Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) Майер Стефани

— Ладно, — повторила она, но на сей раз немного жизнерадостнее. — Возможно, в следующий раз.

— Разумеется, — согласился я, тут же пожалев об этом. Надеюсь, она не восприняла это слишком буквально.

— Пока! — сказала она через плечо, отходя от меня. Я помахал ей рукой, но она этого уже не видела.

Рядом послышался тихий смешок.

Глядя строго вперед, мимо моего пикапа шла Эдит, и на ее губах не заметно было ни малейших признаков улыбки.

Я на секунду замер, неожиданно оказавшись так близко от нее.

Обычно перед каждым уроком биологии я брал себя в руки, но теперь был совершенно не готов. Она продолжала идти. Я рывком открыл дверь пикапа и, забравшись внутрь, захлопнул ее за собой с несколько чрезмерным рвением. Потом, дважды заставив двигатель оглушительно взреветь, вырулил задним ходом в проезд. Эдит уже была в своей машине, за два места от меня, и успела, подрезав меня, выкатиться вперед. Она остановила автомобиль — как я понял, чтобы подождать братьев и сестер. Я видел, что все четверо направляются к парковке, вот только они были ещё очень далеко, у кафетерия.

Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружил растущую за мной очередь. Из стоящей прямо за моим пикапом подержанной «Сентры» мне махала Тейлор Кроули, которая недавно приобрела эту машину взамен разбитого фургона. Я слегка пригнулся и сделал вид, будто ничего не замечаю.

Я сидел там, изо всех сил пытаясь не смотреть на водителя «вольво», но тут услышал, что в боковое окно со стороны пассажира кто-то стучит. Это была Тейлор. Не понимая, в чем дело, я снова бросил взгляд в зеркало заднего вида. Ее «Сентра» стояла с включенным двигателем и открытой водительской дверью. Я наклонился, чтобы опустить стекло. Оно плохо поддавалось, и я сдался на полдороге.

— Извини, Тейлор, мне не проехать. Не пропускают, — я махнул рукой в сторону «вольво». Легко было понять, что от меня здесь ничего не зависит.

— О, я знаю… просто хотела спросить тебя кое о чем, раз уж мы тут застряли, — она улыбалась.

Что не так с этой школой? Или это что-то вроде розыгрыша? Издевательство над новичком?

— Пойдешь со мной на весенние танцы? — продолжила она.

— Меня не будет в городе, Тейлор, — я понял, что это прозвучало слишком резко. Ведь она не виновата в том, что МакКейла и Эрика уже израсходовали мое терпение. Не следовало забывать о вежливости.

— Да, МакКейла так и сказала, — призналась Тейлор.

— Почему же тогда?..

Она пожала плечами:

— Я надеялась, что ты просто смягчил для нее удар, когда отказывал.

Ладно, она все-таки виновата.

— Извини, Тейлор, — сказал я, не испытывая и доли той неловкости, которую чувствовал с МакКейлой и Эрикой. — Я не собираюсь идти на эти танцы.

— Ничего страшного, — невозмутимо ответила она. — Ведь впереди еще бал.

И, прежде чем я успел как-то отреагировать, она направилась обратно к своей машине. Я чувствовал, что покрываюсь красными пятнами. Прямо передо мной Арчи, Роял, Элинор и Джесамина садились в машину. В зеркале «вольво» я увидел глаза Эдит, пристально смотревшей на меня. Они были слегка прищурены, а плечи ее тряслись от смеха. Словно она слышала все, что говорила Тейлор, и нашла мою пятнистую реакцию на это весьма забавной. Я нажал на газ, раздумывая над тем, насколько сильные повреждения нанесу «вольво» и черному авто по соседству, если силой проложу себе путь к побегу. Не приходилось сомневаться, что мой пикап может выиграть эту схватку.

Но Каллены уже сидели в машине и «вольво» Эдит удалялся, стремительно и почти беззвучно.

По дороге я старался сосредоточиться на чем-нибудь другом — хоть на чем-то. Пригласит ли МакКейла Джереми на танцы? Будет ли он винить меня, если она этого не сделает? Серьезно ли Тейлор говорила насчет бала? Какой предлог мне придумать на этот случай? Может быть, запланировать визит к маме, или она сама приедет сюда? Что приготовить сегодня на ужин? Мы уже давно не ели цыпленка.

Но стоило мне закончить ответ на очередной собственный вопрос, как мысли тут же упорно возвращались к Эдит.

К моменту приезда домой вопросы у меня закончились, поэтому я отказался от попыток думать о другом. И решил приготовить куриные энчилады, потому что это хоть на какое-то время займет меня, а на дом задано не так уж много. К тому же для нарезания ингредиентов — цыпленка, перца чили, лука — необходимо повышенное внимание. И все-таки я продолжал снова и снова вспоминать во всех подробностях урок биологии, перебирая в уме каждое слово Эдит. «Нам лучше не быть друзьями», — что она имела в виду, говоря так?

Я почувствовал неприятную пустоту внутри, поняв, что это могло означать только одно. Должно быть, она знает, как я одержим ею — вряд ли мне удавалось достаточно хорошо это скрывать. И не хочет поощрять меня… поэтому нам даже друзьями быть нельзя… потому что Эдит не хочет обидеть меня так же, как я обидел сегодня МакКейлу и Эрику (с Тейлор, похоже, всё в порядке), и чувствовать себя виноватой. Потому что я вообще ее не интересую.

Что отлично можно понять, несомненно, поскольку я действительно неинтересный.

В глазах у меня защипало от лука. Я схватил посудное полотенце, намочил его под краном и протер глаза. Это не больно-то помогло.

Я скучный — и знаю это о себе. А Эдит — полная противоположность скуке. Это касается не только ее тайны, какой бы она ни была, если даже я правильно помню хоть что-то из того безумного эпизода. Сейчас я уже и сам почти поверил в историю, которую рассказывал всем остальным. В ней было гораздо больше смысла, чем в том, что, как мне казалось, я видел.

Но и без всякой тайны она все равно не была мне ровней. Умная, и загадочная, и красивая, и абсолютно идеальная. Если она вдобавок могла одной рукой поднять полногабаритный фургон, это уже не имело большого значения. В любом случае она была фантастичной, а я — самым обыденным представителем реальности.

И это хорошо. Я могу оставить ее в покое. Я оставлю ее в покое. Отбуду здесь, в чистилище, срок по собственноручно вынесенному приговору, а потом, надеюсь, мне предложит стипендию какое-нибудь учебное заведение на Юго-Западе или, возможно, на Гавайях.

Заканчивая приготовление ужина, я старался думать о пальмах и солнце.

Чарли, похоже, был обеспокоен, когда, войдя в дом, уловил запах зеленого перца, однако приободрился, попробовав первый кусочек. Было немного странно, но приятно наблюдать, как он постепенно начинает доверять моим кулинарным навыкам.

— Пап? — спросил я, когда он почти доел.

— Да, Бо?

— Хм, я просто хотел сказать тебе, что в следующую субботу собираюсь съездить в Сиэтл. Всего на день, — не хотелось спрашивать разрешения, чтобы не создавать нежелательный прецедент, но простое утверждение звучало бы грубо, поэтому я добавил: — Не возражаешь?

— Зачем? — голос Чарли звучал удивленно, как будто он и представить себе не мог причину, способную заставить кого-то захотеть покинуть пределы Форкса.

— Ну, я хотел купить несколько книг — в здешней библиотеке очень ограниченный выбор. И, возможно, что-нибудь из одежды, — у меня были кое-какие деньги, поскольку, благодаря Чарли, мне не пришлось покупать машину, хотя на то, чтобы «прокормить» этот пикап бензином, уходило больше денег, чем я ожидал. А теплые вещи, привезенные из Финикса, явно были разработаны людьми, которые никогда не жили при температуре ниже семидесяти градусов, но им однажды рассказали, что такое холодный климат (Прим. пер.: 70° по Фаренгейту примерно равны 21 °C)

— Этот пикап, наверное, расходует много топлива, — сказал Чарли, словно откликаясь на мои мысли.

— Знаю. Сделаю остановку в Монтесано и Олимпии… и в Такоме, если понадобится.

— Поедешь один?

— Да.

— Сиэтл — большой город, ты можешь заблудиться, — предупредил он.

— Пап, Финикс впятеро больше Сиэтла, а я умею читать карту, не волнуйся об этом.

— Хочешь, поеду с тобой?

Интересно, Чарли действительно так беспокоится обо мне или просто думает, что, в дополнение ко всем субботам, когда он оставлял меня одного, это уже тянет на пренебрежение родительскими обязанностями. Наверное, все-таки беспокоится. Уверен, что подсознательно он все еще относится ко мне как к пятилетнему.

— Не стоит. Эта поездка не обещает быть захватывающей.

— А ты успеешь вернуться до танцев?

Я молча смотрел на него, пока он не понял.

Это заняло не так уж много времени:

— О, правильно.

— Да, — подтвердил я. Ведь проблемы с равновесием унаследованы мной не от мамы.

На следующее утро я припарковался как можно дальше от сверкающего серебристого «вольво». Буду держаться на расстоянии. Больше я ее не замечаю. С этого момента ей не на что будет жаловаться.

Захлопнув дверцу пикапа, я выпустил из руки ключи, и они упали в лужу у моих ног. Не успел я наклониться, чтобы достать их, как передо мной мелькнула белая рука и схватила связку первой. Резко выпрямившись, я чуть не врезался головой в Эдит Каллен, небрежно прислонившуюся к моему грузовику.

— Как ты это делаешь? — я задохнулся от изумления.

— Делаю что? — она протянула мне ключи и уронила их в подставленную мной ладонь.

— Появляешься, словно из ниоткуда.

— Бо, я не виновата, что ты крайне ненаблюдателен, — пробормотала она тихо, приглушенным бархатным голосом, явно едва сдерживая улыбку. Словно находила меня забавным.

Как я должен игнорировать ее, если она не будет игнорировать меня? Ведь она этого хотела, правильно? Чтобы я держался подальше от ее длинных, отливающих бронзой волос. Разве не об этом она сказала мне вчера? Мы не можем быть друзьями. Тогда зачем она со мной разговаривает? Она садистка? И ее излюбленное развлечение — мучить глупого парня, который ничего для нее не значит?

Расстроенный этими предположениями, я уставился на нее. Сегодня ее глаза снова были насыщенного золотисто-медового оттенка. Мысли тут же спутались, и мне пришлось посмотреть вниз. Ее ступни неподвижно застыли всего в полушаге от моих. Словно она ждала от меня ответа.

Я поглядел мимо нее на школу и сказал первую же глупость, пришедшую в голову:

— Зачем ты устроила пробку вчера вечером? Мне казалось, ты должна делать вид, что меня не существует.

— А, это я ради Тейлор. Она буквально умирала от желания попытать удачи с тобой.

Я моргнул.

— Что? — воспоминание о вчерашнем эпизоде добавило раздражения в мой голос. Не думал, что Эдит и Тейлор подруги. Неужели Тейлор ее попросила?.. Как-то не похоже.

— И я не делаю вид, что тебя не существует, — продолжала Эдит как ни в чем не бывало.

Я снова посмотрел ей в глаза, изо всех сил пытаясь сохранить способность соображать, невзирая на то, насколько они золотистые или какими длинными кажутся ресницы на фоне бледно-фиалковых век.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, — сказал я ей.

Просто невыносимо, что мои мысли, похоже, прямо-таки срываются с губ, когда я рядом с ней, словно у меня вообще нет сдерживающего фильтра. Никогда не сказал бы ничего подобного ни одной другой девушке.

Легкая улыбка веселого удивления пропадает, и лицо Эдит внезапно становится настороженным.

— Ничего, — говорит она так быстро, что это почти похоже на ложь.

— Тогда тебе, наверное, все-таки стоило позволить фургону переехать меня. Так было бы легче.

Целую секунду она пристально смотрела на меня, а когда ответила, голос прозвучал холодно:

— Бо, ты мелешь ерунду.

Похоже, я был прав насчет мучительства. Я для нее всего лишь способ убить время в нашем скучном городке. Простак.

Я оставил ее позади одним широким шагом.

— Подожди, — сказала Эдит, но я заставил себя идти не оглядываясь.

— Извини, это было грубо, — каким-то образом она оказалась совсем рядом, шагая с моей скоростью, хотя мои ноги, наверное, раза в два длиннее, чем ее. — Я не говорю, что это неправда, но высказывать это вслух было невежливо.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое?

— Я хотела кое о чем спросить, но ты меня отвлек.

Вздохнув, я замедлил шаг, хотя ей явно ничего не стоило выдерживать мой темп:

— Хорошо, — такой уж я лопух. — Чего ты хочешь?

— Интересно, в следующую субботу — ну, знаешь, в день весенних танцев…

Остановившись, я повернулся, чтобы поглядеть на нее:

— Тебе это кажется смешным?

Эдит уставилась на меня снизу вверх, явно безразличная к накрапывающему дождю. Очевидно, она вообще не пользовалась косметикой — ничто на ее лице не пошло потеками и не размазалось. Разумеется, ее лицо и без косметики было идеальным. На секунду я действительно рассердился — на то, что она так прекрасна. На то, что красота сделала ее бессердечной. На то, что я стал мишенью для ее жестокости и, даже зная это, все равно не в силах уйти.

Она снова смотрела с выражением веселого удивления, на щеках появился намек на ямочки.

— Ты позволишь мне закончить? — спросила она.

«Уходи отсюда», — сказал я себе.

И не двинулся с места.

— Я слышала, что ты в тот день собираешься в Сиэтл, и подумала, не хочешь ли ты, чтобы тебя подвезли.

Этого я не ожидал:

— А?

— Хочешь, чтобы тебя подвезли в Сиэтл?

Я не совсем понимал, куда она клонит.

— Кто?

— Я, разумеется, — она отчетливо произнесла каждый слог, словно думала, что английский язык для меня не родной.

— Почему? — и в чем соль этой шутки?

— Ну, я все равно планировала съездить в Сиэтл в ближайшие несколько недель, а еще, честно говоря, не уверена, что твой пикап на это способен.

Подгоняемый нанесенным моему грузовику оскорблением, я наконец-то смог зашагать прочь:

— Потешайся надо мной сколько хочешь, но оставь в покое мой пикап.

И снова Эдит легко догнала меня.

— Почему ты думаешь, что я над тобой потешаюсь? — спросила она. — Это было совершенно искреннее приглашение.

— Мой пикап — отличная машина, спасибо.

— А дотянет он до Сиэтла на одном баке бензина?

До этого пикапа я вообще не обращал особого внимания ни на какие автомобили, но сейчас почувствовал крепнущее предубеждение против «вольво».

— Не понимаю, почему это тебя беспокоит.

— Напрасное расходование истощимых ресурсов должно беспокоить всех, — чопорно ответила она.

— Нет, правда, Эдит, — произнеся вслух ее имя, я почувствовал слабый электрический разряд, и мне это не понравилось. — Я за тобой не успеваю. Кажется, ты не хотела быть моим другом.

— Ничего подобного, я сказала только, что нам лучше не быть друзьями.

О, ну надо же, замечательно, наконец-то все прояснилось! — я постарался вложить в свои слова как можно больше сарказма и осознал, что снова остановился. Потом посмотрел на ее омытое дождем лицо, чистое и совершенное, и мои мысли забуксовали.

— Просто было бы более… благоразумно с твоей стороны не быть моим другом, — объяснила она. — Но я устала от стараний избегать тебя, Бо.

Теперь лицо ее было абсолютно серьезным. Она напряженно прищурилась, длинные черные ресницы резко выделялись на бледной коже. Последние слова прозвучали со странным жаром. Мне не удавалось вспомнить, как дышать.

— Так ты поедешь со мной в Сиэтл? — спросила она все так же горячо и настойчиво.

Я не мог говорить, поэтому молча кивнул.

Быстрая улыбка преобразила лицо Эдит, но тут же оно снова стала серьезным.

— Тебе действительно следует держаться от меня подальше, — предупредила она. — Увидимся в классе.

Эдит развернулась на каблуках и быстро зашагала в обратном направлении — туда, откуда мы пришли.

Глава пятая

Группа крови

На английский я шел в каком-то оцепенении. А войдя в класс, даже не сразу понял, что урок уже начался, и догадался об этом, только когда услышал раздраженный голос миз Мэйсон:

— Спасибо, что решили присоединиться к нам, мистер Свон.

Чувствуя, что лицо покрывается красными пятнами, я поспешил занять свое место.

Только после урока я заметил, что МакКейла не сидела со мной, как обычно, и вспомнил, как обидел ее. Но они с Эрикой ждали меня у выхода из класса, поэтому я с надеждой подумал, что она в конце концов меня простит. Пока мы шли, МакКейла, похоже, вновь становилась самой собой и уже с энтузиазмом рассказывала о прогнозе погоды на выходные. Обещают, что дождь ненадолго прекратится, поэтому можно будет ехать на пляж. Я пытался проявить некоторое воодушевление, чтобы компенсировать ее вчерашнее разочарование, однако, честно говоря, мне не удалось одурачить никого из них. Будет дождь или нет, нам повезет, если температура поднимется хотя бы до пятидесяти градусов (п.п.: 50° по Фаренгейту соответствует 10 °C). Это не совпадает с моим представлением о пляжном отдыхе.

Оставшаяся часть утра прошла как в тумане. Трудно было поверить, что мне не померещились слова, произнесенные Эдит, и ее взгляд, когда она их говорила. Что-то в ней создавало путаницу в моей реальности. Сначала мне показалось, что я видел, как она голыми руками остановила фургон, а теперь это. Первая галлюцинация казалась более возможной, чем вторая — что я интересую ее хоть в какой-то степени. Но вот он я — с широко открытыми глазами ввязываюсь во всё это, и меня нисколько не заботит приближение финала. В этот момент сделка казалась выгодной: ее смех потом за этот взгляд сейчас.

Направляясь наконец в кафетерий во время обеденного перерыва, я чувствовал одновременно и нетерпение, и нервозность. Будет ли она меня игнорировать, как обычно? А может, я получу от нее какой-то знак, подтверждающий реальность утреннего разговора? Лишь краем уха я слушал Джереми. МакКейла пригласила его на танцы, и они собираются пойти вместе с другими парочками: Алленом и Эрикой, Логаном и Тейлор. Кажется, я подавал невнятные реплики в нужные моменты, потому что он, похоже, не замечал моего невнимания.

Едва я вошел в кафетерий, мой взгляд сразу метнулся к ее столу. Разочарование ударило меня, словно кулаком под дых. За ее столом сидело только четверо, и Эдит не было в их числе. Неужели она будет исчезать всякий раз, когда произойдет что-то важное?

Разумеется, разговор, состоявшийся сегодня утром, был важным только для меня, в этом я уверен.

Аппетит пропал. Я взял бутылку лимонада и встал в очередь за Джереми, жалея, что я не из тех, кто может спокойно уйти домой пораньше, не беспокоясь из-за прогулов, задержаний или разочарования родителей.

— На тебя смотрит Эдит Каллен, — сказал Джереми. Мое внимание полностью сосредоточилось на его словах, стоило ему произнести ее имя. — Интересно, почему она сегодня сидит одна?

Я вскинул голову и быстро проследил за его взглядом. Эдит сидела за пустым столиком в противоположной части кафетерия от своего обычного места. Как только она поняла, что я увидел ее, на ее щеках на миг появились ямочки. Она подняла руку и жестом пригласила присоединиться к ней. Я смотрел, не вполне веря своим глазам, а она подмигнула.

— Это она тебя зовет? — изумленный вопрос Джереми прозвучал оскорбительно, но мне было уже все равно.

— Хм, может, ей нужна помощь с домашним заданием по биологии, — пробормотал я. — Наверное, стоит узнать, чего она хочет.

Отходя, я чувствовал спиной пристальный взгляд Джереми. А еще знал, что на шее уже появляются уродливые пунцовые пятна, и пытался успокоиться. Оказавшись возле стола Эдит, я неловко встал за стулом напротив нее.

— Почему бы тебе не посидеть со мной сегодня? — предложила она, широко улыбаясь.

Я машинально сел, наблюдая за выражением ее лица. Может быть, это окончание ее шутки? Эдит не переставала улыбаться, а я осознал, что мне по-прежнему все равно. Что угодно, лишь бы подольше побыть так близко к ней.

Она снова посмотрела на меня, все еще улыбаясь. Хочет, чтобы я что-то сказал?

— Это… э… как-то непривычно, — наконец произнес я.

— Ну… — сказала Эдит и остановилась. Я понимал, что это еще не всё, поэтому ждал. Затем она заговорила быстро, ее слова сливались друг с другом, поэтому мне потребовалась целая минута, чтобы расшифровать их значение. — Я решила, что раз уж все равно направляюсь в ад, то надо хотя бы делать это основательно.

Я все еще ждал, надеясь на объяснение, но она молчала. Через несколько секунд тишина между нами стала неловкой.

— Ты ведь знаешь, что я не понимаю, о чем ты? — спросил я.

— Я рассчитываю на это, — ответила она и посмотрела куда-то за меня. — Кажется, твои друзья расстроены, что я тебя похитила.

Внезапно я почувствовал все взгляды, сверлящие мою спину. Но на этот раз они меня совсем не волновали.

— Переживут.

Эдит усмехнулась:

— Не могу обещать, что верну тебя обратно.

Я слишком громко сглотнул, а она рассмеялась.

— Ты кажешься обеспокоенным, — заметила она.

— Нет, — поняв, что голос вот-вот сорвется, я замолчал, чтобы еще раз сглотнуть. — Но я удивлен, да. Что это значит? — я махнул рукой, указывая на нее и на пустой стол.

— Я же сказала: я устала от стараний избегать тебя. Поэтому сдаюсь, — к концу фразы ее улыбка погасла, а глаза стали серьезными.

— Сдаешься? — повторил я.

— Да, отказываюсь от попыток быть хорошей. Просто буду делать все, что пожелаю, а там уже как карты лягут, — улыбка исчезла полностью, в шелковистом голосе появились жесткие нотки.

— Ты снова меня запутала.

Кажется, моя реплика ее позабавила.

— Рядом с тобой я всегда слишком много говорю — это одна из проблем.

— Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю.

— Как я уже говорила, на это и расчет.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, но тишину, повисшую между нами, уже нельзя было назвать неловкой. Она казалась скорее… заряженной. Мое лицо снова стало горячим от прилившей крови.

— Итак, — сказал я, отводя взгляд, чтобы отдышаться. — Если говорить на простом английском, мы теперь друзья?

— Друзья… — пробормотала она так, словно ей не нравилось это слово.

— Или нет, — закончил я фразу.

— Ну, можем попробовать, наверное. Но еще раз предупреждаю: я не самый хороший друг для тебя, — ее слова прозвучали предостерегающе, улыбка стала нервной.

— Ты все время это говоришь, — странное ощущение в животе. Это потому, что я все-таки голоден? Или потому, что она мне улыбается? Или потому, что я вдруг почти поверил ей? Совершенно ясно, что она-то верит в свои слова.

— Да, ведь ты не слушаешь меня. Я все еще жду, когда же ты услышишь. Если ты умный, то будешь избегать меня.

Пришлось улыбнуться, и я увидел, как ее ответная улыбка автоматически становится шире.

— Кажется, мы уже пришли к заключению, что я идиот. Или мелю ерунду, или еще что-то.

— Но я уже извинялась — за последнее высказывание, по крайней мере. Простишь ли ты меня и за первое? Я сказала, не подумав.

— Да, конечно. Ты не должна извиняться передо мной.

— Разве не должна? — вздохнула она.

Я не знал, что ответить, да и всё равно ее слова прозвучали как риторический вопрос. Я рассматривал свои руки, в которых держал бутылку лимонада, не представляя, что делать дальше. Очень странно сидеть здесь с ней — как обычные люди. Я был уверен, что только один из нас обычный.

— О чем ты думаешь? — спросила Эдит.

Я поднял взгляд. Она опять пристально смотрела на меня, в ее золотистых глазах светилось любопытство и, как и в день нашей первой встречи, разочарование. И вновь мои мысли отказывались подвергаться фильтрации:

— Задаюсь вопросом, кто ты.

Улыбка Эдит вдруг стала натянутой, словно она резко сжала зубы, тщательно сохраняя при этом выражение лица.

— И как успехи? — ее голос звучал небрежно, как будто ее не особенно интересовал мой ответ.

Я почувствовал, что шея стала горячей и, вероятно, покрылась непривлекательными красными пятнами. В течение последнего месяца я иногда думал о том, что собой представляет эта девушка, но в результате пришел к совершенно нелепым выводам. В голову лезла только всякая чепуха вроде Кларка Кента и Питера Паркера.

Эдит наклонила голову набок, уставившись мне в глаза, словно прямо сквозь них пыталась пробраться к моим мыслям. Она улыбнулась — на сей раз приглашающе, и устоять было невозможно.

— Не расскажешь об этом?

Но я должен попытаться оказать сопротивление. Эдит и так уже считает меня идиотом. Я отрицательно покачал головой:

— Слишком стыдно.

— Это очень раздражает, — пожаловалась она.

— В самом деле? — мои брови приподнялись. — Так же, как… когда кто-то отказывается рассказать, о чем думает, хотя все время бросает маленькие загадочные намеки, после которых не можешь ночью глаз сомкнуть, гадая, что же она имела в виду… раздражает примерно так же?

Эдит нахмурилась и надула губы — видимо, чтобы отвлечь меня. Но я старался удержать свое внимание на теме разговора:

— Или так же, скажем, как когда она делает кучу других странных вещей — например, в один день спасает тебе жизнь при невозможных обстоятельствах, а назавтра прикидывается, что вообще тебя не знает, и ничего не объясняет, хоть и обещала? Примерно так раздражает?

Ее нахмуренные брови дернулись, а вид стал еще более угрюмым.

— Ты действительно не оставил эту тему?

— Не совсем.

— Поможет, если я еще раз извинюсь?

— Объяснение помогло бы лучше.

Она поджала губы, а затем посмотрела чуть левее меня и хохотнула.

— Что?

— Твоя девушка думает, что я грубо с тобой разговариваю. Кажется, она собирается подойти, чтобы разнять нас.

— У меня нет девушки, а ты просто пытаешься сменить тему.

Вторую часть моего утверждения Эдит проигнорировала:

— Возможно, ты не считаешь ее своей девушкой, но она думает о тебе иначе.

— Это не может быть правдой.

— Может. Я же говорила тебе: большинство людей я читаю с легкостью.

— Кроме меня.

— Да, кроме тебя, — она уставилась мне в глаза, буквально буравя меня взглядом. — Интересно, почему?

Страницы: «« « 12345678 » ... »»