Победы над Берлином. Я лично обязуюсь громить ненавистных фашистов и сокрушать их всей мощью своего танка”.

Боевой порядок корпуса был следующий: впереди на правом фланге вдоль канала Ландвер действовала 44-я гв. тбр, в центре – 45-я гв. тбр и на левом фланге – 40-я гв. тбр. Бригады наступали параллельно по одной или двум улицам.

Для создания штурмовых групп и обеспечения переправ каждой танковой бригаде придавался один мотострелковый батальон 27-й гв. мсбр. Для уличных боёв создавались штурмовые группы в составе: взвод-рота танков, 35–50 автоматчиков, отделение-взвод сапёров, артбатарея пушечно-полевых орудий, установка PC, зенитные пулемёты на бронетранспортёрах. Штурмовые группы вели бой круглосуточно, не прекращая его на ночь.

Бои внутри города были исключительно тяжёлыми и упорными. Каждый квартал, здание, подвал, этаж брались с боем, переходившим часто в рукопашные схватки. За некоторые здания частям приходилось драться по два, по три и больше часов. Танки, артсамоходки и пушки вели пушечный огонь по противнику: зенитные установки – по чердакам и окнам верхних этажей. Автоматчики с сапёрами заскакивали в подъезды или развалины и доканчивали фрицев гранатами или автоматной очередью.

Крупные дома с толстыми стенами не всегда удавалось так брать. Тогда на помощь приходила “катюша”. Прямой наводкой PC разрушалось здание или этаж. Некоторые здания трудно было взять без больших потерь. В этом случае противника выгоняли огнём, поджигая дом.

Большую неприятность доставляли нам фаустники и автоматчики, переодетые в гражданское платье, и в том числе необмундированные фольксштурмовцы. Они смешивались с населением, скрывавшимся в подвалах, прятались в развалинах, прятали фаустпатроны, и часто трудно было установить, то ли это обыватель в очках, то ли, спрятав оружие, притаился фашист. Они обстреливали наших офицеров и солдат, стреляли по танкам из фаустпатрона в нашем тылу. Иногда, с целью контратаки и дезорганизации, они подземными коридорами заходили в тыл и на фланги. Это потребовало от частей выставлять на каждый перекрёсток и переулок заслоны – танк с небольшим числом автоматчиков.

Берлин горел. Ночью было хорошее освещение от сплошных пожаров. Пожары и помогали и мешали нашим войскам. В узкой улице нельзя устоять рядом с горящим зданием танку, установке PC и человеку. Такие места проскакивались.

Страницы: «« ... 3536373839404142 »»

Читать бесплатно другие книги:

Работа представляет собой компаративное исследование правовой стороны трансграничных сделок, заключа...
За свою более чем тысячелетнюю историю Россия всего четыре раза терпела Крушения. Когда разрушались ...
Что для вас любовь? Чувство, без которого невозможно представить счастье? Игра? Исследование? Обязат...
Они живут рядом, наблюдают за нами, иногда помогают нам. И Земля — тоже их планета. Тысячи лет они м...
Трое парней из нашего времени с помощью загадочной организации «регуляторов времени» попадают в мир ...
Книга «Разговоры с Кейджем» составлена из сотен интервью с величайшим музыкальным новатором XX века,...