Любовник королевы Грегори Филиппа

– Ваше величество, не думайте более об этом, – ответил посол, поднимая голову после прощального поклона. – Есть обиды наносимые и нанесенные. Сожаление всегда испытывают обе стороны. Так уж устроен наш мир. Вы останетесь самым близким другом и союзником, о каком Испания могла бы только мечтать.

– Вечными союзниками? – спросила Елизавета, поднося платок к глазам. – Можете ли вы обещать мне это от имени вашего короля? Вечный союз Англии и Испании?

– Да, вечный, – едва слышно произнес граф Фериа.

– Если мне понадобится помощь вашего короля, могу ли я на нее рассчитывать?

К тому моменту, когда граф достиг спасительных дверей, ему казалось, что королева вот-вот упадет в обморок.

– Что бы ни случилось в будущем? – допытывалась Елизавета.

– Всегда. Я гарантирую это от имени моего короля.

Поклонившись в последний раз, испанский посол поспешил в спасительное пространство передней.

Едва за ним закрылись двери, Елизавета бросила платок и торжествующе подмигнула Сесилу.

Заседание Тайного совета происходило в приемной королевы. Елизавете полагалось занимать место во главе стола, однако сейчас она, точно львица в клетке, ходила от окна к окну. Сесил еще раз просмотрел аккуратно выписанные пункты повестки дня, надеясь, что сегодняшнее заседание пройдет без особых затруднений.

– Договор, который мы заключили в Като-Камбрези, делает наше положение сильнее, чем прежде, – начал он. – Этот документ обеспечивает мир между Испанией, Францией и Англией. Теперь в течение какого-то времени мы можем не опасаться вторжения.

Члены Тайного совета одобрительно забубнили. Соглашению, гарантировавшему мир между тремя крупнейшими европейскими державами, предшествовали долгие переговоры, но это была первая победа дипломатии Сесила. У Англии наконец-то появилась уверенность в том, что она получила мирную передышку.

Сесил беспокойно оглянулся на свою королеву, которую всегда раздражала напыщенная мужская болтовня, характерная для заседаний Тайного совета.

– Успехом этого договора мы почти целиком обязаны дипломатическим способностям ее величества. Королеве удалось добиться от испанцев всего, что нам нужно.

Елизавета остановилась. Похвала была ей приятна. Интересно, что еще скажет главный советник?

– Ее величеству столь долго удавалось сохранять дружеские и союзнические отношения с испанцами, что Франция не на шутку испугалась. Когда королева наконец-то освободила Филиппа от его матримониальных обещаний, она сделала это с таким блеском и тактом, что Испания и по сей день остается нашим другом.

Ублаженная лестью, Елизавета подошла к своему месту и уселась на подлокотник массивного кресла, оставаясь на целую голову выше всех членов Тайного совета.

– Это так, – сказала она. – Продолжай, сэр Уильям.

– Договор и та безопасность, которую он обеспечил, позволяют нам сосредоточиться на необходимых реформах внутри страны, – продолжал Сесил. – На какое-то время мы можем отложить в сторону вопрос о Шотландии, поскольку договор защищает нас от вторжения французов. Таким образом, мы можем сосредоточиться на неотложных делах нашего королевства.

Елизавета кивнула, ожидая, что последует за этим вступлением.

– Первый момент, заслуживающий скорейшего рассмотрения, – это вопрос о том, чтобы сделать королеву верховной правительницей нашей церкви. Как только мы осуществим этот шаг, можно будет созывать заседание парламента.

Елизавета спрыгнула на пол, вновь подошла к окну и спросила:

– Неужели этот вопрос нужно решать прежде всех остальных?

– Хорошая мысль, – сказал герцог Норфолкский, будто не слыша слов королевы, доводившейся ему племянницей. – Пусть крестьяне возвращаются на поля, пока в их тупых головах не появились разные вредные мысли. Да и церковь приструним, чтобы попы отвыкли роптать.

– Все наши внешние беды позади, – напыщенно провозгласил какой-то член совета, не отличавшийся умом.

Его помпезная глупость мгновенно разрушила спокойную атмосферу заседания.

– Позади? – Елизавета взвилась, точно котенок, которому наступили на лапу. – Кале остается в руках французов, анаши шансы вернуть себе город ничтожны! Французская принцесса осмеливается изображать на своем гербе английских леопардов! Как это наши беды позади? Я что, незаметно для себя стала еще и королевой Франции?

Установилась мертвая тишина.

– Да, ваше величество, – спокойно ответил Сесил, единственный, кто отважился сейчас открыть рот.

Теоретически она была королевой Франции. Английские монархи называли себя правителями Франции даже тогда, когда их тамошние владения уменьшились до одного-единственного города – Кале. Всем казалось, что Елизавета продолжит традицию, хотя теперь Англия лишилась и Кале.

– Говоришь, я – королева Франции? Тогда где мои форты и земли в этой стране? Я отвечу: в руках противозаконных сил. Где мои пушки и стены крепостей? Я отвечу: стены разрушены, а пушки повернуты в сторону Англии. А когда моего посла зовут к французскому двору на обед, какой герб видит он на тарелках их принцессы?

Собравшиеся уперлись глазами в стол, желая, чтобы буря как можно скорее утихла.

– Он видит моих леопардов! – закричала Елизавета. – На французских тарелках! Может, это было записано в одном из пунктов договора, которым вы только что восхищались? Нет! На переговорах никто и не заикнулся о том, что подобные вольности оскорбительны для Англии. После этого вы думаете, что у нас нет дел важнее, чем главенствование над церковью? Ни в коем случае! Слышите, досточтимые лорды? Самое важное и неотложное дело – вернуть мне мой Кале и запретить этой дерзкой принцессе ставить мои геральдические знаки на свои дурацкие тарелки!

– Этот вопрос будет решен, – сказал Сесил, утешая королеву, как не раз успокаивал ее в юные годы.

Он оглядел собравшихся. Уильям догадывался, о чем сейчас думает каждый из них. Заседания совета протекали бы куда спокойнее и легче, если бы королева вышла замуж за разумного человека и передала бы решение подобных вопросов в мужские руки.

Увидев, что глаза Елизаветы полны слез, Сесил не на шутку встревожился.

– Теперь еще Филипп Испанский. – Голос королевы стал хриплым. – Мне сообщают, что он намерен жениться.

Сесил в ужасе смотрел на свою королеву. Меньше всего он думал, что эта новость так ее заденет. Он всегда считал, что Елизавета флиртовала с Филиппом, желая позлить свою сестру, а затем просто развлекала себя перепиской с ним.

– Брак Филиппа должен скрепить этот договор, – неуверенно произнес Уильям. – Сомневаюсь, что Филипп рассматривает этот брак как-то иначе. Он не расположен к своей невесте, не испытывает к ней никаких чувств. Нельзя сказать, что король предпочел ее…

– А ведь ты, сэр Уильям, как только не убеждал меня выйти замуж за Филиппа! – сказала королева дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом.

Никто из членов Тайного совета не осмеливался поднять голову.

– Может, меня до сих пор считают ребенком? Девочкой, не умеющей сделать самостоятельный выбор?

– Н-нет, ваше величество, – промямлил Сесил.

– Тогда почему ты без конца убеждаешь меня выйти замуж то за одного, то за другого? Вот он, твой избранник! Жених, которого ты предпочел бы видеть рядом со мной! Где его верность? Он клялся мне в любви, а теперь – женится на другой. Я чуть было не вышла замуж за вероломного сердцееда.

– Лучшего мужа ей вовек не сыскать, – сказал герцог Норфолкский так тихо, что эти слова слышал лишь его сосед, кашлянувший, дабы не засмеяться.

Сесил знал, что любые разумные доводы сейчас будут встречены в штыки.

– Да, ваше величество. Мы сильно ошиблись в характере короля Филиппа, – сказал он. – Слава Господу нашему, вы еще столь молоды и прекрасны, что недостатка в претендентах на вашу руку не будет. Выбор за вами, ваше величество. Всегда найдутся мужчины, мечтающие жениться на вас. Мы можем лишь посоветовать вам слушать свое сердце и сделать мудрый выбор.

Члены Тайного совета облегченно вздохнули. Сесил знал, на какую пружину нажать. Буря пронеслась.

Сэр Фрэнсис Ноллис встал, подошел к Елизавете, учтиво проводил к ее креслу и заявил:

– А теперь, ваше величество, нам все-таки придется заняться второстепенными вопросами. Они тоже требуют скорейшего решения. Нам необходимо поговорить о епископах. Дальше терпеть их противостояние мы не можем. Нужно определиться в наших отношениях с церковью.

Двоюродная сестра Эми вместе со своим мужем – преуспевающим торговцем, имеющим прочные деловые связи с Антверпеном, – встретили ее на пороге их большого крепкого каменного дома в Кэмберуэлле.

– Эми! Ты даже не представляешь, какая у нас для тебя новость! Сегодня утром мы получили записку от сэра Роберта! – радостно сообщила Франсес Скотт. – Он приедет к нам на обед и, скорее всего, заночует!

Лицо Эми стало огненно-красным.

– Неужели? – воскликнула она и тут же повернулась к служанке. – Миссис Пирто, достань мое лучшее платье. Полагаю, тебе придется заново накрахмалить его воротник. Франсес, когда придет твой цирюльник? – спросила она у двоюродной сестры.

– Не волнуйся, не опоздает, – со смехом сказала та. – Я попросила его появиться на час раньше, чтобы он успел поколдовать и над твоей головкой. Тебе же хочется предстать перед мужем во всем великолепии. Едва я узнала о визите сэра Роберта, как тут же велела повару приготовить его любимые марципаны.

Волнение двоюродной сестры передалось и Эми, и она радостно засмеялась.

– Сэр Роберт вновь стал большим человеком, – сказал Ральф Скотт, наклонился и поцеловал свою двоюродную свояченицу. – Мы слышим о нем только восторженные отзывы. Королева высоко ценит его и ежедневно проводит время в обществе твоего супруга.

Эми не терпелось начать приготовления к встрече с мужем.

– Мне позволено занять свою всегдашнюю комнату? – торопливо спросила она. – Прошу вас, поторопите слуг. Пусть внесут туда сундук с моими платьями.

Эми закружилась в вихре приготовлений. Она велела выгладить все платья и никак не могла выбрать, какое же из них надеть, потом ужаснулась своим чулкам и спешно отправила служанку купить новые. Вдруг прибыл человек от сэра Роберта и на словах передал, что тот задержится и просит его извинить. Целых два часа провела Эми у окна просторной гостиной Скоттов, глядя на дорогу в ожидании мужа.

Было почти пять часов пополудни, когда на Хай-стрит – главной улице Кэмберуэлла – наконец-то показалась долгожданная процессия. Сэра Роберта сопровождала шестерка слуг. Все они ехали на великолепных, подобранных в масть охотничьих лошадях. На каждом красовалась ливрея с гербом семейства Дадли. Процессия двигалась, распугивая кур и заставляя сторониться пешеходов. Впереди, радостно вопя, бежали местные ребятишки, возбужденные неожиданным зрелищем. В середине процессии ехал сэр Роберт. Одной рукой он держал поводья, другая упиралась в бок. Он ни на кого не глядел, но всем обворожительно улыбался, как делал всегда, оказываясь на лондонских улицах.

Дом Скоттов был богаче, значительно новее и красивее всех строений на Хай-стрит. Процессия остановилась напротив дверей. Конюх сэра Роберта первым спешился и теперь придерживал лошадь своего господина. Дадли легко спрыгнул на землю.

При первых звуках приближающейся процессии, едва по камням мостовой застучали копыта, Эми застыла у широкого окна гостиной. Она не замечала того, что происходило у нее за спиной. Супруги Скотт тоже замерли, но возле дверей. По сигналу Ральфа двое лучших его слуг распахнули двери, и в гостиную вошел сэр Роберт.

– Приветствую, Ральф, – любезным тоном придворного произнес он, пожимая руку хозяина дома.

Ральф Скотт слегка покраснел, радуясь, что его узнали.

– А вот и дорогая Франсес. – Сэр Роберт улыбнулся, вовремя вытащив из памяти имя двоюродной сестры Эми.

Он поцеловал Франсес в обе щеки и увидел, как они зарделись румянцем от его прикосновения. Так вели себя все женщины, и он к этому привык. Затем глаза Франсес потемнели от желания, что также нередко происходило с дамами в присутствии сэра Роберта.

– Рад тебя видеть, дорогая родственница, – еще более учтивым тоном добавил он, приглядываясь к ней.

– Сэр Роберт, – с замиранием сердца произнесла Франсес, задерживая руку в его ладони.

«Ого, – подумал Роберт. – Слива созрела и жаждет, чтобы ее сорвали. Только сей плод не стоит той шумихи, которая поднялась бы в случае чего. Это обязательно выплыло бы наружу».

Только теперь он заметил в гостиной свою жену.

Эми шагнула к нему и тихо сказала:

– Мой господин! Как же я рада тебя видеть.

Роберт Дадли осторожно извлек ладонь из жарких пальцев Франсес Скотт и подошел к жене. Он взял руку Эми, наклонился, поцеловал ее, потом щеки, привлек жену к себе и впился в теплые полураскрытые губы.

От его вида, прикосновения и запаха Эми буквально растаяла. Давно сдерживаемое желание растеклось по всему ее телу.

– Мой господин, – прошептала она. – Как давно я ждала минуты, когда увижу тебя.

– Вот и увиделись, – произнес Роберт с поспешностью мужчины, стремящегося предотвратить поток женских упреков, обнял жену за талию и вновь повернулся к Скоттам: – Я чертовски запоздал, дорогие родственники. Надеюсь на ваше великодушное прощение. Я играл с королевой в кегли и не смог уйти до тех пор, пока ее величество не выиграла. Я делал все, чтобы намеренно уступить ей, но удача не желала меня покидать. Мне пришлось допустить грубый промах, да еще и выслушать нотации ее величества за неумелую игру.

Франсес Скотт забыла, что ей хочется есть. Беззаботная речь важного гостя насытила ее лучше всякого обеда. Но Ральф был другого мнения.

– Играть в кегли с ее величеством – тут поневоле обо всем забудешь. Но я надеюсь, что вы прихватили с собой ваш аппетит?

– Я голоден, как охотник, весь день носившийся по полям, – заверил его Дадли.

– Тогда прошу к столу! – воскликнул Ральф и на правах хозяина повел сэра Роберта через гостиную в столовую, находившуюся в задней части дома.

– Какой замечательный у вас дом, – сделал ему комплимент сэр Роберт.

– В сравнении с загородным поместьем он совсем невелик, – сказала Франсес, почтительно шедшая сзади вместе с Эми.

– Можно сказать, этот дом почти целиком построен по моим замыслам, – похвастался Ральф. – Я подумал, зачем громоздить дворец на берегу реки и потом нанимать целую армию слуг для его уборки и обогрева? Ведь их нужно кормить, давать им кров и платить жалованье. Вот я и решил возвести дом поскромнее, чтобы обходиться меньшим числом прислуги, но такой, где легко можно будет угостить обедом дюжину друзей.

– Согласен с тобой, – поддакнул хозяину Роберт, который сам так не думал. – Чего еще желать здравомыслящему человеку?

Ральф открыл двойные двери и ввел сэра Роберта в столовую. Дадли, привыкшему к размаху Уайтхолла и Вестминстера, она показалась крошечной. Однако за столом и впрямь могла поместиться дюжина гостей. Возле стены, почтительно склонив головы, стояли несколько бедновато одетых людей, вероятно нахлебники Скотта. Чуть поодаль выстроилась вся старшая прислуга. Вслед за Франсес и Эми в столовую вошли миссис Оддингселл и компаньонка Франсес, а также старшие дети Скоттов – десятилетняя девочка и мальчик на год старше. На них была неудобная одежда взрослого покроя, ступали они неслышно, опустив глаза, завороженные присутствием столь важной персоны. Дадли учтиво поздоровался со всеми и сел по правую руку от хозяина. Место Эми было рядом с мужем. Воспользовавшись тем, что никто на нее не смотрит, она подвинула свой стул еще ближе к нему. Роберт почувствовал, как ее нога в тонком женском башмаке прижалась к его сапогу. Он наклонился, чтобы Эми ощущала силу мужского плеча и тепло, исходящее от него.

Только он услышал тихий стон, полный желания, и почувствовал дрожь Эми, когда ее ждущие пальцы дотронулись до его руки.

– Сердце мое, – произнес Дадли.

Роберту и Эми не удавалось остаться наедине до самого отхода ко сну. Дом Скоттов затих. Супруги уселись в отведенной им комнате перед пылающим очагом. Роберт поставил на приступку две кружки с элем, чтобы согрелись.

– У меня есть новости, – заявил он жене. – Я должен тебе рассказать кое о чем. Лучше, если ты это услышишь от меня, а не из уличных сплетен.

– Какие же это новости? – спросила Эми, улыбаясь ему. – Хорошие?

Дадли была знакома эта улыбка маленькой девочки, надежды которой всегда готовы воспарить к небесам. Открытый взгляд ребенка, считавшего, что у мира для него припасены только приятные сюрпризы.

– Конечно хорошие, – поспешил ответить он.

Роберт пока не знал, какие иллюзии успели возникнуть за эти месяцы в мозгу его жены, по-крестьянски практичной и по-детски наивной. Скорее всего, он опять их разрушит. Дадли подумал о собственном жестокосердии, о том, сколько горя успел принести жене за их совместную жизнь. Но ведь и Эми пора перестать верить в собственные сказки.

– Ты купил Флитчем-холл! – Она захлопала в ладоши. – Я боялась на это надеяться, но знала, была в полной уверенности!

Ну вот, началось. Восторги жены всегда вышибали его из колеи.

– Флитчем? Нет. Я посылал Боуза осмотреть усадьбу и сказать владельцу, что мы не заинтересованы в покупке.

– Как же так? А я ведь просила леди Робсарт передать сквайру Саймсу, чтобы не продавал Флитчем-холл никому. Что мы – первые покупатели на усадьбу.

– Эми, это невозможно. По-моему, у нас уже был разговор перед моим отъездом из Чичестера. Ты тогда впервые упомянула о покупке. Разве я тебе ничего не говорил?

– Нет, ни слова. Я думала, тебе нравится Флитчем-холл. Ты всегда восхищался им и моему отцу говорил…

– Это было давно. Но я собираюсь рассказать тебе не про Флитчем. Дело в том…

– Погоди. Что Боуз сказал сквайру Саймсу? Я обещала ему, что мы почти наверняка купим Флитчем-холл.

Роберт понял, что нечего и пытаться говорить с ней о чем-то другом, пока он не ответит на все эти вопросы.

– Боуз объяснил сквайру Саймсу, что у меня изменились обстоятельства и теперь нам нет смысла покупать его усадьбу. Саймс даже не огорчился. Он все понял.

– Зато я ничего не понимаю! – горестно воскликнула Эми. – Я думала, ты полюбил те места не меньше, чем я, и хочешь, чтобы мы обосновались во Флитчеме. Оттуда совсем недалеко до Сайдерстоуна, до всей моей родни. Отцу Флитчем тоже всегда нравился…

Дадли взял ее маленькие руки в свои и увидел, как от его прикосновения гнев и обида жены начали рассеиваться. Он стал нежно проводить пальцами по ее ладоням.

– Эми, дорогая, послушай меня внимательно. Флитчем – прекрасное место для тех, кто собирается жить там безвылазно. А я позволить себе это не могу. Я состою в штате королевы и не распоряжаюсь своей судьбой. К тому же Флитчем-холл находится весьма далеко от Лондона. Если ты погребешь себя в глуши Норфолка, то мы не сможем видеться. В такие места и гости не очень-то поедут, да и размещать их было бы негде.

– Я не хочу жить вблизи Лондона, – с детским упрямством заявила Эми. – Отец всегда говорил, что оттуда приходят одни только беды.

– Твой отец любил Норфолк и был там на своем месте, – ответил ей Роберт, с трудом сдерживая нараставшее раздражение. – Но почему мы с тобой должны подражать ему? Эми, любовь моя, он был человеком другого времени и взглядов, занимал иное положение. При всем уважении к его памяти, я – птица высокого полета. Норфолк для меня слишком мал. Я не люблю те места так, как твой отец. Мне хочется, чтобы ты подыскала нам усадьбу попросторнее и поближе к Лондону. Скажем, где-нибудь под Оксфордом. Дорогая моя, ты же знаешь, что Англия состоит не только из Норфолка.

Его ласки успокоили Эми. Теперь можно было менять тему разговора.

– Дорогая, но я хотел рассказать тебе совсем о другом. Вскоре я буду отмечен королевой.

– Как именно? Она введет тебя в свой Тайный совет?

– Есть и другие способы отметить заслуги придворного, – сказал Роберт, получивший очередной удар по самолюбию, ибо он до сих пор не имел политической власти.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что она собирается сделать тебя эрлом? – воскликнула Эми.

– Ты опять не о том, – поморщился он. – Это было бы смешно.

– Почему смешно? Чем титул эрла может быть смешон? Все называют тебя фаворитом королевы.

Дадли насторожился, пытаясь понять, какие слухи могли дойти до его жены и под каким соусом в них было преподнесено слово «фаворит».

– Тем-то и коварны слухи, – произнес он назидательным тоном, сопровождаемым улыбкой. – Нет, дорогая, я отнюдь не фаворит королевы. У нее таких двое. В государственных делах это сэр Уильям Сесил, а для приятного времяпрепровождения – Екатерина Ноллис. Уверяю тебя, мы с сестрой – всего лишь незначительная часть многочисленного штата придворных.

– Однако она назначила тебя своим шталмейстером, – резонно возразила Эми. – Не жди, что я поверю, будто она не выделяет тебя среди других. Ты мне рассказывал, что у Елизаветы еще в детстве были симпатии к тебе.

– Мало ли к кому у нас в детстве были симпатии! – отмахнулся Роберт. – Королева любит, чтобы ее лошади были хорошо ухожены. Я в меру своих сил стараюсь это делать. Естественно, меня она знает лучше, чем многих других придворных. Детская дружба. Но я имел в виду совсем не это. Я…

– Роберт, если бы у нее не было к тебе симпатий, она не ездила бы с тобой кататься верхом. – Эми гнула свое, но старалась, чтобы в ее голосе не было ни одной нотки ревности. – Говорят, вы развлекаетесь так каждый день. Кто-то мне рассказывал, что она может спокойно отложить в сторону государственные дела и отправиться на прогулку.

– Королева сама решает, когда и чем ей заниматься. Если она говорит, что желает прокатиться, мне остается лишь поклониться и идти готовить лошадей к выезду.

Пойми, это моя работа. Думаешь, мне всегда хочется садиться на коня? Но между мною и королевой нет никаких особых отношений, тем более близости.

– Очень хочется надеяться, – резко сказала Эми. – Ее величеству не следует забывать, что ты женатый человек. Правда, в прошлом ее это не останавливало. Говорят, что она…

– Ради бога, перестань повторять глупые сплетни! – почти крикнул Роберт.

– Пусть тебе это и не нравится, но дыма без огня не бывает. Про Марию-покойницу такого не говорили.

Он шумно выдохнул и сказал:

– Прости, ради бога. Я не хотел повышать на тебя голос.

– Мне нет никакой радости слышать, что ты у нее в фаворитах, поскольку ее величество целомудрием не отличается, – выпалила Эми, боясь, что муж ее оборвет. – А ваши имена часто произносят вместе.

Роберту пришлось сделать глубокий и долгий вдох. Разговор начинал его утомлять.

– Эми, мне грустно, что моя жена принимает всерьез россказни тех, кто едва ли бывал во дворце и ничего не знает о жизни его обитателей. Могу еще раз повторить, я не являюсь фаворитом королевы. Я езжу с ней верхом, поскольку состою в должности шталмейстера. Меня выделяют при дворе не за красивые глазки, а благодаря моим способностям и положению, которое занимала моя семья. Мы оба должны только радоваться, что королева относится ко мне так, как я того заслуживаю. А по поводу ее репутации… Эми, я искренне удивлен, что ты опускаешься до уличных сплетен. Она твоя законная королева, и тебе не пристало повторять чужие домыслы.

Эми кусала губы и продолжала упрямо твердить свое:

– Все знают, какая она. А мне не очень-то лестно слышать, что ваши имена полощут вместе.

– Не смей повторять эти сплетни при мне!

– Я повторяю только то, что люди…

– Эти люди состоят в придворном штате или входят в Тайный совет? Елизавета почти наверняка выйдет замуж за герцога Арранского и упрочит его притязания на шотландский трон. Эми, я говорю тебе это под большим секретом, чтобы ты знала: между нами ничего нет.

– Ты клянешься?

Чтобы сделать свою ложь убедительнее, он вздохнул, показывая, как устал от ее бесплодных подозрений, и заявил:

– Клянусь. Между нами ничего нет.

– Я тебе верю, – обрадовалась Эми. – Но вот ей не могу. Все знают, что она…

– Эми! – прикрикнул на нее Роберт.

Она замолчала и оглянулась на дверь. Вдруг Франсес слышала его сердитый голос?

– Почему ты озираешься? Слышал кто или нет – какая разница?

– Что люди подумают?

– Плевать мне на это, – с пренебрежением, свойственным всем Дадли, ответил Роберт.

– А мне не плевать.

– Люди всегда думают не то, что есть на самом деле.

– Мы же в чужом доме.

Роберту всерьез надоела эта никчемная перепалка, и он сказал, стараясь не раздражаться на Эми:

– Я об этом помню. Но и ты не забывай, что являешься леди Дадли. Мнение какого-то лондонского торговца и его жены для тебя – пустой звук.

– Это моя двоюродная сестра… – Эми шепотом добавила еще несколько слов, которых Роберт не слышал. – Мы у них в гостях. Они всегда с большим почтением относились к тебе.

– Эми, прошу тебя. – Он поморщился.

– Мне с ними жить, – напомнила она мужу. – Едва ли я увижу тебя на следующей неделе…

Роберт встал, увидел, как Эми вздрогнула, и сказал:

– Жена, прости меня. В голове все перепуталось. Сам не знаю, что говорю.

Это был лишь слабый намек на покаяние, однако Эми хватило такой малости.

Она вскинула голову, слегка улыбнулась и спросила:

– Тебе нездоровится?

– Нет. Я…

– Переутомился?

– Нет!

– Давай я тебе горячий поссет приготовлю!

Эми тоже вскочила на ноги, готовая услужить мужу. Он поймал жену за руку и не без труда заставил себя нежно ее обнять. На самом деле ему хотелось изо всех сил встряхнуть эту женщину, заставить слушать себя.

– Эми, прошу тебя, посиди тихо и послушай, что я скажу. Я ведь так еще ничего тебе и не сообщил. Ты мне просто не даешь говорить.

– Как это я не даю тебе говорить?

Он ничего не ответил. Молчание мужа заставило Эми усесться на стул и послушно ждать.

– Королева намерена произвести меня в кавалеры ордена Подвязки. Этой чести удостоятся еще трое аристократов. После церемонии будет пышное празднество. Представляешь, как я отмечен? – Роберт не дал жене излить поток поздравлений и сразу же перешел к более щекотливой теме: – Вместе с орденом королева жалует мне землю и дом.

– Что? – удивилась Эми.

– Молочный домик в Кью, – пояснил Роберт.

– Так он будет нашим лондонским жильем?

Дадли представил, как отнеслась бы к этому Елизавета, посели он жену в уютном холостяцком гнездышке, притулившемся в саду королевского дворца.

– Нет, дорогая. Это не такой большой дом. Прибежище для меня, где я смогу передохнуть от шума и суеты дворцовой жизни. А у меня есть предложение. Почему бы тебе не пожить у Хайдов и не поискать нам достойный особняк, который мы с полным основанием могли бы назвать своим? Просторнее и величественнее, чем усадьба во Флитчеме? В том же Оскфордшире, где-нибудь неподалеку от них.

– Конечно. Но кто будет следить за твоим домом в Кью?

– Там всего несколько комнат. – Роберт небрежно махнул рукой. – Не беспокойся, Боуз найдет мне слуг.

– Значит, королева больше не хочет, чтобы ты жил во дворце?

– Пойми, это подарок. Я могу вообще там не показываться.

– Тогда зачем она подарила тебе тот дом?

– Это знак ее внимания, – ответил Роберт, пытаясь отшутиться. – Кстати, мои покои во дворце – далеко не из лучших.

Он понимал, что на какое-то время Эми ему поверит. Потом до нее обязательно дойдут слухи. Мол, королева подарила ему дом в Кью не просто так, а чтобы они могли там встречаться, не опасаясь глаз придворных. Нужно придумать что-то еще, какую-то убедительную ложь, которая заставила бы Эми с недоверием отнестись к сплетням, когда те достигнут ее ушей.

– Я знаю, что этот дом очень хотел заполучить Сесил. Но между ним и королевой возникли какие-то разногласия, и она решила, что называется, проучить своего советника. Вот такая история.

Судя по лицу Эми, история с домом ей очень не понравилась.

– Сесил собирался жить там вместе с женой? – спросила она.

Роберт обрадовался. Говорить про Сесила было куда безопаснее, чем про его отношения с Елизаветой.

– Ты не поверишь! Уильям не видел жену с самой коронации. Она сейчас занята строительством их нового особняка в Бургли. У нас с Сесилом одинаковая участь. Он тоже хочет вырваться домой, но дела не позволяют. Кстати, почему бы и тебе не последовать примеру жены Сесила? Глядишь, вскоре у нас уже было бы свое пристанище. Я приезжал бы туда летом. Как, возьмешься? Присмотришь нам достойный дом? Если ни один тебе не понравится, поищи землю, где можно построить новый. В самом деле, сколько нам еще жить без своего угла?

Стрела попала в цель. Лицо Эми просветлело.

– Конечно. Я с радостью этим займусь. Мы там будем постоянно жить вместе?

Роберт нежно обвил ее руками и ответил:

– Дорогая, ты же знаешь, мне необходимо почти всегда находиться при дворе. Но я приезжал бы туда при первой возможности, а у тебя был бы настоящий дом, достойный нас обоих.

– Но ты должен будешь часто приезжать ко мне. Обещаешь?

– Работа придворного – находиться при своей повелительнице, – объяснил Роберт так терпеливо, будто говорил с маленькой девочкой. – Но я никогда не забываю, что ты – моя жена. Естественно, я буду приезжать к тебе всякий раз, когда у меня появится возможность, постараюсь делать это как можно чаще.

– В таком случае я говорю «да», – сказала Эми. – Я с радостью займусь нашим новым домом.

Он притянул жену к себе, чувствуя сквозь легкое платье тепло ее тела.

– Но ты обещаешь мне быть внимательным?

– Внимательным? – насторожился Роберт. – К чему?

– К ее попыткам приблизить тебя к себе. – Эми тщательно подбирала слова, чтобы вновь не рассердить мужа.

– Эми, ну как ты не понимаешь? – Он ласково улыбнулся. – Она – королева, и мужское окружение льстит ее тщеславию. А я, будучи придворным, и так приближен к ней. Как, впрочем, Сесил, сэр Фрэнсис и другие. Это ничего не значит.

– Но если она награждает тебя и делает подарки, то у тебя появятся враги.

– Ты о чем? – спросил Роберт, делая вид, будто не понял.

– Каждый, кто находится в фаворе у коронованной особы, обязательно наживает себе врагов. Я хочу, чтобы ты был осторожен.

Он кивнул, обрадованный тем, что продолжения опасного разговора не будет, и согласился: