Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) Майер Стефани
— сказала она, сверкнув белыми зубами. Потом присела на край кровати Тейлор, повернувшись ко мне лицом. Снова ухмыльнулась. — Итак, каков вердикт? — спросила она меня.
— Со мной всё в порядке, но они не разрешают мне уйти, — сказал я. — Почему тебя не пристегнули к каталке, как нас?
— Всё дело в связях, — ответила она. — Но не волнуйся, я пришла организовать твой побег.
Из-за угла вышла женщина-врач, и у меня отвисла челюсть. Она была молодой блондинкой… прекраснее любой кинозвезды. Словно кто-то взял лучшие части Одри Хепберн, Грейс Келли и Мэрилин Монро и соединил их в одной богине. Она была бледной и уставшей, с кругами под темными глазами. Согласно описанию Чарли, это была мама Эдит.
— Итак, мистер Свон, — начала доктор Каллен мягким голосом, — как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — сказал я — надеюсь, в последний раз.
Она подошла к световому щиту, который висел на стене над моей головой, и включила его.
— Рентгеновские снимки без отклонений, — заметила она. — Голова болит? Эдит сказала, вы довольно сильно ударились.
— Всё хорошо, — со вздохом повторил я, бросив на Эдит быстрый вопросительный взгляд. Она отвела глаза в сторону.
Холодные пальцы врача нежно прошлись по моей голове. Доктор заметила, что я вздрогнул.
— Больно? — спросила она.
— Не очень.
Бывало и хуже.
Я услышал тихий смешок и перевел взгляд на улыбающуюся Эдит.
— Что ж, ваш отец ждет в приемной — он отвезет вас домой. Но возвращайтесь, если почувствуете головокружение или начнутся проблемы со зрением.
— А в школу вернуться нельзя? — спросил я, представив себе Чарли в роли заботливой медсестры.
— Возможно, сегодня вам лучше отдохнуть.
Я взглянул на Эдит:
— А она пойдет в школу?
— Кто-то ведь должен распространить благую весть о том, что мы выжили, — беспечно отозвалась Эдит.
— Вообще-то, — заметила доктор Каллен, — кажется, большая часть школы сейчас в приемной.
— Ох, — простонал я.
Доктор Каллен подняла брови:
— Хотите остаться?
— Нет, нет! — настойчиво возразил я, свешивая ноги с края кровати и быстро спрыгивая. Слишком быстро — меня качнуло в сторону, и доктор Каллен поймала меня. Она была сильнее, чем казалось на первый взгляд.
— Со мной всё хорошо, — снова заверил я ее. Не стоило объяснять, что мои проблемы с равновесием никак не связаны с травмой головы.
— Примите Тайленол от боли, — предложила она, придерживая меня.
— Болит не так уж сильно, — заверил я.
— Похоже, вам крупно повезло, — сказала доктор Каллен с улыбкой, размашисто подписывая мою карту.
— Повезло, что Эдит стояла рядом со мной, — поправил я, бросив еще один взгляд на предмет своего заявления.
— Да, конечно, — согласилась доктор Каллен, вдруг заинтересовавшись лежащими перед ней бумагами. Потом она посмотрела на Тейлор и подошла к ее кровати. Это убедило меня, что доктор была полностью в курсе произошедшего.
— Боюсь, тебе придется задержаться у нас, — сказала она Тейлор и начала изучать ее порезы.
Как только врач повернулась к нам спиной, я подошел к Эдит.
— Можно тебя на минутку? — прошептал я чуть слышно. Она отступила от меня на шаг, вдруг стиснув челюсти.
— Твой отец ждет тебя, — ответила она сквозь зубы.
Я бросил взгляд на доктора Каллен и Тейлор.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине, — настаивал я.
Она пристально смотрела на меня — но не так, как в первый день, далеко не так убийственно, поэтому я просто ждал. Спустя секунду она развернулась и быстро зашагала по проходу. Несмотря на мои длинные ноги, мне чуть ли не бежать пришлось, чтобы не отстать от нее. Как только мы завернули за угол, оказавшись в коротком коридоре, она повернулась ко мне.
— Что ты хочешь? — спросила она раздраженно, обдавая меня холодным взглядом.
Ее враждебность напугала меня. Слова звучали уже не так уверенно, как я планировал.
— Ты задолжала мне объяснение, — напомнил я.
— Я спасла тебе жизнь — я тебе ничего не должна.
Я вздрогнул от негодования, прозвучавшего в ее голосе.
— Почему ты так себя ведешь?
— Бо, ты ударился головой и не понимаешь, о чем говоришь, — резко сказала она.
Но ее злость только сильнее убедила меня, что я был прав.
— С моей головой всё в порядке.
Она обратила на меня свой пристальный взгляд:
— Что ты хочешь от меня, Бо?
— Хочу знать правду, — сказал я. — Хочу знать, почему я лгу ради тебя.
— И что, по-твоему, произошло? — бросила она.
Произнести вслух свою версию было сложнее, потому что при этом слышишь всю бредовость слов. Это пошатнуло мою уверенность, но я постарался сохранить спокойствие в голосе.
— Я знаю, что ты не стояла рядом со мной. Тейлор тоже тебя не видела, так что сотрясение здесь ни при чем. Этот фургон мог сбить нас обоих, но не сбил. Похоже, твои руки оставили вмятины на кузове, а плечи отпечатались на другой машине, но на тебе нет и царапины. Фургон должен был раздавить мне ноги, но ты его приподняла… — это и в самом деле звучало все хуже и хуже. Я не мог продолжать.
Она смотрела на меня с недоверием, широко раскрыв глаза. Но ей не удалось полностью скрыть свое напряжение, оборонительное поведение.
— Ты думаешь, я подняла фургон? — в ее голосе слышалось сомнение по поводу моего здравомыслия, но здесь было что-то не так. Все это напоминало отрепетированную речь опытной актрисы — усомниться сложно, но, в то же время, рамка киноэкрана не дает забыть, что все происходит не на самом деле.
Я молча кивнул.
Она улыбнулась холодно, с насмешкой:
— Знаешь, никто в это не поверит.
— Я не собираюсь никому рассказывать.
На ее лице промелькнуло удивление, улыбка поблекла.
— Тогда какое это имеет значение?
— Для меня это имеет значение, — сказал я. — Я не люблю врать. Так что лучше бы на то была веская причина.
— Разве ты не можешь просто поблагодарить меня и забыть обо всем?
— Спасибо, — сказал я, а затем сложил руки на груди. Ожидая.
— Ты не забудешь, не так ли?
— Нет.
— В таком случае… надеюсь, тебе нравится разочаровываться.
Она сердито смотрела на меня, я уставился в ответ, мысли разбегались — так прекрасен был ее гнев. Я заговорил первым, стараясь оставаться собранным. В любой момент я мог полностью отвлечься. Это словно играть в гляделки с ангелом смерти.
— Если ты собиралась так себя вести, — начал я, — зачем вообще спасала?
Она помедлила, и на одно короткое мгновение ее совершенное лицо показалось неожиданно беззащитным.
— Я не знаю, — прошептала она.
А потом повернулась ко мне спиной и умчалась прочь.
Я стоял еще какое-то время не шевелясь. Вновь обретя способность двигаться, я медленно направился к выходу в конце коридора.
Приемная, как я и ожидал, была малоприятной. Казалось, что все, кого я знал в Форксе, находились здесь и глазели на меня. Чарли бросился ко мне; я поднял руки.
— Со мной все в порядке, — заверил я его, внезапно рассерженный всей этой безумной ситуацией.
— Что сказала доктор?
— Доктор Каллен осмотрела меня. Сказала, что я в порядке и могу ехать домой.
МакКейла, Джереми и Эрика — все были здесь. Они собирались подойти к нам.
— Пойдем, — поторопил я.
Чарли протянул ко мне руку, так как думал, что я нуждаюсь в поддержке. Я быстро отступил в сторону выхода, вяло помахав своим друзьям. Надеюсь, до завтра они обо всём этом забудут.
Навряд ли.
Оказаться в патрульной машине было огромным облегчением — непривычное чувство, учитывая мое отношение к этому виду транспорта.
Мы ехали в тишине. Поглощенный своими мыслями, я едва замечал присутствие Чарли. Безусловно, защитная реакция Эдит лишний раз подтверждала реальность всех тех странностей, которые я видел, хотя мне до сих пор трудно было в это поверить.
Когда мы подъехали к дому, Чарли, наконец, заговорил:
— Кхм… Тебе нужно будет позвонить Рене, — он виновато опустил голову.
Я был потрясен.
— Ты рассказал маме?
— Прости.
Выходя, я хлопнул дверью машины немного сильнее, чем было необходимо.
Конечно, мама была в истерике. Мне пришлось по меньшей мере раз тридцать сказать ей, что я прекрасно себя чувствую, прежде чем она успокоилась. Она умоляла меня вернуться домой — упуская тот факт, что в данный момент дом был пуст, — однако противостоять ее уговорам было проще, чем я ожидал. Я был поглощен подброшенной Эдит загадкой. И весьма одержим самой Эдит. Глупо, глупо, глупо. Я больше не стремился сбежать из Форкса, как следовало бы любому нормальному, здравомыслящему человеку.
Тем вечером я решил, что вполне могу лечь спать пораньше. Чарли продолжал поглядывать на меня с тревогой, и это действовало мне на нервы. По дороге в свою комнату я прихватил в ванной три таблетки Тайленола. Они действительно помогли, и, когда боль утихла, я заснул.
В ту ночь мне впервые приснилась Эдит Каллен.
Глава четвертая
Приглашения
В моем сне вокруг было темно, лишь от кожи Эдит, казалось исходил тусклый свет. Я не видел её лица, только спину — Эдит отдалялась от меня, оставляя одного во мраке. Как бы быстро я ни бежал, догнать её не мог, как бы громко ни звал, она так и не обернулась.
Я все отчаяннее пытался ее настичь, пока эта тревога наконец не разбудила меня. Была только середина ночи, но уснуть не удавалось, кажется, еще очень долго. После этого Эдит появлялась в моих снах почти каждую ночь, всегда где-то поодаль, недосягаемая.
Месяц после происшествия был беспокойным, напряженным и очень неловким, особенно поначалу.
Я оставался в центре внимания до конца недели, что мне совершенно опротивело. Тейлор Кроули была чересчур назойлива, постоянно крутилась рядом, придумывая всевозможные способы загладить свою вину. Все мои попытки убедить её просто забыть обо всем, тем более что со мной ничего и не случилось, оставались тщетными, она не сдавалась. Находила меня на переменах и, а во время ланча садилась за наш, теперь и так переполненный, стол. МакКейле и Эрике, кажется, это совсем не нравилось: они метали взгляды в ее сторону даже чаще, чем друг в друга, и это заставляло меня беспокоиться, не заполучил ли я еще одну нежелательную поклонницу. Похоже, интерес к новенькому стал последним писком моды.
Никто не обращал внимания на Эдит, никто не следовал за ней повсюду и не выпытывал о произошедшем. Я всегда упоминал её в своей версии происшествия, рассказывая, как героически она оттащила меня, сама едва не попав под машину, — но, по словам всех ребят, они даже не понимали, что Эдит там, пока фургон не отодвинули.
Я часто задавался вопросом, почему никто, кроме меня, не заметил, что она стояла так далеко, возле своей машины, перед тем, как настолько неожиданно и невероятно спасла мою жизнь. И на ум приходил единственный ответ, который вовсе мне не нравился. Просто никто не обращал внимания на Эдит. Никто не наблюдал за ней так, как я — жалко и несколько фанатично.
Все продолжали избегать Эдит, ничего не изменилось. Каллены и Хейлы садились за тот же стол, что и раньше, не ели и говорили только между собой. Никто из них больше не смотрел в мою сторону.
Сидя на занятиях со мной — и как можно дальше от меня, — Эдит, казалось, совершенно не замечала моего присутствия. Как будто мое место оставалось свободным. Только время от времени, когда её кулаки вдруг резко сжимались так, что белели костяшки пальцев, у меня появлялись сомнения в том, что она так уж невнимательна.
Мне очень хотелось продолжить наш разговор, начатый в коридоре больницы, и на следующий день после происшествия я попытался. Ведь накануне она была в такой ярости. И, хотя я стремился узнать, что произошло на самом деле, и считал себя достойным правды, но все-таки, наверное, слишком напористо расспрашивал Эдит, а ведь она спасла мне жизнь. Кажется, я даже толком не поблагодарил ее.
Когда я вошел в кабинет биологии, Эдит уже была на своем месте. Я сел рядом, а она даже не повернулась в мою сторону, просто продолжала смотреть прямо перед собой. Вообще не подала виду, что меня заметила.
— Привет, Эдит, — сказал я.
Она на секунду слегка повернула голову в мою сторону и едва заметно кивнула, но взгляд ее оставался сосредоточенным на доске.
И это был наш последний разговор, хоть она и сидела всего лишь в шаге от меня каждый день. Временами я наблюдал за ней, не имея сил удержаться — правда, всегда на расстоянии, в кафетерии или на парковке. Я видел, как её золотые глаза становились день за днем все темнее, а потом резко вновь приобретали медовый оттенок, после чего опять начинали медленно изменять цвет до черного. Но на уроках я обращал на неё не больше внимания, чем она на меня. И чувствовал себя несчастным. А сны продолжались.
Она жалеет, что спасла меня от фургона Тейлор — я не мог придумать никакого другого объяснения. Поскольку она явно предпочитала, чтобы я был мертв, и делала вид, что так оно и есть.
Несмотря на то, что я напропалую врал маме в письмах, их тон, вероятно, все же выдал меня. Несколько раз она звонила, допытываясь, все ли у меня в порядке. Я пытался убедить её, что все дело в дожде, который меня угнетает.
Кого явно радовала очевидная холодность между мной и моей напарницей по лабораторным, так это МакКейлу. Наверное, её беспокоило, что общие переживания могли нас сблизить. Она вела себя все увереннее, присаживаясь на край моего стола, чтобы поболтать перед уроком биологии, и игнорируя Эдит так же, как та игнорировала нас.
Снег после того опасного дня начисто смыло. МакКейла жаловалась, что ей так и не удалось организовать большую снежковую битву, зато была очень рада приближающейся возможности съездить на пляж.
Но дождь продолжал лить все так же сильно, и неделя проходила за неделей.
Я практически не замечал времени. Большинство дней казались одинаковыми — серыми, зелеными и снова серыми. Мой отчим всегда сетовал, что в Финиксе нет времен года, но, насколько я могу судить, Форкс в этом смысле гораздо хуже. Я понятия не имел, что весна уже близко, пока одним дождливым утром не узнал об этом от Джереми, идя с ним вместе к кафетерию.
— Эй, Бо? — спросил он.
Мне хотелось поскорее спрятаться от дождя, но Джереми едва волочил ноги, поэтому я замедлил шаги, чтобы поравняться с ним.
— Что случилось, Джереми?
— Мне просто интересно, кто-нибудь уже пригласил тебя на весенние танцы? Ну, ты знаешь, выбирают девушки.
— О. Хм, нет.
— А… Ты хочешь… То есть… думаешь, МакКейла пригласит тебя?
— Надеюсь, что нет, — ответил я — наверное, слишком быстро. Он удивленно посмотрел на меня.
— Почему?
— Я не танцую.
— О.
В течение минуты мы шли в тишине. Он был погружен в размышления. Мне же не терпелось укрыться от моросящего дождя.
— Не возражаешь, если я скажу ей об этом? — спросил Джереми.
— Нет. Возможно, это даже хорошая идея. Не хочу кому-либо отказывать без необходимости.
— Хорошо.
— А когда танцы?
Мы уже подходили к кафетерию. Он указал на ярко-желтую афишу предстоящих танцев. Не замечал ее раньше, но, судя по скрученным краям и слегка размытым буквам, она провисела тут уже довольно долго.
— В следующую субботу.
Следующим утром МакКейла вела себя на английском непривычно тихо, и я подумал, что Джереми наверняка ей уже что-то сказал. Во время ланча она села поодаль от нас обоих и почти не разговаривала. На биологию мы с ней тоже шли молча, но в кабинете она, по обыкновению, подошла, чтобы сесть на край моего лабораторного стола. А я, как всегда, слишком остро чувствовал присутствие Эдит, которая была так близко, что к ней можно было прикоснуться — и все же так далеко, словно являлась плодом моего воображения.
— В общем, — глядя в пол, начала МакКейла, — Джереми сказал, что ты не танцуешь.
— Да, это так.
Она посмотрела на меня с болью и немного рассержено. Я почувствовал себя виноватым, хотя еще даже не ответил ей отказом.
— О, — сказала она. — А я думала, он сочиняет.
— Хм, прости, но нет. Зачем ему такое выдумывать?
Она нахмурилась:
— Мне кажется, он хочет, чтобы я пригласила его.
Я натянуто улыбнулся:
— Так и сделай. Джереми отличный парень.
Девушка пожала плечами:
— Пожалуй, — затем, сделав глубокий вдох, подняла на меня глаза и нервно улыбнулась: — А твое «я не танцую» изменилось бы, если бы тебя пригласила я?
Краем глаза я заметил, как Эдит вдруг слегка наклонила голову в мою сторону. Словно тоже ожидала ответа. На который у меня ушло слишком много времени. Я все еще чувствовал себя виноватым, но в основном просто отвлекся. Эдит подслушивает?
— Хм, прости, что?
Лицо МакКейлы вытянулось:
— Ответ изменился бы, если бы кто-то другой пригласил тебя?
Заметила ли Эдит, как взгляд МакКейлы метнулся к ней?
— Нет, не имеет значения. В этот день я буду в Сиэтле, — мне надо было убраться из города, и следующая суббота казалась отличным временем для поездки.
— И обязательно в те выходные? — уточнила МакКейла.
— Да, но не волнуйся обо мне. Лучше пригласи Джереми. С ним гораздо веселее, чем со мной.
— Да, пожалуй, — пробормотала она и, развернувшись, направилась к своему месту. Увидев, как ссутулились ее плечи, я почувствовал себя ужасно. Зажмурился и прижал пальцы к вискам, пытаясь выкинуть из головы образ удрученной МакКейлы. Миссис Баннер начала говорить, и я со вздохом открыл глаза.
Прямо на меня смотрела Эдит со знакомым выражением недовольства, которое еще яснее читалось в ее черных сейчас глазах.
Я с удивлением уставился на нее, ожидая, что она отвернется. Но нет. Девушка по-прежнему буравила меня взглядом, словно пытаясь найти в моих глазах что-то важное. И я тоже продолжал пялиться, не в силах разорвать зрительный контакт, даже если бы захотел. Руки затряслись.
— Мисс Каллен? — обратилась к ней учительница, требуя ответа на вопрос, которого я не слышал.
— Цикл Кребса, — ответила Эдит и с видимой неохотой повернулась к миссис Баннер.
Оказавшись на свободе, я тут же опустил голову, делая вид, что заинтересовался учебником. Меня беспокоил поток эмоций, вызванный всего лишь ее взглядом — первым за шесть недель. Это ненормально. Вообще-то, довольно жалкое состояние, а возможно, даже хуже. Нездоровое.
Остаток урока я изо всех сил старался не замечать ее, но, так как это было невозможно, пытался хотя бы не привлекать ее внимания к тому, что не в силах сохранять равнодушный вид. Когда наконец прозвенел звонок, я отвернулся от Эдит, чтобы собрать учебники, ожидая, что она, как обычно, выскочит из класса.
— Бо?
Не должен ее голос звучать так знакомо, будто я слышал его всю жизнь, а не в общей сложности час несколько недель назад.
Не желая чувствовать то, что несомненно почувствую, едва взглянув на ее слишком идеальное лицо, я медленно повернулся к девушке — наверняка с настороженным видом. Она же казалась невозмутимой. И не сказала ни слова.
— Что? — спросил я.
Эдит молча смотрела на меня.
— Так ты… хм… разговариваешь со мной… или нет?
— Нет, — ответила она, но губы изогнулись в улыбке, на миг показав ямочки на щеках.
— Ладно… — я отвел глаза — вниз, на свои руки, затем вверх — в сторону доски. Сосредоточиться, глядя на Эдит, было сложно, а этот разговор был каким-то непонятным.
— Прости, — заговорила она, теперь уже без малейшей шутливости. — Я веду себя очень невежливо, знаю. Но так лучше, правда.
Снова посмотрев на нее, я заметил, что ее лицо стало совершенно серьезным.
— Не понимаю, о чем ты.
— Нам лучше не быть друзьями, — объяснила она. — Поверь мне.
Я прищурил глаза. Такое мне уже доводилось слышать.
Похоже моя реакция ее удивила:
— О чем ты думаешь?
— Думаю… плохо, что ты не поняла этого раньше, тогда не пришлось бы жалеть.
— Жалеть? — кажется, мой ответ застал Эдит врасплох. — О чем?
— Что ты не позволила машине Тейлор раздавить меня, когда был шанс.
Она выглядела поистине потрясенной. С минуту смотрела на меня, округлив глаза, а когда наконец заговорила, в голосе ее звучала ярость.
— Думаешь, я жалею, что спасла тебе жизнь? — еле слышно, но все-таки с силой спросила она.
Оглядевшись, я заметил, что в классе еще остается пара ребят. Один из них смотрел на нас. Он отвел взгляд, а я снова повернулся к Эдит.
— Да, — так же тихо ответил я. — Ну а что еще я должен думать? Это кажется очевидным.
Она издала очень странный звук: выдохнула сквозь зубы, словно зашипела. И все еще выглядела взбешенной.
— Ты идиот, — выдала она.
Ну всё, с меня хватит.
И без того плохо, что я одержим этой девушкой, постоянно думаю о ней и вижу каждую ночь во сне. Поэтому нет никакой нужды сидеть здесь как придурок, которым она меня считает, и молча выслушивать оскорбления. Схватив книги, я вскочил со стула, отлично понимая, что Эдит права: я идиот, поскольку хочу остаться, хотя не дождусь ничего, кроме очередного издевательства с ее стороны, и знаю это. Стремясь как можно скорее покинуть помещение, я, естественно, споткнулся о порог, отчего все книги разлетелись. Секунду-другую я стоял с закрытыми глазами, подумывая, не уйти ли, оставив их валяться. Затем со вздохом наклонился, чтобы поднять учебники.
И обнаружил, что Эдит уже собрала книги в стопку и подает их мне. Я взял их, почти не глядя на нее, и буркнул:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — судя по тону, она все еще злилась.
Я выпрямился и поспешил в спортзал, не оглядываясь назад.
Физкультура не улучшила моего настроения. Мы перешли к баскетболу. В первый день, хотя все видели, как я играю в волейбол, некоторым тем не менее казалось, что у меня должно получиться. Им не понадобилось много времени на осознание правды. Теперь мне никто не пасовал мяч, что было отлично, но из-за всей этой беготни я все же сумел попасть в пару несчастных случаев за игру. Сегодня было хуже, чем вчера, потому что мне не удавалось сосредоточиться на ногах. Все мои мысли занимала Эдит.
Нас наконец-то отпустили, и, как всегда, это было большим облегчением. Мне не терпелось оказаться в своем грузовике в одиночестве. Машина была в довольно приемлемом состоянии, учитывая обстоятельства. После происшествия пришлось заменить задние фонари, но и только. Если бы покраска не была бесполезна, возможно, понадобилось бы что-нибудь сделать с новыми царапинами. А фургон Тейлор ее родители вынуждены были продать на запчасти.
Я свернул за угол и чуть не получил инфаркт. Кто-то невысокий и худенький стоял, прислонившись к моему пикапу. Я остановился как вкопанный и глубоко вдохнул. Оказалось, это просто Эрика. Я продолжил путь.
— Привет, Эрика, — окликнул я ее.
— Привет, Бо.
— Что случилось? — спросил я, подходя, чтобы открыть дверцу. Нашел ключи и посмотрел на Эрику. Похоже, она чувствовала себя очень неловко.
— Хм, я тут подумала, может быть, сходишь со мной на весенние танцы?
Я осторожно вставлял ключ в замок.
— Извини, Эрика, я не собираюсь на эти танцы.
Мне все-таки пришлось посмотреть на нее. Лицо ее вытянулось, черные волосы упали на глаза.
— О, ладно.
— Потому что буду в Сиэтле, — быстро добавил я, пытаясь вернуть ей уверенность в себе. — Это единственный день, когда я смогу поехать. Так что сама понимаешь. Желаю хорошо повеселиться, и все такое.
Эрика посмотрела на меня из-под челки.
Читать бесплатно другие книги:
