Просто позови. Академия жизни Сурикова Марьяна

Глава 4

Загадка

Последняя неделя перед балом выдалась невероятно насыщенной. На занятиях царило необычайное оживление. Если парни еще старались вести себя более сдержанно, то девушки оказались просто не в состоянии сосредоточиться на скучных и монотонных лекциях, а вместо этого постоянно шушукались.

Только на теории боевой магии всегда был идеальный порядок, так как куратор держал нас всех в ежовых рукавицах. Он хорошо и доступно объяснял темы, но если замечал, что кто-то отвлекается на посторонние вещи, немедленно призывал к порядку. О методах, которые использовал наделенный буйной фантазией старик, можно судить хотя бы по тому лиловому дождику, который он устроил лично для меня. Наши университетские шутники (а были в среде учащихся-аристократов и такие) частенько сокрушались, что им очень далеко до Амира.

Однажды на одной из пар, когда мы старательно скребли в своих записных книжках пишущими палочками, пытаясь не упустить ни слова из речи куратора, он внезапно замолчал. Подняв головы, все посмотрели сперва на стоящего на преподавательском возвышении Амира, а затем, проследив за его взглядом, на пару студентов, которые замерли в весьма странных позах и с очень комическим выражением на лицах.

Как я позже поняла, бедолаги пытались передразнивать манеру старика вести занятие, а он их самым настоящим образом заморозил прямо на середине процесса, отчего те застыли, подобно истуканам, и, будучи в состоянии все видеть и слышать, пошевелиться просто не могли. В конце занятия Амир заявил, что студенты останутся в таком виде до конца учебного дня, и велел нескольким парням из группы переносить горе-шутников на следующие занятия, дабы они не прогуляли ненароком положенные учебные часы.

В конце урока, когда студенты отправились на выход, а несчастных замороженных поволокли на себе их товарищи, Амир подозвал меня к себе. Я гордо приблизилась к возвышению, сдерживая настойчивое желание вооружиться чем-нибудь подлиннее и поострее.

— Дорогая Виолетта (противный старик прекрасно понимал, как раздражает меня подобное обращение, и частенько его использовал), не вы ли давали обещание справляться с возложенными на вас обязанностями старосты? Время идет, а отбором студентов, которые смогут принять участие в соревновании между школами, вы так и не занялись. Студентки на занятиях болтают только о бале, вызывая неудовольствие других преподавателей. Успеваемость резко понижается. О чем вы вообще думаете?

— Куратор Вальенте, я уже сейчас могу перечислить вам нескольких подходящих, на мой взгляд, студентов, которых нужно будет подготовить к соревнованию. А что касается девушек, то сегодня же я проведу воспитательную беседу и объясню, что праздник не повод пренебрегать занятиями.

— Удивляюсь, почему вы не сделали этого раньше. Похоже, вы сами слишком заняты.

— Бесспорно, приготовления занимают все свободное время, но я не оставляю без внимания и остальные обязанности.

— Что очень странно.

— Что, простите?

— Создается ощущение, дорогая Виолетта, что вы подобны хорошо выдрессированному зверьку, который делает только то, чего от него ожидают другие. У вас самой есть хоть какие-то личные увлечения, предпочтения?

На секунду я растерялась, поглядывая на старика и задаваясь вопросом, не смеется ли он сейчас надо мной, но взгляд проницательных зеленых глаз был серьезен как никогда.

— Полагаю, моя личная жизнь и увлечения никак не связаны с учебной деятельностью и кругом ваших обязанностей как куратора, уважаемый Амир Вальенте, — ответствовала я, наблюдая, как старик вновь презрительно кривит уголок рта.

— Ступайте, Летта.

— Простите? Как вы меня назвали?

— Летта — это сокращенный вариант вашего имени и, по моему мнению, подходит вам намного больше. Знаете, на древнем языке слово «мариолетта» означает «послушная кукла».

Я молча выпрямилась, держа спину так ровно, как только возможно, повернулась к выходу и покинула класс, презрев все правила приличия, требующие от меня сперва вежливо попрощаться с куратором. Мерзкий старикан! Да он переходит все границы!

Сейчас думаю, что, не выведи меня Амир тогда из себя, я смогла бы с достоинством выйти из ситуации, возникшей немного позже, но из-за обидных слов куратора я находилась в совершенно смятенных чувствах и с трудом себя контролировала.

Следующее занятие проходило у преподавателя Демиуса Ритьери, того самого красавчика-блондина, чьей обаятельной персоной восторгалась половина студенток всего потока. Он вел дисциплину под названием «Теория зачарованных предметов», и одно теоретическое занятие всегда чередовалось с одним практическим. На этом уроке Демиус рассказывал о предметах, способных изменить облик человека. На его столе лежали самые разнообразные вещи: от расшитого разноцветными камнями пояса до странного головного убора, напоминающего приплюснутый сверху конус.

— Эти вещи принадлежали в свое время известным в истории сильным магам. Например, сей пояс, — Демиус подцепил кончиками пальцев пушистую кисточку и поднял пояс вверх, — являлся собственностью известного мага-убийцы Лютоуса Чинкалло. Как вы должны помнить из истории нашего королевства, которую любой уважающий себя аристократ изучает с младшего возраста, Лютоус имел способность оборачиваться великаном, что давало ему возможность бросаться на своих противников и давить их на месте. Прискорбен тот факт, что справиться с ненормальным магом удалось только виеру по имени Атревид Десесператун. Сам Атревид погиб в ходе поединка, но у него получилось уничтожить величайшего злодея тех дней, а этот пояс остался как напоминание. Подобных магических вещей более не изготавливают ни в нашем королевстве, ни в других.

— Преподаватель Демиус, — раздался тонкий голосок одной из самых преданных поклонниц Ритьери, — а если кто-то украдет этот пояс и использует в дурных целях?

— Дело в том, Гинелла, — протянул Демиус томным голосом, вызвав на лице девушки жаркий румянец, — что каждая вещь изготавливалась для конкретного человека. Без связи с хозяином, чьи магические способности взаимодействовали с силой, заключенной в поясе, этот предмет никого больше не обратит в великана. Сейчас это обычная тряпка, не способная причинить вред.

— А как Лютоус смог изготовить пояс? — спросил один из студентов.

— Не он его изготавливал. Пояс делался на заказ, но кем и где, до сих пор остается загадкой. Только очень сильные маги способны взаимодействовать с предметами и зачаровывать их определенным образом. Такие маги редкость во все времена. А теперь запишем с вами классификацию волшебных предметов, меняющих облик человека.

После этих слов Демиуса студенты необычайно притихли и принялись писать под диктовку, а Ритьери прохаживался по рядам между стульями и периодически заглядывал учащимся через плечо. Когда он проходил мимо меня, то неожиданно наклонился слишком близко и жарко шепнул на ухо:

— Останьтесь после занятия, Виолетта, — а потом выпрямился и как ни в чем не бывало отправился дальше.

Будучи еще под впечатлением от обиды, нанесенной куратором, я никак не могла собраться с мыслями и сообразить, что теперь нужно Ритьери.

Когда лекция подошла к концу, а остальные ученики потянулись к выходу, я осталась сидеть на месте, наблюдая, как Демиус постепенно выпроваживает из аудитории своих поклонниц, окруживших преподавателя веселой стайкой и наперебой задающих ему разнообразные вопросы.

С трудом отвязавшись от последней студентки, Ритьери прямиком направился ко мне и уселся на край стола, расположившись на нем столь вольготно, словно ему там было самое место. Закинув ногу на ногу, преподаватель склонился вниз и начал довольно странный разговор:

— Виолетта, как проходит подготовка к балу?

— Постепенно, уважаемый приор[1] Ритьери.

— О, Виолетта, к чему же столь официальное обращение? Вы можете звать меня просто Демиус. — Преподаватель посмотрел на меня с задумчивой улыбкой, явно ожидая проявления бурного восторга. В ответ я положила подбородок на скрещенные ладони и устремила на него внимательный взгляд.

— Как вы серьезны, Виолетта, всегда столь собранны и прилежны.

— О чем вы хотели поговорить, Демиус? У меня еще много дел.

Преподаватель удивленно приподнял бровь, потом внезапно спрыгнул со стола и склонился вниз. Схватив мою руку, поднес ее к губам и поцеловал.

— Виолетта, я не смею вас задерживать. Я лишь хотел попросить о чести подарить мне несколько танцев на предстоящем балу. Вы ведь не откажете?

— Боюсь показаться невежливой, но я уже пообещала все танцы моему жениху.

— Правда? Но я полагал, что раз Эльмарин Остеус не сможет присутствовать, то вы потанцуете со мной.

— Не понимаю, о чем вы?

— Я встречал на днях вашего жениха, и он говорил о какой-то поездке. Я полагал, что вы в курсе.

Я села ровнее и скрестила на коленях руки, пристально разглядывая деревянную резьбу по краю стола.

— Вы огорчены, Виолетта? — Ритьери вдруг коснулся кончиками пальцев моего подбородка, поднимая лицо выше, и доверительным тоном сообщил:

— Я постараюсь сделать все, чтобы вы не скучали на балу без вашего жениха. Согласны ли вы подарить мне пару танцев?

Пришлось напрячь последние силы, чтобы удержать на лице вежливую улыбку и не выдать собственной тоски. К горечи обиды примешалось острое чувство разочарования.

— Вы сказали пару танцев? Я не возражаю.

— Превосходно, Виолетта! — С чувством выполненного долга Демиус слегка поклонился и даже помог донести до двери мою изящную сумочку с письменными принадлежностями и книжкой для записей. — Приятного вам дня.

Покинув душную аудиторию, я подошла к раскрытому окну коридора и взглянула на яркий солнечный день. Набрав полную грудь воздуха, затаила дыхание и прикрыла глаза на мгновение, усилием воли отгоняя прочь мысли о том, что Эрин не будет присутствовать на балу, в организацию которого я вложила столько сил. Я ведь так старалась, я очень хотела, чтобы он все это увидел и гордился мной, хотела танцевать с ним весь вечер, а он даже не предупредил о своей поездке.

Внезапно громкие голоса за углом коридора привлекли мое внимание:

— Я его приглашу, ты поняла, мышь белобрысая?

— Да он на тебя, дурнушку корявую, даже не посмотрит. Он будет танцевать со мной!

Быстро завернув за угол, узнала в двух склочницах Гинеллу и Ребекку — самых верных поклонниц голубоглазого преподавателя Ритьери.

— Это ты опозоришься! — кричала меж тем вторая. — По этикету преподавателей нельзя приглашать, только если они сами примут участие в танцах. А Демиус обязательно пригласит меня, на тебя он даже не смотрит!

— Да ты ничего не соображаешь в мужчинах, я ему нравлюсь с самого первого дня!

После этих слов, которые, судя по всему, явились последней каплей, темноволосая Гинелла кинулась на свою противницу и вцепилась той в волосы.

Покраснев от переполнившего меня чувства праведного гнева, я крикнула громче, чем позволено разговаривать настоящей аристократке:

— А ну прекратите немедленно!

— Виолетта! — пискнула Гинелла и отцепила руки от волос противницы.

Раскрасневшиеся соперницы потупили глаза и шумно дышали.

— Какой позор! Как недостойно вы себя ведете! Повезло еще, что вас не увидел никто посторонний. Вы понимаете, какую репутацию создаете нашей академии своими возмутительными выходками? Кричите здесь, словно плебейки на рынке. Немедленно верните мне пригласительные билеты на бал! Не хватало еще, чтобы вы там передрались за право танцевать с Ритьери!

— Виолетта, прошу тебя, позволь нам потанцевать, пожалуйста, мы так долго ждали этого праздника! — взмолилась Ребекка, а Гинелла стояла рядом и изо всех сил кусала губы, чтобы не расплакаться.

— Нужно было вести себя соответственно. На бал вы не идете! — Я отвернулась от расстроенных девушек и отправилась на следующее занятие. Может, хотя бы это научит их держать себя в рамках приличий.

Уже вернувшись вечером домой, обнаружила на туалетном столике подарок от жениха. В записке, прилагавшейся к темно-синей бархатной коробочке, красивым твердым почерком было написано:

«Милая Виолетта, невероятно жаль сообщать тебе, что неотложные дела не позволяют мне присутствовать на балу, организуемом тобой в эту субботу. Я должен отлучиться из королевства на пару дней. Навещу тебя, как только вернусь, а пока прошу принять мои искренние сожаления и небольшой подарок, который, я надеюсь, немного смягчит твое сердце и подсластит горечь нашего недолгого расставания.

Твой Эрин».

Раскрыв коробочку, я обнаружила в ней лиловые капли амарила, заключенные в радужный металл. Изумительные серьги тонкой работы чудесным образом гармонировали с тем самым колье, что я недавно забрала у ювелира.

Глава 5

Праздник

— Это потрясающе!

— Просто великолепно!

— Совершенно изумительно, Виолетта!

Такие возгласы я слышала со всех сторон, медленно обходя бальный зал. Все вокруг сияло и сверкало в ослепительном блеске магических кристаллов. Осматривая критическим взглядом убранство самого большого танцевального зала академии, я придирчиво оценивала не только украшения, но и удобное расположение столов с угощениями, рассадку музыкантов, расстановку небольших диванов для тех, кто пожелает отдохнуть от танцев. Даже мой взыскательный взор практически не находил, за что зацепиться.

— Вы довольны услугами нашей фирмы, мисс Виолетта?

Я обернулась к декоратору — молодой женщине, которую сама же наняла, выбрав из тридцати кандидатов. Ее фирма была небольшой, но то, как владелица вела свои дела и более чем ответственный подход к организации, плюс учет всех пожеланий клиента без малейших попыток оспорить, — все это сыграло в пользу именно «Блеска» (так называлось заведение мисс Памелы, единственной женщины-декоратора из предложенных мне на выбор кандидатур).

— Вы замечательно справились со своими обязанностями.

— Боюсь, здесь моих заслуг меньше, чем ваших. У вас определенно талант в том, что касается организации подобных мероприятий. Ведь мы работали строго согласно вашему плану.

— Благодарю за похвалу.

— Я совершенно искренна, мисс Виолетта. Имей я такую возможность, непременно предложила бы вам работу в своей конторе.

— Вы забываетесь, мисс Памела.

— Ни в коей мере. Поверьте, я крайне взыскательна к своим сотрудникам. Пусть это не выглядит комплиментом в ваших глазах, но я лишь хотела подчеркнуть ваше мастерство. Зал выглядит изумительно. — Она обвела рукой сияющее пространство вокруг нас, а я в сотый раз окинула взглядом увитые плетистыми розами стены.

Яркие цветы магических растений мягко сочетались оттенками розовых, малиновых, красных тонов — один плавно перетекал в другой, образуя общую цветовую гамму праздника. Зеленые стебли обвивали искусственные золотые колонны из гипса, установленные вдоль стен, между которыми стояли мягкие диваны, обтянутые темно-синим шелком.

Стремясь придать празднику больше шарма, я заказала магические кристаллы, которые по цене намного превосходили обычные световые шары, но и свет, излучаемый ими, был гораздо ярче, а грани кристаллов, зависающих в воздухе, изумительно переливались радужными оттенками. Паркет повторял цветочный рисунок, и его цвет соответствовал тону стен. Оркестр располагался на небольшом острове посреди искусственного озера, вокруг которого должны были танцевать пары, и блеск этого озера отражался в зеркальном потолке, как и сияние кристаллов и глянец золотых колонн.

Честно говоря, я совершенно не любила розы, но никому не призналась бы в этом. Роза — самый аристократичный и изысканный цветок на свете. Никто бы не понял, организуй я праздник и укрась все вокруг нежными веточками сирени. Пусть ее аромат не уступает запаху роз, но больно непритязателен этот скромный цветочек. Ведь мужчины не дарят своим возлюбленным сирень. Для демонстрации сильных чувств намного лучше подходят унизанные острыми шипами прекрасные и опасные растения, чью красоту даже в поэмах воспевают.

Участники бала все прибывали. Девушки входили под руку с кавалерами или в сопровождении подруг. Пришлось сделать несколько дополнительных приглашений для женихов и поклонников, иначе партнеров по танцам всем бы не хватило.

В этом году при наборе в академию девушек оказалось больше. Многие сыновья из аристократических семей предпочитали академии магии военные казармы при королевском дворе. Хотя хороший маг всегда ценился выше обычного (пусть и на службе у короля) гвардейца, зато учиться там было проще и, наверное, интересней для мужчин. Оно и понятно, их влечет оружие, тренировочные бои, испытательные полигоны, где можно дать волю собственной силе, ярости, желанию показать свое превосходство.

Наряды дам и кавалеров отличались определенной строгостью согласно принятым в высшем обществе правилам. Однако многие девушки умудрились несколько занизить зону декольте, выбрать юбки попышнее, чтобы подчеркнуть талию, а несколько студенток даже оголили плечи, заказав платья без рукавов и прикрыв верх лишь легкой полупрозрачной материей. Я недовольно глянула в их сторону, но отвернулась, не сказав ни слова. Сегодня сделаем небольшое послабление в честь бала, но если нечто подобное будет иметь место в стенах академии, то я им не завидую.

Второй причиной данной уступки было то, что я тоже позволила себе слабость и заказала для бала платье лавандового, а не розового цвета, хотя именно второе больше подходило под тематику вечера и именно красные, розовые и даже пурпурные оттенки преобладали в туалетах девушек.

Платье с плотно облегающим лифом имело небольшой вырез, открывавший ложбинку между грудями, где и покоилась капля фальшивого амарила. Низ расходился легкими волнами при каждом движении, а материя начинала переливаться всеми оттенками сиреневого. Создавалось ощущение, будто это прохладный ручеек струится вдоль моих ног, настолько невесомой и мягкой была ткань. Я ощущала себя королевой праздника. Пусть ожерелье было поддельным, зато серьги настоящими, и магия камня работала совершенно потрясающим образом: когда я проходила мимо, мужчины оборачивались вслед.

Лишь три обстоятельства портили этот чудесный вечер: во-первых, Эрин все-таки уехал из королевства, хотя я до последнего надеялась, что он изменит время поездки и посетит бал; во-вторых, противный старикан Амир Вальенте присутствовал здесь на правах куратора; ну а в-третьих… Третье обстоятельство внезапно выросло на моем пути недалеко от увитой зелеными стеблями колонны, при этом вид оно имело настолько щегольской, что я невольно замедлила шаг, окидывая взглядом высокую фигуру Демиуса Ритьери.

Преподаватель нарядился в свободную синюю рубашку, атласный жилет сапфирового цвета, свободного покроя темно-синие брюки и такой же фрак. Ярким пятном в этой гамме ультрамариновых оттенков являлся бордовый шейный платок с небрежно завязанным узлом. На ногах нашего университетского франта оказались черные лакированные туфли. Если бы я не владела собой в совершенстве, то непременно открыла бы рот, но вместо этого чинно присела перед преподавателем в некоем подобии реверанса и протянула для поцелуя руку.

— Виолетта, вы подобны хмельному вину, при взгляде на вас голова идет кругом, а блеск глаз пьянит и… — Демиус выдержал паузу, а потом понизил голос и добавил: — И притягивает неимоверно.

— Я не желала бы стать причиной вашего быстрого опьянения, Демиус. Иначе вам придется покинуть бал раньше времени.

В ответ мужчина лишь обольстительно улыбнулся:

— Несмотря на молодость, вы весьма искусны в придворной науке, Виолетта. Умеете дать отпор зарвавшемуся поклоннику?

— Вы относите себя к моим поклонникам, Демиус?

— К самым пылким, очаровательная Виолетта! Не желаете ли станцевать?

— Благодарю за приглашение, но только после первого танца, — промолвила я, отчаянно пытаясь найти благовидный предлог и отвязаться от настойчивого кавалера, чтобы он не вытянул меня на середину зала на глазах у всех. Пусть я дала обещание, но открывать бал с этим мужчиной было бы слишком опрометчиво.

Взгляд, обежавший собравшихся, выхватил на диване в углу нашего куратора. Амир сидел, положив ладони на набалдашник своей любимой трости, и задумчиво наблюдал за оркестром. Вот оно! Чудесная возможность! Мало того что отвяжусь от Ритьери и открою бал с куратором, что гораздо приличнее, так еще и насолю старикану, который явно опозорится, когда ему придется отплясывать у всех на виду эльтареллу[2].

Изящно отвернувшись от Ритьери, я направилась прямиком к куратору и остановилась возле дивана, пытаясь привлечь внимание Амира.

— Виолетта?

— Куратор Вальенте, окажите честь открыть со мной бал?

— Мм… — Старичок определенно растерялся. — Здесь столько кавалеров, очаровательная Летта, зачем вам в партнеры такой старик, как я?

— Именно вы помогли празднику свершиться. Но если здоровье не позволяет, то я не смею более вас тревожить, — едва ли не сквозь зубы промолвила я, разозлившись, что он вновь назвал меня Леттой, а после добавила с притворным вздохом: — Придется отыскать партнера, который в состоянии сделать несколько танцевальных па по залу. Приятно вам отдохнуть здесь, в уголке, куратор Вальенте.

Я немного присела перед стариком, а он в этот миг рассматривал меня, и я отчетливо увидела, как в уголках его губ промелькнула усмешка. Внезапно куратор поднялся на ноги, положил свою трость на диван и поклонился, протягивая мне руку. Я машинально вложила в нее ладонь, озадаченно поглядывая на деревянный атрибут.

— Вам не понадобится ваша трость, куратор?

— Не тогда, когда я собрался сделать несколько па по залу с очаровательной партнершей. — С этими словами Амир повел меня в центр к самому озеру. Я подняла руку, подавая знак музыкантам, и воздух наполнился чарующими звуками мелодии. Медленный проигрыш дал нам время занять места напротив друг друга, а на лице куратора в этот миг мелькнуло на редкость хитрое выражение, которое мне совершенно не понравилось. Неужели догадался, что я задумала?

Амир Вальенте поклонился, но, выпрямляясь, отчего-то коснулся ладонью поясницы. «Старость не радость, дорогой куратор, совсем ревматизм замучил?» Я изящно присела в реверансе, опуская глаза в пол. Начиналась красивая игра двух танцоров.

Прекрасный танец эльтарелла предполагал ухаживание — партнер ступал вокруг дамы, добиваясь ее внимания, а партнерша отворачивалась и кокетничала, и все это было завуалировано искусными и непременно плавными движениями. Куратор двинулся вокруг меня, а я медленно поворачивалась, но руки не подавала.

К берегу озера стали выходить остальные пары, и все они повторяли хорошо заученные движения. Все шло так чинно и мирно, так плавно, а потом вдруг оркестр сделал резкий переход, и музыка грянула, словно гром, весь зал сотрясся от мощных аккордов, и ритм понесся, будто резвый скакун. Вслед ему сорвались с места девушки, стремясь скрыться от настойчивых поклонников, но были пойманы за руку, и еще один, но уже стремительный оборот вокруг своей оси, и… и мерзкий куратор пребольно наступает мне на ногу, вырвав тихое: «Ох!» Я запинаюсь и падаю назад, а Амир ловит меня у самого пола и снова застывает, ухватившись за поясницу.

Ах, если бы я только могла, я вырвала бы сейчас клок этих седых волос! Ужасно даже представлять, как комично я смотрелась со стороны, зависая у самого пола, без возможности выпрямиться потому, что мерзкий старикан мешал мне это сделать! С кряхтеньем куратор наконец разогнулся, а потом повел меня в танце дальше, а темп все нарастал, движения становились резче, партнеры ухватили девушек под локоть и повели по кругу, совершая небольшие подскоки. Куратор тоже подпрыгивал рядом со мной и будто нарочно делал это столь забавно (в отличие от изящных подскоков других танцоров), что я едва сдерживала смех и кое-как могла уследить за собственными движениями. Я уже мечтала, чтобы танец поскорее закончился.

И вновь партнеры взяли девушек за руки и стремительно закружили. Амир настолько быстро провернул меня вокруг собственной оси, что я сделала несколько лишних вращений, и голова пошла кругом, а в следующий миг мне отдавили уже вторую ногу, а потом, крепко ухватив за талию, Вальенте поволок меня сквозь ряды танцующих, будто сорвавшийся с якоря буксир.

В своем стремительном танце мы сбили по дороге несколько пар, но я даже извиниться не успела. А когда при заключительном аккорде внезапно взлетела, то с огромным трудом сдержала крик ужаса, потому что куратор не просто поднял меня за талию, а подбросил вверх, и потом, когда я уже простилась со всем белым светом, едва успел подхватить. Поставив меня на дрожащие ноги, Вальенте поклонился и — ну какой же мерзавец! — вежливо мне улыбнулся и поблагодарил за танец. Я с трудом переводила дыхание, а он даже не запыхался. Чертов маг! Наверняка весь свой резерв задействовал, чтобы устроить мне эту прилюдную взбучку! Все равно доберусь до тебя когда-нибудь!

Я позволила куратору проводить себя к злополучному дивану. При этом маг старательно делал вид, что безумно устал, и едва ли не повис на моей руке, отчего создавалось впечатление, будто это не он меня, а я его провожаю. К тому же Амир все сокрушался, что годы уже не те, а молодежь нынче предпочитает только веселые пляски, в его же времена танцы были совсем другими.

Затем он вдруг принялся вещать о временах своей молодости, о своей семье и о том времени, когда сам учился магии, и мучил меня подобным образом последующие полчаса, поскольку прервать вдруг разговорившегося куратора на полуслове или просто уйти было бы верхом невежливости и нарушением всех приличий. Наконец, улучив момент, когда Амир переводил дух после очередной длинной тирады, я быстро проговорила:

— Боюсь, мне пора. Я пообещала танец Демиусу Ритьери.

Сам преподаватель в этот миг проходил недалеко от дивана, бросая на меня многозначительные взгляды.

— А-а-а, ну идите, идите. Я все понимаю, вам, молодым, нет дела до нас, стариков. Гораздо интереснее проводить его со всякими там Демиусами. — Старик вздохнул, а потом пробурчал себе под нос: — Смертельно унылый пижон.

У меня от удивления даже глаза округлились.

— Что?

— А?

— Вы только что назвали преподавателя Демиуса пижоном?

— Да что вы, Летта, вам послышалось. Я сказал: «Старый уклад уж смешон». Вы идите, идите, танцуйте.

Запрятав подальше собственное возмущение, я отступила от старика и вскоре уже выходила на танец с мгновенно оказавшимся поблизости Ритьери.

Демиус танцевал, бесспорно, очень хорошо, никаких тебе отдавленных ног, головокружения или непредусмотренных полетов. Вот только глаза его так подозрительно блестели, и руку мою он сжимал слишком сильно. А горячая ладонь на талии, казалось, готова прожечь платье.

Я танцевала, старательно считая про себя шаги, потому что только это помогало сохранять невозмутимое выражение лица. У меня возникла стойкая уверенность, что я подобна праздничному блюду, которое преподаватель задумал сегодня отведать. Стремясь спасти все самое ценное, а именно мою честь и репутацию, я подарила Демиусу пару танцев и категорически отказалась танцевать дальше, отговорившись усталостью. Вот только один момент я не учла — Ритьери тотчас же воспользовался моей отговоркой и отвел меня за руку к раскрытому окну.

— Здесь вы сможете подышать свежим воздухом, это приведет вас в чувство, — вымолвил преподаватель.

Я выглянула в тихую звездную ночь. Окно было высоким — почти до пола. Одна из причин, почему я выбрала именно этот зал — в нем единственном были такие широкие окна, которые пропускали достаточно воздуха. Два проема разделялись столбиком, оплетенным зелеными листьями, а в качестве занавески использовались гирлянды из крошечных розовых бутонов. Я отодвинула в сторону несколько гирлянд, вдыхая ночную прохладу, а в следующий миг оказалась уже снаружи.

Демиус ловко и невероятно быстро вытащил меня через окно на крошечный балкон с очень низкими перилами. Балконы эти выполняли чисто декоративную функцию, поэтому стоять на них можно было, только прижавшись к стене и почти вплотную друг к другу.

От испуга я прилипла к холодной каменной кладке рядом с оконным проемом, а преподаватель склонился надо мной, поймав в капкан сильных рук. Я уже знала, что последует далее, а потому не решалась поднять голову, но пальцы Демиуса цепко ухватили за подбородок, и преподаватель меня поцеловал.

Как и в танцах, в поцелуях Демиус был безупречен, все настолько выверено и так профессионально, что я понять не могла, то ли меня действительно целуют, то ли пытаются обучить самой технике поцелуя. Это было приятно, но не хватало эмоций или взрыва чувств, голова не кружилась, и даже дрожи в теле я не ощутила. Когда Ритьери наконец выпустил меня, с улыбкой глядя в глаза, я размахнулась и со всей силы влепила ему пощечину.

Мужчина резко отшатнулся, но не рассчитал, что позади низкие перила, запнулся о них и упал спиной вниз. Я в ужасе закрыла ладонями рот, склоняясь вперед и глядя на распластавшегося на земле преподавателя. Это же второй этаж! А если он сломал себе что-нибудь?! Демиус лежал неподвижно, и в сердце стала закрадываться паника. Я быстро переступила через низкий подоконник, возвращаясь в зал, и не нашла ничего лучше, чем направиться к памятному дивану. С улыбкой раскланиваясь с окликающими меня знакомыми, я быстро приблизилась к куратору.

— Виолетта? Что, еще один танец?

— Нет-нет, куратор. — Я с улыбкой присела рядом на диван и слегка склонилась к удивленному Амиру. — Там преподаватель Ритьери выпал из окна, — все так же улыбаясь, прошептала я.

Выражение лица куратора резко изменилось, с него внезапно сошло добродушное выражение, а взгляд стал жестким.

— Сам упал?

— Я дала ему пощечину, он оступился и… теперь лежит и не двигается.

— Виолетта, вы…

— Виолетта! — прервал нас голос ректора. — Как вы очаровательны сегодня!

— Господин ректор, — я улыбнулась и спрятала дрожащие пальцы в складках юбки, — вы все же нашли время посетить бал?

— Не мог проигнорировать ваше приглашение. Должен признать, вы великолепно все устроили. Не хотите ли потанцевать?

Я перевела взгляд на куратора, а тот уже снова добродушно мне улыбался.

— Конечно, потанцуйте, Виолетта, а я пока пойду прогуляюсь, что-то в зале душновато.

Много времени прошло после ухода куратора, а он все не возвращался. Я старалась вести себя как ни в чем не бывало, но слишком часто поглядывала на дверь, а в конце концов не выдержала, проскользнула на злополучный балкон и со страхом посмотрела вниз: там было пусто.

Осознав, что танцевать совершенно не тянет, я подошла к чаше с хмельным лимонадом — этот прохладительный напиток содержал в себе небольшую долю алкоголя и придавал мыслям приятную легкость, помогая расслабиться. Когда я допивала второй по счету фужер, позади раздалось:

— Не нальете ли мне, Виолетта?

Рука дрогнула, и ярко-оранжевый лимонад едва не пролился на мое платье. Ну зачем так подкрадываться?

— Конечно, куратор Вальенте, — невозмутимо ответила я, протягивая ему полный бокал. — Ну как себя чувствует преподаватель Ритьери? — с кажущимся спокойствием задала мучивший меня вопрос.

— Вполне сносно для человека, получившего перелом лучевой кости.

Я поднесла к губам бокал, скрывая ото всех выражение лица, потому как невероятно трудно сейчас было совладать с эмоциями. Первая мысль была: «Он жив!», а вторая: «Перелом, что мне за это будет?»

— Полагаю, кости срастутся быстро. Он ведь маг.

— Полагаю, так, — ответил куратор, пристально глядя на меня.

Я вдруг сообразила, что из-за собственного волнения совершенно забыла его поблагодарить.

— Благодарю вас, куратор Вальенте, за вашу помощь.

— Обращайтесь, Виолетта. Всегда к вашим услугам. Как только надумаете выкинуть очередного поклонника из окна, сразу же зовите меня, а еще лучше предупредите заранее, чтобы я подготовился.

— Это вышло случайно, он позволил себе поцеловать меня без разрешения.

— А с чего он вообще захотел вас поцеловать? Или правильнее будет спросить, что заставило вас нацепить на себя украшения из амарила? Не для того ли, чтобы соблазнять возможных поклонников? А теперь вы сетуете на то, что он вас, видите ли, поцеловал?

Мне захотелось объяснить, как Ритьери проявил свой интерес до бала, но я вдруг поняла, что это будет выглядеть так, словно я оправдываюсь, хотя ни в чем не виновата. Пришлось ответить холодно и со всем достоинством:

— Амарил не рождает страсть в сердце, он лишь придает хозяйке большую привлекательность…

— Которая рождает страсть сама по себе. Знаете что, мисс, поезжайте-ка вы домой, пока я вас тут прилюдно не выпорол за эту вашу всезнательность и поучительный тон!

Я ничего не ответила и отвернулась. Он помог мне сегодня, а значит, я промолчу. Пусть так, поеду домой, все равно вечер испорчен безвозвратно. Ну почему куратор такой противный старик?! Я ведь была ему так благодарна, а он снова все испортил!

Глава 6

Как тяжело быть правильной

Более мы с куратором к данной теме не возвращались, и отношения наши не слишком переменились. Ритьери временно заменял другой преподаватель, а я с волнением ожидала, когда Демиус вернется.

Спустя несколько дней после бала из соседнего королевства приехал Эрин. Он нанес нам визит, и родители даже оставили нас на несколько минут наедине. Я чувствовала себя отчего-то скованно, хотя раньше всегда невероятно радовалась редким появлениям жениха. Возможно, свою роль сыграл тот поцелуй на балконе, о котором я решила промолчать.

— Тебе понравился мой подарок, Виолетта? — спросил Эрин, приблизившись ко мне со спины и положив руки на талию.

— Изумительный подарок. Жаль, что ты не смог присутствовать на празднике. Подарок предназначался именно тебе.

— В моих глазах ты всегда привлекательнее других женщин, — ответил Эрин, развернул меня лицом к себе и коснулся губ легким ласковым поцелуем, пробудившим в душе грусть и нежность.

— Мне пора, — вздохнув, прошептал он.

— Да, понимаю. Как всегда, много дел.

Эрин склонился и поцеловал мою ладонь, а потом нежно сжал тонкие пальчики и ушел.

Жизнь закрутилась в привычном ритме. Гимнастика и верховые прогулки по утрам, холодный душ и легкий завтрак, а затем учеба. Я старательно училась сама, но при этом не менее пристально следила за успеваемостью остальных студентов. Я выделила нескольких человек со всего потока, которым предстояло пройти ряд испытаний. Тех, кто справится со всеми заданиями, мы отберем для предстоящих соревнований.

Среди лучших был и мой партнер по боевой магии Грин Тинкерелло, и казалось, что он вполне мог претендовать на должность капитана нашей команды. Однако все списки согласовывались с куратором, который лично вычеркивал кандидатов и не забывал при этом сделать какое-нибудь гадкое замечание вроде: «Вы и этого сюда включили? Создается ощущение, что вы просто наугад перебираете всех студентов, Виолетта».

Я уже давно уяснила, что спорить и пререкаться с Амиром себе дороже, гораздо больше его злило мое холодное молчание, в такие моменты он обычно называл меня Леттой. Однако наше безмолвное противостояние не влияло на учебный процесс и мои собственные успехи. Ректор несколько раз даже лично выразил благодарность за то, как хорошо я справляюсь с обязанностями старосты.

У меня появилось несколько тайных поклонников, которые оставляли записки с цветами в самых неожиданных местах. Девушки старались подражать мне, и я невольно ввела в академии моду на одежду сиреневых тонов. Кто-то даже предложил изменить черный цвет мантий на сиреневый, но я посчитала, что это будет слишком.

Все шло своим чередом, пока два события не изменили спокойное течение моей жизни. Во-первых, вернулся преподаватель Демиус, здоровый и невредимый, вот только отношение его ко мне изменилось на совершенно противоположное, и вскоре его предмет стал самым нелюбимым из всех. Ритьери задавал самые сложные задания, постоянно искал ошибки в моих ответах, язвил и пытался всячески меня унизить. Я стойко сносила его отношение, делая вид, что меня оно совершенно не волнует. Все обаяние голубоглазого ловеласа отныне предназначалось другим студенткам, и только я стала исключением из правил.

Второе происшествие было косвенно связано с Ритьери, и именно оно сломало наше с куратором хрупкое перемирие.

Случилось все в один из мрачных и хмурых дней, когда за стенами академии шел дождь и завывал пронизывающий ветер, от чего само здание становилось еще более неуютным. После обеда я собиралась отправиться в аудиторию, в которой по расписанию у нас должны были проходить занятия по магическому анализу. Вспомнив, что в прошлый раз не всем хватило магических дощечек, на которых гораздо удобнее составлять различные формулы, я пошла в небольшой чулан, где хранился учебный инвентарь.

Потянув за дверь, обнаружила, что ее заклинило изнутри. К счастью, я тратила все свободное время на изучение дополнительного материала помимо общей учебной программы, а потому легко вспомнила подходящее к этому случаю заклинание. Раздался легкий щелчок, дверь отворилась, а я застыла на месте. Глазам предстало такое, от чего более чувствительная барышня упала бы в обморок.

В полутемном чулане помимо инвентаря обнаружился преподаватель Ритьери собственной персоной, сжимающий в объятиях Селену. Ноги девушки располагались вокруг талии мужчины, юбки задрались до самых плеч, а Демиус стоял со спущенными штанами в одном нижнем белье.