У них так принято. Как правильно пожимать руку, вовремя затыкаться, работать с м*даками и другие важные скиллы, которым вас никто никогда не учил Маккаммон Росс

Глава 34

Как разговаривать с «важными» персонами

«Важный» – очень хитрое слово. В моей работе оно часто означало «заметный, примечательный». Или даже «знаменитый». Люди, важные для моей карьеры, были в том числе и знаменитыми, но среди них имелось немало моих коллег – помощники, равные сотрудники, руководители, потенциальные руководители. К ним можно причислить и тех, кто находился в сфере моих профессиональных интересов: рекламщиков и других людей, связанных со СМИ. Все они значат для меня много, и отношения с ними я очень ценю, даже когда они не знают моего имени или наши отношения сводятся всего лишь к одной встрече. Когда я писал главную статью номера для Esquire в 2011 году о певице Рианне, она была важна для меня не только как суперзвезда, но и как мой первый шанс создать для журнала глубокий материал об интересной личности. Однако мои писательские отношения с Рианной не менее важны для моей карьеры, чем профессиональные отношения с талантливым и увлеченным человеком, который помогает мне в работе. И те и другие могут дать замечательные результаты – и для них, и для меня. Ниже приведены мои рекомендации о том, как говорить с важными для вас людьми. Некоторые советы могут показаться вам специфическими, поскольку объектами становятся несколько… гм-м, специфические типы людей. Думаю, это будет полезно для вас.

Поделитесь с ним хотя бы крупицей информации. Не закрывайтесь совсем. Расслабьтесь. Быть закрепощенным из-за естественной конкуренции – дурной тон. Это значит, что вы нервничаете. Ваш коллега из конкурирующей компании не обязательно должен быть вашим вечным врагом. Он может стать и потенциальным союзником, и другом.

Вот один из ваших возможных ответов. Выбирайте сами.

«Мы не знаем всего до конца».

«Как сказать».

«Здесь так много разных факторов…»

«А почему вы этим заинтересовались?»

«А вам не кажется, что это только часть правды?»

«Мы делаем все, что в наших силах».

За последние 10 лет в содержании наших бесед с барменами произошли изменения. Раньше мы говорили о наших проблемах. Теперь – о наших домашних коктейлях или бутылке неизвестного нам виски. Вернитесь к разговорам о ваших проблемах. Или расспросите бармена о его проблемах.

Первая моя статья с фотографией героини на обложке была написана в 2009 году для июльского номера Esquire о супермодели Бар Рафаэли. В ее изображении соединились собственно фотография, художественная литература и искусство нанесения краски на обнаженное тело. В том номере был представлен короткий рассказ Стивена Кинга. А первые слова рассказа должны были появиться на обнаженном теле Бар Рафаэли. Моя статья о супермодели называлась «Бар Рафаэли, которую мы любим».

И вот мы сидим с ней вдвоем на холодной скамейке неподалеку от причалов многофункционального комплекса Chelsea Piers в Западном Манхэттене, где много спортивных залов и фотостудий. Я смотрю, как Бар Рафаэли курит.

Тогда я еще не привык брать интервью у знаменитостей. Да Рафаэли и не была тогда бешено популярна. Но у нее завязался роман с Леонардо Ди Каприо и она была самой известной из тех, кого я тогда интервьюировал. Поэтому я сильно нервничал.

Мы сидели рядом на скамейке, глядя на серую гладь протекавшей перед нами реки. На Бар было мало косметики, фланелевая рубашка и леггинсы. Она курила. Ее обычно несколько нахмуренное лицо «вживую» оказалось еще более хмурым. Журналист и супермодель сидели в Центральном Манхэттене. Но со стороны мы, видимо, выглядели как ругающиеся супруги на автобусной остановке где-нибудь в глуши штата Орегон, например в городке Бенд.

Возможно, Бар Рафаэли стало скучно от моих вопросов. Мне точно было скучно.

Проблема интервью со знаменитостями в том, что они «заточены» преимущественно говорить о своих «проектах». Они дарят нам свое время. Мы же должны рассказать в своем материале об их проектах. Но это зачастую не очень интересно. Рассказ знаменитостей о своих «проектах» по существу аналогичен маркетинговой кампании. Главные моменты давно отрепетированы. И звезды не хотят отходить от готового сценария ни на шаг.

В результате все выглядит неправдой. Исключение составляют, пожалуй, актеры-комики. Они, как правило, дают замечательные интервью, потому что придумывают отличные ответы, чтобы зарабатывать на них. Интервью для них – возможность обкатать новый материал. Один из лучших интервьюируемых – комик Крис Рок. Хороши Пэттон Освальт и Луи Си Кей[24].

Лично на меня обязанность задавать людям вопросы, к которым у меня нет интереса, производит странное действие. У меня будто возникает временное раздвоение личности. Я слышу, как что-то говорю, но мне кажется, что это не я. Губы двигаются, с них срываются какие-то звуки, но этот голос мне не принадлежит. Он как будто принадлежит моему двоюродному брату. Тому, который не отличается излишним умом и часто повторяет слово «конкретно». Я раздваиваюсь.

В результате интервью у меня получаются скучные, натянутые и безжизненные.

Через пятнадцать минут нашего разговора с Бар Рафаэли вопросы в моем списке, тщательно занесенном в блокнот, закончились. Не зная, что мне еще сказать, я спросил ее:

– Слушайте, как вы вообще это делаете? В смысле моделите?

– Вы о чем?

– Ну, как это вообще происходит? У вас есть какие-то особые навыки?

– Есть приемчики. Например, мы всегда должны удлинять свою ладонь и пальцы.

Она с усилием сомкнула пальцы в замок, а потом с усилием развела их. Она выпрямила ногу, как балерина, превратив ее всю вместе со стопой в одну прекрасную прямую линию. Она как-то даже удлинила свою шею.

Она увлеклась рассказом о работе модели, встала и принялась показывать мне некоторые приемы. Смотреть было здорово. Бар Рафаэли не превратилась в раскрасавицу. Но она стала более грациозной, высокой, более живой и уверенной в себе.

Так я понял: чтобы «разговорить» известного человека, вы должны делать то же, что и с обычными людьми. Прочувствуйте то, чем они занимаются каждый день, но о чем их никто не спрашивает. Их ответы будут богатыми и содержательными: они станут рассказывать вам о том, о чем думают каждый день. Певец переполнен мыслями о своих репетициях, движениях на сцене, взглядах на публику. Страховой агент – мыслями о финансовых рисках. А модель – мыслями о своем теле. Не только о том, что делать со своими руками и ногами, но даже самым последним пальчиком на них.

Люди любят говорить о том настоящем деле, которым они зарабатывают на жизнь. Не о работе, а о своем деле.

Эй, парень, ты можешь типа прочесть ее?

Простите?

Ну, типа прочитать, что на ней написано, и удостоверить, что все правильно?

Зрительный контакт и еще раз зрительный контакт. Вы подходите к Бар Рафаэли и улыбаетесь ей. Снова зрительный контакт. Встречная улыбка у нее не выходит: она сидит обнаженной на довольно жесткой конструкции, и на ее теле написаны слова рассказа Стивена Кинга. А человек, которого она почти не знает, глупо склоняется над ней и произносит: «Вы не будете против, если я прочту то, что на вас написано?» Несмотря на отсутствие взаимности, приходится улыбаться. И разрывать зрительный контакт. И все время улыбаться. Прочесть три раза написанное на теле Бар Рафаэли. Не забыть про знаки препинания. И сказать «спасибо» и «до свидания».

Плач – одна из форм естественной реакции на стресс. Он дает облегчение. И хотя со стороны плачущий человек выглядит очень несчастным, на самом деле в результате его самочувствие улучшается. Никогда не говорите в таких случаях: «Пожалуйста, перестаньте плакать» или даже: «Не о чем тут плакать». Плач лечит. И плачущий, как правило, не хочет останавливаться. Но никогда не обращайте внимания на плач. Разговаривайте с человеком так, будто не замечаете, что он плачет. И продолжайте до тех пор, пока он не остановится или не уйдет. Не зацикливайте на плачущих свое внимание. Расскажите, что вы тоже были в таких ситуациях. Прочтите Геттисбергскую речь Авраама Линкольна[25], если сможете. Но продолжайте говорить. Постарайтесь отвлечь от плачущего общее внимание, которое может усугубить ситуацию.

Не думайте об аудитории. Думайте только о том, кто задает вам вопросы. Сосредоточивайтесь на каждом его слове. Это легко: если вы даете интервью, то становитесь в нем главным героем. Интервью получается тогда, когда обе стороны проявляют заинтересованность, внимание и изысканность. Говорите так, будто вы на первом свидании и полностью уверены в том, что все вам сказанное блестяще, смешно и оригинально. Старайтесь выглядеть столь же заинтересованным в вопросах, сколь и в своих ответах. Внимательно слушайте.

Я стоял у входа в офис известной звукозаписывающей студии G-Unit[26] на углу 41-й улицы и 8-й авеню и немного нервничал.

Мне предстояло взять интервью у Кёртиса 50 Cent Джексона для постоянной рубрики Esquire под названием «Чему меня научила жизнь». Там приводились только слова интервьюируемого. Они должны были звучать как жизненная мудрость. Поэтому интервью шло трудно, нужно было попытаться проникнуть во внутренний мир героя. Я хотел задать Кёртису вопросы о его музыке. Но я желал расспросить его и о смерти матери, когда он был совсем маленьким, и о его криминальном прошлом («проказах», как это иногда туманно обозначается), и о том, как в него девять раз стреляли в течение нескольких секунд, и еще о многих… деликатных моментах. Это человек, который в ритме рэпа произносит фразы вроде «Многие желают моей смерти, желают, чтобы из моих глаз текла кровь и я ослеп» без всякой иронии. Поэтому я нервничал. Уж не говорю о том, что в тот момент офис студии G-Unit обновлялся и ремонтировался. Весь персонал набился в одну или две комнаты, а поговорить с Кёртисом мы могли только в ремонтируемом помещении. Туда-сюда сновали рабочие, стоял оглушительный шум от механических пил, дрелей, отбойных молотков и болгарок.

Вот там я и нашел своего героя.

Когда ты видишь человека по прозвищу 50 Cent (именно «фифти», а не «фидди», как он мне объяснил), то замечаешь в нем только одно. Его улыбку.

Как описать этот блеск белых крупных зубов? Представьте себе сорок широко распахнутых кошачьих глаз. Или огромную головку подсолнуха, все семечки в которой показывают вам большой палец. Или панду, которая широко улыбается вам и произносит: «Приятно познакомиться!»

Когда мы пожимали друг другу руки (у Кёртиса большая ладонь и средней крепости рукопожатие), он сказал, улыбаясь: «Чувствую, это будет интересное интервью».

Если вас когда-нибудь будут интервьюировать, обратите внимание на грамотное начало разговора. Кёртис в результате добился трех целей.

1. Он разоружил меня. (Обычно знаменитости такого перед началом интервью не говорят. Чаще от них слышишь: «Приятно познакомиться» тоном, который показывает, что ничего приятного они в этом знакомстве не видят. А потом смотрят на вас так, как вы обычно смотрите в стену во время приема у врача.)

2. Он заранее гарантировал себе положительный для себя результат.

3. Он как будто намекнул мне: «У меня есть свои мысли. И они важны».

Возможно, Кёртис 50 Cent говорит так всем журналистам, но все равно это здорово. Это сразу сняло напряжение.

А мне необходимо было снять напряжение.

Когда по ходу нашего разговора в очередной раз взвывала ремонтно-строительная техника, он брал своей ручищей мой диктофон, подносил его к своему рту и что-то произносил. Это выглядело очень деликатно, тонко и умно. Так он обозначал, что он скорее не объект интервью, а партнер журналиста.

Мне нравится читать материал, который у нас получился из того интервью. Не только из-за сочных фраз вроде: «Не ждите, пока кто-то что-то вам скажет. Говорите первыми», или «Хип-хоп настолько же бесцеремонен, как бесцеремонны и сами люди», или «У вас всегда должны быть деньги для освобождения из участка под залог» (прекрасный совет, не правда ли?). Но главным образом из-за того, что успех интервью определялся словами, сказанными мне Кёртисом еще до начала разговора: «Ты тоже важен». Он хотел, чтобы мы с толком провели время. Он хотел удивляться и восхищаться. Он хотел, чтобы никто ни о чем не волновался. Он хотел, чтобы я был его партнером. Он хотел, чтобы наш разговор стал интересным. Так оно и вышло. С «важными» персонами нужно разговаривать на равных.

Когда выступают участники совещания, которым руководите вы, старайтесь проявлять внимание к тому, что они говорят. Слушайте. Это означает для всех присутствующих не только то, что их услышат, но и то, что они несут ответственность за сказанное. Суть их высказываний обдумывается если не всеми, то хотя бы вами. Это подразумевает важность выступлений и реакций и будит тех, кому становится скучно.

Здесь я ничего не могу сказать. Я пробовал говорить с такими людьми, и у меня ничего не вышло. Не удались разговоры на общие темы. И на более глубокие тоже. Со звездами средней величины общаться трудно. Иногда создается впечатление, что они еще не настолько привыкли к своему статусу, чтобы ощущать себя в нем уверенными, и считают себя уже слишком известными, чтобы вести себя скромно и заинтересованно с вами.

Просто слушайте. Обычно такие люди склонны доминировать, и вам остается только слушать. Это необходимо, потому что они не станут слушать вас.

Прежде чем я взялся за интервью с суперзвездой Рианной, я прочел книгу о Барбадосе – острове, с которого она приехала в США в возрасте 16 лет. (Оказывается, культура сахарного тростника была завезена на Барбадос еврейскими переселенцами. Вы знали об этом?) В течение трех недель я слушал песни только этой певицы (Ponde Replay из ее первого альбома. По-моему, совершенно недооцененный сингл). Я слушал все записи, которые повлияли на эту исполнительницу, по ее словам (например, заглавная композиция из альбома Брэнди Норвуд Afrodisiac). В общем, я подошел к интервью с Рианной так тщательно, будто собирался писать ее официальную биографию.

Когда я боюсь очередного задания, я обычно усердствую в подготовке к нему. Я весь ухожу в работу.

Отчасти я делаю это ради самозащиты. Когда я чувствую, что не вполне владею ситуацией, я начинаю усиленно изучать сопутствующие вопросы и думать о предмете задания больше, чем он того заслуживает. И даже если я потерплю неудачу, я буду вспоминать о том, что честно пытался справиться с проблемой. Так было, когда я издавал авиажурнал. Так происходило со всеми моими интервью в Esquire. Так вышло и с моим интервью с Рианной.

Моя задача состояла в том, чтобы написать о Рианне эксклюзивный очерк для ежегодной рубрики «Самая сексуальная женщина на свете». Но я подошел к заданию с таким рвением, как будто хотел добиться номинации этого очерка как минимум на Нобелевскую премию.

Обычно интервью такого рода занимают около 90 минут и проходят в каком-нибудь кафе часов в одиннадцать утра, лучше в среду. Потом вы быстренько набрасываете очерк, где кратко рассказываете читателю о меню звезды («Она заказывает круассан и без аппетита съедает его») и немного о ее жизни («В общем, все началось в городе Бойс, штат Айдахо»).

На интервью с Рианной мне тоже было выделено 90 минут в одном из ресторанов Лос-Анджелеса. Я посчитал, что этого мало, и решил предварительно «последить» за певицей. Звучит интригующе, но на самом деле ничего особенного не было. Вы следуете за объектом, где бы он ни появлялся. Вы плететесь за ним. Перед интервью с Рианной я посетил два ее концерта в Нью-Йорке – один в Лонг-Айленде, другой в Нью-Джерси. Я побывал за кулисами, разговаривал с ее агентом по связям со СМИ и музыкальными продюсерами, которые нашли ее, когда ей было всего 15 лет; с ее менеджером Канье Уэстом; с ее реквизитором, подтанцовщиками, которые были настолько полны энергии, что с ними оказалось трудно разговаривать. Они были похожи на неугомонных белок. Я полетел за Рианной в Лос-Анджелес. Я упросил руководителя разрешить мне недельную служебную командировку на Барбадос, где Рианна выступила перед своими согражданами в первый раз.

Это был, конечно, перебор. Но я не хотел винить себя потом за недостаточную проработку интервью, если бы мой материал провалился.

Само интервью проходило через неделю после концерта Рианны в Нью-Йорке в ее любимом итальянском ресторане, в котором окна закрыты ставнями. Это ресторан для знаменитостей, и Рианна бывает там три-четыре раза в неделю. Когда я вошел в зал, за столом с Рианной сидели пять молодых женщин. Я подошел и спросил, подходящее ли сейчас время для интервью.

– Конечно, – ответила она.

При этом все пять женщин, сидевших с ней за столом, немедленно встали и переместились за другой стол неподалеку.

Меня это впечатлило.

После обмена дежурными любезностями я объяснил Рианне, что не собираюсь писать о ней гламурную историю, каких много в журналах. И уж конечно, не иллюстрированную историю об очередной сексапильной певице. Нет! Я хотел создать настоящий серьезный очерк. Очерк о мисс Рианне Фенти из барбадосского города Бриджтауна! А теперь, если позволите, я задам вам несколько вопросов.

(Это, конечно, было далеко от репортера-стажера из фильмов 30-х годов, но, я думаю, идею вы поняли.)

Рианна бросила на меня взгляд, в котором никакой реакции на мое яркое заявление не читалось, и спросила: «Хотите немного шипучего вина?»

Я сдобрил начало интервью познаниями о таинственных верованиях Барбадоса. На нее это не произвело впечатления. Я задал вопросы о музыкальном и шоу-бизнесе, но она изобразила скуку. Ни один из моих вопросов не заинтересовал ее. Интервью шло плохо.

А потом я спросил ее о доме, в котором она выросла.

Мы говорили не о Барбадосе, а о маленьком домике, в котором она росла и от которого буквально несколько десятков метров до стадиона для крикета, где она будет выступать через пару недель.

Ее интересовали конкретные вещи, существующие в ее жизни. И меня тоже. Детали ее жизни. Что она на самом деле делает каждый день.

Это было восхитительно.

У нее совершенно изменилось выражение лица. С гримаски, означавшей «Ну вот, очередной интервьюер задает теже вопросы», на заинтересованный взгляд, говорящий: «Я с удовольствием поговорю о чем-нибудь новеньком».

Мне показалось, что у нее отлегло от сердца, когда я спросил о ее матери; о тех двух американских продюсерах, которые прослушивали ее в возрасте 15 лет; о том, что один из ее продюсеров поселил ее в своей семье в Коннектикуте; о том, как она ездила оттуда в Нью-Йорк; о том, как она подписывала свой первый контракт со студией Def Jam Recordings – сидя в конференц-зале во главе стола во всем белом, и ее рот расплывался во все более широкой улыбке с каждой подписанной страницей.

Помните: у «важных» персон тоже есть прошлое, в котором они не были такими важными.

«Добро пожаловать и наши поздравления! Мы рады, что сегодня вы с нами!» Поздравлений много. Под этим подразумевается, что новички что-то выиграли. Скорее всего, так и есть.

Одно из самых странных заданий, с которым я столкнулся в своей журналистской работе, состояло в том, чтобы вместе с командой фотографов сделать материал о ежегодной встрече мэров американских городов, которая обычно проходит в концертном зале Hyatt Regency Century Plaza. Предполагалось взять у всех короткие интервью. У мэров маленьких городов. У мэров мегаполисов. У мужчин. У женщин. У скромных чиновников. У крупных авторитетов и политических деятелей.

Идея состояла в том, чтобы представить США через фотографии и разговоры с этими людьми.

Это задание испугало меня. Мне предстояло иметь дело с огромным объемом власти, сконцентрированной в одной комнате. Важные персоны. Боссы.

И вот один за одним они входили в большой зал, где была устроена фотосессия. Тут же я подходил к каждому с вопросами. Я быстро научился разговаривать с ними. Ты задаешь им вопрос об их городе. О дорогах. О школах. Об их обязательствах перед избирателями.

Некоторые из тех мэров стали позже конгрессменами, губернаторами и даже кандидатами в президенты США. Теперь, когда я вижу их по телевизору, то частенько посмеиваюсь: «Слушай, ты выглядел во время фотосессии как испуганный олень». Или: «А ты настолько волновался, что забыл застегнуть после туалета ширинку». Или: «А ты, бедняга, так потел!»

Если вы посмотрите на «важных» персон внимательнее, то увидите, что они мало чем отличаются от нас. Они точно так же запинаются во время выступлений, смешно чихают, да и шпинат застревает у них в зубах так же, как и у вас. Иногда их слова нагоняют на вас скуку. Иногда они роняют еду на колени. Иногда теряют в разговоре мысль. Суть бесед с «важными» персонами, как и с другими людьми, в том, чтобы видеть перед собой человека, а не его статус.

Будьте приветливы. Улыбайтесь. Поддерживайте беседы на профессиональные темы. Говорите им о том, что они важны для коллектива. Ведь это правда. И они не всегда будут стажерами. Они – будущие важные персоны. Они уже важные. Будьте дружелюбны со стажерами.

Глава 35

Немного об одежде

Лично я не отношу себя к числу хорошо одевающихся людей. Хотя я работаю в журнале, считающемся авторитетом в вопросах мужской моды, я никогда не буду «модником». Я для этого недостаточно уверен в себе. Да, я хочу выглядеть «хорошо». Мне не нужно выглядеть «великолепно». И я буду исходить из того, что такое отношение к одежде характерно и для вас.

Если вы считаете, что мода вас «не интересует», то это ваше дело. Но одежда кое-что значит. Она может изменить ваш внешний вид. Одежда представляет вас окружающим, и игнорировать это – значит лишать себя мощного инструмента воздействия на окружение. (Многие люди, утверждающие, что не интересуются одеждой, тратят гораздо больше времени на создание своего имиджа (включая приобретение и ношение одежды), чем им кажется.)

Примерно через год после того, как я начал работать в Esquire, мой руководитель сказал мне: «Я хочу, чтобы ты сотрудничал с Ником». Он хотел, чтобы я обеспечивал связь между редакцией и отделом моды, во главе которого стоял Ник Салливан, родом из Англии. Мне отводилась важная роль: Ник и его команда в основном разрабатывали концепцию раскрытия вопросов моды в журнале и писали некоторые тексты статей. А вот доводить все это до ума и «втискивать» в редакционный замысел предстояло уже мне. В принципе было не так важно, что у меня отсутствовало чувство моды, хотя его наличие мне бы помогло. Идея объединить в процессе создания журнала двух человек, один из которых одевался хуже всех, а другой – лучше всех, меня не вдохновила. Но я посмотрел на свои туфли с квадратными мысами, вздохнул… и сказал: «Конечно, конечно».

В первые недели я в основном пытался запомнить массу технических деталей: на сколько сантиметров должен выступать манжет рубашки за рукав пиджака (полсантиметра)… каким должен быть покрой костюма (зауженным)… почему нельзя застегивать верхнюю пуговицу пиджака, где пуговиц три (иначе вы будете похожи на шофера)… если пиджак или куртка позволяют вам съесть еще один обильный обед, значит они не обтягивают вашу фигуру, как должны бы обтягивать… «Брюки». Да. «Штаны». Ладно. «Слаксы». Ни в коем случае… И одно самое важное правило в вопросах моды: никогда не тяните ни за какие тесемочки, лучше обрезайте их.

Мне казалось, что я что-то постигаю в мире одежды. Но оказалось, что я учусь разбираться не в одежде, а в том, что называется стилем. А это гораздо интереснее. Потому что стиль – это не одежда. Это идеи.

И главная идея стиля – конечно, уверенность в себе.

Научиться стилю очень трудно. Некоторые из нас как будто рождены с ним. Но исследования показывают, что он может быть целенаправленно сформирован человеком на основе того, что он думает о себе, как себя подает и как одевается.

Последняя из этих составляющих, связанная со вполне материальными, осязаемыми, приобретаемыми и носимыми вещами, вполне достижима почти для каждого. И это удивительно действенный инструмент нашего поведения.

Ученые из Колумбийского университета недавно открыли и описали новое явление, которое назвали «одежным мышлением». Под этим они понимают влияние одежды на наши мысли. Например, в ходе одного эксперимента исследователи установили, что люди, надевшие белые докторские халаты, проявляли большую внимательность к деталям поставленной задачи, чем люди в повседневной одежде. Вывод: одежда действительно может влиять на наше психологическое состояние. Подумайте о вашем любимом платье или рубашке. Их действие на вас зависит не столько от того, как они выглядят, а от того, какие ощущения они вызывают и насколько уверенными в себе делают вас. После моего первого визита в отдел моды нашего журнала и сделанных мною многочисленных самоуничижительных и извинительных замечаний насчет своей одежды ко мне подошел один из редакторов отдела и спросил: «Хочешь, я помогу тебе купить приличные туфли?» Я искренне поблагодарил его. Я совсем не люблю бывать в магазинах. Там я всегда испытываю потребность в инструкторе, как если бы сплавлялся по бурной горной реке. В тот вечер мы обошли несколько магазинов на 5-й авеню, и я купил себе прекрасные туфли. Я потратил на них больше, чем когда-либо тратил на обувь. Но они сразу заставили меня почувствовать себя более уверенным в себе, более способным и довольным жизнью. Это были оксфорды[27] со слегка заостренным носком-шапочкой. Не знаю, почему они понравились мне с первого взгляда. Но я чувствую себя в них более уверенно.

Я до сих пор ношу их. Я сменил на них уже несколько подошв, а раз в две-три недели мне их чистит профессиональный чистильщик обуви. Я ношу их и удивляюсь тому, сколько они мне уже отслужили. Для меня эти туфли стали подобием докторского халата в эксперименте ученых из Колумбийского университета. Они поднимают мне настроение так, как поднимает его похвала коллеги или повышение по службе. Но здесь вы сами делаете это для себя. Когда вы носите одежду, в которой вам комфортно, вы чувствуете себя более способным и уверенным в себе – совсем как тогда, когда вас повышают в должности. Вы должны испытывать это каждый день. Нельзя разбрасываться такими возможностями личного и профессионального роста.

Глава 36

Правила стиля в одежде для работы, о которых вы постоянно слышите. И еще одно, о котором вы никогда не слышали

Обычные рекомендации о том, как одеваться для офиса или работы, обычно сводятся к следующему.

• Серые и темно-синие костюмы для мужчин. Серые, темно-синие и черные деловые костюмы для женщин.

• Никаких духов и одеколонов.

• Никаких морщин и складок на одежде.

• Лучше быть одетым более, чем менее стильно.

• Одежда должна быть либо однотонной, либо с невыраженной полоской, либо с мелким, не бросающимся в глаза рисунком.

Эти правила вполне приемлемые, только несколько строгие (и чуть-чуть устаревшие).

Никто, кроме вас, не знает стиля, принятого в вашей компании или отрасли. Может, вы не впишетесь в общий стиль, если не начнете носить спортивную куртку. А может, будете выглядеть белой вороной без свитера с капюшоном. Не исключено, что вы окажетесь не на своем месте, если не наденете огромную бобровую шубу… если вы работаете тренером спортивной команды и должны привить вашим подопечным трудолюбие бобров.

Я не могу сказать вам однозначно, следует ли вам надевать именно это платье на собеседование. Но я точно знаю: если в этом платье вы чувствуете себя так, что это они нуждаются в вас больше, чем вы в них, то вы выбрали его правильно.

(Вообще-то оно и правда очень симпатичное.)

Я пришел к выводу, что применение некоторых правил, которые помогают вам найти наиболее подходящую для себя одежду и чувствовать себя в ней уверенно, – только первый шаг в вопросах моды. Следующим шагом должно стать принятие концепции, которая буквально взорвала мой мозг и навсегда изменила мое отношение к понятию стиля (и ко многому другому).

Глава 37

Спреццатура!

Концепция спреццатуры (zprezzatura) была введена в оборот моды итальянским художником и дизайнером одежды Балтасаре Кастильоне еще в XVI веке. Он впервые изложил ее в своей «Книге модельера» – своего рода руководстве по моде и манерам при дворах королей. «Всеми силами избегайте в моде любой аффектации или насильственного подчеркивания… используйте приемы, которые можно было бы назвать красиво поданной “непринужденностью” или даже “небрежностью”, чтобы скрывать возможную искусственность вашего наряда и демонстрировать его естественность».

Я впервые познакомился с этой концепцией, когда писал статью о моде для выходящего раз в два года в Esquire модного приложения под названием «Большая черная книга». Когда я разглядывал фотографии для статьи, то заметил, что Салливан подобрал изображения реальных мужчин, а не моделей. Все они были одеты в прекрасно сшитые костюмы, но у всех в одежде были заметны какие-то нюансы, я бы даже сказал, изюминки. На одной фотографии воротничок выглядел несколько перекошенным. На другой объект съемки был без ремня. На третьей – слишком короткий галстук. На четвертой цветовые гаммы рубашки и галстука слегка противоречили друг другу. Вообще одежда на этих мужчинах отличалась отсутствием перфекционизма, не была с иголочки. Но выглядели они фантастически.

Для меня это стало откровением. Глядя на разложенные передо мной фотографии, я чувствовал себя так же, как несколько лет назад в музее современного искусства в Форт-Уорте в зале, где были выставлены скульптуры и инсталляции Роберта Раушенберга[28] из начала 1990-х. Это был красиво оформленный мусор: старые велосипедные колеса, ржавые ящики для инструментов и разбросанные куски картона. Но мне они казались таким же совершенством, как картина Клода Моне «Пруд с водяными лилиями». На выставке Раушенберга я впервые понял силу искусства. Готовя статью о спреццатуре для «Большой черной книги», я впервые понял силу стиля.

Спреццатура позволяет и даже поощряет небрежность в одежде, мешковатость, даже откровенные недостатки. Галстук сбился набок? Спреццатура. Рубашка не до конца заправлена в брюки? Спреццатура. Узоры не совсем совпадают? Спреццатура. Случайно надели рубашку наизнанку? Это тоже может быть спреццатура. Назовите это спреццатурой и двигайтесь вперед. Спреццатура позволяет вам проявлять свою индивидуальность, допускает в стиле противоречия, разрешает вам носить мятую одежду и дает ощущение комфорта. Итальянцы об этом говорят так (и это еще очень приличный перевод): «Да пошлите вы все к черту! А потом чуточку сдайте назад». Спреццатура позволяет вам выглядеть одновременно и официально, и раскованно.

И это не только способ осмысливания моды. Это ваш подход к работе. Не всё в ней и человеческих отношениях, связанных с ней, должно быть совершенным. Так не бывает. Подчеркиваю: не должно быть совершенным. В вашей работе допустимы складки, как на одежде. Они должны показывать, что вы носите на себе свою жизнь и примеряете на себя новые дела и возможности. В ней могут быть небольшие огрехи.

За два года работы с отделом моды нашего журнала я понял одну важную вещь: правила упорядочивают стиль, но не могут управлять им. А ваше отношение к стилю подразумевает вашу уверенность в себе, которая сведет все к правильному знаменателю. Это очень символично: одежда помогает вам обрести уверенность в себе, а вы при ее наличии заставляете одежду выглядеть на вас лучше. И со временем (иногда буквально за несколько месяцев) вы становитесь увереннее в себе как в отношении одежды, так и в отношении своей работы. А люди уже смотрят на вас как на человека, который знает, что делает. Спреццатура – концепция, которая признает, что абсолютное совершенство недостижимо. А перфекционизм просто глуп. Спреццатура – символ уверенности в себе, направляющая философия, мантра на все случаи жизни.

Глава 38

Мантры самозванца

Я использую слово «спреццатура» как своеобразную мантру. И всегда стараюсь произносить его громко.

Если кто-то говорит: «Конец статьи, которую ты редактируешь, резковат, не находишь?» – я отвечаю: «Спреццатура».

Надеюсь, вы меня поняли. Это одновременно и отрицательный ответ, и развитие моей философии.

Это слово полезно произносить про себя всякий раз, когда вы не уверены в том, что справитесь с задачей. Оно освобождает вас от оков перфекционизма. Вдобавок и звучит радостно.

А вот еще некоторые мантры, которые помогут вам преодолеть пропасть между вашими способностями и уверенностью в себе. Можете использовать их так, как вам нравится.

Кто тут у нас гений? (Бросаете взгляд в зеркало.)

Да вон тот парень!

Все было бы гораздо глупее, если бы не я.

Я довольно талантливый.

Я чуть больше, чем просто талантливый.

Я замечательно талантливый.

Я склоняю голову перед своей уверенностью в себе.

Я склоняю голову перед своими талантами.

Я склоняю голову перед своим чувством собственного достоинства.

Знаете что? Мне просто нужно склонить голову.

Посмотрите, это мои любимые туфли.

Мне нравятся мои туфли.

Они придают мне уверенности.

Я склоняю голову перед своими туфлями.

Я говорю спасибо своим туфлям.

Их, кстати, нужно почистить.

Спреццатура.

Помогает ли мне эта мантра? Конечно. Так же, как короткий перерыв на кофе с печеньем. Помогает ли она вам избегать тех проблем, которыми вам не очень хочется заниматься? Да. Значит, эта мантра – такая же банальность, как и фраза «будь что будет». Разумеется, ее полезно произносить про себя тогда, когда вы не вполне уверены в своих силах. Она освобождает вас от уз стремления к совершенству. Вдобавок это просто весело.

Глава 39

Немного о сотрудничестве с людьми

Большинство хороших идей, которые мне удалось реализовать в своей профессиональной карьере, стали результатом сотрудничества с другими. А наиболее продуктивное сотрудничество получалось тогда, когда мы с партнерами избегали всякого рода «красивостей».

Каждый эпизод сотрудничества начинается с прямого или косвенного принятия одной из сторон собственной слабости. Вы признаете, что вы с партнером нужны друг другу, что вместе вы сделаете больше, чем по отдельности. Любое сотрудничество между людьми начинается со взаимной микронеудачи.

Если вам нужен партнер, вы прежде всего посмотрите, в чем вы можете дополнять друг друга. Найдите Джобса к вам как Возняку[29], «ведущего» к вам как «ведомому», своего носорога к вам как к клещееду. Вам нужен тот, кто знает о каком-то деле столько же, сколько и вы, но с другой стороны.

Хорошо, если вы с партнером постоянно спорите. Напряжение в совместном деле порой творит чудеса. Оно обязано их творить. Иначе вам придется тратить время на человека, который вас раздражает и не приносит особой пользы в работе. Не делайте этого! Если уж вы испытываете дискомфорт, то должны быть вознаграждены хотя бы величием ваших совместных достижений.

Мои лучшие работы были выполнены совместно с людьми, мягко говоря, не совсем удобными в общении. И самые быстрые положительные результаты я тоже получал от сотрудничества с ними. Я понял: работа с людьми, которые не боятся наступать вам на ноги или не всегда щадят ваши чувства, очень эффективна и выполняется гораздо быстрее.

Так что найдите какого-нибудь не совсем приятного и даже резкого человека и сделайте вместе с ним что-нибудь грандиозное.

Глава 40

Немного о заслугах на работе

Вскоре после прихода в Esquire я совершил ошибку, рассказав одному из своих руководителей о том, сколько я сделал за прошедший период, и потом попросив повысить мне зарплату. Тот посмотрел на меня и сказал: «Я знаю, что именно ты делаешь».

Его слова и выражение его лица дали мне понять: «Я думал о тебе лучше».

И я заслуживал этого.

Ведь я работаю в журнале. А это подразумевает огромное количество встреч и разговоров с ведущими и не совсем ведущими редакторами и т. д. Если вы хотите получать поощрение за каждый проект, над которым работаете, то журналистика – не для вас. И любая офисная работа в принципе.

Так бывает не только вначале. Вы встречаетесь с этим на протяжении всей профессиональной жизни. Вы поддерживаете людей, вашу компанию, ее идеи и цели. И вы не должны рассчитывать на множество знаков признания вашей поддержки.

Пусть люди сами заметят ваши заслуги (если, конечно, кто-то не пытается приписать их себе). Если вас не торопятся похвалить за ваши достижения, вы унизите себя, начав просить об этом.

(А если по результатам сотрудничества с кем-то вам покажется, что ваш вклад в общее дело недостаточно оценен, скажите себе, что зато вас никто особо и не осудит, если что-то в общем проекте пойдет не так.)

Глава 41

Как общаться по электронной почте

Общение с коллегами должно быть вежливым и искренним. Доброта и внимание к окружающим необходимы.

Но только не в электронной переписке!

Проблема с различными «приятностями» в письме в том, что они отнимают много времени. И письмо, и статья для журнала должны быть прежде всего напористыми и четкими.

Так что для повышения эффективности таких текстов (порой они содержат слишком много восклицаний, включая обязательное «Как дела?» и чересчур торжественные тирады вроде «Всего самого лучшего!») предлагаю вам использовать подход «А что написал бы Роберт Де Ниро?». Вы получаете письмо. Читаете его. Отвечаете на него, воображая себя Робертом Де Ниро. Ваши ответы будут состоять из слов «Конечно», «Отлично, «Да», «Нет», «Прекрасно» и «Извините». (Но не путайте актера с его персонажами. Иначе вы напишете что-то вроде: «Сиди там. Не двигайся. Пусть течет кровь».)

А если набирать электронное сообщение слишком долго, то лучше взять трубку и позвонить. Бобби Де Ниро вряд ли будет печатать длинное письмо. И если собеседник находится неподалеку от вас в офисе, то почему бы не встать из-за стола и не поговорить с ним лично? Личное общение – лучший способ коммуникации.

А главное, люди сами начнут писать вам так, будто вы – икона американского кинематографа. Вам не придется больше продираться сквозь бессмысленные вводные предложения вроде: «Я думаю, прошлая неделя у вас выдалась ужасной». Или частокол восклицательных знаков в конце каждого предложения. Или получать письма по 500 слов с самым ужасным вопросом в конце: «Что думаете?» Ведь вы – Де Ниро, и люди постепенно приучатся общаться с вами соответственно: по-деловому и со смыслом. (Может, и со страхом. Но прежде всего со смыслом и по-деловому.)

Глава 42

Еще несколько рекомендаций по поводу электронной почты

Всегда спрашивайте себя, отправили бы вы копию вашего сообщения самому себе.

Исходите не только из того, что любое ваше письмо может быть переслано другим, но и что когда-нибудь оно может быть громко зачитано в суде. Так что сдержанность и еще раз сдержанность.

Если ваше сообщение состоит менее чем из семи слов, поместите его в рубрику «тема».

Подпись под сообщением не должна включать гениальные цитаты. Никаких Аристотелей, Ганди, Хейли Уильямс из популярной рок-группы Paramore.

ТОЛЬКО ЗАГЛАВНЫЕ БУКВЫ? Никогда.

только строчные буквы? Тоже нет.

СмЕсЬ РаЗнЫх РаЗмЕрОв? Однозначно не годится.

Если хотите, чтобы шрифт был и убедительным, и достаточно скромным, используйте Helvetica.

Cambria? Можно.

В конце письма не забывайте поблагодарить собеседника. Есть много способов выразить благодарность в электронном сообщении. Можно написать «Спасибо». Можно «Благодарю». Второе заслуживает отдельного внимания. Оно не так часто встречается в деловой переписке, поэтому производит сильное впечатление. Это слово характеризуется простотой, прямотой, осмысленностью и изяществом. В электронной переписке оно немного экстравагантно и поэтому запоминается. Его невозможно понять превратно.

Глава 43

Чем плохи пафосные комментарии в социальных сетях, особенно если вы ищете работу

Я пишу в Twitter. Немного. Я не очень ловок в использовании этой социальной сети, поскольку от природы замкнут. Честно говоря, я частенько выражаюсь туманно, чтобы никого не обидеть.

В Twitter это не очень срабатывает. Эта социальная сеть подходит тем, кто умеет писать кратко и броско. Но, к сожалению, стремление к увлекательности записей в Twitter иногда толкает их авторов к излишней раскованности и даже иронизированию над другими. Для социальной сети это хорошо. А вот для отношений на работе – не очень.

И уж совсем недобрую службу может вам сослужить ваш аккаунт в Twitter, если в него заглянет ваш потенциальный работодатель. А рано или поздно это произойдет, уж будьте уверены.

Исследования, проведенные в 2014 году глобальным ресурсом по трудоустройству Career Builder, показали: 51 % потенциальных работодателей во всем мире отвергают кандидатов после изучения их аккаунтов в соцсетях. В 2013 году этот показатель составлял 43 %, а в 2012-м – 34 %. Пятью главными причинами отказа кандидатам в связи с их изучением через социальные сети были: провокационные фотографии или информация о себе; сведения о том, что они употребляют алкоголь или наркотики; распространение данных, порочащих их прежних нанимателей или коллег; плохие навыки общения; замечания дискриминационного характера, относящиеся к расовой, половой и религиозной принадлежности людей.

На это можно посмотреть и с другой стороны. Получается, соискателям отказывают просто потому, что они честно себя описывают. Ведь они открыты и искренни. Они откровенно рассказали, в каком настроении проснулись утром, за какую команду болеют, как часто делают массаж ног, что им не нравится экономия света днем в их подъездах и т. д.

Эта информация ценна тем, что показывает, какой вы на самом деле. А работодатель не хочет видеть вас таким. Он желает, чтобы вы были таким, каким хочет видеть вас он. Чтобы вы соответствовали тому виртуальному образу, который он нарисовал в своей голове. А непосредственно вы его не интересуете. И никогда не интересовали.

И все же ваши сообщения в Twitter характеризуют вас. По крайней мере какие-то стороны вашей личности.

Да, всем нам в идеале нужно быть собой. Я уже говорил об этом. Но если вы думаете, что уж в Twitter вы точно являетесь самим собой, это не так. Вы находитесь под психологическим воздействием потенциальных читателей.

Поиск нового сотрудника для работодателя всегда связан с определенными надеждами. Руководитель хочет найти нужного ему человека. Когда ему не хватает расплывчатой информации из вашего резюме, он обращается к позитивной информации – своим представлениям о вас. А сведения, которые он черпает из ваших аккаунтов в соцсетях, часто не укладываются в сложившуюся в его голове «идеальную» картинку. Может, он и чересчур упрям. Но факт остается фактом: вы в своих аккаунтах – это тоже не вы. Это некий образ. И работодатель не может совместить его с человеком, которого он хочет нанять.

Конечно, вам будет очень неприятно, если ваш аккаунт в Twitter или другой социальной сети станет причиной отказа в найме. Но, возможно, и тут есть положительный момент. Может, вы и не хотите работать на того, кто подглядывает в соцсети, разыскивая «компромат». Конечно, здесь для вас важнее всего правильно расставить акценты.