Взломанные небеса Робертсон Эл
«Нас тут же схватят вышибалы».
– Ба, но где же мои манеры? – риторически вопросил Ахматов и взмахнул рукой. В воздухе остался тонкий след табачного дыма. – Прошу, садись!
Охранник ступил ближе, указал на кресло. Что тут поделаешь? Джек сел. Вытертая кожа кресла подалась зазывно и мягко под весом гостя, вздохнула, испустив застарелый запах сигар и роскоши.
– Впечатляет? А на самом деле всего лишь пластик. Отлично запрограммировано. – Очки делали Ахматова похожим на насекомое.
– Чего вы хотите? – спросил Джек, с трудом перебарывая страх.
– Скажем так, твое возвращение вызвало много волнений – по крайней мере, в моем кругу. И более того, меня предупреждали не встречаться с тобой. Оставить в покое, позволить твоей лицензии мирно истечь, тебе – умереть, а твоему паяцу – сесть за руль. – Ахматов коротко хохотнул и продолжил: – Но меня всегда злила необходимость выполнять приказы. Думаю, ты меня понимаешь.
Он наклонился, внимательно рассматривая Джека.
– Увы, я не вижу в тебе понимания. Джек, есть существа, повергающие в ужас даже меня. Ты весьма тесно общался с Сумраком и знаешь, о чем я. И кое-кто из них сейчас смертельно боится вот этого человека. – Ахматов ткнул пальцем в Джека. – И заводного кукушонка в его голове.
Ахматов откинулся на спинку кресла, не сводя прищуренных глаз с Форстера:
– И вот этого-то я и не понимаю.
Хозяин клуба пытливо смотрел на непрошеного гостя. Но тому нечего было сказать. Форстер лишь пожал плечами и, надеясь, что голос прозвучит дерзко и вызывающе, обронил:
– Откуда мне знать, с чего это они перепугались?
– Ах, ты все такой же старый добрый простак. Джек, я внимательно наблюдал за тобой, когда ты пытался сплести паутину вокруг меня. Это были, должен отметить, весьма интересные комбинации. Конечно же, мне был известен каждый твой шаг.
Джека известие обескуражило. И удивило искреннее уважение, прозвучавшее в голосе врага.
– Пьер, я бы взял вас, – сказал бывший бухгалтер Внуба. – Еще месяц-другой – и взял бы. И вашего покровителя вместе с вами. Возможно, этого они и боятся.
Вспомнив свою работу, свою сноровку и умение, Джек ощутил себя увереннее. И даже расслабился. А может, как-нибудь использовать очевидный интерес Ахматова? Положиться на свои способности. Джек всегда был самым точным и аккуратным из аудиторов Сумрака – и задолго до того, как Фист выкарабкался из его подсознания в процессорный модуль, тесно прижавшийся к шейным позвонкам.
– Ох, нет, Джек. Ты бы не смог и тронуть нас.
– Вы уверены? Мы знали, что Бьерн Пендервилль работал на вас. И собирались доказать, что вы приказали Ауд Ямате убить его. К тому времени я проанализировал большую часть вашей сети. Я знал, когда прибывает ваш товар, как вы использовали код, позволяющий не замечать потогонов, чтобы сделать груз невидимым, знал ваших дилеров и то, как они передают вам деньги и как вы отмываете их. Мне стало известно даже то, как вы платили поставщикам.
– Чертова сука Ауд! – рыкнул зло Ахматов.
Он помолчал немного, успокаиваясь.
– Впрочем, не будем отвлекаться. Твое расследование было весьма впечатляющим, но ты упустил главное.
– Бога-покровителя Яматы? Я увидел следы. Они бы вывели меня к нему. И тогда мы с Гарри завершили бы расследование.
– И низвергли бы бога. Знаешь, я верю: ты бы смог. Вне сомнений, ты был суперпрофессионалом. Возможно, самым лучшим. Ямата и ее хозяин видели в тебе главную угрозу и хотели твоей смерти. Должно быть, Сумраку пришлось постараться, чтобы выхлопотать тебе настолько легкое наказание. А что касается Гарри… Ты знаешь, как пришлось поступить с ним.
Ахматов медленно, с удовольствием сложил пальцы в подобие пистолета и нацелился на Джека. Большой палец опустился, будто курок.
Бах!
«Джек, вот же дерьмо! Он хочет убить тебя!»
– Внуб наблюдает за мной. – Джек старался, чтобы голос звучал уверенно. – Если я умру, они захотят узнать почему. Они быстро доберутся до вас.
– И снова покровитель Яматы уведет их от меня, – рассмеялся Ахматов. – Но можешь вздохнуть с облегчением: у меня связаны руки. Меня весьма настоятельно просили не портить маленького человечка и его будущую собственность. На это дивное оружие есть кое-какие планы.
«Вот прямо камень с души снял», – буркнул Фист.
«Рано радуешься. Тут чем дальше, тем страшнее».
– Клыки моих пантер глубоко ранят разум, но не оставляют следов на теле, – продолжил хозяин клуба. – Насколько глубоко – тебе предстоит выяснить самому.
«Ха! Никаких побоев! Уйдем целехонькими!» – возликовал паяц.
«Все равно будет больно».
«Джеки, малыш, ну что тебе стоит немножко потерпеть? Выживешь. А может, заодно научишься держаться от греха подальше».
– Я опустошу тебя и разрушу твой разум, не касаясь твоего тела. А потом покажу тебя моим покровителям и рассмеюсь. Тогда, возможно, они станут чуть меньше бояться твоей куклы – и чть больше уважать меня. И моя жизнь станет чуть легче.
Ахматов артистично и странно взмахнул левой рукой – и к Джеку повернулись четыре матово-черных лица. Затем они изменились, и комната изменилась тоже. Опустился туманный сумрак, пронизанный лунным светом. Запахло терпко и сильно сырой землей и молодой зеленью. В листве зашелестел ветерок. Луна осветила невысокие деревца, оплетенные лианами, тянущиеся к пустому небу над головой.
– Ахматов? Где вы? – Джек озирался в полумраке.
«Вот же хитрая сволочь!» – процедил паяц.
Форстер вскочил. Кресло исчезло. Вокруг расстилалась лесная поляна. Ночь наполняли звуки мелкой живности. Громко стрекотали, жужжали, скреблись и пищали насекомые. Вдруг запели птицы. Где-то вдали раздался визг. Джек вспомнил, как играл с виртуальными моделями обезьянок Старой Земли. Когда те пугались, то широко разевали пасть и испускали пронзительный визгливый вопль. Слева зачирикала испуганно стайка мелких птиц, снялась и, трепеща крыльями, скрылась в сумраке.
В лесу мелькнул темный силуэт. Человек? За спиной зашелестело. Сбоку что-то шевельнулось.
Его окружали. Тени скользили на краю леса. Вот еще одна – словно лунный отблеск на черной воде. Тень прыгнула, преображаясь на лету: руки сжались, голова вытянулась, тело словно растеклось, теряя всякое сходство с человеческим. Мягко приземлившись на четыре лапы, тень растворилась в темноте.
«Ужас какой!» – пробормотал Фист.
Джунгли умолкли. Форстер обернулся, пытаясь вспомнить, где дверь. Включились генераторы влажности, лица коснулся жаркий, липкий ветер. Да, иллюзия на диво убедительная. Джек не сомневался: окружившие его сторожевые боты – не худшего качества. Когда-то ему думалось, что заполнять мир иллюзиями – это и есть предназначение сети. Теперь иллюзии казались преступлением.
«Совсем ничего не можешь сделать?» – осведомился Джек.
«Моя клетка словно взбесилась. Этот урод свое дело знает», – пожаловался Фист.
За спиной зарычала пантера. Джек резко обернулся и увидел пятно пустоты, будто окно в межзвездную черноту. У щиколотки дохнули жарко – еще одна громадная кошка подобралась слева, ползком. Она лизнула ногу и отпрыгнула. Язык пантеры – будто наждак.
«Черт! Я почувствовал!» – изумленно прошептал Фист.
Третья пантера свернулась в развилке сука, нависающего над поляной. Четвертая, несомненно, притаилась за спиной. На поляну ступил Ахматов – безупречный джентльмен среди ночных джунглей. Белая ткань костюма и бледная кожа сияют в лунном свете. Черные очки – как пара мертвых солнц.
– Понимаешь теперь, почему я назвал свой клуб «Царь-пантера»? – осведомился хозяин клуба.
Тварь зарычала. От смрада из ее пасти у Джека перехватило дыхание.
– Эти иллюзии гораздо совершеннее, чем те, что были семь лет назад. Мои гости отлично знакомы с этими зверушками. Они бродят по залу, предотвращая беспорядки. С моими кошками не задирался никто и никогда. Интересно, сумеешь ли ты развлечь их?
Пантера прыгнула. В грудь Джека ударило тяжелым, мягким. Боль взорвалась в правом плече, ребрах, бедре. Он зашатался, упал набок. Когти не отпускали, драли, резали плоть. Иллюзия была невыносимо болезненной.
«Гребучее дерьмо! – заверещал Фист. – Я ВСЕ чувствую! Говнюк законтачил наши рецепторы!»
«Останови их!»
«Если б я мог!»
Клетка ярко вспыхнула и тут же погасла – Фист атаковал и не смог пробиться. Когтистая лапа ухватила Джека за плечо, резко перевернула его на живот. Другая уперлась ему в затылок, вдавила лицо в землю. Острия когтей вонзились в спину и рванули плоть, заживо сдирая мясо с костей. «ГОСПОДИ!!!» – заорал Джек и поперхнулся землей.
Фист зашелся криком. Снова вспышка ярчайшего света – и ничего. Очередная атака не удалась. Навалившаяся на спину тяжесть вдруг исчезла – и с нею ушла боль. Джек вспомнил, что он всего лишь в иллюзии, его тело в целости. Но спустя несколько секунд боль обрушилась снова, вместе с тушей терзающей его плоть пантеры.
«УБЛЮДОК! – заорал Фист. – УБЛЮДОЧНЫЙ УБЛЮДОК! Я ТЕБЯ ДОСТАНУ! ДОСТАНУ!!!»
– Твой парнишка в клетке, – заметил Ахматов. – Мои кошки голодны. А ночь еще только начинается.
– Мать твою! – закричал Джек в темноту.
Джунгли тревожно шептали вокруг, будто подпевая боли.
Глава 12
Спустя час с небольшим Джека выпихнули из «Царь-пантеры». Очередь стала гораздо длиннее. Шатаясь, Форстер с трудом протолкался сквозь нее. Оказавшись на дороге, он не удержался на ногах и рухнул наземь. Вслед ему полетела ругань и пустая банка. Она больно ударила его в спину и отскочила. Джек неуклюже поднялся на ноги.
– Чертов пьянчуга! – крикнула какая-то девушка.
Джек моргнул, дернул головой налево, потом направо. Наконец отыскал взглядом крикнувшую и развернулся в ее сторону всем телом.
– Я тебе шею сверну, ты, чертова сука! – Язык у него заплетался, слова вырывались изо рта с шипением.
Девушка хихикнула.
– Не смей ржать! Я тебе покажу! – рыкнул он, шагая к ней.
Ноги его почти не сгибались в коленях и двигались, будто одеревенелые.
– Я отключу тебя от сети и вытрахаю все твои данные! – Форстер протянул к ней руку.
– Полегче, приятель, только попробуй! – Какой-то мужчина ступил вперед, заслонив девушку.
– И попробую! – Голос Джека сорвался на визг. – Я – неприкасаемый!
Пошатываясь, он шагнул к мужчине и вскинул кулаки.
Вдруг перед ним возникли три агента Внуба. Один принялся успокаивать девушку и ее знакомого, двое других схватили Джека.
– И что это вы делаете? – заверещал он. – Они оскорбили меня! Меня!
Полисмен заломил ему руки за спину, защелкнул наручники на запястьях. Другой повел его к полицейскому флаеру на другой стороне улицы. Выражение лица Джека мгновенно изменилось, словно его владелец выбрал одну из немногих доступных ему гримас.
– Что случилось? Куда вы меня тащите? Я знаю свои права! Вы не понимаете, с кем связались?! – Лицо Джека вместо праведного гнева выражало крайнее удивление.
У флаера, после короткой потасовки, Форстер вырвался и бросился наутек. Выражение его лица снова резко переменилось – теперь на нем было написано безумное блаженство. Он бежал неловко, едва сгибая оцепенелые ноги. Преследователи двигались гораздо быстрее. Его догнали, схватили, и он грохнулся наземь. Из рассеченной щеки закапала кровь, пачкая одежду. Однако Джек словно ничего не замечал.
На этот раз он позволил усадить себя во флаер. Дверь с лязгом захлопнулась, полисмены забрались на передние сиденья, и флаер взмыл в воздух. Джек ощутил, что рядом на заднем сиденье кто-то есть, повернул резко голову, замер, открыл глаза, снова закрыл. Лицо его стало совершенно равнодушным, пустым.
– Привет, Хьюго, – сказала лейтенант Корасон. – Я даже представить не могу, сколько законов ты нарушил, разгуливая в теле Джека.
– Я не Хьюго, я Джек.
– Хьюго, не вешай мне лапшу. Тебе же будет хуже.
– Мне пришлось! – плаксиво возопил Джек, а вернее – Фист.
– Ты управляешь его телом. Это нарушение законов Станции, а также твоей инсталляционной и пользовательской лицензий.
– Его мучили! Он отключился!
– То есть был повод считать, что его жизнь в опасности?
Повисло молчание. Вокруг потемнело – флаер влетел в Бородавку.
– Я спрашиваю: верил ли ты, что его жизни угрожает опасность?
– Нет.
– Вы вломились в ночной клуб «Царь-пантера», вошли в личный кабинет Пьера Ахматова. Его системы безопасности сообщили нам о взломе. Мы получили сигнал и от программ твоей клетки.
– Я же просил его не вламываться!
– И что с того?
– Мы расследовали преступление. Ахматов – мошенник!
– Да. Но в данном случае преступили закон вы.
– Программы Ахматова чуть нас не угробили!
– Зная, на что он способен, могу тебя заверить: вы отделались очень легко.
– А с какой стати ты вмешалась? Я б доставил хозяина домой.
Лицо Джека вдруг расплылось в усмешке: Фист переключил выражение, надеясь задобрить Корасон. Та вздрогнула – насквозь фальшивая гримаса показалась жуткой.
– Вы оба у Лестак на особом счету. Как только поступили сообщения о происходящем, она встревожилась и приказала мне разобраться.
– Может, просто высадишь нас у отеля?
– Нам необходимо удостовериться в том, что восстановлены нормальные отношения между тобой и Форстером. После этого мы выпустим вас. Ночь вы проведете в камере, под наблюдением.
Улыбка на лице Джека расплылась шире.
– Так, значит, нам просто устроиться поудобнее и наслаждаться отдыхом? И ждать, пока доктора нас проверят поутру?
– Примерно так. А еще тебе нужно отключиться.
– Разве? Мне ведь так приятно!
Фист заставил тело Джека вытянуть руки перед собой, покрутить их, сжать и разжать пальцы. Выглядело это так, будто машину запустили в пробный режим.
– Эх, как же это здорово – иметь тело! Мне нравится быть настоящим парнем.
– Твои действия незаконны. Отключайся, или мы будем вынуждены принять меры, когда ты завладеешь этим телом.
– Знаешь, а мне ведь казалось, что с тобой весело будет пообщаться. – Фист укоризненно покачал головой.
И отключился – словно мгновенно перерезали невидимые нити. Руки Джека бессильно опустились, голова запрокинулась, глаза закатились. Он осел набок, ударившись об окно. Порез на его щеке закровоточил снова. Корасон протянула руку, чтобы закрыть ему глаза, и испачкала форму кровью. Досадливо передернув плечами, лейтенант подправила немного настройку своей сетевой оболочки, делая пятно невидимым.
Спустя несколько часов Джек пришел в себя. Первое, что он увидел, – наблюдающий за ним микродрон. Робот-надзиратель был простейший: серебряный шарик с синей мигалкой наверху. Глаз нет, над крошечным отверстием намалеваны черные усики.
– Вы проснулись? – спросил робот.
Джек не ответил. Он сел на кровати. Мышцы одеревенели, не хотели слушаться, суставы скрипели. Присутствие Фиста не ощущалось вообще. Микродрон приблизился и заговорил басовитее, громче: «Я спрашиваю, вы проснулись?»
Интересно, кто писал для него программу устрашения? Дрон низко загудел, имитируя звук заряжающегося тазера. Наверное, этого нужно бояться. Джек рассмеялся, вспомнив свою космическую войну, и удивился собственному смеху. Давненько он его не слышал!
– Да, проснулся, – подтвердил он.
Гудение стихло, в потолке открылась узкая щель, и дрон шмыгнул в нее. Любопытно, кого он отправился предупреждать? Джек встал, поморщился от боли – словно песка насыпали в суставы. В памяти всплыли последние моменты перед тем, как пришло спасительное забытье. Он лежал лицом вниз, спина – ободрана начисто. Громадная кошка лежала рядом, с урчанием грызя что-то мокрое, мягкое, красное. Вторая пантера слизывала текущую по бедру Джека кровь, время от времени слегка царапая кожу клыками. Третья дышала жарко в затылок, дергала тихонько хребет, пробуя когтем белую лестницу позвонков. Затем Хьюго перехватил управление – и мир исчез.
Джек налил в раковину воды, ополоснул лицо. Ее холодное прикосновение показалось таким честным, милосердным. Реальным. Выбившийся из сил Фист еще спал. Да уж, управлять людьми непросто. Конечно, он скоро очнется, но пока можно наслаждаться покоем.
Позади зашипела, открываясь, дверь.
– Джек, знаете, я хотела позвонить вам. И поблагодарить за спасение Ифора, – сообщила Корасон.
– Это я работаю за Внуб.
– Хорошо, но что вы себе позволили потом?
– Снова делал за вас вашу работу.
– Вы вломились в чужой дом, как обычные потогоны!
– Я веду расследование. Занимаюсь тем, чем следовало бы заняться вам.
– И что же вы расследуете? Что пытаетесь доказать?
– Ахматов подтвердил то, о чем я говорил вам.
– Что кто-то из Пантеона возит наркотики? Ох, Джек, оставили бы вы это.
– А еще он подтвердил то, что меня отправили в космос, а Гарри перевели в другой департамент потому, что мы подобрались слишком близко. Два года спустя Гарри открыл дело заново – и был убит.
Про смерть Андреа Джек говорить не стал.
– Вот вам целый букет под одной этикеткой. Теперь убийцы Гарри хотят заполучить Фиста. Они подождут, пока меня не станет, и возьмут его.
– Это невозможно! Боги не ведут себя так! – возмутилась лейтенант.
– Сами проверьте. Поднимите дело Бьерна Пендервилля, про читайте наши отчеты. А если это для вас слишком трудно, спросите себя, почему не арестовали Ауд Ямату и не закрыли «Царь-пантеру».
Корасон присела на маленькую кровать в углу камеры.
– Вы истолковываете произошедшее слишком однобоко. – Она посмотрела на Джека дружелюбно и участливо. – Я хорошо понимаю, отчего вы злитесь на Пантеон. И почему вы так упорно пытаетесь отыскать подлинную причину, по которой Сумрак отправил вас на войну в космос. Но я уверена: найдутся и другие объяснения.
– Корасон, вы не делаете свою работу. Вы не видите реальности, потому что верите в непогрешимость богов.
– Джек, ваша реальность – всего лишь плод вашего воображения.
– Это преступление, нуждающееся в расследовании.
– Послушайте, Джек, я представляю, как вам было тяжело там, на войне. Думаю, даже Лестак поразилась, когда как следует обдумала ваше положение. Я поняла, как мало знаю о Войне программ, и стала изучать ее. Мне очень жаль, что у вас осталось так мало времени. От такого ожесточится любой. Но думать, что лично вас преследуют боги… Джек, они так не поступают. Боги на нашей стороне. Они работают для нас.
– Корасон, я воевал за них и для них. Я знаю, как они устроены. Они – машины войны. Боги любят власть и хотят удержать ее. Если ты встанешь у них на пути – тебе конец. Вот и все.
– Ох, Джек, вы же когда-то так преданно служили Пантеону – и теперь такое…
Форстер ощутил себя до крайности уставшим. Из глубины донеслось тихое клацанье. Паяц просыпался.
– Так или иначе, я пришла сюда не спорить о вашем прошлом. Ахматов не выдвигает обвинений. Он знает о вашем положении и сказал, что понимает, каково вам.
– Ахматов не выдвигает претензий, потому что ему так приказали. Он зашел слишком далеко, его одернули.
– Ох, господи боже! Ахматов раз в жизни показал себя порядочным человеком. Будьте ему благодарны хотя бы за это.
– Известный преступник делает что-то совершенно не в его характере, и вы даже не задаетесь вопросом почему? Фиста хотят получить неповрежденным, потому Ахматов и получил приказ не трогать нас.
– Джек, Пантеон наблюдает за Фистом. Никто не сможет захватить и использовать его.
Форстер вдруг ощутил себя совершенно вымотанным. Желание спорить пропало.
– На все божья воля, – вздохнул он тяжело.
Лейтенант встала, подошла к дверям, прикоснулась, открывая их. Но вопреки ожиданиям Джека не ушла, а повернулась к нему:
– Я говорила с Фистом.
– Когда он заправлял мной?
– Да. С ним, должно быть, трудно ужиться.
– Его сделали для определенной цели. – Джек пожал плечами. – Быть приятным в общении в его задачи не входило.
– А каково оно, когда Фист берет верх? Куда деваетесь вы?
Джек вздохнул снова:
– Меня тогда, в общем, просто нет…
Он сел на кровать, подыскивая слова и удивляясь тому, что хочет отвечать на вопрос Корасон. Та глядела на него с неподдельным интересом и озабоченностью.
– А почему это так вас беспокоит? – Джек разозлился. – Бога ради, посмотрите материалы дела! И увидите: я прав. Корасон, вы же хотели когда-то стать журналисткой! Представьте, что вы нашли самый сочный и вкусный сюжет вашей жизни! Да ведите же себя как следователь, а не как гребаный психотерапевт! Выясните, отчего меня выгнали на войну. Узнайте, что собираются делать с Фистом.
– Хорошо, Джек, я загляну в материалы дела. Но помните: я это делаю, чтобы помочь вам. И не надо злоупотреблять моим расположением.
Дверь за ней, зашипев, закрылась.
Глава 13
«И что теперь делать будем, гениальный сыщик?» – осведомился Фист.
Они сидели в громыхающем поезде, который катился в Док. Джек отверг предложение Корасон подбросить их до отеля на флаере, чем разозлил Фиста. Сначала паяц сидел, надувшись, но вскоре безделье ему наскучило, и он принялся теребить хозяина.
«Может, мы собираемся отважно проникнуть в очередную кучу дерьма, чтобы нас там изобретательно и свежо помучили? Или ты опять хочешь выследить свою мертвую подружку? Еще можно побродить по спальным районам, выискивая куски искусственных разумов, которых мы убивали годами. Или, разнообразия ради, ты хочешь заявиться к папочке, чтобы тот немножко на тебя наорал? А может, нам стоит повыяснять малость еще, насколько тебя ненавидят, когда ты отключен от сети? Ну и засрал же ты свою жизнь! Честное слово, сдается мне, на самом деле ты радуешься, что я наконец с ней покончу!»
«Лучше скажи, Фист, как тебе понравилось быть мной? Ты попробовал управлять телом – и как тебе перспектива владеть им?»
Паяц не ответил.
«Мы напишем письмо Андреа, – пообещал Джек. – И она приведет нас к Гарри. Он ведь тоже расследует все это. Нужно сконцентрировать усилия».
«Но, Джек, ты же обещал, что после „Царь-пантеры“ ты прекратишь соваться в эти дела!» – заныл Фист.
«Я обещал, что оставлю такие попытки, если мы добудем все нужные данные. Мы не добыли. Но выяснили, что после моей смерти тебя используют как оружие. Я такого не позволю».
«Это нечестно! На тебя нападут, подстрелят или вовсе убьют. А что тогда будет со мной?» – взмолился паяц.
«То же, что и со мной. Как всегда. Уж поверь мне, я нашей близости не слишком рад. А теперь прекрати истерику и вспомни, что сказал Ахматов: пока мы в безопасности».
Вернувшись в отель, Джек решил выйти в сеть. Паяц попытался сделать вид, что этому препятствуют неполадки с техникой, и его пришлось приструнить. Фист сдался и осуществил подключение.
Конечно, аватар Андреа – не более чем статичный отзвук мертвого прошлого. Но все равно Джек вызвал виртуальные клавиатуру и дисплей и принялся заниматься тем же, чем занимался множество раз в комнатушке сетевого доступа в тюрьме на Каллисто, – писать письмо. Кто прочитает его, Джек не знал и потому написал как влюбленный, с тоской вспоминающий о счастливом прошлом, а не как сыщик, старающийся разгадать темные секреты в нем.
«Андреа, я вернулся к самому началу. Думал, это поможет мне расставить точки над „и“, но понял, что один не справлюсь. Чтобы все понять, мне нужна помощь. Помоги, пожалуйста».
Раньше Джек заканчивал все свои письма к ней словами «со всей моей любовью». Но теперь он заколебался и в конце концов оставил письмо неподписанным.
После двухчасового ожидания пришел ответ. В воздухе перед ним повисли ее облеченные в слова мысли – единственное, чем Андреа могла делиться с ним столько долгих лет.
«Джек, я же сказала тебе: я не хочу, чтобы ты копался в этом снова. Если будешь продолжать, можешь пострадать. Брось!»
Обычно она тоже заканчивала письма как влюбленная женщина. А теперь – ничего.
Джек ответил сразу же.
«Андреа, я теперь не могу отступить. Я должен довести до конца. Мне это не повредит, я знаю точно. Объясню почему, когда мы увидимся. Я начал думать о будущем. И хочу удостовериться в том, что о Фисте позаботятся».
Фист читал, заглядывая через плечо. Прочитав последнюю фразу, он хмыкнул:
«Джек, обо мне не надо заботиться. А надо мне, чтобы ты оставил это дерьмо. Как и обещал».
«У нас нет выбора. Они хотят управлять тобой. И придут за тобой, как только ты возьмешь мое тело. И не сомневайся».
«Пусть приходят! Уж я им всыплю!» – хихикнул паяц.
«Как всыпал в „Царь-пантере“?» – осведомился Джек.
«Иди к черту!»
Фист обиженно молчал, пока Джек допечатывал письмо.
«Андреа, пожалуйста! Нам стоит поговорить. Всем нам».
Он не мог упоминать Гарри, но знал: она поймет, что слова «всем нам» означают и его. Все, письмо написано. Надо подписаться. Если пишешь как влюбленный, по-иному чувствуешь ситуацию. Не только умом и совестью – но и сердцем. Когда ты растерян и мал перед стеной черноты, хочется не сражаться, а бежать от боли и страха. А самый простой способ уменьшить боль – поделиться ею. «Когда я впервые повстречал тебя в Доме, ты помогла мне увидеть жизнь. Ты помогла мне увидеть истину, когда я бился в отчаянии на Фобосе, узнав, как мало осталось у меня времени. И пока оно у меня еще есть, пожалуйста, помоги мне в последний раз».
«Я люблю тебя, Джек».
И Андреа согласилась встретиться с ним.
Этой ночью она выступала в клубе на Прайер-Хейтс – месте чуть более приличном, чем «Уши». Джеку пришлось незаметно сунуть деньги вышибале, чтобы пройти внутрь. И публика оказалась изысканнее. Андреа встретили сдержанными аплодисментами, а когда она запела, посетители притихли. Ее голос летел над залом все так же звонко. Представление было на удивление старомодное, Андреа исполняла то, что когда-то сделало ее известной. Джеку ее ранние вещи нравились, хотя в них не хватало глубины, силы и чувства, которые пришли позже. Но аудитория млела, люди счастливо хлопали, когда песни достигали положенного, целиком предсказуемого финала.
Андреа попросила прийти в ее уборную после концерта. За сцену вел, как и в «Ушах», неприметный коридор, в конце его виднелась такая же неприметная дверь. Из-за нее пробивалась нестройная музыка. Кажется, пела Андреа, но со странным аккомпанементом: речитатив, негромкие басы. Она перескакивала с мелодии на мелодию. Джек постучал. Никакого ответа. По-прежнему – приглушенная, разлаженная музыка. Когда музыка стала затихать, он постучал снова.
– Заходи, – разрешила Андреа.
– Интересные мотивы, – заметил он, переступая порог.
– Ты чересчур заигрался, Джек! – Ее голос из-под капюшона звучал резко. – Чего ты добиваешься? Я же говорила тебе: не лезь! Мне не нужен рыцарь в сияющих доспехах. Ты лезешь в болото, и нас тащишь за собой.
Джек растерялся, не ожидая таких упреков. Фист хихикнул.
«О, чувствую, веселье начинается! – радостно воскликнул он. – Может, и с расследованиями мы завяжем? Попкорну мне!»
– Андреа, прости. Я думал…
– Нет, ты нисколько не думал! Ты двинул напролом, в самое пекло. И что ты сказал Ахматову? А Внубу? Я так старалась убедить всех в том, что умерла от передоза! Никто не должен знать, что Гарри вернулся!
Читать бесплатно другие книги:
