На пути к югу Маккаммон Роберт

Глава 1

Праведник

Было то проклятое время года, когда в воздухе стоял запах горящих детских тел.

С тех пор как Дэн Ламберт впервые его почувствовал, он больше не мог есть жареную свинину. До августа 1969-го, когда ему стукнуло двадцать, его любимым блюдом было барбекю из свинины – ароматное, с хрустящей корочкой, политое красным соусом. На двенадцатый день этого месяца одного запаха было достаточно, чтобы его начинало мутить.

Он ехал на восток по 70-й улице Шривпорта, навстречу ослепительному блеску утреннего солнца. Солнечные лучи, отражаясь от капота серого грузовичка, били в глаза, и голова опять разболелась. Эта боль была Дэну хорошо знакома. И она сама, и ее причуды. Иногда она обрушивалась на него, словно кузнечный молот, иногда действовала с аккуратностью скальпеля хирурга, а во время самых сильных приступов накатывалась волнами. Ударит – и унесется прочь, словно водитель, сбивший прохожего и стремящийся побыстрее смыться с места происшествия. В такие минуты ему оставалось только глотать бессильную злость и ждать, пока» он снова придет в себя.

Умирать всегда тяжело.

Этим августом 1991 года, в лето, которое выдалось самым жарким за всю историю Луизианы, Дэну исполнилось сорок два года. Но выглядел он лет на десять старше, и его худое лицо было изборождено глубокими морщинами – следы непрестанной борьбы с болью. Дэн знал, что в этом сражении ему не выйти победителем. Если бы ему сейчас точно сказали, что он проживет еще три года, Дэн вряд ли бы обрадовался; сейчас – самое время. Бывали дни достаточно сносные, бывали – просто ужасные. Но он не привык уступать, какими бы тяжелыми не были обстоятельства. Его отец был трусом, но воспитал далеко не труса. По крайней мере в этом Дэн мог черпать силы. Он катил вдоль прямой, как стрела 70-й улицы, мимо аллей, закусочных и припаркованных рядом автомобилей. Он ехал навстречу безжалостному солнцу и запаху горелого мяса.

Карнавал коммерции на 70-й улице был представлен двумя десятками ресторанчиков, где готовили барбекю – именно оттуда поднимался к опаленному небу этот убийственный запах. Было только начало десятого, а термометр на фасаде Френдшип-Банка уже показывал тридцать градусов. Безоблачное небо казалось белесым, словно выцветший ситец, а солнце – пылающий шар расплавленного олова – обещало еще один день страданий для жителей всех штатов на побережье Мексиканского залива. Вчера температура перешагнула за сорок, и Дэн подумал, что сегодня она подскочит до такой степени, что голуби будут поджариваться на лету. Раз в неделю после обеда накрапывал дождик, но его хватало только на то, чтобы превратить улицы в удушающую парилку. Ред-Ривер несла свои грязные воды через город к болотам, и воздух подрагивал над серо-стальными громадами зданий, маячивших на горизонте.

Дэн остановился у светофора. Тормоза негромко взвизгнули – колодки пора было менять. На прошлой неделе он получил заказ на перевозку старой мебели, и этих денег хватило, чтобы сделать месячный взнос за пикап, купить запчасти и отложить несколько долларов на всякую мелочь. Тем не менее, предстояло еще уладить один вопрос – весьма деликатный. Дэн просрочил два предыдущих взноса, и теперь ему нужно было умасливать мистера Джарета, чтобы тот предоставил отсрочку. Впрочем, мистер Джарет, управляющий кредитами в Первом Коммерческом Банке, понимал, что Дэн переживает трудные времена, и давал» ему некоторое послабление.

Теперь боль затаилась за глазными яблоками. Она засела там, как рак за камнем. Дэн нашарил на соседнем сиденье белый флакон с аспирином, бросил на язык две таблетки и разжевал их. Зажегся зеленый, и он поехал дальше, к Долине Смерти.

Дэн был одет в рубашку цвета ржавчины с коротким рукавом и синие джинсы с заплатами на коленях; на ногах у него были поношенные, но еще крепкие рабочие башмаки, на левой руке – часы. Поредевшие каштановые волосы под выцветшей бейсболкой были зачесаны назад и спускались на плечи; о прическе «Дэн никогда не заботился. У него были светло-карие глаза и короткая бородка” почти совсем седая. На правом предплечье красовалась татуировка в виде змеи – память об одном толстяке, который выпил слишком много дешевых, но крепких коктейлей в компании Дэна и других новобранцев во время ночного увольнения в Сайгон. Толстяк давным-давно сгинул, а Дэн остался с этой татуировкой. Они тогда звались “Укротители Змей”. Не боялись совать руки во все норы, которых было полно в джунглях, и вытаскивать оттуда любой притаившийся там скользкий ужас. Тогда они еще не знали, что окружающий мир – такая же змеиная нора, и есть змеи гораздо больше и подлее. Они не знали, мчась навстречу будущему, что змеи таятся не только в норах, но и в ровно подстриженной изумрудной траве Великой Американской Мечты. Эти змеи обвивали ноги и медленно валили на землю. Проскальзывали в кишки и делали тебя трусом и слабаком. А после этого прикончить тебя уже не составляло труда.

Дэн каждый раз вздрагивал, вспоминая ту ночь в Сайгоне. В то время в нем было больше шести футов роста и двести двенадцать фунтов живого веса. Теперь он весил не больше ста семидесяти фунтов и казался гораздо ниже. Его лицо было таким же худым, как у тех вьетнамских стариков, испуганно забившихся в свои соломенные лачуги, и взгляд порой бывал таким же затравленным, как у них. Скулы торчали под морщинистой кожей, а подбородок стал таким острым, будто он прятал под бородой консервный нож. Теперь Дэн очень редко ел три раза в день – но, разумеется, худел, в основном, от болезни.

«Земное притяжение и время – безжалостные убийцы”, – подумал он, мчась вдоль залитого солнцем шоссе. Промокшая от пота рубашка прилипла к сиденью. Земное притяжение сплющивает в лепешку, а время тащит к могиле, и даже Укротители Змей были не в силах одолеть столь грозных врагов.

Дэн проехал сквозь волну дыма, поднимавшегося из трубы Аппетитной Кухни Боба, где готовили то самое, отличное, чуть приправленное горьким дымом барбекю. Правое колесо угодило в выбоину, и в кузове громыхнули инструменты: молотки, гвозди и плотницкие пилы.

На следующем перекрестке Дэн свернул направо, к югу, где был район складов – мир бесконечных заборов, грузовых терминалов и мрачных кирпичных стен.

Между громоздкими зданиями жара лежала, словно злобный зверь, попавший в ловушку. На расчищенной площадке стояли штук пять грузовиков и несколько легковушек. Чуть в стороне Дэн увидел компанию парней – он о чем-то переговаривались. Еще один парень сидел на складном стуле «и читал газету; фуражка отбрасывала на его лицо резкую тень. Рядом с одним из автомобилей стоял мужчина; на шее у него висела табличка: РАБОТАЮ ЗА ЕДУ.

Это и была Долина Смерти.

Дэн въехал на эту импровизированную стоянку и заглушил двигатель. Отодрав от спинки сиденья мокрую рубашку, он сунул в карман склянку с аспирином и выбрался из кабины.

– Старина Дэн! – приветствовал его Стив Линем. Парней, с которыми он разговаривал, звали Дерил Гленнон и Куртис Ноувелл. Дэн вскинул руку в ответном приветствии.

– Здравствуй, Дэн, – сказал Джо Яте – тот парень, который сидел на стуле. Он аккуратно сложил газету. – Как клапан?

– Пока работает, – ответил Дэн. – По-моему.

– Глотни холодного чаю. – Термос и коробка с походными чашками стояли прямо на земле, рядом со складным стулом. – Подгребай сюда.

Дэн подошел, налил в чашку холодного чая и устроился в тени, которую отбрасывал Джо.

– Терри получил “билет”, – сообщил Джо, протягивая Дэну половину газеты. – Минут десять назад сюда пришел один малый, он искал напарника, чтобы установить несколько панелей. Забрал с собой Терри, и они ушли.

– Отлично. – Терри Палмету приходилось кормить жену и двоих детей. – А этот малый не говорил, может ему потом нужна будет еще помощь?

– Он сказал – только один человек, установить панели.

Джо повернулся к солнцу и прищурился. Это был тощий, загорелый дочерна парень с приплюснутым носом. Нос ему сломали в драке где-то возле границы. Он появился здесь, в Долине Смерти, чуть больше года назад, примерно тогда же, когда и Дэн. Как правило, Джо был сама любезность, но бывали дни, когда он замыкался в себе, становился мрачным, и лучше было к нему не подходить. Как и все, кто приходил в Долину Смерти, Джо никогда не рассказывал о себе слишком много – Дэн знал о нем только, что он был женат, а потом развелся, так же, как и сам Дэн. В Долине Смерти почти все были приезжие, не из Шривпорта. Для этих бродяг, странствующих в поисках работы, дороги на карте вели не столько от города к городу, сколько от горячих просмоленных крыш к еще сырым от извести стенам, и дальше, к недостроенным остовам новых домов из сосновых бревен, настолько свежих, что на них еще виднелись янтарные слезы.

Боже мой, ну и пекло ждет нас сегодня, – проговорил Джо, опуская голову, и вновь вернулся к чтению и ожиданию.

Дэн прихлебывал холодный чай и чувствовал, как на шее выступает испарина. Он не собирался разглядывать окружающих, но его глаза то и дело невольно останавливались на светловолосом мужчине с табличкой на шее. Ему было около тридцати; одет он был в клетчатую рубашку и заляпанную спецовку. На его осунувшемся от голода лице застыло вечное мальчишеское выражение. Это напомнило Дэну кого-то, с кем он был знаком в давние времена. Имя само всплыло в памяти: Фэрроу. Он не стал удерживать его в голове, отпустил его на волю, и фамилия уплыла вдаль, словно едкий дымок над жаровней.

– Послушай, Дэн, – Джо хлопнул рукой по статье в газете. – Помощник президента по экономике говорит, что спад заканчивается и каждый будет иметь приличный достаток уже к Рождеству. И доказывает, что новая система уже функционирует на тридцать процентов.

– Не может быть, – откликнулся Дэн.

– Он приводит здесь кучу графиков и диаграмм, показывающих, как счастливо мы заживем. – Джо продемонстрировал их Дэну; тот бросил взгляд на бессмысленные стрелки и столбики, а потом вновь перевел его на мужчину с табличкой. – Да, дела наши наверняка пойдут лучше, разве нет? – Джо кивнул, отвечая на собственный циничный вопрос. – Да, сэр. Плохо одно – что рабочие об этом не знают.

– Джо, а кто этот парень вон там? – спросил Дэн. – С табличкой на шее.

– Понятия не имею. – Джо даже не поднял головы от газеты. – Он уже там стоял, когда я пришел. На вид совсем молодой. Черт возьми, из нас каждый был бы рад вкалывать заеду, но мы же не цепляем на грудь таблички, где об этом написано?

– Может быть, мы все-таки еще недостаточно проголодались?

– Может быть, – согласился Джо и умолк. Подъехали еще люди на машинах и грузовиках; некоторых привезли жены, они высаживали мужей и уезжали. Среди вновь прибывших Дэн увидел Энди Слейна и Джима Найлуса – он был с ними знаком. Чуть больше года назад Дэн работал в “А&А Констракшн Компани”. Девиз компании гласил: “Мы строим меньше, но лучше”. Но это не помогло компании выжить в строительном кризисе. Дэн потерял работу и быстро выяснил, что никто не нанимает плотников на достаточно долгий срок. Первое, с чем ему пришлось расстаться, был собственный дом, который он сменял на дешевую квартиру. Его накопления таяли на удивление стремительно. После того как 1984 году Дэн развелся, он регулярно посылал Сьюзан определенную сумму на воспитание ребенка, так что его банковский счет никогда не был особенно крупным. Впрочем, Дэн Ламберт был из тех мужиков, которым на роскошь плевать. Самым дорогим из его вещей был “шевроле-пикап” – “стальной туман”, так правильно назывался его цвет, если верить продавцу, – который он купил за три месяца До краха “А&А Констракшн”. И теперь Дэна очень тревожили два оставшихся взноса; хотя мистер Джарет был порядочным человеком, у Дэна хватало ума понимать, какое превосходство стоит за этой порядочностью. Сейчас ему как воздух была нужна некоторая сумма наличными.

Дэн не хотел смотреть на человека с табличкой-криком отчаяния на груди, но он ничего не мог поделать с собой. Он знал, что это такое – попытки найти постоянную работу. При текущей безработице и застое в бизнесе давать объявление о поисках работы было пустым звуком. Трудяги со стажем, такие, как Дэн, первыми испытали на себе этот удар. И он не хотел смотреть на светловолосого парня, потому что боялся увидеть в нем собственное будущее.

В Долину Смерти безработные приходили в надежде вытянуть свой “билет” – то есть наняться на какую-нибудь временную работу. Подрядчики, которые еще вели дела, знали про Долину Смерти и приезжали сюда, чтобы подыскать замену, когда кто-то из рабочих заболевал, или когда им на пару дней требовались дополнительные руки, В Долину наведывались и домовладельцы, которым нужно было починить крышу или подправить забор. Обитатели Долины Смерти ценили свой труд недорого.

А главное, как понял Дэн из разговоров с другими, такие места существовали в каждом городе. Ему стало ясно, что тысячи мужчин и женщин живут на краю нищеты – и не потому, что не умеют или не хотят работать, а по вине обстоятельств и по воле случая. Случай, как зверь, с ледяным взором вытаскивал людей целыми семьями из домов и с таким же равнодушием лишал их жизни.

– Эй, Дэн! Сколько человек ты убил? На него упали две тени. Он поднял голову и увидел Стива и Куртиса. Солнце светило им в спины.

– Что? – спросил он.

– Сколько человек ты убил? – повторил Куртис. Ему было едва за тридцать; на его желтой футболке красовалась надпись: ЯДЕРНОЙ БОМБОЙ ПО КИТАМ. – Сколько желтых макак? Больше двадцати или меньше?

– Желтых макак? – Дэн никак не мог взять"” ток, о чем его спрашивают.

– Ну да. – Куртис вытащил из кармана джинсов пачку “Уинстона” и зажигалку. – Этих узкоглазых подонков. Как вы их там называли? Ты убил их больше, чем двадцать штук?

Джо сдвинул на затылок фуражку.

– У вас, парни, что, нет занятия получше, чем приставать к человеку?

– Нет, – сказал Куртис, закуривая. – Мы же никого не обижаем, верно ведь, Дэн? Я хочу сказать – ты же гордишься тем, что ты ветеран, развесе так?

– Горжусь. – Дэн отпил еще чая. В Долине многие знали, что он воевал во Вьетнаме – и не потому, что он кричал об этом на каждом углу, а потому, что Куртис как-то пристал к нему с расспросами о том, откуда у него такая татуировка. Куртис был болтуном, а Дэн предпочитал помалкивать: неважное сочетание. – Я горжусь тем, что служил своей стране, – сказал Дэн.

– Да, уж ты, наверно, не бегал в Канаду, как сволочи-дезертиры, а? – спросил Стив. Он был на несколько лет старше Куртиса, у него были хитрые голубые глазки и грудь, похожая на пивной бочонок.

– Нет, – сказал Дэн. – Я делал то, что мне приказывали.

– Так сколько же? – опять взялся за свое Куртис. – Больше двадцати или меньше?

Дэн устало вздохнул. Солнце молотило лучами по его черепу даже через бейсболку.

– Да какое это имеет значение?

– Мы хотим знать, – сказал Куртис. В зубах у него была зажата сигарета, и дым словно бы вытекал изо рта. – Ведь ты же считал убитых, верно?

Дэн смотрел прямо перед собой, на цепочку заборов. За ней виднелась стена из бурого кирпича, разлинованная солнцем и тенью. В воздухе ощущался запах гари.

– Я тут разговаривал с одним ветераном в Мобиле, – торопливо продолжал Куртис. – Он потерял во Вьетнаме ногу. Он сказал, что вел счет. Сказал, что знает сколько человек убил, с точностью до одного.

– Боже мой! – воскликнул Джо. – Валите отсюда, парни, и приставайте с этим дерьмом к кому-нибудь другому! Вы что, не видите, что Дэн не хочет об этом говорить?

– У него есть язык, – вмешался Стив. – Он сам может сказать, хочет он говорить об этом или не хочет.

Дэн почувствовал, что Джо собрался подняться со стула. А когда он вставал, это означало, что он либо отправляется за “билетом”, либо хочет вытрясти из кого-нибудь душу.

– Я никогда не считал убитых, – сказал Дэн, прежде чем Джо успел встать. – Я просто делал свою работу.

– Но ты можешь прикинуть хотя бы примерно? – Куртис явно не собирался уходить, не обглодав все мясо с этой кости. – Так больше или меньше, скажи?

Медленное колесо воспоминаний начало вращаться в голове Дэна. Даже в лучшие времена воспоминания эти никогда не уходили от него слишком далеко. Вместе с колесом кружились обрывки событий: мины, взметающие фонтаны грязи среди джунглей, где солнечный свет угасал до густого полумрака; рисовые плантации, поблескивающие в полуденном зное; стрекочущие над головой вертолеты; солдаты, молящие по радио о подмоге; пули снайперов, вспарывающие воздух; обманчивое веселье неоновых реклам на улицах и в барах Сайгона; невидимые в темноте, ощущаемые только на ощупь, человеческие экскременты – знак презрения к юным посланцам дяди Сэма; ракеты, исчертившие белым и красным сумеречное небо; Энн-Маргарет в высоких, до самых бедер, сапогах и розовых шортах, танцующая некое подобие твиста; труп вьетконговского солдата, мальчика лет пятнадцати, который наступил на мину и был разорван на части, на его окровавленном лице шевелилась черная маска из мух; перестрелка на открытом заболоченном месте и жуткий голос, без конца повторяющий только одно: ублюдок, ублюдок, ублюдок, как какое-то странное заклинание; серебристый дождь без единой капли воды, поливающий деревья, лианы и траву, волосы, кожу, глаза; и деревня.

О да. Деревня.

У Дэна пересохло во рту. Он сделал еще глоток чая. Лед в стакане почти растаял. Он чувствовал, что эти двое ждут от него ответа, и знал, что они не оставят его в покое, пока он не заговорит. – Больше двадцати.

– Ну, черт возьми, я же говорил! – Куртис, хихикнув, толкнул Стива локтем под ребра и протянул раскрытую ладонь. – А ну-ка, выкладывай ее, приятель!

– Ладно-ладно. – Стив вытащил смятый тощий бумажник, открыл его и с силой хлопнул пятидолларовой купюрой по ладони Куртиса. – Я все равно получу ее обратно, рано или поздно.

– У вас, ребята, дела, должно быть, идут блестяще, раз вы так швыряетесь деньгами? – насмешливо усмехнувшись, сказал Джо.

Дэн поставил стакан на землю. В висках у него стучало.

– Так вы заключили пари, – проговорил он, глядя на Стива и Куртиса холодным взглядом. – Пари на то, сколько трупов я оставил во Вьетнаме? – Да, и я говорил, что их было больше двадцати, – сказал Куртис, – а Стив утверждал, что, наверное…

– У меня появилась идея. – Дэн встал. Его движение было спокойным, хотя он чувствовал боль в коленях. – Вы меня использовали, и теперь я должен получить свою долю, не так ли, Куртис?

– Несомненно, – это было сказано с гордостью. Куртис начал запихивать пятерку в карман.

– Дай-ка мне взглянуть на эти деньги. Все еще улыбаясь, Куртис протянул Дэну банкноту. Но Дэн не смеялся. Его рука рванулась вперед, и пальцы схватили банкноту прежде, чем успела увянуть ухмылка Куртиса.

– Тпру-у! – воскликнул Куртис. – Верни-ка ее, приятель!

– Ты меня использовал, и что же мне остается? Мне кажется, я заслужил половину, не так ли? – И без малейшего колебания Дэн разорвал купюру надвое.

– Эй, приятель! Это нечестно – рвать мои деньги!

– Давай, попробуй поспорить со мной. Вот твоя половина.

Куртис побагровел. – – За такие вещи башку разбивают, понял?

– Может быть, ты и прав. Что же, попробуй. Почуяв драку, остальные обитатели Долины начали потихоньку подходить ближе. На губах Куртиса вновь появилась улыбка, но на этот раз она была слабой.

– Я могу придушить тебя одной рукой, ты, старый тощий ублюдок.

– Может быть. – Дэн внимательно следил за глазами Куртиса, зная, что в них он увидит удар раньше, чем начнет подниматься рука. – Может быть. Но прежде, чем ты попытаешься это сделать, я хочу, чтобы ты знал: после Вьетнама я ни разу не поднимал руку на человека. Я был не самым лучшим солдатом, но я делал свое дело, и никто не может сказать, что я хоть раз подался к югу. – Дэн видел, как над левым глазом Куртиса задергался нерв. Куртис был готов ударить. – Если ты будешь драться, – спокойно произнес Дэн, – запомни: чтобы свалить меня, тебе придется меня убить. Меня нельзя просто использовать или дурачить, и я не хочу, чтобы ты делал ставки на то, сколько трупов я оставил на своем пути. Что ты об этом думаешь, Куртис?

– Что ты – просто кусок дерьма, – сказал тот, но его усмешка стала совсем вялой. Капельки пота поблескивали у него на лбу и щеках. Он бросил взгляд по сторонам и вновь посмотрел на Дэна. – Может, ты воображаешь, что в тебе есть что-то особенное, если ты ветеран?

– Ничего особенного, – ответил Дэн. – Просто , там я научился убивать. Научился гораздо лучше, чем мне бы хотелось. Я убивал вьетнамцев не только пулей или ножом. Некоторых я убил собственными руками. Куртис, я ценю мирную жизнь больше других на этом свете, но грубости не терплю. Так что давай, бей, если хочешь, я никуда не убегаю.

– Слушай, приятель, я могу сломать тебе шею одним ударом, – сказал Куртис, но по его тону было ясно, что, он колеблется.

Дэн ждал. Решение зависело не от него. Прошло несколько секунд. Дэн и Куртис продолжали смотреть друг на друга.

– Ужасно жарко для драки, – сказал Джо. – Эй, вы взрослые люди или нет?

– Черт возьми, это же всего каких-то пять долларов, – добавил Стив.

Куртис глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым через нос. Дэн продолжал наблюдать за ним, взгляд его оставался прямым и твердым, а лицо – спокойным, хотя боль в голове достигла предела.

– Дерьмо, – буркнул наконец Куртис и сплюнул крошку табака. – Давай ее сюда. – Он взял половинку, которую ему протянул Дэн. – Просто чтобы ты не склеил их и не истратил, в конце концов.

– А теперь вы должны поцеловаться и помириться, – предложил Джо.

Куртис рассмеялся, а Дэн позволил себе лишь слегка улыбнуться. Мужчины, которые собрались вокруг, начали расходиться. Дэн знал, что Куртис в общем-то неплохой парень, только любит порисоваться. Вколотить в него немного здравого смысла, вообще-то, не помешало бы – но не в такую жару. Дэн был рад, что дело не дошло до драки.

– Извини, – сказал ему Стив. – Мы не знали, что ты на это обидишься. Я имею в виду пари.

– Теперь знаете. И давай забудем об этом.

Куртис и Стив удалились'. Дэн достал из кармана склянку с аспирином и бросил в рот очередную таблетку. Ладони у него были влажные – не потому, что он испугался Куртиса, а от страха, что может выпустить на свободу некоего особого демона.

– С тобой все в порядке? – Джо внимательно наблюдал за ним.

– Да. Только башка болит. – – Ты, я смотрю, все глотаешь эти таблетки?

– Приходится.

– А у врача был?

– Да, – Дэн убрал флакон. – Он говорит – мигрень.

– Вот как?

– Угу. – Он знает, что я вру, подумал Дэн. Но было ни к чему рассказывать кому-то здесь о своей болезни. Он раздавил таблетку зубами и проглотил ее вместе с остатками холодного чая.

– В один прекрасный день Куртис дождется, что ему все-таки набьют морду, – сказал Джо. – У парня нет ни грамма мозгов.

– Он еще мало видел жизнь – вот в чем его беда.

– Верно. Не то что мы, пережитки прошлого, а? – Джо взглянул на небо, словно хотел проследить за движением солнца. – А ты, часом, не встречался там с дьяволом, Дэн?

Дэн снова присел рядом со стулом Джо. Он позволил вопросу некоторое время повисеть в воздухе, а постом сказал:

– Встречался. Мы все встречались.

– А меня просто-напросто не призвали. Но душой я был с вами, ребята. Я не бегал на улицу с плакатами против войны и вообще ни в чем таком не участвовал.

– Может быть, было бы лучше, если б участвовал. Слишком долго мы там пробыли.

– Мы могли бы их победить, – сказал Джо. – Наверняка. Мы могли бы взорвать всю землю этих ублюдков вместе с ними самими, если бы только…

– Вот так же когда-то думал и я, – спокойно прервал его Дэн. – Я привык к мысли, что если бы не эти протесты, мы превратили бы эту страну в огромную асфальтированную стоянку. – Он подтянул колени к груди. Аспирин начал действовать, и боль притупилась. – Потом я приехал в Вашингтон и прошел вдоль этой стены. Ты знаешь – той, где выбиты все имена. Там была чертова, уйма имен. Парни, которых я знал. Молодые ребята, восемнадцати-девятнадцати лет, и тем, что осталось от них, едва ли можно наполнить обычную корзинку. Я все время думал и думал об этом и никак не мог понять, что же нам досталось бы в случае победы. Если бы мы перебили косоглазых всех до одного, если бы прошли маршем прямо до Ханоя и сожгли бы его, сравняли с землей, если бы вернулись домой героями, как те, кто участвовал в “Буре в Пустыне”… Что бы мы получили?

– Уважение, как я понимаю, – заметил Джо.

– Нет, даже не уважение. Оно стало модным уже потом. Я это понял, когда увидел имена на черной стене. Когда увидел матерей и отцов, выписывающих на бумажки имена своих погибших детей, чтобы взять их с собой, потому что ничего другого у них не осталось. Я понял, что протесты против войны были справедливыми. Мы никогда не могли победить. Никогда.

– Подались к югу, – сказал Джо.

– Что?

– Подались к югу. Ты сказал Куртису, что никогда не поворачивал к югу. Что это значит?

Дэн использовал это выражение машинально, но, услышанное из уст другого человека” оно удивило его.

– Так мы говорили во Вьетнаме, – объяснил он. – Когда кто-то проваливал дело… Или праздновал труса… Мы говорили, что он подался на юг.

– И ты никогда не трусил?

– Не до такой степени, чтобы из-за меня кого-то убили или могли бы убить меня. Мы все хотели одного – выжить.

Джо хмыкнул.

– Часть жизни тебе удалось сохранить, а?

– Да, – сказал Дэн. – Часть.

Джо погрузился в молчание, и Дэн тоже умолк. Он не любил говорить о Вьетнаме. Если кто-то проявлял настойчивый интерес, Дэн мог без особых колебаний рассказать об Укротителях Змей и об их подвигах, о похожих на детей девчонках из баров Сайгона и снайперах в джунглях, которых его научили выслеживать и убивать, но он никогда не мог произнести ни слова о двух вещах: о деревне и о серебристом дожде.

Солнце поднялось выше; утро кончалось. День выдался неподходящий для “билетов”. Около одиннадцати в Долине притормозил белый грузовик, и водитель спросил, умеет ли кто-нибудь расписывать стены. Джимми Стегс и Куртис получили-“билет”; они уехали, а остальные вновь расселись и принялись ждать.

Дэн чувствовал, что жестокая жара истощает его, но у него не было сил перейти к своему пикапу, чтобы там хотя бы на время укрыться от солнца. Двое молодых парней достали бейсбольные перчатки и мяч, скинули пропотевшие майки и начали перекидываться. Мужчина с табличкой на шее сидел на бордюре и не отрываясь глядел в ту сторону, откуда, словно посланцы Бога, должны были появиться люди с “билетами”. Дэн хотел подойти к нему и сказать, чтобы он снял свою табличку, что человек не должен ничего просить, но не стал этого делать.

Этот светловолосый мужчина вновь напомнил ему кого-то. Воспоминание было связано с именем Фэрроу. В нем был такой же цвет волос и такое же мальчишеское лицо. Фэрроу, парень из Бостона. Ну, в те давние дни они все были молоды, разве не так? Но мысли об этом Фэрроу разбередили старую рану; и Дэн прогнал от себя эти воспоминания.

Дэн родился в Шривпорте пятого мая 1950 года. Его отец, сержант военно-морских сил, которого его приятели-рабочие с завода по разливке пепси любили называть “майором”, покинул сей мир в 1973 году, выстрелив из револьвера себе в рот. Мать Дэна, которая вечно хворала, переехала во Флориду, где у нее была старшая сестра, хозяйка цветочного магазина. С точки зрения Дэна она поступила совершенно правильно. Его сестра Кэти – она была на три года старше Дэна – жила в Таосе, Нью-Мексико и торговала украшениями из бирюзы и меди. В отличие от брата, Кэти всегда ненавидела квасной патриотизм “майора”. Едва ей исполнилось семнадцать, она сбежала с компанией хиппи – “позором земли”, как называл их “майор” – и отправилась на золотой Запад. Дэн, как праведный сын, окончил школу, коротко постриг волосы, выучился на плотника, а потом не без участия отца был отправлен на призывной пункт, чтобы, как “порядочный американец”, исполнить свой патриотический долг.

И теперь, в своем родном городе, в неподвижном воздухе раскаленной Долины Смерти, Дэн ждал своего “билета”.

Около половины двенадцатого подъехал еще один грузовик. Дэн всегда поражался тому, как быстро в таких случаях начинали двигаться люди: “билетов” всегда было мало. Словно голодные звери, безработные рвались, расталкивая друг друга, к подъехавшему грузовику. Среди них был и Дэн. На этот раз требовалось четыре человека – переложить и просмолить крышу склада. Джо Яте получил “билет”, а Дэн опять остался ни с чем.

После двенадцати люди начали расходиться. Опыт показывал, что после полудня ловить было нечего. Все надежды переносились на следующий день. Дождь или солнце – Долина Смерти и ее обитатели всегда были на месте. Когда стрелки часов показали час дня, Дэн забрался в кабину, завел двигатель и поехал домой сквозь струйки дыма от барбекю.

Он жил в небольшой квартирке милях в шести от Долины Смерти, но на той же стороне города. Рядом с его домом была газобаллонная станция и продуктовый склад; Дэн остановился, чтобы зайти туда и проверить доску объявлений. На ней он разместил объявление “Плотник ищет работу по разумным расценкам” с номером своего телефона на полосках внизу. Дэн хотел убедиться, что ни одна полоска не оторвана; так оно и оказалось. Несколько минут он потратил на разговор с Леоном, клерком со склада: в очередной раз спросил его, не нуждается ли мистер Хасаб, уроженец Саудовской Аравии, владелец склада, в какой-либо помощи, и в очередной раз услышал, что мистер, Хасаб уже нашел работника.

Многоквартирный дом был сложен из рыжевато-коричневого кирпича, и в эти жаркие дни тесные комнатушки удерживали зной, словно крепко сжатые кулаки. Дэн с мокрой от пота спиной выбрался из кабины и заглянул в почтовый ящик. Он торопливо пролистал еженедельник, куда тоже давал объявление о поисках работы, в надежде на какой-то отклик, но все впустую. Кроме еженедельника в ящике обнаружились еще два конверта. Первый, адресованный “съемщику”, был из городского муниципалитета; там беспокоились по поводу близких выборов. На втором значилось его полное имя… Дэниэл Льюис Ламберт… И обратный адрес был – Первый Коммерческий Банк Шривпорта.

«Лично” – было напечатано в левом нижнем углу конверта. Такие письма никогда Дэну не нравились. Он вскрыл конверт, развернул лист белой бумаги и начал читать.

Письмо было из кредитного отдела банка. Сначала Дэн не особенно удивился – только его стиль показался ему суховатым и чересчур официальным для мистера Джарета – а когда он закончил читать, то почувствовал себя так, словно получил удар в» самое сердце.

Уважаемый мистер Ламберт… являетесь ценным клиентом, однако… ситуация, как видится нам на сегодняшний день… по причине вашего нестабильного положения… нерегулярная выплата взносов… сдать ключи, регистрационный номер и соответствующие бумаги”, “шевроле” 1990 года выпуска, цвета “стальной туман”, номер двигателя…

– О Боже, – прошептал Дэн.

… и немедленный возврат…

Дэн зажмурился, будто от нестерпимо яркого света.

У него хотели отнять пикап.

Глава 2

Кредит

Было без десяти два, когда Дэн протиснулся через вращающуюся дверь в Первый Коммерческий Банк. Он был одет в самое лучшее, что у него было: белая рубашка с коротким рукавом, галстук в бледно-голубую полоску и темно-серые широкие брюки. Бейсболку он оставил дома, волосы тщательно пригладил, а вместо рабочих башмаков надел черные туфли. Дэн с надеждой ждал прохладного потока воздуха от кондиционера, но в помещении банка температура была не намного ниже, чем на улице. Кондиционер не работал, и кассиры обливались потом в своих кабинках. Дэн направился к лифту, чувствуя, как его свежая рубашка тоже стремительно пропитывается потом. В правой руке он держал конверт с извещением об изъятии пикапа за неуплату взносов.

Ему было страшно.

Отдел кредитов находился на втором этаже. Прежде чем войти во внушительную дубовую дверь, Дэн остановился у фонтанчика с водой и принял еще одну таблетку аспирина. У него начади дрожать руки. Наступил момент истины.

Подпись на письме была ему незнакома. Вместо Роберта Бада Джарета ее поставил человек по имени Эймори Бленчерд. Под подписью мистера Бленчерда была указана должность: Управляющий. Два месяца назад управляющим кредитного отдела был Джарет. Собравшись с духом, Дэн толкнул дверь и вошел.

В приемной были диван, несколько стульев и полка с журналами. Секретарша, сорокапятилетняя мисс Фэй Дувелл, разговаривала по телефону; перед ней светился голубоватый экран компьютера. Она была подтянутая и загорелая; Дэн, который частенько беседовал с ней, знал, что каждую субботу она играет в теннис в Лейксайд-парке. Жакет ее делового костюма персикового цвета висел на спинке стула, а седоватые волосы мисс Дувелл слегка колыхались под потоком воздуха от вентилятора на шкафу.

На двери за спиной секретарши уже не было привычной Дэну таблички с именем мистера Джарета. Теперь на ней красовались выпуклые буквы М-Р. БЛЕНЧЕРД.

– Одну минуту, – сказала мисс Дувелл Дэну и вернулась к телефонному разговору. Дэн ждал, стоя перед ее столом. Шторы на окне были опущены, чтобы не пускать в приемную палящие лучи, но от духоты не спасал даже вентилятор. Мисс Дувелл сказала “до свиданья” и положила трубку. Она улыбнулась Дэну, но от него не ускользнула некоторая напряженность в этой улыбке. Разумеется, мисс Дувелл знала: ведь это она печатала письмо.

– Полдень, – сказала мисс Дувелл. – Как вы чувствуете себя в такую жару?

– Мне доводилось бывать там, где намного жарче.

– Хороший дождь – вот что нам сейчас нужно. Дождь смоет все страдания, которые так и висят в воздухе.

– Мистер Джарет, – произнес Дэн. – Что с ним случилось?

Мисс Дувелл откинулась на стуле и нахмурилась; уголки ее губ опустились.

– Честно признаться, все произошло весьма неожиданно. Неделю назад, в понедельник, его вызвали наверх, в среду он освободил свой стол и ушел. А прислали этого парня – вот кто действительно жесткий исполнитель, – она чуть склонила голову в сторону двери в кабинет управляющего. – Я сама не могу в это поверить. Бад проработал здесь восемь лет; я думала, что он останется в банке до пенсии.

– Почему его уволили?

– Не могу сказать. – Однако ее интонация ясно говорила, что мисс Дувелл прекрасно осведомлена. – Все что я слышала, так это лишь то, что мистер Бленчерд был настоящей грозой в одном из банков в Батон-Руж. Он переформировал их кредитный отдел меньше, чем за год. – Она пожала плечами. – Бад был чудесным парнем, о таком начальнике можно только мечтать. Но может быть, он был для этого банка слишком хорош.

– Он мне очень помог, – сказал Дэн и протянул ей конверт. – Сегодня я получил это письмо.

– Ах, да. – Взгляд мисс Дувелл стал более жестким, а осанка – более официальной. Время личных разговоров окончилось. – Вы выполнили требования, которые там предъявлены?

– Мне хотелось бы поговорить с мистером Бленчердом. Может быть, мне удастся добиться чего-нибудь.

– Но его сейчас нет. – Мисс Дувелл взглянула на маленькие часы, стоявшие на ее столе. – И я не думаю, что он вернется в течение ближайшего часа.

– Я подожду.

– Тогда присядьте где-нибудь. Сейчас у нас посетителей мало.

Дэн уселся в кресло, а мисс Дувелл повернулась к компьютеру. Через несколько минут, в течение которых Дэн размышлял, как ему лучше уладить возникшие трудности, мисс Дувелл негромко кашлянула и сказала:

– Мне очень жаль, что так получилось. У вас есть нужная сумма, чтобы заплатить взнос?

– Нет. – Тридцать восемь долларов и шестьдесят два цента – это было все, что Дэну удалось наскрести.

– Может быть, у вас есть друзья, которые могли бы дать вам взаймы?

Дэн покачал головой. Это дело касалось только его, и он не собирался втягивать сюда кого-то еще.

– Вы так и не получили постоянной работы?

– Нет. До сих пор никакой.

Мисс Дувелл замолчала и снова склонилась над клавиатурой. Дэн сунул письмо в карман, сцепил пальцы и приготовился ждать. Жара давила на него, словно чугунный пресс. Мисс Дувелл встала и чуть наклонила вентилятор, чтобы он немного дул и в сторону Дэна. Она спросила его, не хочет ли он холодной воды – в конце холла есть холодильник, – но Дэн ответил, что чувствует себя вполне сносно.

– А меня эта проклятая жара просто убивает! – Мисс Дувелл рассерженно нажала “бэкспейс”, убирая ошибку. – Сегодня утро началось с того, что отключились кондиционеры, представляете?

– Да, это ужасно.

– Послушайте, мистер Ламберт. – Мисс Дувелл посмотрела на него, и Дэн внутренне вздрогнул, потому что заметил жалость в ее глазах. – Хочу сказать вам, что мистер Бленчерд не любит рассказов о трудностях. Если бы вы смогли уплатить хотя бы один взнос, у вас была бы надежда.

– Я не могу, – сказал Дэн. – У меня нет никакой работы. Но без машины мне ее никогда не получить, даже если мне кто-то предложит. Этот “шевроле”… Он – единственное, что у меня осталось.

– Вы разбираетесь в ружьях?

– Не понял?

– В ружьях, – повторила мисс Дувелл. – Мистер Бленчерд любит охотиться и поэтому коллекционирует ружья. Если вы что-то в них смыслите, то могли бы для начала поговорить об этом, прежде чем переходить к своей просьбе.

Дэн печально улыбнулся. Последнее ружье, с которым он имел дело, была винтовка М-16.

– Спасибо, – сказал он. – Я буду иметь это в виду. Час прошел незаметно. Дэн перелистал все журналы; он вскидывал голову всякий раз, когда открывалась дверь; он убедился, что часы на столе мисс Дувелл не остановились; он нервничал все сильнее. В пятнадцать минут четвертого он встал, чтобы выйти попить воды из фонтана, но как раз в этот время дверь снова открылась, и в приемную вошли двое мужчин.

– Добрый день, мистер Бленчерд! – весело произнесла мисс Дувелл, подавая тем самым сигнал Дэну, что босс наконец-то явился.

– Фэй, соедините меня, пожалуйста, с Перри Грифином.

Пиджак от своего ярко-синего в мелкую полоску костюма мистер Бленчерд держал, перекинув через локоть. На нем была белая рубашка и желтый галстук в синюю крапинку. Под мышками темнели влажные пятна. Мистер Бленчерд был человеком плотного сложения, и на его раскрасневшемся лице блестели капельки пота. Дэн подумал, что на вид ему лет тридцать пять – лет на десять моложе Джарета. Коротко подстриженные каштановые волосы мистера Бленчерда были жесткими, а шея – такой толстой, что его голова, казалось, сразу переходит в мощные плечи. Дэн решил, что он, должно быть, в колледже играл в футбол, пока пиво не “укрепило” его живот. На Бленчерде были очки в серебряной оправе, и он непрерывно жевал резинку. Второй мужчина тоже держал через руку желтовато-коричневый пиджак, а его вьющиеся светлые волосы на висках были тронуты сединой.

– Проходи, Джером, – сказал ему Бленчерд, направляясь в свой кабинет. – Займемся делами.

– Гм… мистер Бленчерд? – проговорила мисс Дувелл, снимая телефонную трубку. Она быстро взглянула на Дэна и вновь перевела взгляд на своего босса, который задержался, положив пальцы на ручке двери. – Вас ожидает мистер Ламберт.

– Кто?

Дэн сделал шаг вперед.

– Дэн Ламберт. Мне нужно с вами поговорить. В пристальном взгляде мистера Бленчерда чувствовалась непоколебимая сила. Его глаза сине-стального цвета были такими холодными, что Дэну, когда он их увидел, показалось, что жара на миг отступила. За три секунды Бленчерд изучил Дэна от носков ботинок до кончиков волос на голове.

– Прошу прощения? – Его брови поползли вверх.

– Изъятие имущества, – пояснила мисс Дувелл. – “шевроле-пикап”.

– Верно! – Бленчерд щелкнул пальцами. – Теперь понял. Письмо вам было отправлено вчера, как я припоминаю.

– Да, сэр, оно здесь, со мной. Поэтому я и хотел поговорить с вами.

Бленчерд нахмурился, как будто его зуб наткнулся на муху, застрявшую в жевательной резинке.

– Я полагаю, что в письме все изложено предельно ясно, разве не так?

– Абсолютно. Но не могу ли я всего лишь пару минут поговорить с вами?

– Мистер Грифин на проводе, – объявила секретарша.

– Две минуты, – сказал Дэн. – Не проси, – мелькнуло у него в голове, но он не мог остановить себя: грузовик означал для него свободу, и с его потерей рухнут последние надежды. – Две минуты, и потом я уйду, клянусь вам.

– Я занятой человек.

– Да, сэр, я понимаю. Но не могли бы вы хотя бы выслушать меня?

Холодные голубые глаза оставались равнодушными, и Дэн испугался, что на этом все кончится. Но затем Бленчерд вздохнул и безропотно произнес:

– Хорошо, посидите, я приглашу вас. Фэй, переключи Перри на мой телефон.

– Да, сэр.

Страницы: 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Это единственная книга о том, как менеджеру по продажам быстро удвоить результаты путем грамотного у...
Двенадцатилетний Кори Маккенсон – большой фантазер. Он наделен удивительным даром воображения, видит...
Он был рожден Вервольфом, оборотнем, убийцей, вечно стоящим на грани двух миров. Он был рожден хищни...
Что растет на берникловом дереве, и почему гадюка зовется гадюкой? Чем котище отличается от кота мор...
Новая книга экономиста Михаила Делягина и предпринимателя Вячеслава Шеянова посвящена Китаю.Сплав гл...
Поздним вечером на автостоянке торгового центра была найдена задушенная женщина. Ее тело обнаружила ...