Ладья викингов. Белые чужаки Нельсон Джеймс
Три других викинга потянули за свои брасы. Пылающий рей и парус развернулись поперек корабля, над головами сражавшихся, и врезались в мачту драккара данов.
Кто-то из нападавших увидел, что происходит. Торгрим услышал тревожный крик, но было уже слишком поздно. Парус «Красного Дракона», полностью объятый пламенем, и рей, который к тому времени тоже горел, подожгли и мачту, и парус датского корабля.
Через миг парус данов полыхал по всей длине, огромное красно-белое полотнище быстро сгорало, затем занялись и снасти, засияли оранжевым и желтым светом на фоне синего неба.
— Да поразит тебя за это Тор!
Торгрим обернулся на этот рев и увидел Орма сына Ульфа, который смотрел на него, нацелив клинок залитого кровью меча.
— Он поразит нас обоих! — ответил Торгрим.
Норвежцы позволили данам оттеснить себя к наветренному борту корабля. Над головой полыхали снасти обоих драккаров, куски горящей ткани и веревок сыпались на головы тех, кто сражался внизу.
Сейчас! Торгрим ударил щитом стоявшего перед ним противника, сбил его с ног на палубу, прыгнул в сторону, подальше от вражеских боевых топоров. Торгрим вскинул Железный Зуб, размахнулся по широкой дуге и одним ударом разрубил гардель.
Пылающий рей «Красного Дракона» рухнул вниз, поперек палуб обоих драккаров, развалившись надвое. Во все стороны полетели пылающие куски дерева и обрывки ткани. Даны с воплями повалились под весом горящего рея, но норвежцы не пострадали, потому что были готовы к тому, что сделал Торгрим.
Это был сигнал. Один за другим викинги Орнольфа пятились, отступали к правому борту, не прекращая сражаться с оставшимися перед ними данами, не обращая внимания на ровную стену пламени, которую создавал разделивший палубу рей.
Эгиль Ягненок согнулся и подхватил под мышки Сигурда Пилу. Сигурд истекал кровью от удара мечом, рассекшего ему плечо. Эгиль вынес Сигурда из гущи битвы, за что даны вознаградили его стрелой в бок, чего он, впрочем, не заметил. Поставив Сигурда на ноги, он дотащил его до борта «Красного Дракона» и сбросил в ирландскую кожаную лодку, привязанную под ним.
— Вперед, быстрей! — ревел Орнольф своим людям и смеялся, размахивая мечом, принимая на потрепанный щит удар за ударом.
Один за другим викинги, которые еще держались на ногах, затаскивали раненых товарищей в лодку, а затем прыгали сами. К счастью, мало кто из уцелевших данов стремился в бой. Они были слишком заняты пожаром — бросали горящие обломки за борт, пытались сбить огонь мечами.
«Бесполезно», — подумал Торгрим. Оба драккара уже горели, просмоленные борта занялись мгновенно. Со своего места на корме Торгрим чувствовал исходящий от них жар пламени. Он часто бывал на похоронах и знал: подожженный драккар уже ничто не погасит.
Кто-то высоким голосом, в котором звенела паника, отдавал приказы данам:
— Тушите огонь! Тушите же огонь, идиоты! Забудьте о норвежцах, пусть бегут, тушите огонь!
Это вопил Асбьерн Толстый. Он стоял на палубе датского драккара и размахивал руками. Он выпучил глаза, впадая в панику, и вопли его становились все более отчаянными. Он продолжал вопить, когда Орм перепрыгнул с «Красного Дракона» назад на свой корабль и одним ударом меча снес Асбьерну голову с плеч. Рыхлое тело Асбьерна падало медленно, словно подрубленное дерево с широким стволом.
Если Асбьерна до смерти пугало пламя, то Орм, похоже, и вовсе не замечал огня. Он вернулся на «Красный Дракон» со щитом и мечом наготове. Шлем он потерял где-то в гуще битвы, и теперь его волосы торчали в разные стороны, лицо было покрыто копотью, а глаза неотрывно глядели на врага.
— Быстрей, быстрей! — кричал Орнольф своим людям. Торгрим посмотрел вокруг. Все норвежцы уже сели в лодку, насколько он мог видеть.
— Орнольф, иди, я за тобой следом! — крикнул он. Орнольф с хрюканьем перевалился через борт. Торгрим вновь взглянул на палубу и не заметил никого из своих. Затем бросил взгляд на лодку. Харальда в ней не было. Он снова осмотрелся и снова не увидел Харальда.
— Где Харальд? — спросил Торгрим тех, кто сидел в лодке.
И на этот раз он увидел сына, который скорчился на самом дне: его заслонял Сигурд Пила. Их взгляды встретились, и глаза Харальда вдруг широко раскрылись.
— Отец! — крикнул он.
Торгрим резко обернулся и вскинул щит, сразу догадавшись, что ему угрожает. Меч Орма врезался в дерево, отколов кусок от края щита, и Торгрим почувствовал, как удар отдается дрожью до самого плеча. Он споткнулся, попятился, сумел сделать выпад Железным Зубом, но Орм с легкостью отразил его удар.
Торгрим шагнул назад, чтобы занять выигрышную позицию. Оба корабля полыхали, черный дым клубами вился по ветру. Орм стоял на фоне яркого пламени, в котором его воины отчаянно пытались спасти свой корабль и свою жизнь.
Орм рванулся вперед, сделав резкий обманный финт, и Торгрим едва сумел парировать этот удар. Орм толкнул его своим щитом, заставляя шагнуть назад, но меч Торгрима нашел лазейку в обороне: Железный Зуб распорол тунику Орма и заскрежетал по скрытой под ней кольчуге.
Орм отбил его меч в сторону. Он взмахнул клинком, целясь сверху по дуге, и ударил Торгрима изо всех сил. Торгрим поймал удар на щит, и тот разлетелся на куски. В руках остались только умбон и ручка, на которых кое-как держалась пара щепок.
«Будь прокляты ирландские щиты!» — подумал Торгрим и атаковал. Он снова попал, но кольчуга Орма надежно защищала его от ударов.
— Торгрим, давай к нам! — закричал Орнольф из рыбацкой лодки с таким нетерпением, словно Торгрим на борту драккара тратил время в свое удовольствие.
Орм атаковал попеременно мечом и щитом, и Торгрим ничего не мог с этим поделать, разве что пятиться — прочь от места, где к борту была привязана спасительная шлюпка.
«Это плохо», — подумал Торгрим. Железный Зуб против меча, щита и кольчуги Орма? Пусть дан не настолько силен, чтобы одолеть Торгрима в бою, но все же он очень хороший боец.
Торгриму пришло в голову, что Один Всеотец похож на большого кота, а он, Торгрим, — на мышь в его лапах, с которой тот играл, прежде чем прикончить.
Драккар покачнулся под ногами, заставив Орма и Торгрима одновременно споткнуться. Доски прогорели до ватерлинии, море хлынуло внутрь. Сквозь вопли и треск пламени они слышали шипение морской воды, заливавшей огонь. Торгрима по-прежнему звали товарищи.
— Ты убил меня, Торгрим Ночной Волк, — сказал Орм, нацелив меч Торгриму в грудь. — Но и я убью тебя тоже. Мы умрем вместе.
Драккар снова нырнул вниз, и Торгрим отступил на шаг, пытаясь сохранить равновесие, после чего поудобнее перехватил Железный Зуб.
— Вместе, — ответил он и привычным движением вогнал Железный Зуб обратно в ножны.
Он стоял перед Ормом, безоружный, раскинув руки, словно приглашая ударить.
Орм улыбнулся. Он сделал шаг вперед, вскинул меч высоко вверх и опустил его, целясь Торгриму в голову. Торгрим отскочил в сторону, и меч Орма рассек только воздух. Торгрим взглянул на растерянное лицо врага и прыгнул на Орма, хватая его за пояс и толкая назад, а затем через борт «Красного Дракона».
Торгрим едва ощутил падение, успел лишь понять, что находится в воздухе. Орм вцепился в него, и в воду они рухнули вместе. Холодное море тут же сомкнулось над ними, глотая добычу. Вода душила Торгрима и слепила его.
Пальцы Орма мертвой хваткой впились ему в шею. Торгрим заработал ногами, но ему никак не удавалось вынырнуть на поверхность. Он чувствовал, что Орм тоже пытается плыть, видел, как над головой движется светлая поверхность моря.
Он попытался разжать пальцы Орма, но тот лишь усилил хватку. Торгрим бил ногами, дергался, чтобы освободиться, но они с Ормом лишь погружались все глубже и глубже. Легкие горели, и Торгрим боролся с желанием открыть рот, чтобы вдохнуть.
В глазах темнело. Торгрим схватился за лицо Орма и надавил ладонью, отстраняя его от себя, потом ударил коленом вверх. Орм попытался уклониться от удара и разжал хватку на шее Торгрима. Торгрим давил и давил, коленом и руками, ощущая, как слабеют и соскальзывают пальцы Орма. В темной воде он видел лишь белое лицо дана, его открытый в беззвучном крике рот.
Он пнул Орма, освобождаясь, и забил, руками и ногами, устремляясь к поверхности. Силуэт Орма внизу растворялся в темных глубинах моря.
Торгрим вынырнул, отчаянно хватая воздух ртом, не в силах надышаться. Его легкие пронзила острая боль. Воздух был пропитан дымом горящих кораблей — даны получили отличные похороны. Черный корпус «Красного Дракона» возвышался над Торгримом. Над драккаром плясало пламя, языки огня тянулись к синему небу.
Торгрим развернулся в воде.
Кожаная ирландская лодка, которую нашел Харальд, плыла к нему. Вскоре она остановилась рядом, сильные руки вытащили его из моря.
Впервые с тех пор, как в Дуб-Линне у него отобрали оружие, да и впервые в жизни, если уж на то пошло, Торгрим искренне радовался тому, что враг был в кольчуге, а он нет.
Эпилог
…[Он] предрек Ирландии, что трижды корабли черных данов посетят ее берега.
Бек мак Де[40]
Двадцать семь воинов с «Красного Дракона» плыли теперь в кожаной лодке. Ровно столько их уцелело и смогло пережить испытания богов, ниспосланные с тех пор, как они ступили на зеленые берега Ирландии. И этого было достаточно, потому что, если бы в лодку сел еще один человек, она, несомненно, затонула бы.
Взявшись за весла, они гребли изо всех сил, стараясь уйти как можно дальше от пылающих кораблей. Они боялись, что лодку могут поджечь обломки драккаров или что даны доберутся до нее вплавь. Но сильнее всего их гнали прочь ужасные крики сгоравших заживо. Ветераны множества битв, которых не трогали стоны раненых, они тем не менее содрогались от этих ужасных звуков.
Но не все даны погибли в огне. Далеко не все. Некоторым удалось вцепиться в обломки, и теперь они плыли к берегу. Другие решили последовать за Ормом в королевство Эгира и Ран: эти прыгали в море, наверняка имея в запасе золотые монеты, чтобы расплатиться с Ран за путь до Вальгаллы.
За ними и следили викинги с «Красного Дракона», отплывая все дальше от горящих драккаров. Они наблюдали, как два гордых корабля погружаются все глубже в воду, пока похожие, словно близнецы, головы драконов и пылающие мачты не застыли над поверхностью, прежде чем тоже исчезнуть. Все ушло в глубину, оставив под солнцем только весла, ведра и сухой плавучий мусор. Вскоре мусор вынесет на берег, и остаток земного существования эти вещи проведут в хозяйстве рыбака или пополнят утварь жены пастуха.
Как только драккары исчезли, викинги вновь принялись неторопливо грести, медленно ведя лодку к берегу. Та почти бесшумно скользила по морю. Все молчали. Никто не спрашивал о том, куда они плывут, сменяя друг друга на веслах.
Солнце уже склонилось к западу, когда один из них наконец нарушил молчание. Это был Свейн Коротышка, который уже несколько часов работал веслом.
Скажи мне, Орнольф, мы собираемся грести к тому месту, где море сливается с краем земли, или ты все же знаешь местечко, где можно причалить?
Вместо Орнольфа ответил Торгрим:
Есть поселение норвежцев, которое называется Вексфорд, к югу от Дуб-Линна. Мы отправимся туда.
— Без еды и воды далеко мы не уплывем. Нам пригодился бы парус, — сказал Эгиль Ягненок.
— В Балдойле есть монастырь. Это недалеко отсюда. Завтра мы доберемся до него и посмотрим, можно ли там добыть необходимое.
— Балдойл? Это не тот монастырь, дым которого мы видели, когда плыли на север? — спросил Орнольф.
— Тот самый.
— И какой смысл устраивать набег на монастырь, который недавно разграбили?
— Воинов у них теперь немного, и это хорошо, потому что нас тоже мало, — ответил Торгрим. — К тому же нам нужны не ценности, а всего лишь еда и вода.
Орнольф только хмыкнул и замолчал.
Они решили остаться в море на ночь, потому что не знали, движется ли еще по берегу гнавшаяся за ними ирландская армия. К счастью, чистое безлунное небо и звезды на нем позволяли ориентироваться и прокладывать курс. Они продолжали грести на юг, лодка вздымалась и опадала на океанских волнах.
Ближе к утру, перед самым рассветом, они впервые начали подозревать, что в море они не одни. Торгрим услышал звук, который не могла издавать кожаная лодка, но не мог он прийти и из океана. Гулкий звук, словно дерево столкнулось с деревом.
Он сел прямо, прислушиваясь к темноте. Теперь раздался плеск.
— Вы это слышали? — прошептал он остальным.
— Что? — спросил Орнольф, но никто ему не ответил.
— Вот сейчас, — прошипел Торгрим минуту спустя.
Теперь из темноты доносились голоса, бормочущие слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. И снова раздался скрип.
— Это Эгир. Или его дочери, они решают нашу судьбу! — сказал Свейн, безуспешно пытаясь скрыть панику в голосе.
— Возможно, — ответил Торгрим. — А может, и нет. Давайте-ка сделаем наши весла бесшумными.
Они поспешно стянули туники и накинули их на уключины, чтобы те не скрипели при гребле. Теперь они продвигались очень медленно, однако все так же держали курс на юг. Торгрим вглядывался в темноту, но ничего не видел. Рассмотреть что-то прямо по курсу лодки не представлялось возможным, а она все поднималась и опадала, плывя по тихим волнам.
Но затем Торгрим вдруг увидел — или ему показалось, что он увидел силуэт впереди, еще более черный, чем окружавшая его тьма.
— Суши весла, — шепнул он, и викинги перестали грести, замерев на скамьях.
Торгрим явственно ощущал повисшее над лодкой напряжение. Он смотрел вперед.
— Эгиль, у тебя острые глаза. Что ты видишь впереди? Эгиль Ягненок посмотрел в ту сторону и сказал:
— Это корабль.
Да, теперь Торгрим в этом не сомневался. Он все яснее видел длинный низкий силуэт корабля на фоне ночной тьмы. Корабль не двигался, он дрейфовал.
— Нам нужно плыть в другую сторону, — прошептал Торгрим. Потому что это, скорее всего, не друзья. Правый борт — греби, левый — табань.
Кожаная лодка развернулась на месте и медленно поползла в противоположную сторону. Вскоре Торгрим потерял темный силуэт из виду.
— Торгрим! зашептал Эгиль Ягненок. — Там еще один! Впереди снова появилась черная тень, почти такая же, как первая, словно по волшебству этот странный корабль решил держаться прямо перед их лодкой. Они вновь повернули на юг, надеясь обойти этот корабль, но наткнулись на третий.
— Это попахивает шутками Локи, — прошептал Торгерд Трещина.
Викингов постепенно охватывала паника.
— Суши весла, — приказал Торгрим.
Он не видел смысла плавать кругами по морю, если драккары все время появляются у самого носа. Лучше дождаться рассвета и посмотреть, что происходит.
— Поспите немного, — велел Торгрим и первым подал пример, устроившись поудобнее, насколько это было возможно, закрыв глаза и замерев. Сон не шел к нему еще несколько часов.
Наконец он сумел задремать, и тут кто-то потряс его за плечо. Торгрим открыл глаза и сел. Небо на востоке постепенно серело. Торгрим протер глаза. Скоро наступит день.
— Все проснулись? — спросил он.
Торгрим не знал, что увидит с рассветом, — нечто из смертного мира или из мира иного.
И тут в двадцати футах от них зазвучал голос, призывающий команду проснуться. Торгрим подпрыгнул от изумления и услышал стоны и брань. Над водой разносились звуки, с которыми люди просыпались; они шуршали мехами, зевали, постанывали и переругивались. А затем в лучах рассвета показался корабль, словно соткавшийся из морского тумана, — длинный драккар с драконьей головой, футов в сто пятьдесят длиной. Оскаленная пасть дракона на носу возвышалась над морем, рей, который был больше, чем весь «Красный Дракон», задвигался, готовясь ловить ветер.
— Боги благие… — прошептал Сигурд Пила.
— Взгляните туда! — сказал Эгиль Ягненок.
Все обернулись к корме, затем посмотрели вправо и влево. Со всех сторон их окружали корабли, куда ни кинь взгляд, на волнах покачивались драккары. Викинги ночью ухитрились пробраться прямо в центр боевого флота.
В это время кто-то на борту драккара наконец заметил перегруженную лодку, дрейфующую в двух перчах от носа корабля.
— Эй вы, там! — крикнули им. — А ну гребите сюда!
Викинги посмотрели на Торгрима. Торгрим посмотрел на Орнольфа. Тот пожал плечами.
— Что ж, выбора у нас нет, — сказал он.
После нескольких мощных гребков лодка поравнялась с массивным драккаром. Крупный мужчина в меховой накидке и сияющем шлеме облокотился о борт, глядя вниз на неожиданных попутчиков.
— Кто вы такие? — требовательно спросил он.
Орнольф ответил не менее высокомерно:
— Я Орнольф сын Храфна, ярл округа Вик! А ты кто такой, чтобы требовать от меня ответа?
Это выглядело нелепо: Орнольф в своей лодчонке вел себя также надменно, как и воин, стоявший у борта боевого корабля, но, прежде чем тот смог ответить, с палубы донесся другой голос:
— Орнольф? Орнольф Неугомонный, старый ты развратник! Над бортом показался другой воин, намного старше первого. Его длинные седые волосы были заплетены в косу, как и седая борода.
— Олаф? — завопил Орнольф. — Олаф Белый? Это ты, старый сукин сын?
Орнольф громко расхохотался, и Олаф Белый ответил таким же раскатистым смехом.
— Что ты здесь забыл, Олаф, с этим твоим великолепным флотом? — спросил Орнольф.
— До Норвегии дошли слухи, что ублюдки даны захватили Дуб-Линн, вот мы и явились, чтобы вернуть его в добрые руки.
— Это правильно, Олаф, — согласился Орнольф.
— А ты со своими людьми присоединишься к нам, или вам так нравится грести в море, что мне вас лучше не останавливать?
— Что скажете, люди? — спросил Орнольф. — Хотите снова наведаться в Дуб-Линн? На этот раз, я уверен, они окажут нам куда более теплый прием. Вы согласны?
Викинги были согласны. А после короткой стычки с застигнутыми врасплох, оставшимися без предводителя и оказавшимися в меньшинстве данами Орнольф и его команда действительно нашли Дуб-Линн куда более приветливым, чем во время первого визита.
Погребальный пир по Маэлсехнайллу мак Руанайду состоялся через три дня после того, как армия павшего героя нанесла поражение Кормаку Уа Руайрку. Бригит, будучи его дочерью и принцессой, заняла свое место во главе стола, рядом с Фланном мак Конайнгом, который каким-то образом, по странному согласию всех без исключения ри туата, был назначен протектором королевства, поскольку Маэлсехнайлл не оставил наследников.
Один из ри туата встал, поднимая серебряный кубок.
— Благородный король Тары поразил враждебных нам фин галл и предательскую армию Кормака Уа Руайрка за одно только утро, на одном и том же поле, сначала одних, а затем других! Подобной отваги не видели раньше, и с ним не сравнятся герои грядущих дней!
Гости закричали, поддерживая тост. Фланн улыбнулся, но сдержанно, как того требовали обстоятельства, и тоже поднял кубок. Бригит возвела глаза к потолку. Она не была уверена в том, что тост произнесли в честь ее отца, а не в честь Фланна мак Конайнга, зато предполагала, что эта двойственность была намеренной. Ри туата уже льстили Фланну, как раньше — ее отцу.
«Проклятые лизоблюды», — подумала она. Еда на ее тарелке осталась нетронутой. Бригит не чувствовала аппетита с тех самых пор, как Фланн мак Конайнг казнил Кормака Уа Руайрка. То, что Маэлсехнайлл погиб на поле боя, не спасло Кормака от мучительной смерти: ему вспороли живот так же, как его брату, и род Уа Руайрков прервался. Бригит пришлось признаться себе, что к бывшему деверю, всячески пытавшемуся наставить своему брату рога, она испытывала куда меньше сочувствия, чем к бывшему мужу Доннхаду.
Кормак к тому же не выказал той храбрости, с которой Доннхад сумел принять свою смерть. В отличие от Доннхада, встретившего смерть достойно, с суровым выражением лица, Кормак вопил и рыдал, умоляя сохранить ему жизнь. Это жалкое представление ничем ему не помогло, он лишь потерял последний шанс остаться в памяти людей смелым человеком.
Воинов Кормака изрубили в куски, а уцелевшие стали рабами Фланна и других ри туата. Вскоре они наверняка пожалеют о том, что не погибли на поле боя.
Затем заговорил Фланн, но Бригит его не слушала. Она взглянула на Морриган, сидящую в дальнем конце стола. Вся эта история казалась Бригит очень странной. Маэлсехнайлл прошел через множество битв, не получив ни царапины, и вдруг погиб во время самой обычной мелкой стычки. Никто не видел, как он умер, лишь позже нашли его тело с перерезанным горлом.
Бригит размышляла о словах, которые Морриган велела ей заучить, словах на незнакомом ей языке. Они вполне могли оказаться заклинанием, которое и привело к внезапной гибели отца. Наибольшую выгоду смерть короля принесла именно Фланну и Морриган.
«Что ты знаешь об этом, Морриган?» — подумала Бригит и поспешно отвела взгляд, прежде чем Морриган сумела прочитать ее мысли. Бригит знала, что должна соблюдать осторожность. Фланн провозгласил себя протектором, пока не будет оглашен порядок наследования, но протекторы умели сделать себя королями. Единственная настоящая угроза его власти исходила именно от нее или же от ее еще не родившихся детей. Фланн и Морриган будут начеку.
Бригит оглядела сидящих за длинным столом ри туата, рассматривая их одного за другим. Вожди кланов ели и пили, как свиньи, не следя за манерами. Большинство уже потеряло человеческий облик. Она вздохнула.
Ей придется выйти замуж за одного из них. И сделать это как можно скорее. Светловолосый и голубоглазый Конлайд Уи Кенселайг выглядел не хуже прочих. Этот, наверное, подойдет.
Бригит еще не оправилась от ужаса после похищения, а также после того, как ее деверь умер страшной смертью у нее на глазах. Этим, пожалуй, можно было оправдать утреннюю тошноту. Служанки, похоже, пока еще верили, что причиной болезни стали пережитые ею потрясения, но долго это не продлится, затем наверняка поползут сплетни и слухи.
Бригит нужен был муж, а наследнику трона Тары — законный отец, которого все примут за родного, благодаря его светлым волосам и голубым глазам, таким же, как у ребенка. Особенно теперь, когда Фланн явно намеревался удержать трон для себя.
Никто, никто, кроме Бригит мак Руанайд, никогда не узнает, что в жилах ее наследника течет кровь фин галл.
Морриган показалось, что Бригит на нее смотрит, но принцесса отвернулась прежде, чем ей удалось поймать этот взгляд.
«О чем ты так задумалась, дорогая?» — мысленно спросила ее Морриган, которая не сомневалась в том, что Бригит пытается отгадать, каким образом Фланн сумел так быстро приобрести горячую поддержку.
Принцессе наверняка казалось, что эго произошло мгновенно. Но она не знала, что Фланн мак Конайнг годами завоевывал поддержку и любовь ри туата, попутно сея в их сердцах семена страха и недоверия к Маэлсехнайллу. Он долго возделывал и удобрял это поле, и теперь пришла пора пожинать урожай. Несколько драгоценных камней, вынутых из короны, несколько дюймов золота, сточенных с ее обруча, — вот и все, что потребовалось для подкупа остальных. Бригит сама доставила сообщение Морриган Фланну, когда им пришло время действовать: «Пусть Тара падет, а Фланн вознесется». Дочь короля сообщила Фланну, что пора покончить с ее отцом.
Маэлсехнайлл мак Руанайд был злым человеком. Вот и все, что можно было о нем сказать. Вместо того чтобы воевать с язычниками-северянами, он враждовал со своими сородичами-ирландцами, разорял монастыри и церкви — лишь потому, что те находились в землях другого короля, которого Маэлсехнайлл мак Руанайд назначил своим врагом.
Больше подобное не повторится. Брегой будет управлять праведный человек.
Морриган подумала о Бригит. Люди Фланна, Патрик и Доннел, завели себе подружек — служанок принцессы. Благодаря им Морриган знала все об утренней тошноте Бригит. Глупые девчонки считали, что виной тому пережитые Бригит страдания, но Морриган догадывалась об истинной причине ее болезни. Она оглядела ри туата, гадая, кто же из них отец.
А затем ее неожиданно посетила иная мысль. Харальд? Это казалось маловероятным. И все же Харальд был молод и красив. Он похитил принцессу. Даже если Бригит не отдалась ему по собственной воле, он мог овладеть ею силой.
Возможно ли это? Морриган присматривалась к Бригит с новым интересом.
Впрочем, в конечном итоге это не имело значения. Через девять месяцев может появиться на свет наследник трона Тары, если, конечно, у Бригит родится сын. У них есть целых девять месяцев, за которые Фланн должен настолько укрепить свои позиции, чтобы остаться протектором при наследнике трона.
Ну а затем, когда правление Фланна надежно упрочится в Бреге, настанет момент явить миру Корону Трех Королевств. Фланн мак Конайнг, король Бреги, станет также королем Лейнстера и Миде.
И обретет такую власть, что даже внук Маэлсехнайлла мак Руанайда не сможет бросить ему вызов. К тому времени Ирландия изменится и будет воевать с истинными врагами.
Фланна мак Конайнга не остановит никто, если Морриган произнесет свое веское слово. И она его произнесет.
Историческая справка
…не будет и камня
у края дороги,
коль сын не поставит.
Старшая Эдда. Речи Высокого
Та часть ирландского побережья, где в наши дни стоит город Дублин, была населена людьми на протяжении тысяч лет. Археологические раскопки свидетельствуют о том, что они держали собак, овец и свиней, умели делать большие компостные кучи, занимались гончарным и ювелирным ремеслом. Однако до эпохи викингов там не существовало поселений, достойных называться городом.
Впервые норвежцы появились там летом 837 года, когда флот из шестидесяти пяти кораблей с командами викингов — некоторые из них прибыли с Шетландских и Оркнейских островов — вошел в устье реки Лиффи. Они обнаружили два небольших поселка, которые, скорее всего, были построены вокруг церквей и монастырей, поскольку в Ирландии в те годы христианство распространилось уже повсеместно. Одно из поселений называлось Ат Клиах. Второе носило имя пруда, образовавшегося в том месте, где река Подль впадает в Лиффи. Он так и назывался — Черный пруд, или Дуб-Линн на гэльском.
Шестидесятипятилетняя история норвежской крепости-порта была жестокой и кровавой, как и все столкновения викингов и ирландцев.
Вскоре после того, как норвежцы основали Дуб-Линн, их силой выгнали датские викинги, осознавшие важность этого морского порта. Затем, в 852 году, еще один норвежский флот во главе с Олафом Белым явился, чтобы отбить город для Норвегии. Крепость осталась в руках норвежцев. Интересен тот факт, что среди всех жертв набегов викингов лишь ирландцы действительно различали своих врагов, которых они называли галл. Норвежцев они звали фин галл — «белые чужаки», а датчан — дуб галл , то есть «черные чужаки».
Немало археологических находок эпохи викингов можно обнаружить в центре современного Дублина, но все они датируются X веком. Историки удивляются тому, что в то время на месте города стояли два разных поселения северян. Изначальная крепость, насколько это известно, была расположена чуть выше по реке, там, где в наши дни находится сердце Дублина.
В 902 году ирландская армия выгнала норвежцев прочь из города. Еще семнадцать лет спустя они вернулись. Второе поселение, простоявшее две сотни лет, и стало фундаментом современного города.
Вначале викинги устремлялись к берегам Ирландии исключительно для набегов, и набеги эти были весьма опустошительными. Но один из аспектов культуры викингов значительно отличал их от любых других морских налетчиков: после набегов норвежцы возвращались, чтобы остаться на этой земле.
Территориальные претензии викингов были обусловлены множеством факторов, в том числе неблагоприятным для земледелия климатом Скандинавского полуострова и политическими потрясениями в его странах. Так или иначе, ирландцы (как и англичане, которые также страдали от вторжений викингов) пришли в ужас от одной мысли о том, что северяне появляются здесь, чтобы остаться. Как и коренные американцы при столкновении с европейскими колонистами 800 лет спустя, ирландцы смирились с первыми поселениями северян на своих берегах и терпели их до тех пор, пока не поняли, что это только начало.
Прочно вписавшись в ирландский ландшафт, викинги начали с тем же энтузиазмом прописываться на ирландской политической сцене. Многие современные ирландцы утверждают, что являются потомками королей, и это утверждение вполне может быть обоснованным, учитывая, сколько королей знает история Ирландии. С учетом сложной иерархии старших и подчиненных им королей, в стране насчитывалось около ста пятидесяти правителей различного ранга в любой период с V по XII век.
Большинство из них были всего лишь местными вождями, другие же управляли крупными королевствами, такими как прославленные Миде и Лейнстер. Но в период вторжений викингов единого правления Ирландии не существовало, не было и правителя, способного организовать настоящее сопротивление нашествию северян. Ирландские короли постоянно враждовали друг с другом, поэтому викинги стали для них военными союзниками. Один за другим ирландские короли решали, что не так отвратительны викинги, как те соотечественники, с которыми в данный момент они собирались сражаться, и заключали взаимовыгодные союзы, заручаясь помощью северян.
По мере того как викинги втягивались в ирландскую междоусобицу, их поселения расширялись, увеличивалось их население; северяне все глубже пускали корни. Викинги женились на ирландских женщинах, затевали вполне законную торговлю с ирландцами, завозя из Скандинавии множество своих товаров. С основания Дуб-Линна прошло больше двухсот лет, прежде чем ирландский король Бриан Бору объединил страну достаточно надежно, чтобы успешно изгнать из нее викингов. Однако к тому времени влияние северян, начиная с их ремесел и заканчивая языком и генами, настолько устоялось, что искоренить его в Ирландии не удалось, оно сохранилось и до наших дней.
Практически все географические названия, встречающиеся в этой книге, знакомы каждому, кто посещал современную Ирландию, поскольку эти названия с тех пор не изменились. Единственным исключением является Брега. В средневековой Ирландии королевство Брега (что означает «возвышенность») располагалось на территории современных графств Мит и Лаут, к северу от Дублина. Корона Трех Королевств — целиком и полностью плод моего воображения. Но если бы подобный артефакт существовал, он наверняка бы оказался в центре столь же жестоких интриг, какие описываются в этой книге. Именно так обстояли дела в средневековой Ирландии.
Глоссарий
Асгард — обитель древнескандинавских богов и богинь, своего рода рай для северных воинов.
Берсерк — воин, способный перед сражением вызвать у себя неистовую жажду крови. Берсерками, которые во время сражения вели себя как убийцы-психопаты, становились самые свирепые из викингов. Слово «берсерк» происходит от старонорвежского berserkr — «медвежья шкура».
Биврёст — в древнескандинавской мифологии мост, который соединял Асгард с другими мирами.
Брас — снасть, при помощи которой разворачивают рей в горизонтальной плоскости, чтобы отрегулировать угол паруса по отношении к ветру.
Вальгалла — большой зал в Асгарде, в котором павшие в бою воины будут пировать и сражаться до наступления Рагнарека.
Валькирии — в норвежской мифологии девы-воительницы, собиравшие души погибших на поле боя и провожавшие их в Вальгаллу. Их называли «выбирающими убитых» и в позднейшую эпоху изображали в романтическом ключе, как воительниц Одина, но изначально валькирий считали духами куда более демоническими: они якобы пожирали трупы павших воинов.
Вик — область в Норвегии к югу от современного Осло. Возможно, от него произошло слово «викинг».
Выкуп — деньги, которые семья жениха выплачивает семье невесты.
Глинобитный — созданный с применением распространенной средневековой технологии при возведении зданий. Тростник и солому сплетали в виде решетки, затем скрепляли глиной или ее раствором, сверху клали побелку.
Драккар — самый большой из военных кораблей викингов. Драккары могли иметь до 160 футов в длину и были способны перевозить до 300 человек. Драккары являлись флагманскими судами флота, кораблями королей.
Дуб галл — гэльский термин для обозначения викингов датского происхождения. Он означает «черные чужаки» и указывает на цвет их кольчуг, который им придавало масло, использовавшееся для ухода за доспехами. См. фин галл.
Клин, или «свинья» — боевой строй викингов. Воины образовывали остроконечный клин, чтобы атаковать стену щитов или любое другое защитное построение.
Кнорр — норвежское торговое судно, меньше, шире и крепче драккара. Кнорры были «рабочими лошадками» норвежской торговли, на них перевозили товары и поселенцев туда, куда путешествовали викинги.
Круглый форт — небольшое поселение, часто встречавшееся в средневековой Ирландии, состоящее из домов, защищенных круглой земляной насыпью или частоколом.
Куррах — лодка из деревянного каркаса, обтянутого шкурой, типичная для Ирландии. Они были разных размеров, самые крупные из них ходили под парусом и могли перевезти несколько тонн. Основное морское судно средневековой Ирландии.
Локи — северный бог огня и вольных духов. Локи был хитроумным трикстером, от шуток которого страдали и боги, за что он понес суровое наказание.
Один — верховное божество норвежского пантеона. Один был богом мудрости и войны, защитником военачальников и поэтов.
Перч — единица измерения, в Ирландии равная 6,4 м.
Поперечина — скамья для гребца в лодке.
Рагнарек — конец света в скандинавской мифологии, последняя битва с силами зла, во время которой все люди и боги погибнут, земля будет уничтожена, но затем возродится вновь, уже очищенная.
Рей — длинный горизонтально расположенный брус, на котором крепился парус. Когда корабль викингов шел на веслах, рей опускали продольно почти до самой палубы и привязывали к нему парус.
Скальд — поэт эпохи викингов, чаще всего при дворе короля. Скальды создавали насыщенную сложной образностью поэзию, аналогов которой в мире нет. Поэзия была важной частью культуры викингов, а умение слагать стихи высоко ценилось в их среде.
Смотритель — сборщик налогов и главный распорядитель округа, подчиняющийся вельможе, священнику или королю. Портовый смотритель отвечал за досмотр торговых кораблей, прибывающих в порт. К X веку смотрители исполняли роль, аналогичную роли современных английских шерифов.
Стена щитов — защитная линия, в которую выстраивались воины, выставив свои щиты, соединенные внахлест.
Тине — общественное собрание.
Тор — у северян бог грозы и ветра, но также защитник людей и других богов. Излюбленное оружие Тора — молот. Амулет в виде этого молота был так же популярен у норвежцев, как крест у христиан.
Трэлл — раб мужского пола у северян.
Умбон — металлическая накладка сферической или конической формы, размещенная в центре деревянного щита. Ум- бон выглядел как железная чаша, выступающая над лицевой частью щита и создающая с обратной стороны полость над ручкой.
Фал — трос для подъема рея или паруса.
Фин галл — гэльский термин для обозначения викингов норвежского происхождения. Означает «белые чужаки». См. дуб галл.
Фрейя — скандинавская богиня любви и красоты, но имеющая отношение к войне, как и все северные боги. Фрейя вела валькирий на поле битвы.
Хель — потусторонний мир в мифологии северян, скандинавский ад.
Хирд — элитное войско викингов, которое нанимал и содержал король или влиятельный ярл. В отличие от обычного войска, которое могло собраться и разойтись по собственной воле, хирд оставался постоянным и составлял костяк армии викингов.
Хирдман — воин, являющийся членом хирда.
Ярл — титул, которым награждали человека высокого положения. Ярл мог быть независимым правителем или подчиняться королю.
Читать бесплатно другие книги:
