Я и мой король. Шаг за горизонт Никонова Ксения

— Умоляем! Проявите жалость к любящим сердцам. Только ваше слово способно решить нашу судьбу, — отчаянно просил парень.

Вот как. Неожиданный поворот.

— Пропустите, пусть подойдут ближе.

— Моя госпожа, это неразумно. Просителям не следует приближаться к вам ближе чем на двадцать шагов. Вы же знаете позицию его величества.

— А вы у меня на что? Проверка ими пройдена?

— Так точно.

— Вот и чудненько. Тогда не мешайте.

Мои посетители просили ни много ни мало — разрешения на брак. Едва они представились, я их узнала. Мы уже встречались. Виконт Воэлл Грао — тот самый парень из ресторана «Мария», который бледнел за себя и своих товарищей, застигнутых королем за неподобающим занятием. Его девушка, Дарья, — одна из трех, присутствовавших там же. Я внимательно их выслушала, потому что история напоминала нашу с Дэном: встретились, полюбили, но он не мог остаться и с собой взять не мог, прекрасно понимая, что семья и общество будут против. Молодые люди были в отчаянии, пока не узнали о нашей свадьбе. Вдохновленный примером короля, молодой человек решил бороться. Отец предсказуемо ответил категорическим отказом, тогда виконт начал подумывать, как бы ему через голову родителей заручиться высочайшим согласием. С одной стороны, кому, как не королю, понять, а с другой — что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Эта фраза на латыни автоматически заменила в моей голове лаэнтерский аналог про Судьбу, которая слышит сильных мира сего, но муравью не стоит рассчитывать на то же самое. На условия обучения в нашем мире виконт подписался собственной рукой. Да еще после того печального инцидента в ресторане… он боялся монаршего гнева до дрожи в коленях, то есть даже больше, чем собственного сурового батюшку. Поэтому выбор пал на меня как на добросердечную женщину, во-первых, и соотечественницу его невесты, во-вторых. Подозреваю, что «во-первых» и «во-вторых» в рассуждениях молодых людей надо бы поменять местами и добавить пункт «ноль» — королеву, облеченную властью.

Долгое время они решали дилемму, как привезти девушку в Лаэнтер, — стражи Магических Врат не брали взяток, а официальное разрешение на проход между мирами могло быть получено только в королевской канцелярии, и вот наконец случай представился. Когда эмиссары короля начали поиск хорошего ансамбля для выступления на дне рождения королевы, виконт сделал все, чтобы обратить их внимание на коллектив, в котором пела Дарья. Как ни странно, уловка удалась, хор подошел по всем параметрам: земляки, стипендиаты, лауреаты и в придачу честные люди. Дарье удалось легально приехать в этот мир. Очевидно, обратно возвращаться она уже не собиралась.

— Родители знают? — первым делом спросила я у девчонки.

Та потупилась:

— Не всё.

— Понятно, — вздохнула я. — Виконт, будьте добры, оставьте нас для разговора.

Парень подобрался, не желая выпускать из виду свое сокровище, но возражать не посмел.

— Ты его так любишь, что всерьез собираешься жить в Лаэнтере? — полюбопытствовала я, оставшись с глазу на глаз с девушкой.

— Очень люблю, и мне здесь нравится.

— Это пока ты на правах туриста. А как станешь виконтессой, ситуация несколько изменится. Вы думали об этом?

— Но у вас же получилось! Вы прекрасно выглядите. Влад сказал, вы ввели новую моду, и вообще все вас очень любят.

Я только хмыкнула про себя. Вот наивность!

— Я здесь королева и то постоянно держу круговую оборону. А тебя будут клевать все, кто повыше рангом.

— Влад меня защитит.

— Без поддержки родственников он себя-то не защитит. Почему бы вам не остаться в России?

— Долг и честь не позволяют, — помрачнела Даша. — Он в какой-то очень важной государственной программе завязан. Не может бросить, не имеет права.

— Ладно, допустим, я возьму тебя в свою свиту. Возможно, узнав об этом, твой будущий свекор смягчится. Но это не избавит тебя от массы других, больших и малых проблем. В любом случае само прошение подписать не могу, но как будет случай, поговорю с мужем, предложу ему оставить твоего виконта на службе в России. Если получится, сразу уезжайте.

— Хор завтра возвращается, — напомнила Даша.

Я только зубами скрипнула. Устала и тошнит опять. Что же с ними делать? Натворят глупостей. Жалко ведь, как себя вспомню, сколько маялась и мечтала хоть как, хоть где, хоть в шалаше, но чтобы вместе.

— Хорошо. Скажи руководителю, что до отъезда коллектива будешь у меня, охрану предупрежу, пропустят. Виконт Грао тоже пусть будет неподалеку. Как только что-то решится, вас известят. Будьте готовы повторить все королю.

— Ой, спасибо! — хлопнула в ладоши моя протеже и улетела на крыльях любви.

Дэн смотрел на меня с укоризной.

— Что ты им обещала? — спросил он первым делом.

— Замолвить слово.

— Только это? Надеюсь, ничего не подписывала?

Я даже обиделась. За кого он меня держит? Первое, что я усвоила на королевской должности, — каждая закорючка, поставленная мной на бумаге, превращает ту в серьезный документ. Чем меньше этих закорючек будет, тем легче дышать. Иногда такие подводные камни вылезают!

— Надо было подписать. Мне их жалко, а ты, как всегда, будешь соблюдать беспристрастность.

— Не обижайся, милая. Устала ты, иди ложись. Я отдам все необходимые распоряжения и тоже приду.

— Я им сказала ждать.

— Вот и пусть ждут. Бессонная ночь — ничтожная плата за счастье. Утром проверим, не ослабла ли их решимость. Как раз придут все необходимые справки: по генеалогии виконта, по его успеваемости и профессиональным успехам, плюс характеристика на девушку, благо есть кого спросить.

— Дэн, ты можешь иногда поступать не по-королевски, а по-человечески? Или забыл уже себя на его месте?

— Ну-ну, не говори так. Я все помню. Поэтому постараюсь найти оправдание их безрассудству и подвести под него твердую законодательную базу.

— Назначь его в Россию и дай право выбора жены как постоянному эмиссару.

— На Землю не отпущу! Не раньше, чем он окупит затраты на свое обучение. И тогда не факт. Виконт мне нужен.

Я бы не уснула, терзаясь угрызениями совести за двоих несчастных, ожидающих приговора, если бы пришедший Дэн не успокоил меня тем, что их устроили на ночь и велели утром явиться на аудиенцию.

Рассмотрение дела перенесли в столицу, и мне оставалось только ждать результатов. В обед Дэн был мрачен и задумчив, так что в первый момент и не вспомнил, о ком речь.

— Виконт? Ах да, все решилось. С графом Грао я говорил лично. Немножко надавил, припомнил старые долги, сделал акцент на твоей личной заинтересованности в этом браке. Теперь все зависит только от молодых. Таллар тебе доложит подробности. Прости, любовь моя, мне надо переговорить с Дэйтоном, если не вернусь к девяти, ложись без меня.

Коснувшись моей щеки поцелуем, супруг вышел. Опять? Уже не в первый раз он загружает себя так, что возвращается, когда я сплю. Ох, не скоро еще закончится токсикоз. Не боец я в таком состоянии, не то ждала бы моего короля нота протеста поутру.

Секретарь сообщил, что его величество подписал разрешение на свадьбу с отсрочкой на полгода. За это время молодые люди должны зарекомендовать себя с лучшей стороны. Виконт приступал к работе по специальности, а Дарье давалось время на адаптацию. Я вызвалась помочь девушке, беря ее под свое крыло. Надо думать, отец виконта был не в восторге, а кроме меня, ей не у кого искать защиты. Ничего, справимся. Подучить девчонку, будет у меня свой человек, с которым можно поговорить на близкие нам обеим темы, посмеяться над шутками, в силу менталитета понятными исключительно русскому человеку, и готовый ради меня на все.

Через пять дней у меня был еще один праздник — Новый год по земному календарю. Оказалось, Дэн помнит тот Новый год десятилетней давности: как он искал для меня елку в лесу, как мы ее потом наряжали… и упущенный шанс вернуться в тот день домой, предотвратив войну. Его подарок был скромным, по королевским меркам, — золотой браслет с рубинами. Но начинка сделала его бесценным — браслет наглухо блокировал тошноту.

— Спасибо, любимый! — расчувствовалась я.

— На здоровье, малыш. Не в моем характере опускать руки и беспомощно наблюдать, как страдает самый дорогой человек. Думаю, нашему маленькому тоже пойдет на пользу, если мама будет весела и сможет нормально питаться.

Оказалось, они с господином Тианом крепко поломали голову, как облегчить мое тяжелое положение. Ко дню рождения эксперименты не успели закончить, но моей радости это не уменьшило. Чудеса на Новый год — самое то. Тем более что лекарь сделал нам еще один подарок — разрешил возобновить интимные отношения.

— Это точно не опасно? — встрепенулся Дэн.

— Точно. При разумном подходе.

— Значит, риск есть? — продолжал допытываться дотошный супруг.

— Риск есть всегда. Можно упасть на скользком полу или поперхнуться куском мяса. Жить вообще рискованно. Умереть можно. В данном конкретном случае плоду ничего не угрожает, если не выходить за рамки разумного. Это понятно?

— Да, — обрадованно согласились мы, заговорщически пожимая друг другу пальцы.

На радостях мы устроили романтический вечер, плавно перешедший в ночь. Приближенных и прислугу отпустили пораньше, живность отдали в хорошие руки моей новой фрейлины, чтобы среди ночи закадычные друзья не просочились в спальню. Даша, заметно робеющая при короле, с радостью воспользовалась поводом, чтобы сбежать к своему Владу. Это же такая ответственность — королевские животные, где тут справиться одной слабой девушке. Ночью, нежась в объятиях любимого и вдыхая аромат елки, блистающей игрушками в свете камина, я вспомнила о неотъемлемом атрибуте любого Нового года — оливье.

— Дэн, ты не спишь? — забросила я пробный шар.

Тазик с оливье мерещился, не давая покоя.

— Мм? — невнятно пробормотал муж, удобнее пристраивая руку на моем животике, а губами щекоча шею. — Может, мне кажется, но твой живот начал немножко выделяться.

— Кажется. Я каждый день пытаюсь хоть что-то рассмотреть. Тщетно, увы.

— Не расстраивайся, это ненадолго. Скоро будут тебе платья расшивать.

Вот о чем я не беспокоилась, так это насчет «беременных» нарядов. Ампир просто создан для того, чтобы скрадывать беременный живот. Было бы что скрывать. Мм, оливье! Соленый огурчик, горошек, колбаса! С местной колбасой это должно быть потрясающе вкусно.

— Хочу оливье.

— Чего?

— Салат такой новогодний.

— Сильно? — уточнил Дэн.

— Очень! — призналась я.

Перед носом пронесся запах картошки в мундире, в ушах явственно прозвучало шуршание тонкой кожицы.

— Боюсь, что за рецептом придется посылать в твой мир.

— Рецепт я знаю, вопрос в другом: найдутся ли нужные ингредиенты?

— Разбудим и озадачим кухмистера?

— А давай сами? — азартно предложила я. Руки чесались похозяйничать на кухне. Полгода минуло с тех пор, как я в последний раз держала в руках сковородку и кастрюлю. Соскучилась. — Все равно вставать, кому-то объяснять…

Взгляд Дэна весьма красноречиво отразил его отношение к моей идее. Ночь. Король и королева крадутся на кухню, чтобы приготовить себе поесть… А впрочем…

— Ограбим собственные кладовые? — знакомо блеснули его глаза.

Вот за что я люблю Дэна еще больше. Спасибо прадедушке-эльфу — авантюрная жилка в моем муже сильна.

Через пять минут, наспех одевшись, мы выдвинулись на поиски кухни. Ее местонахождение в княжеском дворце Гертая что Дэн, что я знали лишь приблизительно. Стража провожала нас удивленными взглядами, но желающих полюбопытствовать не нашлось.

— Это должно быть где-то здесь, — поведя носом, сказал Дэн. — Пахнет бытовой магией.

М-да, в отсутствие обычных запахов по хозяйственному крылу можно плутать до утра. Сама же виновата — запахи прятали из-за моего обострившегося обоняния.

— Не надо быть магом, чтобы сообразить, что кухня там, откуда приносят еду, — заметила я, уязвленная тем, что сама к разделу бытовой магии еще не приступала.

До сих пор топталась на защитных техниках. Распознать среди переплетения потоков специальные заклинания я не смогла.

— Зависть — недостойное чувство, ваше величество, — усмехнулся вредный король, уверенно указывая на массивную дверь. — Кухня здесь. Если, конечно, ты еще не передумала.

Передумала? Ха! Теперь я еще потребую включения бытового блока в программу магических занятий.

Кто из нас в детстве не видел в школьной столовой огромных кастрюль и противней? Так вот, королевская кухня — та же столовая, только намного круче. Ну да, надо накормить ораву придворных, охраны и слуг. А если праздник, количество гостей исчисляется сотнями и даже тысячами. Скажу честно, я впечатлилась. Стены выложены изразцами, к высоким потолкам тянется ряд печей. Метровые сковороды, гигантские котлы, тесаки и каменные столешницы разделочных столов. При общих габаритах помещения в полумраке создавалось впечатление, что мы оказались в доме гиганта. Маркиза де Карабаса, ага. Тазик оливье на этом фоне выглядел бы кошачьей мисочкой. Как-то не так я себе представляла приготовление салатика на двоих. Найдется ли тут подходящая для моего замысла посуда, не факт. А где разыскивать припасы? Без гида никак.

Кажется, моя идея была не такая уж замечательная. Но настоящий мужчина перед трудностями не отступает. Дэн деловито прошелся между столами, оценивающе скользя взглядом.

— Пару сотен лет назад князья Гертая славились гостеприимством и своими пирами, — заметил он. — Здесь не хуже, чем на дворцовой кухне.

Ах да, его величество, будучи еще его высочеством, сбегал на кухню от учителей и, наверное, сориентируется получше меня.

— Первым делом надо найти дрова и растопить печь. Маленькую посуду поищи у тех маленьких плит. А потом возьмемся за кладовые.

— Кастрюля есть! — обрадовалась я, обнаружив по подсказке искомую утварь.

Литра на четыре, пойдет, сразу картошку с морковкой можно сварить. И яйца сверху.

— Хм… Я тут тоже кое-что… нашел.

— Что-то полезное?

— Думаю, да. Во всяком случае, печь топить не придется, и нужные продукты отыщем быстрее.

«Кое-что» оказалось кое-кем. За поворотом на мешках с крупой мирно сопел мужичок. На соседнем столе тихо догорала мерная свеча, в кастрюле на плите пыхтела, судя по всему, каша.

— Кхм! Кхэ-кхэ! — вежливо покашлял Дэн.

Покашливание не возымело должного эффекта.

— Вставайте, сударь, у вас каша подгорает, — чуть возвысив голос, легонько постучал по плечу спящего Дэн.

Слова оказали прямо-таки волшебное воздействие: человек вскочил, метнулся к единственной горячей печи, потом к бочонку с водой, от него к столу, схватил одной рукой прихватку, другой черпак, щедро плеснул воды в двухведерную кастрюлю и только после этого ошалело уставился на нас.

— Ой, король, — просветлел он в улыбке, как будто только нас и ждал. В лицо дохнуло алкогольными парами. — И королева.

— У-у, брат, да ты пьян.

— Что вы, как можно! Я же на джжурссве.

— Да, видим.

Мужичок смутился, однако вместо покаянной исповеди мы услышали нечто другое:

— Не-не, это я так, с горя… то бишь во славу вашшесства. И бутылка была не моя. Это Петера. Он торт коньяком пропитывал и заначил. Главное, что обидно, он повар, ему можно, а как на дежурство, так меня. Эхх!

— Очень обидно, — согласился Дэн. — Ты нам вот что скажи: тебе известно, где тут что хранится из продуктов?

— А то!

— Покажешь?

Через полчаса мы заканчивали инспекцию последнего склада с маркировкой «ОЦ» — особо ценное. Вскрыть замки оказалось сложно только в первый раз — на них стояла хитрая магическая сигнализация, потом пошло как по маслу, дольше внутри копались. Наш провожатый, представившийся помощником младшего повара Сэмианом Оггом, уверенно указал двери овощехранилища, колбасной кладовой, где нашлись и яйца, только у спецхрана замешкался — там ему бывать не доводилось. Спецхран, кстати, завели персонально для меня. По сравнению с другими хранилищами это была тесная кладовочка, но ассортимент радовал разнообразием земных продуктов. Не удержавшись, сверх майонеза и горошка я прихватила плитку российского темного шоколада. Мм, жизнь прекрасна!

Пока необходимое варилось, а остальное измельчалось, Сэм поведал нам, как дошел до жизни такой. Мужик он оказался очень добродушный, но не слишком везучий. То есть нельзя сказать, что жизнь его была беспросветна, да и на дворцовой кухне работать не каждому дано, но с ним все время случались какие-то казусы. Вот и в этот раз, когда объявили монаршую милость — выходной в честь праздника, он собирался к алтарю, для чего заранее отпросился на три дня. И вот когда уже все было готово к выезду в храм, явился нарочный из дворца и, не слушая возражений, именем короля увез жениха с собой. Оказалось, ночная смена кухонных тружеников наполовину разбежалась, а на вторую половину была уже под шафе. Обнаружили это, только когда встал вопрос: кто заступает в ночь готовить завтрак для охраны? Резонно опасаясь гнева помощника дворецкого по кухне, послали срочно разыскать хоть кого-то трезвого. Притащили первого, кого нашли. Разбираться при этом в личных обстоятельствах было некогда. Бедолаге выдали крупу, молоко, масло, поставили отметку в журнале и были таковы. Хлеб и прочие мелочи обещали доставить ближе к утру. Сначала Сэм хотел учинить порчу, но вовремя одумался — нрав у кухмистера крутой, по голове за такое не погладят. Заначка Петера примирила Сэма с печальным положением. Быстро доведя себя до кондиции, помповара размечтался, как упадет в ноги королю, все ему расскажет, на головы виновных обрушится кара, а ему достанется высочайшее благословение. Было у незадачливого жениха подозрение, что при иных условиях нареченная не допустит его пред свои очи. Пьяные грезы неожиданно увенчались успехом — мы сами явились, как на заказ.

Хоть наш помощник был в стельку пьян, но крошил ингредиенты быстрее меня, заставляя вспомнить народную мудрость, что опыт не пропьешь. Дэн одновременно демонстрировал мне поэтапную магическую запись процесса. Не уверена, что с первого раза получится, но принцип я поняла. Магические эквиваленты разных действий имеются в таблицах учебника по бытовой магии. Немножко практики — и можно готовить, не марая рук. Оно, конечно, мне теперь не ахти как актуально, но даже Дэна этому учили, значит, королеве тем более не зазорно. В результате салат удался на славу, а вторую такую же часть Дэн быстренько сварганил магически. Да-а! Магия — вещь! Пробу сняли на месте, отложили часть, чтобы взять с собой, а оставшимся тазом завещали распорядиться по своему усмотрению Сэму.

Утром король навел шороху на хозяйственных службах. Охрана получила леща за продуктовые склады. Если уж мы так легко взломали замки, кто мешает делать это еженощно всякому, кто пожелает. Кухмистеру было высказано за дисциплину, а тот по нисходящей достал всех и каждого, кого счел виновным в нарушении. Повара Петера поменяли должностями с одним из помощников, Сэмианом Оггом. А любого, кто еще позволит себе присваивать королевский коньяк, гнать в шею.

С четой Оггов мы «случайно» встретились в местном храме, куда приехали с благодарением Судьбе за свое семейное счастье. Король согласно традиции благословил молодоженов.

— Будьте счастливы, — напутствовал он новобрачных и, не удержавшись, добавил жениху: — Да не пейте больше на работе.

Сэм как-то сразу побелел и едва смог вымолвить слова благодарности. Наверное, до конца жизни будет гадать, что ему в ту ночь по пьяни примерещилось, а что на самом деле было.

Дни шли за днями, с исчезновением признаков токсикоза я смогла насладиться беременностью в полной мере. Это ли не счастье, когда муж целует твой живот, кладет на него ладони и улыбается при этом, рассматривая что-то вторым, магическим зрением.

— Я тоже хочу! — загорелась я в первый раз, когда он объявил, что наконец увидел новую крохотную жизнь во мне.

— Не стоит, — покачал головой Дэн. — Для этого нужно иметь какую-никакую квалификацию лекаря. Иначе ты там рассмотришь совсем не то, что надо. Испугаешься еще с непривычки. Ну не расстраивайся, скоро сможешь его чувствовать, а это намного лучше. Я даже завидую.

Я тоже завидовала себе в будущем, а пока утешалась тем, что вес перестал убывать, скоро вошел в норму и — о чудо! — появились первые признаки живота. Господин Тиан глупостями вроде анализов и измерений не страдал, ему было достаточно тактильного контакта, а мне жутко нравилось отмечать и записывать в тетрадь каждый новый миллиметр на талии вкупе со своими ощущениями. Этот дневник был частью ежедневного ритуала в часы, когда Дэн отсутствовал. Плюс к этому календарь беременности, присланный мне Наташкой. С картинками и описанием каждой проходящей недели. Кстати, здесь беременность считали декадами.

Остальную часть времени я посвящала учебе. К моему неудовольствию, магические науки изрядно подсократились в связи с потенциальной опасностью для ребенка. Все, что касалось хоть каких-то изменений в организме, выбыло сразу. Поэтому от заклинаний для усиления памяти пришлось отказаться. А без них теорию управления государством осваивать и осваивать. Тем более в отсутствие практики.

Насчет последней у нас с Дэном был серьезный разговор, который закончился моим поражением. Декрет мне прописали полный и безоговорочный: беременной королеве можно нюхать цветочки на клумбах и нельзя заниматься государственными делами. Тут надо уточнить, что причины так поступать у моего мужа были весьма серьезные, и, что еще хуже, я прекрасно его понимала. Мало того что это его четвертая попытка стать родителем (и третья у меня), так еще имелись реальные опасения, что есть желающие устроить мне под видом злого рока несчастный случай или нечто подобное. Поэтому меня берегли, как главное сокровище короны, превратив Гертай в настоящую крепость. Во всяком случае, количеству охраны и мерам безопасности позавидовали бы первые лица земных государств. Еще бы, у них-то магической поддержки нет. Правда, и враги, владеющие магией, тоже отсутствуют.

Кроме телесной сохранности, Дэн всеми силами старался обеспечить мне комфортный психологический климат, о чем я постепенно догадалась по поведению окружающих. Сначала просто было хорошо оттого, что все хорошо, потом до меня дошло, что так не бывает, чтобы совсем ничего не случалось, но распознать, кто и в чем кривит душой, удавалось крайне редко. А подозревать всех подряд — это уже паранойя. В конце концов ради меня же стараются. Поэтому большая часть неприятных событий проходила мимо меня, либо я узнавала о них уже постфактум. И слава богу, потому что на общем благозвучном фоне отступали и собственные страхи. Все будет хорошо. К первой годовщине свадьбы я уже стану матерью.

С Дэном мы честно договорились, что я не стану до поры лезть в хитросплетения политики, а новости о начатых мной проектах будут поступать без напоминаний. Они поступали — договора король свято блюдет. Но он же не обещал передавать все новости. Поэтому я искренне радовалась количеству сирот, которым нашли приемные семьи. Им оказывали реальную помощь из моего благотворительного фонда. Вдовам с детьми и инвалидам войны платили пенсию из тех же средств. Цифры и рассказы об отдельных случаях грели душу. О том, что нашлись деятели, пожелавшие изъять свои вклады из фонда, узнав об опале королевы, мне никто не сообщил. О казни казначея тоже. Мне сказали, что казначей ушел в отставку по болезни, и это чистая правда. А вот о том, что второго быстренько заменили на третьего, узнав о растратах, просто умолчали. Со школами примерно та же история. Я радовалась успехам и не подозревала о подводных камнях. А тех оказалось немало.

История с баронессой Алиэр тоже частично относилась к провалам в делах образования: я ее прочила в институтки на три ближайших года, но моя юная фрейлина все-таки вышла замуж. Все-таки за Маленнира. Услышав прозвучавшее мельком имя барона Алиэра, я в первый миг и не сообразила, о ком речь. Зато потом не успокоилась, пока не узнала все подробности. Рассказывал Дэн сам, заодно пояснив, что запрет на эту тему был наложен из соображений госбезопасности. Широкой общественности известен лишь сам факт: лорд Маленнир женился на баронессе Алиэр. За кадром же все обстояло намного сложнее. Во-первых, об этом браке ходатайствовал сам маркиз Леарц, но Дэн отказал, памятуя о данном мне обещании не выдавать мою фрейлину замуж до совершеннолетия. Во-вторых, до того Маленнир совершенно осознанно готовился к женитьбе и испытывал к своей невесте не худшие чувства. В-третьих, все-таки имел место приворот к моей августейшей персоне. И как апофеоз — Маленнир обладает природным иммунитетом к приворотам всякого рода, на чем и погорел.

Картинка, нарисованная Дэном, выглядела следующим образом. Жил-был младший сын маркиза Леарца от второй, любимой жены, мальчишка неплохой, но азартный и честолюбивый, весь в батюшку. Тот в младшем отпрыске души не чаял, да вот беда — титула ему передать не мог. Вот и нашел парню невесту с титулом, чему оба были несказанно рады. Но родное чадо возьми да и чуть не испорти все дело, неожиданно влюбившись в королевскую избранницу. Сам Маленнир попался как пацан — на «слабо». Он не раз спорил на крупные суммы, что охмурить его с помощью зелья не удастся. К слову, каждый раз выигрывал, разочаровав не одну девицу. А тут на гвардейской вечеринке какой-то шапочно знакомый тип предложил пари на невесту короля. «Согласен», — сказал не знавший поражений герой и выпил приворот. И в следующий месяц едва с ума не сошел от внезапно вспыхнувших чувств. Наплел с три короба наивной баронессе что-то о покровительстве будущей королевы, которого срочно должен добиться ради блага самой Алиэр, в мечтах уже видевшей себя счастливой супругой. Дэйтон вмешался вовремя, спасая мою репутацию и жизнь сына своего армейского товарища — маркиза Леарца. Маленнир предстоящей разлуки с объектом своей страсти не выдержал и во всем признался отцу. У того от ужаса волосы встали дыбом. В отличие от мальчишки, он сразу сообразил, что дело скверно пахнет, — заговором пахнет, и сынок не понимает, во что его втянули. После недавнего громкого покушения на невесту король готов подозревать всех и каждого. Кто и что такое дал выпить человеку, иммунному к приворотам, чтобы природное качество дало сбой? И главное, с какой целью?! Маркиз засуетился, изыскивая средство для излечения сына, но все сведущие маги были единодушны: клин клином вышибают. Нужна женщина, готовая любить за двоих и терпеливо дожидаться окончания наваждения суженого, рискуя и не дождаться этого никогда. Для ускорения процесса советовали жертву приворота поскорее женить, а лучше всего — получить благословение королевского перстня. Тут маркиз и вовсе закручинился, потому как главные действующие лица были категорически против. Жених — потому что ему на фоне запавшей в сердце зазнобы никакая баронесса стала не мила, а король ответил, что свою фрейлину княжна Гертая отпускать замуж в ближайшие годы не собирается. Горюющему отцу ничего не оставалось, как явиться с повинной к боевому товарищу — герцогу Лисэйту. Чем дожидаться, пока следствие прознает о привороте, лучше рассказать свою версию и показать в ней сына невинной жертвой, готовой поступиться собственными интересами и чувствами ради короля. Дэйтон недолго думая предложил выбирать: либо Маленнир сотрудничает по своей воле и получает прощение, жену, титул и новую интересную работу в структурах госбезопасности, либо… Второй вариант будущего вообще не имел.

Как несчастный маркиз убеждал сына, неизвестно, но все прошло четко по плану. Маленнир рассказал следствию, что знал о человеке, напоившем его приворотным зельем, в рекордные сроки сделал ребенка своей баронессе, вследствие чего герцог Лисэйт убедил короля дать им разрешение на брак. Почуяв подвох, Дэн вытянул из него подноготную истории, благословил молодых и велел пресекать любые толки относительно этого скороспелого союза. Да, предназначавшееся нам в брачную ночь заклинание зачатия досталось именно им. Дэйтон как постельничий воспользовался должностным положением: после общения с Маленниром он вовсе не был уверен, что тот без помощи магии сможет выполнить главную задачу — зачать ребенка баронессе Алиэр. Зато теперь новоиспеченный барон имеет все шансы на долгую счастливую жизнь. А уж благодарностью маркиза и его сына милорд герцог распорядится как надо, я уверена.

Дэн был прав, когда не хотел посвящать меня в эту историю. Я расстроилась. Причем сразу за всех действующих лиц. За Маленнира и баронессу, которых вынудили пожениться, не особо интересуясь их чувствами и желаниями, за себя, потому что иметь за спиной врагов, которые не устают гадить, неприятно и просто страшно, и за Дэна, которому мало удовольствия доставило разгребать все это. Ему же еще пришлось утешать меня.

Говоря о врагах, Дэн каждый раз хмурился, просил доверить ему разобраться с этим, уверял, что все под контролем, и обещал все мне рассказать, когда ситуация прояснится. А ситуация меж тем только накалялась. Король вел какие-то международные переговоры, как на своей территории, так и выезжая к соседям. Я об этом до поры вообще не знала, пока Дарья не проговорилась, что ее виконт получил первую награду за техномагическую прослушку, которая здорово помогла королю за кулисами последнего заседания Союза Четырех. Что-то происходило с миром вокруг, но я продолжала пребывать в счастливом неведении, всецело положившись на своего главного защитника. При виде любимого страхи отступали, а подозрения таяли, как туман под лучами солнца. Дэн приходил, сияя улыбкой, был весел, много фантазировал на тему будущего ребенка, мы с ним составляли списки всего, вплоть до мелочей, которые понадобятся малышу.

Первые едва заметные шевеления в животе стали настоящим откровением. Сначала я не поняла, что это он, мой ребенок. Потом они повторились, когда я была на музыкальном занятии.

— Тише! — от неожиданного озарения замерла я.

Все замолчали, и среди этой тишины в животе еще раз робко толкнулось.

Он шевелится! Я чувствую!

С тех пор я стала чаще петь и слушать музыку. Мне казалось, ребенку нравится, и господин Тиан одобрил. Сам собой сложился наш с Дарьей дуэт. Она раз услышала, как я напеваю, и прямо спросила, почему всякие безголосые фрейлины выступают на наших посиделках, а королева с таким голосом скромно молчит. Не объяснять же ей, что я боюсь спазмов в горле, из-за которых бросила петь много лет назад. Их, правда, давно не было, но от волнения всякое может случиться. Кто-то растолковал девушке ситуацию, и тогда она перестала подстрекать меня к публичному пению, но предложила заниматься потихоньку вдвоем. Постепенно музыка стала настоящей отдушиной и заняла важное место в моей жизни.

К Дэнову дню рождения я настолько расширила свой мирок среди магических снов, что поняла: пора обзавестись хранителем. А моим подарком супругу стала картина Рафаэля. Надо сказать, перед встречей с великим художником я немало волновалась, поскольку все еще не нашла достойного презента мужу. С лошадью случился конфуз. Нашлись люди, которые пообещали мне в кратчайшие сроки достать животное, показав его в записи. Хорошо, что при этом присутствовал господин Тиан, который на пальцах объяснил, почему черная кобыла с белой гривой не обрадует его величество. Оказалось, кобылы искомой масти, к поискам которых я привлекла всех окружающих, никогда не приносят потомство королевской породы. Экзотических лошадей выводят при наличии чистой масти жеребца и кобылы южных кровей. Так опростоволосившись, я переключилась на добычу картины и поиск магических артефактов, годных для короля. Диковинки одна за другой выбраковывались как малоинтересные магу, а художник меж тем долго молчал, не давая никакого ответа, зато потом не просто одарил меня, а передал картину, написанную специально к случаю. В итоге я стала счастливой обладательницей зимнего холодного пейзажа с парой птиц, летящих друг к другу вопреки снежной буре. При подробном рассмотрении проявлялся потрясающий эффект, присущий полотнам Рафаэля: сквозь мельтешение снежинок открывался целый мир — лесное озеро, стойкие хвойные деревья-великаны, черная речка, наполовину перехваченная ледяным поясом, а также россыпь огоньков и струйки дыма печных труб, от которых веяло домашним теплом и уютом.

Мы собрались тесным семейным кругом, поскольку в общество мне было нельзя, с какой стороны ни глянь. Праздника по случаю дня рождения государя не планировалось, Дэн сказал, что кому надо — найдут возможность поздравить, остальные перебьются. Мой подарок вызвал у мужа искренний восторг. Он полчаса ходил вокруг картины, вглядываясь в нее под разными углами, и восхищенно ахал, находя все новые и новые детали, сразу не замеченные.

— Маша, спасибо! Как тебе это удалось?

— Я снилась Рафаэлю каждую ночь и надоедала своими просьбами. Он пробовал скрыться, но я же без пяти минут мастер снов, поэтому ему пришлось уступить, — отшутилась я.

— Повешу в кабинете взамен «Битвы народов», чтобы любоваться целыми днями! — решил Дэн.

Праздновали неформально и весело. Играли, смеялись, гуляли — в магических снах. Нэль позабавил нас полноценным военным парадом золотых рыбок, мой мир заслужил высокую оценку за правдоподобие. Все согласились, что ему необходим хранитель. Чтобы не откладывать в долгий ящик, решили прямо сейчас и заняться ловлей свободной души, подходящей на эту роль. Посовещавшись с Нэлем, Дэн повел нас в неизвестный мне сектор снов, что само по себе было необычным, — я думала, что досконально изучила магическое пространство. Сказать, что я заинтересовалась, — ничего не сказать. Не стационар, не временная конструкция, не резервуар с заготовками. Нечто совершенно необычное, и содержало оно те самые свободные души, из которых получались после их наделения чертами личности отличные хранители снов.

При виде пушистых комочков в груди шевельнулась смутная тревога.

— Дэн, это они? — спросила я мужа, не торопясь примкнуть к Элианели и Дэйтону, совершенно по-детски восторгающимся этими необычными существами.

— Да. Они чудо, не правда ли? — улыбнулся любимый, дотянувшись до ближайшего.

— Да, славные, — признала я, отгоняя неуместное чувство неправильности происходящего. Ведь действительно хорошенькие.

Эфемерные души вызывали желание уподобиться им и вместе летать, ловя восходящие потоки. Дальнейшее трудно объяснить, как трудно бывает пересказать ускользающий сон. Вроде все стоит перед глазами, а попробуй передать словами виденные картины. Так и тут: все текло, менялось, своих спутников я не столько видела, сколько ощущала их присутствие, четко различая, кто где. Дэн держался рядом, а Элианель с Дэйтоном вместе парили в отдалении. Смех Элианели раздавался то с одной стороны, то с другой. Я и сама не могла сдержать улыбки, напрочь забыв обо всем на свете: о своем высоком статусе, даже о беременности. Течение времени будто остановилось.

— Ты присмотрись, а мы выйдем, чтобы не мешать твоему выбору, — вдруг предложил Дэн.

— Разве ты мне не поможешь? — очнулась я от созерцания.

— Это твой выбор, только твой. И одной из них. Та, что потянется вслед за тобой, станет верным хранителем. Или хранительницей. Как договоритесь.

Дэйтон с супругой уже покинули пространство, поэтому вокруг нас скопились все души. Дэн попытался отмахнуться, чтобы открыть себе проход, но нас обступили только теснее. Любимый нахмурился, вокруг сгустилось напряжение, даже дышать стало затруднительно, хотя само понятие физических потребностей здесь весьма и весьма условно.

— Что-то не так.

— Отодвинься, я их немного оттесню. — Дэн растянул мелкоячеистую энергетическую сеть.

— Стой! Не делай этого! Выходим вместе, прямо сейчас.

— Они просто… зря мы заходили. Надо было тебе одной.

— От них исходит угроза. Я боюсь. Уходим! — Ощущение беды переросло в удушье.

— Угроза? Уверена? Они не…

— Дэн! Бежим!

— Не паникуй, я их отвлеку, а ты выныривай.

— Нет! — выдохнула я остатки воздуха из груди.

Вдохнуть новый не получалось. Сеть взметнулась одновременно с вырвавшимся у меня криком, накрывая скопление душ, но мне заранее было очевидно, что это их не удержит. Стайка мягких податливых существ превратилась в разъяренный осиный рой, легко просачиваясь сквозь ячейки. Сейчас они налетят на нас — и конец.

— Что за…

Я действовала без слов — дернула Дэна и разбудила нас обоих. Судорожно сделала глубокий вдох и без промедления вернулась в магическое пространство — надо вытащить Дэйтона с Элией, будить их в реальности дольше, во сне за это время можно убить человека десять раз. Дэн отстал на долю секунды, так что я успела найти его встревоженную сестру и разбудить ее. Друга мой любимый эвакуировал сам. Посмотрел на меня и выдернул в реальность, чтобы сначала убедиться в моей сохранности и обнять, а потом отчитать за самодеятельность и горячо поблагодарить за находчивость. Осознание опасности приходило постепенно, оставляя тряску в коленях и руках. Нас собирались убить — это намерение было столь же явным, как если бы в меня целились из пистолета. Добродушные, милые существа были взбудоражены еще при нашем появлении. Почему?

— Свободные души потому и становятся хранителями снов, что по своей природе дружелюбны к человеку и абсолютно преданы хозяину. Подобная агрессия возможна лишь в одном случае — когда хранитель действует по воле хозяина. Вот только… они не хранители.

Неприятное происшествие не выходило у меня из головы еще несколько дней, Нэль подтвердил слова Дэна о невозможности подчинения свободной души до наделения ее личностью и полномочиями хранителя. В отношении же скопления душ это невозможно в кубе. Впрочем, он обещал узнать у других хранителей, не слышали ли они о чем-либо подобном. Мои преподаватели тоже обещали справиться о подобных прецедентах, а пока на всякий случай запретили занятия в сфере снов.

Следующая тревожная птичка прилетела в виде листа белой бумаги, подброшенного в мою гостиную. Обычно о письмах мне сообщали, да и в руки я их не брала, кроме писем родителей и записок мужа. Остальные просматривала одна из фрейлин. Данная анонимка тоже вначале была прочитана графиней Саэт. Ленора закусила губу, и по ее растерянности я сразу поняла, что в письме нечто.

«Ваше Величество всемилостивейшая королева Мария! Преклоняясь пред Вашим мужеством, единственно благодаря которому Вы отправились в неизмеримо далекий путь ради самых светлых чувств к королю Лаэнтера и дабы выполнить свое предназначение — стать матерью наследника престола, с прискорбием имеем сообщить, что вышеозначенный король Даанэль не соблюдает клятвы верности, данной Вам пред ликом Судьбы и людьми.

Доказательством данного факта служит свидание, назначенное Его Величеством госпоже N сегодняшним вечером после десятой свечи в королевских апартаментах».

У меня потемнело в глазах, и сердце сбилось с ритма.

Измена — это очень больно, настолько, что доводы рассудка с трудом пробиваются сквозь эту боль. Даже в момент развода с Мишкой Ольгины намеки больно укололи меня, а ведь в тот миг я как раз переворачивала последнюю страницу семейной жизни в стремлении поскорее начать новую. Сейчас меня жгло, и сердце разрывало от мысли, что если письмо не врет, то жить дальше незачем. Я была даже благодарна своим неведомым врагам за существование. Вся надежда на их происки. Если это не так…

— Кто принес? — спросила я.

Ответом были повисшая в комнате тишина и переглядывания дам. Это неловкое молчание заставило включиться голову. Дэн уже видел меня в объятиях Эрдала, только значило это совсем не то, что он подумал. Что почувствовал в тот миг он?

— Начальника охраны ко мне. Готовьте одеваться, я отправляюсь в столицу.

— Ваше величество, вы не должны… вам нельзя так волноваться… подумайте о ребенке! — неслось со всех сторон.

Ребенок! Ну почему как только все начинает налаживаться, обязательно что-то происходит? Действительно смахивает на проклятие.

Капитан моих гвардейцев, исполняющих функции охраны в гертайском дворце, не заставил себя долго ждать.

— Ваше величество, — склонился он в приветствии.

Я пытливо всмотрелась в лицо мужчины. Гвардия королевы — первый ее оплот. Мои ребята, присягнувшие на верность в день коронации, исправно несли службу и выражали бесконечную преданность, обеспечивая мой покой в Гертае. До сих пор мне не приходилось сомневаться в их надежности.

— Добрый день, капитан. Только что в моих покоях обнаружено некое послание, которого не приносили с почтой. Письмо анонимно и самого неприятного содержания.

На лице капитана не дрогнул ни один мускул, но в глазах плеснулся ужас. Интересно, за меня испугался или за себя? Что физическая, что магическая охрана подчиняются непосредственно ему. Не важно, телепорт ли был или кто-то просочился своим ходом, тут два варианта: подкупили или прошляпили. За обе ошибки глава охраны может поплатиться не только карьерой, но и жизнью.

— Могу я взглянуть на него поближе?

— Пока не можете. Речь о чести и достоинстве его величества, ему и определять круг посвященных. Я желаю знать, каким образом письмо оказалось среди корреспонденции. Найдите того, кто его подбросил.

— Дайте мне немного времени. Я сделаю все! Из-под земли достану! Только такой нюанс. Вашу личную свиту… проверять?

Моих девчонок? В прежние времена я бы никогда не усомнилась в близких людях. Тех, кто трудится мне на благо, выполняет пожелания и капризы. Тех, с кем провожу немало времени, смеюсь, учусь, просто болтаю. Но теперь я — королева. У королев нет подруг.

— Проверяйте всех. Учтите только — виновен кто-то конкретный. Другие пострадать не должны.

— Будет исполнено. Докладывать лично вам?

— Я с письмом отбываю в столицу, когда будут результаты — отправьте с нарочным во дворец.

— Дозвольте высказать свое мнение: вам не следует уезжать из Гертая. Насколько это необходимо? Не делайте необдуманных шагов, отправьте к королю посыльного и дождитесь здесь.

Похоже, все вокруг уверены, что лучше меня знают, что мне следует, а чего не следует делать. Только, на мой взгляд, сходить с ума до полуночи — не лучший вариант.

— Мое решение окончательное, оно не обсуждается.

— В таком случае дозвольте мне с десятком солдат лично сопровождать вас в столицу. Не исключено, что ваши недруги только и ждут, пока вы покинете пределы Гертая. Обеспечивать вашу защиту — наша первая обязанность.

— Так защищайте и обеспечивайте!

От клеветы и измены это не поможет, но ради ребенка я должна сохранить себя.

Я тянула до последнего в надежде, что Дэн придет пораньше, чтобы развеять мои страхи и сомнения. Когда часы отзвенели девять, натянутые нервы не выдержали. Захватив десяток гвардейцев, которые были характеризованы как наиболее смелые и преданные, я двинулась в поход. Наряд был тщательно подобран и обдуман так, чтобы при любом исходе сохранить королевское достоинство и избежать лишнего внимания к уже заметной беременности: нижняя часть платья посвободнее, объемный веер из страусовых перьев способен закрыть фигуру от лишних взглядов, лента королевы через плечо и малая корона в прическе.

Столица встретила нас ласковым летним вечерком, пришедшим на смену знойному дню. Сонный дворец был тих и казался вымершим. Я до последнего не знала, отправлюсь ли сразу к Дэну или дождусь сперва десяти свеч в его апартаментах. Победила вера в мужа.

Как мне доложили, король уже больше свечи заседает в кабинете, и неизвестно, когда освободится. Вызвав своим явлением небольшой переполох в приемной, я не стала дожидаться официального приглашения, а напрямую прошла внутрь. Два офицера, излучающих напряженное непонимание, шагнули за мной, но сразу ретировались, убедившись, что их присутствие пока не понадобится.

— Маша?! — изумленно обернулся Дэн из-за стола, где сидел в компании еще четырех человек. — Почему ты здесь?

Мужчины при моем появлении дружно поднялись и после поклонов отступили согласно этикету. Дэйтона и капитана Брауда я знаю, еще двое смутно знакомы. Военные.

Я молча протянула мужу анонимку, внимательно наблюдая за реакцией.

— Господа, оставьте нас, — глядя мне в глаза, распорядился он. — Клянусь самым дорогим и святым, и пусть Раэл Танн примет клятву, это гнусная ложь. Мы сейчас пойдем и вместе убедимся в этом. Хорошо? Ты только не переживай, тебе нельзя.

Через пять минут мы прошли через анфиладу комнат в покои короля и остановились на пороге спальни: в глубине комнаты в неверном свете свечи смутно белело полуобнаженное женское тело.

У меня живот сделался каменным, а ноги — ватными.

— Стража! — рявкнул Дэн так, что зазвенели подвески на люстре.

Когда он развернулся, мне стало и вовсе жутко. Наверное, именно это имели в виду люди, когда рассказывали мне, каким жестким и мрачным был их король во время войны и после нее. Холодный безжалостный взгляд, плотно сжатые губы, ноздри раздуты, будто у хищника, почуявшего близкую кровь. Все тридцать семь лет разом опустились на фигуру моего мужа. В таком бешенстве я его никогда не видела.

— Кто это и как она сюда попала? — отрывисто спросил Дэн у примчавшихся на зов караульных.