Убийственно красиво Джеймс Питер

36

Грейс сидел за рулем «форда-мондео» без опознавательных знаков, а рядом с ним на пассажирском сиденье — Эмма Джейн Бутвуд в костюме цвета морской волны и бледно-голубой блузке и давала указания, куда ехать, то и дело сверяясь с распечатанной из Интернета картой, лежавшей у нее на коленях поверх большого коричневого конверта.

В обычных обстоятельствах Грейс использовал бы часовую поездку на машине, чтобы иметь возможность получше узнать младшего члена своей бригады, но сегодяшним утром у него и так хватало тем для размышлений (причем злость на Нормана Поттинга занимала среди них лишь ничтожное место), а посему разговор не клеился. Эмма Джейн немного рассказала о себе: что у ее отца рекламное агентство в Истборне и что несколько лет назад ее младший брат перенес кровоизлияние в мозг. Достаточно, чтобы за молодой амбициозной сотрудницей, каковой ее все воспринимали в офисе, Грейс увидел живого человека. Зато из шефа Эмме Джейн почти ничего вытянуть не удалось, и после нескольких попыток вызвать его на откровенный разговор она бросила это занятие.

Грейс вел машину, удерживая скорость семьдесят пять миль в час, двигаясь против часовой стрелки по автостраде М-25. Он терпеть не мог этой дороги — всегда настолько запруженной транспортом, что обозленные водители в итоге окрестили ее «самой большой парковочной стоянкой в мире». Однако в субботу утром машин было немного, и они двигались без всякой суеты. После чудесного рассвета погода начала меняться: небо постепенно приобретало зловещий угольный оттенок. В ветровое стекло ударило несколько капелек дождя — впрочем, слишком мелких, чтобы включать «дворники». Грейс почти их не заметил, поскольку вел на автопилоте и мысли его занимало совсем другое.

Джейни Стреттон убили вечером во вторник, размышлял он, а сейчас — утро субботы. У них по-прежнему нет ни ее головы, ни мотива убийства, ни подозреваемого.

И, черт возьми, ни единой зацепки.

Не говоря уже о том, что Элисон Воспер злорадно предупредила, что в понедельник это ничтожество, детектив-инспектор Кэссиан Пью из Столичной полиции, присоединится к суссекскому уголовному розыску в том же звании, что и он сам. Грейс не сомневался, что его шефиня ждет не дождется, чтобы он, Рой, еще раз где-нибудь оступился, и тогда его можно будет быстренько отстранить от дела и заменить Пью с его блестящими светлыми волосиками, ангельскими голубыми глазками и голоском проникновенным, как сверло дантиста.

Элисон Воспер была в достаточной степени расположена к своему новому протеже, — а именно как такового Грейс его и воспринимал, — чтобы помочь быстро заработать очки. А что может быть лучше, чем раскрытое дело об убийстве наподобие этого, в расследовании которого нынешняя бригада не продвинулась ни на йоту?

Что озадачивало Грейса больше всего, так это дикий способ убийства (почти наверняка это дело рук маньяка), а также полное отсутствие каких-либо признаков сексуального насилия. Не нарвались ли они на очередного шизофреника вроде йоркширского потрошителя Питера Сатклиффа, якобы слышавшего глас божий, призывавший его убивать проституток?

Или у Джейни Стреттон появился смертельный враг?

Ее последний бойфренд Джастин Ремингтон явно был потенциальным подозреваемым, но, судя по тому, что говорил о нем отец Джейни, вряд ли был убийцей. Белла Мой хорошо разбиралась в людях, и Грейс надеялся, что у него появится куда более ясное представление об этом человеке после того, как она его допросит. Это должно произойти сегодня, если, конечно, Белла сумеет его отыскать. Возникни у нее хотя бы тень подозрения, что с ним что-то не так, он отправится взглянуть на бывшего бойфренда Джейни сам. Но если, как он сильно подозревал, это не Джастин Ремингтон, то тогда кто? И почему? Где убийца сейчас? Где-то притаился, собираясь нанести новый удар?

Вчера вечером, после разговора с Брентом Маккензи, Грейс купил на ходу немного рыбы и чипсов с мелко порезанным луком, прихватил всю эту снедь с собой в почти опустевший оперативный штаб № 1 и, запивая ее чаем из автомата, уничтожил все до последней крошки, пока корпел над материалами по делу, распечатанными для него их наборщицей Ханной Локсли.

Рой долго сидел за столом, разглядывая фото Джейни Стреттон, а потом повернулся к двум большим белым стендам. К одному была пришпилена кнопками карта окрестностей Писхейвена с красными кружками, отмечавшими места, где были обнаружены рука и безголовый торс. Помимо карты, там были фотографии трупа на месте преступления и еще пара сделанных во время вскрытия, на одной из них — жук в ректальном проходе. Теперь, представив всю картину в мельчайших подробностях, Грейс невольно содрогнулся от отвращения.

Джейни, что же с тобой случилось во вторник вечером? И кто такой Антон? Это он с тобой так разделался?

Он вспомнил Дерека Стреттона. Свыше девяноста пяти процентов всех убийств в Англии совершаются либо членами семьи жертвы, либо хорошо знавшими ее людьми. Может быть, когда вчера они с Гленном Брэнсоном приезжали к отцу Джейни, то упустили какую-нибудь мелочь? Нечто, способное намекнуть, что это он прикончил собственную дочь? Ничего невозможного нет — это Грейс понял за годы службы в полиции давно. Однако Стреттон выглядел искренне опечаленным отцом, совсем потерявшим голову от горя. От него не исходило ауры человека, только что кого-то убившего.

Рация пробудилась к жизни. Теперь они находились за пределами досягаемости радиоволн суссекской полиции и перешли в зону контроля графства Бромли. Было слышно, как диспетчер вызывает машину на место дорожной аварии. Эмма Джейн приглушила звук.

— Почти добрались, — сказала она. — Сворачивайте здесь, а потом — на вторую улицу налево.

Неожиданно, словно небо все утро копило ливень, над машиной словно разверзлись хляби небесные. На ветровое стекло обрушился мощный поток воды, крупные капли затанцевали на капоте и крыше «форда», гремя, точно мелкие камешки. Грейс поспешил включить «дворники», и они заелозили по ветровому стеклу: сначала медленно, а затем — все быстрее, пока потоки не превратились в тусклую пленку. На некоторое время, пока стекло не очистилось окончательно, Грейсу пришлось сбросить скорость.

— Любишь насекомых? — спросил он.

Девушка скорчила гримаску.

— Вообще-то нет. А вы?

— Тоже не без ума от них, — признался Рой.

Следуя ее указаниям, он свернул налево — на улицу застройки конца 30-х, совсем не похожую на его собственную. Те же коттеджики на две семьи, а впечатление совершенно иное. В дальнем конце улицы виднелась маленькая постройка явно не жилого типа, а дальше дорога ныряла под железнодорожный мост. За мостом вновь потянулись домики, вскоре сменившиеся рядами магазинов.

— Это здесь, — сказала Эмма Джейн.

Грейс сбросил скорость, отыскивая место для парковки у края тротуара. Булочная… аптека… лавка старьевщика, окруженная всякой рухлядью вроде обшарпанной мебели, расставленной прямо на мостовой… медицинский центр, за ним — магазин спорттоваров… Наконец показалось нечто похожее на зоомагазин, поскольку витрина была заполнена множеством маленьких пустых клеточек. Вывеска над дверью гласила: «Эрридж и Робинсон — импорт и доставка».

Они припарковали машину чуть дальше по улице и помчались к магазину: Эмма Джейн держала над головой большой коричневый конверт. Грейс с ходу ворвался в дверь, отчего висевший над притолокой колокольчик издал громкое «пин-н-г!».

Почти мгновенно в нос ударил тяжелый запах — острая, едкая вонь с легкой примесью опилок. Они оказались в тускло освещенном тесном пространстве, от пола до потолка заставленном клетушками с ультрафиолетовой подсветкой, где, судя по всему, и содержали насекомых. Заглянув в ближайшую — всего в нескольких дюймах от его носа, — Грейс увидел пару коричневых жуков-рогачей. Это были очень крупные особи — слишком крупные и оказавшиеся слишком близко, чтобы он чувствовал себя спокойно. Грейс отступил на пару шагов и, утирая мокрое от дождя лицо, хмуро посмотрел на коллегу, словно желая этим сказать: «Что за чертовщина? Куда ты меня приволокла?»

Тут он увидел паука, точнее, его волосатую черно-желтую лапку, за которой не замедлили последовать и остальные: они пересекли всю клетку тремя быстрыми шагами. Паук был огромен: с вытянутыми конечностями и теперь явственно видимая на свету, эта тварь запросто заполнила бы обеденную тарелку.

Эмма Джейн так же пристально наблюдала за ним, и, судя по всему, чувствовала себя весьма неуютно. Те же самые ощущения испытывал и Грейс. Чем больше он оглядывался вокруг, тем больше замечал крошечных глазок и похожих на шевелящиеся антенны усиков. От вони тошнило так, что он с трудом сдерживал рвотные позывы.

Тут распахнулась внутренняя дверь, и появился низенький тощий человечек лет пятидесяти в коричневом комбинезоне и белой, застегнутой под горло рубашке без галстука. У него были маленькие настороженные глазки, скрытые под массивными кустистыми бровями, похожими на пару шевелящихся волосатых гусениц.

— Чем могу вам помочь? — спросил он тонким визгливым голоском, в котором проскальзывали явно агрессивные нотки.

— Вы — Джордж Эрридж?

Ответ прозвучал как-то неуверенно и растянуто:

— Да-а-а…

— Я — детектив-констебль Бутвуд, — представилась Эмма Джейн. — Мы с вами вчера говорили по телефону. А это — детектив-суперинтендент Грейс из суссекского управления полиции.

Грейс предъявил свое удостоверение. Человечек, нервно подергиваясь и шевеля бровями, впился в него с таким видом, словно хотел прочесть все до последней буквы.

— Угу, — наконец промычал он. — Все верно. — И выжидательно уставился на полицейских.

Достав из конверта цветную фотографию, Эмма Джейн протянула ее Эрриджу.

— Мы ищем поставщика, который мог бы раздобыть это создание для заказчика в Англии.

Джордж Эрридж, лишь мельком взглянув на фотографию, тотчас заявил:

— Copris lunaris.

— Вы импортируете тропических насекомых? — спросил Грейс.

Человечек принял оскорбленный вид.

— Не только тропических, но и европейских, паназиатских, австралийских… на самом деле со всего мира.

— Могло ли случиться так, чтобы это насекомое ввезли в страну вы?

— Обычно у меня всегда есть запас. Не желаете взглянуть?

Несмотря на то, что у Грейса был сильный соблазн отказаться, он кивнул:

— Да, конечно.

Человечек провел их в дверь, откуда появился сам, и они оказались с сарае в добрую сотню футов длиной. Как и прихожая магазина, она была от пола до потолка заполнена клетками. Здесь стояла еще более невыносимая вонь, освещение оставалось столь же тусклым.

— Здесь мы держим тараканов, — с ноткой гордости пояснил он. — Мы поставляем довольно много фармацевтической промышленности для опытов.

Грейс, всегда ненавидевший тараканов, резко остановился и вгляделся в клетку, где ползало около двадцати этих коричневых тварей. Его передернуло.

— Одно из самых живучих существ на планете, — с гордостью объявил человечек. — Вы знаете, что, если таракану оторвать голову, он способен прожить еще около пятнадцати дней? И по-прежнему будет приходить к первоначальному источнику пищи… правда, питаться, конечно, не сможет.

Эмма Джейн громко сглотнула.

— Я этого не знал, — скромно сказал Грейс и чуть не добавил: «Спасибо, что со мной поделился».

— Они переживут ядерную катастрофу. Они закончили процесс эволюции сотни тысяч лет назад. Разве можно такое сказать о человеческой расе?

Грейс посмотрел на него, не зная, что и ответить. Затем они с Эммой Джейн проследовали за ним в еще более длинный сарай. На полпути Джордж Эрридж остановился и, указав на маленькую клеточку, кивнул.

— Вот мы и пришли. Copris lunaris.

Несколько секунд Рой Грейс всматривался в полутьму клетки, пока не заметил одного из жуков со знакомыми полосками — тот не шевелился.

— Можно узнать, почему вас интересуют именно эти жуки? — полюбопытствовал Эрридж.

Грейсу настолько хотелось выложить ему все начистоту, чтобы увидеть его выражение лица, что он сдержался лишь с большим трудом.

— Не могу раскрыть вам всех обстоятельств, но один из таких жуков был найден на месте преступления. Нам бы хотелось получить от вас список всех клиентов, купивших за последнее время хотя бы одного.

Джордж Эрридж задумался, яростно шевеля своими бровями-гусеницами.

— За последние несколько месяцев — только один. Вообще-то на них не слишком большой спрос, разве что какой-нибудь коллекционер или новый музей. В общем, заказчиков на них немного.

— И кто же этот клиент? — спросил Грейс.

Эрридж засунул руки глубоко в карманы комбинезона и с силой упер язык в нижнюю губу.

— Хм… Странный малый… с таким, знаете, восточноевропейским акцентом. Позвонил пару недель назад и очень настойчиво поинтересовался, нет ли у меня в запасе Copris lunaris. Сказал, что ему нужно шесть особей.

— Шесть?! — в ужасе переспросил Грейс.

И тут же подумал: «Еще шесть убийств в том же духе?!»

— Да.

— Живых или мертвых?

Эрридж удивленно посмотрел на него.

— Разумеется, живых.

— Кому вы обычно поставляете товар?

— Как я уже говорил, фармацевтической промышленности, музеям естественной истории, частным коллекционерам, иногда — кинокомпаниям: например, недавно продал Би-би-си тарантула для какой-то программы. Выдам вам один торговый секрет: насекомых гораздо легче контролировать, чем других животных. Вам нужен смирный таракан — суньте его часа на четыре в холодильник. Нужен агрессивный — подержите несколько секунд на сковородке, разогретой на слабом огне.

— Возьму на заметку, — пообещал Грейс.

— Правильно, — неожиданно серьезно ответил Эрридж. — Вот так с ними и надо. Видите ли, они не чувствуют боли. Во всяком случае, не так, как мы.

— Что ж, им повезло.

— Это уж точно!

— Какие приметы вам запомнились в человеке, купившем у вас шесть штук? — спросила Эмма Джейн.

— Не знаю я никаких примет! — мгновенно, словно защищаясь, вскинулся Эрридж. — Я заношу в архив только постоянных заказчиков.

— Значит, прежде вы с этим человеком дел не имели? — продолжала она.

— Нет.

— Но вы с ним встречались? — вмешался Грейс.

— Нет. Он позвонил, спросил, есть ли у меня эти жуки, и сказал, что пришлет за ними кого-нибудь. Он прислал мини-кеб, и водитель рассчитался наличными.

— Из какой-нибудь местной фирмы?

— Не знаю. Я не пользуюсь мини-кебами, потому что не могу себе этого позволить.

Неожиданно мобильник Грейса коротко пискнул, а затем завибрировал. Извинившись, он отвернулся от эксперта по насекомым и ответил на звонок:

— Детектив-суперинтендент Грейс.

Это оказался Брэнсон.

— Здорово, старичок! Чем занимаемся?

— Шопингом, — огрызнулся Грейс. — Выбираю тебе подарок ко дню рождения. Что случилось?

— Парень, звонивший мне во время оперативки… ну, тот параноик из телефонной будки, утверждавший, что он был свидетелем убийства Джейни Стреттон…

— Ну-ну?

— Так вот, он говорит, что видел это в своем компьютере после того, как вставил туда найденный в поезде компакт-диск.

— И он даст нам на него взглянуть?

— Как раз над этим я сейчас и работаю.

37

Заглядывать в чужой компьютер — это то же самое, что копаться в чужой душе. Детектив-сержант Джон Рай был в этом глубоко убежден, ибо у него с лихвой хватало опыта для подобных заключений. Он уже давно потерял счет компьютерам, попадавшим к нему на экспертизу за последние семь лет, — наверняка, как он недавно прикинул, более нескольких сотен. Вот и сегодня он имел дело с очередной машиной — ноутбуком фирмы «Макинтош» с 15-дюймовым монитором, выпущенным около года назад.

Джону еще никогда не попадался компьютер, способный хоть что-нибудь утаить от него и его коллег. Преступники любой специализации — взломщики, мошенники, угонщики машин, педофилы — все почему-то считают, что если удалить содержимое жесткого диска, то все будет шито-крыто. Они не понимают одного: такой вещи, как «стереть информацию с жесткого диска», просто не существует. Программы, имевшиеся в распоряжении Джона Рая, могли восстановить чуть не каждый байт удаленных с диска данных и уловить «цифровой след» любой компьютерной системы, какой бы сложной она ни была и невзирая на степень сложности защиты.

В данный момент, сидя за своим рабочим столом в отделе высоких технологий, он фактически заглядывал в душу человека по имени Том Брайс. И у него не было иного выхода, как потратить на это все выходные, поскольку Брайс — не подозреваемый, а лишь потенциальный свидетель — требовал вернуть ноутбук в понедельник утром, поскольку это — его рабочий инструмент.

Джон Рай гордился (причем не без оснований) тем, что, покопавшись часок-другой в чьем-нибудь компьютере, он уже знал о владельце больше, чем его жена. Само собой, большинство компьютеров, попадавших к нему на экспертизу, принадлежали мужчинам, а не женщинам.

Отдел высоких технологий занимал просторное помещение на первом этаже Суссекс-Хаус. Для стороннего наблюдателя этот отдел в общем-то ничем не отличался от прочих отделов управления полиции. Он представлял собой внушительных размеров зал, разделенный на множество рабочих секций с длинными столами: на одних возвышались корпуса серверов, на других были разложены детали и блоки разобранных компьютеров. За одним из столов под большими часами сидел Джо Муди — крупный мужчина в джинсах, футболке и стянутыми в «хвост» волосами, — занося в каталог физиономии еще более глупых, чем обычно, молодых вандалов, у которых хватило ума запечатлеть себя на цифровую камеру во время поджога угнанной ими машины.

Часть зала была отделена от основного помещения перегородкой; там вовсю кипела работа над операцией «Глазго» — чуть ли не самым крупным расследованием по делу о производстве детской порнографии за последние два года, которое должно было вот-вот завершиться полным разгромом самой разветвленной сети в Европе. Перегородка была установлена, чтобы собранные бригадой улики случайно не смешались с материалами остальных сотрудников. Сегодня там работали четверо, и Рай им очень не завидовал. Последние два года беднягам приходилось день за днем проводить все рабочее время, разглядывая тошнотворные половые акты с участием детишек. Работа Джона Рая главным образом заключалась в выявлении педофилов, и ничто не могло погасить ненависти, охватывавшей его каждый раз при виде подобных «картинок». Господи, сколько же на свете психов! Много, очень много, можете не сомневаться.

Жалюзи на окнах были опущены, чтобы лишний раз не любоваться зданием блока предварительного заключения — зрелищем довольно мрачным, а уж под дождем и вовсе вгонявшим в депрессию. Но сегодня в офисе стояла, по крайней мере, сносная температура: летом здесь обычно было нестерпимо жарко и душно, а эти чертовы окна не открывались.

В свои тридцать восемь лет Джон Рай ухитрился сохранить мальчишескую улыбку. Это был крепкий, жилистый мужчина с задиристой физиономией и слегка редеющими, подстриженными «ежиком» волосами. Он был одет в белую рубашку с коротким рукавом, темно-синие брюки и черные ботинки. Все вместе это напоминало некую форму, но по рабочим дням Джон предпочитал одеваться именно так. Впрочем, для него не имело значения, что сегодня суббота, то есть по идее выходной.

Рай всегда интересовался технологиями и всякими мудреными приборами, и, когда десять лет назад произошел настоящий «компьютерный взрыв», он увидел, какую массу новых возможностей они дают преступникам и как скудно оснащена полиция, чтобы с этим бороться. Тогда же он пришел к выводу, что самое надежное и стабильное подразделение в полиции — отдел высоких технологий, не говоря уже о том, что с опытом и послужным списком найти хорошую работу на «гражданке» будет легче легкого.

Рай уже даже перестал пытаться убедить свою жену Надин, что эта сумасшедшая работа — лишь временная и не продлится вечно. А может быть, ей просто надоело слушать его увещевания. Он окинул взглядом других коллег, тоже работавших сегодня, и подумал, что у многих из них дома дела идут наперекосяк.

Вся беда заключалась в том, что отдел был просто-напросто завален работой как минимум месяцев на девять вперед. Нуждавшихся в экспертизе компьютеров было столько, что им частенько приходилось привлекать на помощь дополнительные ресурсы. Джон подозревал, что начальство предпочитает тратить выделяемые полиции деньги на то, чтобы сделать ее работу более зрелищной для окружающих: вкладывать их «в улицу», хватать грабителей, взломщиков, торговцев наркотиками — короче, делать на этом хорошую статистику. А к отделу высоких технологий относится как к чему-то необходимому, но совершенно не способному прибавить суссекской полиции выигрышных очков.

Многие из его отдела были настоящими компьютерными маньяками, принятыми на работу не из рядов полиции: кое-кто прямиком из университетов, другие — из технических отделов промышленных фирм и местного административного аппарата. Так, в рабочем отсеке прямо перед его столом сидел самый чокнутый из всех — Энди Гидни.

Двадцативосьмилетний Гидни вообще отличался многими странностями. Тощий, как палка, бледный, как дитя подземелья, незнакомое со свежим воздухом. Судя по всему, стригся он сам, а одежду и очки, скорее всего, приобрел в день закрытия благотворительной распродажи для бедных. Тем не менее, несмотря на свои заморочки и абсолютно асоциальное поведение, этот тип был блестящим работником и, насколько было известно Джону Раю, самым умным во всем отделе. Он свободно знал несколько языков, в том числе и русский, и перед ним еще ни разу не устоял ни один пароль.

Вообще-то для того, чтобы залезть в компьютер, им никакого пароля не требовалось, потому что полицейские программы позволяли проникнуть туда, так сказать, черным ходом. Однако порой над некоторыми защищенными паролем зип-файлами приходилось изрядно поломать голову. Большую часть прошлой недели Энди проработал над одним из таких особенно «упорных» файлов, конфискованных у хакера, подозреваемого во взломе сразу нескольких тщательно охраняемых банковских сайтов. Он наотрез отказывался сдаться и отправить компьютер специалисту по дешифровке.

Короче говоря, Джон Рай не испытывал ни малейших симпатий к Гидни, однако восхищался его упорством и способностями. Он давно пришел к выводу, что сотрудники его отдела весьма отличаются от «бензиновоголовых» легавых из дорожной полиции, где он прослужил почти десять лет из двадцати. В дорожной полиции сплошь и рядом видишь довольно неприятные сцены, а то и душераздирающие трагедии. Но здесь, в отделе высоких технологий, темные стороны человеческой натуры были видны во всей красе.

Джон Рай начал с того, с чего начинал каждую экспертизу — вынес компьютер со склада вещественных доказательств, где деревянные стеллажи ломились от конфискованных компьютеров, так или иначе связанных с преступлениями и упакованных в блестящие прозрачные пластиковые мешки для улик, снабженные ярлыками. Некоторые из них находились здесь уже довольно давно. Несколько больших пластмассовых контейнеров были настолько набиты ноутбуками, мониторами и системными блоками, что их содержимое порой пересыпалось через край.

Поставив ноутбук Тома Брайса на рабочий стол, Джон Рай снял винты с кожуха и достал жесткий диск, который осторожно подсоединил к высокой четырехугольной стальной коробке со стеклянной передней стенкой. Этот прибор назывался «фастблок» и служил для изготовления точной копии жесткого диска для экспертизы.

После завершения процесса Рай вновь собрал компьютер, отнес его обратно на стол, подключил к сети и принялся за работу. По привычке он начал с поисковой команды «Баффи». Безрезультатно. Тогда он попробовал «Стар трек». Вновь ничего. Хоть это и не доказывало, что Том Брайс — не педофил, но в значительной степени снимало с него подозрения. Дело в том, что за последние несколько лет отдел обнаружил любопытный факт: высокий процент педофилов являлся поклонниками фильмов «Баффи — истребительница вампиров» и «Стар трек». Стоит найти в компьютере и то и другое — считайте, что прозвенел тревожный звоночек.

Джон работал быстро и методично. Он просмотрел папку с фотографиями — главным образом симпатичной курчавой блондинки с двумя детишками: девочкой и мальчиком. Дети снимались регулярно: начиная с нескольких дней после рождения по настоящее время, когда девочке исполнилось года четыре, а мальчику — семь. Нормальные семейные фото. Никаких поводов для тревоги.

Затем Джон перешел к личным папкам Брайса, однако не нашел ничего заслуживающего внимания. Тогда он пошел назад, в прошлый год, заглядывая на интересовавший Брайса интернет-адрес. Там были десятки порносайтов, что было характерно для любого обследованного им «мужского» компьютера, но помимо нескольких лесбийских сайтов ничто не наводило на мысль, что хозяин данного ноутбука — извращенец.

Но затем Джон наткнулся на нечто весьма его озадачившее. Сначала он подумал, что это следы вируса, но потом понял, что это код для некой самоустанавливающейся шпионской системы. Ее дизайн что-то ему напоминал, но Джон не смог сразу вспомнить что. Он проследил за ним очень тщательно, не пропуская ни единой ссылки. И увидел, что программа недавно генерировала имя и пароль пользователя. Джон попытался их открыть, но они были стерты, и он понял, что его поиски заблокированы.

Джон обернулся. У него за спиной, в наушниках компакт-диск-плеера, за компьютером сидел Энди Гидни: физиономия сосредоточена, пальцы бегают по клавиатуре с грациозностью пианиста. Детектив-сержант встал и, подойдя к коллеге, похлопал его по плечу.

— Энди, требуется помощь. Ты не мог бы отвлечься на несколько минут и попробовать найти пароль и имя пользователя, чтобы я пролез через файрволл?

Не говоря ни слова, компьютерный маньяк вразвалочку пересек комнату и уселся за стол Джона. Тот тем временем сходил за кофе и, вернувшись пять минут спустя, увидел, что Энди вернулся за собственный стол.

— Господи боже, там же пароль из восьми цифр, — небрежно, словно разговаривая с идиотом, бросил тот. — Это может занять несколько дней.

Шеф отдела высоких технологий сел за стол, снял пластиковую крышку со стаканчика кофе и поставил его на безопасном расстоянии от компьютера. Затем вновь прошелся по следам, оставленным шпионской системой, и тут неожиданно вспомнил, где видел этот дизайн!

Вспомнил совершенно точно!

Через несколько минут он был на складе вещественных доказательств, осторожно снимая со стеллажа упакованный в матовый пластик с надписью «Полицейская улика» настольный компьютер и сервер, доставленные в управление всего несколько недель назад.

38

— Да прекрати же! Господи, мы невероятно опаздываем! Джессика, ложись в постель прямо сейчас! — прикрикнул Том Брайс на дочь, бегом скатившуюся по лестнице в своей розовой ночной рубашке в третий, а то и в четвертый раз.

Его нервы были на пределе.

— Папа-а-а-а-а-а! — позвал его сверху Макс.

— Макс, замолчи! Иди спать!

— Не-е-е-т!

Том, готовый к выходу и одетый в черный пиджак от Армани, белую рубашку, свободные синие брюки и замшевые туфли от Гуччи, расхаживал по гостиной, то и дело прикладываясь к большому стакану водки с мартини.

— Келли! Черт возьми, что ты там копаешься? И где, черт возьми, эта девчонка?

— Будет с минуты на минуту! — крикнула та в ответ. — Я иду. — Затем, еще громче: — Джессика, немедленно вернись!

— Папа, мне не нравится Мэнди. Почему нельзя было пригласить Холли?

— Джессика! Немедленно вернись!

— Холли уже занята, — объяснил Том дочери. — Понимаешь? В любом случае, Мэнди очень милая девушка! Чем она тебе не приглянулась?

Джессика, в таких же, как и у брата, резиновых «гарри-поттеровских» браслетах — розовом и желтом, — плюхнулась на диван, схватила пульт и начала переключать телевизор с канала на канал. Отобрав пульт, Том выключил телевизор.

— Наверх, милая барышня!

— Мэнди только и делает, что треплется по телефону со своим приятелем.

— У нее свой мобильник, и она может делать с ним что ей вздумается, — возразил Том.

Джессика, разрумянившаяся после ванны, откинула назад волосы и совсем по-взрослому вздернула подбородок:

— Они говорят о сексе.

— Джессика, во-первых, подслушивать чужие разговоры неприлично. А во-вторых, пока она здесь дежурит, ты должна спать в постельке. Так что какая разница, о чем они говорят?

— А вот такая! — надула губы дочь.

Стуча каблучками, по лестнице сбежала Келли, и Том невольно отвлекся. Выглядела она потрясающе и благоухала новыми духами от Гуччи, недавно купленными ей Томом, считавшим, что они делают ее еще сексуальнее. На ней было плотно облегающее короткое черное платье, что подчеркивало ее стройную фигуру и длинные ноги, на шее висел большой серебряный «древнеримский» медальон.

Идеальный вид для сегодняшнего вечера, особенно если учесть, что их пригласили на ужин к новому клиенту, на которого Том отчаянно старался произвести впечатление.

Келли с подозрением посмотрела на мужа:

— Уже выпиваешь?

— Для храбрости.

Она неодобрительно покачала головой.

— Я думала, ты сегодня сядешь за руль, чтобы сэкономить деньги на такси. — Затем Келли повернулась к Джессике и резким тоном приказала: — Марш наверх и в постель, или завтра никакого телевизора! Я не шучу.

Джессика мрачно посмотрела на мать, затем — на отца, похоже собираясь что-то сказать, но передумала и нарочито медленно зашлепала вверх по лестнице.

— Когда мы туда приедем, я позволю себе всего бокал вина, а потом перейду на минералку, — пообещал Том и, подойдя к Келли, крепко обнял ее и чмокнул в лоб. — Ты выглядишь сногсшибательно.

— Ты тоже неплохо, — промурлыкала она. — Тебе всегда шли белые рубашки.

Джессика продолжала подниматься по лестнице. Том прикоснулся губами к мочке уха Келли.

— Так и хочется затащить тебя в постель.

— Что ж, придется подождать. Я не смогу стащить все это и потом одеваться по новой.

Позвонили в дверь. Хлопнула крышка собачьей дверцы, и Леди с громким лаем ворвалась в гостиную.

Келли пошла открывать, а Том, оставшись в гостиной, допил коктейль. Алкоголь уже начал действовать, поднимая настроение и придавая уверенности в себе.

Когда появилась Мэнди, у него чуть не отвисла челюсть. Дочь подружки и бывшей одкоклассницы Келли, Мэнди иногда — точнее, несколько раз за последние три года — оставалась присмотреть за детьми. Том замечал лишь постепенное превращение маленькой девочки в нечто почти взрослое. Однако сегодня она являла собой — иначе и не скажешь — живое воплощение секса.

В свои семнадцать, может, и все восемнадцать эта миниатюрная блондинка с потрясающей фигурой, по большей части открытой для обозрения, поразительно напоминала Бритни Спирз[18]. Она была одета в почти прозрачный, усыпанный блестками топик, крошечную мини-юбку и лакированные сапожки, доходившие почти до бедер. Лицо покрывал тщательно наведенный макияж, ногти отсвечивали серебром, а чехольчик висевшего на шее мобильника явно отдавал дурным вкусом. Короче, сплошная показуха!

И ее родители позволяют ей присматривать за детьми в таком виде? Том с тяжелым сердцем подумал, что, не дай бог, еще лет десять — и, возможно, Джессика тоже вырядится в подобный прикид.

— Добрый вечер, мистер Брайс, — небрежно бросила Мэнди.

— Как дела, Мэнди?

— Да вроде ничего. Скоро у нас экзамены, так что малость запарилась.

— Потому и одеваешься так, чтобы не запариться? — добродушно усмехнулся Том.

Так и не поняв шутки, девушка с серьезным видом кивнула.

— Верно. — И неожиданно добавила: — А я уже сдала на права.