Заклятые любовники Эльденберт Марина
Прошло полчаса, пока Винсент беззвучно появился в комнате: наверняка воспользовался магией, чтобы никто не заметил его присутствия. Он плотно закрыл за собой двери и набросил полог. Теперь нас точно никто не услышит, любой пройдет мимо и даже не поймет почему.
– О чем вы хотели поговорить?
К моему разочарованию, он подошел к камину и облокотился о полку. Скользнувший по моей фигуре и лицу взгляд обжег, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Де Мортен же почему-то не спешил заключить меня в объятия.
– Для начала про бал. – Я швырнула многострадальную подушку в угол, поднялась и подошла к нему. – Спасибо, что пригласили лично.
Винсент прищурился.
– Я собирался говорить с вами об этом.
– Завтра, в малой гостиной? Ваша матушка вас опередила.
– Это ее праздник, и она может приглашать любого, кого ей заблагорассудится.
Я с трудом подавила желание спросить про леди Уитмор, а заодно и кому из них заблагорассудилось пригласить ее.
– Замечательно.
Обида жгла сердце и мешала мыслить здраво. С одной стороны, хотелось его обнять, с другой – развернуться и уйти. Так и я поступила: повернулась на каблуках и направилась к двери.
Винсент догнал меня раньше, чем я успела коснуться дверной ручки. Обнял сзади и крепко прижал к груди, но я была слишком рассержена, чтобы таять в его теплых и таких желанных объятиях. Вырываться не позволила только гордость, поэтому я застыла гордой статуей.
– Луиза, вы злитесь, потому что не хотите идти на бал, быть рядом со мной, танцевать и веселиться? Или потому, что хотите, но боитесь?
Может, потому, что я хотела услышать что-то вроде: «Луиза, вы согласитесь пойти со мной на бал?» – И все это когда меня держат за руки и смотрят в глаза, спрашивая о моем желании. А не о том, что и так само собой разумеется.
– Потому что вы всегда решаете за меня! – огрызнулась я неожиданно плаксивым голосом. Ой, мамочки! Вроде зелье писклявости не пила, на истерики и слезливость никогда не жаловалась. От злости на себя скрипнула зубами и закусила губу. Вот пусть что хочет делает, не буду с ним больше говорить. Не буду и все!
– Дело только в этом? – Винсент осторожно повернул меня к себе лицом. Теперь этот вредный мужчина улыбался так, словно услышал крайне неприличный, но смешной анекдот. – Вы пойдете на бал со мной?
Де Мортен нежно погладил мою щеку, но я дала себе обещание молчать, и молчала. Секунд пять.
– Может быть.
– Может быть?
– У меня нет платья.
– Завтра приедет портниха.
Я вздохнула. Почему я не могу просто отправиться в Лигенбург? Как все нормальные женщины заказать себе платье… Хотя нормальные женщины заказали себя платья месяц назад, сейчас близятся праздники. В порядке очереди моя портниха успеет пошить только оборочки и бантик. Может быть, два.
– Соглашайтесь, – вкрадчивым голосом искусителя настаивал Винсент. Его пальцы скользнули на мой затылок, успокаивающе погладили шею, а взгляд опустился на мои губы. – Без вас праздник будет невыносимо скучным.
Какая жалость, что нельзя уехать на побережье или к горячим источникам, и устроить собственные танцы в просторной спальне какого-нибудь уединенного домика.
– Повторите, – я подалась вперед и прошептала ему в губы, – мне нравится это слышать.
– А что вам нравится еще?
Винсент не дал мне ответить, впился в губы жарким поцелуем, крепче прижимая к себе. Он терзал мой рот, словно не мог насытиться, ласка сменялась болью, а боль – нежностью. Я отвечала жадно и неистово, зарывалась пальцами в волосы де Мортена, стискивала его сильные плечи.
– Скучал по вас. Безумно. – Винсент невыносимо мягко коснулся моей щеки. – И все время скучаю, когда вы не со мной.
– В парламенте я буду вас отвлекать.
Горячее дыхание обожгло шею, от низкого голоса по спине прошла дрожь:
– Луиза, – хрипло, еле слышно.
Никто и никогда так не произносил мое имя. Никто и никогда не мог заставить меня чувствовать себя легкой, словно перышко, и в то же время потрясающе наполненной. Отчаянно живой, готовой на любые самые безумные глупости, поэтому сейчас я прошептала:
– Да, мой герцог.
По телу шел жар, обещающий сжечь меня… Нас. Жар, обжигающий сильнее, чем самая откровенная страсть. Нежность, заставляющая чувствовать моего единственного мужчину всей кожей, всем сердцем, всей сутью. Винсент сжал меня в объятиях, подхватил на руки и перенес на софу. Теперь я полулежала, а де Мортен поглаживал мои плечи.
– Успеваете все подготовить до праздников? – Я стянула с него шейный платок, расстегнула рубашку, и пальцем рисовала на груди Винсента узоры, чувствуя себя по-настоящему счастливой. И что на меня вчера нашло?
– Да. – Де Мортен сосредоточенно кивнул, рассматривая что-то над моей макушкой. – Хочу, чтобы все разрешилось как можно скорее.
Наши взгляды встретились, и Винсент снова расслабился.
– Не волнуйтесь. Мы почти выиграли.
Я улыбнулась и потерлась щекой о его плечо. Радоваться успехам любимого не менее приятно, чем своим. Ладонь щекотно зачесалась, и я вспомнила про змею – впервые за последнее время. В Вайд Хилл я по десять раз на дню хотела спросить у Винсента, почему она не растет, и по десять раз на дню благополучно забывала: с той минуты, как мы решили быть вместе, заклятие утратило всякий смысл. Точнее, смысл утратила именно змея. Но спросить-то все равно можно!
– Почему она решила оставить меня в покое? – Я показала ему руку.
– Думал, вы не спросите. – Винсент загадочно улыбнулся, перехватил мою ладонь и погладил безобидную змейку. – Мужи древности отмечали заклятием своих жен, обычно ничем хорошим такое не заканчивалась, но я нашел одно исключение. Историю женщины, которая прожила долгую жизнь, хотя ее муж погиб на войне.
– Погодите-ка. Но разве она не должна была…
– Умереть вместе с ним? Должна. Он сделал заклятие, потому что не доверял ей, но змея ее ни разу не потревожила. После смерти мужа она не пожелала больше ни с кем связать жизнь, ушла в монастырь и провела остаток жизни в молитвах.
Я не знала, что сказать. Только глазами хлопала. Получается, любовь отменяет заклятие?
– И вы все это время молчали?!
Винсент обнял меня за талию и притянул ближе.
– Вам и без того хватало переживаний. Тем более что ваша жизнь теперь в безопасности, а это главное.
Коварная нежность в его глазах на миг отключила разум. Он явно играл нечестно, потому что такому взгляду невозможно сопротивляться. Я кивнула, но все-таки уперлась ладонями ему в грудь.
– Еще вы забыли мне сказать, что я вроде как призналась вам в любви.
– И что бы вы на такое ответили, вспыльчивая моя?
Пожалуй, он прав. В тот вечер, когда Винсент впервые увидел притихшую змею, я была немного… на взводе. Самую малость. Словом, не лучшее время для объяснений.
– Хм. Считайте, что вам повезло.
– Разумеется, повезло. У меня есть вы.
Давно он научился делать такие комплименты? Щеки загорелись, и я поспешила сменить тему.
– Винсент, я бы хотела съездить в город за подарками.
– Напишите мне список, и я все привезу. – Он нахмурился и поспешил объяснить: – Хилкота и его сестру допросили.
Я замерла. Настолько привыкла к тому, что от Винсента слова не дождешься по поводу расследования, что даже не подумала спросить.
– Баронет собрался за несколько дней, хотя до того ничто не предвещало поездки. Не было ни писем, не приглашений. Билеты ему тоже достались чудом: пожилая чета отказалась от путешествия за день до отправления поезда.
– Хотите сказать, Хилкот планировал мое убийство заранее?
– Все более чем странно. Сестра и семейный врач Хилкотов уверяют, что он всегда отличался дурным нравом и нетерпимостью к порокам, коих, по его мнению, слишком много, но не жестокостью, граничащей с помешательством. Тем не менее, когда речь заходит о вас, он начинает вести себя как умалишенный. Берт подозревает, что баронет – всего лишь оружие, и я склонен с ним согласиться.
– Я… не понимаю. Зачем кому-то меня убивать?
– Они сделали ставку на заклятие, и проиграли. По всей видимости, расчет был на то, что вы погибнете сразу.
А ведь и правда. Я до сих пор помнила боль, словно с меня живьем сдирают кожу или окунают в кипяток. Змея должна была меня придушить, но то ли мои неоднозначные чувства к Винсенту сработали, то ли непробужденная сила помогла продержаться. Как бы там ни было, объятия с Рином закончились не настолько плачевно, как рассчитывал создатель заклятия.
Кто-то хотел ударить по репутации Винсента: он ни за что не признался бы, что в этом замешана его семья. Мертвая актриса, которая в прошлом здорово насолила герцогу де Мортену, смертельное заклятие на крови, привязавшее ее к нему, – после такого общество отвернется даже от советника ее величества. Ему грозило заключение, если не смертная казнь.
По спине заструился холодный пот, но сильные объятия Винсента вселяли уверенность, и только потому я до сих пор не тряслась, как в лихорадке. Он словно почувствовал, крепче прижал к себе.
– Простите меня. Не стоило вам этого рассказывать.
Я замотала головой.
– Я рада, что вы рассказали. Винсент…
Он внимательно посмотрел на меня.
– Научите меня управлять магией. Да, я знаю, что это опасно, но…
– Нет.
– Почему?! – Я попыталась отстраниться, только Винсент держал крепко. – Почему вы не хотите учить меня защищаться?!
– Потому что пробужденная в вашем возрасте магия опасна, и вы это знаете не хуже меня.
– Опаснее, чем убийца, который снова может поджидать меня где-нибудь?
– В Мортенхэйме вам ничего не грозит, а после утверждения реформы все это утратит смысл.
– Но…
– Луиза, это не обсуждается.
Де Мортен плотно сжал губы, и я поняла, что дальше разговор продолжать бессмысленно. Если он вбил себе в голову, что магия скорее причинит мне вред, чем сумеет защитить, ничто не заставит его изменить решение. Что же, и я не намерена сдаваться так просто: слишком живы в памяти воспоминания о том, как змея раздирала меня на части и как Хилкот сжимал мою шею. Винсент уверен, что сумеет защитить, но я привыкла знать, что могу постоять за себя сама.
11
В библиотеке царил полумрак. Плотные шторы были задернуты везде, кроме одного окна. Возле него, спиной к двери, ко мне и ко всему миру, сидела сестрица Винсента. Стянутые в пучок длинные волосы и темное платье – извечный образ, который на меня навевал уныние. Впрочем, сейчас не время поддаваться таким настроениям, особенно если собираюсь просить о помощи!
Еще месяц назад я сочла бы такой жест неудачной попыткой самоубийства, сейчас же просто не осталось выхода. У меня была целая ночь, чтобы поразмыслить на сей счет, и в конечном итоге я пришла к выводу, что Тереза не имеет никакого отношения к заклятию: уж очень рьяно она старалась выжить меня из Мортенхэйма и слишком искренне удивилась, что после истории с письмом Рина я объявилась здесь вновь.
О том, кто вынес кровь из хранилища, я упорно старалась не думать, потому что по коже сразу шел мороз. Ее светлость была не в восторге от технологий, связанных с ними перемен и от настроений сына, к тому же запросто могла сообщить о том, что я покинула Мортенхэйм – чтобы в поезд успели подсадить Хилкота.
На этой мысли я слишком быстро шагнула вперед, зацепилась носком за край ковра и чудом не распласталась по полу, замерев в странной позе: нагнувшись, руки разведены в сторону, словно решила из глубокого реверанса перейти в танец. Тереза вздрогнула и резко обернулась. Злой взгляд темных глаз привычно впился в мое лицо. Я приготовилась выслушать, что мне запрещено здесь бывать, но старшая сестра Биго внезапно поджала губы и вернулась к книге. Видимо, решила меня не замечать.
Я подобрала юбки и направилась к ней.
– Мне нужна ваша помощь.
Да, вот так сразу. А к чему время терять?
Наблюдать за тем, как вытягивается лицо Терезы, было даже забавно. Она растерянно заморгала, словно я сообщила, что Фрай стоит за дверью и приглашает ее на бал, прежде чем подозрительно сощуриться и вернуться к образу ведьмы.
– Вы ничего не путаете? Я вас терплю ради брата, но не собираюсь потакать вашим капризам. Попросите Лавинию, вы же теперь подружки.
Теперь удивляться пришлось мне: Тереза ревновала сестру?
– Она вряд ли сумеет мне помочь, – терпеливо объяснила я. – Лави еще ребенок.
– Я тоже вряд ли сумею вам помочь. – Она сделала ударение на слове «вам» и отвернулась.
Тут я вспомнила, что все еще понятия не имею, какая магия у Терезы. Хотя Винсент говорил, что ей приходится носить узоры армалов, а это уже внушает надежду. Дабы не продолжать бесполезную перепалку, я стянула перчатку и вытянула руку, показывая змею. Де Мортен меня убьет, если узнает. Но если я не расскажу ей всю правду, вряд ли у нас с Терезой что-то получится.
– Это заклятие на крови. И что дальше?
Лавиния говорила, что та перечитала все книги в библиотеке, и, кажется, была права.
– Кто-то привязал меня к вашему брату.
Тереза замерла, впилась взглядом в мою ладонь. Похоже, перечитала не все. Или ее не интересовала история таких необычных заклинаний. Темные, как у Винсента, глаза округлились, пальцы сжались на книге. Могу поспорить, что переживала она сейчас не из-за меня.
– Мне вас пожалеть?
– Просто выслушать. – Я отодвинула соседний стул и села. Рассказывать было ничуть не сложнее, чем деду: то ли я смирилась со своей «змеиной сущностью», то ли просто перестала воспринимать ее как наказание и что-то постыдное. А вот на Терезу заклятие на крови произвело должное впечатление, она ни разу не перебила. Мне оставалось только наблюдать игру чувств на ее лице: от румянца, когда я намекнула, чем можно было обратить действие змеи, до гневно сощуренных глаз, когда речь зашла о том, что хотели подставить Винсента. Тереза едва не швырнула книгу на пол, когда услышала о случившемся в поезде. Захлопнула ее так, что со страниц взметнулось облачко пыли, которое тут же рассеялось, вскочила и зашагала туда-сюда.
– Да как они посмели?! – Удивиться столь искреннему сочувствию я не успела, потому как она тут же добавила: – Чтобы Винсент опустился до такой низости?! Привязать вас к себе заклятием?
Она резко остановилась.
– Почему вы не рассказали мне раньше?
– Потому что он просил меня об этом.
– С чего бы ему скрывать это от нас?
– Не хотел волновать? – Я беззаботно пожала плечами, а Тереза нахмурилась.
Она в своих размышлениях не дошла до хранилища, и это радовало. Лучше ей не знать, что помимо прочего здесь замешан кто-то из их семьи. И что этот «кто-то», вероятнее всего, ее мать. Глория мне матерью не была, но ее предательство далось мне отнюдь не легко. Поэтому даже думать не хотелось, как бы я себя чувствовала на месте Терезы и Винсента. Я до сих пор не представляла, смогу ли говорить с ним об этом когда-нибудь. Да и как начать разговор, чтобы не сделать еще больнее?
– Значит, вы здесь не по своей вине. – В голосе проскользнули нотки раскаяния, которое она тут же постаралась скрыть, сдвинув широкие брови, скрестив руки на груди и вперив в меня взгляд. – Тогда почему решили рассказать мне об этом сейчас?
– Потому что нужна ваша помощь, – невинно заметила я. – Благодаря заклятию во мне пробудилась какая-то странная магия, но Винсент отказался меня учить. Говорит, что это опасно. А я хочу быть уверена, что могу себя защитить.
– Разумеется.
Тереза холодно усмехнулась, а я вздохнула. Почему-то мне казалось, что она должна меня понять, хотя бы из женской солидарности. Знать, что тебя могут придушить, а ты только и будешь, что верещать, отбиваться и надеяться на спасителя, – не самое приятное ощущение. Не знаю, как для других, для меня точно.
– Магия, говорите? – Она стремительно шагнула ко мне и коснулась моей руки. – Я ничего не чувствую.
А вот меня словно сдавили тиски чего-то темного и удушающего. Холодного, страшного и в то же время настолько могущественного, что дыхание перехватило. Волоски на коже стали дыбом, сердце пропустило удар. Что за сила питала Терезу, я не знала, но это было жутко: ничего похожего с Винсентом я не испытывала.
– Что с вами? – Она отпустила мою ладонь, отдернула руку и сжала пальцы.
Я же глубоко вздохнула, словно вынырнула из ледяной воды.
– Меня защищает магия армалов. – Я сочла разумным не говорить о том, что почувствовала. – Узор, скрывающий мою силу.
– Ладжера.
– Что?
– Это так называется. Ладжера. Узор.
Ах вот как зовут мою бабочку. Спасибо, что не попросили показать.
Тереза плотно сжала губы и смотрела на меня, словно решая, что делать дальше. Судя по всему, борьба в ней шла нешуточная: еще бы, если Винсент подарил мне эту… Ладжеру, значит, я тут не просто так прибилась и что-то для него значу. В этот миг она была отчаянно похожа на своего брата, я же мысленно взмолилась, чтобы ей не пришло в голову тоже твердить об опасности.
– Мы можем попробовать. – Тереза воинственно сверкнула глазами. – Но у меня есть условия. Первое – вы не расскажете об этом никому, даже Винсенту. Второе – будете слушаться меня во всем и не станете задавать вопросы.
Да, они похожи еще больше, чем я предполагала. К счастью, за меня она переживала гораздо меньше, чем Винсент. На это и рассчитывала.
– И третье. Вы окажете мне кое-какую ответную услугу. – Тут ее щеки резко порозовели. Она поколебалась, прежде чем выпалить: – Поможете мне привлечь внимание одного мужчины.
Приготовившаяся уже услышать продолжение в стиле Винсента, я поперхнулась и закашлялась. Почему бы не называть мужчин своими именами? Угораздило же, но… деваться некуда. Мне действительно нужна ее помощь.
– Договорились, – я поднялась, – будем учить меня магии, и вас… тоже будем учить.
Тереза подозрительно прищурилась, тем не менее решительно кивнула, я же не была настолько уверена, что поступаю правильно.
– С чего начнем? – Сестрица Винсента выжидающе посмотрела на меня.
Я окинула взглядом ее темно-синее платье с высоким воротником-стойкой.
– С портнихи.
Мало мне было заклятия, магии и убийц, теперь еще думать, как закадрить Фрая. Всевидящий, помоги!
Перебирая образцы ткани, Тереза откладывала самые кошмарно-невзрачные и угнетающие. Я предложила выбрать ярко-алый шелк, но на меня посмотрели, как на умалишенную. Пришлось отвести ее в сторону и объяснить, что если она хочет привлечь внимание мужчины, придется слушаться меня.
Не подействовало. То есть подействовало, но только наполовину. Все оттенки темно-синего и угольного мы отмели, после долгих препирательств и всякого рода ухищрений а-ля «мужчины любят насыщенный красный» шоколадный атлас тоже был отвергнут. Мне удалось отстоять бордовый, но чувствовала я себя так, словно в одиночку переписала собрание сочинений древних философов.
Для себя я выбрала островной шелк нежного кораллового цвета – легкий, невесомый, переливающийся. И безумно дорогой. Портниха сообщила, что завтра привезет все ткани, поскольку работать ей предстояло в Мортенхэйме. На том и расстались.
– Прежде чем вас учить, я должна проверить, на что вы способны. – Тереза быстро шла по коридору, и мне приходилось за ней бежать. К счастью, в замке творилась такая суета, что никому не было до нас дела, иначе кто-нибудь явно заинтересовался, с какой это радости мы подружились и не поленился бы доложить Винсенту, когда он вернется. А это в мои планы не входило – по понятным причинам.
– И… как это проверить?
Она не ответила. Мы свернули в дальний коридор, прошли сквозь анфилады, через которые можно попасть в оранжерею – теперь я это точно помнила, но неожиданно направились в другую сторону. Здесь было совсем тихо, только стук наших каблуков эхом разносился по коридору.
– Куда мы идем?
– В подземелье.
Коротко и ясно.
– Зачем?
– Вы думаете, что я буду проверять вашу силу в большой гостиной?
Язвительности в ней хватит на целый вагон змей и еще одну маленькую жабу.
Тереза толкнула неприметную дверь, и мы оказались в небольшой комнате, другой выход из которой уводил в темный каменный коридор. Я представила жуткое подземелье, сверху капает вода, в камерах стонут пленники Мортенхэйма, и спускаться как-то расхотелось. Прежде чем я успела передумать, Тереза взяла с полки масляную лампу, зажгла ее и также резво направилась вперед.
– Идемте.
В коридоре было темно и холодно – я пожалела, что не захватила шаль, но сухо и очень тихо. Огонек лампы прыгал как безумный заяц, лестница неслась вниз широкими ступенями. Мы сделали три круга и вышли на площадку.
– Подождите здесь.
Тереза быстро пошла вперед, зажигая один за другим факелы. Никаких камер здесь не было, только арка, ведущая в залу с высокими потолками и размером с несколько бальных. Вдалеке темнела пустая глазница прохода. Стены источали холод, я ежилась и потирала руки, дожидаясь, пока сестрица Винсента вернется.
Она ненадолго скрылась в темном коридоре, а вернулась с длинной белой свечой. Вручила ее мне, сама отступила и сложила руки на груди.
– Магия вашей семьи – укрощение стихии, наверняка досталась и вам. Ладжера защищает вас от спонтанных всплесков, но не запечатывает осознанную силу. Направьте энергию на свечу и зажгите ее.
Эм. И как это сделать? Для начала неплохо бы объяснить, с чего начать. Все мои развлечения с травами для омоложения и зельями красоты не имели ни малейшего отношения к подчинению стихии.
– Сконцентрируйтесь. Почувствуйте силу внутри и направьте ее вовне.
Тереза смотрела на меня, а я на нее. Ну не знаю, может, для любого из семейства Биго это как чихнуть, меня же таким премудростям не обучали. Я уставилась на свечу, точнее – на тонкий фитилек, но он и не думал загораться. Больше того, внутри меня тоже ничего не загоралось.
– Я… у меня ничего не получается, – вышло сконфуженно. И Винсент еще говорил, что это опасно?!
– Зачем вы тогда сюда пришли? – Сейчас Тереза больше напоминала генерала в юбке, чем леди. – Это нужно вам, а не мне. Соберитесь!
– У меня получится лучше, если вы не будете на меня орать! – огрызнулась я.
Ее глаза метали молнии. К счастью, в переносном смысле.
– Вы же чувствовали свою силу раньше? Легкое покалывание в пальцах, растекающееся по всему телу? Ком из тепла и света в груди?
Ком в груди я однозначно чувствовала. Несколько раз за последние месяцы. Только не уверена, что он состоял из тепла и света. Да и покалывание в пальцах было, только если я расскажу по какому поводу, Тереза станет цвета бессердечно отвергнутого алого шелка и никогда больше со мной не заговорит.
Ладно, попробуем еще раз.
Я стянула перчатки и почувствовала холодную свечу. Вздохнула, зачем-то зажмурилась и сосредоточилась… на змее. Сама не знаю зачем, просто все мысли обратились к ней. Привычная легкая щекотка ладони заставила улыбнуться. Я представила, что вся моя сила собрана в крохотной черной спирали, напоминающей ожившую татуировку, и тут руку словно сунули в кипяток. Ай-ай-ай, как же больно!
Я заорала в голос, услышала крик Терезы и широко распахнула глаза. Порыв ураганного ветра отшвырнул сестрицу Винсента, загасил добрую половину факелов. Свеча стекала по ладони, обжигая расплавленным воском, но даже из-под него я видела изумрудное мерцание извивающейся на ладони закорючки.
Опомниться не успела – из дальнего коридора донесся вой. Тот самый, от которого я одной прекрасной ночью в Мортенхэйме чуть пожизненную икоту не заработала. Вой сопровождался громким топотом: это что-то приближалось к нам! Позабыв об обожженной ладони, я бросилась к распластавшейся на полу Терезе и вцепилась в нее мертвой хваткой, пытаясь помочь подняться и волоча за собой.
– Пойдемте! Поднимайтесь! Да быстрее же!
– Отпустите! Уберите руки, живо! – Сестрица Винсента барахталась в своих юбках и попутно отбивалась от меня. Да что же она как черепаха, перевернутая на спину?! Нам срочно нужно бежать!
Ой, поздно. В залу влетело оно. Внушительных размеров мужчина в форме лакея. Точнее, мужчиной оно было когда-то, а сейчас выглядело не лучшим образом: бледное лицо, остекленевшие глаза с неестественно светлой радужкой, чудом не сливающейся с белками и застывшими бусинами зрачков. Полупрозрачную сероватую кожу расчертила черная сетка сосудов. Зомби?!
– ААААА!!! – От собственного вопля заложило уши. Я шарахнулась к ближайшему факелу, сорвала его со стены и выставила перед собой, как оружие.
– УУУУУ!!! – взвыл мертвец и ринулся на меня.
– Прекрати!
Грозный женский голос эхом прокатился по залу. Зомби резко остановился, точно наткнулся на невидимую преграду, повернулся к Терезе, которая наконец-то поднялась на ноги и встряхнула платье. Присутствие чудовища в подземелье Мортенхэйма ее явно не смущало, она только недовольно хмурилась. Глядя на меня!
– Луиза, опустите факел, он же считает, что вы мне угрожаете!
Зомби бросил на меня бездумный взгляд – сомневаюсь, что он мог что-то считать, и повел носом.
Что я знала об оживших мертвецах? Не о тех, что на несколько часов поднимали некроманты для допросов, а о тех, кто вот так свободно разгуливал по миру? Со слов моего учителя истории, последнюю куклу создали столетие назад, и прожила она… гм, если можно так выразиться… всего ничего, каких-то пару месяцев, пока ее создателю не надоело держать такое затратное по силам удовольствие. Если верить современным бульварным ужасам, зомби – кровожадные монстры, но Тереза его не боялась, а мертвец бросился на ее защиту, чтобы уберечь от меня. Больше того, он ей подчинялся.
– О-о-ох, – моему выдоху вторило мягкое шипение факела, который ткнулся в пол: я непроизвольно опустила руку, и стало еще темнее.
Сестрица Винсента – некромаг?! Ничего себе!
– Со мной все в порядке, Луни. – Тереза протянула руку и погладила зомби по щеке. Б-р-р-р! – Возвращайся к себе.
Тот вздохнул с таким звуком, словно кто-то жевал подарочную бумагу, чем снова ввел в меня в ступор – рефлекс, Луиза, это просто рефлекс, они не дышат – потом развернулся и тяжело потопал к выходу. Я стояла с опущенным факелом, как натурщица скульптора, собирающегося ваять шедевр «дева в подвале», а эхо его шагов становилось все тише и тише – по мере того, как он удалялся.
Вот такие дела. У меня есть Арк, а у Терезы… Луни.
– Не спрашивайте, – прошипела та, когда мертвеца поглотил темный зев коридора, – и не вздумайте об этом болтать.
– Болтать?! – прошипела я в тон ей. – Той ночью вы его на меня натравили!
Теперь щеки Терезы порозовели.
– Я всего лишь хотела заставить вас уехать из Мортенхэйма. Напугать, а не покалечить.
– Как мило с вашей стороны!
Я начинала кипятиться, а это ни к чему не приведет, если я хочу продолжать обучение. Ладонь пульсировала болью, я осторожно подцепила застывающий воск, и мне показалось, что я снимаю его вместе с кожей. О-о-ой. Перед глазами помутилось, меня как-то резко повело в сторону, и я едва не осела на пол. Благо хоть дружественная стена оказалась рядом: я подперла ее спиной, глубоко дыша. Или это она меня подперла?
– Продолжим? – спросила я, хотя коленки по-прежнему тряслись.
– Никогда не видела ничего подобного. Боюсь, что не смогу вас учить, – Тереза покачала головой. – Подозреваю, что никто не сможет. Ваша сила неуправляема, вы покалечитесь.
Ладонь была насыщенно красного цвета даже в полумраке оставшихся факелов. В общем-то, Тереза права.
Ее плечи опустились, а взгляд стал совсем невеселым. Думает, что я откажусь помогать ей с Фраем? Признаюсь, искушение было – из-за того, что пугала меня своей куклой, а не потому что вышел прокол с магией. Кто ж виноват, что я такая… взрывоопасная.
Интересно, моя змейка вкрутую не сварилась? Я потыкала ее ногтем, поморщилась от боли, но уловив слабую щекотку, вздохнула с облегчением. Кажется, мы окончательно сроднились. Что же касается Терезы…
– Я читала, что это заклятие было создано по принципу клятвы истинной верности. Только, гм… в данном случае согласие второй стороны не требуется.
Тереза приподняла брови.
– В вашей библиотеке наверняка есть записи армалов, но уроки арнейского я… немного прогуливала. Сможете мне с этим помочь?
Сестра Винсента выпрямилась, скрестила руки на груди.
– «Меч стража» – древняя магия оборотничества. Зачем это вам?
Ой-ой. Магия оборотничества, особенно древняя – один из тех разделов, в который не каждый опытный маг рискнет сунуться. Но я не опытный маг, и я рискну.
– Хочу знать о себе все.
Тереза покачала головой, словно сомневаясь в моем рассудке.
– Я перечитаю историю и попробую разобраться в процессе, но вам это вряд ли чем-то поможет.
– И все-таки.
– Вы не станете пытаться использовать магию?
– Не стану, – подтвердила я и отлепилась от стены.
Вот правда-правда не стану. У меня после первой и единственной попытки до сих пор голова кружится, ноги ватные, а руку точно придется пару дней мазями лечить.
Читать бесплатно другие книги:
