Дао Хомяка Контемир

Начало

Хомяк спал, в своей норе, свернувшись клубком. «Почему он спит?» – спросите вы. Да потому что десять часов кряду он бегал и суетился, и после этого любой нормальный хомяк дрых бы без задних лап. Зазвонил телефон, так нагло ненавязчиво. Но наш хомяк устал и хочет поспать, и поэтому его даже не слышит. Телефон захлебнулся в последней попытке и тоже уснул. Сонное царство, где всё погрузилось в бесконечный покой…, всё заканчивается покоем, и начало всему тоже покой.

Покой. Но что же это? Где-то внутри что-то заворочалось и начало свою активную деятельность. Есть два спасения от голода: первое – естественно, еда, ну а второе, менее эффективное, это сон. Ну а от сна можно избавиться либо голодом, либо, что менее эффективно, едой. Голод проснулся, но ему стало скучно одному, и он стал распихивать своего работодателя. Хомяку, конечно, просыпаться не хотелось, но его никто не спрашивал. Недовольное ворчание пронеслось по всей берлоге и улетело к соседям. Хомяк дополз до окна, где на него кукарекало утро, и сладко зевнул. Достав из пачки первую за сегодняшний день морковку, вспомнил, что вчера он зарекался: «Да чтобы я ещё раз…» – и, пожав своими мохнатыми плечами, с морковкой в зубах пошел вон.

Шел он и думал о жизни своей. А живется-то несладко. Лишний раз из норы нос не высунешь – повсюду беда: то блохи облепят «подайте на пропитание»; то крысы «минуточку, что в карманах?.. То есть как, нет карманов? Вы что же, гражданин, инвалид что ли? Хе-хе… Ладно пошутили, и будет, щеки выворачивай…». Хомяк, почему-то этих тварей не любил.

Товарищи хорьки слушок пустили, что, мол, на соседней поляне нет такого беспредела, как здесь, мол, еда там лучше,… да и вообще всё хорошо. Только вот подозрительно, чего это хорьки до сих пор тут тусуются, наверное, культ «Мазо харько».

Хомяк вдруг вляпался в какую-то жижу, и тут же его облила дружным ржанием компания молодых грызунов, которые с утра, как видно, уже «приняли» и сидели в засаде – глумились. «Утро начинается, начинается», – пробормотал хомяк и побрел дальше.

Каждый, наверное, в жизни терзался вопросами: «Куда мы идем?», «для чего мы живем?».

Ну так вот, хомяк шел за очередной пачкой морковки. Завернув за угол, увидел довольно предсказуемую и довольно поднадоевшую картину: козлы передрались из-за капусты; стадо муравьёв разгребало очередной объект; вцепившись в забор когтями, торчала кошка с томно закрытыми глазами, делая вид, что ей удобно, модно и даже нравится; а посреди всего этого безобразия стоял погребок «В Гостях у Белки». А так как белки переехали за бугор, хозяином, естественно, как ближайший родственник, стал бобёр.

Хома взял пачку «красных».

– Доброе утро, – Окинув выбор клиента, с презрением сказал бобёр.

– Сдачу надо, – Ответил тем же хомяк.

Осознав свою ошибку, бобёр заискивающе предложил крепленого морковного сока:

– Совсем свежий…

– Утро доброе… – попрощался хомяк.

Хамство в мире животных довольно распространённое явление и является неотъемлемой частью сознания любого индивидуума. Понятие «хамство» на редкость многомерное и многозначное. Все грызуны – приверженцы хамства. Каждый грызун видит в хамстве обозначение истины или, точнее, глубочайшей правды жизни. Умение управлять этой частью сознания и определяет победителя в коротких стычках грызунов.

Шел хомяк и пытался очертить формальные рамки хамства и, поняв, что дело это неблагодарное, вздохнул и достал очередную морковку.

Навстречу шел крот:

– Здорово, зёма! – радостно поприветствовал его крот и хитро прищурился, – Куда путь держим?

– Здорово, не куда, а откуда… за морковью ходил. – «И как он меня узнал?» перебирая морковкой, думал хомяк «он же – крот».

– Всё суетишься… айда на речку буянить.

Река была ближе, чем дом, а дома делать было нечего, и хомяк, пошевелив ушами, решил идти с кротом, ибо сидящий в норе не ведает, а ведающий не сидит в норе.

Река

Солнце пекло изо всех сил, щедро раздавая солнечные удары налево и направо. Мухи мёрли без навоза, так как любая порядочная корова сидела дома и смотрела очередное реалити-шоу. Еще один холм утонул за спиной. Хомяк то и дело злобно поглядывал на крота, который его во всё это впутал. Крот брел себе спокойненько, то и дело, протирая свои черные очки. Но что это? Вдруг раздался лягушиный гундёж. Первый комар, сваливший с матом на север, от ласточки, которая даже облизнуться не успела, пролетел мимо. Не прошло и полгода, как перед взором раскинулась куча Н₂О.

Река. Сколько силы и бредовых идей навевает она. Вроде движется, а вроде стоит на месте. Несёт радость и беды. Многие грызуны с радостью плещутся и шныряют вдоль берега, а многих унесло течением, туда, откуда никто ещё не возвращался. Либо потому что там так хорошо, ну а про другое «либо» думать совершенно не хотелось.

Призадумался хомяк, от таких мыслей хочется поскорее отвертеться и не оглядываться. Давно уже хомяк так не напрягал свой мохнатый мозг, а тут как снег на морду. Кроту легче, он же – слепой.

Вот добрались и до переправы. Вот оно – бревно. «Бревно» слово красивое, но не к месту. Так как оно росло во времена больших сурков, которые через реку ходили вброд, сломано было не по годам, худющее и скользкое, чем пользовались особо мелкие болеющие коклюшем. На другом берегу красовался, пивбар с нервным названием «Нирвана».